Станислав Войтицкий
Кто убил Ксению Шумейко?
«Герр Ядерхер»
Красота периодических движений качающегося маятника поневоле привлекла внимание Вадима. Его странная конструкция из сплетенных стальных шариков завораживающе покачивалась на маленькой деревянной подставке и, казалось, никогда не остановится. Наблюдать за танцем этого красивого механизма было интереснее, чем слушать болтовню матери.
Так как Вадим был несовершеннолетним юношей шестнадцати лет, он был вынужден – хотя и очень не хотел – подчиняться требованиям родителей. Поэтому он и был здесь. В кабинете психотерапевта… Его привела сюда мать, которая сейчас, как взволнованная курица, что-то бормотала, объясняя свою озабоченность внимательно слушающему специалисту.
Игорь Сафин – лучший психоаналитик в городе. Лучший, потому что, скорее всего, единственный, усмехнулся про себя Вадим. Но мама навела справки, поспрашивала у знакомых, подруг, посмотрела отзывы в интернете – где, конечно, никогда не врут – и была теперь преисполнена восторга и уважения.
Вадим присмотрелся к нему внимательней. Аккуратный, серьезный, но что-то было не так. Такое впечатление отчасти создавалось некоторой асимметрией лица – левый глаз был чуть ниже правого, нос слегка свернут на бок. Возможно, Сафин попал в автокатастрофу какое-то время назад – так предположил Вадим. Травмы в целом зажили, но шрамы кое-где остались, да и кости, похоже, срослись не лучшим образом. Тем не менее, его лицо не было отталкивающим, скорее, мужественным.
Внимательно он слушал мать Вадима, или делал вид – со стороны было неясно. Люди его профессии прекрасно умели манипулировать чувствами и эмоциями других людей. Он лишь понимающе кивал и делал небольшие заметки в блокноте, терпеливо внимая.
На самом деле Игорь Сафин не любил несовершеннолетних клиентов, а особенно – их родителей. Старая история, плохие воспоминания. Но его отношение к делу было прежде всего профессиональным. Он не относился к психотерапевтам, для которых взаимная симпатия с пациентом была важным условием успешной терапии. Он считал, что помогать надо каждому, даже тому, с кем тебе неудобно.
– Я вас понимаю, Ирина Евгеньевна. И понимаю ваше волнение, – мягко сказал он. – Сразу скажу, что самый страшный, упомянутый вам диагноз, практически исключен.
– То есть?.. – с придыханием и надеждой спросила мать.
– Вас сын не шизофреник.
Мать с облегчением выдохнула и прижала руку к сердцу.
– Игорь Николаевич, я вам так благодарна! Но почему вы так уверены?
– Возраст, когда проявляются первые симптомы, как правило, наступает несколько позже. И как любая заботливая мать, вы несколько драматизируете. Этот молодой человек, который делает вид, что ему безразличен наш разговор, скорее всего, совершенно нормальный юноша, находящийся в процессе преодоления пубертатного периода.
– Но с ним и раньше случались странные вещи! Однажды вечером, когда он был маленький, то три часа просидел на одном месте, просто глядя перед собой!
– Это был единичный случай? – спросил Сафин.
– Да, но…
– Я учту эту информацию. Ирина Евгеньевна, я прошу оставить нас с Вадимом наедине. Мне кажется, он просто вас стесняется. Вы не будете возражать?
– Конечно! Я хотела только узнать об оплате… – смущенно сказала мать.
Сафин жестом остановил ее.
– За что? – с улыбкой сказал он. – Я же ничего еще не сделал. Жизнь научила меня не брать деньги вперед. Сначала я поговорю с вашим сыном, а потом мы решим, что делать дальше.
Узнав, что консультация может быть бесплатной, мать совсем приободрилась и вышла из кабинета.
– Вадим Олегович, теперь вы можете говорить свободно. Я заметил, что когда ваша мама говорила о том, что вы иногда бредите, вы скептически вздохнули. Почему?
– Я не хочу говорить об этом. Вы мне не поверите, – ответил Вадим.
– Возможно, – согласился Сафин. – Но не в этом дело. Я не боюсь, что у вас бурная фантазия, в которую вы, возможно, сами поверили. В вашем возрасте быть впечатлительным – нормально и даже хорошо. Кстати, хорошая фантазия говорит о творческих способностях. Разве это плохо? Просто я хочу удостовериться, что природа ваших… давайте назовем их «истории»… так вот, я хочу быть уверен, что природа ваших историй не патологична.
– Почему вы обращаетесь ко мне на «вы»? – буркнул Вадим.
– Потому что наши отношения формализованы рамкой «психотерапевт» – «пациент».
– Я не больной.
– У меня нет больных. У меня пациенты. Конечно, я могу настойчиво рекомендовать психиатрическую помощь, если увижу в ней необходимость. Но я сильно сомневаюсь, что она вам нужна. Так что вас беспокоит?
– У меня вещие сны, – решился сказать Вадим после небольшой паузы.
– Ирина Евгеньевна упоминала об этом, – ответил Сафин. – Что в этом беспокоит лично вас, не вашу мать?
«Неужели понимающий человек?» – с надеждой подумал Вадим. Он наклонился вперед и доверительно прошептал:
– Меня беспокоит, что они, похоже, на самом деле вещие.
Игорь Сафин машинально кивнул, как он всегда делал, когда считал нужным поддакивать собеседнику. В его практике такое бывало нечасто, значит, должно быть интересно. Он решил задать неприятный вопрос, умышленно преждевременный, чтобы оценить, насколько Вадим открыт доверительному диалогу и насколько может быть обидчив.
– Вадим Олегович, извините, но я должен знать – не употребляли ли вы какие-либо лекарственные препараты или наркотические вещества?
К удовлетворению Сафина, Вадим воспринял вопрос адекватно, задумался и честно попытался на него ответить:
– Только пиво. Но это было на прошлой неделе. И еще мама мне дает витамины для профилактики.
– Какие?
– «Сила Байкала». Наши, местные. Они хорошие?
Игорь Сафин с трудом удержал усмешку. Будучи аффилированным с производителем, он еще пару лет назад иногда их рекомендовал. Но со временем перестал, потому что заработало сарафанное радио, витамины и так стали расходиться среди местного населения довольно успешно. «Сила Байкала» была очень популярной, но Сафин считал, что ему не стоит связывать с ней свое имя. Хватало уже того, что он давал производителю бесплатную рекламу на «Первом Энском».
Грех было жаловаться – в конце концов, именно доходы с БАД «СБ» дали ему возможность приобрести местный телеканал и радиостанцию. В свою очередь, наработанная с годами профессиональной деятельности в рамках частной психотерапевтической практики репутация обеспечила ему гладкое совершение этой сделки. Его уважали представители местной элиты – за то, что деликатная информация о них оставалась конфиденциальной. И все хотели, чтобы так было и впредь.
– Витамины хорошие, – пожал плечами Сафин. – Дороговатые правда, но стоят своих денег.
– Но с ними мои сны не связаны.
Очень вряд ли, ухмыльнулся Сафин, но вслух лишь спросил:
– Почему вы так уверены?
– У меня еще с детства эта способность. Просто раньше я не придавал этому большого значения, не верил. А в последнее время она усилилась, и сны стали очень подробными, яркими.
С детства? Интересно… Сафин спросил:
– В каком возрасте вы впервые увидели «вещий» сон?
– Когда мне было восемь или девять, точно не помню. Я гостил у тетки, и мне приснилось, что во время прогулки я иду вдоль стены с граффити в виде страшного панка с зелеными волосами. И все так и получилось. Не просто похоже, а вот буквально – один в один. Как только я увидел эту рожу, сразу вспомнил свой сон. А я до этого не был в Иркутске и такого рисунка нигде не видел ни до, ни после. Как это возможно?
– Возможно. Вы сами сказали, что вспомнили свой сон как только увидели граффити.
– Потому что просто не думал о нем до этого.
– А может быть, это просто иллюзия и на самом деле вам снилось не это, а нечто похожее, но мозг провел такую связь.
– Вы знаете, я тоже так подумал… Но это случалось и позднее.
– Как часто?
– Может, пару раз в год. Недостаточно, чтобы я на этом как-то зацикливался. Но в прошлом году кое-что произошло.
Вадим достал из кармана листок бумаги и протянул Сафину.
– Только прочитайте, когда я закончу свой рассказ. Мне приснилась девушка из школы, которая очень мне нравится. Я катался на велосипеде в парке и увидел ее сидящей на лавочке. Она читала книгу и еще она перекрасилась под блондинку. Я остановился, чтобы с ней поговорить. Я честно сказал ей, что естественный цвет волос идет ей больше, и она на меня немного обиделась. Вот теперь прочитайте.
Сафин бегло пробежал написанный от руки текст, практически совпадавший со словами Вадима.
– Я записал свой сон за два месяца до того, как это произошло, – продолжил Вадим. – Вот буквально это. Я с велосипеда слез и к ней пошел, а ноги тряслись от ужаса. И я сказал: «Быть брюнеткой тебе идет намного больше», просто повторил то, что говорил во сне. Как будто смотрел на себя со стороны. Как вы это объясните? Или тоже не поверите, как родители?
Психотерапевт улыбался спокойно и расслабленно.
– Не беспокойтесь, Вадим. Я вам верю. Но все объясняется вполне рационально, без всякой мистики. У нас в городе не так много мест для расслабленного катания на велосипеде. Правильно ли я понимаю, что вы регулярно катаетесь в парке?
– Да.
– А девушка, которая вам нравится, как далеко от парка живет?
– Я понимаю, куда вы клоните… Но она же перекрасилась!
Сафин успокаивающе кивнул.
– Подождите, все по порядку. Она живет рядом с парком?
– Да.
– Она умная девочка? Ее легко представить с книгой?
– Очень умная. И постоянно читает. Вообще, я ее регулярно вижу в парке.
– Значит, сама по себе ситуация – что вы на велосипеде, а эта девушка читает книгу, и вы встречаетесь в парке, не является какой-то невероятной. Теперь по поводу окрашивания волос. Она же все-такие девушка, и для нее смена имиджа вполне нормальная, в том числе и внезапная. Но для вас это оказалось таким шокирующим, потому что вам она уже снилась блондинкой. И именно эта деталь так впечатлила вас, хотя если подумать спокойно – что здесь необычного? Это просто совпадение.
– Но почему я тогда подошел и сказал то же, что и во сне?
– Потому что и во сне, и наяву брюнетки вам нравится больше.
Вадим задумался, стараясь переварить успокаивающие слова собеседника. Он уже не жалел, что пришел на прием – ему просто было необходимо участие, и он его получил от этого, считай, незнакомого человека.
– Есть еще кое-какой сон, – сказал он, решившись довериться.
– Расскажите.
– Он приснился мне недели две назад. Такой четкий и яркий. Я вообще вижу в последнее время очень яркие и подробные, детальные сны, и довольно часто. В этом сне я уже взрослый. Даже старый, лет пятьдесят. В Энске случилась какая-то катастрофа. Вроде ядерной войны. У меня ружье в руках, чтобы отбиваться от диких зверей, которые теперь не боятся заходить в город, потому что здесь практически нет людей. Очень холодно, нет отопления и выжившие пытаются найти еду и припасы. Вроде бы июнь, но на улицах еще лежит плотный снег. Это слишком даже для Энска. Я обыскиваю склад продуктового магазина у плотины. Конечно, сейчас его там нет, но в моем сне он располагается на первом этаже жилого дома. Хотя сейчас много новых магазинов открывается. Мне везет – на складе я нахожу канистру с газированным энергетиком…
Вадим замялся, но после небольшой паузы продолжил:
– …он называется «Герр Ядерхер».
Сафину потребовался весь его профессионализм, чтобы сдержать улыбку.
– …во сне я знаю, что это какая-то ядреная химия ярко-красного цвета. Его продают в серых непрозрачных емкостях по 2 литра, похожих на канистры с моторным маслом. Но это хорошая находка – в одной такой канистре содержится около двух тысяч калорий. Можно довольно долго питаться. Когда я выхожу из магазина, то вижу маленькую девочку с мамой. Они смотрят на меня и эту дурацкую канистру с надеждой, голодными и уставшими глазами. Я, конечно, отдаю ее им. И на этом просыпаюсь.
– Вас пугает то, что это может произойти и в реальности?
– Вы даже не представляете, насколько все было реально и детально!
Ну почему же, усмехнулся Сафин. Он все отлично представлял, потому что долгое время и сам видел подробные и яркие сны, и лишь не так давно нашел медикаментозный способ подавить эту способность. Кошмаров было больше, чем мечтательных сновидений. Так что лучше было не видеть ничего.
– Ну, я думаю, вы и сами понимаете, насколько все абсурдно звучит, с учетом упомянутой вами газировки. Такого рода напитки уже теряют в популярности. Сейчас все пьют соки или сокосодержащие напитки, молочные коктейли, другие, более-менее натуральные, жидкости. Сами подумайте, кто будет продавать, и кто решит купить напиток со столь странным названием?
– Пожалуй, вы правы, – Вадим улыбнулся.
– Позовите, пожалуйста, Ирину Евгеньевну, – попросил Сафин.
Вадим вышел в приемную, и вскоре вернулся с обеспокоенной и взволнованной матерью.
– Ирина Евгеньевна, я поговорил с вашим сыном. Все хорошо. Вам не о чем беспокоится, он очень умный и способный парень. В этом возрасте дети требуют участия. Просто поговорите с ним, выслушайте его. Поверьте, это даст большой эффект. Что до его беспокойных снов, я предлагаю приобрести в аптеке кое-какое успокоительное – он черкнул в блокноте название препарата, вырвал листок и протянул женщине. – Оно недорого стоит и хорошо помогает. Я сам его иногда принимаю.
Ирина Евгеньевна с благодарностью поклонилась.
– Огромное вам спасибо!
– Не за что! Приходите еще, но регулярность встреч означает необходимость в оплате услуг. А теперь прошу меня извинить, мне нужно подготовиться к следующему пациенту. Не грусти, Вадим, – он весело подмигнул подростку.
Зайдя домой, Вадим хотел было посмотреть какие-нибудь веселые ролики в Интернете, но передумал и пошел гулять в парк. Он рассчитывал снова увидеть Олю – так звали девушку, которая ему нравилась.
Не включив компьютер, к своему душевному спокойствию, он не смог увидеть в интернете рекламу нового напитка. Реклама была очень яркой и вирусной, но многим уже надоела – что поделаешь, в интернете так бывает – поэтому попадалась теперь нечасто, ажиотаж постепенно сходил на нет.
Рекламируемый напиток цвета карбоксилатной охлаждающей жидкости, по утверждению производителя, содержал в себе экстракт хрена, имбиря и красного перца, необходимый набор витаминов и микроэлементов, светился в темноте и был крайне полезен для здоровья и общего самочувствия. Продавался – на тот момент – только в интернете, под заказ, но производитель в будущем надеялся занять более весомое место на рынке и внедрить свой продукт в традиционные торговые сети.
В конечном счёте, ему удалось это сделать, но лишь спустя долгие десять лет.
Напиток назывался «Герр Ядерхер».
Благими намерениями
Пока Лена, сегодня в хорошем настроении, веселая и озорная, суетилась на кухне, готовя лакомство для гостей – взрослых и детей – ее муж Максим молча наблюдал за ней и не мог оторвать глаз. Он искренне любил жену, восхищался ее энергией и жизнерадостностью.
– Чего сидишь? Хоть бы помог, – Лена наигранно сердито сделала замечание мужу. Это было нечестно. Обычно она всегда прогоняла Максима с кухни, даже когда он сам хотел помочь. Любила готовить, и любила готовить одна. Кулинария была для нее сродни таинственному алхимическому действу по превращению несъедобного олово в благородное вкусное золото.
Они были вместе достаточно долго, чтобы Максим понимал, что просьба о помощи переводится как пожелание оставить супругу в одиночестве. Кухня не была столь уж тесной, просто Лена не любила, когда стояли у нее над душой.
– Люблю тебя, дорогая.
Жена отвлеклась от духовки. С растрепанными волосами, в фартуке, с прихватком в руке. Максим обнял ее и поцеловал. Наградив его ответным поцелуем, Лена сказала:
– Доволен? Все, давай, найди себе занятие.
Выйдя из кухни, Максим бросил взгляд на часы. Ивановы должны были придти приблизительно через час. Лене должно было хватить на то, чтобы закончить готовить и привести себя в порядок. Наверное. Вообще-то, похоже, у жены цейтнот, лучше не попадаться ей на пути.
Ивановых было много. Жена Лиза – общая подруга, познакомившая их когда-то, муж Илия и дети – Яша, Роза, Лева и Соня. Русская фамилия, доставшаяся Илии в наследство от отца, служила для Максима источником постоянных шуток на еврейскую тему. Совершенно беззлобных, впрочем – Максим очень любил Лизу, считая ее своим лучшим другом. И по большому счету, единственным.
Весь вечер Максим морально готовился к наплыву большого числа детей. Он любил их и сам очень хотел ребенка, но такое количество спиногрызов на узком пространстве требовало от него больших сил и выдержки. Ему все время было страшно – а вдруг кто-нибудь из носящихся как угорелых детей заденет твердый угол стола, уронит себе на голову цветочный горшок, поскользнется на гладком полу… Удивительно, но Лиза и Илия совершенно не разделяли его беспокойство, по крайней мере, внешне. Приходя в гости, они обычно вели спокойный и деловой разговор с хозяевами дома, пока те в умилении созерцали малышей, радостно и активно изучающих непривычное для себя место.
Вроде все источники возможных опасностей убраны. В розетки вставлены заглушки, на мебель надеты силиконовые уголки.
К удивлению Максима, Лена успела не только закончить с готовкой, но и вымыть и высушить голову, нанести легкий макияж и одеться в простой, но аккуратный спортивный костюм, подчеркивающий ее прекрасную фигуру. Она могла быть потрясающе яркой и броской, когда хотела. Но сейчас это было необязательно. И Лиза, и Илия, и тем более их дети ценили Лену с Максимом прежде всего как друзей семьи.
Едва на этаже открылся лифт, детские голоса возвестили о своем приходе жителей подъезда, смех и разговор были прекрасно слышны через дверь. Лишь шиканье родителей заставило их слегка притихнуть.
– Идут, – сказал Лена и пошла открывать, не дожидаясь звонка или стука.
Объятия, поцелуи в щеку, рукопожатия, дружеские приветствия… «дядя Максим», «тетя Лена», «рады видеть», «скучали». Обычная гостевая суета в прихожей.
Максим сразу заметил, что Лиза чем-то недовольна, и персонально из-за него. Ее пронизывающий холодный взгляд не предвещал ничего хорошего. Они дружили очень давно, и Максим сразу улавливал напряжение между ними, если оно возникало, что происходило нередко из-за совершенно разных характеров друзей. Он терялся в догадках, что же случилось, что он сделал не так и когда – но знал, что Лиза обязательно ему расскажет. Эта черта ему очень нравилась – подруга была откровенной и не стеснялась рубить правду-матку, говорить, что думает.
И сейчас она не стала откладывать в долгий ящик. После того, как все передарили друг другу и детям, что собирались, Лиза сказала:
– Лена, я отведу твоего балбеса на балкон, мне надо с ним поговорить.
– Лиза, я не думаю… – попробовала возразить Лена, но Лиза сразу же ответила:
– Спасибо, Лен, мы быстро.
Деловито взяв Максима за руку, она потащила его к балкону.
– Лиза, что случилось? – спросил Максим, когда она закрыла дверь.
– Это ты мне скажи, дружок. Лена мне все рассказала.
– Про что?
Вместо ответа Лиза подошла к краю балкона и, выглянув вверх, оценила расстояние до крыши.
– Ах, это… – успокоившись, произнес Максим. – Так это было три месяца назад.
– Я со вчерашнего дня в курсе. Так что для меня это было вчера. Что ты вообще творишь?
Максим подозревал, что его поступок – влезть с крыши на балкон девятого этажа, чтобы попасть в закрытую квартиру – сильно впечатлил жену. Она стала особенно милой, внимательной, заботливой… искусственно, с натугой. Иногда смотрела на него как на незнакомого.
Вместо ответа он пожал плечами, но подругу это не устраивало.
– Ты думаешь, ты от меня так отделаешься?
– Ну а что ты хочешь от меня? Мне очень жаль, я не подумал. Я не хотел расстраивать и пугать ни ее, ни тебя. Больше этого не повторится.
– Простите меня пожалуйста, тетя Лиза, я так больше не буду, – кривляясь, передразнила Лиза. – Ты взрослый мужик или маленький ребенок? А если бы ты разбился?
Максим начал сердиться, давление со стороны Лизы здорово его раздражало, и он хотел закрыть тему.
– Значит, разбился бы, – буркнул он в ответ.
– Ах вот как ты рассуждаешь?! О жене не подумал?! И обо мне не подумал? Мы вокруг тебя тут хороводы водим, а у тебя такое отношение!
– Я не просил о вашей заботе.
– Ты совсем дурак? Тебя любят, этим не разбрасываются. Что с тобой происходит?!
– Действительно хочешь знать?
– Да, представь себе.
– Ну хорошо. Отойди от края, давай лучше присядем.
Максим гордился тем, как он организовал место на балконе. Здесь не хранились ненужные вещи, не было цветов и растений, кроме небольшого лимонного дерева в углу, никаких лыж или велосипеда. К краю балкона примыкал небольшой столик для чаепитий и два аккуратных стула. У стенки стоял небольшой ящик для инструментов.
Закатное солнце над лесом грело нежным теплом и темно-оранжевым цветом. С балкона открывался прекрасный вид.
– Думаешь, я оттаю от этого солнышка? – спросила Лиза. На самом деле, уже начала оттаивать.
– Конечно. Мы с Ленкой обожаем здесь сидеть, очень умиротворяет. Ты спрашивала, что меня беспокоит. В том-то и дело, что ничего. Меня беспокоит то, что меня ничего не беспокоит. Я так привык плыть по течению, что просто ожидаю, куда меня вынесет. А мне хочется взять все под контроль. До какого-то момента вся жизнь шла под откос, я как будто на полной скорости несся в стену и не мог затормозить. Но в последний момент стена исчезла, и я на полной скорости влетел в райский сад. У меня лучшая жена, у меня прекрасная подруга, хорошие товарищи на работе. Я получаю достаточно, чтобы полностью себя обеспечивать. У меня есть все, о чем я когда-либо мечтал. Знаешь, где так бывает? Во сне. Я чувствую, что я как будто сплю. Во сне ты тоже не можешь ни на что повлиять, просто принимаешь все, как есть. У меня нет выбора – я не о том выборе, какую рубашку надеть. Я уже не стану кем-то другим, не изменю свою жизнь. От меня ничего не зависит. Не то, что я бы выбрал что-то другое. Но я хочу иметь возможность выбирать. Как-то так.
Лиза помолчала какое-то время, переваривая услышанное.
– Друг, знаешь, да ты с жиру бесишься. Не улыбайся, Макс, это не для красного словца, это на самом деле. Ты так привык к хорошему, что думаешь, будто плохого с тобой уже не случится. Просыпаешься, смотришь на жену… ты, кстати, рад, что она рядом?
– Конечно!
– Тогда лови каждый момент, потому что это не навсегда.
– В каком смысле?
– В таком, что если ты воспринимаешь ее как нечто само собой разумеющееся, то она исчезнет из твоей жизни, и ты сам будешь виноват. Знаешь, как она старается? Не думай, что если ей за сорок, она кроме тебя никого не найдет…
– Лиза, я так не думаю.
– Правда? А мне кажется, что подспудно у тебя эта мысль присутствует. Если Ленка тебя бросит, то я тоже. Серьезно, ко мне больше не приходи! Ты думаешь, что у тебя все хорошо, а на самом деле у тебя проблемы. Можешь все потерять, так что цени то, что имеешь, мать твою!
Только что кулаком по столу не ударила.
Максим выдал кривую улыбку, но в душе он понял, что хочет сказать Лиза. Понял и согласился с услышанным. Лиза смотрела прямо в лицо, не отводя глаз. Как всегда, предельно серьезна. Он отметил ее новую прическу – подруга последние пару лет регулярно меняла свой образ.
– Как называется прическа? – примирительно спросил Максим.
– Шегги.
– Классная. Тебе идет.
Ее просторный свитер и широкие джинсы несколько смущали Максима. Обычно Лиза любит подчеркивать свою талию и тонкие – чересчур тонкие – ноги. Интересно… Он наклонился и достал из небольшого ящичка для инструментов начатую в прошлом году пачку сигарет.
– Покурим? – предложил он.
– Не, – Лиза небрежно отмахнулась. – Я полгода как бросила. Надо беречь здоровье.
Он ухмыльнулся. Полгода? Скорее, месяца три-четыре.
– Поздравляю, – сказал Максим, откладывая пачку в сторону.
– Спасибо. Ты тоже бросай.
– Да мне нечего бросать, ты же знаешь, я курю только в большую охотку, когда выпью. Я поздравлял тебя не с этим.
Лиза посмотрела на друга и вздохнула.
– Так заметно?
– Ты слишком худая, чтобы скрывать. Да и зачем, это же здорово!
– Просто не люблю всем светить… Погоди-ка. Ты знал, что я беременна, и все равно предложил мне сигарету?
Максим поднял руки в защищающемся жесте.
– Я не знал, я только предполагал. Теперь знаю точно.
– А почему просто не спросил?
Он пожал плечами.
– Сам не знаю… Так интересней.
– Дурак. Тебе тоже нужен ребенок. Вам нужен ребенок. Если не можете родить – усыновите.
Лиза говорила категорично и то, что думает – впрочем, она так делала почти все время.
– Я только за. Лена медлит. Сама рожать боится, а усыновлять колеблется. Может, поговоришь с ней?
– И не подумаю. Я ее прекрасно понимаю, я бы тоже колебалась, с таким-то мужем. Ты хотел взять жизнь под контроль, иметь возможность выбора? Вот тебе выбор – продолжай заниматься дурью, или доверься жене, как нормальный любящий муж. Этот разговор должен быть с ней, понимаешь? Не со мной. Стань ответственным, Максим, ты большой уже.
Как всегда, была права. Как всегда, находила нужные слова – причем, даже толком не задумываясь.
– Лиза, я тебя люблю, – сказал Максим.
И бровью не повела.
– Ты в курсе, что за стеной находится твоя жена и мой муж с четырьмя детьми, а пятый у меня в животе?
– Ты понимаешь, что я имею в виду.
– К сожалению, слишком хорошо понимаю.
Она поставила локоть на стол и раскрыла ладонь. Максим охотно вложил в ее ладонь свою, и они крепко сцепили руки. Он отметил, что несмотря на маленькие и слабые пальчики, Лиза старается сжать настолько сильно, как может. Когда он ответил ей, то на лице подруги отобразилась гримаса боли, но руку она не вырывала. Максим сразу ослабил нажим. Закончив с этим рукопожатием, они встали, нежно обняли друг друга и вернулись к своим любимым.
