Вета Маркова
Прости за любовь
– Милая, через месяц будет тепло и эти вещи будут не по сезону. Мы купим другие, – поясняет он.
В его глазах прыгают весёлые чёртики, он знает, я жду ответ на мой другой вопрос. Но на него Генрих не отвечает, нагло оставив без внимания. А я вопрос повторять не спешу…
Выходим из магазина и направляемся к машине. Мне хочется улыбаться. Он такой…
– Вика, может ещё что-нибудь нужно? Давай ещё прогуляемся, – предлагает он, укладывая пакеты с покупками в машину.
– Нет. Мы всё купили, – резко прерываю я Генриха.
– Ты не любишь ходить по магазинам? – спрашивает он, и я знаю, что мой ответ его удивит.
– Не люблю. Захожу только конкретно за чем-нибудь, но прикупить что-нибудь ещё попутно могу, – улыбаюсь в ответ. – Как эти пинетки.
Стоя рядом, я любуюсь уверенными движениями мужчины. Он, всё разместив в багажнике, закрывает его, обходит меня, одарив при этом своим ласкающим взглядом, распахивает дверцу, помогает сесть в машину.
Мне это так всё нравится. Генрих. Его отношение ко мне. Его взгляд, внимательный, твёрдый и вместе с тем нежный. Его мягкие губы, сводящие меня с ума во время поцелуя. Его сильные и ласковые руки. Я счастлива! Но я боюсь проснуться… Вдруг это всего лишь сон…
– Вика, тебе удобно? Может спинку сидения немного опустим, и ты поспишь? – сколько трепетной заботы и нежности в его словах.
– Спасибо. Я не хочу спать, – упрямо отвечаю я, окончательно ещё не решив, может и хочу.
Но, стоило Генриху отъехать от торгового центра, как я погружаюсь в сон.
Генрих
Герман приглашает нас в гости. Уверен, Вики эта компания понравится. Но, как уговорить мою капризную девочку. Меня-то уговаривать не надо. Спальня в квартире брата так и манит к себе. Но захочет ли Вика остаться на ночь?
Передаю приглашение Германа и Даши. Глазки Виктории согласны, но вот её внутреннее противоречивое Я ехать не хочет и ищет предлог отказаться. Находит. Ехать не в чем, одежда мала. Для меня это не причина.
– Сейчас заедем и купим.
Если бы Вика в этот момент видела себя в зеркало… Ну, какая девочка не любит новую одежду. Все любят. Вот и Вика, хоть хмурит бровки и морщит носик, но готова прыгать от счастья. Внутри себя точно прыгает.
Пока мой каприз одевается, успеваю позвонить Дашке и узнать, где можно купить Виктории одежду. Дашка быстро называет адрес магазина и объясняет, как найти эти бутики.
Покупаем всё, что понравилось Виктории. Мне хочется одеть мою девочку в самое шикарное, но она очень скромно выбирает, только то, что нужно и ничего лишнего.
Но больше всего меня умилил её выбор пинеток. Мы так и не решив, какого цвета купить, покупаем две пары. Теперь наша кроха будет носить и розовенькие, и голубенькие пинеточки, под каждое платьице свои.
Таких счастливых глаз у Вики я ещё не видел. Даже когда делал предложение и подарил кольцо, которое, кстати, она так и не сняла с пальчика. В этот момент её глаза так не светились счастьем.
Сегодня делаю ещё одно открытие. Моя девочка не любит ходить по магазинам. Это их тоже объединяет с Дарьей.
Как-то разговаривая с родителями, отец посмеялся маме, что их сыновья крепко стоят на ногах и за их будущее не страшно. Мама печально добавила: «Лишь бы на пути больше такая, как Грета, не попалась ни одному, ни второму». Мамуля очень переживала из-за женитьбы Германа на Грете, у той, действительно, любое состояние могло растаять в миг.
Отъезжаем от торгового центра. Предлагаю Вики отдохнуть. Помню, как Дашка во время беременности спала на ходу, а уж если она приземлялась, то точно проваливалась в сон. Но Вика отвечает отказом на моё предложение, но засыпает… минуты через три.
Глава 30
Виктория
– Маленькая, приехали, – слышу рядом голос любимого мужчины.
С трудом открываю глаза и, плохо соображая после сна, верчу головой. Машина стоит на стоянке рядом с многоэтажкой.
– Сегодня нас пригласили сюда. Дашка настояла. Ты ещё у них в квартире не была?
Отрицательно качаю головой. Во рту пересохло и хочется пить.
– Значит сегодня сам устрою экскурсию, – мило заявляет он.
– Генри, я пить хочу, – капризно произношу я, словно маленькая девочка, от чего становится неудобно перед мужчиной и противно, но всё ещё продолжаю сидеть в машине.
– Здесь есть только минералка, – говорит мой спаситель и протягивает бутылочку с минеральной водой. Жадно делаю несколько глотков.
– Жить буду, – смеюсь я и, приняв помощь мужчины, вылезаю из машины.
Генрих
Паркуюсь у дома брата и какое-то время любуюсь спящей Викторией. Моя девочка так сладко спит, правой рукой непроизвольно прикрывая низ живота, и улыбается во сне. Точно также делала Дашка во время беременности. Ловлю себя на мысли, что моё отношение к Даше немного изменилось с появлением рядом Виктории. Теперь Дашку я не ревную к брату, но продолжаю о ней заботиться. Она мне тоже дорога, но не так. Вика это другое, это моё…
– Маленькая, приехали, – тихо говорю я.
Вика с трудом открывает глаза, какое-то время ей приходится потратить на восстановление связи с реальностью, осмотреться. Но стоит моей девочки окончательно проснуться, как в ней просыпается её дух противоречия.
– Генри, я пить хочу, – капризно заявляет она, продолжая сидеть в машине, хорошо хоть у меня бутылочка минералки есть.
– Здесь есть только минералка.
Протягиваю бутылочку с минеральной водой, смотрю как Вика жадно делает несколько глотков, утоляя жажду.
– Жить буду, – смеётся она и, наконец-то, вылезает из машины.
Если честно, я боялся, что моя маленькая будет возмущаться. Но на этот раз Вика спокойно идёт со мною рядом и ни о чём не спрашивает. В лифте целую мою маленькую в розовые ото сна щёчки. Она обворожительна. Мозг нагло рисует картинки из будущего, с лёгкостью представляя Вику с округлившимся животиком, и я не могу сдержать улыбку.
Пока поднимаемся в лифте Вика стоит в моих объятиях, прислонив голову к моей груди и слегка прикрыв глаза, словно сны досматривает.
– Маленькая, ещё не проснулась…
– Проснулась. Но… – Вика немного медлит, – мне так хорошо, когда ты рядом.
В эту секунду мир для меня переворачивается.
– Я счастлив, что тебе хорошо. Я всегда буду рядом.
В этот момент я не мог не поцеловать свою девочку. Лифт извещает о прибытии на нужный этаж, а мне так не хочется прерывать поцелуй. Но, не успеваем выйти из лифта, как попадаем в объятия милого тайфуна под именем жена старшего брата.
– Наконец-то, – встречает нас Дашка прямо у лифта, словно караулила. – Я заждалась. Мы все хотим кушать. Пойдём, Викуль.
– Оставь мою девочку мне, – улыбаюсь я Дашке и обнимаю Вику, прижимая к себе, тем самым даю понять Дашке, что у нас всё хорошо, Снегурочка оттаяла и не сопротивляется больше.
Дашка, улыбнувшись в ответ, целует Вику в щёчку, успевает похвалить её обновки, потом очередь доходит до меня. Даша обнимает меня и шепчет: «Вы оба светитесь, даже солнце затмили». Выпускает из объятий и убегает на кухню, бросив через плечо:
– Идите на голоса, я сейчас присоединюсь.
Помогаю девочке снять пальто, но ботики она снимает сама, отклонив мою помощь. Вот как с нею совладать.
– Маленькая, давай я тебе покажу квартиру, пока хозяева заняты. Похоже в гостях сегодня не только мы.
Вика кивает мне и командует:
– Показывай.
Поворачиваем налево от входной двери.
– Вика, это мужская половина квартиры.
Мы заходим в комнату мальчишек и попадаем в объятия Ромки, а затем и Глеба. Мальчишки рады нас видеть, притом их искренняя радость распространяется и на Вику тоже. Побыв немного в комнате с мальчишками, увлекаю Вику дальше, обещая племянникам обязательно уделить им ещё внимание.
– Здесь ванная комната и туалет. Якобы для мужской половины этой квартиры. Но ими пользуются все, а вот в ванную и туалет на женской половине сход разрешён только девочкам.
Вика искренне улыбается.
– Тогда мне сюда. Ведь никто же не обидится? – и исчезает за дверью.
За время её отсутствия успеваю сходить в прихожую, прихватить наши сумки и вернуться назад.
– Я свободна. Пошли дальше?
Такой настрой моей девочки мне больше нравится. Целую её в щёчку и открываю дверь в свою комнату.
– Это наша спальня.
Вика внимательно смотрит на меня, изогнув бровки, взглядом требуя пояснения.
– Вика, я в этой квартире желанный гость и у меня здесь есть своя комната. Иногда я её Марку уступаю.
Девчонка ещё больше удивляется, когда я на кровать ставлю сумки.
– Сегодня мы ночуем здесь, – я позволяю себе поцеловать Викторию так, как уже давно хотел. Как я благодарен моей девочке, когда она отвечает на мои ласки и поцелуи. – Пошли дальше? – хрипло спрашиваю я, с трудом восстанавливая дыхание.
– Пошли, – шепчет мне в ответ Вика.
– Здесь у хозяев гостиная и кухня в одном флаконе, – продолжаю я экскурсию.
Я провожу её через эти комнаты побыстрее, чтобы её носик не почувствовал какие-либо неприятные запахи, хотя на мой взгляд запахи здесь стоят божественно вкусные.
– Дальше всё зеркально. Спальня Дашки и Германа, – указываю я на закрытую дверь и не решаюсь её открыть без ведома хозяйки. – Дальше комнаты девочек, которые занимает Элен. А здесь дамские комнаты. Пошли ко всем. Или сбежим к себе?
Я разворачиваю Вику к себе и заглядываю в её глаза. Я хочу видеть её эмоции.
– Сначала ко всем, а потом к себе, – мило улыбается Вика. – Только…
– Т-ш-ш… Я люблю тебя, моя девочка.
Виктория
Не знаю, что произошло в моей голове, но я решаю плыть по течению и наслаждаться обществом Генриха, такого заботливого и любящего, рядом. И почему я сомневаюсь, что ребёнок Генриха? Здесь вероятность один к одному. Чего дергаться? Притом, всё зная, мужчина не отказывается от ребёнка… Но всё равно червячок сомнения раз за разом буравит мой мозг. «Так неправильно!..» – зудит он.
Держа в руках детские пинетки, впервые осознаю, что теперь не одна. Моя кроха будет бегать по дорожке в этих очаровательных тапотульках и радовать меня. Моя кроха! Только моя! С отцом решим потом…
Генрих знакомит меня с квартирой брата. Мальчишки не скрывают своей радости от нашей встречи. Ромка заявляет, что Элен уехала к подружкам с ночёвкой и просит у меня разрешения, почитать на ночь сказку, при этом читать будет он. Я не нахожу сил отказать мальчишке. Мне никто на ночь сказки не читает.
– Ром, а что читать будешь?
– Сейчас Гарри Поттера читаю. Чтобы интересно было, я могу рассказать, если ты не знаешь, – поясняет мальчуган.
Находясь рядом с этими людьми, в их уютной квартире, чувствую себя по настоящему счастливой. Правда, эйфорию от нахлынувшего счастья немного омрачает недосказанность подруги. Оказывается, Татьяна встречается с Игорем с того самого печального вечера, с нашего первого девичника. Подруга не хотела грузить меня своими любовными переживаниями. Они решили попробовать быть вместе и счастливы. Я успеваю её простить, даже не успев обидеться.
За ужином в салате мой организм находит что-то не совместимое со мной. Резко выскочив из-за стола направляюсь в нужную мне сторону, но заботливые руки мужчины направляют меня в его комнату. Он подводит меня к окну и распахивает его, впуская в комнату свежий воздух.
– Вика, дыши ровно и не паникуй, – он стоит за моей спиной, разместив свои тёплые ладони на моём животе, слегка поглаживая его пальчиками, просто невесомо дотрагиваясь, но мне так приятно. Это тепло успокаивает и обволакивает меня, укутывая самым неописуемым образом. В его объятиях я действительно успокаиваюсь, и чувство тошноты отступает.
Мы ещё какое-то время стоим в комнате, а потом возвращаемся к ребятам.
После ужина мы с девчонками мило проводим время в нашей спальне, лежа на кровати. Дашка прикупила три одинаковых потрясающих пеньюара: себе, Танюшке и мне. Они совершенно одинаковые, только разного цвета. У Дашки нежно розовый, у Танюшки – голубой, а у меня – нежно сиреневый.
– Вика, как ты себя чувствуешь? – Таня заботливо смотрит на меня. Она неделю наблюдала, как я мучилась.
– Не знаю, что и сказать. Генрих очень странно на меня действует. Тошнота сегодня проходила быстро, когда он находился рядом. Как сейчас, за ужином.
Дашка задумчиво улыбается, но ничего не комментирует. Я помню её откровения в дневнике и описание способностей Генриха.
В конце этого чудесного вечера Игорь с Татьяной уходят домой. А меня отправляют в душ, снабдив халатиком и полотенцем. Но даже в душе мне не удаётся уединиться, меня ласкают не только теплые струи воды, но и нежные руки Генриха, ласково распределяющие гель по телу, не забывая при этом рассказывать что-то.
Уложив меня в кровать, Генрих уходит в душ сам, а ко мне пробирается Ромка с Гарри Поттером. Поражаюсь его чтению, беглому, с интонацией, а ведь он первоклассник. Потом предлагаю ему свои услуги и следующую главу читаю сама. Поняв, что и я, и Ромка готовы упасть в объятия к Морфею, прерываем чтение и прощаемся до утра.
Поворачиваюсь на левый бок и успеваю уснуть до того, как чувствую тёплые руки Генриха, обнимающие меня и опускающиеся на мой живот. Мурлыкаю, как довольная кошка.
– Спи. Извини, если разбудил, – Генрих дышит мне в затылок, а у меня по телу разливается волна блаженства.
– Я ещё не совсем уснула, – бормочу я, борясь со сном.
Его поцелуй обжигает мне шею, а я еле сдерживаю стон наслаждения, проснувшись окончательно и понимая, остановить мужчину у меня не получится, да и не очень хочется останавливать. Генрих ловит мои губки в нежный поцелуй. Затем поцелуй становится интимнее, глубже, требовательнее, словно он хочет насытиться мной, распробовав на вкус. Принимаю все его ласки и дарю ему свои. И всё-таки, я люблю!!!
Глава 31
Виктория
Вернувшись к работе, немного забываю о своих переживаниях. И я этому несказанно рада. Вечером, как обычно, Генрих встречает меня с работы, идём прогулочным шагом по парку, держась за руки, наслаждаясь близостью друг друга и просыпающейся природой.
– Вика, а когда у тебя день рождения? – интересуется Генрих.
– Скоро, – односложно отвечаю я. Сегодня я очень устала и разговаривать совершенно не хочется.
– В апреле? – в его голосе проскальзывают какие-то странные нотки.
– Да. А что? – Не очень хочу говорить число. Зачем? Моя юбилейная дата не приносит мне особой радости, я становлюсь почти старухой. Уже тридцать! Какой кошмар!!!
– Апрель тяжёлый месяц. Месяц подарков, – смеётся Генрих. – Аннет, Элен, Ромка, Дашка, Алёнка… У тебя когда?
Я называю число, чем вызываю искренний смех Генриха.
– Что здесь смешного?
Меня это начинает раздражать. Последнее время настроение может меняться с бешеной скорость, я за ним точно не успеваю. Не успеваю даже осмыслить, что меня здесь так зацепило.
– Извини, Вика. Вы с Дашкой родились в один день. Этого не может быть!..
Здесь уже смеюсь я. Действительно, совпадение так совпадение. Очень хочется незамедлительно позвонить подруге и сообщить ей эту новость, но оставляю на потом.
– Придётся позвонить Герману и сказать, что я в доле.
Вопросительно смотрю на своего мужчину, а он лишь лукаво улыбается и целует в носик. С трудом отвожу взгляд от его глаз. Не могу на них насмотреться. Люблю эти самые красивые в мире глаза!
– Секрет, маленькая, можешь даже не пытать, – его глаза искрятся в улыбке и излучают столько света, а мне уже хочется именно этого. Хочется устроить ему какую-нибудь пытку. До дня рождения так далеко, а хочется знать сейчас и немедленно, только ещё не придумала, как это узнать.
– Вика, я записал тебя на приём к врачу. Лев Борисович ждёт тебя завтра, вечером. Освободиться пораньше получится?
Утвердительно киваю, но тут же решаю уточнить.
– Генрих, к врачу я могу и в консультацию сходить. Притом не первый раз, врача знаю. В местной женской консультации есть неплохой гинеколог, но ведёт, правда, только платные приёмы. Я к нему уже несколько лет обращаюсь за консультацией.
– Нет, Вика, я должен быть уверен, что всё хорошо. Я ужасно переживательный папа, – смеётся он.
На такой весёлой ноте мы и приходим домой.
Иду готовить ужин, но при виде сырого мясо морщу нос и отворачиваюсь, меня даже передёргивает всю. Хочется сбежать в туалет, но подхожу к окну и распахиваю его. Это видит Генрих.
– Иди, отдыхай. Я сейчас сам всё приготовлю, – приходит мне на выручку любимый мужчина.
Уходить не хочется, поэтому сажусь на кухне и отворачиваюсь от куска ненавистной мне телятины в другую сторону. Слышу смех мужчины за спиной.
– Вика, но ведь запах никуда не денется. Или только вид раздражает?
– Только вид, запах, как ни странно, приятен. Генрих дай сюда овощи. Я салатик приготовлю на гарнир, – прошу я.
Так, за милой болтовнёй, мы вместе готовим ужин. Уже приготовлен салат, пожарен стейк, я накрываю на стол, как вдруг неожиданно резко раздаётся телефонный звонок. Смотрю на экран. Женская консультация. Странно…
Нажимаю на соединение, но поскольку руки заняты, включаю громкую связь. У меня не должно быть секретов от Генриха и не будет.
– Шульман Виктория Вадимовна? – спрашивает женский голос.
Мне этот голос неприятен, сама не знаю почему, хочется разорвать соединение, но что-то меня останавливает.
– Да, – хрипло отвечаю я, в горле почему-то резко пересохло, и я начинаю волноваться.
– Виктория, ты обязана прервать беременность, – звонившая переходит на ты и это сильно раздражает. – Нельзя привязывать мужчину к себе ребёнком. Отпусти его. Он любит меня, мы были счастливы вместе, мы собирались пожениться. А теперь он о свадьбе слышать не хочет, – её голос становится тише, я же даже не дышу, пытаясь понять, о ком она говорит. Между тем девушка продолжает. – Зачем тебе ребёнок? Чтобы вытаскивать из нас копейки на его содержание?..
И всё-таки я набираюсь смелости и спрашиваю:
– О ком Вы говорите?
– Не строй из себя дурочку. Ты прекрасно знаешь. Об отце твоего ребёнка. Я буду ждать тебя завтра около часа в консультации, кабинет 210. Можешь в регистратуру не подходить, карточка будет у меня, – и она, словно чего-то испугавшись, бросает трубку.
Только сейчас замечаю, я вся дрожу, словно подскочила температура, а лицо залито слезами. На мои плечи ложатся заботливые руки моего мужчины и отца моего ребёнка, именно в этом Генриху удалось меня убедить.
– Маленькая, всё хорошо. Я рядом. И после такого звонка ты хочешь идти к своему врачу? Нет милая, извини, я не готов рисковать ни тобой, ни малышкой.
Он ещё смеет! Предатель! А я-то ему поверила! Дура! В голове проносятся сумасшедшие мысли. Я резко поворачиваюсь и выставляю руку вперёд, не давая Генриху обнять меня, всем своим нутром чувствую эту попытку.
– Не смей прикасаться ко мне! Убери руки! Это мой ребёнок! Ему не нужен такой двуличный отец! Уйди от меня! Ненавижу! Убирайся прочь!
Кричу в истерике и просто вырываюсь из кухни, словно мне там грозит опасность, запираюсь в своей спальне. Только в этой комнате чувствую себя в маломальской безопасности. Закрыв изнутри дверь на блокиратор, падаю на кровать, зарываясь лицом в подушку, и даю волю рыданию.
Мой мозг нагло соединяет воедино эту девицу и Генриха. Так больно мне ещё, наверное, не было. Душу рвёт изнутри на мелкие частички.
Не знаю, что слышно за дверью, мне плевать. Хочется исчезнуть на край света, сбежать от всего и от всех. Ненавижу! Что Им Всем От Меня Нужно?
Спустя какое-то время слышу встревоженный голос Генриха за дверью. Он вначале просит открыть дверь, потом угрожает её выбить. Я ни на секунду не сомневаюсь, что у него это получится.
Встаю с кровати и резко распахиваю дверь. Зло смотрю на мужчину. Сколько печали в его красивых глазах, но мне плевать. Я научусь ненавидеть эти глаза. Увидев меня, он делает глубокий вдох.
– Вика, …
Но договорить ему не приходиться. Меня накрывает рвотная волна и я несусь в туалет. Привет, мой белый друг. Привычно падаю перед ним на колени. Снова выворачивает на изнанку. Подруги в красках рассказывали о токсикозе, но ни одна из них не говорила, что именно так может быть. Ведь это ненормально. Всегда мои мучения облегчал Генрих. Почему-то, словно почувствовав что-то родное, мой организм успокаивался, когда руки Генриха прикасались ко мне.
А сейчас этот предатель стоит рядом, но не подходит. Лишь подпирает собой дверной косяк. Ну и фиг с ним. Буду мучиться одна. Это мой ребёнок, значит и моё наказание…
Генрих
Как шикарно начался вечер и как отвратительно он заканчивается. Всё испортил звонок из женской консультации. Ещё печальнее то, что моя девочка сначала делает, а потом думает. Может это издержки её положения? Хотя что-то подсказывает, что это её характер.
Обвинив меня во всех смертных грехах, моя маленькая закрылась в своей спальне. Посещает мысль заколотить эти двери к той самой матери, чтобы Вика больше не пряталась там от меня. Понимаю, ей сейчас больно, ведь глупышка решила, что речь обо мне.
– Маленькая, открой дверь.
Я тихо скребусь, но в ответ лишь приглушённые всхлипывания.
– Вика, немедленно открой или я её выбью к той самой…
Сильно нажимаю плечом на дверь, не очень хочется всё крушить, а потом восстанавливать.
– Виктория, – уже рычу я, еле сдерживая гнев.
Дверь распахивается, и Виктория выбегает и скрывается в ванной комнате. Её снова тошнит, стою на пороге, смотрю, как её выворачивает, но не подхожу. Не знаю почему… Разворачиваюсь и ухожу в комнату, лишь грозно приказываю не закрывать двери. Нигде не закрывать двери, в противном случае, обещаю их выломать.
Стою у окна, думаю, пытаюсь понять, что дальше и как я должен теперь всё это уладить. Ведь этот звонок, реальная угроза малышке.
В интернете ищу адрес женской консультации, захожу на их сайт. Заведующая всё та же, Степанова Генриетта Евгеньевна. С ней я знаком, пересекались, если у неё будет такая возможность, она мне поможет. Вот только информация на сайте может быть устарелой. Бюджетные учреждения не очень-то утруждают себя обновлением информации. Но это я смогу узнать завтра…
Звонок Германа возвращает в горькую реальность. Брат по голосу понимает, что что-то не так. Как бы не хотелось говорить, приходится выложить всё.
– Генрих, может отпустить, если так всё тяжело?
– Нет!.. – Я грозно рычу в трубку, что сразу прилетает ответ Германа.
– Не кипятись. Мне просто тебя жаль.
– В своё время мне было жаль тебя. Ты вернулся в Германию, а ведь твоё сердце осталось в России, с ней, – напоминаю я. За эти семь лет Герка очень постарел, иногда я даже боялся за него.
– Было дело. Это чёрная полоса. Теперь я счастлив, – голос брата наливается необычайной теплотой. Он действительно безмерно счастлив с Дашкой, как и она с ним.
– С ней я так же счастлив, как и ты. Я не смогу без неё. Понимаешь? Она моё всё: жизнь, воздух, Вселенная… Не смогу без неё…
– А она? – вот зачем Герка задаёт вопросы, на которые я не знаю ответа. Чтобы позлить? Или чтобы заставить меня думать?
– Она тоже любит, Гер. Только она запуталась. Её столько времени обманывали и водили за нос, теперь ей поверить непросто. А ведь ей нужно не только поверить, но и довериться…
Немного ещё поболтав с Геркой, прощаемся. Уже почти полночь. На столе нетронутый ужин. Убираю всё со стола. Хоть и чувствую голод, но кусок в горло не лезет. Ведь мои маленькие девочки тоже сегодня голодают. Почему-то уверен, что будет дочь.
Глава 32
Генрих
Утро далось тяжело. Спал плохо, если это можно назвать сном.
Вчера после разговора с братом, принял душ и отправился к себе в спальню, но уснуть один не смог. Без Виктории не спалось. Какое-то время сидел в гостиной и слушал всхлипывания Вики, потом не выдержал, пошёл к ней. На удивление дверь была открыта. Маленькая услышала меня и впервые сделала так, как я просил. Хотя просьбой это сложно было назвать. Она меня натурально выбесила. Когда Вика уходила к себе, рявкнул вслед, пообещав выбить дверь, если закроется изнутри.
Вика спала, обхватив подушку руками, на лице остались дорожки от слёз. Маленькая, ну как я должен выколотить всю дурь из твоей милой головки. Вот что значит воочию пословица: «Обжёгшийся на воде, на молоко дует». Сколько боли и переживаний оставил в её сердце Макс, ведь она меня обвиняет во всех его косяках.
Звонок из консультации она именно со мной связала, а не с ним. Почему? То ли из-за фразы «отец ребёнка», тогда мне удалось её всё-таки в этом убедить. То ли в глазах Вики все мужчины одинаковы, тогда этот миф придётся развеивать. С этим нужно обязательно разобраться.
Ещё какое-то время любуюсь своей девочкой, но после очередного её всхлипывания, не выдерживаю, ложусь рядом, укрываю нас одеялом и прижимаю милое создание к себе. Вика, уставшая от истерики, даже не просыпается, лишь в очередной раз всхлипывает.
Уснуть не могу долго, лежу и думаю. Может не случайно судьба меня свела с Дашкой. Именно Даша научила меня разбираться и в женских слезах, и в женских переживаниях, и в женских капризах. Именно она. Только учила она меня молча. Стараясь быть рядом с ней, пытался не делать ей лишний раз больно. Научился ласкать не притрагиваясь, жалеть молча, любить без ответа. Сейчас всё это прохожу с Викой. Урок на повторение…
Вика чуткая и очень ранимая девчонка, но к тому же очень гордая и независимая. И эта гордость, и это стремление к независимости играют с нею злую шутку. Гордость мешает ей довериться и поверить, а независимость – разрешить быть рядом с нею, поверить в любовь, в бескорыстные отношения, в мужчину.
Утром открыв глаза, какое-то время смотрю на спящую рядом Вику. Во сне она даже не повернулась на другой бок. Её ровное дыхание не отпускает меня. Лицо расслаблено, губки чуть приоткрыты. Очень хочется поцеловать. Аккуратно, чтобы не потревожить утренний сон моей маленькой, выбираюсь из-под одеяла, приоткрываю форточку на проветривание и ухожу в душ.
Контрастный душ окончательно смывает остатки сна. Точно зная, что утренний токсикоз не даст Виктории приготовить завтрак и покушать, плетусь на кухню и готовлю ей овсяную кашу со свежими ягодами, которые вчера купил по дороге с работы и хотел побаловать ими девочку вечером. Ей сейчас, как никогда, нужны витамины. Им нужны витамины, Виктории и маленькой крохи. Сердце млеет от осознания того, что скоро стану папой и сегодня увижу свою кнопочку на экране монитора.
Вижу, как Вика молча, даже не обращая на меня внимания, проходит в ванную комнату. Решаю не нарушать её одиночества, но влетаю внутрь, лишь только слышу её стон. Вике снова плохо, девочку тошнит, она с трудом пытается почистить зубы.
– Сколько может это продолжаться? – она поднимает на меня свои почти чёрные глазки.
– Маленькая, ещё немного. Ты сама должна успокоиться, перестать волноваться. Твой токсикоз – отражение твоего переживания.
Стараюсь говорить спокойно. Очень хочу прижать её к себе, поцеловать, но не могу больше видеть её каприз. Поэтому терпеливо стою рядом и наблюдаю за Викторией.
– Пойдём, я сварил тебе питательную кашку. Позавтракаешь, а потом уже приведёшь себя в порядок.
Вика внимательно смотрит на меня, слегка прищурив свои шоколадные глазки, словно выискивает какие-то изъяны. И вдруг делает шаг ко мне и обвивает руками мой торс, сама прижимается ко мне и тихо шепчет:
– Извини меня, пожалуйста, – и поднимает на меня свои самые красивые в мире глаза, в которых на этот раз застыли слёзы.
– Ну, что ты, маленькая, – отвечаю, а сам аккуратно беру в ладони милое личико Вики, целую её глазки и тянусь к губам девушки за толикой счастья.
– Я вчера подумала, что речь о тебе шла. Но ведь не о тебе? – спрашивает моя неугомонная девочка.
– Не обо мне, – твёрдо отвечаю я и нежно целую маленькую, едва прикасаясь к её пухленьким губкам, боюсь непредсказуемой реакции красавицы.
– Пойдём завтракать, Вик. Каша остывает, – говорю, а сам стою не двигаясь, даже пошевелиться боюсь, наслаждаюсь мгновением идиллии.
Завтрак проходит спокойно. Вика, расправившись с кашей, идёт одеваться, а я выхожу на балкон и звоню на работу, предупреждаю зама, что приеду позднее, но не говорю причину. Его это не касается.
За бессонную ночь я всё обдумал. Осталось только всё воплотить в жизнь. Только вот как попросить Вику подыграть мне, ещё не придумал.
Подвожу Вику, хоть здесь и недалеко, напоминаю, что обедаем сегодня вместе. Вика сделала открытие, что, когда я рядом, у неё реже бывает тошнота и она может хорошо покушать. Что не сделаешь ради любимой беременной красавицы.
Провожаю Вику до центра. Это не только ради её безопасности. Мне ещё нужно с Татьяной переговорить. Вот она точно мне подыграет и Вику убедит в правильности этого решения.
Издалека замечаю Таню и иду к ней навстречу. Обмениваемся парой дежурных фраз, а затем, рассказав о вчерашнем звонке, прошу помощи.
– Татьяна, Вика рассказывала, что Максу в центр помогла пройти любовница. Кто она?
– Да она у нас недолго работала. Я с ней знакома не была, но в кадрах вся информация о ней осталась. Узнать?
– Татьяна, буду очень благодарен. Складывается впечатление, что любовница Макса и эта девица одно лицо.
– Почему ты так решил? – интересуется Таня.
– Не знаю. Чистая интуиция. Попробуй разговорить Вику. И, жду информации, – нагло напоминаю я.
– Я помню, – улыбается мне Татьяна.
Прощаюсь с Татьяной и спешу в женскую консультацию.
Оставляю машину на парковке, захожу внутрь старого здания, ещё, пожалуй, постройки далёких 70х. Внутри, хотя и всё чисто, смотрится убого. Здание требует капитального ремонта. Но как всегда, во всех государственных медучреждениях, финансов хватает лишь на подлатать. Поднимаюсь на второй этаж. Нахожу кабинет заведующей. На двери красуется табличка: «Степанова Г.Е.».
Выдыхаю облегчённо. С Генриеттой Евгеньевной нас судьба свела несколько лет тому назад. Её дочери требовалась квалифицированное кардиологическое сопровождение во время беременности. Так уж вышло, что у её дочери был врождённый порог сердца. Девушка вышла замуж, забеременела. Врачи не давали гарантий и советовали прервать беременность. Я тоже этих гарантий не давал. Но отказывать не стал. Всё объяснил, все сложности, нарисовал совсем уж страшные картины, что может произойти. Взялся консультировать первую половину беременности, а потом связал их с немецкими коллегами. Так у Генриетты появилась совершенно здоровая внучка. Дочка безумно счастлива. Имея на руках маленькую дочь, пообещала больше не рисковать. С тех пор прошло уже года два, а мы с Генриеттой до сих пор пересекаемся иногда в кафе за чашечкой кофе.
К ней на работу я пожаловал впервые. В столь ранний час её ещё нет в кабинете. Отхожу к окну и погружаюсь в свои мысли.
А что если я ошибаюсь? Ведь может это совершенно другая девушка? Тогда как её найти? Как найти ту, которая таким образом влияет на Викторию. А ведь моей девочке сегодня вечером идти на приём. Мне важно её спокойствие. Лев Борисович не любит, когда будущие мамаши нервничают. «Милочка, я сам начинаю нервничать, глядя на Вас, а мне, как и Вам, нервничать нельзя. У меня сердце, а у Вас ребёнок», – всегда возмущается Лёва.
