Анна Богарнэ
Акватория
Мари не дышала. Отец начал делать ей искусственное дыхание – не срабатывало. Амина, не обращая внимания на шокированные взгляды и наготу, не сдвинулась с места.
– Ее сердце остановилось, – слезы потекли по щекам Ларо, позади него жалобно взвыла Ида.
Тогда он решительно перевернул дочь на спину, – глаза у девушки были открыты и совершенно пусты. Малыш интенсивно толкался в животе, отчаянно боровшись за жизнь. «Весь в мать», – пронеслись в голове Амины мысли Иды, рыдавшей на плече у Нила.
В тусклой комнате блеснул кинжал. Один из целителей попытался остановить Ларо, но был отброшен об стену вибрациями Амины. Правитель, кривя ртом, осторожно провел по животу дочери. Достав из живота младенца, Ларо смотрел, как он потрясает крохотными ручками. Он лично перерезал ему пуповину. Его слезы падали малышу на лицо, и он морщился, не прекращая кричать. Казалось, он знает о смерти матери. Ларо горько плакал. Все они плакали.
***
Рем…
Костюмы грели сильнее, чем следовало. Они бы вспотели, если бы такое было возможно. Рем активно работал ногами, которые уже начали болеть. Волнение моря усилилось и мешало им спокойно перемещаться. На правах командира он следовал первым. Его не покидало гнетущее ощущение.
Выбравшись на берег, он живо стянул с себя «провожатого». Казалось, предчувствие обретает физическую оболочку, и вот-вот выпрыгнет из песка. Он представил, как песочный монстр вырывает ему сердце.
Костюм все еще грел, но даже его тепла не хватало, чтобы уберечь от сильного мороза, обжигавшего кожу. Рем понимал, что его ощущения и подозрения не напрасны. Повторяя про себя: «Нет. Нет. Нет», он оказался на пороге блока. Лифт не сдвинулся с места, и в отчаянии он начал бить кулаком по кнопкам, повредив большую их часть. Бежать по лестнице после рискованного погружения было тяжело, сердце кололо.
Рем увидел лица родных, и сразу все понял. Он отрицательно мотал головой, и не мог в это поверить. Ида сделала шаг ему навстречу, протягивая руку, словно перед ней опасный зверь, а не ее сын. Ларо вышел из палаты. На его перепачканных в крови руках лежал непрерывно рыдающий малыш. Рем только сейчас заметил плач, ведь мир для него на мгновение лишился всех звуков. Он не мог пошевелиться, ноги не слушались. Ида взяла у Ларо младенца и унесла его, плач удалялся. Рем не хотел взять его на руки. Не сейчас.
Он неуверенно шагнул к палате, но Ларо крепко ухватил его за запястье. Рем выдернул руку. Друзья молча расступались перед ним, когда он ступал к койке, на которой вчера оставлял свою Мари. Он вспомнил слова королевы: «Гарпии дают жизнь и покидают мир. Так было еще до моего рождения». Рем беззвучно рыдал, терзаясь чувством вины. Если бы он только знал, на что ее обрекает! Если бы только знал!
Рем увидел любимую: бледное тело, раскуроченный живот, кровь. Он наклонился и прижал ее к себе. Рука запуталась у нее в волосах, тело выскальзывало из цепких объятий. Он дал себе волю, в голос разрыдавшись. Никогда в жизни он еще не испытывал такой боли.
Ларо положил руку ему на плечо. Прикосновение было теплым, родным, – оно призывало проститься.
– Я понимаю, что ты чувствуешь, Рем, – отстранено звучал его голос. – Сегодня мне пришлось спасать внука, как когда-то я спасал свою дочь. – Он тоже плакал. – Я прошу у тебя позволения, называть тебя сыном.
Рем поднял на него глаза, полные боли, и слабо ему кивнул.
– Ты был прав, – выдавил он. – Ты был прав.
Ларо схватил его за шею, вынуждая отпустить тело Мари, притянул к себе и крепко обнял.
***
Оли…
Он отстреливался битый час, а отщепенцы все наступали. Лучевой заряд угодил ему в ногу, когда он перекатывался за ограждением. Повезло, что не задело артерию. С другого фланга также раздавались раскаты выстрелов. Ветер бил ему в лицо, не хуже реального противника. Он же сдвигал людей с места. Малогабаритных мотало, как кукол, волоча по земле. Но ничто не останавливало озлобленных бунтарей. «Конец света им по барабану», – ворчал Оли, перетягивая жгутом ногу.
Внезапно пурга заволокла город, крупные хлопья повалили белой стеной. Выстрелы стихли. «Ну, спасибо!», – подумал он, поднимая глаза к небу. Передышка оказалась как нельзя кстати. Передатчик замигал, освещая лицо Нерпа:
– Прием! Рыжий!
Связь прерывалась, моргала, и он не видел лица собеседника.
– Здесь я, – буркнул Оли, силясь придумать прозвище этому наглецу. На ум не приходило ничего, кроме «рыбина». Оли хохотнул, вспоминая глаза главного стража.
– У нас тихо! Всех перебили! Веду отряд к твоей границе! – Шагал Нерп, картинка тоже. – Держись!
Оли откинулся на снег и лежал, разглядывая летевшие хлопья. Они парили, кружились, и таяли на испещренном шрамами лице. Он выставил язык, ловя их, как в детстве. Тогда он был рыжим глупым мальчишкой с веснушками, россыпью облепившими ему лицо, выросший во времена, когда магнусы считались с маленькими людьми. Возможно, поэтому он так и не смог подчиниться. Как и она. Оли зажмурился. Вдалеке раздался протяжный свист. Волоча за собой ногу, он подполз к ограждению. Пурга не давала ему рассмотреть источник звука. Передатчик вновь заморгал.
– Подай сигнал! – крикнул ему откуда-то Нерп. – Оли набрал в грудь воздуха и закричал как раз тогда, когда отряд показался в зоне видимости.
Рассевшись на снегу, они разводили костры, благо ветер стих, и позволил согреться. У ребят оказались припасы, и он с удовольствием перекусил, набираясь сил. Нерп присел рядом с ним, выудил из-за пазухи иглу и телесную нить.
– Приступим, – обыденно сказал он, и начал зашивать рану Оли.
Оли терпеливо затаил дыхание. Чуть ниже новой раны притаилась былая, опоясывающая ногу выше колена. Нерп на нее покосился.
– Кость прошло? – с интересом спросил он.
– Да, срослась черти как. А говорят, даже молния в одно место не бьет дважды.
Они рассмеялись. Глаза стража чудно уплывали за радужку, и возвращались обратно.
– Скоро всему конец, а они никак не угомонятся, – щурился Нерп.
– У них своя война, – отрешенно заключил Оли, собеседник кивнул.
Так уж вышло, что он сидел лицом к городу. Невольно, на фоне белого снегопада Оли заметил другие цвета. Догадавшись в чем дело, он вскочил, и игла осталась к него в ноге.
– Атака! – заорал он во все горло.
Ребята повскакивали, хватаясь за оружие. Нерп ловко выстроил их в ряды. Бунтари бежали, на ходу паля из пистолетов. Лучевые заряды практически бесшумно косили противника, а древнее оружие – грохотало, разносясь по округе. Оли притаился за снежным бугром, набросал на одежду снега для маскировки, и отсеивал их точными выстрелами.
В центе атаки показался длинный могучий магнус. Он мчался, сметая на пути опытных бойцов. Даже без оружия Ярим был очень опасен, его глаза горели огнем отмщения. Настигнув отряд неприятеля, он прыгнул и одним рывком свернул шею Нерпу. Оли пытался прицелиться, но руки у него дрожали. «Соберись. Ну же!», – приказал он себе, и на выдохе выстрелил.
Заряд угодил противнику в ухо. Ярим развернулся, отыскал источник глазами, и побежал на Оли. Он вскочил, сбрасывая снежный камуфляж, и заковылял, оттягивая момент встречи. Но скорость у магнуса была большой. Ярим прыгнул, выставляя кулак. Удар пришелся Оли в лоб, и он рухнул на землю, теряя нить связи с реальностью. Очередь выстрелов из лучевых пистолетов тут же накрыла магнуса. Он содрогался, безумно улыбаясь.
***
Рем…
Рем безутешно горевал, не покидая тела своей любимой. Никто не смог отговорить его отойти от злосчастной койки. Он плакал так долго, что веки у него опухли, нависая теперь над глазами. Маленький человек потерял смысл своего существования. Как ни парадоксально, уговоры и увещевания о необходимости заботится о крохе не возымели на него эффекта. Он не мог представить себе жизнь без Мари, отрицая ее смерть. Рем ждал, что проснется, и кошмар закончится. «Ай, как болит! Как болит!», – думал он, сильнее прижимая ее к себе.
Ему невыносимо было смотреть в ее глаза: безликие и потухшие, – и он их закрыл. Мелькнула мысль, что он обязан совершить погребение. Мари заслуживала этого. Однако устроить костер на промерзлой земле и сильном холоде у него вряд ли получится.
В палату вошла Амина, заполняя ее треском хребта. Девушка схватила его за шею и поставила на ноги.
– Приди в себя! – рявкнула она.
Рем вывернулся и вновь опустился на койку, отворачиваясь от подруги. Вибрации коснулись его кожи: Амина злилась. Она вновь подняла его на ноги, и зарядила ему оглушительную пощечину. Он не чувствовал боли, но щека припухла и покраснела. Тогда она ударила его еще, и еще. Вибрации колыхали подол ее балахона, а девушка наносила удар за ударом, в голос крича и заливаясь слезами. Бессмысленно. Рем устало опустился на койку. Она вздохнула.
– Я видела твоего сына, – сказала она, но на измученном лице Рема не возникло интереса. – Не знаю, как это объяснить. Я дотронулась до живота Мари, и увидела. Он был взрослым, и махал мне рукой, – утирала она слезы.
– Какой он? – глухо спросил Рем, ощутив укол совести.
– Глаза и волосы, как у нее, – перевела Амина взгляд на неподвижное тело подруги. – И твой горбатый нос. – Рем нервно засмеялся. – Ты нужен сыну, – треск ее хребта прекратился.
Он поднялся, вяло подошел к другой койке, сорвал покрывало, вернулся и накрыл им тело Мари.
За окном бушевал ураган. Защитное поле сбоило, и в город прорвалась парочка тварей. В связи с чрезвычайным положением всех переместили в целительский блок, коридоры заполнились. Панорамные окна покрывались ледяной коркой, температура стремительно падала. В помещении было прохладно, изо рта вырывался пар. Одеял на всех не хватало: укутывались, чем могли.
Ларо созвал совет на нижнем этаже, в лаборатории. Рем прибыл туда под руку с подругой.
– Тина рассказала нам о разговоре с Делией! – обратился он к Рему. – Через два дня мы должны выйти из укрытия, чтобы Унда могла помочь нам выжить.
Мать подошла к Рему, баюкая на руках чудесный кулек. Малыш спал, чмокая губами, его светлые волосы торчали из-под ткани, укрывавшей ему головку. Рему вдруг ужасно захотелось взять кроху на руки. Ида сощурилась, размышляя, готов ли сын к испытанию, и протянула ему кулек. Он оказался тяжелее, чем Рем себе представлял, его пальцы сомкнулись под маленьким тельцем, излучавшим тепло. Ощущение было приятным. Голос правителя звучал где-то далеко: малыш притянул к себе все его внимание.
– Рем! – не выдержал Ларо. – Я понимаю, что тебе сейчас тяжело! Как и всем нам! Как королева собирается нам помочь?! – испепелял он его взглядом.
– Они улетят на камне. Это все, что мне известно. Мы должны быть на пляже в назначенный срок. На рассвете.
– Значит, нужно продержаться еще день, – подытожила Амина. – Оли?
– Вестей нет, – ответил правитель. Агата отвернулась, пряча слезы.
– Будем надеяться, что он успеет, – встрял Шай, находившийся поодаль от Амины.
После ее поступка на границе города, он испытывал противоречивые эмоции. Девушка предпочла остаться умирать в зубах кровожадных тварей, чем пойти с ним. Он полагал, что сделала она это ради Рема, и жутко ревновал.
– Как обстоят дела с провиантом? – поинтересовался Ян.
– Перенесли в блок. С едой проблем нет, а вот холод губителен. Многие уже заболели, – ответила ему Ида.
– Я приказал своим людям не допустить размножения болезни любой ценой, – проворчал Дан.
Алкоголь прекратил действие, и теперь его мучал похмельный синдром. Правитель снисходительно ему кивнул.
Собрание завершилось. Люди сделали все, что смогли. Оставалось ждать небесного камня, и надеяться, что всем хватит места. Рем не выпускал сына из рук, и боялся уснуть. Малыш сопел. В конце концов, он тоже задремал.
Рем брел по кромке пляжа, наслаждаясь теплым ветром. День выдался прекрасный: пушистые облака плыли по небу, временами заслоняя собой солнце. Услышав всплеск, он повернулся, и увидел Мари. Она добегала до воды, и как только волна с шумом ударяла ей о колени, устремлялась обратно, задорно смеясь. Любимая редко искренне смеялась, но в такие моменты олицетворяла собой всю красоту мира. Его сердце радостно подпрыгнуло, и он помчался ей навстречу.
Но когда Мари увидела его, то изменилась в лице. Он бежал к ней изо всех сил, вспотел, но расстояние не сокращалось. Выбившись из сил, Рем упер руки в колени, не сводя с нее растерянного взгляда. Девушка печально ему улыбнулась, махнула на прощание, и растаяла.
Рем очнулся от того, что почувствовал, будто вот-вот выронит сына, и быстро подтянул его к себе. В палату вошла Амина.
– Спите? – прошептала она. Рем покачал головой. – Я распорядилась, чтобы в ее палату никого не пускали, – грустно сказала девушка.
– Спасибо, – прошептал Рем в ответ.
– Думаешь, Оли успеет?
– Должен.
– Знаешь, а ведь моя мать тоже в Русе, – пожала она плечами. – О ней никто не вспомнил.
– Ты вспомнила, – натянуто улыбнулся ей Рем.
– Как ты его назовешь? – кивнула Амина на малыша. Рем призадумался. – Такому красавчику нужно мужественное имя, – поддела она его плечом.
– Мари говорила, что назовет сына Донум. Я тогда рассмеялся, а она обиделась, – смотрел он на стену, вспоминая.
– Может тогда Дон?
Малыш скорчил рожицу и пронзительно закричал. Подруга забрала у него кулек и скрылась за дверью. А он уложил голову на подушку и погрузился в глубокий безмятежный сон.
День пролетел незаметно. Так бывает, когда проснешься к обеду. В животе у него урчало, и он отправился на поиски пищи. Старательно избегая коридора, где находилась палата Мари, он полакомился провиантом. Рем старался не думать, но сердце у него, то и дело, щемило, слезы сами катились по щекам.
Панорамное окно на последнем этаже лопнуло под натиском низкой температуры, пурга ворвалась в здание, мгновенно засыпав коридор снегом. Общими усилиями им удалось залатать дыру. Люди кашляли, сморкались, дрожали. Кто-то плакал, кто-то еле слышно переговаривался, или предпочитал экономить силы. На рассвете они покинут планету, и их беды, возможно, закончатся. Если, конечно, Делия сдержит свое слово. Отчего-то Рем в этом не сомневался.
Он подышал на стекло, отогревая небольшой круг, и выглянул через него наружу. Оли так и не появился.
***
Оли…
Оли очнулся в движении. Голова у него кружилась, тошнило. Резкие порывы ветра ударяли ему в лицо. Он с нажимом моргал, силясь прогнать расплывчатое пятно. Метель усилилась. Оли лежал на носилках. Он потянулся и стряхнул с ног снег, рассматривая свою рану. Игла все еще торчала у него в ноге. Кряхтя, он потянулся и выдернул ее, выпустив наружу маленькую алую капельку.
– Давай, ложись! – прокричала ему женщина сквозь завывания ветра. – Нести тяжелей!
Понимая, что будет тормозить процессию, упрямиться он не стал. Они двигались медленно, борясь со стихией. Оли присмотрелся к говорившей женщине. Она шагала впереди, руководя процессом, ее черный балахон разбавлял безликий пейзаж. Страж выронил носилки, и удар пришелся ему на больную ногу – Оли застонал.
– Держи крепче! – рявкнула на него женщина, и виновный потупился.
– Ная?! – окликнул женщину Оли. – Ты жива?
Она поравнялась с ним. Ее брови и ресницы замерзли, руки выглядели и того хуже, и, казались, иссиня-черными.
– Не могу пошевелить пальцами уже пару часов! – прокричала она. – Уроды выгнали нас на улицу, и заперли двери! Где Нил?!
– Улетел, – хрипло ответил ей Оли.
– Хорошо! Чует мое сердце, нужно торопиться!
Оли выудил из кармана передатчик, сенсор не загорался: – Не работает! Слишком холодно!
Они вышли к дальней границе города. Обычно там стояли летательные корабли. Сейчас их не было. Ная взвыла: ее руки стали совсем темными, а лицо – покрылось белыми пятнами. Оли приподнялся на локте, понимая, что они взяли левее, чем требовалось. Пришлось идти еще несколько километров вдоль. К тому времени, как они добрались до ближайшего корабля, на улице стало абсолютно темно.
Из остатков отряда путешествие выдержали человек двадцать. Да и они не могли похвастаться отсутствием ранений или обморожения. Стражи занесли носилки в зал управления, и Оли перебрался в кресло. Ная нажала на сенсорную панель, вскрикнув от боли.
– Я помогу, – прокряхтел Оли, командуя стулу занять нужную позицию.
– Проведи по касательной. Так. Теперь активируй двигатель. Да, красный кружок. Теперь соедини эти две области, – методично объясняла она. – Удерживай шкалу. Молодец. Задай курс.
Оли пробубнил: – На Акву, и корабль пришел в движение, стремительно набирая высоту. Однако сильный ветер начал сносить его вбок. Оли упал со стула, отпустив кнопки, и корабль спикировал вниз. Ная быстро сориентировалась и взяла на себя управление. Пальцы у нее сжались, но кожа на них потрескалась.
– Так не сможем. Попробуем лететь ниже, – объяснила она ему.
Их сопровождал звук металлического скрежета: деревья задевали дно корабля, скользя по нему ветками. Ближе к земле порывы ветра были не такими могучими, и они справлялись с полетом. На панели мигали системы, и он завороженно следил за перемещениями обтекаемых форм, изредка выполняя указания Наи. Вести корабль оказалось просто, если предварительно разобраться в деталях. Но здесь тоже существовали нюансы, без которых не справиться. Ная больше не могла терпеть боль и стонала, руки у нее были в плачевном состоянии.
– Держи курс! Если начнет сносить, соедини обтекаемые фигуры! – скомандовала она, и активировала систему громкоговорителя, позвав ребят в зал.
Мгновенно прибыли стражи, и она приказала им ее держать. Оли понял, к чему она клонит, кровь отлила у него от лица. Ребята топтались на месте, собираясь с духом. Все-таки то, о чем она просила было операцией – безумной и варварской, но и отказать они ей не имели права. В итоге крепкий магнус отделился от толпы, доставая широкий клинок.
– Принесите обеззараживающий спрей! – крикнул он молодым, и они умчались в целительский блок, находившийся при корабле.
Ная выглядела обессиленной, с опаской поглядывая на свои руки. Оли было трудно вести корабль, не реагируя на происходящее.
– Нашли еще обезболивающее! Правда, совсем немного! – отчитался парень, лишившийся глаза в бою.
Магнус, взявший на себя ответственность, опрыскал шипящей жидкостью руки женщины и свой клинок. Затем он вколол в пораженную ткань иглу и ввел содержимое. Ощущения Наи притупились, но не сильно: содержимого было недостаточно. Он выдохнул, раздувая щеки, вытянул ее руку, прицелился, и одним тяжелым ударом отрубил кисть. Душераздирающий крик заполнил зал, ребята зажимали уши, стараясь не смотреть. Оли не отрывал взгляда от панели, морщась, словно сам испытывал боль. Не медля магнус рубанул еще раз. Ная потеряла сознание.
Они обеззаразили ей руки, обмотали белоснежной эластичной тканью, и заботливо отнесли женщину в каюту. До Оли внезапно дошло, что оставшийся путь ему предстоит справляться с кораблем одному, и пальцы у него задрожали. Подавив нахлынувшую панику, он держался выверенного курса. Долго скучать ему не пришлось, ведь магнус, послуживший Нае целителем, решил составить ему компанию.
– Давай, сменю! Отдохни! – пробасил он, откатывая его кресло в сторонку.
Он был высок, крепок, атлетично сложен, и имел длинные светлые волосы, собранные на затылке в пучок. Его глаза были голубыми, взгляд пытливым.
– Ты и рулить можешь? – задумчиво спросил его Оли.
– Я многофункциональный, – хохотнул магнус.
– Как тебя зовут?
– Улайла, – на его недоуменный взгляд парень пожал плечами. – Я вырос в южной части планеты.
– Как там с погодкой?
– Также. Сначала Снеж накрыло, потом нас! Теперь вот и сюда добралось!
– А ты что в Русе забыл?
– Я прибыл по приказу Нерпа, – вздохнул мужчина, встретившись с ним взглядом. – Он просил подкрепление у юга. Я не хотел оставлять семью, но долг обязывает. – Оли понимающе ему кивнул. – Как нога?
Панель протяжно завыла.
– Что это с ней?
– Что-то приближается, – всматривался в окно Улайла. – Лобовая атака!
Он резко приподнял аппарат, набирая высоту. В тот же миг в панорамное окно врезалась громадная белая голова. Рог проткнул стекло, впуская внутрь холод. Существо застряло, но продолжало клацать зубами, сильными ногами упираясь в каркас. Улайла подтянул кресло Оли ногой так, чтобы он оказался за панелью управления, а сам зажал в руке клинок и бросился на тварь.
***
Рем…
До рассвета оставалось немного. Рем проснулся, снедаемый кошмарами, и пересек комнату сотню раз. То и дело, он отогревал стекло дыханием, надеясь увидеть появление своего друга. Агата рыдала, дети перенимали ее настроение. Ларо закрылся в лаборатории: смерть дочери давалась ему тяжело. Мысль о том, как происходила операция, ввергала Рема в состояние безумия. Правитель проделывал то же самое когда-то с мамой Мари, а теперь ему пришлось точно также спасать ребенка своей девочки. Кто угодно после такого свихнется.
Пройдясь по блоку, Рем отметил, что стража возле палаты Мари исполняет свои обязанности. Его вновь одолевали темные мысли. В коридоре он наткнулся на Тима, выразившего ему соболезнования. Рем кивнул, не задерживаясь для разговора. Жалость ему была не нужна. На ватных ногах он забрел в блок для экспериментов и экстренных вмешательств. И присел на полу за койкой, нагруженной инструментами. Рем взял в руки острый крючкообразный нож, повертев его в руке. На мгновение ему захотелось воткнуть его себе в шею, но отвращение пришло следом за этой мыслью. За спиной у него раздались шаги и голоса. Рем прислушался.
– Не о чем мне с тобой говорить, – узнал он голос Амины.
– Ты все еще моя… – осекся Шай.
– А чем ты думал, когда бросил нас на растерзание тварей? Трус! – огрызнулась на него девушка.
– Ты осталась с ним! – взревел Шай, и Рем подпрыгнул, ударившись головой об койку. – Ты любишь его?! Признайся честно, Амина! Ты всегда его любила! А теперь он свободный!
Рем поперхнулся. Голоса говоривших удалялись. Видимо, они вышли из помещения. Он задумался. На месте Шая он считал бы точно также, а потому сочувствовал парню. Амина осталась с ним, предпочитая умереть. Конечно же, Рем любил подругу, но не так, как хотя бы наполовину Мари. Внезапно к нему пришло осознание, что больше он никогда не испытает этого чувства. Мари была единственной, способной заставить его трепетать одним только взглядом.
Первые лучи пробивались на мерзлую землю. Стекла в здании потрескались абсолютно везде, люди синели от холода. Ларо велел собрать провиант и выдвигаться к морю. Гуськом они шли к назначенному месту, ожидая спасения. Ида укутала ребенка потеплее, и крепко прижимала его к груди. Малыш Дон издавал крякающие звуки из-под тряпки, укрывавшей ему лицо. Амина – шла рядом, зло поглядывая на Шая. Дан – не выпускал бутылку из рук, закидываясь новой порцией горячительного, и вихляя на холоде. Агата – вела детей, не сводя взгляда с кромки леса. Ян и Тина – волокли ноги поблизости. Ян держал девушку за руку, подтягивая ее за собой. Нил – ковылял за ними следом, придерживая больное плечо.
У Рема разрывалось сердце. С каждым шагом его плечи становились тяжелее, ноги отказывались идти. Чем дальше он был от Мари, тем было для него мучительнее. Он словно бросал ее одну. Еще и Оли пропал.
Рем стиснул зубы, взглянул на сына, и продолжил движение. Толпа исправно шагала, но вскоре люди начали вываливаться из строя, и падать замертво. Целители старались им помочь. Тщетно. Солнце поднялось, а камня все не было. Они не волновались, не паниковали: не было сил. Кожа лопалась, покрывалась пятнами, руки и ноги синели, темнели. Дыхание стало прерывистым, тяжелым. Экономили крупинки сил. Рем взволнованно заглянул в кулек, малыш мирно спал. Как вдруг ледяная корка разверзлась, и фонтан брызг окатил нескольких людей, превращая их в лед. Громадный камень, слабо блестевший голубыми прожилками, зависал над водой.
– Как дальше? – с трудом ворочала языком Ида.
Сияние усилилось, камень исчез и появился у них над головами. Громадина парила, разгоняя ветер. Рем всмотрелся и заметил голубую змейку, вьющуюся по кругу. Она расширялась, и вскоре на песок хлынул столп голубого света. Ноги долговязого магнуса оторвались от земли, и он испарился. Ларо отдал приказ, и медлительные полуживые жители Земли, по очереди принялись вставать на то место, попадая в спектр луча.
Рем стоял в самом конце очереди, ведь улетать ему не хотелось. Внезапно он вспомнил день фатума и самодельную клятву. Он винил себя, что не был с ней до конца. Хуже этого могла быть только нарушенная клятва. «Навсегда!», – подумал он, и его глаза блеснули.
Ян и Тина уже поднялись на борт (если так можно было сказать про громадный камень). Шай не стал ждать Амину, и тоже исчез в луче. Посадка слегка затянулась. Дан также шагнул в синий спектр. На берегу оставались несколько человек. Ларо, как правитель, собирался подняться последним, но схватился за грудь, и был немедленно поставлен под голубое сияние. Ида сделала шаг, но Рем ухватил ее за запястье. Она испуганно на него посмотрела, читая в его глазах намерение, и нервно мотая головой. Ее даже посетила эгоистичная идея – толкнуть его под луч, но со стороны леса раздался треск проламываемых деревьев, и показался корабль. Со всех сторон он был облеплен «белянками», пробивавшими в нем дыры рогами, и сминавшими железо крупными лапами. Аппарат рухнул. Рем спешно поцеловал сына в лоб.
– Уходите, я задержу, – болезненно произнес он.
Ида не двинулась с места, глаза у нее слезились.
– Мама, прошу…
Покосившись на занятых кораблем тварей, она впилась губами в его щеку, и вошла в луч.
Амина не торопилась уходить.
– Я не мерзну, – хмыкнула девушка. – Зададим этим тварям!
Рем улыбнулся подруге и припустил к кораблю.
«Белянки» прыжками перешли в наступление. Рем выставил клинок, приготовившись. Хлоп! Одежда Амины разорвалась таинственным хребтом, состоявшим из множества игл. Мороз ей, и впрямь, был ни по чем. «Белянка» приземлилась в метре от нее, и тут же была повергнута вибрационной атакой. Затем еще две. И еще. Парочка тварей все же прорвались и окружили Рема. Он пятился, понимая, что скоро присоединиться к Мари. Но корабль выплюнул трап, и на нем показались стражи, пристрелившие тварей.
Все стихло. Даже море, в момент покрывшееся очередной ледяной коркой, перестало шуметь. Мороз уничтожал природу планеты и ее обитателей. Рем чувствовал, что близок к смерти, между ребрами у него кололо, и он прикрывал это место ладонью. Вскоре Земля обнулится, погружая свои богатые недра в долгий целительный сон. Оли ковылял к нему, волоча за собой ногу сильнее обычного. А рядом на носилках стражи несли женщину в черном балахоне.
Общими усилиями они перебили атаковавших корабль тварей, но защитное поле пало, и другие повылезали из леса. Молниеносными прыжками они настигали людей, раздавливая лапами, и разрывая зубами. Голодные существа совсем озверели. Рем держался в вертикальном положении из последних сил, руки у него обморозились, клинок выпадал из ладони. Противник был силен, голоден и опасен. За мгновение он перебил добрую часть стражей. Сотрясаясь всем телом, Амина раскинула в стороны руки, и закричала. Неистовый крик девушки разнесся по округе, и головы тварей повзрывались. А затем она рухнула на колени. Рем помог ей подняться. Стражи таращились, и он скомандовал им зайти в спектр луча.
Рослый магнус тянул носилки. Рем заметил, что у Наи нет рук, и вздохнул. Перед страхом смерти и неизбежностью он перестал ее ненавидеть. Женщина находилась без сознания, и магнусу пришлось отправиться в зону сияния камня с ней в обнимку. Амина хлюпала носом, жалея мать. Они приблизились к заветному спектру, и Рем крепко обнял Оли.
– Я верил, – его губы отказывались говорить. – Ступай.
Оли искренне ему улыбнулся, похлопал его по плечу и отправился в очередное свое путешествие. А Рем повернулся к Амине, и взял ее лицо в свои ладони. Кожа девушки была огненной, и в момент их отогрела.
– Я люблю тебя, – прошептал он. – Ты же знаешь, правда? – Она кивнула, силясь не расплакаться. – Но я не могу начать новую жизнь без нее.
Амина наклонилась, и они соприкоснулись носами.
– Не поступай так со мной, прошу, – всхлипывала она. – И с ним. Как же Дон? – Она плакала.
– Я умру без нее. Так, к чему тянуть? – слегка поцеловал он девушку в губы: невесомо, без намека на пошлость.
– Уверен, ты позаботишься о моем мальчике. Может, так было предрешено? Ты, я, Мари, – его дыхание щекотало ей лицо. – Умоляю, пообещай.
– Клянусь.
Рем заключил ее в объятия, натыкаясь на хребет. Из его пальцев сочилась кровь, но он этого не замечал. Амина оглянулась на него в последний раз, улыбаясь ему сквозь слезы, и испарилась в луче.
Камень ослепил его, и молниеносно скрылся в дымке серого неба. Рем не стал ждать, пока его внутренности вновь заморозятся и начнут отказывать, и вприпрыжку отправился к целительскому блоку. Он поднимался по лестницам, не чувствуя пальцев, глаза щипало. Войдя в палату, он помедлил в дверях. Мари прекрасно сохранилась, а как же иначе, условия этому поспособствовали. Рем подвинул ее твердое тело, и лег рядом. Ее пухлые губы были на уровне его лица, и он вспоминал, как обожал их целовать, какими нежными они были.
Рем плакал, и слезы обжигали ему щеки. Сердце замедлило ход. Температура стремительно понижалась. Он вспомнил лицо сына, испуганный взгляд своей матери, ничего не подозревавшего друга, и плакавшую Амину. Он любил ее всей душой, и надеялся, что ее жизнь будет прекрасной. Он вспомнил и янтарные глаза королевы, и Квинта. Жизнь была для него желанной, и все благодаря тому метеориту, изменившему все.
– Я буду скучать, – коснулся он холодных губ Мари, и сердце у него остановилось.
Генератор отключился, койка рухнула на пол. Двое совершенно разных, но связанных крепкой нитью людей, соприкасались в поцелуе. Ее глаза были закрыты, а его с обожанием на нее смотрели.
Глава 7. Открытие
Наши дни…
– Черт! Пабло! Сколько можно копаться?! Неуклюжий ты идиот! – верещала девушка с соломенными волосами и крупными веснушками.
– Вечно ты так, – бубнил лысеющий мужчина, натягивая брюки. – Иду!
Девушка возбужденно шагала впереди в предвкушении, Пабло сонно зевал. Ночной покер был его слабостью, и, вопреки всем земным законам, вчера она принесла плоды. Он довольно ухмыльнулся. Работа давно перестала его радовать, и мужчина буквально заставлял себя шевелиться. В этом ему исправно помогала напарница – Ханна. Он буравил ей спину взглядом, в который раз отмечая привлекательность девушки. «Удивительно, как это у нее никого нет?» – размышлял Пабло, делая вывод, что проблема все-таки в голосе. Голос у Ханны был высоковат. А когда она рассказывала историю на эмоциях, то могла сравниться со звуком ногтя, царапавшего по стеклу. Напарник за пару лет привык к этому явлению, и практически не обращал на него внимания.
