Вета Маркова
Прости за любовь
– Не знаю. Это из той же серии, почему ты – «маленькая». Необъяснимо. Хотя, может у Оленьки есть объяснения по этому поводу. Я не спрашивал, – смеётся Генрих. – Кушай, Вика, кушай, а то кормить буду.
Я, умяв половину порции, отваливаюсь на подушку. Больше в меня не поместится. Я привыкла кушать часто, но понемногу. А здесь… порция на бегемотика.
– Генрих, ты порции не перепутал? – смеюсь я.
– Нет, маленькая. У нас Даша привыкла мужчинам готовить. Они с Элен обычно нашу порцию пополам делят.
Я тупо улыбаюсь, наслаждаясь присутствием Генриха рядом и купаясь в его взгляде.
– Ещё, – продолжает Генрих делиться новостями, – Вадим Игоревич лёг на обследование. По результатам первых анализов всё даже очень неплохо. Поделаем капельницу, подберём другое лекарство и будет как новенький.
Посмотрев внимательно на меня и улыбнувшись своей очаровательной улыбкой, Генрих поясняет:
– Ты с ним обязательно встретишься, но только когда от твоей простуды не останется и следа.
Потом Генрих устраивается рядом на кровати, прижимает меня к себе и рассказывает все новости, привезённые Марком и Оленькой, но слышу я их плохо, засыпаю, погружаясь в сладкий сон в объятиях ласкового мужчины, так быстро ворвавшегося в мою жизнь, всё перевернувшего в ней и заполнившего собой её до краёв.
Глава 13
Виктория
Я уже больше недели живу у Генриха. Кашель практически прошёл. Самочувствие нормальное, но мой милый доктор не спешит закрывать мне больничный, заявив, что на работу ещё рано. Да я и сама чувствую, что работать полный день ещё не готова. Быстро устаю.
Сегодня к нам вечером должны будут приехать Даша с Германом. Дашка позвонила мне утром и сообщила новость. Весь день занимаюсь приготовлением ужина. С меня повар так себе, готовить умею, но без изысков.
Ход моих мыслей нарушает телефонный звонок. Номер мне незнакомый, но я зачем-то нажимаю на соединение.
– Добрый день, Виктория Вадимовна, – в трубке звучит приятный женский голос.
– Добрый день, – отвечаю я и выжидательно молчу, дав возможность звонившей озвучить тему разговора, ведь не просто же так позвонила.
– Виктория Вадимовна, это Вас беспокоят из отдела кадров. Руководство приняло решение расторгнуть с Вами договор. Клиника решила, что клинический психолог нам не нужен больше. Мы знаем, что Вы сейчас болеете и прийти не можете, но не могли бы Вы прислать заявление на увольнение на электронную почту. Адрес я сейчас сброшу. Руководство очень просит написать заявление по собственному, чтобы избежать бумажной волокиты, одновременно мы обязуемся дать Вам хорошую рекомендацию и выплатить компенсацию. Выздоравливайте. Спасибо.
Я, как заворожённая, прослушиваю монолог звонившей и потом долго держу телефон в руках, уставившись на погасший экран.
– Маленькая, я дома, – неожиданно раздаётся из прихожей.
Я не успеваю выйти к нему навстречу, приходя в себя. Генрих, оказавшись рядом, заключает меня в объятия и целует.
– Вика, что-то произошло? На тебе, маленькая, лица нет.
Голос Генриха возвращает меня к жизни. Придя в себя, я рассказываю о звонке.
– И что? Найдём другую работу. А пока будешь восстанавливаться после болезни, отдыхать и, Вика, посмотри курсы повышения квалификации или переподготовки. Клинический психолог это, конечное, круто, но лучше если будет что-нибудь ещё.
Генрих целует меня в носик и заглядывает в мои глаза, в которых застыли слёзы. Ещё в новогоднюю ночь я была уверена, что меня уволят. Но почему этот звонок меня так огорчил? Почему я не могу справиться с наступившей пустотой и подкатившимися слезами? А ещё этот взгляд Генриха. Это так… Он просто в душу заглядывает и целует её. За столь короткое время я успела полюбить этого мужчину. Это не привязанность и благодарность за заботу. Нет!.. Это и есть любовь! Всепоглощающая и чистая. В этом я уверена.
Я впервые в жизни встретила мужчину, дающего всё, внимание, заботу, ласку, кров, и ничего не требующего взамен. Он даже не требует делить с ним постель. Мне выделена отдельная комната. Мы с ним хорошо проводим время, гуляем. У меня есть ключи от его квартиры, машины. Я вольна делать всё, что захочу. И у меня не требуют отчёта. Мне даже не позволяют тратить свои деньги, вручив мне карточку на мелкие расходы. Я как-то поинтересовалась лимитом карточки, а то мало ли переборщу. На мой шутливый вопрос получила серьёзный ответ:
– Маленькая, она безлимитная. Если средств не хватит, я сразу переведу.
Как я теперь благодарна Максиму за поломку машины. Я уверена, что это его рук дело, но как всегда он не смог всё просчитать и у него не до конца получилось задуманное. Но это уже не важно. Важно только то, что я люблю и любима!
– Вика, ты витаешь в облаках. Маленькая, я спросил про ужин и очень хочу услышать ответ.
– Извини, Генрих, – поспешно отвечаю я, – я задумалась. Ужин готов. Во сколько Даша с Германом приедут?
– Уже подъезжают, маленькая.
И снова объятия и поцелуй. Мы не можем дышать друг без друга.
Вечером, после ужина в приятной компании, я рассказываю Даше о звонке, и она помогает мне грамотно написать заявление на увольнение. Я в этом полный профан, такое заявление я пишу впервые в жизни. Это моё первое увольнение.
Глава 14
Виктория
Через пару дней меня ждало новое испытание судьбы и очередное разочарование в Максиме, после которого я была безмерно благодарна всем, кто был причастен к нашему расставанию.
В обед позвонила мама Максима, Татьяна Ивановна. За шесть лет нашей совместной жизни с её сыном, я видела эту женщину несколько раз и то, только в самом начале. У нас даже не было номеров телефонов друг друга. Откуда у неё мой номер, приходится лишь догадываться, и навряд ли номер любезно предоставил Максим.
Максим в самом начале наших отношений дал понять, что мама недовольна его выбором, общаться со мной она не хочет. Мне это было неприятно, но я смирилась и приняла условия его мамы – минимум общения.
Поэтому её сегодняшний звонок был для меня большой неожиданностью.
– Виктория, Максим сказал, что ты подала на развод. Почему? Ведь вы были такой хорошей парой. Максим всегда отзывался о тебе очень тепло, говорил, что счастлив, имея такую жену. Жил только тобой, даже ко мне появлялся раз в пару месяцев и то на несколько минут, чтобы не огорчать тебя.
Она ещё хочет что-то сказать, что-то выговорить мне, обвиняя меня, но я вынужденно перебиваю женщину, решая внести ясность в ситуацию, которая меня очень цепляет.
– Извините, но нам не нужно разводиться. Мы не были мужем и женой. Максим этого не хотел. Да и с Вами он проводил практически все выходные, а уж праздники – это точно.
Своим ответом я ввожу женщину в ступор. В трубке повисает недолгое молчание.
– Как не были женаты? А как же твой каприз со свадьбой только для вас двоих? Свадебное путешествие, на которое я давала деньги? – спрашивает Татьяна Ивановна, явно начиная злиться.
Я ошеломлена. Какая свадьба? Какое свадебное путешествие? За шесть лет, прожитых вместе, единственной нашей совместной поездкой был отдых в Турцию на пять дней, выклянченный мною на втором году нашей совместной жизни. Всё!!! Но путевку нам купила моя мама, на всё остальное я умудрилась сэкономить за год.
– Вы про поездку в Турцию? – спрашиваю я робко, уже боясь узнать что-нибудь новое.
– Нет. На Мальдивы, – твёрдо, уверенная в своей правоте, произносит Татьяна Ивановна.
Я давлюсь своим удивлением, мой мозг отказывается что-либо понимать…
– Я никогда не ездила на Мальдивы. С Вашим сыном мы были только в Турции лет пять назад.
– Как? Ничего не понимаю… – тихо произносит она.
– Я тоже, – отвечаю я.
– Вика, где ты сейчас живёшь? Максим сказал, что ты забрала все вещи. Можно я подъеду к тебе.
Никого не хочу пускать в наше с Генрихом гнёздышко, но и тащиться куда-нибудь тоже не хочется, поэтому назначаю встречу в кафе рядом с домом. Всё время до встречи с несостоявшейся свекровью почему-то не нахожу себе места. Он что? врал нам двоим сразу? Зачем? В моей голове это просто не укладывается.
Захожу в кафе, заказываю кофе и пишу смс-ку Генриху, извещая любимого мужчину о моём временном отсутствии дома и обещаю, как только освобожусь, позвонить. Только отправляю смс, как раздаётся звон колокольчика, висящего прямо над входом. Поднимаю глаза и вижу приятную женщину лет пятидесяти в шикарном норковом полушубке. Она очень красивая и эффектная. Поднимаюсь из-за столика. Татьяна Ивановна узнаёт меня и быстро подходит.
– Вика, ты очень хорошо выглядишь, детка, всё такое же милое очарование.
Я улыбаюсь и благодарю, хотя и немного опешив от такого заявления. Обмениваемся ещё парой дежурных комплиментов. Она предлагает заказать по фужеру вина.
– Извините, Татьяна Ивановна, мне нельзя. У меня курс антибиотиков ещё не пройден, – извиняюсь я.
– Ты болеешь? Или это ещё последствие аварии? Что-то серьёзное? – интересуется она.
И мне её вопросы кажутся искренними, а не заданными праздно, из любопытства. Одно только настораживает. Про какую аварию она говорит? Я никогда в аварию не попадала.
– Уже всё нормально. Почти выздоровела. Воспаление лёгких было. А про какую аварию Вы говорите?
– Максим в канун нового года заскочил ко мне, завёз подарок и сообщил, что ты попала в аварию. Сказал, что только узнал, подробности ему ещё не известны, поэтому остаться со мной не может, едет к тебе. Обещал, как всё узнает, перезвонить. Позвонил через пару дней. Сообщил, что с тобой всё в порядке. Ты просто не справилась с управлением, твоя машина восстановлению не подлежит, но придётся ещё выплачивать штраф и приличную компенсацию другим пострадавшим автовладельцам. Просил помочь финансово. Два дня назад приехал за деньгами, объяснил, что своих точно не хватает, а до суда дело доводить не хочет.
Я молча смотрю на Татьяну Ивановну, широко распахнув глаза, поражённая враньём Макса. Мне жаль эту женщину. Ведь она одинока, после гибели мужа так и не смогла устроить свою жизнь, ещё и сын не подарок.
– Машины действительно у меня больше нет, но в аварию я не попадала. Кто-то вывел из строя электронику. Поэтому пришлось продать. Но, кроме моей машины, не пострадал никто. Я – немного. Сильно замерзла, пока ждала помощь на трассе, и простудилась. А когда к Вам заезжал Макс 31 декабря? – задаю я интересующий меня вопрос.
– Часа в три-четыре, пробыл минут пять, – отвечает женщина. По её взгляду догадываюсь, она не хочет во всё это верить…
– За полчаса до этого мы с ним сильно поругались. Уходя он сказал, что Новый год будет встречать с Вами, а мне предложил подумать, кто мне дороже? Он и достаток или бабушка, моя маленькая сестрёнка и нищета?
– Вика, я ничего не понимаю? Какой Новый год со мной? Какая бабушка с сестрёнкой?
Мы смотрим друг на друга и уже не сомневаемся, что Максим крутил нами, как хотелось ему. И мы не находим другого выхода, как просто рассказать друг другу всё.
Так, Татьяна Ивановна узнает всё о наших отношениях с её сыном, о его частом отсутствии дома под предлогом нахождения рядом с ней, о его заботе о ней и многое ещё о чём. Но больше всего её поражает тот факт, что Макс был категорически против появления ребёнка и о его решении об аборте. Это женщину просто «убивает», ведь этот засранец обвинял во всём меня. Кто бы сомневался!..
Я же узнаю, что Татьяна Ивановна далеко не одинока. У неё есть муж, с которым она очень счастлива. Только отношения у Максима с ним не сложились. Отец Максима жив-здоров, живёт в другом городе. Татьяна Ивановна и отец Макса расстались, когда мальчишке было десять лет.
Сколько мы ещё просидели бы, не знаю, но у меня настойчиво звонит телефон. Генрих приехал домой и беспокоится моим долгим отсутствием.
Я не рассказываю Татьяне Ивановне о моём увольнении. Зачем? Теперь я уверена, что и это дело рук Макса, и даже его тётя ни при чём. Татьяне Ивановне и так сегодня информации хватает. Заявление на увольнение я уже написала и менять своё решение не собираюсь.
Генрих
Получаю смс-ку от Вики. Девочка куда-то собралась, с кем-то хочет встретиться. Пусть идёт. Моя девочка засиделась дома, и я не собираюсь её контролировать.
Заканчиваю приём, собираюсь домой. От сборов отвлекает звонок Германа.
– Генрих, я забронировал билеты. Вылетаем через десять дней. Тебе этого времени хватит на решение всех вопросов с Викой? – Герка как всегда заботлив, хотя в голосе звучат нотки милой издёвки.
– Постараюсь решить все, – обещаю я. – А обратно забронировал?
– Обратно ещё нет. Марк обещал это сделать сам. Ты точно едешь один?
– Гер, а с кем? Ты предлагаешь взять Вику? – брат молчит, даёт возможность мне высказаться. – Хочу с ней, но она не поедет. Я сам ещё не понял её отношение ко мне. На выходные к вам приедем, девочки пообщаются, тогда и решу. Вы едете все? – интересуюсь я.
– Собираемся все. А там как получится. В садике ветрянка гуляет. Если Эль подхватит что-нибудь, Дашка останется дома. И её не переубедишь ведь. Упёртая… – пытается возмутиться Герман, но я слышу через волну возмущения нотки теплоты и нежности к жене.
Я рад, что Герман вернулся к Дашке. Они счастливы вместе. Сможем ли мы быть счастливы с Викой? И будет ли это МЫ? А ведь так хочется…
Я даже не отрицаю тот факт, что втрескался в Викторию, как прыщавый пацан. Даже признаю то, что сейчас она может вить из меня веревку, я даже сопротивляться не буду. Но моя девочка не такая…
После разговора с братом решаю сделать Вике предложение, а дальше пусть сама решает. Что-то мне подсказывает, она согласится. Заезжаю в ювелирный и покупаю колечко, звоню знакомому и заказываю столик в ресторане и желательно в vip-зале, там посетителей поменьше, захожу в цветочный и покупаю букет цветов.
Интересно, а какие цветы любит Вика? Я собираюсь делать предложение девушке, не узнав её!.. Ведь я о ней ничего не знаю, она до сих пор ничего не рассказала, но это меня нисколько не тревожит и не настораживает!..
Квартира меня встречает тишиной, моей девочки ещё нет дома. Ужин не приготовлен, в раковине посуда грязная. На Вику это не похоже. Она к кому-то торопилась, решаю я. Но, вот к кому? Этот вопрос гложет меня изнутри. Пытаюсь отвлечься, привожу в порядок спальню. Если согласится с предложением, к чему откладывать желание на потом. Не вижу в этом смысла, не юные уже. Во время болезни Вика спала в гостевой спальне, а после выздоровления очень мило туда каждый вечер сбегает, лишь бросив на меня застенчивый взгляд.
Вот так и живу. А ведь хочется по-другому… Организм бунтовать начинает от желания… Надеюсь, сегодня сбегать ей не придётся…
Не выдерживаю и набираю Вику. Гудок – гудок – соединение. Трубку берёт быстро.
– Да, Генри? Ты уже дома? – мило воркует моя девочка, явно хочет кому-то утереть нос.
– Вика, я скучаю. Ты домой когда? – спрашиваю я.
– Уже бегу, – слышу, как она с кем-то прощается и уже мне добавляет. – Я ужин не успела приготовить, извини. Давай я сейчас в магазин за пельменями заскочу, их на ужин и съедим.
– Не нужно, маленькая, иди сразу домой. Ужин есть, – вру я.
Пока Виктория добирается до дома, успеваю переодеться. Вика приходит задумчивая и расстроенная. Но ведь только что по телефону ворковала весёлым голоском. Что успело произойти?
Моя девочка кладёт сумочку на тумбочку, снимает шапку, расстёгивает шубку и плюхается на пуфик. Замирает, смотрит в пол задумчивым взглядом, сложив свои изящные ручки на коленях. Присаживаюсь перед нею на корточки.
– Маленькая, что произошло? Тебя кто-то расстроил?
Смотрю внимательно на мою малышку, такую нежную, ранимую, замечаю блеск в глазах. Вот-вот расплачется.
– Вика, расскажи мне, – прошу я. – Я должен знать… Ведь ты же моя…
Договорить не успеваю. Виктория поднимает на меня свои шоколадные глазки и перебивает.
– Генрих, я встречалась с мамой Максима. Эта несостоявшаяся свекровь впервые позвонила мне за эти годы, – Вика смотрит на меня своими карими глазками и, немного помолчав, продолжает. – Мы многое узнали интересного друг о друге и о Максиме. Представляешь, Макс уже в три часа, заезжая к матери перед новым годом, знал, что я попаду в аварию…
– С чего ты взяла? – интересуюсь я, давая возможность Вике выговориться, чтобы стало легче.
– Он уже тогда сказал Татьяне Ивановне, что я попала в аварию, но он пока не знает, что со мной и машиной, ему, якобы, только сообщили. Он не остался с ней даже на чашку чая, так спешил ко мне. А спустя пару дней приехал за круглой суммой денег, сказав, что своих не хватает, нужно откупиться, чтобы не доводить дело до суда, так как я виновата в аварии.
Я молчу, не зная, что сказать. Да и нужно ли что-то говорить. А Вика, сидя на пуфике рассказывает и рассказывает. За время рассказа я успеваю снять с неё сапожки, шубку, отметив, что она ничего не замечает вокруг, так погружена в свои переживания. Я, хотя и стараюсь слушать внимательно, подумываю о том, не позвонить ли в ресторан и не попросить ли доставить заказ на дом.
– Извини, Генрих, я не должна была тебя грузить всем этим. Это моя жизнь…
– Маленькая, должна, извиняться не из-за чего… Ведь ты же моя… жизнь…
Смотрю, как у Вики широко распахиваются глаза навстречу моим, и читаю в них немой вопрос «Что?».
– Вика, пойдём в ресторан. У нас сегодня ужин там…
Вика хлопает своими длинными ресничками, плохо соображая и переваривая услышанное от меня.
– Идём? – задаю вопрос, мало ли девушка против выхода в свет. – Или заказ переоформить на дом?
– Идём, – поспешно отвечает Вика, в глазах появляются счастливые искорки.
– Тогда собираемся…
Глава 15
Виктория
Собираюсь достаточно быстро, подогреваемая идеей похода в ресторан. Меня впервые пригласили в ресторан просто так. Без праздника, без повода. Макс предпочитал даже праздники отмечать дома, ссылаясь на вечную брешь в бюджете.
Принимаю душ, закалываю волосы, собрав их в незамысловатую кудельку на затылке, лишь украсив её красивыми заколками-спицами, открываю дверцы полупустого шкафа. Хорошо хоть на днях, прогуливаясь по улице, забрела в бутик и не смогла удержаться от покупки, решив порадовать себя брючным костюмом. Именно на нём останавливаю свой выбор. Брюки элегантно подчёркивают мои округлые формы и узкую талию, а широкая блузка из тончайшего шёлка, с красивым воротником, переходящим в бант, скрывает недостатки сверху. Не всех природа наградила красивым бюстом, мне достался скромный второй размерчик, хотя и этим я довольна. Проблем меньше. Наношу лёгкий макияж и выхожу к Генриху.
Он как всегда безупречен, хотя одет просто, но эта безупречность у него внутренняя какая-то. Брутальный, но не сногсшибательный мужчина, только вот глаза… Самые красивые глаза на свете!.. Смотрю на него и не могу оторваться.
– Маленькая, ты прекрасна, – Генрих подходит и нежно целует меня.
С первых дней нашего знакомства Генрих избаловал меня своими поцелуями и растворил в них. А сейчас поцелуи более редкие, но всегда нежные и на грани… Складывается впечатление, что мужчина боится сорваться.
– Поехали, маленькая? – заботливо произносит он.
Я уже привыкла к его «маленькой» и это безумно мне нравится, хотя к росту это особо не относится, мои метр шестьдесят пять смотрятся роскошно рядом с его ста восьмьюдесятью, а вот к возрасту ещё как относится… Нас разделяет по меньшей мере лет десять… Но я до сих пор не узнала, сколько ему лет. Нужно будет у Дашки спросить.
Я киваю в знак согласия, краем глаза замечаю букет цветов в гостиной и хочу уже сделать шаг в их сторону, но Генрих перехватывает моё движение.
– Всё потом, мой милый глазастик, – смеётся он.
В ресторане всё изысканно. Переступив порог ресторана, меня посещает мысль, что данное заведение на несколько уровней выше тех, куда мы, хотя и очень-очень редко, но ходили с Максом, в основном это было в период его ухаживания.
Нас провожают за столик в небольшом зале, столики здесь находятся на приличном расстоянии друг от друга, да и посетителей немного. В зале приглушенное освещение, фоном звучит романтическая инструментальная музыка, не мешая посетителям разговаривать.
– Вика, я заранее сделал заказ, но, если что-то хочешь заменить, заменим, – Генрих говорит это так нежно, что только от его голоса у меня уже разбегаются мурашки блаженства.
Присаживаемся за столик, официант приносит бутылку вина, Генрих пробует и кивает в одобрительном знаке. Я балдею молча. Чувствую себя немного не в своей тарелке. Генрих замечает мою нервозность, слегка дотрагивается до моей руки.
– Вика, расслабься. Всё хорошо, маленькая.
Он так ласково смотрит на меня, у меня даже голова кружится от его взгляда. После фужера вина и непринуждённой беседы, у меня действительно получается расслабиться, и я успокаиваюсь. Генрих рассказывает о родителях и обещает меня с ними обязательно познакомить. Я даже в мыслях не перечу ему, уже на всё согласная.
Мы уже заканчиваем ужин, когда моё внимание привлекает голос официанта, звучащий где-то рядом:
– Ваш столик, Максим Витальевич.
Максим Витальевич? Осторожно поворачиваю голову, но мужчину, расположившегося за соседним столиком видно плохо, официант несколько прикрывает его от моих глаз собой, но голос я узнаю сразу:
– Нам сегодня как обычно, – звучит голос моего бывшего.
В мой мозг врывается вопль: «В смысле, как обычно? Он что, так часто здесь бывает, что официант знает, что он будет?».
Генрих замечает перемену во мне. Берёт мою руку, нежно перебирает пальчики.
– Маленькая, не обращай на них внимание. Ты только моя! Моя девочка…
Да, я только его. Я хочу быть только его девочкой. Но обида на Максима не уходит, просто прячется куда-то, чтобы выползти вновь, как только останусь одна. Ведь именно Максу я подарила саму себя и свою молодость…
– Пойдём отсюда, – тихо шепчу я, опустив голову и неуверенная в том, что Генрих меня слышит. – Не хочу с ним дышать одним воздухом.
Но Генрих слышит меня, просит у официанта счёт, расплачивается, и мы выходим из зала. Проходя мимо соседнего столика, я одариваю своего бывшего и его спутницу презрительным взглядом и замечаю его удивление. Её я тоже знаю. Пересекались в компаниях ни раз.
Сегодня прекрасная погода, и, выйдя из ресторана, Генрих предлагает прогуляться. Ресторан от нашего дома находится недалеко, через парк идти минут тридцать. Идём молча. Генрих задумчиво улыбается, а я просто наслаждаюсь его присутствием рядом. Дарья права, рядом с этим мужчиной мир кажется другим, все проблемы превращаются в пыль.
– Вика, – привлекает моё внимание Генрих, я поднимаю на него глаза и замираю. – Вика, я … – он замолкает, внимательно смотрит на меня своими потемневшими от волнения глазами и вдруг выдыхает, – будь моей женой. Ich liebe dich2.
Я зачарованно смотрю на моего любимого мужчину. Я не знаю, что он сказал. Но точно знаю, что последнюю фразу он произнёс на родном ему языке и она очень важная для него. Ничего не нахожу, что сказать в ответ, только:
– Я согласна, Генрих. Я люблю тебя.
Тянусь к его губам за толикой счастья. Он целует меня, нежно-нежно, как только умеет он, и я растворяюсь в его поцелуе. Целуемся долго, забыв, что находимся в парке.
Уже дома, Генрих преподносит мне колечко с ярко-голубым, под стать его глазам, топазом. Принимаю подарок. Назад дороги нет, я его женщина. Я хочу быть с ним…
Утром просыпаюсь в объятиях своего мужчины. Теперь уже точно моего. Мне так хорошо, что боюсь пошевелиться и спугнуть ощущение счастья. Поворачиваю голову и натыкаюсь на взгляд Генриха.
– Доброе утро, – шепчет он.
Мурлычу в ответ. Тело ещё спит и помнит страстные ласки этого очаровательного мужчины. Отвожу глаза в сторону, мне немного стыдно за вчерашнее. Никогда бы не подумала, что я такое позволю творить с собой в постели, да и что сама способна на такое. Чувствую, как от воспоминаний щёки заливаются румянцем.
– Вика, что произошло, маленькая? Посмотри на меня, – Генрих настойчиво просит, а я отрицательно мотаю головой и ещё больше смущаюсь. Прямо как школьница.
Генрих переворачивает меня на спину и нависает надо мной.
– Вика, девочка моя, ты смущена содеянным? – он не ждёт моего ответа, а целует, слегка вжав в кровать. – Моя смущённая девочка, – смеётся он и вновь целует.
Я просто купаюсь в его ласках.
Глава
16
Генрих
На выходные мы собирались к бабушке.
Проснувшись утром, долго не можем покинуть стены спальни. Я наслаждаюсь присутствием в ней моей Виктории. Впервые вижу смущение в глазах женщины после проведённой вместе со мной ночи. Я что-то сделал не так? Решаю разобраться во всём позднее.
Моя смущённая девочка всё утро краснеет в моих объятиях, а я тащусь от этого. Она моя… Моя до самой последней клеточки своего тела. Она божественна.
Выезжаем поздно, по дороге собираем все пробки и к бабушке заявляемся в аккурат к обеду.
Моя маленькая почти с порога хвастается колечком. Принимает поздравления бабушки и отца. Клавдия Ивановна довольна.
– Ой, сынок, девка строптива очень. Справишься?
– Бабуля, – прерывает её Вика, – что ты опять за своё? Строптивой только лошадь необъезженная может быть. – Возмущается Вика, заливаясь румянцем и пряча глаза в пол.
– Клавдия Ивановна, может это мне в ней и нравится. Ещё не понял, – смеюсь в ответ, а сам задумываюсь.
То, что люблю её, не сомневаюсь, а вот со свадьбой можно и повременить. Глупо в моём-то возрасте в омут с головой. Я себе такого даже в тридцать не позволял. Хотя, может и зря. Именно из-за этой моей осмотрительности в свои сорок я один.
Герман с Дашкой настойчиво зовут в гости. Они сегодня в коттедже одни. Дети оставлены дома с Глебом. У нас с Викой сегодня есть возможность уединения, но как бы мне не хотелось уехать к брату, терпеливо жду Викторию. Она занимается с сестрёнкой. Девчонки даже умудряются закрыться в комнате и посекретничать. Пока мои девочки секретничают, я общаюсь с Вадимом Игоревичем и бабушкой.
Вику Оленька отпускает взяв с неё клятву завтра исполнить три её желания: сходить в кафешку и полакомиться мороженым, купить новую книжку, а третье желание она ещё не придумала. Утром обещает сказать.
Вечер проводим в компании Германа и Дашки.
Дарьяна визжит от радости за нас. Она мечтала найти мне девушку и, наконец-то, пристроить меня, чтобы не мучала совесть. К счастью девушку нашёл я сам, как и принял решение жениться. Но Дашка всё равно счастлива.
Герман более сдержанно поздравляет нас, хотя и искренне.
Прогуливаясь по парку после ресторана, мы с братом намеренно отстаём от наших девчонок.
– Генрих, ты не поторопился? – в голосе брата чувствуется безмерная забота.
– Нет, Герман. Она моя, а я её. Я чувствую это. И как бы тяжело нам не было, я не уступлю и не сверну, – твёрдо отвечаю я.
– А Виктория? Её мнение ты учитываешь?
Блин, ну, Герман, зачем ты так со мной. Её мнение я не учитываю, а пытаюсь прислушиваться, хотя мне это очень тяжело даётся. Но, Герман об этом знать не должен. Поэтому отвечаю серьёзно и резко:
– Да, учитываю.
Замечаю, как брат гасит ухмылку в уголке губ. Он догадывается об обратном. Германа сложно обмануть, особенно мне. Меня он всегда читал, как раскрытую книгу.
– Не воспринимай в штыки, но просто прими на заметку, Генрих. Не дави на Вику, у неё сложный характер, ей сложно подчиняться. Даша рассказывала, что Вика полностью подчинялась своему бывшему. И именно из-за своего слепого подчинения, она винит себя в разрыве с ним. Может это и не так. Но в её глазах это так. Пойми это. Девочка постарается никогда не подчиняться, её придётся убеждать, терпеливо расставляя точки и запятые.
– Я это уже догадался. Но меня беспокоит другое, – Герман смотрит на меня выжидающе, но вопросы не задаёт, и я продолжаю. – Мне показалось, Вика до сих пор любит его. Может я и ошибаюсь… Но, если она уйдёт от меня, я брошу здесь всё и уеду к родителям.
– Не спеши. Дай ей возможность привыкнуть к тебе, к себе рядом с тобой. И… не делай поспешных выводов…
Герман ещё что-то хочет сказать, но девчонки сокращают между нами расстояние, а быть услышанными мы не хотим.
Стоило очутиться рядом, как мои руки тут же находят Вику и принимают в свои объятия. Она лишь улыбается и нежно касается рукой моей скулы.
Виктория
Оленька весь день не слезает с колен. Сестрёнка скучает и за столь короткую встречу пытается поведать мне все свои тайны. Сидим в её комнатке и секретничаем. Моя маленькая сестрёнка горько выдаёт:
– Хорошо тебе, Вика. Ты скоро замуж выскочишь, детки народятся. А я одна буду. Пока расту, Марк меня забудет и женится на другой. Зачем я ему такая недотёпа маленькая.
Смотрю на мою миленькую сестрёнку и вижу застывшие слёзки в её глазах.
– Ты чего это раскисла? Подумаешь Марк!.. – пытаюсь я успокоить Оленьку, понимая, что Марк ей совсем не пара. – Ты ещё такого жениха встретишь! Все завидовать будут.
– Не хочу другого. Хочу Марка, – упрямо твердит Оля.
Обнимаю сестрёнку и настойчиво перевожу разговор на другую тему. Вот что в её голову влез этот Марк. Да и маленькая она совсем о таком думать. Нужно будет с бабушкой поговорить. Не надо, чтобы Оля фильмы про любовь смотрела, да сериалы разные. Вот насмотрится, мысли дурные в её детскую головку и лезут.
Хотя вспоминаю себя в детстве. Я тоже в своё время была влюблена в папиного друга. Только, в отличие от сестрёнки, я никому об этом не говорила. Никому и невдомёк было, почему эта девчушка постоянно рядом с ним вертится. Потом никто понять не мог, почему я так горько плачу, когда он к нам в гости с молодой женой пришёл. Я тогда целый вечер у себя в комнате сидела и ревела. Маме сказала, что с соседскими девчонками поссорилась и реву от обиды… Дурёха… Правда, в то время я была немного постарше Оленьки, уже в начальную школу ходила, класс в третий, наверное.
Вечером поехали в гости к Дашке, пообещав воскресенье посвятить сестрёнке и исполнить три её желания. И посвятили. И желания исполнили.
В книжном магазине полчаса выбирали новую книгу. Выбрали. Купили «Записки для моих потомков» неизвестного для меня автора. Странно, но Оля не любит сказки. Ей больше нравятся истории про её сверстников, таких же мальчишек и девчонок, я же в её возрасте ничего, кроме сказок, не читала.
Потом зашли в кафе, заказали мороженое. Генрих смешил Оленьку, не давая той быстро поглощать холодную вкуснятину.
Третье желание моей сестрёнки: научиться кататься на коньках. Прекрасное желание, только я в его исполнении не помощница. За всю свою жизнь на коньки не вставала ни разу. Учил Оленьку Генрих, а я наблюдала за ними из-за бортика. Жаль, что Оля не живёт со мной. Бабушке тяжело её по секциям таскать, а папу напрягать не хочется. Хотя сестрёнке это необходимо.
Попыталась поговорить с бабулей о своём желании взять Оленьку с собой в Москву и в школу её определить там. Но бабушка ничего слышать не хочет.
