Анастасия Орлова
Фантомные боли железных грифонов
Глава 16
– Ну, и что ты опять начудила? – ворчливо поинтересовалась Раисмихална у Стали, пристраивая среди бумаг на её столе поднос с чаем. – Сага вылетела на улицу, будто её за зад укусили.
– Я не включила её в группу нового проекта.
– Это над которым свеженький красавчик работать будет?
Сталь кивнула, продолжая изучать лежащие перед ней диаграммы.
Раисмихална тяжело опустилась на стул, приставленный боком к рабочему столу Стали, водрузила на нос очки, висевшие на цепочке, подпёрла ладонью щёку, поставив локоть на бумаги. Острый взгляд тёмно-карих глаз вбуравился в Сталь, словно бормашинка в больной зуб.
Сталь не отрывала взгляда от диаграмм. Прошло минуты три.
– Ну что?! – не выдержала она.
– Чай стынет, – неприветливо отозвалась Раисмихална.
Сталь резким движением взяла чашку.
– Ты ведь соображаешь, что она всё равно не отступится? Шею себе свернёт, но полезет.
Сталь обеими ладонями обняла чашку, зябко передёрнула напряженными острыми плечами:
– Соображаю. Но уж если кто и сможет довести дело до конца, так это она.
– А чего тогда на поводке держишь?
– У неё атрофировалось чувство самосохранения, вместо него теперь – желание поквитаться с Городом. А Профессора она вообще со счетов списала, и зря. Единственное, что я могу сделать, чтобы попытаться уберечь её – упасть ей под ноги «лежачим полицейским». Ей придётся сбросить скорость и искать обходные пути. И вести себя осмотрительней. А я смогу отслеживать поступающую к ней информацию и – частично – её шаги.
Раисмихална покачала головой, удручённо вздохнула.
– Мальчик-то твой знает, что вы его в своих махинациях тудыть-сюдыть? – Она сделала неприличный жест.
Сталь бросила на неё укоризненный взгляд:
– Он толковее, чем ты думаешь. И гораздо мудрее, чем думает Сага. Мне её заблуждения на руку.
– А свеженький?
– С ним я ещё не говорила, – нахмурилась Сталь. – Пока рано.
Раисмихална покривилась, беззвучно передразнивая последнюю фразу.
– Там его Профессор бодростне полирует! Смотри – обработает, и не о чем станет разговаривать.
– Если они поладят, то я совсем не разбираюсь в людях. Подождём, когда Профессор допечёт его своим «и наденьте, пожалуйста, халат – здесь так принято».
Раисмихална кривовато усмехнулась.
– Продолжай мониторить, Раисмихална, – сказала Сталь. – Я на тебя рассчитываю.
Она допила чай, отставила чашку на поднос и вернулась к своим бумагам.
***
– Итак, – начал Профессор, выйдя на середину переговорной, и глаза всей группы обратились на него, – с завтрашнего дня мы приступим к новому проекту – очередной попытке синхронизировать скан человеческой личности с телом грифона. Надеюсь, в этот раз нам удастся добиться корректной работы всего механизма и выполнить поставленную Творецком задачу. Благодарю доктора Сталь за предоставленную честь возглавить этот проект, – Профессор слегка поклонился в сторону Стали, – а всех вас – за готовность служить Городу под моим началом. И, конечно же, хочу представить тем из вас, кто ещё не успел познакомиться лично, Хиддена – нашего нового старшего научного сотрудника, специалиста по нейропрограммированию. Я уверен, что благодаря уникальным навыкам, которыми обладает Хидден, наши эксперименты завершатся успешно. Встретимся с вами завтра в Грифоньем зале, а Тэлли я попрошу сегодня показать Хиддену Месторождение грифонов и, так скажем, ввести его в курс дела.
Сотрудники потянулись из переговорной, а Профессор подошёл к Стали.
– Хочу отдельно поблагодарить вас, доктор, за то, что не включили в группу Сагу, – сказал он, понизив голос.
Сталь поджала губы, сухо кивнула.
– Доктор Сага прекрасный специалист, но она – носитель опасных идей, – продолжил Профессор. – Её влияние на других членов группы может оказаться чреватым неприятными для них последствиями. Мне бы не хотелось, чтобы кто-то пострадал. Вы приняли верное решение, изолировав её на отдельном проекте.
Он одобрительно прикоснулся к её локтю. Сталь сопроводила его жест скептическим взглядом, и Профессор тут же убрал руки и заложил их за спину.
– Благодарю, Профессор, – холодно ответила Сталь, – но позвольте напомнить, что главный специалист здесь пока я, и я принимаю решения, исходя из поставленных задач и средств, имеющихся для их достижения, и не нуждаюсь ни в вашем, ни в чьём-либо ещё поощрении.
Сага о грифонах
На противоположном от кладбища краю Творецка есть большое поле. Из зелени там – только мох, укрывающий камни. Это поле названо Месторождением грифонов.
Сначала из земли появляется округлость, похожая на верхушку куриного яйца, если бы оно было размером с три человеческих головы. Внутри клубится и светится непрозрачная, очень густая и тягучая жидкость цвета фуксии.
«Яйцо» растёт. Стенки его толстые, полупрозрачные, матовые, на ощупь похожи на очень плотную резину. Нанести им какие-либо повреждения невозможно.
Овоидная[1] капсула достигает высоты в два-три человеческих роста. «Кисель» внутри неё становится менее вязким и более прозрачным, стенки начинают истончаться, и через них уже можно видеть «зародыш» костяного грифона. Он плавает во внутрикапсульной жидкости в позе эмбриона и постепенно растёт. Но растёт не так, как эмбрион млекопитающего: создаётся впечатление, что взвесь, делающая внутреннюю жидкость капсулы такой густой, постепенно оседает на его теле, являясь строительным материалом. Изучить этот процесс нам не удаётся, поэтому ничего более точного сказать невозможно.
Формирование грифона происходит около пяти месяцев (иногда чуть дольше). В год Творецк приносит в среднем по три грифона. Сейчас у нас четыре особи в активной фазе (остальные погибли в результате неудачных экспериментов со сканами личностей) и ещё двое – в капсулах на подходе.
Когда приближается время «рождения» грифона, на его маховых перьях, как будто гравировка, проступают письмена, похожие на те, что тянутся по могилам и по стенам Каланчи. Что они могут означать, выяснить не удалось. Стенки капсулы истончаются окончательно, субстанция внутри становится жидкой, как вода. А потом мембрана прорывается, и грифон выплёскивается на землю вместе с остальным содержимым капсулы.
В первые часы своим поведением он похож на новорождённого жеребёнка, а к исходу суток начинает, пусть и неловко, передвигаться и уже может реагировать на людей, позволяет отвести себя к остальным грифонам. К использованию в нём модуля памяти грифон готов уже через неделю.
Когда они «рождаются», они выглядят костяными: всё тело, все перья, кожа на пальцах и веках и даже стекло глазного яблока покрыты тонкой «скорлупой». Её нужно счистить с грифона вручную, и желательно сделать это как можно быстрее – она доставляет ему беспокойство. Под этой скорлупой грифон состоит из материала, очень похожего на металл. Поначалу он тусклый, скрипучий и сильно сковывает движения грифона, но после обработки маслом из стеблей benedicat acutifolia преображается.
Со стороны грифон во время активности не выглядит «железным». Его пернатая шкура мягко перетекает, словно под ней перекатываются мощные мышцы. Его движения – скользящие, грациозные – гармоничны в своей плавности и скрытой за нею мощи.
Грифон, безусловно, оружие: об этом говорят и его когти, и острые, словно катана, перья, и мощный клюв, и возможность атаковать (или защищать?) как в воздухе, так и на земле. Учитывая, что Плесень поглощает любой сигнал, я предположу, что грифоны невидимы для радаров и систем ПВО[2]. Но Плесень не знает ни внешнего мира, ни того, как себя в нём вести. В грифоне её немного – лишь то количество, которое нужно для функционирования железного тела. Вне Творецка, в отрыве от основной «грибницы», она не сможет обращаться к коллективному разуму Города, и грифону останется лишь физиологический функционал – никакого «чутья», не говоря уже об «уме». Поэтому просчитать все возможности и риски, сформировать стратегию поведения грифона вне Творецка, в незнакомых ему условиях, может только человеческий разум. Но он не может корректно работать внутри железного тела, по соседству с гадючьей Плесенью, и грифон (или скан личности?) испытывает нечто похожее на невыносимые фантомные боли: боли души, которой у них либо уже нет (если речь о сканах), либо никогда и не было (если – о грифонах). Боли в несуществующем сердце.
[1] Овоидная – яйцеобразная.
[2] ПВО – противовоздушная оборона.
Глава 17
Сага помассировала переносицу так яростно, будто пыталась добыть нужную мысль трением, сделала ещё один круг по комнате. Это аскетичное жильё Творецк отрастил для неё уже после смерти Инвара: маленькая ванная и тесная комната – узкая кровать вдоль стены да письменный стол с одноногим креслом, похожим на вогнутую шляпку сыроежки (надо признать, удобным). Комната подсвечивалась тёплым жёлтым, иногда переходившим в зеленоватый.
Сага подошла к столу, на котором, поверх исписанных её тонким острым почерком листов со сложными расчётами, стояли откупоренная бутылка красного полусухого – уже вторая за вечер – и бокал. Задумчиво побарабанила кончиками пальцев по столешнице, изучая один из листов, взъерошила волосы. Не отрывая взгляда от уравнений, налила бокал вина, но, задумавшись, отпила не из него, а прямо из бутылочного горлышка.
Как ни верти этот клятый код, а без Хиддена ей всё равно не обойтись. Даже с той информацией, которую она получает от Корнета (и она радует – за пять дней работы наметился определённый успех). Вот только безопасно ли довериться ему? Допустим, собой бы она рискнула. Но она не может потерять скан Инвара, тем более теперь, когда появился шанс вернуть ему полный функционал «живого» разума.
Творецк сам выбрал доноров для разума грифонов. Он указал на четверых – все профессиональные военные, все, как один, преданы Городу. Кто ж знал, что он уничтожит их сразу, как только Сага со Сталью оцифруют их разум. Вот тебе и «Творецк заботится о тех, кто ему служит»! Хотя в данном случае Сага не думала, что Город считал убийство злом. Просто Творецку эти люди требовались для определённой цели, и, получив желаемое, он уничтожил ненужную «обёртку». А может, боясь, что их верность невечна, убрал их как потенциальных противников.
Инвара Сага со Сталью отсканировали по собственной инициативе. Он тоже был военным, хоть и не разделял «политику» Города, но они выставили Варвара идеальным кандидатом для экспериментов со сканом личности. Раз уж предыдущие не работали так, как задумано, опыты лучше проводить на запасном скане с аналогичными исходниками, чтобы не перезаписывать выбранные Творецком, ведь каждая следующая перезапись влияет на качество скана.
Никто не догадывался, что именно задумали Варвар, Сага и Сталь. Однако результатов их попытки всё равно не принесли, а через какое-то время после смерти Варвара Сталь резко сдала назад, оставив Сагу ковыряться с кодом в одиночестве. Но тогда Сталь хотя бы прикрывала её незаконные опыты, делала вид, что ничего не замечает. А сейчас, когда появилась надежда довести дело до конца, она её отстранила!
«Надо как-то подобраться к Хиддену и выяснить, на чьей он стороне, – подумала Сага, сделав ещё один глоток из бутылки. – И перетащить на свою. Как-то…» Она мрачно хмыкнула: а то не догадывалась – как. Но такой вариант, хоть он и казался самым простым и очевидным, её не устраивал.
– Как же мне не хватает тебя, Инвар! – прошептала Сага. – Как же чертовски мне тебя не хватает…
«И как бы так сделать, чтобы Хидден поработал над сканом, но не залезал слишком глубоко, дабы не обнаружить то, что ему не стоит обнаруживать?..»
Она рухнула в кресло, закинув скрещённые лодыжки на угол стола. Неспеша допила вино, глядя в низкий серый потолок. Потом нетвёрдо поднялась, сняла с растущего из стены корявого крючка косуху и вышла из комнаты.
Усатый охранник с привычным радушием поприветствовал её на входе в Каланчу, Сага привычно ему не ответила. Привычно поднялась до пролёта между пустыми этажами, привычно села на ступеньки, упёрла локти в колени, запустила пальцы в волосы. На то, чтобы восстановить дыхание, понадобилось минут десять, и дело было вовсе не в подъёме по лестнице и даже не в количестве выпитого вина. Мысль, которую она старательно игнорировала последние несколько месяцев, с настойчивостью дятла принялась долбиться в висок, вызывая нестерпимую мигрень.
Если удастся отредактировать код, Инвар в теле грифона сможет закончить начатое. Но если удастся отредактировать код, скан личности Инвара станет максимально близок к Инвару живому. Он вновь будет её мужем, только без тела, «в цифре». И сможет ли Сага отпустить его теперь, снова попрощаться? Сможет ли пережить боль утраты, которая во второй раз – она это чувствует уже сейчас – окажется не меньше, чем в первый?
– Лана, – звучал в голове утешающий голос Стали из прошлого, казавшегося сейчас невообразимо далёким – прошлого, когда они доверяли друг другу настолько, что наедине обращались по именам, – ты не хуже меня знаешь, что этот скан – это не Инвар. И даже не его бестелесная душа. Это цифровой продукт, списанный с его разума, но всё-таки не являющийся в полной мере человеческим. Он неживой, Сага, это всего лишь имитация.
Голос в её голове креп, приобретал строгие холодные нотки. Два отрывка из разного времени склеились в памяти в один.
– Вы учёный, доктор Сага, и кому, как не вам, понимать нюансы! Учитесь относиться к скану Варвара как к рабочему материалу, ибо это уже не ваш муж и никогда им не станет. Вы не имеете права сейчас расклеиваться, на это нет времени. Нужно продолжать работу.
– Легко говорить, когда вас это не касается, Сталь! Сами бы вы как работали с таким «материалом», как думаете? Смогли бы вообще? Вы понятия не имеете, чего от меня требуете!
Сталь склонилась к ней через стол, опершись на него ладонями, будто собралась отжиматься. Поверх очков сверкнул гневный взгляд.
– Я, доктор Сага, – процедила она, и Сага впервые ощутила, насколько холодным может быть её голос, – не один год проработала с функциональным сканом своей двенадцатилетней дочери, которую врачи не смогли спасти от лейкоза. Я знаю, о чём говорю!
Сага вздрогнула, словно проснулась от страшного сна, поднялась на ноги, пошатнувшись, ухватилась за стену. В ушах шумело, будто море мыслей в голове билось о скалы черепной коробки. Сегодня она всё-таки здорово перебрала. Сага сжала пальцами виски, сделала несколько глубоких вдохов и пошла наверх.
Свет в Грифоньем зале в этот раз включился до того, как она туда вошла. Посередине всё так же дремал Унн-Уран, спрятав клюв меж передних лап. В горле Саги возникло знакомое ощущение, словно там застрял ком влажной медицинской ваты. «Представить, что это сладкая вата из парка аттракционов… И вот она тает в горле, рассасывается…» Не помогло.
Грифон повернул к ней голову, посмотрел мутно, сонно, будто не признал. Моргнул. Его взгляд на какой-то миг сфокусировался, сверкнув синей молнией по радужке, и Унн-Уран даже успел отставить плечо, предлагая Саге на него сесть, но молния тут же погасла, и взгляд снова стал меланхолично-отрешённым, а голова опустилась на лапы. Сага присела на его крыло. И только тогда заметила, что модуль памяти, обычно деактивированный и выглядывающий из паза на грифоньей шее, исчез.
Сага вскочила, окинула лихорадочным взглядом стойку для хранения модулей и рабочие столы: четыре «официальных» скана на месте, но Варвара – нет. Пальцы задрожали, сердце ухнуло вниз и со звуком спелого помидора шмякнулось где-то на первом этаже Каланчи. Модули памяти могут покинуть Грифоний зал только внутри грифона, иначе двери просто не откроются при попытке их вынести – это сделано для безопасности сканов. А вне зала их невозможно извлечь из грифона. Если бы модуль Варвара подключили к другому грифону, тот был бы сейчас здесь вместо Унн-Урана, а не в общем загоне на цокольном этаже. Но в зале Унн-Уран, и без модуля, – словно кто-то вытащил его и… Мог ли Профессор уничтожить скан Варвара? Нет, Сталь бы не позволила, всё-таки главная здесь пока она, а Профессор не из тех, кто пойдёт на открытое противостояние, и для уничтожения ему бы потребовались очень веские причины… А если он обнаружил тот самый алгоритм? Однако он, при всём своём опыте, не настолько талантлив, чтобы считать со скана естественно сформировавшуюся у его биологического прототипа последовательность… А если – Хидден? Этот – мог. И выбрать сторону Профессора он тоже мог, а значит – сообщить ему… Эта мысль отозвалась в желудке Саги предчувствием тошноты. Ноги стали ватными, захотелось сесть – да пусть бы и на пол, лишь бы ощутить хоть какую-то опору. Грифоний зал дрогнул и поплыл по часовой стрелке.
Она лихорадочно проверила журналы активации грифонов и журналы работы с кодами сканов личности, но и там модуль памяти Варвара не значился в работе ни в один из дней нового проекта.
– …..! – прошептала она, опершись ладонями о стол. – Куда ж вы его дели, сволочи?
– Не это ищешь? – спросил Хидден у неё за спиной.
Вздрогнув от неожиданности, Сага резко обернулась.
– Какого чёрта ты тут шляешься среди ночи? – вскинулась она, но осеклась, заметив в руках Хиддена чёрный ящичек с надписью: «Варвар, функциональный скан 15.03.66 г., версия 2.0 от 23.11.66 г.».
– Откуда он у тебя?
– Профессор сказал, что это экспериментальный экземпляр, с ним можно поупражняться, прежде чем переходить на основные. Вот и упражняюсь, засиделся. А ты здесь какими судьбами?
– Что ты с ним сделал? – Сага заметно побледнела, губы так и вовсе стали белыми, и чёрные глаза казались темнее обычного. – Немедленно верни его на место.
В её тихом, неожиданно низком голосе вибрировала ярость.
– Обязательно. Верну, как только закончу. Это ведь скан твоего мужа? Тут, видишь ли, есть кое-что интересное для изучения…
Она сжала челюсти и попыталась выхватить у него из рук модуль памяти, но Хидден увернулся, отошёл на шаг, не подпуская её ближе:
– Эй-эй, полегче! Насколько я знаю, ты отстранена от работы с уже смоделированными сканами, у тебя другое задание.
– Насколько я знаю, – клокочущая в горле ярость рвалась наружу, – сканы невозможно вынести отсюда. Что ты сделал?
– Правда? – удивился Хидден, вновь проигнорировав её вопрос. – Видимо, я настолько симпатичен Городу, что мне можно больше, чем остальным. Жаль, вы не совпадаете с ним во мнениях. Иначе мы могли бы и договориться…
«Вот дерьмо! – пронеслось в мыслях Саги. – Если Город настолько ему доверяет, вряд ли Хидден станет рисковать и играть против него. А если он умудрится раскрыть их план, то всё полетит к чертям. Или уже полетело – иначе на какие договоры он сейчас намекает?»
Сага сделала ещё одну попытку отобрать скан, но Хидден спрятал его за спину, лукаво поцокал языком:
– Ну уж нет! Хочешь модуль? Мои расценки прежние – отдам за поцелуй! Твой муж не узнает, он деактивирова…
Хидден не успел ни договорить, ни среагировать: молниеносный хук в челюсть едва не свалил его с ног.
– Ч-ч-чёрт! – прошипел он, прижав тыльную сторону ладони к разбитой губе. – После такого ты не только поцелуй мне должна – тебе придётся на мне жениться!
– Что. Ты. С ним. Сделал?
Саге было не до шуток, Хидден это понял, и его взгляд стал непривычно серьёзен, как и голос:
– Сага, я изучил этот скан. И нашёл кое-что интересное. Нам бы поговорить, если найденное мной всё ещё для тебя важно, а я вижу, что важно…
– Вот дерьмо-о!.. – прошептала Сага, прикрыв глаза ладонью.
На костяшках после удара остались ссадины. Сердце опять пролетело вниз все двенадцать этажей Каланчи. Пол под ногами словно ходил волной, и от этого мутило ещё больше. Хидден всё знает. В его власти уничтожить и её, и скан Варвара – достаточно рассказать всё Медиуму и Профессору. Достаточно рассказать всё Городу, и тот убьёт её на месте. Но Хидден настроен поторговаться…
– Чего ты хочешь? – обречённо спросила Сага, скрестив руки на груди. – Я догадываюсь – чего, но хватит ли тебе этого, чтобы забыть о том, что ты узнал? И никогда больше не вспоминать?
Хидден ошарашенно посмотрел на Сагу.
– Твою мать, да ты пьяная! – догадался он.
Потом секунду поразмыслил, подошёл совсем близко, осторожно убрал её вьющуюся чёрную прядь за ухо, задержал руку на щеке Саги. Его пальцы скользнули к её подбородку и мягко его приподняли, будто для поцелуя. Сага отвела взгляд, едва заметно скривилась, но не отпрянула.
– К тебе или ко мне? – уточнил Хидден.
– Куда скажешь. Мне плевать, – не глядя на него, ответила Сага.
Он кисло усмехнулся, убрал руку и чуть отступил:
– Твоя преданность делу вызывает уважение, но… ты действительно считаешь меня таким мудаком?
В голосе – и досада, и удивление, и нотки напускного веселья.
Сага бросила на него мрачный взгляд:
– Я не знаю тебя, Хидден.
Неужели ошиблась? Или он просто играет с ней, как с пойманной мышью?
– Ну так поинтересовалась бы. – Хидден улыбнулся. – Познакомилась бы со мной поближе, прежде чем делать выводы. И я сейчас не о том, о чём ты подумала!
– Ой ли?
– Звучит язвительно! – миролюбиво хмыкнул он. – Я не собирался угрожать тебе или шантажировать, как ты успела подумать. И сейчас, конечно, упускаю замечательную возможность воспользоваться твоим заблуждением в своих интересах, и это обидно. – Он вздохнул с притворным сожалением. – Но я убеждён, что секс должен быть в удовольствие, а не по принуждению, так что я подожду, когда ты сама захочешь.
Брови Саги возмущённо взлетели вверх.
– А пока у нас есть важный разговор, – продолжал Хидден. – Мне нечем доказать, что для меня он столь же важен, как и для тебя, что дело, ради которого ты готова на всё это, у нас общее, и что смотрю я в ту же сторону, в какую и вы с Варваром (если, конечно, твои глаза ещё открыты), поэтому придётся тебе поверить мне на слово. И, нубий гайд, я не представляю, какими ребусами тут изъясняться, чтобы не влохаться в неприятности, ведь ты велела быть осторожным со словами!
Сага смотрела в его серые глаза, и ей нестерпимо хотелось ему верить. Потому что, если он не лжёт (а может ли лгать столь откровенный, во всех смыслах этого слова, взгляд?), есть надежда переиграть Город. Волна ярости и тошнотворного страха схлынула, оставив растрёпанные ошмётки сложноопределяемых чувств и усталое облегчение, которое накрывает после долгого приступа сильной боли. Из горла, сквозь комья влажной ваты, прорвался всхлип, и Сага закрыла лицо ладонями.
– Ты плачешь?! – нарочито ужаснулся Хидден.
– Нет. Я… не знаю.
– Ну ты уж определись, пожалуйста! Я не хочу вновь оказаться настолько же неподготовленным к таким вещам, как оказался не готов к твоему охренительному хуку – до сих пор в ушах звенит! Скажи, а трезвой ты бьёшь так же круто или это только по пьяни такая суперсила просыпается?
Сага опять всхлипнула, но теперь она совершенно точно смеялась.
– Пойдём. – Хидден протянул ей руку.
– Куда? – недоверчиво спросила она.
– На Кудыкину гору. – Он улыбнулся теплее обычного. – Воровать помидоры.
