Юлия Давыдова
Принц империи демонов
Элюзаль внезапно вздохнула глубже и очнулась от дрёмы. Она сразу подняла голову взглянуть на принца и увидела его улыбку, хотя глаза у него были закрыты. Нардэн чуть разомкнул веки и посмотрел на девушку из-под полуопущенных ресниц.
Элюзаль взяла его руку и поднесла пальцы к своим губам. Долгие минуты просто целовала их, ничего не говоря. Руки её принца были волшебными, они дарили удовольствие, не сравнимое ни с чем. Его пальцы и ладони, опасные грессы – Элюзаль целовала всё.
– Ты обманщик, – прошептала она.
Нардэн взглянул вопросительно:
– В чём же я тебя обманул?
– Не меня, – так же шёпотом ответила девушка. – Императора. Ты сказал ему, что взял наложницу… но ведь ты не сделал этого.
– А-а-а, – насмешливо потянул принц, но Элюзаль увидела, как изменилось его лицо.
Едва заметно под улыбкой проступила боль.
– Ты расскажешь мне? – с волнением спросила девушка.
Нардэн положил большой палец на её губы, и она замолчала, но всего на мгновения, а потом настойчиво зашептала:
– Ты говорил, что боишься, что не знаешь, сможешь ли остановить любовный акт вовремя, но ты можешь. Ты чувствуешь вспышку схождения тока, я видела. Ты всегда кладёшь руку на свой орган до того, как он истечёт разрядами и семенем. Ты владеешь своим телом, мой принц, как никто другой.
– Нет, – Нардэн покачал головой, – ощущения в любовном акте с тобой будут гораздо сильнее тех, что сейчас.
– Ты справишься, – Элюзаль прижалась к нему, не отпуская взглядом его глаза. – Или я остановлю тебя.
Принц снова наклонил голову, но девушка не дала довести жест отрицания до конца. Она обняла его щёки ладонями и горячо зашептала:
– Я не позволю тебе убить меня, я буду кричать громко, ты услышишь и остановишься.
Нардэн смотрел на свою прекрасную наложницу ещё мгновения, потом потянулся к ней и забрал её губы в поцелуй. Но войдя языком глубоко, сильно сжал челюсти. Элюзаль застонала от боли и прильнула к его груди, хватаясь за плечи и зажимая его бёдра между ног. Это была мольба отпустить её, и Нардэн, смеясь, отпустил. Но остался непреклонен.
– Это наказание, – сказал он, поглаживая пальцем покрасневшие губы девушки. – Чтобы ты испугалась и больше не спрашивала.
Элюзаль обиженно сверкала глазами, но сдаваться не собиралась и опустила взгляд на орган принца. Он оставался полным и крепким всё это время и был прижат к животу. Девушка обняла его обеими ладонями.
Нардэн шутливо возмутился:
– Ты хочешь победы любыми путями, наложница! Твоё коварство не знает границ!
Элюзаль хранила молчание, сжимая губы демонстративно. Чтобы принц видел, о чём она думает: он запретил ей спрашивать, вот она и не будет. Вместо этого будет пытать его. Он сам виноват. Девушка ласкала его орган, обхватывая его ладонями и пальцами, чередуя нежные поглаживания с плавным сильным сжатием.
Нардэн откинулся спиной на бортик ванной, запрокинул голову на мягкий подголовник и расслабленно опустил руки. Прикосновения Элюзаль снова проникали в его сознание, подчиняя мысли. Даже те, которые он гнал от себя.
– Если скажу тебе, – тихо произнёс принц, – мой страх станет твоим. Я не хочу этого.
– Пусть станет, – прошептала Элюзаль. – Я не боюсь.
Нардэн опустил голову, взял в ладони щёки девушки и смотрел в её светлые зелёные глаза. Этот взгляд, полный любви к нему, изменится, если он расскажет о том, что живёт в его мрачных воспоминаниях.
– Расскажи, – не сдавалась Элюзаль. – Расскажи мне, что случилось. Ты дал обет не питаться и в тот же день отказался от наложниц. Ты не брал женщин тринадцать лет и даже меня взять не хочешь. Почему, мой принц? Что случилось в тот день?
Несмотря на руки Нардэна, сдерживающие её натиск, девушка дотянулась до его лица и целовала его, шепча эти вопросы.
Принц внезапно отстранил её от себя, и Элюзаль испугалась в тот же миг. Мысль о том, что её настойчивость разозлила любимого, заставила похолодеть.
– Прости, прости меня… – девушка потеряла дыхание, ставшее хриплым схватыванием воздуха.
– Тихо, тихо… – Нардэн улыбнулся, чтобы успокоить её, но потом вздохнул тяжело: – Ты победила. Только, я боюсь, эта победа будет тебе не в радость. Первых наложниц эгрессерам дарят в шестнадцать лет…
Элюзаль, глядя в глаза принца, поняла, что он исполняет её требование. Он начал рассказывать.
– Отец подарил мне шесть девушек на мое шестнадцатилетие, – Нардэн опустил глаза, вспоминая события прошлого, всегда причинявшие ему боль. – Тогда я был без матери уже семь лет. Её казнили, когда мне было девять. И за эти семь лет я забыл всё, чему она меня учила, вернее… я так думал.
Элюзаль следила за выражением лица принца, внешне очень спокойным.
– Я жил, как и должен был, питался, как все эгрессеры, – Нардэн говорил размеренно, не торопясь к ответу на её вопрос. – Единственное, я никогда не убивал свою трапезу. Я не задумывался почему не делаю этого, просто это казалось мне лишним. У меня было столько людей, сколько я захочу, каких захочу и когда захочу. Мне была интересна разная пища: девушки и юноши в пятнадцать лет и тридцать…
Принц замолчал на мгновения. Воспоминания о собственной юности не были болезненными. Всё это было принято им очень давно. Он ничего не мог изменить тогда. Но прямо сейчас перед его глазами снова возникло то, что случилось в ночь его шестнадцатилетия, и это заставило замолчать.
Нардэн тяжело сглотнул и взглянул на Элюзаль. Она смотрела на него, не отрываясь, и он не мог выдержать этот взгляд. Поэтому повернул девушку боком к себе, дотянулся рукой до подноса на бортике ванной, взял с него баночку с кремом для волос и гребень.
Элюзаль следила за его действиями. Принц нанёс крем на свою ладонь, провёл по её волосам и, отделив одну прядь, запустил в неё гребень. Девушка молчала и наблюдала. Расчёсывание её волос нравилось Нардэну, она поняла это ещё на летакоре, когда он так же посадил её боком к себе и расчёсывал пряди пальцами. И вот сейчас он снова делал это, чтобы успокоить себя.
– Наложницы, которых мне подарили, – произнёс Нардэн, – были обучены, они знали, что делать со мной. Когда меня оставили с ними в спальне, они разделись и раздели меня. Я лёг с ними в постель. Они ласкали меня все вместе. Целовали и гладили моё тело от пальцев ног до мочек ушей. Мне было очень хорошо.
Принц взял новую прядь и запустил в неё гребень, медленно ведя по всей длине. Золотисто-шёлковые волосы девушки блестели, а в его памяти так ярко и чётко возникли его спальня, блеск шёлковой постели золотого цвета и юные наложницы, едва ли старше его самого тогда.
– Я тоже целовал их и питался, – тихо продолжил Нардэн. – Присасывался к каждой, слушал их стоны и оставлял ожоги на них. Тогда мои шипы не были такими острыми, как сейчас. Я причинял им боль, но они лишь стонали и продолжали ублажать меня. Моё желание стало сильным…
Принц отправил расчёсанные волосы на плечо Элюзаль и, отделив пальцами новую прядь, запустил в неё гребень. Девушка дышала так тихо, что казалось, будто её грудь совсем не поднимается.
– Я поставил одну из них на колени и держал так же, как Обран держал на столе тебя, – произнёс Нардэн. – Это поза наложницы для наибольшего подчинения господину. Но мне было мало такого удовольствия. Я взял ещё одну за шею и присосался к её рту. Владеть одной женщиной в позе наложницы и сосать биоток из другой поцелуем – двойное удовольствие… Элюзаль.
Принц чувствовал холодное покалывание, исходящее от девушки. Её страх показал, что она уже всё поняла.
– Ты хочешь услышать, что было дальше? – тихо спросил Нардэн. – Или мне остановиться?
Элюзаль тяжело сглотнула и сделала вдох, понимая что только так – только выпустив свой страх, можно от него освободиться. Она повернулась и взглянула на принца:
– Хочу.
Нардэн молчал ещё мгновения под её сверкающим взглядом.
– Когда я подошёл к пику удовольствия, – наконец произнёс он, – я закрыл глаза. Так ощущения сильнее. Чувствуешь, как твоё тело наполняют горячие течения тока и растворяешься в блаженстве. Я слышал крик, Элюзаль… – Нардэн взял последнюю нерасчёсанную прядь волос и перебирал её пальцами. – Но мне было всё равно. В тот момент моё удовольствие было превыше всего. И когда я открыл глаза…
Голос принца осип и пропал, потому что спазм в горле от картины, всплывшей из памяти, оказался сильным.
– Сначала я увидел изуродованное лицо девушки, которую целовал, – хрипло прошептал Нардэн. – Я иссушил её. Её губы лопнули, как и щёки и глаза. Засыхающая кровь так покрывала её всю, что мне показалось, будто я держу в руке красно-серую тряпичную куклу, с которой осыпается пепел.
Элюзаль почувствовала давящую пустоту в мыслях. В груди родилась щемящая боль.
– Потом, когда моя рука разжалась и её тело упало на постель, – Нардэн тяжело сглотнул, – я увидел тело другой девушки. От шеи до колен оно стало чёрным, кости скелета были снаружи, и мышцы ещё опадали с них кусками. Только крови было мало, потому что сброс моего тока внутри неё выжег и плоть и кровь.
Элюзаль дрожала от нервного холода даже в горячей воде и не могла выдохнуть воздух из груди. В горле встал ком и болел распухая, не давая дышать. Она смотрела в глаза принца, пытаясь понять, что он чувствует, и не могла, потому что собственные страх, отрицание и неприятие заняли сознание. Хотелось думать, что он говорит о ком-то другом, о другом эгрессере, сделавшем это.
Нардэн провёл гребнем по пряди, которую держал в пальцах, и отпустил её. То, что он сказал по-прежнему стояло перед ним. Странно было то, что воспоминание, всегда приносившее стыд и ужас, явившись сейчас, не причинило страданий. Принц сожалел, как и раньше, но его собственный разум внезапно и наконец оставил эту боль позади. Будто став словами мгновения назад, она вышла из мыслей.
– Что было дальше? – сухо сглотнула Элюзаль.
Ведь Нардэн рассказал не всё. Он убил своих наложниц, и что же было после?
Принц не сразу ответил, сначала вернул волосы девушки с её плеча обратно на спину и провёл гребнем по расчёсанным прядям. Гладкое скольжение успокаивало мысли, позволяло собирать их воедино, чтобы говорить.
– Я приказал остальным наложницам уйти, – произнёс Нардэн. – Тела убитых забрали слуги, постель сменили. Я остался один и сидел до утра, не понимая, что происходит со мной. Не знал почему мне так больно, не знал что мне делать. И так внезапно я начал вспоминать… сказки моей матери.
Она рассказывала мне священное писание старой веры так, чтобы я, будучи ребёнком, понимал его. Я думал, что не помню ничего, но вдруг, в тот момент, когда мой разум искал помощи, единственное спасение оказалось сокрытым в моей памяти. Я вспомнил всё. Всё, что она рассказала и показала мне. Вспомнил обряд посвящения, который она провела со мной, когда мне было девять лет. Ведь я принял веру ещё тогда, но мать велела мне скрывать это. А после её смерти мне казалось, что всё, что она говорила, потеряло смысл. Но вот внезапно, в ту ночь… я вспомнил, что можно жить и любить, не убивая, не уродуя, не причиняя боли. Вспомнил, что умею это делать, что знаю энергетические орнаменты воды и тепла…
Болезненная резь в глазах заставила Нардэна замолчать и сомкнуть веки, чтобы справиться с ней.
– Мой принц… – прошептала Элюзаль и начала дышать, потому что ком, пережавший горло, таял.
Исчезло чувство того, что Нардэн говорит о ком-то другом. Теперь он говорил о себе. Шестнадцатилетний эгрессер, жадный до удовольствия, исчез в ту ночь, умер вместе с теми, кого убил. И тогда же родился совсем другой принц Мезамерос.
– На следующий вечер был назначен пир, – Нардэн, стирая влагу с ресниц, положил гребень на воду и смотрел, как он плавно ушёл на дно ванной. – По случаю шестнадцатилетия наследника император собрал все знатные семьи в столичном дворце, на трапезу привезли тысячи людей. Отец принимал гостей, а меня одевали в моих покоях. Офицеры моей охраны должны были проводить меня в парадный зал, но я попросил их оставить меня. И когда они выполнили мой приказ… – Нардэн усмехнулся, вспомнив тот момент, – я спустился на кухню, попросил сделать мне энергетический коктейль, целую бутылку, и отправился в порт.
Элюзаль с приятным волнением смотрела за тем, как на лицо её принца возвращается настоящая улыбка.
– Обучение вождению летакора завершилось как раз накануне, – говорил Нардэн. – Так что я забрал ключ от корабля в башне порта, поднялся на борт и отключил связь, чтобы меня долго не могли найти. А потом покинул столицу.
Элюзаль развернулась и снова села к нему лицом, зажав его бёдра между своих коленей.
– Куда ты отправился? – спросила она.
– Море Ирмеды, конечно, – улыбнулся Нардэн. – Именно там мать учила меня всему. Я провёл там всю ночь. Вспоминал, как подключаться к энергоорнаменту воды. А потом осваивал энергетически коктейль. До это момента я никогда не пил его. Это же неподобающий мне напиток… как сказали на кухне дворца, – принц засмеялся. – Пища больных эгрессеров, у кого не здоровы жилы.
Элюзаль тоже начала улыбаться. Истоки обмана Нардэна, который длился уже тринадцать лет, рождались в ночь после его шестнадцатилетия.
– Утром меня нашли, – принц вспомнил, как это было. – Отец прилетел сам вместе с поисковым отрядом. Когда я поднялся на борт его летакора, он спросил, что на меня нашло? Почему я сбежал со своего же праздника? Я ответил, что это не мой праздник и я больше не хочу участвовать в его пирах. Мне претит иссушать людей, и я больше не буду этого делать.
– Как он это принял? – Элюзаль снова почувствовала волнение.
Теперь, зная чуть больше об императоре, она могла предположить, что он не оставил поступок сына безнаказанным.
– Он не принял, – Нардэн засмеялся. – В тот момент вокруг нас было много офицеров, и все слышали наш разговор. Мой ответ был оскорблением императора и отца, поэтому он ударил меня, как и следовало. Я помню, что едва ли почувствовал боль, у меня на душе было слишком светло, чтобы я заметил разбитые губы. Я стоял перед ним и думал, что ничего не останется прежним для меня. Росток старой веры, который моя мать посадила во мне, взрос сквозь учение Мезамероса, и отсечь его можно только убив меня. Я же больше не отниму ничьей жизни, чтобы питать свою.
Элюзаль взяла руку принца и сжала его ладонь в своих.
– Мать-императрица с богами, она знает, что ты исполняешь всё обещанное, – прошептала девушка.
Нардэн привлёк её к себе.
– Так и есть, она знает, – ответил он. – Иначе у меня не получилось бы столько лет обманывать всех и следовать моей вере. Она просит богов помогать мне и они помогают. Вот… даже прислали тебя.
Принц засмеялся.
– Это кто-то из них плохо пошутил, – насупилась Элюзаль. – Меня прислали и ты нарушил заповеди.
– С тобой не нарушил, – Нардэн целовал её лицо, нежно касаясь и спускаясь поцелуями к губам. – Наоборот, научился исполнять заповеди о любви. Как бы я узнал, как брать любовную энергию женщины, не причиняя вреда?
Принц забрал Элюзаль в глубокий поцелуй, а когда отпустил, она улыбнулась, внимательно разглядывая его.
Девушка смотрела в настоящие черты, переставшие быть острыми и худыми: ровный прямой нос и чётко очерченные губы, линии густых бровей с изломом и миндалевидные глаза, обрамлённые чёрными ресницами. Яркие кобальтовые круги радужки мерцали жилками биотоков.
Нардэн любовался в ответ. Свет в глубоко-зелёных глазах Элюзаль мог затмить сияние солнца, её собственного, которое томным биотоком начинало сиять прямо сейчас, согревая его мысли.
Она сказала: ты владеешь своим телом, как никто другой и, возможно, это правда. В шестнадцать лет он не владел в себе ничем: ни телом, ни разумом. Но сейчас всё принадлежит ему. И страх и уверенность, и его слабости и сила, и даже энергия мира, которую он поглощает – всё подчинилось ему. И любовные биотоки Элюзаль, напитавшие его, стали его частью.
Дыхание девушки сбилось, и она задышала чаще, потому что принц смотрел в её глаза, и ей казалось, что пульсация его органа создает вибрацию под водой. Она чувствовала это, и её женское скопление в животе истекало желанием, омывающим тело изнутри.
Нардэн взял Элюзаль под бёдра и подтянул к себе. Теперь она стояла на коленях над его пахом, держась за его плечи, и, почувствовав его горячий орган, вставший ко входу женского протока, застонала от такой близости. Ноги девушки задрожали, спина выгнулась, словно её тело снова стало цветком, на этот раз хищным, распустившим все лепестки в ожидании неосторожной бабочки, порхающей уже так близко, готовым схватить её и поглотить в себя.
– Да, мой господин, – прошептала Элюзаль, сгорая в густой лаве любовного тока.
Нардэн смотрел в её глаза, зная, что не допустит, чтобы этот блеск погас, и, плавно приподняв под ягодицы свой прекрасный хищный цветок, опустил его на добычу.
Элюзаль не почувствовала знакомого покалывания грессов, его растворила горячая пульсация. Она ощутила единение с Нардэном, и схождение любовных токов навстречу ему случилось даже за мгновения до того, как его орган заполнил её собой.
Принц охнул, принимая эту вспышку, и любовная ярость, впитавшая её, оказалась сильнее его самого. Он резко встал на колени, повернул Элюзаль к себе спиной и, крепко держа её, вошёл сильным рывком. И больше не остановился.
В стальных руках Нардэна, внезапно ставших такими жестокими, девушка билась, как птичка в клетке, пока насквозь через неё проходили волны неистового наслаждения, сопровождая его движения. Он брал её, вжимаясь до конца, полностью, беспощадно. Но её удовольствие только заряжалось от его любовной ярости, давая новую вспышку на каждом его рывке.
А Нардэн не мог и не хотел остановиться ни на мгновение, теперь вбирая мощный любовный поток прямо из женского скопления Элюзаль, которого, казалось, касался своим органом. Девушка стала пульсирующим сгустком любовной энергии, поглотившим его целиком.
Элюзаль кричала, дыхание выходило из её груди с высоким звуком или хриплым воем. Уже теряя сознание от последних горячих спазмов на пике любовного экстаза, она выкрикнула: Нардэн! – и после этого всё вокруг утонуло во тьме. Элюзаль исчезла в ней, растворившись, будто растопленный вулканическим жаром лёд…
Она уже не увидела, как почти то же самое случилось с Нардэном, как, выгибаясь в спине с рычанием и стоном, он резким рывком подался назад, освобождая орган из горячего плена. Вспышка сброса ударила в ладонь, прижатую в последний миг, и Нардэн просто закричал. Пик удовольствия и боль смешались воедино, и едва не затянули во тьму и его сознание.
Но он подхватил Элюзаль и, прижав к себе, тяжело дыша и принимая волны наслаждения, так и омывающие тело, стоял на дрожащих коленях с ней ещё минуты. Когда наконец смог сделать ровный вдох, опустился в воду и устроил девушку у себя на руках. Она спала в его объятиях, но даже так источала вокруг себя любовные токи.
– Маленькая наложница победила демона, – прошептал Нардэн, любуясь мокрыми ресницами на закрытых глазах Элюзаль и лаская её приоткрытые губы поцелуями. – Уже много раз.
***
Небо стало глубоким чёрным, но яркая луна освещала облака, лежащие на ночном ветре. Он медленно тянул их, словно небесные лодочки, целыми скоплениями заполнившие половину мира до горизонта.
Элюзаль лежала на животе, обняв подушку, и наблюдала за плавным ходом облаков за окнами спальни. Сознание тонуло в глубине чёрного неба, а тепло от Нардэна, лежавшего рядом, обтекало её по-настоящему ощутимым потоком. Всё равно что лежать у открытого пламени и принимать волны жара, согревающего пространство вокруг.
Девушка повернула голову к принцу, и, почувствовав её движение, он открыл глаза. Лёгкие искры, казалось, скатились с его радужки в глубину зрачков, таких же чёрных, как небо за окнами. Элюзаль смотрела на это и не могла говорить от всех ощущений, победивших тело и разум. Только улыбка на губах оставалась единственным способом показать, что ей хорошо.
Нардэн погладил её по щеке с тем же чувством и такой же немой улыбкой, и оставил эти мгновения без мыслей. Девушка наконец прошептала:
– Я живая. Это странно.
Принц засмеялся.
– В твоих объятиях можно умереть, – вздохнула Элюзаль, – не от сброса биотока, а от твоей любовной силы.
Нардэн провёл пальцами по её спине, и девушка застонала от стремительно разбудившего все нервы тела желания:
– Я заплачу… это невозможно…
Её солнце ответило принцу без неё, будто теперь принадлежало ему, а не ей.
Нардэн оставил ладонь на ягодице Элюзаль, и она без сил уткнулась лицом в подушку. Единственное, что хотелось сделать сейчас – это подняться на колени, не отрываясь головой от постели, широко расставить ноги и умолять принца взять её.
– Уже поздний вечер, – Нардэн поцеловал ободок её уха. – Думаю, все ждут.
– Да, – Элюзаль вспомнила об этом, – да, мне идти с тобой?
– Ты хочешь? – улыбнулся принц. – Мы будем говорить о делах Прибрежья.
– Я хочу знать о делах Прибрежья, – девушка сразу оживилась.
Она села на постели, ещё мгновения потягивалась и ждала пока пройдёт головокружение. Нардэн, смеясь, встал с кровати и накинул на себя шёлковый халат, оставленный служанками на стойке рядом.
– Мне нравится твой интерес, – заметил он. – Это не похоже на простое любопытство. Тебе действительно интересны государственные дела? Хочешь участвовать в них?
– Конечно нет, мой принц, мне не положено… – пролепетала было Элюзаль, испугавшись, что опять делает то, что не должна, и тут поняла, что врёт совершенно напрасно.
Нардэн почувствует её обман. Ведь она очень хочет участвовать в том, что делает её принц, и он не может этого не видеть.
– Но-о? – многозначительно потянул Нардэн.
– Нет, «но» нет, – улыбнулась девушка.
– Есть, – принц посмеялся над её попыткой остаться не пойманной на интересе и сказал уже серьёзно: – Ты очень умна, хотя ты и скрываешь это тщательно. Ты наблюдаешь, слушаешь и делаешь выводы. Мне понравились твои слова долянам. Они точно их запомнили. Особенно насчёт того, что дёшево продали себя – всего за тридцать орудий. Это было красиво.
– Похоже, мой принц снова считает, что я шпионка? – Элюзаль сверкнула глазами и приняла позу возмущения: сначала встала на колени, раздвинула ноги, села попой на пятки и, сложив руки под грудью, взглянула исподлобья.
Нардэн расхохотался.
– Моя любимая наложница возмущена, – произнёс он. – Твои соски смотрят на меня очень возмущённо.
Элюзаль опустила голову и взглянула на свою грудь. И правда, её соски вызывающе торчали вверх.
– Скажи им, чтобы не обижались на меня, – засмеялся принц, направляясь к открытому окну. – Я не виноват, что их хозяйка так же умна, как и красива.
Элюзаль сказала:
– Ах…
И сидела ещё мгновения, чувствуя слова Нардэна. Они ласкали слух и мысли, немедленно пробуждая тепло меж раздвинутых ног. Девушка выдохнула, быстро встала с кровати, прошагала к столу, налила себе вина, взяла первый попавшийся фрукт и, вонзив зубки в мякоть, шумно всосала сок. Понадеялась, что это отвлечёт её любовное желание.
Через мгновение услышала смех, вздрогнула от звука щелчка пальцев и взглянула на принца. Он стоял у окна под ночным ветром, полы халата на его обнажённом теле разошлись, и рисунок гресс-жил переливался красным блеском.
Нардэн смеялся, глядя на то, как девушка неистово сосёт сок из фрукта, и щелчками пальцев сбрасывал излишки энергии. Элюзаль пошла к нему. Подойдя, села на подоконник, подняла ноги, поставила ступни на поверхность и с интересом наблюдала.
– Можно оставить немного больше, чем обычно, – улыбнулся принц, снова отправляя в воздух вспышки разрядов тихим щелчком. – Раз теперь у меня есть любимая наложница, могут быть и красные пряди.
Элюзаль откровенно любовалась. Мышцы Нардэна худели, но едва заметно. Только становились рельефнее и красиво очерчивались каждой ложбинкой. Теперь он не иссушал себя, и кожа оставалась молодой и гладкой.
– Не смотри так! – насмешливо потребовал принц. – От твоего желания я снова начну гореть.
Девушка весело показала глазами на его пах:
– Больше, чем сейчас?
Сияние грессов освещало тело Нардэна, а его орган, кажется, вообще не расслаблялся ни разу за всё это время, оставаясь красным фонарём у его живота.
Принц рассмеялся, отвесив поклон:
– Боюсь, этот жар станет слишком сильным, госпожа. Мне будет больно. Пощади меня.
Элюзаль сделала глубокий вдох от этих слов. Нардэн совсем не щадил её! Как пережить волну любовного тока, впитавшего каждый звук его речи?
Девушка заставила себя отвернуться и посмотрела в окно. Чёрное небо, полное звёзд и летящих облаков, лежало над великолепной резиденцией Мезамеросов. В ночном освещении красиво сияли беседки и сады, искрилась вода фонтанов.
– Присмотрись, – внезапно произнёс Нардэн.
Элюзаль вопросительно взглянула на него. Принц облокотился на подоконник и устремил взгляд вниз:
– Ничего не напоминает?
Нардэн и сам разглядывал сооружения резиденции. От гостевого дома, в котором они находились, было видно главное здание, представляющее собой круглую башню в пять этажей, окруженных аркадой – рядами одинаковых по форме и размеру арок, опирающихся на колонны.
– Если смотреть сверху, то башня будет кругом, от которого тянутся лучи, – тихо сказал принц. – Вон, видишь? Водные каналы начинаются от круглого центра. Похожи на лучи сияющего солнца. Но их соединяют более тонкие ответвления, которые нам сейчас не видно. Вон там, смотри… – Нардэн показывал рукой в прогалинки среди пышной растительности садов. – Заросли скрывают их. Если убрать все зелёные насаждения с территории, то сеть водных каналов будет похожа на паутину, держащую солнце в своём центре.
Элюзаль следовала глазами за словами принца, замечая в архитектуре резиденции закономерности.
– Дальше от центра здания тоже стоят по схеме круга, и все вместе взяты в квадрат сторожевой стены, на которой расположены восемь моноптеров, – говорил Нардэн, – будто солнечную паутину охраняют со всех сторон малые сторожевые храмы.
Девушка вздрогнула, внезапно поняв, что она действительно уже видела такую архитектуру и даже вспомнила где – водохранилище Ирмеда! Затопленный храм! Резиденция была очень похожа на комплекс, покоящийся на дне искусственного моря.
– Ох! – Элюзаль прижала руку ко рту, сдержав громкий возглас, и обернулась к принцу: – Ты знал? Знал, что это…
Девушка замерла, глядя в его глаза. Конечно он знал!
– Эта резиденция не была построена, лишь переделана, – Нардэн оторвался от подоконника, обнял шею Элюзаль ладонями и погладил большими пальцами её щёки. – Это был храм. Придя сюда, мой дед уничтожил последователей, всех, кто здесь был. И все предметы, служившие совершению обрядов. Но строения он оставил.
– Почему? – удивлённо спросила девушка.
– Я точно не знаю, – принц задумался. – Возможно потому, что это готовый к использованию комплекс в хорошем месте. Прямо над городом и близко к морю. Было экономически выгодно разместить здесь корпус береговой охраны анклава и наместника.
Нардэн мрачно усмехнулся, а глаза Элюзаль снова стали зеркалами. Когда она открывала их широко от удивления или страха, они увлажнялись, и отражение в них становилось очень ярким и чётким.
– Так всё это, твой интерес к Прибрежью?.. – девушка замолкла, не договорив.
Её догадка была смелой, но ведь могла оказаться ошибочной, и она не решилась её высказать.
– Как же быстро, Элюзаль, – принц так и гладил её по щекам. – Мне даже не надо говорить, чтобы ты всё поняла. Это пугает.
Нардэн всё же испытал сомнение в правильности того, что делает, посвящая девушку в свои дела. Элюзаль считала это по его лицу мгновенно.
– О чём ты думаешь? – прошептала она, целуя его пальцы. – Ты не доверяешь мне? Я не заслужила твоего доверия?
Нардэн схватил её в тот же момент и закрыл рот поцелуем, глубоко и больно сжимая губы и язык. Элюзаль застонала и обмякла в его объятиях, принимая наказание за свои слова. А это было оно.
Принц, отпустив её, улыбнулся:
– Доверяю. И только тебе. Теперь только ты знаешь, зачем я здесь на самом деле.
От прилива желания Элюзаль задышала часто, со стонами, сопровождающими каждый выдох, но всё же справилась с собой. Её любопытство сейчас оказалось сильнее.
– Значит, вся эта миссия на самом деле для того, чтобы попасть сюда, в этот храм, – допытывалась она. – Но он же уничтожен, все предметы уничтожены. Что ты хочешь здесь найти?
Нардэн снова испытал особое облегчение, которое приходит, когда скрывая что-то очень долго, ты наконец можешь об этом рассказать. За все годы он не позволил себе ни одного слова о единственном уцелевшим храме в анклаве, никому. Но вот прекрасная Элюзаль снова легко вытягивает из него всё, что он скрывал.
– Как ты это делаешь? – принц насмешливо, но и внимательно взглянул на девушку. – Как заставляешь меня говорить то, что может убить меня? Ты всё-таки шпионка.
Элюзаль замерла и часто задышала, обиженно сверкая глазами.
– О, нет, нет, нет… – Нардэн, смеясь, прижал её к себе, – я расскажу тебе, расскажу.
Биотоки обиды просто пронзили его насквозь.
– Все храмы имели потаённые подземные помещения, – объяснил он. – А этот был последним на пути Мармагона. Я думаю хранители храма знали, что он не уничтожит его и могли спрятать здесь энергоскрижали.
Элюзаль слушала и ловила налету.
– А в них то, что тебе нужно – энергоорнаменты? – совсем тихо прошептала она, действительно боясь в этот момент, что кто-то услышит разговор.
Нардэн утвердительно опустил голову.
– Но у тебя так мало времени здесь, – девушка мгновенно забыла обиду, – всего месяц. А тайные помещения наверняка надёжно запечатаны. Тем более, ты говоришь они подземные… – она внезапно замерла от другой мысли: – Если ты найдёшь скрижали, ты сможешь брать энергию от всего. Даже от воздуха. Какой же силой ты будешь тогда обладать?
– Ровно той, которая нужна мне, – ответил Нардэн, и на этом ответе улыбка покинула его. – Большего ты не должна знать, любовь моя.
Он нажал большим пальцем на губы Элюзаль, чтобы остановить её возражения, но их не последовало.
– Не говори мне ничего, – уверенно согласилась девушка. – Я не буду знать, и ты не будешь волноваться.
Элюзаль поняла, что принц и так посвятил её во многое из того, что несёт ему угрозу. Она никогда не предаст его, но если случится так, что кто-то захочет узнать его тайны, её не будут спрашивать, её будут пытать. И только если она действительно не будет знать, только тогда он в безопасности.
На лицо Нардэна вернулась улыбка, он забрал Элюзаль с подоконника, отнёс её на кровать и посадил на подушки. Потом нажал кнопку вызова служанок на прикроватном столике.
Дверь спальни открылась с такой скоростью, что стало ясно где были девушки, причем не две, а шестеро, когда в общем зале загорелась лампочка вызова. Взглянув на них, принц не удержал улыбку. Поняв, что выдали сами себя, служанки быстро встали на колени, опустив головы.
