Вета Маркова
Прости за любовь
Мы заходим в дом, а там бабушка хлопочет у стола, накрывая его к обеду, а Виктория разговаривает с девушкой, репетитором Оленьки.
Оля, вырвавшаяся на свободу после занятий, увидев меня, летит в объятия. Подхватываю девчушку, целую её щёчки и шепчу новость, но прошу не визжать от радости. Оленька, округлив свои карие, как у сестры, глазки, прикрывает ротик ручонками. Девчонка рада. Потом, вдруг вспомнив что-то, взгляд её становится не по-детски серьёзным.
– Ты подарки привёз? Ведь мы же едем на день рождения к Элен и Роману?
– Всё привёз. Ничего не забыл. Едем обязательно. Вот только с бабушкой и папой Вадимом пообедаем, – смеюсь я её серьёзности и целую девчонку в макушку, ставя на пол.
Вика уже несколько раз заводила разговор об Оленьке. Ей хочется взять сестрёнку к себе. Я её в этом поддерживаю. Но, моя маленькая почему-то не верит мне. Вот как её убедить в моей искренности? Я, действительно, не против, чтобы Оля жила с нами. Да, хоть сейчас… Но Виктория хочет с 1 сентября. Пусть будет так.
Я очарован Оленькой с первых минут знакомства. Это ребёнок с очень взрослой рассудительностью и детской непосредственностью. Вот и сейчас, стоило мне присесть на диван, как Оля тут же забралась ко мне на колени, сидит и, по-детски болтая ногами, рассуждает как взрослая:
– Я переволновалась сегодня. Даже заниматься толком не могла. Вчера Ромка позвонил и пригласил на день рождения к нему и к Элен, в «Сказку», к четырём часам. Там будут аниматоры, кто-то ещё и торт. Вика обещала приехать в пятницу вечером, не приехала. Что одеть в гости, не знаю. Подарка нет. Марк не звонит уже неделю. Всё кувырком. Никаких нервов с вами, взрослыми, не хватит.
Я от души смеюсь, целую её в макушку, а она продолжает.
– Чего вчера не приехали? – Оля поднимает своё милое личико и одаривает серьёзным взглядом детских глаз.
– Вика устала на работе. Нужно было дать ей время отдохнуть, – так же серьёзно произношу я.
– Понятно… – многозначительно тянет Оленька.
Виктория
По дороге в «Сказку» Оленька трещит без умолка, сообщая мне все новости, а я нагло хочу спать. Вот что мне делать? Генрих, глядя, как я борюсь со сном, немного откидывает спинку моего сиденья и, улыбаясь, предлагает немного поспать, и переключает внимание Оленьки на себя.
И я тут же проваливаюсь в сон.
Поздравив детей и немного побыв на свежем воздухе в весёлой компании, незаметно ухожу в коттедж. Успев устать, сажусь в кресло, откидываясь на спинку. Но мне не дают побыть в одиночестве.
– Викуль, может в спальню поднимешься? Отдохнёшь? – рядом заботливо звучит голос Даши. – На вечер мы столик в ресторане заказали. Отдохни, а то тебя не хватит.
Смотрю на подругу, а голове роятся мысли. Очень хочется расспросить про беременность, но осекаюсь. Не хочу её погружать в воспоминания, притом не так приятные для неё. Ведь рядом с ней не было любимого мужчины.
– Спасибо, Даш. Я лучше здесь посплю. Генриху искать удобнее будет, – улыбаюсь я, уверенная в том, что Оленька обо мне теперь долго не вспомнит. Она увлечена аниматорами и друзьями.
Дашка присаживается рядом.
– Вика, колись, что у вас. Вы с Генри такие загадочные. Герка задал пару интересующих нас вопросов, а он не ответил. Лишь хитро улыбнулся. Так что?
– Терпение, Даша, терпение. Вот Танюшка приедет, и мы всем всё расскажем. Одно скажу по секрету, – Дарья заговорчески наклоняется вперёд, готовая услышать из первых уст наши новости, но я решаю только подлить масло в огонь, разжигая Дашкино любопытство. – У нас такие новости… – и я закатываю глазки, словно предвкушаю эти новости.
– Вика! – возмущается подруга и заливается весёлым смехом. – Я ведь поверила, что ты хоть что-то расскажешь.
Я присоединяюсь к её смеху и вижу, как подъезжает автомобиль Игоря. Из машины, никого не дожидаясь, выпрыгивает Алёнка, а к ней навстречу уже несутся Элен и Оленька. За эти несколько месяцев девчонки сдружились и много времени проводят вместе.
Дарья подпрыгивает с дивана и идёт встречать гостей, бросая на меня хитрый взгляд:
– Теперь точно всё расскажете!..
Выхожу следом и попадаю в кольцо заботливых рук Генриха:
– Тебя пытали? – нежно улыбается он.
– Нет, только допрашивали с пристрастием, – шучу в ответ я, Генрих вновь прикасается к моей щеке своими губами. – Я ничего не сказала.
Позднее, сидя в столовой за большим столом одной взрослой компанией, мы с Генрихом открываем наш большой секрет, объявляя о дне свадьбы и о том, что нас теперь четверо.
Девчонки хлопают в ладоши, как маленькие. Танюшка умело подыгрывает. Ей я всё рассказала про деток, умолчав про свадьбу, попросив никому ничего не говорить, как, впрочем, она и сделала.
А вот Герман завис надолго… Дашке даже пришлось немного его потормошить. Он просто опешил от такой новости.
– Гер, родителям только ничего не говори. Мы позвоним и сами всё расскажем, – попросил Генри.
В ответ мы услышали только «угу».
Но больше всего меня умилила реакция Эли. Девчонка, услышав эту новость от Оленьки, тихонечко подошла ко мне, когда я сидела одна в гостиной.
– Они там? – спросила Элен, показывая пальчиком на мой живот.
– Да, Эль, – утвердительно киваю я и внимательно наблюдаю за девчушкой.
– А они большие? – звучит следующий вопрос девчонки.
– Нет. Как твоя ладошка.
– А что они там делают?
– Спят и растут.
– А можно я их потрогаю? – этот вопрос немного смутил меня, но я ничего не придумала, как ответить согласием.
– Давай свою ладошку, – и я положила протянутую мне ладошку Элен на низ своего живота. – Вот здесь они сейчас живут. Ещё немного и они начнут толкаться пяточками. Тогда их можно будет почувствовать, – поясняю я.
– А мне можно будет с ними общаться? До их рождения?
– Можно.
Я не совсем понимаю, что этим вопросом хотела уточнить Элен, но всё равно разрешаю.
С того самого вечера, каждый наш приезд Элен общалась с малышами. Она садилась рядом и клала свои ручки мне на живот, сидела так, замерев, какое-то время, а потом убегала по своим детским делам.
Глава 35
Генрих
Возвращаюсь с работы. Еду сразу домой. У Вики сегодня приём до обеда, а дальше она свободна. Анна Павловна, узнав, что ожидается сразу двое, сдувает пылинки с будущей мамы, не разрешает брать новых клиентов. Вика, хотя и стесняется за такое отношение к себе перед коллегами, в душе довольна. Она уже устаёт.
Подъезжаю к дому, на телефон приходит смс-ка от Марка. Племянник просит срочно позвонить дедушке с бабушкой. Там какой-то скандал. Догадываюсь, что родители шумят не из-за Марка и Аннет. Иначе, звонок был бы Герману. Так что стряслось?
Влетаю в квартиру. На ходу отправляю смс Марку с просьбой настроить он-лайн связь, приняв решение сегодня познакомить родителей с Викой, объявить о нашей свадьбе и скором появлении внуков. Пусть порадуются. Уверен, мамуля поймёт меня и примет мой отказ, приехать к ним в гости, хотя бы на недельку.
– Виктория, я дома, – с порога сообщаю я.
Не проходит и минуты, как появляется моя девочка, снова задумчивая и глазки грустные и заплаканные.
– Я рада, – отвечает она, впархивает в мои объятия и жадно ловит мои губы. Кайф! Как я люблю эти губки, такие нежные, податливые, манящие! Как я её люблю! Всю! Со всеми её недостатками и достоинствами. Всю-всю-всю!
– Что на сей раз случилось? По чём горькие слёзки? – целую мои милые глазки, носик, щёчки. – Жду ответа, маленькая.
– Да, так… Просто, а если я не справлюсь с ними? Тогда что?
Вика шмыгает носиком и прикусывает губку. Как я люблю её такую, нежную и маленькую. Обнимаю свою девчонку, целую в макушку.
– Прекрати, Вика. Ты же не одна. Я всегда буду рядом, а вместе мы обязательно справимся. Не нужно огорчаться и тем более плакать. Договорились? – Вика кивает в знак согласия. – А теперь в ванную мыть моську. Сейчас должен позвонить Марк. Я хочу представить тебя родителям.
Вика замирает, забыв сделать вдох. Глаза её округляются и превращаются в шоколадные блюдца. Я смеюсь.
– Виктория, я рядом. Давай, маленькая.
Подталкиваю Вику в ванную, а сам спешу на кухню. Оттуда доносятся такие вкусные запахи, весь на слюнку изошёлся. Не успеваю похозяйничать. Вика выныривает из ванной, широко улыбается, выключает духовку и извлекает оттуда противень с печеньем.
– Это я нервы успокаивала, – словно извиняясь произносит Вика.
– Хорошее успокоение нервов, – смеюсь я, а Вика широко улыбается только мне и вновь тянется к моим губам. Наш поцелуй прерывает звонок скайпа. – Пойдём, моя маленькая. Сейчас познакомлю с родителями и объясню причину отказа приехать в гости.
Виктория
Прихожу с работы вся какая-то расстроенная и разбитая, полежав с полчаса и немного отдохнув, иду на кухню. Для Генриха ужин есть, меня же ждёт творог и фрукты. А вот к чаю я ничего не купила, забыла. Генрих любит вечером чай с чем-нибудь вкусненьким. Решаю испечь печенье. Провожу ревизию на какой рецепт продуктов хватит, да ещё так, чтобы долго не возиться, и тут вспоминаю про мамин рецепт, написанный Анной Павловной. Извлекаю уже мятый листочек из сумки, как ещё не выбросила, дурёха, сколько месяцев провалялся в сумочке, а я о нём даже не вспомнила. Читаю ингредиенты, всё есть. Прекрасно! Вот его и испечём.
Быстро делаю творожное тесто, раскатываю, вырезаю кружочки, обваливаю в сахаре и ставлю в духовку. Плюхаюсь на стул. Немного устала, а ведь это треть срока. Дальше-то как? Нежданно – негаданно набегают слёзы. А если мой организм не справится? А если я не справлюсь? Мне становится жалко себя… Жалко малышей… Потом Генриха… Я его уже измучила своим токсикозом по утрам и капризным настроением. Он готовит мне утром завтрак, а ведь должна это делать я. Ведь я же хозяйка, женщина… Я не успеваю успокоиться, как слышу щёлканье замка и голос Генриха:
– Виктория, я дома.
Бегу, если это так можно назвать, встречать любимого мужчину. Очень рада его видеть, за день успела соскучиться, а он огорошивает меня заявлением, что сейчас будет с родителями знакомить. Внутри всё замирает. Если бы не его «Я рядом, маленькая», точно бы сбежала.
Генрих даёт мне некоторое время прийти в себя, а сам, сделав нам чай и прихватив вазочку с печеньем, уходит в гостиную. Слышу, как он здоровается с Марком и Аннет.
– Вика, иди сюда скорее. Пока родителей нет, примем поздравления от племянников.
Захожу в комнату и вижу на экране милые лица. За короткие встречи и редкие телефонные звонки я успела полюбить и Марка, и Аннет. Девчонка рада видеть меня, широко улыбается, машет мне сразу двумя руками и что-то начинает быстро говорить по-немецки.
– Аннет, я тебя не понимаю, – извиняясь, говорю в ответ.
– О, извини, совсем забыла, – смеётся девчонка. – Генрих, тебе неуд за выполнение домашнего задания. Я же просила.
– Аннет, тебе нужен язык для поступления и учёбы. Учись быстро переходить с языка на язык, – делает замечание племяннице Генрих.
– Генрих…– канючит подросток.
Мы мило беседуем, Аннет щебечет, выдавая подробности первого свидания с мальчиком, и вдруг резко замолкает.
Марк смеётся и нежно издевается над сестрой. Оказывается, пришли с прогулки родители Генриха, а они не посвящены в девичьи тайны Аннет.
На более серьёзной ноте Марк рассказывает о грядущей командировке в Америку. Он не очень доволен, так как предпочитает азиатские страны и Европу.
– Вика, я постараюсь приехать на день рождения к Оленьке, но пока ей ничего не говори.
– Марк, может не нужно… – я запинаюсь, не могу подобрать правильное слово, ведь девчонка привязывается к нему.
– Что не нужно? – уточняет он.
– Она маленькая, но очень смышлёная. Ей сложно будет принять потом факт появления у тебя семьи. Это очень больно. Я через это в детстве проходила…
– Вика, я не собираюсь жениться ни на ком, – звучит ответ молодого мужчины. – Может мне твоя сестра понравилась.
– Она ребёнок… – но ответить не успеваю.
В этот момент я слышу отчётливо два голоса, мужской, басовитый, и женский, очень приятный и мелодичный, и замираю. Мозг бешено ищет выход. Хочу сбежать, но Генрих предотвращает побег, крепко обхватив меня за талию.
– Сидеть, – грозно звучит голос рядом.
Резко поворачиваю голову и пропадаю в ласке его голубых глаз. Вот как у него так получается. Только что рявкал и уже ласкает.
– Вика, ты чего? Куда собралась? Родители не кусаются. Я просто обязан их познакомить с моей будущей женой и матерью моих детей, – он упирается лбом в мой лоб и смотрит на меня своим умопомрачительным взглядом.
– Генрих, сынок, что за милое создание рядом с тобой? – слышу я голос женщины, заливаюсь краской и боюсь поднять глаза в камеру.
– Привет, мамуль! А отец где?
– Идёт…
И всё-таки я немного приподнимаю глаза, тихонечко пытаясь рассмотреть матушку Генриха. Это пожилая женщина, но очень ухоженная и красивая. Тёмно-каштановые волосы с лёгкой проседью, которую женщина даже не пытается закрашивать, идеально уложены. Её природная красота не увяла с возрастом, а словно переживает вторую молодость. Здесь вижу, как в свободное кресло, рядом с женой, усаживается импозантный мужчина. Худощавый, высокий, седой, с улыбающимися глазами.
– Добрый вечер, сын. Знакомь с красавицей.
Я готова провалиться куда-нибудь. Божички, это так…
– Рядом со мною моя невеста, Виктория. Свадьбы не будет, мы решили отметить в семейном кругу…
Но Генриха перебивает мама:
– Это почему, Генри? Ты же обещал?
– Мамуль, прошу простить меня. Когда я это обещал, не думал, что встречу Вику и у нас всё так быстро закрутится. Но на подготовку свадьбы уйдёт по меньшей мере пару месяцев, а нам через пару месяцев не до перелётов будет.
– Вы к нам даже не приедете? – басит отец.
Отмечаю для себя, родители Генриха отлично разговаривают по-русски, и меня это немного успокаивает.
– Нет, пока не приедем. Вика беременна, – я слышу визг Аннет, – и мы ждём появления на свет сразу двух малышей…
Генрих целует меня в щёчку, а по ту сторону экрана повисает гробовое молчание. Даже Аннет затихла.
– Неожиданно…
– Прекрасно…
Родители произносят это одномоментно, а потом раздаётся дружный смех.
Постепенно я отхожу от шока знакомства с родителями, и мы мило и долго общаемся. Полина Алексеевна, так зовут маму Генриха, просит сына сбросить ей номер моего телефона, так как она собирается общаться со мной без посредников, и я уверена, мне будет приятно это общение.
К концу нашего разговора я сильно устаю. Беспокойство в начале дало о себе знать. Меня начинает клонить в сон, и я из последних сил стараюсь не зевать.
Генрих
Не на шутку пугаюсь за Вику. Маленькая так переживала из-за знакомства с родителями, так боялась. Хоть и прошло всё просто прекрасно, по-другому и быть не могло, но Вика ещё долго не может успокоиться, засыпает в моих объятиях, прижимаясь к моей груди своей милой щёчкой.
Аккуратно вылезаю из её объятий и иду в кабинет. Мне нужно ещё сделать несколько звонков в Германию. Один из которых мамочке. Мы с ней ещё не всё обговорили.
На мой звонок мамуля отвечает молниеносно, словно ждала его.
– Я знала, что ты перезвонишь, – смеётся она. – Как Вика?
– Уснула. Она очень нервничала. Девчонка ужасно боялась, что не понравится вам и вы запретите мне жениться.
– А это возможно? – раздаётся голос отца, догадываюсь, у них включена громкая связь.
Мои родители – эталон крепкой семьи. Прожив столько лет вместе, они практически не ссорятся, даже ворчат друг на друга редко. Правда, когда мы были детьми, отца дома видели не часто. Он в основном был на работе. Зато мама всегда была с нами.
– Нет, – отвечаю родителям. – Конечное, нет. Я люблю её. И ты, отец, как никто другой, знаешь, что значит любить…
Не желая, чтобы Вика случайно услышала наш разговор, мы разговариваем по-немецки. Разговор затягивается. Мамочке хочется узнать всё, где и когда познакомились, как давно живём вместе и почему я ничего не рассказал родителям, когда приезжал к ним.
– Может рожать к нам приедете? Всё-таки двойня, – с надеждой в голосе предлагает мама.
– Нет, мамуль. С Викой всё хорошо, рожать будем здесь. К тому же у неё прекрасный доктор. Лёвка точно справится. К нему из-за рубежа приезжают, – рассказываю я, зная, как мама любит Лёвку, считая его ещё одним своим сыном.
Лёва жил у нас, когда стажировался в Германии, и очень понравился моей мамочке своей обходительностью и прилежным поведением. В отличие от меня, Лёва всегда вовремя был дома, по утрам от него не пахло перегаром, и он ночевал в своей комнате, а не у очередной дамы неизвестно где.
Всё рассказав, удовлетворив материнское любопытство, я прощаюсь, смотрю на часы и понимаю, что второй звонок делать уже недопустимо поздно. Оставляю его на утро. Нужно позвонить лечащему врачу мамы и немного откорректировать лечение, снизив дозировку некоторых лекарств, а одно из них вообще заменив на другое.
Возвращаюсь к своей любимой девочке, подныриваю под одеяло и прижимаюсь к такому желанному телу. Вика прижимается ко мне сильнее и улыбается во сне. Не хочу тревожить её сон. Моя маленькая девочка, охраняющая покой моих крошек, сладко спит в моих объятиях.
Глава 36
Виктория
Стою у окна одна в комнате. И в квартире одна. Генрих куда-то ушёл на ночь глядя…
Мы впервые поссорились и в этой ссоре виноваты оба. Мы оба до чёртиков упрямы и оба, также до чёртиков, самостоятельны. Он привык жить один и всё решать сам, я же к этому приучена в силу воспитания и характера. Вот зачем меня мама с детства учила рассчитывать только на саму себя и ни в коем случае не опираться на мужчину?
Я слишком люблю Генриха. Люблю! Но даже ради нашей любви я не готова сделать первый шаг к примирению.
Стою и пытаюсь проанализировать всю ситуацию в целом. У нас всё происходит с неимоверной скоростью: знакомство, вспыхнувшие чувства, предложение, беременность, свадьба… И всё это за каких-то четыре месяца!..
Почему-то до сих пор не покидает чувство, что это не его дети. Я настояла на тесте, и Лёва его сделал. 98% что это дети Генриха. Но, я не верю… Почему?
Нервы на пределе. А здесь ещё Генрих со своей дикой заботой…
Вот зачем он, не спросив моего мнения, решил купить другую квартиру. Чем ему эта не угодила? Ведь решили же сделать в моей спальне детскую. Оленька и в гостиной поживёт. Нет же… Он так решил…
Смотрю на заходящее солнце. Как красиво небо на закате. Деревья уже утопают в зелени, ещё молодой и чистой.
Я строила планы, что буду гулять в скверике на территории жилого комплекса с детьми. Вот и из окон площадка детская видна. А Генрих всё решил по-другому…
И здесь мой мозг посещает мысль, я ведь даже не знаю, где он насмотрел квартиру и какую… Снова охватывает чувство вины. Почему я не дала ему договорить? «Что за дурная мода такая, недослушав, возмущаться», – корю я себя.
Устав стоять, тащусь в душ. Генрих ещё не вернулся. Куда он ушёл? Сразу после ссоры я ушла в предполагаемую детскую и через несколько минут услышала хлопок входной двери. Всё… Прошло уже около часа, а его всё нет.
Моя нервозность передаётся малышам. Чувствую какую-то неуютность внизу живота. Может скушала что-то не то…
И вспоминаю. Мне завтра на приём к Лёве. Этот обворожительный мужчина для меня теперь Лёва. Он с таким трепетом относится к моей беременности. Интересно, он ко всем пациенткам так относится? Или только к женам друзей? Завтра спрошу. Или нет…
Приняв душ, набрасываю халатик прямо на голое тело, смотрюсь в зеркало. Я немного изменилась. И дело не в животике уже явно вырисовывающимся и выпирающем вперёд. Нет… Я повзрослела, взгляд другой, более серьёзный, что ли. Внимательно осматриваю всю себя и улыбаюсь. Немного успокоившись, обхожу квартиру. Одна. Генрих так и не появился. Иду в спальню, разбираю кровать, стаскиваю покрывало и аккуратно сворачиваю его, сажусь на край постели. На моей прикроватной тумбочке стоит пара голубых пинеток, розовые стоят на тумбочке Генриха. Горько улыбаюсь. Ну, вот где он? Я уже готова попросить прощение. Беру телефон и верчу его в руках. Ни пропущенного звонка, ни смс-ки нет. На глаза наворачиваются слёзы обиды на Генриха и злости на себя. Мы снова не услышали друг друга…
Поправляю подушку и откидываюсь на неё. Кладу руки на живот. Нежно глажу своих малышей. И вдруг замираю… Божечки!.. Мои крохи совершают свои неуверенные движения внутри, да так, что я их не только чувствую, но и вижу перекатывание живота. Такое несмелое, еле заметное. Визжу от радости!
В этот момент дверь в спальню распахивается и на пороге возникает фигура моего сурового, в данный момент взволнованного, мужчины:
– Что?..
– Смотри, – я тыкаю пальцем в свой живот. – Я чувствую их движение.
Я безумно счастлива. Это невозможно передать словами. Невозможно описать тот миг, когда ты впервые чувствуешь первое движение маленьких живых существ внутри тебя. Движение ребёнка!.. Божички, как это необычно и приятно!..
Генрих подходит, присаживается на кровать, наклоняется и целует мой живот.
– Привет, милые.
Его голос наполнен такой нежностью и любовью. Он ещё раз целует мой живот, а потом перебирается к моим губам и припадает к ним в столь же нежном поцелуе. Но вскоре нежный поцелуй перерастает в страстный.
– Извини меня, маленькая, – с трудом прервав поцелуй, шепчет он мне в губы. – Я больше никогда не буду принимать поспешных решений, не посоветовавшись с тобой, – он упирается лбом в мой лоб, а я балдею от его слов.
– Я тоже виновата. Извини, – также искренне извиняюсь я. – Даже не спросила, что за квартира и в каком районе. Налетела с обвинениями, как фурия, – слышу, как Генрих улыбается уголком рта. – А куда ты ходил?
– В магазин. Тебе за завтраком. Иначе снова уйдешь на работу голодная.
– Спасибо. Мне вечером на приём. Ты со мной?
Генрих не пропустил ещё ни одного приёма. Мой мужчина всегда рядом.
– Конечное, Вика. А сейчас давай спать, маленькая.
Он целует меня в лоб и уходит в душ, а я, всё же успокоившись окончательно, проваливаюсь в сон. Уже через дрёму чувствую, как мой муж прижимается к моей спине, перекладывает мою голову к себе на плечо, зарывается в мои волосы и выдыхает:
– Прости меня за любовь… И за гиперопеку прости… Мне очень хочется быть с тобой рядом всегда… Ты мой воздух…
Я почти сплю и через пелену сна слышу его голос. Надеюсь, мне это не снится, и он это говорит наяву.
Глава 37
Генрих
Моя маленькая Виктория постепенно привыкает и начинает мне полностью доверять. На задний план уходят её колючки и полные недоверия взгляды. Она, поверив в мою любовь, разрешает о себе заботиться.
Теперь она не спрашивает, куда мы идёт. Сейчас Вика задаёт другие вопросы: «Что одеть?» и «Как я выгляжу?». А выглядит она всегда обворожительно шикарно.
Сегодня мы приглашены на юбилей к моему хорошему знакомому. Идём в ресторан. Мой милый колобок, уже колобок, некоторые с таким животом рожать идут, наводит последние штрихи у зеркала, а я любуюсь ею, лёжа на кровати.
– Вот. Генрих, так хорошо? – спрашивает Виктория, поворачиваясь ко мне и поправляя локон волос, который только что пыталась уложить так, как ей этого хотелось.
– Ты прекрасна! – смотрю на любимую жену, а потом меня посещает мысль, которую я озвучиваю вслух. – А может никуда не пойдём? Я сладко помучаю тебя в спальне…
– Нет!.. – возмущается Вика. – Я что, зря всё это делала? Столько времени у зеркала провела…
Она смешно надувает губки и морщит носик, словно готова расплакаться.
– Я шучу. Пойдём, – встаю с кровати и подхожу к Вике.
– Давай только, мы ненадолго. А то, когда к Фроловым ходили, я очень устала. Там ещё такие неудобные стулья были.
На прошлой неделе наш поход в гости немного затянулся, и Вика действительно устала, но всё это время девочка терпела и мило общалась с дамами. Я и не думал, что она хочет домой.
– Вика, как только устанешь или захочешь домой, сразу говори мне, и мы уйдём.
Целую свою жену, ласкаю её животик и тут же получаю недовольный пинок изнутри.
– Не тронь их. Они только успокоились. Весь день в футбол играли. Я даже сомневаюсь, что там есть девочка, – смеётся Вика. – А куда мы идём?
– К сожалению, маленькая, в наш ресторан, – отвечаю я и смотрю на реакцию жены.
Вика не очень любит ходить в этот ресторан по одной простой причине. Мы там постоянно пересекаемся с её бывшим, а она его переваривает с трудом. Поэтому последнее время она настойчиво приучает меня к домашней кухне, еще и аргумент нашла: «Генри, привыкай. Когда родятся дети, ресторан для нас будет закрыт…».
– Ничего. Ты же будешь рядом? – спрашивает Вика и корчит милую рожицы.
– Я всегда буду рядом, маленькая, – отвечаю любимой и чмокаю её в носик.
Мы прекрасно отдыхаем в компании моих друзей. Вика общается с девчонками, они мило хихикают, что-то обсуждая и одаривая нас ехидными взглядами. Понятно, дамы промывают наши косточки.
Через какое-то время Вика кладёт мне голову на плечо и тянется губами к уху.
– Генри, я с девочками схожу в дамскую комнату? – её милые глазки весело улыбаются.
Я счастлив, что у моей девочки хорошее настроение.
– Давай, я тебя провожу и подожду, – предлагаю я, поднимаясь со стула.
В зале присутствует Макс в компании какой-то девицы и парочки молодых мужчин. Немного переживаю за Вику, не хочу, чтобы она с ним столкнулась.
– Зачем? Я же не одна. Мы с девчонками, – отвечает Виктория, одаривает меня поцелует и уходит.
В её отсутствии сижу как на иголках, несколько раз порываюсь встать, но останавливаю себя. Нельзя же быть таким параноиком…
Наконец-то вижу компанию девчонок, идущую к нашему столику. Отвлекаюсь на вопрос друга, отвечая ему, но тут же замечаю, что Вики с девушками нет. Спрашиваю у Лены:
– Алён, а Вику где потеряли?
Пытаюсь произнести это спокойно, но внутри всё замирает.
– Не парься ты так, она с каким-то мужиком на лестнице остановилась, разговаривает. Не ревнуй, Генрих. Тебе это не идёт, – хихикает она и хочет ещё что-то сказать, но мне уже наплевать.
Срываюсь со стула. Вылетаю на лестницу…
– Руки убрал, – выкрикиваю я, видя, как Максим грубо держит её за предплечья и не даёт пройти.
Мужчина поднимает на меня глаза и убирает руки от моей жены.
– Это ребёнок мой… – напоследок цедит он сквозь зубы и уходит от неё прочь.
Обнимаю Вику, она прижимается ко мне.
– Я так испугалась, что он меня толкнёт. Я не переживу, если с ними что-то случится.
– Всё хорошо моя маленькая. Может пойдём домой?
– Нет. Пусть подавится. Запугать меня у него не получится, – упрямо возражает Вика и тянет меня в зал.
Виктория
Я уже знаю почти всех друзей и хороших знакомых Генриха. Со многими мы частенько пересекаемся то в кафе, то на прогулке, то в театре. Вот только жена именинника мне не нравится от слова «совсем».
От неё сквозит лицемерием и двуличностью, иногда прямо хочется поставить её на место. Лена работает менеджером в какой-то крутой компании и этим очень гордится, одевается она только в брендовые вещи. В разговоре постоянно пытается зацепить всех, кто одет просто. Меня пока не трогает, то ли потому, что я жена Генриха, то ли потому, что беременна. Хотя последнее она не приветствует. Ещё в самом начале нашего знакомства она бросила фразу, что в наше время рожают только идиотки, ребёнком связывая себя по рукам и ногам.
Если она в моём представлении персонаж отрицательный, то вот её муж очень даже положительный. Весёлый балагур, шутник, которых ещё поискать нужно, но несмотря ни на что, шутки у него добрые.
Фроловы тоже очень интересная парочка. Он высокий красавец, но угрюмый и молчаливый, а вот его жена, Марина, весёлая серенькая мышка. Маленькая и кругленькая. Рядом смотрятся прикольно, но относятся друг к другу с каким-то неподдельным трепетом. Марина часто является мишенью для издёвок Лены, но не обращает на это внимание.
Ещё одна пара, Илья и его спутница Наташа. С ними я только сегодня познакомилась. Насколько я поняла, она сестра именинника. Добродушная женщина, у них с мужем то ли трое, то ли четверо детей. При встрече она так трепетно дотронулась до моего животика.
– Прелесть! Какая прелесть! – только и произнесла она.
Илья посмеялся и попросил не подпускать её к моему животу, а то нагладит. Ему и этих живогрызиков хватает.
Из всех присутствующих я в основном общалась с Наташей и Мариной.
Через какое-то время с девчонками решаем спуститься до дамской комнаты, чмокаю мужа в щёчку и сбегаю с девчонками, если моё медленное переваливание можно назвать бегом.
– Вика, а ты бандаж носишь? – интересуется Наташа, прихорашиваясь у зеркала.
– Да. Их тяжело перед собой таскать. Там целых два карапузика.
– Близнецы? – спрашивает Марина.
– Нет, двойня. Надеюсь Лёва не ошибся и нас осчастливят своим появлением дочь и сын.
– И зачем вам двое. Сейчас же можно аккуратно одного убрать. Так все после ЭКО делают, – встревает в наш разговор Лена.
– Во-первых, не все, а во-вторых, убрать – значит убить, – отвечает ей Марина, встав на мою защиту, я же стою молча и не могу сказать ни слова. В моей голове произошёл какой-то взрыв. Её слова меня сильно зацепили и сделали больно.
– Ты вначале хоть одного роди. А то только собираешься. Начало есть, а конца что-то не видно, – Лена эту реплику адресовывает Марине, та не выдерживает и выбегает за дверь.
– Зачем ты так? Ведь знаешь же, что уже в третий раз она теряет ребёнка, – возмущается Наташа и выходит следом.
Я тоже направляюсь на выход, но Лена останавливает меня, схватив за руку.
– Ты действительно считаешь, что рождением детей осчастливишь Генриха? Я молчу, не знаю, что ей ответить, да и надо ли отвечать на этот глупый вопрос, а Лена тем временем продолжает. – Ему, как и любому другому мужику, нужен хороших т…х в постели, а не бессонные ночи, сопли, слюни и детский плач. Бедный Генрих…
Лена ещё хочет что-то сказать, но я, высвободив свою руку из её захвата, выхожу за дверь и медленно направляюсь на второй этаж, жалея, что не пошла в дамскую комнату в сопровождении мужа.
Уже на лестнице вижу нагло ухмыляющегося Максима. Он явно поджидает меня. Лена быстро догнав меня, хочет обогнать, но я прошу не оставлять меня одну.
– Это твой знакомый, не мой. Сама и разбирайся, – слышу я в ответ на мою просьбу.
Пытаюсь обойти Максима, но он хватает меня за руку и дёргает на себя. Лишь моя мёртвая хватка за перила не даёт мне упасть к нему в объятия.
– Что, Вика, довольна? Ты этого хотела?
Он грубо тычет пальцем мне в живот, а я прямо чувствую, как из-под его пальца малыш убирает свою часть тела, словно сжимаясь внутри.
– Не трогай!.. – резко отвечаю я и пытаюсь отстраниться, но Макс не позволяет.
– Как ты посмела меня обмануть? Это мой ребёнок и своё отцовство я буду оспаривать через суд.
Максим говорит это достаточно громко, заметив, что привлекает ненужное внимание окружающих, он пытается улыбнуться и уже более тихо продолжает.
– С…а, ты ещё ответишь за рождение этого…, – но он не может подобрать нужного слова и зло добавляет. – Нравится ходить неуклюжей коровой? Я сделаю тебя суррогатной матерью и таким способом буду зарабатывать на тебе деньги. А этому, – он снова тычет в мой живот пальцем, – я подберу семейку, которой нужен малыш для усыновления. Его в нашем доме не будет!
