Анна Богарнэ
Акватория
– От нее зависит жизнь моей дочери, – поморщился правитель. – Если надо, я сам подогрею проклятую воду!
Глава 3. Рус
Мать и Ларо остались у них на ночь: тащить правителя домой в таком состоянии было бы глупо. Рем думал. Неспособный унять беспокойство, он снова набрал Дану.
– Что ты нашел?! – требовательно спросил он.
– Я как раз собирался тебе звонить, – зевнул Дан. – Я снова тестировал кровь Мари. Ничего не понимаю, – бесцеремонно сморкнулся он руку. – У магнусов особый вид генетического кода. У минимусов – он отличается, но не разительно. А у Мари я обнаружил лишние элементы.
У Рема от вина разболелась голова, но он старался вникнуть в смысл сказанного.
– Возможно, из-за них организм пытается уничтожить ребенка, – рассуждал Дан, прерываясь на чихание и кашель. Он явно болел. – Я попросил Шая помочь.
Рем сжал руку в кулак и ударил по стене. Кто-то проснулся, грохоча в гостевой спальне. Скорее всего, мать.
– Мне нужны свободные руки, а с ним мы отлично сработались, – снова чихнул глава целителей.
– Хорошо, – выдохнул Рем. – Не затягивай с этим, – прервал он связь.
Во сне Рем проживал один и тот же сюжет, заканчивавшийся смертью Мари и ребенка. Ему не хватало в легких воздуха, болело в груди, несколько раз он просыпался. Ближе к рассвету Рем лежал опустошенный, разглядывая потолок. Мари повернулась, ее волосы разметались по подушке. Открыв припухшие от слез веки, она протянула к нему руку и коснулась щеки. В глазах Рема притаилась неимоверная боль.
– Не начинай, – ласково попросил он девушку. – Я…
– Делия не поможет.
Молчание затянулось. Мари монотонно вплетала пальцы ему в волосы. А затем они целовались, и поцелуи становились все агрессивнее и горячее, переходя в близость тел и единение душ…
– Дан ищет способ помочь, – прошептал он ей на ухо, прижимаясь к ее обнаженному телу. – Может поедем к Оли? – Мари пожала плечами. – Он звал нас в гости. Поездка поможет развеяться. Подумай, – чмокнул он ее между лопаток.
Рем уже завтракал, когда к ним пожаловала Амина. Она уронила что-то в коридоре, споткнулась, налетела на Мари, и гневно сверкнула на него глазами. Из длинной тирады девушки, приправленной обидными словами и обвинениями, он понял, что должен был извиниться, но она не выдержала и пришла выбивать извинение силой. В этом была вся Амина. Рем расхохотался, словно сумасшедший, и она возмущенно направилась к двери.
– Пожалуй, ты прав, – присела за стол Мари, наблюдая, как Ида сталкивается в дверях с Аминой. – Поехали к Оли.
– Серьезно? – переспросил Рем, не ожидая, что она согласится. Мари кивнула.
– В Рус? – вклинилась мать в их разговор. – Мы с вами. Правда, Ларо?! – крикнула она ему через плечо.
Рем закатил глаза, поднимая своей любимой настроение.
– У меня много дел, – сказал правитель. – Рем просиял, что мать останется дома. Как вдруг он добавил: – Поезжай с детьми, а я буду позднее. – Рем сморщился, и Мари прыснула со смеху.
Сборы окончили к обеду. Голограмма Оли забегала, теряя нить разговора, когда Рем сообщил ему о путешествии. Мари выглядела немного счастливее, и это все, чего он желал.
Попрощавшись с Ларо, они взобрались на борт летательного корабля. Он думал об Амине, которая на него обижалась. Ее, наверное, разорвет от злости, когда девушка узнает, что они тайком улетели к Оливеру. Но он все равно считал себя правым. Стоило проверить отношения временем, прежде чем связывать друг друга узами. Правда, у них с Мари все было так зыбко, что Рем начал вновь задумываться над обрядом.
За бортом свистел ветер. Рем любовался Мари, уверенными касаниями управляющей этой громадиной: пальцы девушки перемещались по сенсорной панели, исполняя завораживающий танец.
Корабль посадили на черте города. Ида взяла на себя командование, без конца их подгоняя.
– «Напомни, зачем мы взяли ее с собой?», – проворчала Мари у него в голове.
Рус был со всех сторон окружен лесом: деревья разных видов здесь каким-то образом сочетались. Если бы Рем умел рисовать, то обязательно изобразил это буйство красок. Его мысли незаметно сместились к тому, чтобы он хотел сделать перед тем как умрет, – и Мари наградила его острым взглядом. К тому моменту они уже шли по улице города, состоявшего из множеств остроконечных зданий. Облака обволакивали их пики.
По пути они встретили двоих ловцов. Узнав своего главу, они дружелюбно сопроводили их к дому Оливера. Рем предвкушал встречу. Ида нетерпеливо его подгоняла: на улице было прохладно, а она не захватила накидку. К северо–востоку от Аквы температура стабильно понижалась на несколько градусов. Сильный ветер раздувал полы их балахонов.
Оли выбежал на крыльцо и помог им захлопнуть дверь, борясь с назойливой стихией. Подперев ее тяжелым засовом, он обнял друга.
– Что это было? – спросил его Рем; ветер все еще завывал на улице, окна дребезжали.
– Не знаю, дружище. Дует целый день. Как добрались?
– Нормально.
– Пошли, я покажу ваши комнаты.
По сравнению с аккуратными строениями Аквы, дом был громадным. Первый этаж состоял из нескольких комнат и большой залы. Второй – из взрослых и детских спален. Наверху был чердак.
Ида отправилась отдохнуть, и они облегченно вздохнули. С тех пор как женщина узнала об опасности для Мари, она все время жужжала у Рема над ухом.
Переодевшись в удобную одежду, он спустился вниз, и обошел этаж в поисках гостиной. Она была выполнена в форме круга, к которому пристроились другие комнаты, а потому он не сразу ее обнаружил. Колотилы, наверняка, посмеивались, конструируя это здание.
Мари устроилась в уединенном кресле, попивая чай из фарфоровой чашки. Оли заботливо порхал вокруг нее. Завидев друга, он начал рассказ о похолодании, обеспокоенности его жены, драках сына и первом свидании дочери. На эмоциях его рот не закрывался, и Рем пропускал большую часть повествования мимо ушей, думая о своем.
Из школы вернулись Агата и дети, обрадовавшиеся их приезду. Агата выглядела уставшей, ее волосы напоминали птичье гнездо. Оли сбегал за бутылкой вина, и она благодарно ему кивнула, потрепав его по броде, топорщившейся в разные стороны.
– Плохой день? – спросил ее Оли (рядом с Агатой он становился внимательным и заботливым, и Рему было странно видеть его таким).
– Порывы усилились, – пристально посмотрела она на Рема. – Холодает. Планета, словно остывает, – считывала женщина информацию из его головы, – и вода не исключение. – Он тут же блокировал свои мысли. – Что ты делал в Унде?
– Возвращал свой клинок, – бодро откликнулся Оли.
Агата сверлила Рема взглядом, ее черные зрачки погружали в себя, затягивали. На сопротивление у него не осталось сил, и он вскочил, предупреждающе глядя на женщину и передавая ей мысль: «Не смей!» Агата поджала губы и отвернулась.
***
Амина…
Амина второй день была сама не своя, ведь ее задевало поведение друга. В голове не укладывалось, как он мог поступить с ней так отвратительно. Радовало одно – Мари ее поняла. Казалось, подруга за нее была рада, но Амина припомнила ее лицо, и хорошо замаскированную тревожность. Она не знала, что это к ней не относится, и занервничала сильнее.
Передатчик заморгал, в синем спектре воспроизвелась запись голоса Наи, которой девушка на днях отправила счастливую новость:
– Дорогая, ты уверена? Фатум навсегда! Мы с папой тоже были молоды, когда вступили в священные узы, и посмотри, к чему это привело! – раздосадовано говорила она… – Конечно, были и хорошие времена, но… Ты сама все знаешь. Если любишь Шая, мы не против. Главное, чтобы ты была счастлива.
– Мы тебя любим! Скоро приедем в гости! – выкрикнул откуда-то позади Нил.
Амина улыбнулась, представляя его радостное лицо, и снова нахмурилась. Все, кто был для нее важен, сомневались в ее решении, и их страх неосознанно передался ей, въедаясь под кожу.
Чтобы развеять свои сомнения, она набрала Шаю, и в спектре передатчика появились его кудряшки, сотрясающиеся на ходу.
– Привет, добрался? – спросила девушка, стараясь мысленно зафиксировать его лицо на картинке.
– Почти! Дан не любит опозданий!
– Надолго ты? – надулась она, и он улыбнулся останавливаясь.
– Разберусь с таинственным кодом и сразу назад.
Отчего-то девушка передумала, и не стала пугать его опасениями, посылая ему воздушный поцелуй на прощание. Они недолго были вместе, но без него она уже чувствовала себя одиноко.
Уснуть не получалось: она все прокручивала в голове сцену с Ремом, и с каждым последующим разом отчетливее осознавала, что погорячилась. В конце концов, он имел право на собственное мнение, и оно не обязано было совпадать с чьим-то еще. К наступлению ночи совесть загрызла ее окончательно, и она отчаялась на поздний визит.
Амина распахнула дверь его дома, но ее встретила тишина. Пробежавшись по комнатам, она остановилась в гостиной и ощутила обиду, ранившую ее самолюбие. Она больше не могла сдерживать порыв и закричала. В тот же миг камин с корнем вырвался из стены, пролетел у нее над головой, и угодил в дверной проем, сшибая одну из основ дома. Крыша накренилась, но не обвалилась. Часто дыша, девушка оглядывала комнату, в темечке у нее быстро стучало. «Я разнесла им полдома! Как, черт возьми, я это сделала?!»
За неимением других вариантов, она наведалась к Тине, которая недавно стала дубликатом, и должна была знать, где Рем. Тина неохотно сообщила, что он отправился в Рус. Амина кипела от гнева, но вида не подала. Оли ведь был их общим другом! Ей вдруг начало казаться, будто они обсуждают ее и смеются, будто они заодно, и весь мир против нее. Девушке повезло, что очередная гневная вспышка случилась, когда она переступила порог своего дома, потому что большая часть мебели разлетелась в щепки прямо у нее на глазах. Амина сжала кулаки и затряслась всем телом, а энергия, проходя сквозь ее кожу, выплескивалась наружу и сдавливала предметы, как если бы это делал великан громадной рукой. В какой-то момент в глазах у нее потемнело, и она потеряла сознание.
***
Рем…
Рем избегал разговора с Агатой, а потому к завтраку он спустился позже всех. Оли заступил на дежурство (он был одним из почетных ловцов Руса), а его дети – находились в развивающем блоке. По достижении восемнадцати лет они перейдут на специализированную программу в соответствии с выбором направления, а сейчас они использовали беззаботное время на всю катушку. Ида тоже куда-то пропала. А, может, просто не хотела мешать.
Он заставил Мари выпить тоник и предложил ей прогуляться. Ветра стихли, день выдался солнечный. Они шли вдоль домов, рассматривая город, в котором были впервые.
Жители Руса отличались от обывателей столицы интонацией разговора, звучавшей грубее и агрессивнее. На первый взгляд могло показаться, что они не рады общению с чужеземцами. Они не торопились, не мельтешили, как столичные, размеренно передвигаясь, переговариваясь. На оживленной улице, примыкавшей к пищевой базе, было особенно людно. Рем свернул в проулок, уводя Мари за собой: толпа быстро его утомляла. Крупные ступени вели куда-то вниз.
– Ты его чувствуешь? – неожиданно спросил он, собираясь оставить вопрос в своих мыслях.
– Имеешь в виду – шевелится ли он? – на глаза у девушки выступили слезы. – Да, постоянно.
– Это хорошо. Очень хорошо, – крепче сжал он ее руку.
– Я звонила Дану, но он не взял трубку.
– Дан тот еще фрукт, – старался выглядеть Рем беспечнее, отгоняя паршивые мысли.
Они спустились до самого низа. На этой улице были дома, стоявшие в одну продолговатую линию. Внезапно подул ледяной ветер, снося Рема (он был легче) с места. Сопротивляясь порывам, Мари тянула его за руку, пока они не наткнулись на выцветшую от времени вывеску. Заведение было сомнительным, и скорее всего увеселительным. Однако ветер мог стать ураганным, и они поспешили внутрь. В тот же миг с неба посыпались ледяные камни размером с куриное яйцо. Он не мог оторваться от жуткого зрелища, придерживая дверь ногой. Грубый голос окрикнул его, и Рем убрал ногу.
В небольшом зале были столы квадратной формы, тяжелые стулья из вторсырья, и заплесневелые стены, – не лучшее место для свидания с девушкой. Посетители выглядели помято, многие из них были в стельку пьяны.
Они прошли в дальний угол и заказали согревающие напитки. Контингент в основном состоял из минимусов, но присутствовали здесь и длинные люди. Под потолком парило облако табачного дыма. Пока Мари пила свой напиток, косясь на бугая, ковырявшего в носу, Рем приоткрыл дверь на улицу – посмотреть, закончилось ли природное явление (находиться в этом затхлом месте дольше необходимости ему не хотелось). Крепкая рука ударила по двери, захлопнув ее прямо у него перед носом. Здоровенный, раздутый в плечах, лишенный шеи человек с крупным носом и выдающимся подбородком – оскалился.
– Торопишься? – отразился эхом от стен его голос.
– Вроде того, – напрягся Рем.
– Не нравится наше общество? А? Ребята! Глядите-ка! – По залу прошелся гул голосов. – Я распорю тебе брюхо, пикнуть не успеешь, – угрожающе прорычал здоровяк и замахнулся, в руке у него блеснуло лезвие.
Мари испуганно вскочила со стула. Рем вовремя увернулся, нож со скрежетом рассек стену, лезвие откололось. Противник взвыл и взял разгон. На этот раз его реакция подкачала, и Рем оказался прижат к полу.
– «Я приведу помощь!», – встревоженно зазвенела любимая у него в голове.
Краем глаза Рем заметил, что ее уже нет на месте. Здоровяк усиливал хватку, сжимая его в объятьях смерти. Стиснув зубы, Рем терпел.
– Просто так я не сдамся, – кряхтел он, шаря ослабевшими пальцами по его туловищу.
Нащупав у него под ребром болевую точку, точным ударом он ослабил его тиски. Хватило мгновения, чтобы юркнуть ему под мышку, и сделать удушающий захват. Здоровяк пытался за него зацепиться, синея лицом. Толпа ликовала, отдавая дань победителю. Когда противник оказался на грани, теряя сознание, и опасности больше не представлял, Рем благородно его отпустил. Поверженный мужчина хрипел, жадно глотая ртом воздух. Отдышавшись, он поднялся и подошел к нему. Рем приготовился к схватке, но мужчина неожиданно протянул руку:
– Булат! – прогремел он. Рем еще не отошел от сражения и молчал. – Имя такое, – пожал здоровяк плечами. – А ты, наверное, ловец? – Рем кивнул. – Я так и понял! Этим то, – указал он на толпу, – меня не одолеть!
Новый знакомый предложил ему выпить, и Рем согласился. После схватки у него подкашивались ноги. Бурда в кружке выглядела не привлекательно, но на вкус была вполне сносной. Он опрокинул ее залпом.
– Я думал, тут половина ловцы, – покосился он на собеседника, который даже не поморщился от крепкого пойла. Теперь он мог заметить, что у него нет правого уха.
– Ловцы теперь в почете. Пьют наверху, – тыкнул Булат в потолок пальцем. – И я был, – невесело хохотнул он. – Захотел одну…, а она занята официально. Через фатум. Никто и спрашивать не стал, что… по согласию. Сразу выперли. Правда…, то было до свободы, – почесал он щетинистый подбородок.
– Вернуться не думал? – обыденно держался Рем.
– Куда? В ловцы?! – расхохотался Булат. – Пробовал! – показал на ухо. – Не прошел отбор! Вон, сколько нас таких! – махнул он рукой.
Рем ощутил, как шея сдает позиции, и уперся подбородком в ладонь. В заведении, и правда, было много покалеченных людей.
– Против главного ловца ничего не имею, – понизил голос Булат. – А вот рыбы тревожат, – ударил он кулаком в грудь, необъятную, как и он сам.
– Почему? – икнул Рем.
– Потому брат… Они ж нас затопят, когда захотят! Сам подумай, – покрутил он у виска, мол, мозги то включай.
Рем кивнул, стараясь сфокусироваться на собеседнике.
– Скоро тут сбор состоится, – шепнул Булат ему на ухо, обдавая перегаром. – Приходи.
Откланявшись калекам, Рем зигзагом добрел до выхода. Булат радостно помахал ему на прощание, будто и не сражался с ним вовсе. Ноги у Рема подкашивались, но он целенаправленно шел вверх по улице, собирая, таявшие и приятно холодившие кожу, ледышки. Услышав приближавшийся топот, он поднял глаза и увидел, как ловцы бегут по ступеням ему на помощь. Когда до него оставался всего пролет, они остановились, оценивая его состояние.
– Я все уладил, – промычал он и отрубился.
…Бесконечное вращение потолка отправило его в туалет. Низвергнув желчь, он прилег на полу, свернувшись калачиком. «Мари меня убьет». Не успел он подумать, как она забежала в уборную, и помогла ему подняться. Умываясь, Рем ожидал нагоняя, но девушка только печально на него поглядывала.
– Прости, – принял он от нее шипучку в стакане.
– Я боялась, что не успею, – глухо сказала Мари. – А ты подрался и напился, – вымученно улыбнулась.
Рем прислонился щекой к ее животу. Малыш ощутил касание и тыкнул его пяткой. «Больше жизни люблю», – подумал он, и Мари проморгнула подступившие слезы.
Ида бросала на него недовольные взгляды, но пилить не стала. Оли полдня расспрашивал его о стычке в заведении. Отщепенцы, не прошедшие отбор, явно что-то затевали, но об этом он умолчал, решив для начала сам во всем разобраться. Спрятавшись ото всех, он достал передатчик, и назвал имя своего нового знакомого. Вытянутый подбородок высветился в голограмме.
– Здорово! – пробасил Булат.
– Бошка болит.
– Ага. Выпить зайдешь?
– Сегодня не могу.
– Смотри сам, – повернулся Булат, с кем-то переговариваясь. – Как тебя? – крякнул он наконец, вновь обратив на него внимание.
– Дин, – отозвался Рем первым именем, что пришло ему в голову.
– Дружище. Мне тут сказали… – его дыхание было прерывистым из-за ходьбы, – сбор завтра. В «Стрекозе». Нужны сильные парни. Так что, ждем. На закате. – Связь оборвалась.
Рем почесал в затылке, соображая, под каким предлогом он сможет улизнуть, но на ум ничего не приходило. К счастью, вечером в гости пришли Нил и Ная. Они держались за руки и хихикали, словно подростки. Рем скрежетал зубами. Ненависть к Нае крепко засела у него на сердце. Вырвать ее с корнем не получалось, и он титаническими усилиями игнорировал эту женщину. Мари чувствовала его настроение, даже не подозревая о том, что оно усугублялось другими событиями. Рем терпеть не мог ложь, но так уж сложилось, что в последнее время часто к ней прибегал, пусть и во спасение.
Друзья вели оживленную беседу. Все, кроме Агаты, с интересом наблюдавшей за ним. Боязнь быть пойманным с поличным облачилась в его мыслях, и она нахмурилась. Оли сиял от счастья, а Рему, наоборот, становилось все волнительнее. Нил был бесконечно рад предстоящему обряду дочери, и восторженно рассказывал о чудесном шатре, который они уже начали подготавливать. Ная энтузиазма супруга не разделяла. «Ну, хоть на это мозгов у нее хватает», – раздражался Рем.
– Ты не рад за Амину? – спросил его Нил, заметив недовольство, написанное у него на лице.
– Она торопится и пожалеет об этом, – отрезал он грубее, чем ожидал.
– Они влюблены! – парировал Нил.
– Где, говорите, будет свадьба? – перевел он тему, не желая начинать споры на пустом месте.
– В Русе, конечно же. Здесь такие живописные виды! И старый храм сохранился! Помнишь, Ная?! – Женщина смутилась.
С религией в новом мире разобраться было не просто. Вначале магнусы верили в высшую энергию. Затем минимусы вплели в историю ветвь – учение о Боге, изображавшемся маленьким человеком. Парламент долгие годы отвергал это верование, а маленькие люди продолжали возводить в домах самодельные алтари, поклоняясь своему Богу, моля у него защиты и одобрения. Вскоре магнусы развили кораблестроение, и существование энергетических потоков подтвердилось официально. Миф о маленьком Боге развеялся.
Рем не летал в облаках, понимая, что учение сородичей абсурдно, но отчего-то в глубине души всегда в него верил. Порой он представлял реальную личность: любящую, смиренную, обладавшую силой научить существ жить в мире, прощать. Вариант казался ему притягательнее потока, сотворившего множество микроорганизмов, теперь истреблявших друг друга. Ида откровенно осуждала мировоззрение сына. У женщины, стоявшей, можно сказать, у истоков, были категоричные взгляды на мир.
Существовали у минимусов и псалмы. Когда-то он перечитывал их вечерами, делая пометки в электронном блокноте. В подверженном запретам обществе, люди плыли против течения, сбивались в группы. В одной из таких и состоял Рем когда-то. Он был молод и зол, мечтал свергнуть правителя Отто, и обрести свободу. Сейчас, вспоминая былые годы, он видел, что многое, чему его учили верующие, было для достижения чьих-то целей, а он – орудием. Однако вера усмиряла его ненависть, и дышать становилось легче, а принадлежность к группе протестантов помогла не свихнуться.
После провозглашения мира между расами, Ларо разрешил учению маленьких людей выйти из тьмы, и старинные храмы начали облагораживать. Ему вдруг ужасно захотелось взглянуть на храм Божества, в котором разрешили совершать фатум минимусам. Остальные проводили обряд в центре города в присутствии главы. Пометка заносилась в электронный планшет, и информация о союзе, который расторгнуть нельзя, витала в кибер пространстве до скончания времен.
– Я хочу его видеть, – неожиданно сказал Рем в полнейшей тишине.
Мари подавилась яблоком, и Ная принялась заботливо хлопать ей по спине.
– Ты всегда проявлял интерес не к тем вещам, – съязвила Ида, напоминая себя прежнюю.
– Конечно…., если хочешь. Отправимся утром, – предложил ему Нил.
– Лучше днем, – закинул удочку Рем, Агата прищурилась. – Хочу поспать подольше, – поспешил он отмести подозрения.
Он старался не выдавать своих намерений, и, кажется, ему это удалось. Матери наскучила эта тема, всколыхнувшая у нее неприятные воспоминания, и она поспешила ее перевести. Довольный собой, Рем поднялся в спальню, предвкушая долгожданный отдых. Но Мари уже стояла у окна, скрестив на груди руки.
– Серьезно? Пойдешь туда снова? Хочешь умереть? – сверлила она его взглядом.
– Как тебе это удается? Я ведь блокировал мысли, – сказал он устало, думая про себя: «Остальные не прочитала».
– Остальные?
– Я просто беспокоюсь из-за калек. Они что-то затевают.
– А если они тебя узнают? – прошептала она, приближаясь.
– Не узнают, для них я – Дин. Любимая, – опустился он на кровать, приглашая ее жестом, – творится что-то странное. Температура снижается. В Снеже жуткий дубак.
– Там всегда так было, – присела она.
– Сейчас хуже. Тулупы не спасают людей! В Унде холодное течение! Здесь ветра и дождь из ледяных камней! Все это странно. Может калеки как-то с этим связаны?
– Вызывают дождь?! – рассмеялась Мари.
– Вспомни, как Рикс долбанул камень об Землю! – повысил он голос, и она прижала ладонь к его губам.
– Давай хотя бы расскажем Оли…
– Он не отпустит меня одного. Я посмотрю храм, – «в котором мы поженимся», – а потом забегу в то заведение. Все будет хорошо.
Мари прослезилась.
– Ты готов к ритуалу? Это же навсегда… – лепетала девушка.
– Я люблю тебя, – погладил он ее по щеке. – И хочу, чтобы мы всегда были вместе. Я собирался сделать тебе предложение, как только вернусь из Унды, но ты удивила меня новостью, – кивнул он ей на живот. – А потом Амина со своей идиотской свадьбой, – состроил он кислую рожу, и понял, почему так злился на подругу. – Мы не знаем, что будет завтра. Но одно мне известно наверняка – ты и я – навсегда, – его сердце пылало.
Мари страстно его поцеловала. Вырвавшись из ее объятий, Рем опустился на одно колено:
– Будь моей…
***
Амина…
Амина очнулась на полу, в окно проникал яркий луч света. Дернувшись, она схватилась за голову, саднившую после удара. Преодолевая прострелы в ушах, отражавшиеся в затылке острой болью, она добралась до кнопки и вызвала целителей. Они прибыли мгновенно, обработали рану, наложили повязку. Целители переглядывались, обсуждая между собой ситуацию телепатически, – и девушка вдруг осознала, что в доме у нее не осталось ни одного предмета мебели.
Оставшись одна, она заварила крепкого чая, и поднесла кружку к губам, вдыхая терпкий аромат листьев. Они росли на ее родном острове, и здесь встречались нечасто. Раньше отец приносил ей чай коробками, про запас. Теперь приходилось заказывать у знакомых. Паника отступила, и Амина трезво посмотрела на ситуацию. То, что она к двадцати пяти годам внезапно приобрела способность уничтожать предметы, было для нее слишком фантастично. Магнусы были способны на что-то подобное, но даже среди них она не видела такого.
Она связалась с колотилами и попросила доставить ей новую мебель. Решив скоротать ожидание и отбросить терзающие мысли, девушка отправилась в душ. Намочив повязку, которую ей наложили целители, она спохватилась, и проверила ее рукой, уколов палец обо что-то острое на своей спине.
Пару раз поскользнувшись, Амина выбралась из душа и побежала в спальню. У встроенного в стену шкафа по команде убралась створка, открывая зеркальную поверхность в полный рост. Девушка повернулась к ней спиной, испытывая шок: между лопаток у нее торчал острый гребень из игл, спускаясь вниз по позвоночнику до самой поясницы. Чем ниже он спускался, тем меньше становилось иголок.
Раздался звонок в дверь. Амина накинула балахон, прикрывая свою аномалию, и выбежала из дома, столкнувшись в дверях с колотилами. Взяв один из кораблей, она задала маршрут, прекрасно понимая, что только Дан сможет ей помочь. Подлетая к городу, она вспомнила, что Шай сейчас рядом с ним и раздосадовано взвыла:
– Моя жизнь – ирония!
***
Рем…
Рем выспался, так что, формально он Нилу не солгал. Мари нежилась в постели, обнимая животик. Она улыбнулась его мыслям, подозвала его к себе и поцеловала. Вскоре Рем присоединился к Нилу, ожидавшему его в гостиной.
Храм находился на отшибе. Рус распластался в низине и простирался лесами и долинами. Та часть, которую они уже успели рассмотреть, являлась меньшей. До храма можно было добраться только на корабле. Они летели около часа.
Мужчины сошли по трапу в сказочном месте. Уютные крохотные дома усеивали зеленую поляну, водной гладью блестело озеро, а возле него был храм с тремя округлыми куполами, белоснежными стенами и резными рамами.
Воздух здесь был холоднее, руки у него покрылись мурашками. Но холода Рем не чувствовал, ведь это место полностью завладело его вниманием. Оно приветствовало его и умиротворяло.
В храме были мощеные полы, стены в изображениях минимусов с ореолами света над головами, алтарь сверкал золотом. Здание отличалось от того, что создавали магнусы, и Рем отметил, что колотилы придали ему какой-то особенный уют, будто каждая досочка здесь была приколочена с особенной теплотой и любовью. В помещении пахло чем-то приятным, и от этого запаха у Рема закружилась голова.
– Это масло, – ответил на его немой вопрос Нил. – Мы с Наей были молоды, как и Амина, когда совершили обряд. В этом храме.
– Вы верите в это? – удивился Рем, наблюдая за колотилой, шкрябавшим скамью.
– Я принял веру, Ная – нет.
«Еще бы», – саркастично подумал Рем.
Они присели перед алтарем, и он задрал голову, дивясь высоте купола.
– Думаешь, она совершает ошибку? – спокойно спросил его Нил. Рем кивнул. – С тех пор как она выздоровела, мое сердце не на месте.
– Понимаю. Мы чуть ее не потеряли. Думаю, это нормально, – прикрыл он глаза, вдыхая полной грудью аромат масел.
Колотила закончил со скамьей, и теперь они сидели в тишине и думали о своем: Нил – о дочери, Рем – о Мари. Он вдруг понял, что мог бы попросить этого Бога о чем-то важном: сформулировал мысль и представил, как она, заключенная в шарик света, улетает под купол, прорывается через него и устремляется в небо. Он знал, что минимусы считают, будто Бог живет на Земле, но отчего-то был уверен, что он на небе (на Земле даже для людей не хватало места).
Когда они вышли на улицу, солнце уже клонилось к закату. Рем начал поторапливать Нила. Полет завершился, и Нил сразу же отправился к Нае. Довольный тем, что ему не пришлось врать, Рем отыскал улицу, которая вела к «Стрекозе». Преодолевая ступени, он думал, какое дурацкое название выбрали для заведения: насекомое ассоциировалось у него с чем-то легким, невесомым, а не затхлым и темным.
Потрепанная вывеска качалась на разыгравшемся ветру, его волосы метались по лицу. Он с усилием ворвался внутрь, не успел затормозить, и рухнул, разломив ближайший стол пополам. Оглушительный гогот заложил ему уши. Кто-то поднял его за шкирку и поставил на ноги. Перед глазами перестало плыть, и он увидел Булата.
– Ну, ты даешь! – пробасил одноухий.
Из дальнего угла раздались хлопки, и гомон стих. Страх. Рем ощущал его кожей. Булат напрягся, вена проступила у него на шее. Рем огляделся: зал был заполнен разношерстными людьми, и сегодня их было больше, чем в прошлый раз. У кого-то не было руки или глаза, или ноги. Они все стали обузой для общества. Хлопки прекратились, и из тени вышел магнус. Стоявшие в первом ряду, попятились, натыкаясь на своих собратьев. Он был высок, балахон обтягивал его широкую грудь. Цвет лица у него был такой, словно он загорел на солнце, подбородок – массивный, выдающиеся скулы, и крупные черные глаза. На руках и шее магнуса были уродливые, кривые шрамы.
Он выждал паузу, нагоняя страх, и его голос загрохотал:
– Братья! Мы собрались здесь, чтобы вершить судьбы! – Булат вздрогнул всем телом. – Парламент составляют глупцы! Они полагают, что хвостатые твари способны на мир! Тогда скажите мне, почему жертвой пали наши братья?! Отчего главу ловцов держали в плену несколько дней?!
Подстрекаемая пламенной речью толпа взревела.
– Они начали затапливать столицу! И готовы были покончить с нами! Я лично видел, как вода поднимается! Ловцы и правитель глупы! Они не видят истины, – тяжело вздохнул он, утомившись. – Мы прошли огонь и воду. Мы опытные бойцы. И знаем, что представляет для нас опасность.
– Ларо сказал, что с ними заключено соглашение! – выкрикнул минимус из второго ряда, и этот магнус испепелил его взглядом полным ненависти и безумия.
– Оно лопнет в любой момент, – процедил он сквозь зубы. – Кто тогда тебя защитит? Твари невероятно сильны! – брызгал он слюной.
Человек, выступивший против него, поник, низко опустив голову.
– Что скажете?! Будем ждать смерти?! Или дадим им бой?!
Толпа вновь возбудилась, и Рему стало по-настоящему страшно. Когда всеобщее возбуждение стихло, прокашлялся его новый знакомый – Булат.
– Как ты будешь сражаться? Они же в воде, – уверенно спросил он, народ закивал.
– Мы вынудим Ларо развязать войну, – его черные глаза блестели от предвкушения.
– Пойти против правителя?! – лопотал кто-то в толпе.
– Ярим, – шагнул к нему навстречу Булат, отодвигая людей в стороны, – это неправильно.
Он был намного меньше в габаритах, но не дрогнул выступить, а его доверительный тон говорил об их возможной дружбе.
– Идти против парламента все равно что на смерть. И ради чего? – приглушенно спросил Булат, не желая затевать бунт среди своих. – Победы над тварями?
