Олег Механик
Осколок белого бумеранга
Часть вторая
1
После той ночи в гараже мы уже никогда не расставались с Длинным. Теперь мы всюду были вместе, словно сиамские близнецы. Тогда мне казалось, что никакая сила не сможет оторвать нас друг от друга. Он был моим зеркальным отражением, настолько он был похож и в то же время противоположен мне. Целыми днями мы колесили по городу в поисках новых знакомств и приключений. Мы побывали во всех барах, кафе и закусочных. Мы посещали все крупные и мелкие мероприятия, которые были в нашем небольшом городе. Мы ходили в кино, театры, на концерты приезжих знаменитостей, посещали футбольные и хоккейные матчи, презентации, митинги, открытые собрания. Словом мы принимали участие во всех событиях, которые происходили в нашем городе. Весь фокус заключался в том, что мы не тратили ни одной копейки своих денег. Это было наше кредо. Нет, мы не были попрошайками. Мы не ощущали себя жалкими бродягами, которые умоляют, чтобы их бесплатно подвезли на такси, пропустили без билета на концерт, накормили в ресторане или кафе. Напротив, мы чувствовали себя теми, кого почитают за радость встретить, накормить и облагодетельствовать. Мы пользовались безотказным методом, внушённым мне Длинным в самом начале нашего знакомства. Этот метод научил меня зажигать себя изнутри, и этого внутреннего пожара было достаточно, чтобы поджигать других. Это было волшебство, и я чувствовал себя волшебником, человеком, который вдруг обнаружил в себе сказочный дар. Это чувство великой силы удваивалось, так как мы были вместе и в тот момент нам было по плечу всё, что бы мы не задумали.
Теперь нас везде узнавали. Мы стали своеобразной визитной карточкой любого мероприятия. К тому времени мы с Длинным решили одеваться одинаково. Мы купили одинаковые белые олимпийки, расшитые лэйблами «Adidas», одинаковые синие шарфы, бардовые вязаные шапки с помпонами, и ярко красные пуховики. Люди, которые не были с нами знакомы, а просто видели нас мелькающими тут и там, наверное, думали, что мы два брата близнеца, которые получили родовую травму. Это никак не мешало, а только усиливало эффект, который мы производили. Тренер одной из команд, за которую мы болели, однажды подошёл к нам и выдал бесплатные абонементы на игры команды на весь год.
– Спасибо вам парни, что прихо̀дите. – улыбчивый небольшого роста седой человек жарко пожимал нам руки. – Мои пацаны уже вас знают. Говорят, вон, опять братья пришли. Держите, – он протянул нам две глянцевые бумажки, – вы нам удачу прино̀сите.
Тогда я чуть было не зарыдал. Слёзы счастья готовы были брызнуть из моих глаз. Мог лия подумать ещё два месяца назад, чтобы кто-то сказал, что я приношу удачу?
На одном из матчей мы умудрились дать интервью местной телекомпании.
Молодая миниатюрная корреспонденточка на высоченных каблуках, заскочила по лестнице на третий ряд трибуны, где мы всегда сидели с Длинным. Она спросила, не будем ли мы против, если у нас возьмут интервью. Длинный без раздумий сказал, что мы только за.
Напротив нас установили камеру с огромным объективом, журналистка кратко объяснила нам, что в камеру смотреть не нужно, дала команду и приступила.
– На финале кубка губернатора, как собственно и на всех играх клуба «Газовик» присутствуют постоянные болельщики. Это братья… – она повернулась к нам и сунула жёлтую подушку микрофона между нашими головами.
– Мы не братья! – уверенно сказал Длинный. – Мы больше чем братья. Мы единое целое, мы тоже небольшая команда.
Было заметно, что журналистка немного удивлена, такому повороту, но она быстро нашлась и весело протараторила:
– Вот что значит командный дух! Приятно смотреть, когда участники команды похожи друг на друга, как две капли воды. Говорят, что вы посещаете все матчи клуба. Это правда?
– По крайней мере, за эти два месяца, не пропустили не одного. – ответил Длинный.
– Скажите, а у вас есть самый любимый игрок?
– Конечно Кудряшов, вратарь, – снова выпалил Длинный, но журналистка, увидев, что я тоже потянулся к микрофону, перевела его на меня.
– А мне ещё Епифанцев нравится и Жук…да вообще все ребята классные, даже не знаю, как здесь лучшего выделить.
– Какие будут прогнозы на игру? – Журналистка снова сунула микрофон между нами, словно мы должны были ответить хором. На этот раз я промолчал, дав сказать Длинному.
– Восемь два в нашу пользу, – уверенно сказал он.
Короткое интервью закончилось и журналисты поблагодарив нас спустились вниз.
– Завтра мы проснёмся знаменитыми! – Длинный похлопал меня по плечу.
Он болел жарко, темпераментно. Его звонкий голос всегда выделялся на фоне общего гула.
«Давай, давай пацаны…пошли вперёд! Мещеряков мазила…На Козлова пасуй…закройте пятого, ну чё вы телитесь…»
Когда наша команда забивала гол, он неистово орал и подпрыгивал на своём сидении так, что резонанс расходился на весь ряд. Пропущенные голы вызывали у Длинного не меньше эмоций, и в этот момент зал прорезали несколько матерных выражений. Я постепенно заражался темпераментом друга и с каждым матчем мой голос становился всё сильнее и громче.
Однажды, в перерыве между таймами, когда мы раскупорили жестяные банки с холодным пивом и сделали по первому смачному глотку, я спросил у Длинного:
– А помнишь ту нашу первую встречу там в «Строяке»? Ты тогда ещё наехал на Кирю и Вано, за то, что они такие ярые болельщики…
– Ну, помню…и чё?
– Я смотрю, что тебя не меньше их игра затягивает. Что бы ты им сейчас сказал?
– Да тоже самое…
– Почему? – я сделал удивлённый вид, хотя предвидел этот ответ Длинного и знал, что он как всегда выкрутится.
– Ты слышал о чём я тогда с ними говорил? Они болеют за что-то неосязаемое, нереальное. Сидят перед телевизором и страдают за какой-то клуб, в котором больше легионеров, чем наших игроков. Они болеют за марку, за бренд, понимаешь?
– Какая разница за что? Они болеют точно так же, как и мы с тобой…
– Нет не так же. Смотри, Саня, здесь всё настоящее. Этот зал – Длинный похлопал по пластиковой спинке сидения – эта команда, – он показал на пока ещё пустое поле внизу, – все эти люди… – Он сделал небрежный жест в зал.
– Пусть всё это простое, маленькое и не имеет такого громкого имени, но оно настоящее. Они настоящие и мы тоже. Мы можем влиять на них своими криками эмоциями, мы с ними в одной связке, и они чувствуют нас. – Он снова показывал на невидимую команду на поле. – А Киря и Вано, они болеют за пустоту, обсуждают её, тратят на это время.
– Ну это не совсем пустота… – возразил я.
– Пустотой я считаю всё то, на что ты не можешь конкретно повлиять. Всё то, что кажут по телику, все эти новости, события, все эти склоки больших людей и звёзд – это для меня пустота. Она меня никак не касается, и я с ней нигде не пересекаюсь. Я не собираюсь тратить ни одну секунду своего времени на эту пустоту. Вон уже парни вышли! – Он вдруг резко переключился и влился в общий хор болельщиков, кричащих речовку.
2
Со временем у нас сложилось две категории мероприятий. Одни, такие как бары, театры, биллиардные и прочие тусовки мы посещали стихийно. Вторая категория мероприятий относилась к плановым. Так во вторник и в субботу мы ходили в баню, каждый четверг мы посещали собрания «Ассоциации», так же в определённые числа месяца мы ходили на игры нашей команды по минифутболу.
В моей жизни теперь не осталось места для одиночества, уныния и скуки. Жили мы теперь в гараже у Длинного. Мои родители не были против. Для них я словно женился, или просто переехал в другое место, как самостоятельный полноценный человек. Недуг отца беспокоил его всё больше и мать наверное была рада избавиться хоть от одной обузы.
В Ассоциации с некоторых пор мы стали самыми популярными и самыми уважаемыми после Антона людьми. Нет, наверное правильнее сказать, что мы были самыми, а Антон шёл сразу же после нас.
Нас любили не только за внешний вид двух бодрых всегда улыбчивых колясочников, одетых в одинаковые олимпийки, похожих на миникоманду, или отряд потому что везде были неразлучны; не за весёлые байки и анекдоты, которые бесконечно рожал Длинный и которых наверное было миллион в его загашнике. Любовь участников «Ассоциации» была вполне заслужена той практической пользой, которую мы стали ей приносить.
Однажды Антон вызвал нас к себе. Отдельного кабинета у него не было, и когда он хотел устроить приём тет – а – тет, то просто поднимал вверх ладонь, если кто-нибудь посторонний пытался подойти к столу накрытому красным кумачом. Этот его знак означал, что его сейчас не нужно беспокоить. Завсегдатаи быстро понимали, когда у Антона идёт приём, по ограниченному числу обычно из двух – трёх человек, сидящих за столом. В обычное время, к столу было просто так не подойти, из-за кучкующихся вокруг него людей.
Антон поставил на стол три гранёных стакана и расплескал в них водки из початой бутылки. Это было стандартное начало серьёзного разговора.
– Тоша, а что – нибудь кроме водки у тебя есть? Коньячок, например, а то меня в последнее время что-то воротит… – Длинный шутливо поморщился.
– Откуда, Славка! Мы элитные напитки не употребляем, как некоторые знаменитости, которых уже по телику показывают. – Антон звякнул своим стаканом об мой и об стакан Длинного, который пока ещё стоял на столе. Длинный всё-таки подхватил свой стакан и мы хором выпили, а потом так же хором понюхали запястья рук и тут же устремили их к единственной закуске, лежащей на столе. Шоколадка мгновенно сломалась на несколько частей и исчезла в наших руках, сбросив на стол свои блестящие одежды.
– У меня к Вам предложение, пацаны! – Антон по очереди заглянул нам в глаза. Его щёки и нос начали приобретать розовый румянец.
– Вы сейчас парни известные, полгорода вас знает. Там где можно и где нельзя засветились, вон даже по ящику вас показали. Может мы вашу известность, или как его там называют…имидж, используем для благих целей? Ассоциации поможем, да и сами заработаем. – При этих словах Антон почему то оглянулся по сторонам.
– И как интересно, ты собираешься использовать наш имидж? – Длинный катал по столу пустой стакан, чётки болтались на запястье его руки.
Антон опёрся на локти, наклонился к центру стола и начал говорить тихо и вкрадчиво.
– Кто сейчас в городе знает, что такое Ассоциация? Это просто слово, которое никому ничего не говорит. А за этим словом все эти парни, которых жизнь не особо – то балует. – Антон согнул руку в локте, показывая большим пальцем себе за спину. Все они незаменимы в военных условиях. А здесь на гражданке они никто, мусор. Они и постоять то за себя по большому счёту не умеют. Поэтому мы и сбиваемся в кучи. Здесь ведь мы не только с депрессией боремся и с афганским синдромом, хотя этого в нас во всех выше крыши. Здесь мы ещё пытаемся помочь. Кому деньги на операцию, кому за кредит поручимся, за кого перед начальством похадатайствуем, а кому и ссуду дадим на ремонт, или дачный участок. Денег всегда не хватает, а рекламщик из меня никакой…. – Антон кисло улыбнулся, выдержал паузу и снова по очереди одарил нас взглядом маленьких горящих глазок.
– Я вот как вчера вас в телике увидел, меня словно молния ударила. Я подумал, что люди будут лучше, лояльнее относиться к Ассоциации, если они будут видеть её воочию. Нашей организации нужны яркие представители с которыми бы она ассоциировалась.
– То есть ты предлагаешь, чтобы Ассоциация ассоциировалась с нами? – хмыкнул Длинный. – Звучит как тавтология.
– По хрену, как это звучит. – Антон трясущейся от возбуждения рукой налил по второй. Звякнув стаканами, мы снова выпили, Антон и Длинный тут же закурили, а я вынужден был долго нюхать рукав своей олимпийки.
– Вы молодые, вас знают, с вами приятнее будет вести диалог. Тем более…Антон замешкался, не зная как деликатнее выразить свою мысль. ‒…никому не нужно будет объяснять, что вы в то же время являетесь жертвами войны. Ваш внешний вид будет говорить всё, о тех, кого вы представляете.
– Я себя жертвой не считаю – категорично буркнул Длинный, туша сигарету в пепельнице.
– Я тоже! – эхом отозвался я.
– Да это всё образно, парни! Ну какие же вы жертвы. Честно говоря, вы не больше инвалиды, чем большая часть этого города, да чё там города, страны. Нам нужен яркий образ, так сказать, знамя, и лучших людей для этой роли, чем вы, я себе даже не представляю.
– Что ты нам предлагаешь? Бегать с шапкой и просить деньги на помощь Ассоциации? – спросил Длинный.
– Ну зачем ты так, Слава, – поморщился Антон. Неужели ты думаешь, что я настолько вас, не уважаю, чтобы предложить вам такое? Никаких шапок…мы не попрошайки, а представители солидной организации (во всяком случае, так мы должны про неё говорить). Купим вам новые «комки», ты свою медаль нацепишь, и будете уа – ще красаучиками – он попытался спарадировать грузинский акцент.
– Тоха, давай ближе к делу! – костяшки чёток Длинного защёлкали словно счёты. – Что эти красавчики должны делать?
– Ничего сложного, предосудительного и криминального. Мы будем собирать деньги в фонд Ассоциации.
– А у Ассоциации есть свой фонд? – Длинный наклонил голову на бок.
– Пока нет, но если вы согласитесь, то прямо сейчас и учредим. – Антон пожал плечами, словно речь шла о пустяковом деле.
– Погоди, Тоха, фонд дело серьёзное. Там бумаги нужны заверенные, бухгалтерия всякая, ревизии. Его же нужно юридически регистрировать. – По скорости, с которой Длинный перебирал костяшками чёток, я понял, что дело его заинтересовало.
– Никакого официоза! – Антон категорично стукнул ребром ладони по столу. – Я уже в эти игры наигрался. Была у меня фирма своя, от которой эти ублюдочные инспекции за год оставили рожки да ножки. Одни за другими ходили, пожарники, налоговая, менты…один круг сделают и на второй заходят. Так и ходили, пока я не плюнул и не прикрыл лавочку. Не – ет, ребята, второй раз на грабли наступать не будем. Всё будет неофициально.
– Кто же тебе даст неофициально? – грустно хмыкнул Длинный.
– Вот здесь, парни, нужно включать творческое мышление. – Антон поднял указательный палец вверх. – Всё будет зависеть от того кто будет просить, а главное как!
– Ещё один вопрос забыл: у кого? – щёлкнул импровизированными счётами Длинный.
– У кого? У директоров, у владельцев предприятий, магазинов, лавочек, у тех, кто непосредственно находится у кассы. Это, что касается последнего вопроса. На первые два мы должны ответить с вами вместе. – Теперь Антон впился глазами в Длинного. В этих переговорах он был ключевым звеном.
– В целом предложение заманчивое, – почти не шевеля губами мурлыкал Длинный. – Тем более что – что, а просить мы умеем. Правда, Саня? – он пихнул меня локтём в бок. Я радостно кивнул, воодушевлённый тем, что хоть каким – то образом участвую в этом деловом разговоре.
– Нужно только сразу прояснить некоторые моменты! – Теперь уже Длинный опёрся на локти, нависая над столом, и в упор глядя на Антона. – На каких условиях мы будем работать?
– Пока ещё не ясно, о чём говорить, но думаю, это должен быть фиксированный процент от суммы, которую вы будете класть в кассу. Скажем, десять процентов вас устроит?
‒Да – а, сложно рассуждать о том, чего пока нет. – Длинный дёргал себя за волосы на макушке, словно пробовал их на прочность. – Давай пока остановимся на этом, а там видно будет.
– Ну что по рукам? – оживился Антон, протягивая широкую пятерню Длинному.
Тот встретил рукопожатие, но одновременно поднял указательный палец левой руки вверх, давая понять, что договор ещё не заключён.
– Ещё один момент! – он говорил, не отпуская руки Антона и глядя ему прямо в глаза. – Этот фонд…это ведь не ширма для того, чтобы просто загрести бобла?
Лицо Антона стремительно приобретало красный оттенок, пока не слилось с кумачом.
– Да ты чё, Длинный, крысу во мне увидел? Да я ради этих вот пацанов… – он с силой выдернул свою руку, разорвав рукопожатие, и обиженно уставился в сторону.
– Ладно, братан, извини! – Длинный потрепал Антона за плечо. – Не хотел тебя обидеть. Просто хотел прояснить всё до конца.
Антон снова повернулся к нам и резко выдохнул, словно в момент хотел избавиться от обиды.
– Принято! – он снова пожал руку Длинному, а следом за ним, мне. – Всё будет у вас на виду. Вы соучредители, поэтому за вами контроль и участие в распределении.
– А куда будем распределять? – Произнёс я, решив вставить свои пять копеек в этот разговор.
– Пока ещё рано об этом говорить. Как говорится «были б гроши». Там будет видно. Я думаю, пока у нас ничего конкретного не появится, им тоже говорить не стоит. – Антон снова ткнул большим пальцем за спину, где парни весело пили пиво и катали шары. Все они даже не подозревали, что в этот момент за кумачовым столом происходит важное событие. Этим событием было подписание договора об учреждении фонда Ассоциации. Договор был устным и вместо подписей на нём были крепкие трёхсторонние рукопожатия, а вместо печати громкий звон стаканов и залихватски запрокинутые назад головы.
3
После заключения договора всё наше свободное время было посвящено новому делу. Мы вгрызлись в него, как молодые волчата вгрызаются в плоть телёнка на своей первой охоте. Это было настоящее дело, наша первая с Длинным охота, которая должна была показать, на что мы способны. Вернувшись в гараж, этим же вечером мы стали внимательно изучать толстый адресный справочник, который дал нам Антон. Я даже представить себе не мог, сколько в этом городе различных больших и малых предприятий, заводов, фирм, магазинов, ателье и прочих потенциальных источников прибыли. Я с упоением листал жёлтые страницы справочника, словно читал интереснейшую книгу, в которой есть неоднозначный ответ, как разбогатеть в короткий срок. Фабрики, аптеки, ателье, парикмахерские, на страницах этой книги представлялись сундуками с несметными сокровищами.
Длинный принялся подчёркивать красным фломастером самые лакомые, по его мнению места, которые мы должны будем посетить в первую очередь.
– Абсолют, кафе, улица Профсоюзная дом восемь, – мычал он, словно сигару сжимая между зубов красный колпачок и заключал в аккуратный овал очередное название.
– Анко – ор, предприятие…что за предприятие? Челюскинцев пятнадцать… А – азимут – автосервис…это тема.
Мне вспомнилось, что когда то точно так же с друзьями мы играли в монополию. С таким же азартом мы корпели над разрисованным ватманом, кидая кубики, двигая пластиковые фишки и пересчитывая самодельные бумажные купюры.
Только на букву «А» с лёгкой руки Длинного оказались обведены в кружок пятнадцать предприятий.
– Завтра начнём звонить всем подряд! – он интенсивно тёр ладони, словно хотел раздобыть огонь.
Теперь мы стали настоящими бизнесменами. Массивный, похожий на пульт от телевизора телефон «Nokia», лежал рядом с Длинным на диване. Антон проявил чудеса щедрости. Телефон был подарком новым партнёрам.
– Только сильно не увлекайтесь, тут плата за связь бешеная. Сейчас там почти косарь лежит, но надолго этого не хватит… – Эту короткую инструкцию от Антона Длинный получил вместе с вручаемым ему телефоном.
Возбуждённые предвкушением великих дел, мы легли спать только под утро. Проснувшись спозаранку и наспех позавтракав чаем и бутербродами, мы никак не могли дождаться девяти часов, чтобы начать звонить. Роль звонящего Длинный конечно же взял на себя.
– Сначала посмотришь, подучишься, а потом уже сам будешь звонить, – как бы успокаивал он меня, хотя я не очень то и рвался в бой.
Вопреки нашим ожиданиям, первые несколько звонков оказались неудачными. Красноречивое вступление, в которое Длинный пытался вложить как можно больше темперамента, не оставляло отклика у людей на той стороне провода. Его внимательно выслушивали, а потом вежливо и сухо отказывали. Отказ мотивировался нехваткой времени для встречи, или средств для пожертвований. К пятому набираемому номеру наш с Длинным запал стал сходить на нет. Эйфория стала сменяться разочарованием.
– А ты не забываешь своё «кыс – кыс»? – шёпотом спросил я его, когда он настороженно слушал гудки в телефоне.
– Мне кажется, что по телефону это не работает, – поморщился он, а потом словно ошпаренный нажал на отбой.
– Ты чего? – спросил я.
Длинный громко щёлкнул пальцами и швырнул телефон на диван.
– Молодец, Саня, на мысль меня навёл. Так мы только всех клиентов распугаем. Нужно ехать прямо к ним, без подготовки. Будем сваливаться как снег на голову, чтобы у них времени для маневра не было.
Он снова схватил телефон и стал выжимать тугие кнопки, отвечающие жалобным писком на каждое нажатие.
– Алло, Тоха, привет! – бодро выпалил он, и я представил, как где то на другом краю города, сидя на взъерошенной кровати, протирает глаза, разбуженный внезапным звонком Антон.
– Ты комки достал? Ну и что, что только вечером договорились? Уже десять утра Антоха! Просыпайся, работать надо!
Наверное, Антон спросонья не мог понять, кто кого принял на работу и мычал в трубку что-то невразумительное, потому что Длинный время от времени поглядывал на меня, пожимал плечами и улыбался, словно слушает бред сумасшедшего.
– Слушай, Антон, чего тут планировать? Мы уже всё распланировали…никаких предварительных звонков, будем заявляться без предупреждения. Сейчас нам нужны красивые комки и твоя машина
…а как ты думал мы будем с места на место перемещаться? На такси много не наездишь, да и все деньги, которых мы кстати ещё не заработали придётся таксистам отдавать
…так мы и не заработаем никогда, если ты до десяти будешь в кровати валяться. Давай, ищи камуфляж
…куда завезти? Гаражный кооператив «Салют» на Одесской, как приедешь, я тебя встречу. Да, Антон, найди ещё карту города…чем больше и подробнее, тем лучше.
Отдав Антону последние распоряжения, Длинный отложил трубку и схватил справочник. Я придвинулся к нему, и мы снова углубились в изучение увлекательной книги с жёлтыми страницами.
Антон появился в гараже только вечером. Он долго изучал наше жилище, заглядывая в каждый угол, поднимая занавески, расспрашивая о содержимом коробок на антресолях и поражаясь уютом обустроенной наверху комнаты.
– Да это бункер, пацаны, настоящий бункер! Тут полезной площади больше, чем в моей хате. Эх мне бы такой, я б тут же сбежал от своей бензопилы.
Пушистый рыжий хвост на шапке и впрямь делал Антона похожим на лису, которая, забравшись в амбар, ищет, чем поживиться. Длинный встретил компаньона сухо. Он не был доволен тем, что Антон появился так поздно. К этому времени весь предварительный план уже был составлен. Нам не хватало только карты, на которой мы хотели помечать маршруты наших передвижений, чтобы не терять времени, катаясь по городу впустую.
Длинный сразу же перешёл к делу. Он выхватил карту у Антона и стал раскладывать её на журнальном столике. Антон, которому не предложили даже присесть, по – сиротски приютился на подлокотнике кресла.
– Не ожидал, парни, что вы так рьяно за работу возьмётесь.
– А ты что думал, мы целый месяц будем планы строить? Завтра в девять будь здесь на колёсах. – Длинный мычал, не поднимая глаз от карты, на которой что-то помечал фломастером, колпачок от которого зажал во рту, словно мундштук сигареты.
– Чувствую, парни, мы с вами кашу сварим… – я снова почувствовал неизменный запах перегара, исходящего от Антона.
– Сва – арим, если спать долго не будешь. Ты комки достал? – Длинный отвлёкся от карты и метнул взгляд на Антона, который тут же вскочил и принёс оставленный им внизу на антресолях объёмный свёрток.
– Отлично! – сказал Длинный, разворачивая серый в крупное пятно китель. – Саня, ты шить умеешь?
– Когда был духом, только этим и занимался! – бодро ответил я.
– Вот тогда подошьёшь нам штаны. Нам с тобой такие длинные не нужны. – Эта шутка прозвучала из уст Длинного немного грустно.
Антон ушёл, даже не попив чаю, которого ему никто и не предложил. Я заметил, что Длинный ведёт себя, как руководитель всей операции. По сути, он им и являлся. Мы были на работе, где нет места лишним словам, чаепитиям и прочей ерунде. Мне нравился этот боевой настрой. Было похоже, что мы готовимся к решающему бою, который наступит завтра.
Теперь карта была сплошь изрисована красным маркером. Это был план предстоящих сражений.
