Анастасия Орлова
Фантомные боли железных грифонов
Тугой узел скрутился под солнечным сплетением, и Сага уже перестала различать, что больнее: нежность или ненависть. И кого она ненавидит сейчас больше – себя или Хиддена. И тут что-то всё-таки не выдержало, лопнуло, затопило её густой тьмой, в глубине которой ветвились, как в грифоньих глазах, продирающие до костей молнии.
– Сага? Я искал тебя сегодня, хотел рассказа…
Договорить он не успел – она закрыла ему рот напористым, но недолгим поцелуем.
– Что… – опешил он, – Что с тобой?
– Разрыв аневризмы, – враждебно ответила она и с силой толкнула Хиддена в грудь, загоняя в комнату.
– Погоди-погоди! Это у меня сейчас разрыв аневризмы будет. Ты пьяна?
Сага зажала ему рот ладонью и попросила осипшим, сорванным голосом:
– Замолчи! Пожалуйста, замолчи!
Она толкнула Хиддена на кровать, села на него верхом. Её поцелуи были грубы и болезненны – не поцелуи даже, скорее укусы, а ногти впивались Хиддену в плечи и спину едва не до крови. Он быстро перехватил инициативу, но его неспешность и бережная нежность прикосновений, кажется, только больше раздражали и без того слишком нервную Сагу, и её ласки становились ещё агрессивней.
Хидден откинулся на кровать и перевернулся, подмяв под себя Сагу. Она запустила пальцы в его мокрые волосы и притянула Хиддена к себе, неумолимо в них вцепившись.
– Эй, детка, полегче! – прошептал он ей на ухо. – Не надо так резко, ведь я даже не сопротивляюсь.
– Так не тормози уже! – выдохнула она. – И давай жёстче.
– Да что с тобой?
Хидден перехватил её руки и прижал к кровати. Она дёрнулась в попытке вывернуться, но не вышло.
– Сага, что случилось? – Голос Хиддена в момент изменился – он заметил и её слёзы, и её разбитые костяшки.
– Не твоё дело! – Она вновь рванулась, но он не выпустил. – Ты хотел меня? Ты добился! Наслаждайся!
– Сага…
– Заткнись! И пользуйся, пока я здесь.
– Сага…
Он так и не понял, случайно это вышло или намеренно, но Сага, продолжая сопротивляться, боднула его, разбив ему нос. Кровь закапала на простыни, несколько капель упали на лицо Саге, тут же смешавшись с её слезами. Хидден чертыхнулся, но её запястий не выпустил. Сага словно озверела, пытаясь вырваться, и удерживать её становилось всё сложнее.
– Сага, давай поговорим! В чём дело? Сага! Сага!!!
Он встряхнул её, пытаясь привести в чувство, и она подбила его под колени, ловким борцовским приёмом перекатилась вместе с ним. Оказавшись сверху, схватила Хиддена одной рукой за горло прямо под челюстью. Пальцы у неё оказались стальные – даром что тонкие.
– Я не разговаривать сюда пришла.
– Сага!!! – рявкнул он, вцепившись в её напряжённое запястье. – Это уж слишком!
Пальцы сдавили горло сильнее. Не настолько, конечно, чтобы задушить, но приятного всё равно мало. Свободной рукой она рванула ремень его джинсов. Хидден попытался сбросить её с себя, но она удержалась, а потом хлестнула его по лицу. И тогда он врезал ей в челюсть. Сага рухнула с кровати, Хидден вскочил на ноги и, схватив её за шиворот, запихнул в душевую кабину. Ливанула тёплая, почти горячая вода.
– Холодную! – крикнул Хидден, и дыхание перехватило от обрушившегося сверху жидкого холода.
– Ч-ч-чёрт! – зашипела Сага и добавила конструкцию, в которой Хидден не знал ни единого слова.
Её трясло. Ледяные струи смывали кровь с их лиц, барабанили по косухе Саги, отрезвляли…
– Прости, – тихо прошептала она, не поднимая глаз.
– Всё нормально, – устало отозвался Хидден.
Сага прижалась к нему, уткнулась лбом в его ключицы. Потом коснулась губами его груди, начала подниматься поцелуями к шее. Но всё равно что-то в этих поцелуях, пусть уже и совсем не таких агрессивных, как прежде, было не так… Хидден отстранился, серьёзно на неё посмотрел.
– Я не собираюсь быть для тебя орудием самоистязания, Сага, – спокойно, но твёрдо сказал он.
В глазах Саги мелькнула воинственность:
– Тогда зачем все эти твои шуточки, если ты меня не хочешь?
– Хочу. Но… не так.
– Какая тебе разница? Тело-то одно.
– Сага, если ты решила ненавидеть себя – тут я бессилен. Но я не сделаю того, за что ты возненавидишь меня. И как бы ты сейчас меня ни била – хоть словами, хоть кулаками – мне пофиг. Потому что всё, что здесь сейчас происходит – это не настоящая ты, а залитое алкоголем отчаяние и попытка ментального суицида. Я в этом участвовать не буду. – Он решительно вышел из душевой.
– Да какое тебе до меня дело?! – запальчиво бросила она ему в спину. – Сам же говорил, что больше одного раза с девчонками не встречаешься, так почему сейчас тебя волнуют последствия? Почему просто не воспользуешься моментом, это же в твоём духе – переспать и разбежаться, нет?
– Да потому что я лю… – выкрикнул он, резко развернувшись, но осёкся. Выдохнул, и закончил уже гораздо тише: – Потому что я не хочу потерять тебя, сумасшедшая!
Сага остолбенела. Её лицо застыло, побелело ещё сильней, лишь в чёрных омутах глаз теперь плескалась не отчаянная злость, а страх.
– Считай, что я этого не слышала, – прошептала она и, выбравшись из душевой, быстрым шагом вышла из квартиры Хиддена, оставив за собой след из стекавших с её одежды ручейков.
Глава 25
На следующий день Сага пришла на работу только в обед и по пути к своему кабинету столкнулась с Корнетом. Она кивнула ему, не сбавляя шага, и не остановилась, когда Корнет окликнул её. Тогда он догнал её, перехватив за руку.
– Сага, я хотел… – начал Корнет, как вдруг сокрушение на его лице сменилось злым негодованием. – Кто это сделал? – процедил он сквозь зубы, сдерживая вскипевшую ярость.
Догадавшись, что речь о налившемся на челюсти синяке, Сага обречённо вздохнула.
– Это он сделал, да? – Корнет совсем перешёл на шёпот, а его зелёные глаза потемнели до черноты. – Скажите! – Его пальцы крепче стиснули руку Саги повыше локтя.
– Ты требуешь от меня объяснений? – раздражённо дёрнула бровью Сага. – Да кто дал тебе право лезть в мои дела, Корнет?
– Я сам его взял, – с тихой злобой ответил Корнет. – И если мерзавец поднял на вас руку – это уже не ваше дело, а моё.
– Ах вот как? – Сага хотела съязвить, но сдержалась. – Я благодарна за… заботу, но я взрослая женщина, я старше тебя на десять лет, наши с тобой отношения не выходят за рамки приятельских, поэтому мои личные дела никак не могут быть твоими, а твоё назойливое донкихотство меня утомляет. Отпусти мою руку.
– Откуда. Синяк? – с настойчивой требовательностью, едва не по слогам, спросил Корнет.
– Ты меня не слышал? – возмутилась Сага, выдёргивая свой локоть из его пальцев.
– Значит, я прав: он вас ударил, – сделал вывод Корнет. – Я с этим разберусь.
– Он, – мстительно прищурилась Сага. – Во время слишком страстной прелюдии. Пойдёшь учить его заниматься любовью?
Корнет побагровел.
– Ещё раз прошу: оставь меня в покое, Корнет.
– Я вам не верю, – едва слышно выдавил Корнет в спину уходящей Саге. – Я этого так не оставлю.
Он крутанулся на каблуках и пошёл к лестнице.
Корнет без стука ворвался в кабинет Хиддена, но тот оказался пуст. Тогда он направился в Грифоний зал. Стеклянные двери с шипением разъехались, впуская его. Посередине зала лежал лишённый скана Армм-Оберон, а Хидден, Сталь и Профессор что-то обсуждали поодаль.
– О, Корнет! – обернулся на него Профессор. – Вы очень вовремя! Как раз хотел вас попросить…
– Вы посмели поднять руку на Сагу? – дрожащим от ярости голосом спросил Корнет у Хиддена, даже не заметив ни Профессора, ни Сталь, которые между собой с недоумением переглянулись. – Отвечайте!
Хидден удивлённо на него уставился.
– Пацан, ты дверью не ошибся?
– Я вам не пацан! – выкрикнул Корнет. – Отвечайте на вопрос: это вы ударили доктора Сагу?
– На дуэль меня вызовешь? – вскинул бровь Хидден, и эта фраза оказалась для Корнета достаточным подтверждением вины.
Он рванулся вперёд, врезал Хиддену по лицу так мощно, что тот едва устоял на ногах.
– Корнет! – одновременно выкрикнули Сталь и Профессор, а последний ещё и перехватил руку Корнета, занесённую для следующего удара.
– Успокойтесь, юноша! – жёстко одёрнул Профессор. – Вы не на ринге, вы на работе.
– Корнет, ваше поведение недопустимо! – сказала Сталь – словно скальпелем полоснула.
– А его, значит, допустимо? – кивнул на Хиддена Корнет, вырвался из рук Профессора и так резко одёрнул свой халат, что чуть пуговицы не отлетели.
– Ну давай померяемся, чьё допустимей, – хмыкнул Хидден, кончиками пальцев ощупывая пострадавшую скулу.
– Да что за детсад, господа! – возмутилась Сталь. – Мне вас прикажете в угол ставить за плохое поведение?
– На колени на горох, – с хмурым смешком вмешался Профессор, – раз уж здесь ни зарплат нет, ни премий, ни выговоров с занесением.
– Корнет, успокойтесь. Хидден, вы в порядке? – спросила Сталь. – Может, в медкабинет?
– Он в порядке? – захлебнулся возмущением Корнет, и Проофессор на всякий случай придержал его за локоть. – Вас интересует, в порядке ли он?! А вы видели, что этот мерзавец сделал с доктором Сагой? Он избил её!
– Да не ври! – повысил голос Хидден. – Ударил один раз, по необходимости и несильно.
Корнет рванулся вперёд, и Профессору вновь пришлось хватать его за руки.
– Хватит! – рявкнула Сталь так, что лежащий позади грифон загудел железом, словно камертон. – Хидден, ваши слова – правда?
– Правда. Спросите у Саги, уверен, у неё ко мне претензий нет.
– И вы ему верите?! – впился возмущённым взглядом в Сталь Корнет.
– У меня нет причин для обратного, – холодно ответила та.
– Он не заслуживает доверия! – Корнет шало посмотрел на Профессора, но и в лице того не нашёл ни намёка на сомнение. – А вам не приходило в голову, что он специально испортил скан Бересклета, чтобы избавиться от Варвара, ведь без него проще добиться своего от доктора Саги?
Повисла гробовая тишина. Профессор не на шутку помрачнел, Сталь поджала побледневшие губы.
– Какая чушь! – выплюнул Хидден. – Если Варвар мешал мне подкатывать яйца к Саге, то на кой чёрт мне ваш Бересклет? Я бы избавился от конкретного скана, а не загонялся многоходовочкой. – Хидден шагнул вперёд, оказавшись вплотную к Корнету. – Садись! – процедил он. – Пять по конспирологии, – и, толкнув Корнета плечом, пошёл прочь из зала.
– Ко мне в кабинет! – убийственным тоном произнесла Сталь, промораживая Корнета взглядом.
– Вы понимаете, что творите? – ледяным голосом спросила она, захлопнув дверь. – Профессор и так не глупец, зачем добавлять ему лишних сомнений?
– Хидден выполнил свою задачу, – угрюмо ответил Корнет. – Грифоны улетели, их не вернёшь. Он нам больше не нужен.
– Это вам он больше не нужен, – повысила голос Сталь, – но вы не имеете права ни решать за всех, ни настолько распоясываться, позволяя своим эмоциям руководить вами!
Она скрестила руки на груди и нервно обошла письменный стол, встав по другую его сторону от Корнета.
– Я люблю её, а этот…
– Не лю́бите! – перебила Сталь. – Ваши чувства раздуты и не имеют никакого отношения к доктору Саге. Вы влюблены в придуманный вами же идеал с её лицом, и теперь требуете, чтобы она соответствовала заданным параметрам. Вам нужен постер на стенку, а не живой человек. Живые, знаете ли, неидеальны. Они могут разочаровывать… – Сталь передёрнула узкими плечами. – Что, с чужими недостатками мириться не хочется? Как и с чужими желаниями, и с чужим выбором? – Она вздохнула, прислонилась бедром к краю стола и оставила свой учительский тон. – Знаете, Корнет, любить – это ещё и принимать человека, не стараясь его переломать под свои представления. А иногда и уметь отпускать. Позволять любимому идти собственной дорогой, раз он того хочет. А вы упали поперёк, вцепились зубами ей в шнурки и на что-то обижаетесь! – ворчливо закончила она.
– Но он совершенно ей не подходит, – упавшим голосом сказал Корнет.
– А вот это уж совсем не в вашей компетенции! – Тон Стали вернулся к прежней жёсткости. – В вашей компетенции – вот, – она сунула ему в руки пухлую папку, – данные обрабатывать. Идите работайте.
Корнет распахнул дверь так резко, что едва не сшиб ею Раисмихалну с подносом в руках. Та качнулась назад, спасая поднос от удара дверью, стоящий на нём крепкий до черноты кофе щедро выплеснулся из высокой кружки, попав Раисмихалне на вязаный кардиган.
– Куда летишь, удалая голова, набекрень панама! – забранила Корнета Раисмихална. – Хорошо, кофий остыл, пока я на пятый этаж влезла, а то бы обварилась по твоей милости!
– Простите. Что же вы тут… – Корнет осёкся, словно в голову ему пришла какая-то неожиданная мысль. – Вы подслушивали, Раисмихална? – возмутился он.
– Да нужны мне твои секреты, как собаке репей! – обиделась Раисмихална, и Корнету пришлось извиниться ещё раз. – А хочешь знать объективное мнение, – сказала она ему вслед, – так ты ей и того меньше подходишь!
Раисмихална вошла в кабинет, прохромала к столу и водрузила на него поднос.
– Ишь какой оказался – прям слабоумие и отвага! – проворчала она.
– Ты уже в курсе? – удивилась Сталь.
– А чего б мне не в курсе быть? Я тут всё знаю, от меня не утаишь.
– Мне иногда кажется, Раисмихална, что ты всё узнаёшь быстрее самого Творецка…
– Работа такая, – резонно заметила Раисмихална, тяжело присаживаясь на стул у торца стола. – Чего там этот шельмец – сильно новичку подкузьмил?
Сталь вздохнула, села за стол, отпила остывшего кофе.
– Я сказала Профессору, что, на мой взгляд, Хидден не из тех людей, кто станет усложнять и пробираться окольными путями. И Профессор согласился, что тот, скорее, будет действовать «в лоб» и совсем не изысканно – как и шутки свои шутит, как и на вопросы деликатные отвечает. – Сталь ещё раз вздохнула. – След, на который Корнет навёл Профессора – ложный. Но крупицу недоверия и сомнений он заронил, и это нехорошо…
– А всё твоя вина.
– Моя? Ну, Раисмихална, я у тебя во всём крайняя!
– А нечего было мальчишку к Саге приставлять. Тут и так у всех крыша чутка подтекает, а у него вон какие эмоции! Вот нервы и сдали. Птенец он ещё зелёный, чтобы в руках себя держать во всяких таких вопросах. Так что расхлёбывай теперь, мать, чего он тут тебе наворотил!
– Желторотый, – отпив кофе, уронила Сталь.
– Чего? – не поняла Раисмихална.
– Птенец желторотый, не зелёный.
Раисмихална чуть отодвинулась от стола, словно плохо видела Сталь с такого близкого расстояния, демонстративно надела очки и смерила её сквозь них скептическим взглядом.
– И у попугая-неразлучника не зелёный? – уточнила она.
Сталь вновь вздохнула, но отвечать не стала.
– Сага-то как? – помолчав, спросила Раисмихална, и Сталь опять не ответила, лишь ещё больше помрачнела. – У меня ведь белка ейная…
– Чего-о?
– Белка, – как ни в чём не бывало повторила Раисмихална. – Рыжая, с хвостом. Кисточки на ушах. Всю подсобку мне засрала. Коробку с архивными бумагами погрызла… Сага её вроде как скрывала, и вернуть эту белку я так запросто не могу – заподозрит. А выпустить – вдруг ума не хватит найти прежнее жильё?
– Господи, у неё ещё и белка! – Сталь закрыла глаза и помассировала виски.
– И куда её теперь?
– Раисмихална, я, по-твоему, теперь ещё и белками должна заниматься? Отдай её Хиддену, он наверняка о ней знал, разберётся.
***
Профессор шёл узкой, почти незаселённой улочкой, сбегающей вниз. Торжественный, одетый в лучший свой костюм, безукоризненно причёсанный, благоухающий строгим и дорогим одеколоном с ноткой моря в шлейфе, он выглядел человеком, идущим на свидание. Больше десяти лет назад от него ушла жена, забрав с собой маленькую дочку, и с тех пор Профессор на настоящих свиданиях бывал всего раза три или четыре, но всё равно – никакое свидание не смогло бы вселить в него столь радостный энтузиазм, как встреча с Медиумом.
Нынешний Медиум в Творецке с остальными жителями практически не общался (не считая узкого круга особо приближённых). Изредка он вызывал кого-то из учёных, чтобы передать важную информацию от Города, но чаще обходился её письменным сообщением через доверенного курьера. Если Медиум позвал к себе на беседу – дело либо слишком плохо (для того, кого позвали), либо, наоборот, вызванный удостоился особого доверия. Профессор не сомневался, что он входит во вторую категорию, ведь его служба Творецку безупречна.
Медиум – человек высокий, полноватый, с залысинами – утопал в необъятном кресле за огромным письменным столом. Вся обстановка его кабинета ассоциировалась у Профессора с кадрами из доапокалиптических фильмов про гангстеров, и это вызывало в нём ещё больший, едва ли не священный трепет и восторг.
Медиум ленивым жестом пригласил Профессора сесть.
– Я не люблю много говорить, – голос у него оказался на удивление высоким для такого внушительного тела, – поэтому предлагаю перейти сразу к делу. Четыре грифона отправлены на миссию, один неисправен, ещё два дозревают на Месторождении. Так?
Профессор кивнул со сдержанным подобострастием.
– Хорошо… У Города есть план на тех двоих. Ставки всё выше, Профессор, грифоны понадобятся Творецку здесь. И их качество должно быть ещё лучше, чем у предыдущих.
– Я передам Хиддену, чтобы он продолжал совершенствовать код допрошивки…
– Вы ему доверяете? – перебил Медиум.
– М-м-м… – замялся Профессор. – У меня нет явных причин в чём-то его подозревать… Нет и косвенных, но…
– Но-о?
– Я не могу позволить себе слепо на него положиться. Мне кажется, такой человек играет за себя и способен предать в самый неожиданный момент.
– Поэтому в делах более важных… ещё более важных, чем грифоны-переносчики, мы должны полагаться на что-то понадёжней допрошивок Хиддена.
– Он больше не нужен Городу?
– Этого я не знаю. У меня есть задание: выяснить, готовы ли вы, Профессор, преодолеть точку невозврата? Вы понимаете, о чём я?
– О глубоком сканировании? – почти шёпотом уточнил Профессор.
Медиум кивнул, уперев локти в подлокотники кресла и сложив ладони под подбородком.
– Но глубокое сканирование влечёт неизбежную смерть прототипа, ни Сталь, ни Сага на это не пойдут, а один я даже функциональное корректно провести вряд ли смогу – я не в этой области специалист. И сканировать нужно исключительно преданного Городу человека, обладающего всеми необходимыми для Творецка навыками. Есть ли у нас такие?
– О людях Город позаботится, – меланхолично ответил Медиум, – он уже присмотрел кандидатов. Но ему нужен союзник в вашем лице. Готовы ли вы пойти на это?
– Конечно, – не задумываясь ответил Профессор. – Я убеждён в правильности и объективности решений Творецка, и если он считает, что для достижения целей необходимо прибегнуть к глубокому сканированию, я всецело его поддержу.
– И факт, что глубокое сканирование – это убийство, вас не смутит?
– Ну меня же не смутила необходимость избавиться от Варвара, – мягко заметил Профессор. – И я не считаю это убийством, скорее – резекцией. Заражённый орган, если уж он никак не поддаётся лечению, необходимо вовремя удалить, пока он не нанёс вред остальному организму и не привёл его к гибели. А в случае с глубоким сканированием – это героическая жертва во имя общего блага, и истинно преданный Городу человек (а ведь нам нужен именно такой!) это, безусловно, поймёт. И я считаю, это честь – стать одним из грифонов Творецка.
– Вот и славно! – Медиум растёкся в неприятной жабьей улыбке. – На сегодня свободны, Профессор. Благодарю за визит. И о нашем разговоре – никому.
***
Сага распахнула дверь – она надеялась, что это Гренка, и мысль о том, что белка вряд ли смогла бы так постучать, пришла ей в голову слишком поздно. На пороге стоял понурый, виноватый Корнет.
– Простите, что так поздно, но мне очень нужно поговорить с вами. Это важно. Правда. Впу́стите?
– Нет, не впущу, Корнет. Говори здесь и как можно короче.
Корнет покорно кивнул.
– Простите меня, пожалуйста, Са… доктор Сага, я виноват. Я очень некрасиво вёл себя с вами, а главное – наговорил лишнего при Профессоре.
Сага приподняла брови.
– Боюсь, я подставил Хиддена…
– Что?!
– Я сказал, что он, возможно (я сказал – «возможно», я ничего не утверждал), специально вывел из строя Армм-Оберона, чтобы вместо него отправили Унн-Урана, и последний не мешал ему к вам… вас… э-м-м-м… м-м-м… – Чем дальше он говорил, тем тише становился его голос, а лицо Саги – бледнее. – Я сказал это в запале, в страшной злости, и Профессор, надеюсь, сделает скидку, но…
– Он всё равно будет приглядывать за ним, – закончила за Корнета упавшим голосом Сага. – Хуже всего, если услышал Город и начнёт приглядывать он… А он это делает не в пример тщательнее Профессора.
– Простите меня, доктор Сага. Как я могу искупить свой проступок? Обещаю, сделаю всё возможное! Не ради него, конечно… Ради вас.
– Иди ты к чёрту, Корнет! – в сердцах сказала Сага. – И не лезь больше ни во что! Это сможешь?
Корнет уныло кивнул.
– Ну и отлично! – и Сага захлопнула перед ним дверь.
Она с полчаса нарезала круги по комнате, а потом вышла на улицу и пошла без особой цели – куда глаза глядят.
Конечно, их основная задача была выполнена – Унн-Уран отправился прямиком в госбезопасность, и там его уже ждали. Плесень попадёт на изучение в лаборатории, которые должны найти способ борьбы с ней. И тогда у них в руках окажется оружие против Творецка. Профессор, как и сам Город, не в силах обратить этот процесс вспять, но они могут навредить Хиддену, если узнают, если даже заподозрят… Желудок скрутило нехорошим предчувствием.
Сага кружила по пустынным улицам, и ей нестерпимо хотелось пойти к Хиддену. Его последние слова звучали в её ушах, набатом били в её голове, отзывались в сердце, и именно поэтому она не могла позволить себе его увидеть. Держаться от него подальше – единственный выход, иначе она не справится. И если и с ним что-то случится, ей будет ещё больней.
– Лучше меня возьми! – крикнула она в пустоту, остановившись в конце последнего дома перед кладбищем. – Ты знаешь моё к тебе отношение! Задуши, испепели, разорви в клочья, на что там ещё хватит твоей больной фантазии! – Она обессиленно прислонилась виском к холодному и неровному бетонному углу. – Потому что я больше не могу, – добавила шёпотом. – Я больше не выдержу, уж лучше сразу сдохнуть…
Сага сползла по стене на булыжники тротуара и только сейчас заметила на кладбище островерхий холмик, возвышающийся в ближнем к ней ряду захоронений с самого края.
Город копал новую могилу.
