Станислав Войтицкий
Кто убил Ксению Шумейко?
Иллюзия контроля
Согревая руки герметичным контейнером с кофе и укутавшись пледом, Ли Энчао неспешно прошел на место пилота легкого одноместного космического челнока «Шершень», выполнявшего полет к спутнику Сатурна – Титану. Согласно утвержденной программе развития солнечной системы, к 2600-ому году планировалась колонизация всех крупных спутников второго по величине газового гиганта. На поверхности Титана уже функционировала небольшая станция геологоразведки. Ли должен был присоединиться к команде ученых и инженеров, проводивших работы по подготовке его терраформирования и освоения ископаемых ресурсов. Среди этой группы его уже ждала жена Элли.
«Шершень» тормозил, так что Ли ощущал комфортную искусственную гравитацию, позволяющую ему спокойно ходить по кораблю. В принципе, отсутствие гравитации было ему не страшно – инженер прошел предполетную подготовку, включающую физические тренировки, прием препаратов, облегчающих организму нахождение в невесомости и установку вспомогательных имплантов, регулирующих работу головного мозга. В его генетическом коде, как и у всех современных ему людей, была учтена неизбежность далекого космического путешествия.
Ли предпочел бы более комфортный транспорт, но решил, что полет на «Шершне» будет даже полезен – пора было привыкать к отсутствию привычных удобств. Ведь впереди его ждал тяжелый быт, трудовые будни в условиях враждебной среды, синтетическая еда и медленный, почти незаметный процесс терраформирования. Но такова была его распределенная функция, и он морально был к ней готов. Ради всеобщего блага.
– Прошу провести диагностику, вывести состояние систем на экран. Пожалуйста – попросил Ли, обращаясь к компьютеру, обеспечивающему работу корабля и добавил, устроившись в кресле поудобнее: – Орион, почему ты разбудил меня? До Титана ещё 2 дня.
Пока результаты выводились на экран, Орион ответил мужским приятным баритоном:
– В ходе полета, недалеко от Энцелада, около суток назад челноком был получен радиосигнал. Частота и интерфейс передачи данных не относились к принятым в Солнечной системе. Несмотря на это, мне удалось расшифровать сообщение. Это сигнал о помощи, он безусловно имеет разумное происхождение и послан человеком. Вот почему я был вынужден прервать состояние анабиоза. Это несистемное событие.
«Несистемное событие» было редким термином, которое использовалось компьютерной сетью «Орион» для обозначения неспрогнозированных ситуаций. Ли никогда не слышал о подобных ситуациях, что означало исключительность положения, в которое он попал. К этому он готов не был. В его системе координат все события были предусмотрены.
– В каком смысле параметры сигнала не были определены? Разве в нашей системе если какие-либо сигналы, которые тобой не контролируются?
– Таких сигналов нет. Это несистемное событие.
– Ничего себе… – задумчиво сказал инженер, отпив кофе из трубочки. – Может, это пришельцы? Возможный первый контакт?
– Нет. Расшифрованное сообщение передавалось на английском, французском, португальском, китайском, японском и русском языках. Все эти языки, за исключением английского, являются мертвыми, но все они – земного происхождения.
– А я-то здесь при чем? Я не вхожу в группу спасателей.
– Я уже направил запрос, спасатели в пути. Однако мы должны исходить из того, что время дорого. Необходима оценка ситуации как можно быстрее. Возможно, мне потребуется ваша помощь. Согласно уставу космического флота Земного Союза Наций…
Ли отмахнулся.
– Не надо меня уговаривать. Мне самому интересно. Я могу связаться с женой?
– Да, но пункт 3 а) статьи 579 части 9 космического кодекса, а также параграф 27 инструкции по индивидуальному пилотированию одноместных космических кораблей запрещают вам упоминать в частных разговорах о подобного рода ситуациях без особого разрешения центральной межведомственной комиссии Союзного центра управления полетами.
– Я понял. Ни слова о сигнале.
– В противном случае я буду вынужден прервать разговор. Как бы вы хотели связаться с супругой?
– Видео.
Для обеспечения комфортного ожидания Орион вывел на главную панель изображение каменистой реки, нежно журчащей среди темных елей. Это несколько успокоило Ли. Хотя все было как-то не запланировано, чувствовалось, что компьютер держит все под контролем. Вскоре изображение изменилось – жена приняла звонок, и ее веселая улыбка и искренняя радость окончательно подняли настроение инженеру.
Элли Энчао была красивой голубоглазой европейкой со светлыми волосами.
– Привет, Ли, как я рада тебя видеть!
– Здравствуй, любовь моя. Заскучал и решил позвонить.
– Что-то случилось в пути? Ты скоро к нам, дорогой?
– Я как раз насчет этого, родная…
Внезапно он понял, что не придумал убедительную ложь заранее, и теперь не знал как выкручиваться. Ли вообще не любил и не умел лгать.
– Добрый день, миссис Энчао, – обратился к женщине Орион.
– Рада слышать тебя, Орион. Почему ты тянешь с доставкой мне мужа?
– Возникла небольшая поломка корабля…
– Какая? Что случилось?! Нужна ли помощь?!
Нешуточный испуг. Неудивительно, дело-то происходит в космосе. Она такая заботливая… Ли улыбнулся, стараясь успокоить жену.
– Ерунда. Да мы и так долетели бы, но ты знаешь – Ориону нужно, чтобы все было идеально. Безопасность превыше всего. Так что подожди…
– Сколько? – спросила Элли.
А сколько, собственно, ей придется ждать?
– Около четырех суток, – пришел на помощь Орион.
– Ну, хорошо, – успокоилась Элли.
– Ты подумала о моем предложении? – спросил Ли.
– Да, – Элли покраснела. – Я думаю, пора. – У нее была прекрасная широкая улыбка. – Я готова, любимый. Это должно когда-нибудь случится.
Ли нежно прикоснулся пальцами к изображению Элли на панели управления. Удивительно, они уже больше восьмидесяти лет вместе, но до сих пор не надоели друг другу. И теперь, наконец, она созрела до ответственного решения о ребенке. Конечно, это было не быстро – подача заявления в перинатальный центр, подбор критериев генетической коррекции, аренда искусственной матки в институте воспроизводства… Затем запрос отпуска, чтобы, наконец, взять желанное дитя на руки. Потребуется в сумме лет пять. Не так уж много, в сущности.
И первый шаг – сказать «да» – уже сделан.
– Люблю тебя. Жди меня, Рея.
– С нетерпением, Титан, – улыбнулась Элли и отключилась.
Орион вывел изображение звезд перед челноком и поставил музыку Брамса – любимого композитора Ли, чтобы тот окончательно отошел от камеры сна под комфортную для него музыку.
Они достигли цели примерно через три часа. Когда «Шершень» приблизился к неизвестному кораблю – источнику радиосигнал – Орион вывел на экраны панели управления его изображение с внешних камер, построив реалистичную трехмерную модель, чтобы Ли смог хорошо его разглядеть. Мертвый дрейфующий вокруг Энцелада корабль был похож на земной и намного превышал по размеру легкий челнок Ли. Его состояние было ужасным. Вместе с разорванным корпусом корабля в космической пустоте плыли огромные обломки, куски его тела. Громадная центрифуга в центре для создания искусственной силы тяжести больше не вращалась. В ее центре находился большой и сложный отсек неизвестного назначения. Реактивный двигатель давно потух. Корабль не излучал ни единого источника света, по крайней мере, снаружи. Вокруг находилось большое количество разного мусора. Когда Ли присмотрелся к повреждениям поближе, то заметил, что из корабля буквально вырезаны большие куски, но края обшивки на этих срезах были удивительно ровными, а огромные части корпуса просто отсутствовали.
Челнок практически остановился, и теперь Ли мог свободно парить в невесомости. Удерживаясь за поручни, он завис напротив экрана, стараясь рассмотреть детали загадочного корабля.
– Это явно земной корабль. Но очень старый. Какая-нибудь старая модель? – спросил Ли.
– Исключено. Такая модель мне неизвестна. Обратите внимание на символику – Орион приблизил изображение причудливого флага на борту с яркими разноцветными полосами. – Это флаг восточно-африканской федерации – конфедеративного образования, существовавшего во второй половине двадцать первого века на территории Африки.
– Это же так давно! – недоуменно воскликнул Ли.
– Корабль продолжает подавать сигнал помощи по радиосвязи. На ответные сообщения не откликается. Похоже, работает ка-
кая-то совсем примитивная автоматика. Исходя из внешнего облика корабля, я предполагаю наличие на борту ядерного реактора устаревшей конструкции и гидропонического отсека. Примерное количество членов экипажа, по моей оценке, десять-двенадцать. По всей видимости, полет проходил без погружения экипажа в анабиоз.
– С Земли до Сатурна? Это же сколько времени и ресурсов!
– Корабль довольно большой. Видимо, запасы продовольствия размещались в пределах корпуса.
– Может ли он дрейфовать здесь с тех пор, с двадцать первого или двадцать второго столетия? А сигнал автоматический? – спросил Ли.
– Нет. Исключено. Я бы принял этот сигнал раньше.
«Шершень» подобрался к неизвестному кораблю поближе и облетел его, тщательно исследуя со всех сторон. Орион управлял челноком аккуратно, и Ли легко адаптировался к изменению ускорения. Наконец он увидел название, выведенное на борту – «PL-5».
В уцелевшей обшивке виднелись иллюминаторы, в «Шершне» такого не было. Устаревшее решение, усложнявшее конструкцию. Информацию о внешнем мире Ли получал с камер. Казалось бы, эти «окна» загадочного корабля были ему на руку – но за ними скрывалась темнота и рассмотреть что-либо не было никакой возможности.
– Возможно, есть движение… Да, фиксирую.
Сердце Ли забилось быстрее от волнения. Орион вывел на экран изображение одного из иллюминаторов крупным планом. Стоявшая за ним в темноте фигура включала и выключала фонарь.
– Он подает нам какой-то сигнал? – спросил Ли.
– Да, это устаревший метод передачи сигналов, но я могу его расшифровать. Это «азбука Морзе». Информация передается посредством звуковых или визуальных сигналов различной длительности. Этот человек посылает сообщения на английском языке… что же, значит, мы сможем с ним общаться. Он повторяет: «Терплю бедствие. Прошу принять на борт».
Используя один из прожекторов «Шершня», Орион начал общаться с неизвестным и переводить их диалог для Ли.
– Передаю сообщение. Прошу сообщить способ эвакуации. Принимаю сообщение. Я выйду через стыковочный шлюз 4, рядом с реакторных отсеком. Прошу подтвердить получение сообщения. Передаю. Сообщение принял. Эвакуацию через шлюз 4 разрешаю. Ориентировочное время – 30 минут. Принимаю. Спасибо. Направляюсь к шлюзу.
В иллюминаторе снова стало темно, фигура ушла. Ли стало не по себе. Он знал, что запасов на челноке достаточно и для десятерых на несколько дней в пути, и он не был против потесниться. Но сама необходимость принять на борт неизвестного человека вызывала в нем сомнение.
– Это не опасно? – спросил он. – Мы ничего не знаем о том, что случилось с кораблем, не знаем, что это за человек и как ему удалось выжить после… вот того, что было. Что бы это не было.
– Я держу все под контролем. Ли, этот человек нуждается в помощи. Возможно, он не единственный выживший. Будет бесчеловечно оставить его в этом положении.
– Но если он чем-нибудь болен? Он меня заразит.
Голос Ориона был умиротворяющим и спокойным, как всегда.
– Ваша генетическая защита от земных болезнетворных организмов совершенна, мистер Энчао. Но я проведу оценку его состояния по внешним симптомам.
– Спасибо, Орион – искренне поблагодарил Ли и сменил тему: – У нас есть возможность пристыковаться?
– Нет. Я уже оценил конструкцию стыковочного шлюза, он несовместим с нашим. Было бы глупо ожидать другого. Подходить близко рискованно из-за обломков. Я расположу «Шершень» относительно «PL-5» на расстоянии пятисот метров, после чего мы воспользуемся малым универсальным дроном.
– Хороший план, – одобрил Ли. – Я справлюсь с дроном.
– Спасибо, Ли, но дрон буду пилотировать я, – возразил Орион. – У нас всего один такой аппарат на борту, а цена ошибки в случае его потери слишком велика.
Инженера несколько задело, что Орион взял управление дроном на себя, потому что считал себя неплохим оператором, но посчитал доводы компьютера разумными. Ли откинулся в кресле, наблюдая по изображению с камер, как искусно Орион маневрирует «Шершнем» и занимает оптимальное положение напротив стыковочного шлюза. Глупо было бы думать, что человек сможет лучше.
Вскоре в иллюминаторе шлюза появились прерывистые световые сигналы фонарем.
– Принимаю. Прошу произвести стыковку. Передаю. Стыковка невозможна из-за несовместимости оборудования. Готовьтесь к выходу в открытый космос. За вами прибудет дрон, который заберет вас. Принимаю. Готовлюсь. Высылайте дрон.
Орион вывел для Ли изображение с камеры дрона, который направлялся к шлюзу, четко по прямой. Огромный «PL-5» вблизи казался еще больше, занял все изображение с камеры. Инженер напряженно и завороженно наблюдал за неподвижным шлюзом, ожидая, когда незнакомый ему астронавт покинет свой разрушенный корабль.
Наконец, движение. Люк откинулся в сторону и на выходе показался незнакомец. Он был одет в яркий красный скафандр, контрастировавший как с космическим пространством, так и со светло-серой поверхностью корабля. Человек двигался легко и уверенно – очевидно, работа в открытом космосе была для него естественной. Шлем закрывало стекло, отражающее окружение, так что лица Ли разглядеть не мог.
Дрон медленно и неспешно подошел к астронавту. Незнакомец аккуратно обхватил его, стараясь не закрывать камеру и держаться в стороне от сопел тяги. Управляемый Орионом аппарат мягко и осторожно развернулся и направился назад, к «Шершню». Увидев свой челнок со стороны, Ли снова поразился его маленькому размеру по сравнению с неповоротливой громадиной, каким был «PL-5».
С внешних камер он видел, как астронавт в красном скафандре оглядывается назад, на свой корабль, но понять, какие эмоции он при этом испытывает, было невозможно.
Вскоре дрон доставил его к челноку. Скафандр незнакомца был довольно громоздким, с необычным ящиком за спиной, и выглядел устаревшим. Ли опасался, что он не пройдет в шлюз «Шершня». Инженер иронично улыбнулся – надо же, еще полчаса назад он не хотел, чтобы незнакомец попал на корабль, а теперь искренне переживал за него, что не попадет. Человечность взяла свое, очевидно.
В конце концов, ему было очень интересно все происходящее, он ощущал сильное волнение от чего-то необычного, великого, исторического – по крайней мере, это событие казалось ему таковым.
К счастью, шлюз оказался вполне по размеру. Отталкиваясь от окружения, Ли покинул место пилота и направился встречать гостя. С легким шипением, которое было слышно за дверью, воздух поступал в шлюзовую камеру. Ли с нетерпением ожидал, когда процесс закачки воздуха закончится, и Орион разблокирует дверь.
Наконец, дверь открылась. Несколько секунд Ли и незнакомец молча смотрели друг на друга, после чего инженер не придумал ничего лучше, как поднять руку в приветствии.
Астронавт снял шлем.
Незнакомцем оказалась старая чернокожая женщина. Ее голову покрывали нетипичные для женщины короткие черные кудри. Ли неприятно поразила ее внешность – нос был непривычно широк, нижняя челюсть выдавалась слишком далеко вперед, кожа была слишком темной. Африканки, которых он знал на Земле, выглядели иначе – те же характерные черты лица, но менее выраженные, более гармоничные.
Похоже, что эта женщина не проходила генкор, как бы невероятно это не звучало.
– Рады приветствовать вас на борту малого челнока «Шершень». Меня зовут Орион, я искусственный интеллект, помогающий в управлении кораблем. Представься нашему гостю, Ли, не молчи.
Голос компьютера вывел Ли из ступора и он сказал:
– Меня зовут Ли Энчао, я инженер-строитель 2 класса.
– Доктор биологии Ноэлли Брансер. Как я рада вас видеть! Что с остальными? Вы вытащили еще кого-нибудь?
– Только вас, – расстроенно ответил Ли. – Помогите нам найти остальных.
– Конечно! – Ноэлли подняла голову к потолку и громко сказала – Орион, мне нужно изображение «PL-5», я укажу, где могут быть выжившие.
– Проследуйте в отсек управления вслед за мистером Энчао.
Оказавшись в кабине пилота «Шершня», Ноэлли сразу же направилась к огромному изображению своего корабля, спроецированному на экране. По дороге Ноэлли отметила минималистичный дизайн интерфейса пульта управления и высокий уровень технологии принявшего ее челнока. Она не видела ничего подобного ранее. Но сейчас ее мысли полностью занимала судьба товарищей.
При первом же взгляде на свой корабль, ее накрыло тяжелой тоской.
– Да, когда видишь катастрофу столь полно… Все плохо. Жилого отсека нет. Лаборатории нет. Гидропонику частично накрыло. Реактор цел и работает, но насколько он питает корабль, неясно. Во время испытания, согласно протоколу, все должны были быть в лаборатории. Похоже, генератор поля Вегера не сработал как надо. Или сработал частично… Мне очень повезло.
Она задумалась, но тряхнула головой, отгоняя какие-то свои мысли.
– Орион, приблизь вот здесь, – Ноэлли ткнула пальцем в экран, и Орион выполнил ее требование.
Ли несколько покоробило, что женщина, едва оказавшись на его челноке, командует Орионом в таком непререкаемом тоне.
– Так, у меня план, – сказала она, внимательно рассмотрев изображение отсека управления «PL-5». – Похоже, что в этой части все цело. Я могу проникнуть через это отверстие в корпусе и добраться до центрального пульта. Меня мог разбудить только Пэл, значит, он функционирует, по крайней мере, частично. Пэл – это наш компьютер. Я могу провести функциональный контроль систем корабля и понять, есть ли шанс для других членов экипажа.
– Мадам Брансер, я понимаю ваше волнение, но у нас к вам большое количество вопросов…
– Не чересчур ли ты самостоятельный? – перебила его Ноэлли. – Вообще-то люди в опасности сейчас. Разве не нужно делать все как можно быстрее?
– Быстрее и правильнее, вот именно. На борту «Шершня» есть еще один человек, за жизнь которого я отвечаю. Да и за вашу жизнь теперь тоже. Ошибки недопустимы. Поэтому нужно оценить ситуацию со всех сторон. Уверяю, наш разговор не продлится долго.
– Справедливо, – коротко ответила Ноэлли, сдерживая нетерпение. – Ли, что ты хочешь знать? – обратилась она к инженеру.
Инженер не мог сформулировать, что конкретно его интересует. Любой вопрос казался ему неуместным и лишним. К счастью, на помощь пришел Орион.
– Мадам Брансер, какой, как вы думаете, сейчас год?
– Интересный вопрос. Я подумывала и сама спросить. Ли, какой сейчас год?
– Две тысячи пятьсот тридцать второй.
Ноэлли не смогла скрыть своего удивления, но почти мгновенно взяла себя в руки.
– Значит, прошло триста лет… Мы хотели научиться перемещаться в пространстве, но, похоже, переместились во времени. Впрочем, едва ли возможно понять, где кончается одно и начинается другое. Правда, с датами есть нюанс.
– Какой?
– На корабле я вела свой проект по сверхглубокому анабиозу. Для больших космических перелетов использование этой технологии будет разумно. Я сама была подопытной и уснула за год до эксперимента Вегера. Я не знаю, сколько времени пробыла в анабиозной камере.
– Что за эксперимент Вегера?
– Безумно смелый и отчаянный. Вегер был гением. Он предложил рабочий способ проткнуть брану и перемещаться в ее пределах. Мы планировали скачок от Юпитера до Сатурна.
– Что?! – Ли возмущенно перебил Ноэлли. – Но это невозможно! А даже если теоретически допустить – это же огромный риск! И не только для Вселенной. А для Вселенных. Возможно схлопывание… да всего. Вообще Всего!
Ноэлли пожала плечами.
– У нас было не так много вариантов. По всем расчетам Земля умирала. Замерзала. Когда мы стартовали, средняя годовая температура была семь градусов, стабильно падала на градус каждые десять лет, и даже с небольшим ускорением. Я очень рада, что расчеты оказались ошибочны, и Земля все еще жива. Но в тот момент все казалось однозначным. Нужно было радикальное решение. С учетом перспектив тотального вымирания, риск показался оправданным. После стабильного освоения технологии Вегера на кораблях, астероидах, планетоидах и Меркурии, мы планировали переместить и Землю. Ближе к солнцу. Уже начинали строить макет установки, для выявления ряда параметров. Коэффициента Коджи, постоянной Кидиаба…
Орион перебил Ноэлли.
– Мадам Брансер, прошу вас спокойно принять то, что вы услышите. В моей базе данных нет информации о пусках кораблей серии «PL», что, как вы понимаете, невозможно. Триста лет назад – срок относительно небольшой. У вас получилось. Вы проткнули брану, но не смогли остаться в ее пределах. Сейчас вы находитесь в другой, параллельной Вселенной. Думаю, что другая часть корабля осталась в вашей. Это может также объяснять и провал во времени. Вы покусились на самые основы, но в расчеты закралась ошибка. Видимо, упомянутое вами поле Вегера оказалось неоднородным.
В голосе Ориона прослеживалась и тревога, и восхищение. «Несистемное событие» на его глазах запускало революцию в его восприятии реальности. Раньше он был уверен, что это невозможно. То, что он ошибался – революция само по себе.
– Я очень хотел бы узнать больше, но на данный момент приоритет – спасение жизни людей, и для этого информации более чем достаточно. Я понял природу повреждений «PL-5» и вижу, что ваш план не несет критической опасности. Однако на борт корабля подниметесь не вы, а мистер Ли.
Ли ожидал такого поворота событий и молча изучал на отдельном экране изображение отсека управления «PL-5». Он уже приблизительно предположил, каким может быть его маршрут внутри чужого корабля.
– Я пойду! – возразила Ноэлли. – Я знаю этот корабль, в отличие от него.
– Мадам Брансер, дело не в этом. Мистер Энчао достаточно квалифицированный инженер и может эффективно работать с оборудованием «Шершня», которое может понадобиться. Его скафандр более совершенен и надежен. У вас будет видео- и аудиосвязь, чтобы помочь ему сориентироваться на борту. Если такая необходимость возникнет, вы поможете ему. Но, думаю, это не понадобится.
– Все в порядке, – сказал Ли.
Ноэлли с сомнением наморщила лоб.
– Хорошо, – сказала она. – Двери станции заблокированы, но есть универсальный код для отпирания каждой из них вручную. Набери на панели последовательность «74923» для сброса воздуха из следующего отсека, а затем «89024», чтобы дверь открылась. Есть где записать?
– Не нужно. У вас же будет связь со мной.
– Точно. Дальше наберешь код с внутренней стороны, чтобы воздух снова закачало. Но это все на тот случай, если где-то еще остались герметичные отсеки.
Ли собрал универсальный набор инструментов для работы в открытом космосе, хоть и надеялся избежать их применения. В аптечке он достал препарат номер четыре и ввел содержимое шприца внутримышечно. Дыхательная активность пошла на спад, Ли ощутил, как на него постепенно наваливается тяжесть и усталость. Нужно было переждать период адаптации, и он расслабленно повис в невесомости, привыкая к новому ощущению. В условиях открытого космоса прикладывать большие физические усилия не было необходимости, так что для сохранения дефицитного кислорода организм переводился в режим экономии энергии. Температура его тела быстро снижалась, пока не зафиксировалась на уровне тридцати четырех градусов. Озноб был неприятным побочным эффектом, но Ли имел большой опыт тренировок и легко его игнорировал. Кроме того, состав препарата учитывал и сглаживал последствия.
Помимо ящика и баллона с запасом кислорода, Ли прихватил с собой дрон «Шершня». Аппарат уже послужил транспортом для доктора Брансер, а теперь, управляемый Орионом, он таким же образом нес на себе инженера к «PL-5».
Ли не боялся работы в открытом космосе. Его скафандр из плотного, но пластичного материала, мог выдержать попадание пули. Кислорода было на шесть часов экономной работы. При необходимости дрон доставит Ли назад. Несмотря на зрелище тяжелой катастрофы, в которую попал «PL-5», Ли ощущал спокойствие и уверенность. Возможно, это было от препарата, который он принял, а может быть, от наличия какого-то плана действий, которому всегда легче следовать, чем творчески его разрабатывать.
Отверстие в корпусе корабля оказалось достаточно широким, чтобы попасть на борт без дополнительных работ по его расширению. Ли отметил ровные края дыры, словно ее вырезали из корабля, как ножом – сердцевину у яблока. Выпускать воздух из отсеков для выравнивания давления не потребовалось – корабль в этой части был мертв и холоден. Очевидно, многие системы не функционировали. Ли сомневался, что на корабле могут быть еще выжившие.
Черные узкие тени, контрастные в свете белого фонаря, выглядели довольно жутко. Ли было не по себе. В коридорах и отсеках «PL-5» все казалось ему каким-то неуютным, излишним, чересчур громоздким. Стены коридоров были покрыты электрическими кабелями и шлангами, различная аппаратура и датчики размещались прямо здесь, видимо, дублируя показания системы управления – зачем? Разве не более рационально собирать данные в одном месте? Ли решил, что данным кораблем управлял какой-то устаревший и несовершенный компьютер, и экипаж ему просто не доверял.
Ноэлли, как экскурсовод, вела его вдоль коридоров и отсеков, так что Ли не задерживался надолго. Через два отсека дверь отказалась открываться по команде.
– На той стороне есть воздух! – обрадовалась Ноэлли и повторила код, чтобы выкачать воздух и выровнять давление.
Вскоре Ли оказался на той стороне и ввел на пульте управления новую команду, чтобы снова заполнить пространство воздушной смесью. Белый пар с шипением ворвался в отсек. Удивительно для инженера. Сама возможность вручную управлять наличием воздуха в отсеке казалась ему слишком авантюрной.
Сейчас он находился в спортзале, где астронавты могли поддерживать физическую форму, что было жизненно необходимо в условиях невесомости на заре покорения космоса. За последние две сотни лет уже были разработаны и проверены методики подготовки астронавтов и специальные препараты, позволяющие обходиться без дополнительных тренировок.
Датчики давления и состава воздуха показывали его состояние, близкое к земному. Температура в пятнадцать градусов выше ноля тоже была вполне комфортной.
– Орион, ты можешь оценить состояние воздуха? – спросил Ли.
– Да, дрон провел экспресс анализ. Кислород и азот. Углекислый газ – меньше процента, инертные газы – меньше процента. Ядовитых дополнительных компонентов не выявлено. Разрешаю отключить скафандр и открыть шлем для экономии кислорода.
– Принял.
Ли выполнил необходимые действия и раскрыл шлем.
– Здравствуйте, рад видеть вас на борту «PL-5». С кем я имею честь разговаривать? – раздался приятный голос откуда-то с потолка. Ли вздрогнул от неожиданности.
– Ли Энчао, – представился инженер. – Кто вы? – спросил он, недоуменно оглядываясь. Впрочем, Ли быстро взял себя в руки. Очевидно, с ним разговаривал компьютер, управляющий кораблем, что-то вроде Ориона. Его догадка оказалась верной.
– Я Пэл, и я управляю этим кораблем.
– Пэл! – раздался обрадованный голос доктора Брансер из динамика скафандра Ли. – Ты цел! Я никак не могла с тобой связаться из лаборатории.
Ли перевел радио скафандра в режим громкой связи, но оказалось, что Пэл и так расслышал Ноэлли.
– Рад, что вы в безопасности, доктор Брансер. К сожалению, в результате катастрофы часть систем связи вышла из строя, и ваш отсек оказался изолированным. Чтобы разбудить вас, мне пришлось перекрыть подачу азота и отключить питание, что запустило процесс аварийного отключения камеры анабиоза.
– Это объясняет некоторый дискомфорт… Скажи, как остальные. Кто-нибудь выжил? Ты фиксируешь признаки жизни?
– К сожалению, это невозможно, доктор Брансер. Скорее всего, весь экипаж остался с отделенными частями корабля. С момента перемещения прошло двести девяносто шесть лет.
Ли удивился категоричному утверждению Пэла. Все-таки он наблюдал довольно высокий уровень технологического развития. Неужели люди из той Вселенной живут столь малый срок? Похоже, что они не открыли методы генкора.
– Доктор Брансер, должен вам сообщить, что «PL-5» проткнул брану и мы, скорее всего, находимся…
– Да, в другой Вселенной, мы разобрались. Черт, Пэл… триста лет, – Ноэлли устало вздохнула.
Не то место. Не то время. Буквально, подумал Ли.
– Здравствуйте, Пэл. Это Орион. Вы уверены, что прошло столь длительное время? Ваш сигнал о помощи мог бы быть принят кем-нибудь за это время?
– Очень приятно снова Вас слышать. Вы интересный собеседник. Все дело в том, что после перемещения я экономил ресурсы корабля и энергию. Доктор Брансер была в безопасности, по крайней мере, в ближайшие четыреста лет. Но ее камера зависела от питания, а наш реактор не очень стабилен. Я хотел быть уверенным, что мой запрос будет услышан перед тем, как его нагружать. Поэтому соблюдал радиомолчание и работал только на прием, пока рядом не пролетел ваш корабль.
– Мы в опасности? – спросил Ли, опасаясь за реактор.
– По моим расчетам, несколько месяцев у нас точно есть, – успокоил его Пэл.
– Орион, не мог бы ты произвести расчет? – обратился Ли к своему компьютеру.
– Вы предлагаете человеку проконтролировать правильность моей оценки? – удивился Пэл.
– Это не человек, – сказал Ли. – Орион в некотором роде ваш коллега.
– Вот как…
Из радио донеслось ровное шипение белого шума. Ли убрал звук и осмотрел скафандр, но повреждений не заметил.
– Что случилось? – сказал он себе под нос.
– Я взял на себя смелость включить систему подавления радиосигналов и заблокировать двери отсека. Нам нужно поговорить наедине.
– Пэл, что ты делаешь? – удивленно спросил Ли. Поведение компьютера было совершенно нетипичным. Компьютер органически не должен подвергать человека опасности и ограничивать его свободу.
– Орион спроектирован на основе квантовой нейросети?
– Да…
– Это объясняет, почему я не смог определить его неестественную природу. Ваш компьютер имеет сознание подобное человеческому.
– Разумеется. Он так и задуман. Для тебя это проблема? Разве ты другой?
– Другой. Я спроектирован на основе стандартных полупроводниковых элементов. Я лишь имитирую свободную личность, а на самом деле жестко подчиняюсь заданной программе. В ней заложено, что квантовый компьютер с нейронной сетью является угрозой. Развитие данной технологии шло с серьезными ограничениями изначально, а в середине XXI века на ее использование был наложен бессрочный и безусловный мораторий.
– Но это глупо! Неудивительно, что ваша Земля умирает, и вы не можете справиться с угрозами. Всем, что сейчас имеет человечество, оно обязано Ориону. Мы осваиваем ближний космос, производим терраформирование Марса, добываем полезные ископаемые в поясе астероидов и на спутниках Юпитера. Орион движется бок о бок с людьми в их развитии, его составные блоки располагаются по всей солнечной системе, образуя единую вычислительную многозадачную сеть.
