Сергей Владимирович Еримия
Отблески купальского костра
Наташа улыбнулась, но промолчала.
Дверь, та, что напротив кабинета, оказалась открытой. В ней, точно как и в палате сбежавшего пациента, мало что напоминало о больнице. Симпатичная обстановка, уютная комната, декорированная под старину, скорее, то и не декор вовсе. Скорее всего, интерьер не менялся с начала прошлого, а то и позапрошлого века.
На просторной кровати обложенный множеством подушечек, лежал Анатолий Константинович. Точно как и ранее, на его губах играла блаженная улыбка. Изредка, его губы чуть заметно шевелились, кажется, он что-то рассказывал, веки вздрагивали, шевелились пальцы…
Казалось, кроме него в комнате никого не было.
Все трое нерешительно вошли в помещение. Наталья подошла ближе и машинально поправила одну из подушек. Будто в ответ на ее действия, Анатолий Константинович улыбнулся и часто зашевелил губами.
Как-то все это угнетало…
– Что особенно интересно, – неожиданно громко средь по-настоящему больничной тишины прозвучал голос Алены. Она сидела в удобном кресле под окном и листала книгу. – Он действительно спит. Состояние, в котором пребывает наш ученый, вне всяких сомнений – фаза быстрого сна. Вот только в нормальных условиях она продолжается десять-пятнадцать минут, у него же длиться уже несколько часов.
Она поднялась, положила книгу на журнальный столик. Виктор с удивление отметил – книга не медицинский справочник или какое-нибудь пособие для психиатра, то была «Вечера на хуторе близ Диканьки», судя по обложке, одно из первых изданий.
– Тем не менее, я все прекрасно понимаю, – Алена загадочно улыбнулась. – Чтобы не мешать процессу выздоровления предлагаю перейти в мой кабинет. Выпьем кофе, Игоря разбудим, он на кушетке устроился. Что-то мне подсказывает, что он проснется охотнее…
Глава 33
Солнце давно уже поднялось над горизонтом и начало свой ежедневный променад по небосклону. Озарило оно яркими лучиками волшебный лес, разбудило всех его многочисленных обитателей. Радуясь наступившему утру, старый клен, листья которого щедро усыпало утренней росой, заискрился всеми цветами радуги.
Весело порхая крыльями, к сияющему дереву подлетела птичка. Маленькая, шустрая, яркая. Она облетела праздничную крону, стремясь полностью насладиться невидимым нею ранее чудом природы. Поднялась выше, окинула взором весь лес, спрятавшийся в овраге, весело запела, приветствуя солнце.
Минута и она снова нырнула в гущу волшебного леса. Снова облетела понравившееся ей дерево и лишь теперь заметила человека. Тот прислонился к узловатой коре и спал, тихо посапывая.
Птичка задумалась. Она не могла понять, как может живое существо спать таким удивительным утром! Как можно спать, вместо того, чтобы наслаждаться лесом, его свежестью и красотой? Такого безобразия птичка стерпеть не могла. Она села на нижнюю ветку, свесилась с таким расчетом, чтобы ее было лучше слышно, чуточку наклонила голову и громкой запела.
Потревоженный птичьим напевом, Анатолий Константинович лениво открыл глаза. Взглянул на яркое дерево, на счастливую певунью нового дня, громко зевнул и покачал головой. Похоже, для него утро еще не наступило, но это он так думал. Заметив, что человек снова закрывает глаза, птица затянула новую песню. Еще более красивую, еще более громкую.
– Издеваешься? – мрачно спросил человек. Птица лишь чуточку поправила крылья, то ли улетать собиралась, то ли плечами пожала…
– Ничуть она не издевается. Она помочь пытается. Только помочь по-своему, по-птичьи… – послышался голос, который, как казалось, доносился одновременно со всех сторон.
Анатолий Константинович оглянулся. Вокруг него были одни кусты да деревья. Разве что еще птичка, вот только птицы говорить не умеют, как минимум, не должны уметь.
Он протянул руку в сторону утренней певуньи, та испуганно вскрикнула и быстро скрылась в листве яркого клена. Тут-таки стало грустно…
– Не стоит волноваться, она всего лишь улетела. Наверх, там у нее гнездо, можно сказать, домой упорхнула.
– Не могу понять, я все еще сплю, или уже проснулся? – спросил одновременно у самого себя и у невидимого собеседника Анатолий Константинович.
– Предлагаю старый и проверенный веками метод – надо себя ущипнуть.
– Ой! Больно! – на запястье расползалось красное пятно.
– Я ведь предлагал слегка ущипнуть, зачем же изо всех сил?
– Значит, я не сплю! Правильно?
– Вот и хорошо…
– Может и хорошо, но я спрашиваю, я прав?
– Какая разница! Думай так, как считаешь нужным, так, как тебе проще, так, как спокойнее. Ведь что бы ты ни думал, это ничего не изменит…
– Ладно, а почему я вас не вижу?
– Не все можно увидеть, а кое-что можно, но не всегда…
– Тогда все-таки сон. Да и ладно, а вы кто?
– Можно сказать, мы давние знакомые. Еще с тех времен, когда двое пронырливых мальчишек, больших любителей совать свои носы туда, куда их совать не следует, ночью, пробрались в скрытый в овраге лесок.
– Значит, все это было на самом деле? Не привиделось. А вы нас тогда спасли? Спасибо!
– Не за что. Тем более, ты мне отплатил той же монетой…
– Когда, я ведь к лесу даже…
– Благодаря тебе я очнулся. И вынужден признать очнулся очень даже вовремя, – голос на минуту затих. – А то, что ты к лесу за все время не подходил, это заслуга очаровательной женщины с изумрудными глазами. Правильно она меня поняла, правильно действовала. Ты ведь однажды уже видел то, что видеть человеку не положено. И не просто видел, ты после всего жив остался. Так должно быть, цветок дважды перед одним человеком не предстает. Исходя из этого, твое возвращение могло сулить неприятности и не только тебе одному. Понимаешь, почему ты все проспал?
– Наверное. Только все равно я много чего не понимаю…
– И не надо. Представь, сколь скучной станет жизнь, коль из нее исчезнут все тайны и загадки!
– А цветок?
– А что цветок? Ты его видел, твои молодые коллеги тоже. Он есть, он был, он будет. Правда, один раз в жизни…
– Получается, наша экспедиция закончилась ничем?
– Зачем же так? Вы искали цветок – вы его нашли. Не добыли, так это и вовсе отлично! Более того, вы задались правильной целью. Вы искали цветок, не как, собственно, цветок, а как средство достижения цели. Или, как способ заставить мечты сбываться. А коль так, то вы его точно нашли.
– Но ведь он исчез, растворился…
– Разве это помешало мечтам сбыться!
– Не знаю, может быть…
– Так и есть. Сам подумай. Наталья хотела, чтоб строки из ее поздравления воплотились в жизнь – пожалуйста! Она держала в руках тот самый приносящий счастье цветок. Вот только принесет ли он ей счастье, это уже зависит от твоего молодого друга. Подобные вопросы не в компетенции никаких растений…
– Виктор и Наташа, да, пожалуй. А остальные?
– Игорь в тайне мечтал столкнуться с чем-то, природу чего он не сможет объяснить, думаю, того, чему он стал свидетелем, ему надолго хватит! А еще один твой друг, биолог, так тот и вовсе на пороге открытия. Конечно, не такого, которое перевернет мировую науку, так, новый вид растений, всего лишь. Но он о большем и не мечтал. Кроме того, я так думаю, он наконец-то обратил внимание на отечественную флору. Следовательно, скоро его горячо любимая оранжерея пополниться и родными растениями…
– Не поспоришь. А Алена?
– Трудно исполнить желания того, у кого их нет.
– Как это нет?
– Да, согласен, я неправильно высказался. Есть у нее желания, конечно же, есть. Более того, у нее желаний больше, нежели у кого-либо на этом свете и не только на этом. Проблема в том, что простые и понятные желания, те, для исполнения которых достаточно оказаться в нужное время и в нужном месте, у нее в прошлом. Теперь ее мечты иного рода. Ее желания куда более глубокие, куда более глобальные. Не буду вдаваться в подробности, скажу лишь, что самое большое ее желание – равновесие. Устойчивое равновесие, казалось, такая мелочь, но…
На мгновение мир замер, стихли звуки, будто бы лес жаждал услышать продолжение, только его не последовало.
– Получается, что она, с самого начала…
– Помогала мне, старалась сделать все, лишь бы я вовремя вернулся. Правда, здорово мне тогда досталось, год назад…
– А поездка на озеро? А рисунок с лилиями? А русалка, или все-таки утопленница?
– Ничего по этому поводу не скажу. Рисовал, да, но это так, машинально, а насчет поездки, просто не знаю. В этом вопросе я тебе не помощник. Уверен, у нее была на то причина, а может и не одна, но она ведь женщина, ее так сходу и не поймешь. Да и задумываться некогда, тут уж ты сам как-нибудь…
Яркий свет, наполнявший овраг, начал меркнуть. Не иначе как там, в вышине, очередная тучка набежала на раскаленный диск палящего летнего солнца. С полутьмой возвращалась атмосфера. Насыщенная мистическим очарованием атмосфера волшебного оврага.
– Вот и все, мне пора, – голос начал затихать. – Совет напоследок – не надо новых экспедиций. И будь осторожнее с желаниями, они имеют свойство сбываться. Хотя, исполнение своего ты и так заслужил. Пока же отлежись, отдохни, благо забота…
Ставшие неимоверно тяжелыми веки опустились.
Сквозь накатившее спокойствие в сознание проник голос. Очень знакомый голос, вот только Анатолий Константинович никак не мог вспомнить, где и когда его слышал. Исключительно для того, чтобы помочь неповоротливой памяти, он открыл один глаз. Ничего интересного не увидел. Не было никаких деревьев, листьев, веточек и распевающих на них симпатичных птичек. Была только комната. Чистая, опрятная. Мягкая кровать, накрытая балдахином и витающий в пространстве голос.
Удалось повернуть голову в том направлении, где, как казалось, находился источник звука. Там, на фоне красивых обоев, виднелось размытое пятно, отдаленно напоминающее силуэт человека. Более того, знакомый силуэт. Постепенно, поддаваясь уговорам мозга, глаза фокусировались на выбранном объекте. Потребовалась минута, никак не меньше, чтобы глаза рассмотрели мужчину у стены. Массивная, чуть сгорбленная, фигура, руки, почти касающиеся коленей и маленькая голова. Почти детское лицо с удивительно-виноватой, улыбкой.
– Вот и хорошо, – голос, смесь звуков, которая все витала в воздухе, понемногу превращалась во вполне различимые слова. – Я знала, что вам надо просто поговорить, как минимум, выслушать. Теперь остается лишь отдохнуть, поверьте мне на слово, скоро все вернется на круги своя…
Приятный женский голос совсем не вязался с силуэтом, который удалось разглядеть, да Анатолий Константинович и так понимал – это не он, это не может быть он…
Пусть и с трудом, но голова выбралась из мягкого плена удобной подушки, повернулась в одну сторону, в другую. Чья-то рука коснулась его запястья. Он сконцентрировался на потревожившей его ладони, поднял взгляд выше и увидел, сидящую на высоком стуле рядом с кроватью женщину, облаченную в белый халат. Ее глубокие, почти бездонные, зеленые глаза светились удивительным изумрудным цветом. Не было ни малейшего сомнения – ему знаком этот взгляд, он знает эту женщину, он ее видел. Вот только для того, чтобы вспомнить, понять кто она, надо определиться, надо разобраться в том, что есть реальность. Кто более реален, голос, витающий средь деревьев, или свет глаз, внимательно его изучающих…
Глава 34
– Может, вы все-таки останетесь? Ведь еще банкет планировался, – Наташа с нескрываемой грустью смотрела на сложенные в коридоре ящики и сумки. – Кроме того, Анатолий Константинович еще не поправился.
– Увы, Наташенька, нам действительно пора, – ответил за двоих Саша. – Я отпуск взял за свой счет, мне послезавтра на работе полагается присутствовать. Игорю просто домой пора к семье. Но ты не расстраивайся! Насколько я понял, Константиныча раньше, чем через месяц не выпустят. Вот тогда мы вернемся, и всей дружной компанией к тебе явимся. Ты только позвони и мы тут как тут!
– Я лично проконтролирую! – выпалил влетевший в квартиру Виктор. – И только попробуйте мне не приехать, я всю местную нечисть соберу, да за вами отправлю!
– Значит, ты не передумал? – кивнул Игорь.
– Так о чем тут думать? О чем гадать? Конечно же, остаюсь! Благодаря этим удивительным местам я умнеть начинаю. Просто-таки на глазах. Да и вообще, я здесь как дома. Даже с местными чертями дружбу завел. Остаюсь, однозначно остаюсь! До начала учебного года еще время есть, а там на «заочное» переведусь. Староват я для дневного отделения. Кроме того, не оставлять же Константиныча, на произвол…
– Тогда, счастливо оставаться! – Игорь с силой пожал руку Виктору, коснулся пальцев Натальи, взялся за ручку ящика со сломанным магнитометром. – То, что ты остаешься, вовсе не значит, что помогать не надо. Давай, хватайся за ручку, подняли, понесли. Староват он, понимаете ли!
Эпилог
– Вот значит как! Честно скажу, не ожидал, никак не ожидал… – рука, поправлявшая длинную челку, безвольно опустилась и повисла вдоль туловища.
Сквозь полупрозрачную узловатую кору старого дерева проглядывала полянка, заполненная множеством застывших силуэтов всевозможных созданий, со всевозможными проявлениями крайней степени растерянности, у кого на лицах, а у кого (за отсутствием таковых) исключительно в позе. Каждое существо, присутствующее на полянке за исключением троих (заметно даже невооруженным глазом, людей) стремилось скрыться, сбежать подальше, спрятаться среди деревьев, нырнуть в ручей, зарыться в землю, да просто сотворить с собой все что угодно, лишь бы не стать свидетелем того, что неминуемо последует далее.
Все замерло. Там, с той стороны, время остановилось, застыло освещенное пламенем волшебного цветка. Все замерло в ожидании решения, его решения.
– Я даже и не знаю. Да, пожалуй, самое время вмешаться. Не то достанется ребятам, ни за что ни про что…
Картинка перестала быть статичной. Зашевелились тени. Сотни разношерстых созданий волной отхлынули от центра полянки. Тишину ночного леса разбавил частый топот ног, цокот копыт, шлепанье ласт. Вслед за топотом воздух донес тихое довольное урчание, перебиваемое просто-таки счастливым хрюканьем. Всего две-три секунды прошло, а на поляне осталось лишь несколько мельчайших из созданий (в основном худых и измученных чертей, с мятыми пятаками и растрепанными кисточками длинных хвостов). Больше всех досталось им во время отчаянного бегства. Изрядно потоптали их, их же собратья. Помятые, израненные, они, где ползком, где на коленях, как могли шустро уползали. Стремились убраться подальше от поляны, неожиданно ставшей полем битвы, битвы за цветок.
– Все спрятались? – ответом на риторически вопрос, была тишина. – Вот и хорошо. Тогда продолжаем!
Полянку озарило яркое ало-золотистого цвета свеченье. Вспыхнуло оно, на долю секунды ослепило троих оставшихся на поляне, и плавно меркло. Мгновение висело еле различимой искоркой, а скоро и вовсе погасло, лишь долгое время по коре ближайших деревьев струились, стекая, ало-золотистые потоки. То ли роса блистала отблесками волшебного пламени, то ли само пламя текло на землю тонкими струйками.
Начала таять, растворяясь во тьме, избушка. Первыми погасли стены. Долю секунды провисела непонятно на чем державшаяся крыша. Скоро и она погасла, осталось только окно. Темный прямоугольник средь темного леса, внутри которого, меркнущим светом, подмигивал огонек почти реальной свечи.
– Кто бы мог подумать, что все так удачно сложится! Нет, конечно, ребятам здорово досталось, но им не привыкать. Так уж издревле заведено, коль ты нечисть, так поделом тебе, получай! А ведь они всего лишь цветок оберегают, следят, чтобы он не попал в плохие руки. Вот и старались, защищали. Честно говоря, повезло им – я вовремя вернулся, страшно представить, что могло бы произойти! Легко отделались. Но даже и так, вот посмотрел я – жалко стало. Тут, кто бы, что бы ни говорил, а настолько сильно им давно не перепадало, – голос встретился со своим отраженьем и на минуту затих. – Вот кто бы мог подумать, что всю эту братию можно так напугать?! Да на многих просто лиц не было, хотя откуда у них лица! Неважно, все хорошо, у них целый год впереди, отойдут, раны залижут, пользу от произошедшего осознают, как-никак опыта набрались, впредь лучше сторожить станут. Можно сказать – им наука. А вот мне что делать?
Фрагмент пространства у прозрачной коры медленно обретал очертания, минута и он превратился в симпатичную полупрозрачную, с фактурой дерева столешницу. На ней материализовалась толстая книга, она открылась, ее страницы пришли в движение, переворачивались, отображая яркие живые картинки…
– И что, спрашивается, я надеюсь найти? Закройся! – книга захлопнулась и растаяла. – Все предельно просто, все предельно ясно. Как там говорят юристы? Не было прецедента. Только и всего! И вообще, о чем можно думать, все ясно как божий день. Главное что? То, что паритет соблюден! Что нарушений не было. Их не было? Я лично не заметил! Вмешательства, как такового, не произошло? Тоже нет! Разве может быть иначе? Она ведь человек? Человек. Вот только не хотел бы я попасть ей под горячую руку, когда она наконец-то осознает ту связь, что существует между ней и той, которая жила в милой избушке на полянке, много-много лет тому назад. Помниться, я о ней упоминал, давно когда-то, в «Вечере накануне Ивана Купала»… Ой, не хотел бы! Но это лично мое мнение, ни к чему никого оно не обязывает. Все! Зафиксировать осталось, как это? Отчет составить. И опять-таки, о чем это я?! Наверняка не отошел еще. Какие отчеты у природы! Она и так все знает, все помнит, все понимает. Тогда все предельно просто, наводим порядок на полянке. Еще одно, пожалуй, будет неплохо перенести этих уважаемых ученых наверх, пусть там отсыпаются. И… нет, его после…
По ту сторону прозрачной коры, ясно, как при свете дня, виднелась полянка. В ее центре, положив головы на колоду, как на подушку, мирно спали трое. Свежие листья, будто зеленое одеяло, укрывали их тела. Ничто не напоминало о недавних событиях разве что выглядывающая из-под лиственного покрова рука девушки. Она по-прежнему тускло светилась золотистым отсветом, его яркость медленно угасала.
– Вот листвы навалило. Это же работы и работы…
Листья пришли в движение. Завертелись хороводом, поднялись ввысь. Взмыли на высоту нижних веток ближайших деревьев и тут-таки растаяли. Будто и не падали вовсе. Вслед за листьями с полянки исчезли люди. Растворились они в пространстве, опустел лес. Осталась только густая, выравнивающаяся сама собой трава да лежащая средь нее колода.
– Тут порядок. Осталось последнее дело. Переверну, пожалуй, одну страничку…
Серость уступила место ярким краскам солнечного утра. Весело запели птички, зашевелились мелкие зверьки. У каждого было свое дело, своя забота. Заглушая привычные звуки обычного утра в лесу, послышался громкий возглас. Видение полянки тут-таки растаяло, вместо него показалась тропинка, ведущая в овраг, дерево, разросшееся просто на тропинке, девушка, ухватившаяся за нижнюю его ветку. Покачивалось оно, скрипело, трещало, не иначе как ехидничало…
– Ты что это творишь?! А ну перестань, сейчас же! – растение замерло, мерно вздрагивая каждым из бесчисленного множества листиком. – Вот так будет лучше. Девушка нам навстречу идет, во всех смыслах, а ты!
С другой стороны прозрачной коры пролетела птичка. Маленькая, шустрая разноцветная. Она громко чирикнула и умчалась.
– Вот это правильно, встреть, да проводи…
Скоро кора начала терять свою неестественную прозрачность. Медленно, плавно, она превращалась в то, чем и была на самом деле – кожу дерева, живую ткань, призванную защитить растение, а вовсе не служить своеобразным экраном.
Последнее что удалось разглядеть сквозь уже практически непрозрачную преграду – Алена, медленно ковыляющая прочь, придерживала, спящего на ходу, Анатолия Константиновича.
– Теперь точно все! Годик можно отдохнуть. Причем отдохнуть в куда более удобном месте, жаль, не будет столь приятного ухода. Ну, да и ладно, уход сейчас нужен не мне…
Не было более никакого дерева, не было коры, ни прозрачной, ни обычной. Был только лес, уютный лесок, прячущийся в глубоком овраге. Удалялся он, оставаясь далеко внизу, превращаясь в темный лоскут неправильной формы, особенно темный на фоне ярко-зеленых полей.
Молодежь. С десяток человек, по двое, взявшись за руки, медленно спускались с холма у реки. Их головы, как девушек, так и их спутников украшали венки из свежих недавно сорванных трав. Юноши весело смеялись, девушки пели. Изредка все они останавливались, обнимались, кружили в хороводе. Далеко позади них на вершине прибрежного холма все еще испускало легкий дымок свежее кострище.
– Так вот почему все так правильно получилось! Купальский костер! Живы значит традиции, не растерял народ свои корни. Это очень даже хорошо!
