Юлия Давыдова
Принц империи демонов
Но прямо сейчас он снова сжал затылок Элюзаль и подвёл её к себе. Его грессы, не отравленные ничем, чистые и острые, свободно вышли из-под сухожильной плёнки, и со стороны казалось, что бледные губы принца покраснели и покрылись густой влажной массой, в которой заиграли горячие искры.
Император, пристально следивший за сыном, сощурился, внимательно рассматривая состояние его грессов. Как в общем-то и все, кто находился в зале.
Нардэн мягко забрал Элюзаль в поцелуй, глубоко захватив её губы, и она больше не сопротивлялась.
Внезапная дрожь и стон девушки подсказали всем, что принц начал питаться. Тонкие, едва заметные серебристые жилки биотоков, которые он потянул в себя, проявились на груди и шее наложницы.
Улыбка на лице Мельседея росла с каждым новым стоном девушки и её вздрагиванием. Нардэн держал её крепко и нежно, и так плавно вбирал её биотоки через рот…
– Как красиво, – засмеялся император, – давно не видел такого изящества.
Замечание вызвало смех у присутствующих в добавок к удивлению. Дама Тэда, так и державшая руку на груди всё это время, вдохнула глубоко и смотрела на принца с восхищением.
– Обран, ты умеешь так? – Мельседей спросил, даже не взглянув на младшего сына. – Для того, чтобы сделать поцелуй эгрессера таким, нужны очень чистые грессы. Контактные шипы должны быть такими острыми и крепкими, чтобы подключаясь к биотокам жертвы, не вредить ей, не обжигать и не разрушать её тело, но поглощать её до самых глубоких биотоков, вбирая даже из костей…
С громким вдохом принц Нардэн разорвал поцелуй, запрокинул голову и прикусил собственные губы, загоняя шипы под оболочку. Девушка в его руках осела, но он не позволил ей упасть, осторожно посадил её на пол и сам опустился на корточки рядом с ней.
Элюзаль не двигалась, не думала, не моргала. Ей опять казалось, что её нет. Не существует ни её тела, ни разума. Она просто исчезла. Нардэн взглянул в её глаза, снова ставшие зеркалами, а потом посмотрел на отца.
– Ты увидел, что хотел? – хрипло произнёс он. – Ты доволен, мой император?
– Хотя ты и взял лишь каплю – да, сын мой, я доволен, – улыбка Мельседея выдавала его искреннее удовольствие. – С этого момента ты питаешься. Если я узнаю, что не делаешь этого, твоя наложница испытает мой гнев на себе. Ты понял меня?
Короткая пауза отделила ответ на этот вопрос, и все ждали его в тишине. Принц Нардэн наконец опустил голову:
– Да, мой император.
Мельседей обернулся к Цангру и остальным бреганам:
– Надеюсь, и ты удовлетворён, мой друг. Я думаю, теперь принц наберётся сил. Дадим ему немного времени.
Цангр поклонился молча. Набраться сил демон может только одним способом – иссушить как можно больше жертв. Но такова его суть.
– Обвинение в осквернении себя снято с принца Мезамероса, – громко объявил император, обводя взглядом зал. – Есть ли возражающие против снятия обвинения?
Получив в ответ молчание, Мельседей обернулся к младшему сыну. Тот мрачно наблюдал за братом и его наложницей. Девушка, с каким-то непонятным Обрану трепетом, смотрела в глаза Нардэна и держалась за его плечи. И он сам тоже будто не мог разорвать эти объятия.
– В одном преступлении принц оправдан, – произнёс император. – Но есть второе. Дама Манора…
Управляющая гарема вздрогнула.
– Наложница стала причиной, по которой принц Нардэн нанёс оскорбительный удар своему брату?
Прямой вопрос не оставил возможности уклониться от ответа.
– Да, мой повелитель, – с волнением подтвердила дама Тэда.
– Обстоятельства? – мягко дополнил свой вопрос Мельседей.
– Принц Обран выбрал девушку на трапезу, – немедленно ответила управляющая, – и уже питался, когда принц Нардэн остановил его и потребовал отдать девушку ему. Принц Обран отказался и хотел продолжить трапезу…
– И Нардэн ему не позволил, – император покачал головой, – и вот я разбираюсь с тем, что мои сыновья не поделили еду на одной тарелке.
Тихий смех среди офицеров разнёсся по залу. Даже полковник Ланор, убирая саблю в ножны, позволил себе улыбку. Император сегодня шутил больше, чем обычно. Похоже, его старший сын поднял ему настроение своим невиданным до этого послушанием.
Принц Обран молчал, но желваки на его лице играли заметно.
– Тем не менее, – Мельседей засмеялся, увидев весьма живой интерес на каждом лице, и продолжил: – оскорбительный удар – это преступление, и я не могу не наказать за него. Закон требует восстановить справедливость, а мои отцовские чувства требуют успокоить обиду моего младшего сына.
Император подошёл к Обрану и положил ладони на его плечи:
– Думаю, ты попросишь меня вернуть тебе наложницу. Это было бы справедливо.
Младший принц, щурясь смотрел в глаза отца, пытаясь угадать, как он продолжит свою фразу. А остальные не могли не увидеть, как Нардэн встаёт с корточек, и девушка, державшаяся за него, вместе с ним. Кажется, именно слова Мельседея вызвали этот резкий подъём. Наложница прижалась к принцу, спрятав лицо в его грудь.
Мгновения назад Элюзаль думала, что страшнее уже не может быть, но слова императора просто утопили в леденящем холоде. Нардэн, держа ладонь на спине девушки, почувствовал её холодные биотоки. Но разум подсказывал ему, что отец не примет такое решение, как забрать у него наложницу. Это не в его интересах.
Мельседей отпустил плечи Обрана, отошёл от него и, казалось, задумался.
– Есть и другие наказания, сын мой, – произнёс он, и его тон стал насмешливым: – Верну тебе эту наложницу и мне нечем будет заинтересовать Нардэна. А пока она с ним, он будет слушаться меня.
Это снова вызвало смех среди людей. Брегане наблюдали с улыбками уже давно. Теперь эта ситуация тоже смешила их. Такого понятия, как оскорбительный удар у них не было. Удар может быть сильным или слабым, может либо убить, либо свалить. Наказанием за удар может быть только ответный удар.
Цангр знал нрав императора демонов. Он во многом был похож с варварами, и наверное, именно поэтому Мельседей относился к ним гораздо лучше, чем к другим подданным. Владыка бреган с полной уверенностью подумал, что воитель Мезамерос не будет возиться с какой-то девкой, не поделенной сыновьями, и передавать её от одного к другому, а выберет настоящее наказание – удар за удар.
Цангр не ошибся. Мельседей, подумав для вида, произнёс:
– Я дам тебе право наказать брата своей рукой.
И засмеялся, увидев, как зажглись глаза Обрана. Младший принц едва сдержал довольное рычание, но гресс-жилы на шее и ладонях покраснели от предвкушения такого удовольствия.
– По-моему, это лучше, чем насладиться наложницей, – заметил император.
Элюзаль слушала эти слова и не понимала о чём они. Она подняла голову и осторожно взглянула на своего принца. Его лицо, ставшее чуть более светлым и гладким после глотка биотока, казалось спокойным, но в его объятиях девушка чувствовала, как напряжены его мышцы.
Нардэн ждал окончательного решения отца, и тот наконец обернулся к нему:
– Тебе я позволю, сын мой, добровольно вернуть наложницу с извинениями и не подвергать себя наказанию от брата.
– Нет, – Нардэн ответил без раздумий. – Я не верну её.
Элюзаль задрожала, понимая, что это решение приведёт к последствиям.
– Тогда, – Мельседей отступил в сторону, оставив сыновей напротив друг друга, – пусть так и будет.
Нардэн опустил глаза на Элюзаль:
– Иди к даме Тэде.
Управляющая, услышав это, сама подбежала к ним и схватила девушку за локоть:
– Идём со мной!
Элюзаль не могла заставить себя отпустить Нардэна, но дама Тэда просто оторвала её от руки принца и оттянула назад.
Под взглядами людей старший Мезамерос направился к своему брату, на лице которого явно читалось злое презрение, и, оказавшись в шаге от него, произнёс:
– Я приношу извинения тебе за то, что забрал наложницу и оскорбил ударом.
Обран улыбнулся откровенно издевательски:
– Только за это? Мне плевать на эту девку! Ты не уважаешь наш род и позоришь своего императора. Не следуешь нашему учению, нарушаешь законы. И с каждым разом наглеешь всё больше! Извинись за это!
Нардэн молчал, спокойно глядя на брата, и люди в зале, не отрываясь следя за происходящим, видели в глазах старшего принца лишь холод. Так, словно ему действительно было всё-равно и ничего из сказанного Обраном не волновало его. Ни император, ни род Мезамеросов, ни учение, ни законы. Казалось, только его наложница, которую он отказался отдать, имела значение для него.
– Значит, нет? – со злом в улыбке зарычал Обран. – На колени! Какой рукой ты меня ударил? Покажи.
Элюзаль вздрогнула в руках дамы Тэды и всем телом потянулась к принцу. Под взглядами множества людей он опустился на колени и поднял правую руку.
– Выпусти грессы, – приказал Обран.
Нардэн раскрыл ладонь, и белая плёнка на ней увлажнилась, вспыхнули россыпи красных точек биолюминесценции, показывая, что контактные шипы снаружи.
– В пол, – жёстко произнёс младший принц.
Нардэн опустил руку и прижал ладонь к гладкой поверхности. Все уже поняли, что хочет сделать Обран, и Элюзаль тоже догадалась. Она едва не вырвалась из рук дамы Тэды, чтобы бежать к принцу, просто лечь на его ладонь и закрыть собой. Но управляющая крепко держала девушку, не позволяя совершить глупость.
– Я должна что-то сделать… – горячо шептала Элюзаль, и дама Тэда яростно прошипела ей в ухо:
– Уймись! Принц приказал тебе стоять со мной!
Девушка замерла, тяжело дыша, и в этот момент Обран нажал ногой на ладонь Нардэна. И давил так, что в тишине было слышно, как хрустят кости под жёсткой подошвой, а под рукой принца быстро растекалась кровь, потому что шипы втыкались обратно в мышцы, повреждались сами и прокалывали мягкие ткани вокруг себя.
Нардэн опустил голову, терпя боль. Она была адской. Чувствительные шипы – уязвимые места тела эгрессера. И если они снаружи, а не спрятаны под защитной сухожильной плёнкой, то эту боль не сравнить ни с чем.
– Не переусердствуй, сын мой, – мягко позвал Мельседей. – Я имею надежду на то, что твой брат будет питаться. Если ты переломаешь ему грессы, он не сможет.
– Это всего лишь ладонь, – усмехнулся Обран. – У него останутся остальные.
И, подняв ногу, ударил со всей силы.
Звук треска костей был слышен. Элюзаль точно услышала его и вскрикнула. Дама Тэда зажала ей рот рукой, но девушка задыхалась в слезах, и это был единственный звук, нарушавший тишину в зале.
Все ждали реакции принца Нардэна, но её не было. Лишь играющие мышцы на его лице и плотно сжатые челюсти выдавали, что он чувствует боль и терпит её. Несмотря на то, что наказание уже стало несоразмерным, ладонь, проколотую повреждёнными грессами, он не убирал. Держал её в луже крови на полу, позволяя младшему Мезамеросу наслаждаться столько, сколько он захочет.
– Подними голову, – внезапно приказал Обран.
Нардэн сделал это и взглянул в глаза брата.
– Выпускай, – прошипел тот.
Элюзаль просто билась в истерике в руках дамы Тэды, глядя на это, но чувствовала уже ярость. Страх ушёл, осталось лишь желание вцепиться в глаза Обрана и вырвать их! Жалкая мерзкая тварь! Девушка кричала эти слова внутри себя в мыслях и хотела выть, но это ничем не поможет её принцу. Которого сейчас так унижают на глазах у всех!
Губы Нардэна покрыла блестящая красная масса поднявшихся грессов, и Обран с размаху ударил брата кулаком. Тихий звук из горла Нардэна всё-таки вышел, потому что удар разомкнул челюсти и выпустил его. Но на этом принц намертво сжал рассечённые кровящие губы.
– Достаточно, сын мой, – мягко произнёс император. – Удар за удар.
Обран стоял, тяжело дыша, но довольная улыбка кривила его губы, и он едва сдерживал приятную злость, которая только разогрелась. Хотелось ударить ещё, а он не привык сдерживаться ни в делах, ни в удовольствиях.
Приказ отца раззадорил желание ещё больше унизить брата, и не в силах сдержать его, младший принц наклонился к Нардэну.
– Начнёшь ты питаться или нет – не важно, – прошипел он. – Ты всё равно – позор рода Мезамероса. Ты – кровь своей поганой шлюхи матери, а не моего отца. И подохнешь ты, как она – в грязи на плахе.
Никто не слышал этих слов. Обран прошипел их очень близко, касаясь губами уха брата. Но когда выпрямился – замер, потому что встретил его взгляд и не увидел в нём ничего из того, что желал. Лишь холод и… сочувствие. Младший принц, удивлённо осознав это, испытал приступ гнева, но почему-то не смог ударить брата ногой в лицо, как очень хотел.
– Твой язык рано или поздно навредит тебе, – тяжело вздохнул Нардэн.
И его голос стал очень похож с голосом императора. Словно сам Мельседей произнёс эти слова, и они разнеслись над залом и людьми в нём, соблюдавшими полную тишину, пока решались дела императорского дома.
– Мне повторить нашему отцу то, что ты сказал мне? – не меняя тона спросил Нардэн, и Обран ощутил ком в горле.
Офицеры с интересом заметили, как изменилось лицо младшего принца после вопроса старшего.
Нардэн наконец поднял ладонь из лужи крови и медленно встал с колен. Всё ещё была тишина, и Обран всё так же стоял с застывшими на лице злостью, удивлением и пониманием того, что совершил страшную глупость. Отец любит Нардэна так же сильно, как любил его мать – императрицу-изменницу. Он чтит её память. Упоминание о ней в оскорбительной форме наказуемо рассечением языка. И Обран знал, что к нему не будет снисхождения. Сглотнув ком в горле, он ждал, молча прожигая брата взглядом.
– Обиды улажены? – прозвучал голос императора.
Младший принц вздрогнул. Ведь вопрос отца был задан ему.
Мельседей, внимательно наблюдая за наказанием, конечно слышал слова своего старшего сына и проявил к ним интерес:
– Ты хочешь что-то сказать мне?
Нардэн лишь поклонился:
– Нет. Я благодарю тебя, император. За урок.
Мельседей ещё мгновения пристально смотрел на сыновей. Обран пытался выглядеть спокойно, а Нардэн был спокоен. И это так разительно отличало их. Всегда.
Император наконец отвернулся от обоих и взглянул на бреган.
– Все вопросы решены, – подытожил он результат встречи. – Наследный принц Мезамерос отправляется в Прибрежье послом империи. Цангр, ответственность за его жизнь на тебе. Корабль доставит всех вас в резиденцию анклава. Нардэн…
Тот смотрел на свою наложницу. Дама Тэда перестала зажимать ей рот, и девушка стояла, тяжело дыша и сверкая глазами. На зов императора принц обернулся.
– Я даю тебе один месяц на выполнение моего поручения, – произнёс Мельседей. – Мне нужен новый договор с долянами и гарантии их преданности.
Император подошёл к сыну и крепко сжал его плечи.
– Ты рождён стать правителем, – Мельседей искал в глазах Нардэна отклик на свои слова. – Через месяц я увижу, что ты готов к этой судьбе или лишу тебя её. Через месяц я хочу видеть эгрессера, полного сил настолько, чтобы трава горела вокруг тебя и люди уходили с твоего пути, боясь обжечься. Никаких больше вольностей, сын мой. У императора действующего и будущего нет права на них. Ты выполняешь законы и чтишь волю отца.
Несмотря на негромкий голос Мельседея, его слышали все. В зале стояла тишина.
– Если нет, – тяжело вздохнул император, – то Обран станет наследным принцем, а ты… никем.
Нардэн молча опустил голову в утвердительном жесте, показав, что понял всё сказанное.
Лицо Обрана при этом потемнело ещё больше. Слова отца его не обрадовали. Ведь, как ясно видно, он намерен сделать всё, для того, чтобы его первенец одумался и захотел трон. Хотя бы так же сильно, как свою наложницу.
Младший принц невольно взглянул на неё. Дама Тэда так и держала девушку, прижав к себе спиной и сомкнув руки под её грудью. На лице наложницы высыхали разводы размытого слезами макияжа, она дышала тише и больше не вырывалась из объятий управляющей. Просто ждала, не сводя глаз с Нардэна.
Ненависть Обрана не остывала. Если исключить эту девку из всего, что случилось сегодня, то ничего бы и не случилось. Отцу было бы нечем заставить Нардэна подчиниться сути эгрессера. Он просто отказался бы питаться, как и всегда. Даже если бы ему самому грозило отрубание рук и ног, он сказал бы нет. И отец отступил бы.
А теперь император на радостях требует от своего первенца набираться сил, выполнять законы и слушаться отца. А тот согласен! Впервые за тринадцать лет! Согласен вести себя, как наследник трона! Проклятая шлюха, как она это смогла?! Что сделала Нардэну, что он так прикипел к ней?
Обран подавил ненависть. Не стоит растрачивать энергию на эмоции, ему давно пора понять, что его старший брат всегда будет наследником трона. И если начнёт вести себя достойно, то станет императором. Но только если… будет жив.
Мельседей отпустил плечи Нардэна, отошёл от него и взглянул на Цангра:
– Всё, друг мой, я прощаюсь с тобой. Мои офицеры передадут распоряжения экипажу корабля. Хорошей дороги домой.
Владыка бреган и его воины поклонились. Генерал Диселис и полковник Ланор подошли к императору и вместе с ним направились к дверям. Идемы и офицеры протокольной службы последовали за ними. Обран, бросив на брата мрачный взгляд, зашагал за отцом, чтобы проводить его, как положено до самого борта летакора.
Зал очень быстро опустел, и Элюзаль наконец бросилась к своему принцу. Буквально налетела на него и схватила окровавленную руку.
– Нужно сделать перевязку! – горячо зашептала она, осматривая ладонь, на которой сухожильная плёнка превратилась в кровавую массу.
Нардэн погладил плечо девушки непострадавшей рукой и мягко произнёс:
– Всё хорошо.
Боль до сих пор была обжигающей, но уже не такой, как в момент прокола мышц, и она не занимала места в сознании. Там ещё оставался страх увидеть окровавленное тело Элюзаль, рассечённое на куски. Принц только несколько минут назад по-настоящему вспомнил, что такое истинный страх, какой это отупляющий холод. Оказывается, он слишком давно не испытывал его и успел забыть. Но вот император напомнил ему… за что он так ненавидит его.
Элюзаль едва могла справиться с чувствами и просто молчала, не отрываясь от глаз Нардэна.
– Не хорошо! – веско вставила дама Тэда, подойдя к обоим и осмотрев ладонь принца. – Идёмте к врачу, мой господин.
Нардэн кивнул, но сам взглянул на бреган. Они остались в зале и довольно мрачно смотрели на него. Им только что вверили жизнь посла империи, о чём они совсем не просили. И уж тем более их не радовало, что послом оказался принц Мезамерос.
К бреганам подошли офицеры стражи дворца, чтобы проводить их в порт, но владыка Цангр вместо этого уверенно направился к Нардэну. Подойдя, оглядел его и женщин и, хмуря тяжёлые брови, произнёс:
– Когда нам ждать тебя на корабле?
– Прямо сейчас, – ответил принц. – Можем идти.
Бреганин удивился такому ответу.
– А твоя рука? – спросил он.
– На борту есть лекарская сумка, – сказал Нардэн.
– Ваше высочество, а сборы в дорогу? – возмутилась дама Тэда. – Или вы отправитесь налегке?
Цангра это рассмешило и он улыбнулся, обнажив клыки. Остальные брегане тоже подошли к принцу и его наложнице, ставшей едва не погасшей звездой на этой встрече.
– Дорогая управляющая, – усмехнулся Нардэн. – Свистните, как вы прекрасно умеете. И не говорите, что ваши «глаза и уши» не рядом.
Дама Тэда возмущённо хмыкнула для вида и внезапно громко свистнула. Стайка вездесущих служанок немедленно высунула головы из-за дверей зала.
– Тёплую одежду и походный багаж принца! – громко приказала управляющая. – Всё на площадку порта номер десять. Борт делегатов.
Служанки уже развернулись бежать исполнять, но внезапно дама Тэда свистнула ещё раз. Все остановились и обернулись.
– И одежду для дамы Палакс, – добавила управляющая.
Служанки умчались, а Элюзаль взглянула на женщину с благодарностью. Госпожа Тэда, несмотря на свою строгость и требовательность, за это малое время сделала много хорошего для неё. Управляющая улыбнулась в ответ на этот взгляд и внезапно заметила:
– Хотя и косвенно, но император сам подтвердил твой ранг. Теперь для всех ты первая наложница его высочества наследного принца. Это очень высокий ранг женщины при дворе. Выше тебя только супруга.
Элюзаль коротко вздохнула, а дама Тэда внезапно поклонилась:
– Госпожа первая наложница, я желаю тебе и твоему господину хорошей дороги в земли варваров и скорейшего возвращения. Мой принц…
Управляющая низко присела с наклоном головы перед ним:
– Мои добрые мысли с вами.
– Дама Тэда, – улыбнулся Нардэн, – вы единственная, кого мне будет не хватать. Я благодарю вас за всё.
Принц поднял локоть, чтобы Элюзаль ухватилась за него, и когда девушка обняла его руку, сказал Цангру:
– Пойдём.
Бреганин кивнул и внезапно произнёс:
– После тебя, твоё высочество.
Прозвучало довольно смешно и нагло, и госпожа управляющая, услышав такое, уже было гневно пыхнула, но Нардэн сдержал её замечание:
– Всё в порядке, это же особенности языка.
– Да, мой принц, конечно, – дама Тэда сурово оглядела Цангра, – но выучить слово «вы» уже можно!
Владыке бреган такой взгляд понравился и на замечание он внимания не обратил, только на саму женщину. Самбир, глядя на высокую управляющую гарема и маленькую наложницу, которых так возмутило неподобающее обращение к их господину, искренне удивился:
– Принц, ты такой страшный, а женщины тебя любят. Чем ты их так привлекаешь?
– О-о-о! – дама Тэда возвела руки к небу и опустила их с гневным восклицанием: – Неисправимые дикари!
Элюзаль уткнулась в грудь принца, пряча смех.
– Всё в порядке, – Нардэн тоже не сдержал улыбку. – Я привыкну.
