Олег Механик
Осколок белого бумеранга
11
На шестой день случилось чудо. В нашу палату ворвались два молодых санитара, которые схватили мою кушетку, выволокли её из палаты, покатили по широкому коридору с зелёными стенами, в самый его конец, и затащили в помещение, соседствующее с кабинетом на котором была табличка «Ординаторская». Помещение было небольшим, но ослепляло своей девственной белизной. Здесь стоял лёгкий запах дезинфицирующих средств и свежего белья. Санитары осторожно перегрузили меня на высоченную широкую кровать застеленную белоснежным бельём. Кровать имела несколько изгибов, в голове, спине и ногах, которые регулировались с помощью нажатия кнопок расположенных на боковине.
– Так удобно? – спросил санитар, нажимая одну из кнопок, после чего спинка приподнялась с лёгким жужжанием.
– Ну да, – ответил я, пожав плечами. – А что вообще происходит?
– Это вы у доктора спрашивайте! – санитары вышли, аккуратно прикрыв дверь из белого пластика. Я огляделся. В углу белый шкаф со стеклянными дверцами, справа белая же тумбочка. Прямо перед кроватью на подставке огромный телевизор с плоским экраном. Большое окно плотно завешано белыми жалюзи, свет льётся из маленьких круглых светильников разбросанных по потолку в шахматном порядке.
Что это? Неужели меня всё-таки решили оперировать? Но на какие шиши. Да и не похоже это помещение на операционную. Больше напоминает домашнюю обстановку если бы не переизбыток белого цвета.
Вошёл всё тот же огромный врач в неизменно белоснежном наглаженном халате.
– Ну как? – улыбаясь спрашивает он.
– Я даже и не представлял, что в этой больнице может находиться такое помещение. Я из восемнадцатого века переместился в двадцать первый. А что происходит?
– Мне и самому интересно! Родственник у тебя нашёлся и какой…Сверху распоряжение поступило срочно в ВИП палату тебя перевести, а ты говоришь нет у тебя никого. Прибедняешься? – врач хитро улыбается.
– Интересно было бы посмотреть на этого родственника, – я улыбаюсь в ответ на улыбку доктора.
– Скоро посмотришь! – доктор многозначительно трясёт головой. А пока, лечись, ешь, смотри телик. – Он берёт с тумбочки пульт, кладёт рядом со мной, и, попрощавшись, выходит из палаты.
Только теперь я осознал, как давно не находился в таких комфортных условиях. Матрас был мягким, постель чистая, телик показывал красочные картинки, а на ужин мне принесли вкуснейшие блинчики с творогом и сметаной. Нет, в этом месте я задержусь как можно дольше.
Я понимал, что это какая – то ошибка, но не спешил убеждать в этом доктора. Когда ещё мне удастся полежать в таком шикарном месте. Тут пока разберутся, глядишь, день другой пройдёт.
Таинственный родственник появился на следующее утро. Сначала в палату зашёл доктор вместе с широкоплечим мужиком в белом халате, накинутом поверх спортивного костюма. Мужик просверлил меня взглядом чёрных глаз, словно сделал несколько снимков, не понятно чему кивнул головой и быстро вышел. Доктор вышел вслед за ним, оставив меня лежать в полном недоумении. Через минуту в палату зашёл ещё один мужик. Этот был среднего возраста, очкастый длинноносый с подёрнутой сединой лохматой шевелюрой. Мужик тоже был в халате под которым был оранжевый джемпер и синие в стрелочку брюки. Его чёрные ботинки блестели, будто их только что сняли с витрины.
– Вы Александр? – спросил мужик и обаятельно улыбнулся, обнажив широкие зубы. На его щеках появились до боли знакомые ямочки.
– Да… – я кивнул, с трудом сгибая напряжённую шею.
– Будем знакомы. Меня зовут Михаил Иванович! – мужик протянул мне руку. Его ладонь оказалась нежной мягкой, и я почувствовал запах духов исходящий от него. Он оглянулся, нашёл глазами мягкий стул, придвинул поближе к кровати, сел, сложил ногу на ногу.
– В первую очередь хочу сказать тебе спасибо! – он с мягкой улыбкой положил руку мне на запястье.
«Вот это поворот!».
– За что? – спрашиваю я, слепив на лице гримасу недоумения.
– За дочь мою! Женя моя дочь, она всё мне рассказала.
«Вот оно что? Значит она меня всё таки нашла! Но как?» – сердце заколотилось, и в груди опять сильно закололо. «Что же мне теперь и порадоваться как следует нельзя?».
– Ваша дочь? – произношу я, не в силах скрывать радостную улыбку.
– Да, она просила найти вас…тебя. Можно на ты?
– Да…да…конечно! – в горле першит, я прокашливаюсь, невольно хватаясь за грудь.
– Болит? Я разговаривал с врачом, – он качает головой. – Можно подключить кардиохирурга, у меня есть хороший, хотя доктор говорит…
– Не надо Михаил…
– Иванович…
– Не надо, Михаил Иванович. Пока не надо, может обойдётся…
– Ты говори не стесняйся, может тебе помощь какая нужна? – он улыбаясь заглядывает мне в глаза.
Всё понятно! Сейчас предложит денег, а потом скажет, мол понимаешь, дружище, Женя не твоего поля ягода и всё в таком роде.
– Нет, ничего не надо, – отвечаю я потускневшим голосом.
– Скромный? Это похвально. Только вот скромность хороша до определённого момента. С ней тоже не стоит перебарщивать.
– Знаю! Не такой уж я и скромный…просто у вас ничего не хочу просить. – я смотрю вниз на его начищенный ботинок, из которого торчит длинный серый носок обтягивающий сухую узкую голень.
– Это почему же? – он пытается поймать мой блуждающий взгляд.
– Я знаю, что вы мне предложите взамен. – Теперь я смотрю в упор в его серые широко расставленные глаза.
– Интересно! – он оживляется, снова эта широкая улыбка, от которой нельзя не растаять. – И что же? Расскажи, а то я и сам не знаю.
– Да нет…это я так…просто. Не надо мне ничего. – Я машу рукой, мол ерунда это всё. В самом деле, вдруг он просто от души хотел что-то предложить без заднего намёка.
Он пожимает плечами, складывает скрещивает пальцы рук на тощем колене. Из под обреза белого халата выставляются массивные часы с позолоченным браслетом.
– Странный ты. Хороший парень, но странный. То, что хороший, знаю точно. Моя дочь не может ошибаться. Она мне за три дня все уши о тебе прожужжала. Может в другой раз и не послушал бы её, тем более в последнее время она совсем у меня от рук отбилась. Но в этой ситуации… Что бы там ни было, я вечный должник человека, который сохранил жизнь моей дочери. – его глаза блестят.
– Знаешь что Саша, у меня к тебе есть предложение.
Он делает паузу, изучая мою реакцию. Конечно я растерян. Хоть предложение ещё и не озвучено но само предложение «предложения» в мой адрес звучит подозрительно и странно.
– Я предлагаю тебе после выписки переехать ко мне. Дом у меня большой, там целая резиденция. Место для тебя есть, со всеми условиями. Думаю они будут не хуже, чем были у тебя до этого. Если честно, это просьба Женьки. Она мне много рассказывала про твои мытарства. Пора уже наверное осесть. Я немного сомневался, но сейчас вот посмотрел на тебя, услышал пару твоих фраз и могу уверенно сделать тебе это предложение.
В горле пересохло, я хватаю графин, наливаю в стакан воды, рука предательски дрожит.
– А в каком качестве я к вам перееду. В смысле…условия…что я должен делать?
– Пока ничего…сначала переедешь, обживёшься, а там видно будет.
– То есть прямо так, взять и переехать.
– Вот прямо так. У тебя говорят одежды нет, я куплю что – нибудь, только размер скажи. И коляску куплю.
– Я то согласен, – улыбаюсь я – чё тут думать. А вы хорошо подумали? Если это просто минутная прихоть вашего ребёнка, что вы будете делать потом, если ей надоест со мной играться? Я ведь пока только на роль игрушки могу подойти, или предмета для развлечения.
Опять этот мой язык, который без моего разрешения несёт всякую чушь. Ну куда он лезет, и этот голос, который снова мне не подвластен. Соглашаться нужно без всяких вопросов. Бери пока дают. Используй любой шанс побыть с Женей поближе.
– Ты плохо о ней думаешь, – обижается Михалыч. – Женя не из легкомысленных баловней. Она умеет дружить. Знал бы ты, как она за тебя просила. Понимаю, что роль бесплатного приложения звучит несколько унизительно для нормального мужика, коим ты являешься. Но со временем мы что – нибудь для тебя найдём. Не волнуйся, без работы не останешься. Если уж на то пошло, переделаю газонокосилку на ручное управление и будешь всё лето кататься и косить газон. Чем тебе не работа? Устраивает?
– Ещё как! – мне не удаётся скрыть в голосе восторг, но иголка в груди неумолимо напоминает о себе, и о том, что всё имеет свои границы.
Часть пятая
1
Вот так, спустя полгода после моего приезда в Москву я стал жителем посёлка Барвиха, что находится на Рублёвском шоссе. Резиденция у Михалыча оказалась шикарной. Её площадь занимала около двух гектаров. В периметре высокого забора из красного кирпича, который внешне напоминал кремлёвскую стену, было множество построек, два бассейна и даже пруд, по размерам не уступающий озерцу в котором мы пацанами купались в Тюмени. Большой трёхэтажный хозяйский дом всё из того же красного кирпича располагался в центре территории. Три гостевых дома, здания тоже солидные, но одноэтажные были хаотично разбросаны по площади. Я не понимал, зачем Михалычу столько гостевых домов, тем более, что все они на день моего приезда пустовали. Комнату в одном из этих домов мне и выделили. В комнате было всё: телик, холодильник наполненный продуктами, овальный столик с компьютером, огромный шкаф для белья и даже книжный шкаф, правда, пока пустой. Квадратная кровать показалась мне слишком гигантской и поначалу я даже терялся на огромном усланном белой простынёй матрасе и сиротливо ютился где то в его углу. Напротив моей комнаты находилась большая кухня с плитой, гарнитуром и круглым обеденным столом. Она тоже была в моём распоряжении, хотя Михалыч сразу же заявил, что обедать я теперь буду вместе с семьёй. Благо семья оказалась небольшой: сам Михалыч, его молодая жена и Женя. Охраны в периметре было просто тьма. Резиденция оказалась напичкана мужиками в строгих костюмах и в униформе. Охрана стояла постами на выходах, коих оказалось два, так же всегда присутствовала в хозяйском доме, где для неё была специально отведённая комната. Парни в чёрной униформе безустанно курсировали вдоль периметра, и на них можно было наткнуться в любое время в любой части резиденции. Ещё меня поразило большое количество саун. Большая сауна с шикарным бассейном находилась в хозяйском доме, небольшие сауны были в каждом из гостевых домов, в том числе и в моём, а так же было одно специализированное помещение, где находились спортзал, биллиардная, боулинг, ну и естественно сауна. Здание этого спортзала имело круглую форму и белый фасад, чем сильно выделялось в периметре. Обитатели резиденции называли это место «Лужниками».
Я оказался в другом мире, абсолютно новом для меня. Вся предыдущая жизнь снова оказалась за бортом, как только я на машине Михалыча въехал в раздвигающиеся ворота. Теперь я старательно изучал и вникал в эту новую жизнь, с любопытством младенца суя нос в каждую дыру. Я сразу прогнал от себя мысль, что нахожусь не на своём месте. В этот раз мне пригодилась школа Длинного, о котором я вспоминал каждый раз, когда передвигал бусины чёток, неизменно болтающихся на моём правом запястье. «Не лишай людей удовольствия помочь тебе» – эти слова друга делали меня увереннее в себе и я пускался в очередную разведку по периметру, изучая каждый квадратный метр, периодически донимая охрану и прислугу расспросами. Ни те не другие не знали, как себя со мной вести, но относились с почтением. Раз я здесь, то наверное человек не маленький. Я решил воспользоваться этим временем, пока Михалыч официально не определил меня на службу. С того момента мой статус перед остальной обслугой естественно пошатнётся и со мной начнут разговаривать иначе. Словом мне нравилась эта небольшая планета, куда меня случайно занесло. В последнее время я влюбился в жизнь, и эта любовь росла во мне с каждым днём, с каждым уколом в груди, напоминавшем, что всё конечно.
Но все эти новые ощущения были только приятным фоном для ярких переживаний, предметом которых являлась Женя.
Она выбежала на лужайку, когда Михалыч в первый раз провожал меня по периметру резиденции.
Маленькая, в чёрном спортивном костюме, облегающем стройную фигурку, она вприпрыжку шла к нам на встречу.
– Ну вот, привёз твоего друга, как и обещал! – сказал Михалыч и первый полез обниматься с дочерью.
Поцеловав отца, она подошла ко мне, улыбнулась, на секунду растерялась, а потом, наклонившись, поцеловала в щёку.
– Привет! Как доехали?
– Всё отлично! – поцелуй грел, жёг мою щёку и я пытался удержать в себе это ощущение как можно дольше.
Мы болтали о чём-то неважном, растерянные как малые дети в присутствии взрослого, который внимательно нас изучал.
За обедом я в первый раз увидел жену Михалыча. Это была настоящая красавица, достойная украшать обложку любого журнала. А может и украшала, мне – то откуда было знать. Яркая брюнетка с длинными шелковистыми волосами, в лёгком трикотажном платье с огромным треугольным разрезом, демонстрирующем холёное аппетитное бедро.
– Мариана! – она улыбнулась мне припухшими губами, и, чиркнув взглядом, перевела его на Михалыча. Она была гораздо моложе его, скорее подходила в подруги Женьке. Что ж, это привилегия богатых, менять женщин. Брать только новые модели, а устаревшие безжалостно выбрасывать на свалку.
2
Первый мой обед в кругу новой семьи определил тон и настроение всех последующих обедов и ужинов. Всё дело в том, что я был настолько вдохновлён встречей с Женькой, что во мне пробудилось сразу же несколько личин. Длинный диктовал, что и как нужно делать. В основном это были установки типа «не парься» и «будь собой», а голос, который снова действовал без разрешения, какого-то чёрта начал выдавать похабные анекдоты. Итак я жрал, не соблюдая правил этикета, да ещё и рассказывал матерные байки набитым ртом.
Это произвело взрывной эффект, наверное потому, что внесло оживление за этим столом. В финале самого первого анекдота про шкодливого официанта Михалыч громко захохотал, откинувшись на спинку стула, Женя тоже заливалась, прикрывая рот салфеткой. Одна Мариана, находившаяся в шоке от происходящего, сначала глупо улыбалась, а потом, пару раз хмыкнув, закатилась вместе со всеми.
Я являл собой целый набор факторов возбуждающих здоровую психику: непонятно откуда появившийся субъект, грызёт кусок мяса надетый на вилку, как на шампур, да ещё и травит матерные анекдоты. Просто театр абсурда. Но это было то, чего все ждали. Я принёс оживление, улыбки, смех в это некогда заскучавшее семейство. За один час, я ураганом врубился в эту семью, стал почти своим, а главное преодолел свои внутренние барьеры, перед нахождением в чужом обществе. Спасибо тебе, Длинный.
Теперь я стал гвоздём семейных посиделок. От меня ждали очередного прикола, который я легко выдавал, сам от себя не ожидая. Я обнаружил в себе ключик от кладовки, с несметным количеством историй подходящим к любой жизненной ситуации от смешных до невероятно уморных. Наши застолья стали затяжными, и никто не хотел их прерывать. Михалыч правда признался, что теперь выпивает в два раза больше за обедом, но потом поправился сказав, что чувствует себя при этом гораздо лучше. Ещё я заметил, что Михалыч и Женька почти перестали пользоваться столовыми ножами.
Каждый вечер Женя приходила ко мне. Мы пили кофе, болтали и не могли наболтаться. Расходились как правило под утро. Мы изучали, исследовали друг друга, как обитатели разных планет. Так было в прошлой жизни в разговорах с Длинным, только теперь его роль играл я. Да, я присвоил себе его обаяние, умение внушать, умение взглядом сверлить в мозгу маленькие дырочки, а потом пускать по ним ток. Женька это кстати тоже умела. Мы могли воспламенить друг друга. Я не знаю, как относился Михалыч к нашим посиделкам. Видел ли он в этом что-то опасное? Скорее всего нет. На этот счёт , он не воспринимал меня в серьёз. Пока я не знал, воспринимает ли всерьёз мои чувства к ней Женька. Она ведь знала о них, этого нельзя скрыть. Но мне было неважно это, ведь главное, что я научился сам воспринимать себя всерьёз. Теперь мне уже ничто не казалось невозможным.
3
Та уверенная раскованность с которой я держал себя в этом доме и которая удивляла меня самого, была по достоинству оценена хозяином. Я чувствовал, что Михалыч просто влюбился в меня за месяц моего пребывания здесь. При одном моём появлении на его лице появлялась, улыбка, копия Женькиной, он трепал меня за плечо и спрашивал что-то вроде как дела, или как спалось. Как правило этими фразами наше общение не ограничивалось . Он уделял мне столько времени, сколько мог себе позволить бизнесмен, самостоятельно ведущий свои дела, иногда даже воровал ночные часы, которые предназначались только Женьке.
В один из жарких июльских дней после завтрака он позвал меня к себе в кабинет.
Я ловко перепрыгнул из коляски в пухлое обтянутое кожей кресло, в котором, как в болоте стал вязнуть мой зад. Михалыч уселся на огромный трон с длинной спинкой, которая автоматически отгибалась назад при малейшем на неё давлении. В первый раз между нами оказался не обеденный стол, а зеркальная поверхность дубовой столешницы, в которой я рассматривал своё довольное отражение.
– Как тебе у нас живётся, Саша? – Михалыч положил сомкнутые в замок пальцы на лакированную поверхность.
– Отлично, Иван Михалыч, – улыбнулся я, не понимая сути предстоящего разговора. Может быть, он всё-таки решил поделиться опасениями на счёт меня и Женьки. Уж не слишком ли мы много проводим времени вместе?
– Ну, вот и хорошо! Думаю, ты не пожалел, что переехал.
– Нисколечки. Нет ещё одного такого места, где можно было бы нести всякую чушь, не рискуя получить за это в зубы.
– Твои шутки это не чушь. Они мне нравятся. Всё это только говорит о живости твоего ума. Ты ещё не представляешь сколько настоящей чепухи я выслушиваю в течении дня. Кстати, об этом и речь. У меня один сотрудник совсем зажрался. Как говорят в кругах откуда ты сам недавно : «Нюх потерял». Впрочем, это нормальное явление. Человек, сидящий на одном месте много лет, часто теряет нюх. Таких людей нужно менять, какие бы ранние заслуги за ними не числились. Как это не жестоко звучит, но это жизнь…это бизнес. Я и сам, честно говоря, уже не тот, что раньше. Заменил бы себя с радостью, но не кем. На моём месте нужен особый нюх, нюх хозяина, собственника. Этот нюх должен чувствовать тухлятину раньше того, как она начнёт смердить. Я немного прошляпил, в итоге пришлось не вежливо предложить человеку уйти, а грубо послать его на хуй. Жалко, ведь мы с ним больше десяти лет проработали. Но, как я уже говорил, это бизнес. К чему я веду? – он ответил на немой вопрос нарисовавшийся в моих глазах.
– У меня освободилось место управляющего в одном из кафе. Хочешь попробовать?
– Попробовать что?
– Поработать управляющим в моём кафе. – Михалыч снял очки, небрежно бросил их на стол, прищурился, наклонив ко мне голову.
– С удовольствием! – уверенно ответил я. В этот раз на раздумья мне не потребовалось и доли секунды. Живём ведь один раз, почему бы не попробовать, то, что тебе предлагают, даже если это то, в чём ты абсолютно не разбираешься.
4
Кафе находилось в Отрадном. Водитель Михалыча подкатил громоздкого японского бычка к крыльцу небольшой пристройки на первом этаже многоэтажного дома. Мы вошли в стеклянные двери, над которыми красовалась вывеска с выведенным крупными жёлтыми буквами названием «ЕВГЕНИЯ». Я увидел большой зал с круглыми столиками, застеленными тёмно синими скатертями. Столиков было около двадцати, большинство из них пустовало. Только за несколькими находились посетители. У стены находилась пустая барная стойка, справа от неё вход в служебное помещение. На первый взгляд обыкновенная кафешка, каких я повидал уйму будучи ещё в Тюмени.
– Вот, смотри, что называется, чем богаты. – Михалыч окинул рукой помещение. Сейчас он был в строгом светло – синем костюме с круглым позолоченным значком на лацкане пиджака. – Это кафе быстрого питания, так называемый фастфуд. что-то отдалённо напоминающее «Макдональдс», но только совсем отдалённо. На самом деле сеть появилась пятнадцать лет назад, когда на всю Москву было два «Макдональдса», а сейчас их пруд пруди. Но мы с ними и не конкурируем, у нас немного другая концепция. Сюда приходят, чтобы позавтракать, пообедать, недорого поужинать. Основная ставка делается на дешёвые обеды. Как видишь, с завтраками совсем беда. Михалыч чуть заметно кивнул на столик с посетителями. – Десять часов утра, а народу никого.
Из подсобки вышла белокурая дама лет тридцати, в брючном костюме.
– Здравствуйте Иван Михайлович. – У дамы оказалась очень красивая белозубая улыбка.
– Доброе утро Татьяна! Это Татьяна Семёновна, наш зав производством. – улыбнулся Михалыч. – А это Александр, он будет исполнять обязанности управляющего. – На этот раз улыбка дамы была рассеянной, а в округлившихся глазах читалось удивление.
– Очень приятно!
– Александр, без опыта работы, но человек проверенный и надёжный, поэтому прошу вас помочь ему адоптироваться как можно быстрее. Ну что мы здесь встали? Пойдёмте уже, а то последних клиентов распугаем.
Мы зашли в подсобное помещение с узким коридором, по обеим сторонам которого находились двери со стальной обшивкой.
– Это пекарня, варочный цех, здесь делают основные блюда… – Татьяна по очереди открывала двери, демонстрируя содержание цехов. В небольших помещениях суетились люди в белых халатах и брючных костюмах, в колпаках и в фартуках. Люди на мгновенье замирали, когда открывалась дверь, но уже через секунду, словно отмерев по команде, продолжали прерванные манипуляции. Мы бегло прошлись по всем цехам, и зашли в небольшой кабинет с двумя столами, расположенными друг напротив друга.
– Вот это ваш с Татьяной кабинет! – объявил Михалыч и жестом пригласил меня войти первым.
– Вот сюда, – улыбчивая Татьяна показала, где находится мой стол.
– Отлично улыбнулся я, подъезжая к фигурной столешнице, на которой не было ничего, кроме монитора компьютера. – Мне даже стула не нужно, по высоте, как раз подходит. Мне трудно будет потерять своё место, оно всегда при мне. Так что вы от меня так просто не избавитесь – сказал я улыбнувшись и вызвал дружный смех Михалыча и Татьяны.
Дальше было не до шуток, потому что Михалыч стал вводить меня в курс дела. Теперь он сыпал непонятными для меня терминами, с таким видом, что уж такую азбуку я должен знать. Он говорил что то про коньюктуру, сегмент рынка, какую – то воронку продаж, маржинальность. Нагрузив мой поплывший было мозг терминами, он всё-таки начал переводить на понятный язык то, что только что говорил. Вот так бы и сразу. Всё оказалось проще пареной репы. За пятнадцать минут я понял и ситуацию и задачи, которые ставились передо мной как перед управляющим. Оказывается, кафе в Отрадном была самая убыточная точка из пяти действующих и Михалыч уже не раз серьёзно подумывал его прикрыть. Сейчас он был как никогда близко к этому решению. Предыдущий управляющий мало того, что забил на свою работу, так ещё имел сговор с несколькими поставщиками, у которых закупал продукты по завышенной цене. К большому оттоку клиентов, который случился из за появившегося неподалёку кафе, добавилась ещё высокая себестоимость продуктов. В общем точка была на грани краха. И такую вот работёнку удружил мне добрый Михалыч. Если рассудить здраво, такую работу вряд ли возьмёт на себя профессионал, съевший в этом бизнесе кучу собак без соли, а что говорить о новичке, который в свои неполные тридцать лет не имеет никакого понятия о бизнесе.
Но Михалыч знал, что он делает. Такой тёртый калач обладал достаточной мудростью, чтобы понимать, что из такой задницы эту точку может вытащить только тот человек, который и понятия не имеет, что такое настоящая задница. Этот человек должен быть невинен как младенец, делающий свои первые шаги и не имеющий понятия о том, как устроен этот жестокий мир.
Задача была ясна как день. Нужно было вытащить кафе. Сроки – два, от силы три месяца.
– Справишься? – он трепал меня за плечо, а Татьяна тем временем криво ухмылялась за его спиной.
Моё лицо пылало. Мой мозг был возбуждён. Ему поставлена тяжёлая серьёзная задача, и он ждёт, когда ему дадут отмашку, чтобы ринуться в бой.
– Справлюсь! – при этих своих словах я увидел, как вытянулось лицо Татьяны. В самом деле нужно быть полным идиотом, чтобы утвердительно отвечать на такие вопросы.
«Постараюсь…всё зависит от того, как…время покажет» – такие ответы ещё куда ни шло, но так категорично утверждать может только камикадзе. За такой ответ тебя подтянут по полной программе. В случае провала, эту твою браваду вспомнят словами «Ты же говорил?; а как на счёт того, пацан сказал – пацан сделал?». Да такую чушь не скажет даже заядлый показушник и брехун.
Всё это титрами пробегало в глазах Татьяны. Но Михалычу такой ответ понравился.
– Я и не сомневаюсь! – он крепко пожал мою руку.
