Мара Вересень
Сны о красном мире
12
Вечером того же дня, когда Солар медленно приходил в себя после встречи с оказавшейся чересчур реальной легендой, к нему неожиданно зашел Мастер Света. Не то чтобы Кайла очень уж удивила тема последовавшего разговора, он считал это само собой разумеющимся, просто просьба, хотя, скорее, приказ Сарона молчать о Всезнающем заставлял думать, что ему не доверяют. В любое другое время Кайл с удовольствием побеседовал бы с Мастером, но сейчас он предпочитал заняться диаграммами. Пришлось просить Сарона оставить его, сославшись на потребность прийти в себя после невероятно насыщенного впечатлениями дня.
И все-таки. Скрывать почти от всего Сойла, исключая Мастеров, существование Всезнающего, живого человека из плоти и крови, было просто… несправедливо! Обвинение звучало слишком по-детски. К сожалению, другого слова не нашлось, да и как еще можно было именовать существующий не одно столетие порядок вещей? Аргумент «за» был только один и тривиален до тошноты: если это существует столько времени, значит, так и должно быть. «Позвольте не согласиться», – пропищал бес сомнения, но Солар мысленным пинком под то самое место отшвырнул гада подальше и придвинул поближе лежащие стопкой на краю стола справочники.
Добрая половина этих книг была под запретом для Посвященных четвертого далла как для не имеющих должной подготовки. Но благодаря «особому» покровителю Кайлу теперь, похоже, не придется всеми правдами и неправдами добывать подобную литературу, ставя под угрозу репутацию служащего в Книжном Зале Дейна Ан Кеома, товарища по Старшей школе, имеющего степень Хранителя Знаний. К зависти Солара, Дейну больше повезло с родителями. Его отец был лорном со всеми вытекающими, поэтому Дейн имел больше шансов в продвижении «наверх». А Солару, за неимением лучшего, приходилось тайком таскать запрещенные книги из-под носа Наставников или вымаливать у того же Дейна, чтобы хоть как-то реализовать себя.
Конечно, было бы наивно полагать, что сии действия до сих пор остаются незамеченными. Может, кое-кто из Мастеров и не допускал мысли о подобном, но уж Мастер Света наверняка все знал, поскольку не единожды во время занятий давал задания, требующие знаний из этой самой категории «временно недоступных» или «запрещенных» книг. Или, скажем, зачем ему было нужно подсовывать книги из личной библиотеки, якобы «для общего развития»? Мастер Света и, порою, Мастер Снов с серьезными лицами играли в предложенную Кайлом игру. А потом это «путешествие» в Тень. Вот уж где было благодарить Всезнающего за тайком полученные знания.
«Ладно, мысли в сторону».
Кайл хотел начать работу над диаграммами именно сегодня. Нужно было как-то унять не в пример расходившиеся мысли и чувства!
Но даже несмотря на не слишком сложное задание, Солар едва-едва уложился в означенные Всезнающим шесть дней. Причиной тому были воспоминания, самую тень которых Кайл так неудачно пытался изжить из памяти. Впору было идти к Мастеру Врачевания за каким-нибудь средством от хандры. Или к Мастеру Сердца. Правда, Солар с завидным упорством продолжал гнать от себя мысль о «сердечном недуге», считая, что все дело в обычном, как говорил Мастер Сердца, бунте естества, который очень просто было подавить. Достаточно было сходить вечером в Светлый Дом.
Одному идти не хотелось, да и, если разобраться, не хотелось вообще. Но так как готовые диаграммы еще утром он отнес Мастеру Света… Неожиданный визит Дейна и настойчивое предложение «проветриться» уложили сомнения Кайла на обе лопатки.
Светлый Дом, кто и почему его так назвал – давно позабыли, был обычным местом времяпрепровождения всех незамужних девушек и женщин и холостых, а порой и женатых, мужчин. Это длинное приземистое здание было едва ли намного младше выстроенного в недрах Сойл-горы города. В его внутреннем убранстве и обычаях мало что менялось, но как раз это всех и устраивало. Весь первый этаж был устлан роскошными коврами, уставлен низкими столиками, диванчиками, кушетками. По желанию гостей подавались различные блюда. Звучала приятная музыка. А главное – в Светлом Доме было множество очаровательных женщин, которые составят компанию за ужином, поддержат любой разговор, терпеливо выслушают, а если им очень понравится собеседник… для «бесед наедине» на втором этаже в избытке имелись уютные комнатки.
Только вечер не заладился с самого начала. Дейн из последних сил пытался втянуть Кайла в разговор, но тот, отделавшись какой-нибудь дежурной фразой, снова уходил в себя. В голову лезла всякая чушь. Хотя бы то, что он почувствовал, когда вышел из Сойл-горы. Неизменный туман и липкое ощущение сырости на лице. До Иллая всего час ходьбы, и почти все время, пока шли через туман, Кайлу казалось, что он слышит мерный пульс в невидимых венах, по которым струилась призрачная, туманная кровь, такая же холодная и липкая. От сердца и обратно. А сердцем был Сойл. Туман казался живым, глядел мириадами глаз и норовил проскользнуть внутрь сознания, щекотал щупальцами затылок, будто просился войти. В нем была какая-то вязкая, липкая, мягкая и цепкая сила. Протянешь руку – прогнется и впустит, вытянешь – а на ней уже холодная влажная водяная сыпь, и языки тумана отползают медленно, словно нехотя, отпускают-таки руку, но отчего-то кажется, что вот-вот услышишь чавкающий звук, как от присоски…
– Кайл! Кайл!! Ты меня слышишь? – Дейн толкнул Солара под руку, и тот уронил вилку под стол, какая-то девушка нагнулась, чтобы поднять.
Их двое. Девушек. Симпатичные. Когда они пришли – Кайл не заметил. Одна из них, та, что сидит напротив Дейна, похожа на Милию.
– Кайл, ты слышал, что я говорил?
– Нет. Пока мы шли, туман забил мне уши.
Девушки рассмеялись.
– Похоже, и во рту у тебя полно тумана, а твой язык увяз в нем, как в сиропе! – снова смех. – За весь вечер ты произнес от силы десяток слов.
– Разве за тобой угонишься?
– Вы слышали? – Дейн трагическим тоном обратился к девушкам. – Он назвал меня болтуном!.. Да ну его, пойдем потанцуем.
Дейн вскочил, схватил девушку, что сидела напротив Кайла, за руку, и они ушли.
– Я Лейта, – сказала та, что осталась сидеть.
– Кайл Анжей Солар, Посвященный…
– Неважно, – ее темные глаза лихорадочно блестели. – Ты мне нравишься, Кайл.
Они быстро поднялись наверх в одну из комнат. Тускло светился коэн в клетке металлических когтей птицы-подставки. Было жарко, а простыни сохраняли прохладу и пахли цветами. Лейта снимала одежду, а Кайл смотрел только на ее лицо – в полумраке сходство было поразительное, вот только…
– Лейта, я могу тебя попросить?
– Да?
– Распусти волосы.
Черный шелк хлынул на обнаженные плечи, девушка шагнула к Кайлу и, прильнув горячими губами к его рту, опрокинула на кровать.
Следующая неделя пролетела незаметно. Все те же занятия, чтение, беседы с Наставниками. Хандра и душевное беспокойство пропали или зарылись поглубже, по крайней мере, знать о себе не давали. Только продолжалось это недолго. Как-то Мастер Снов, поймав Кайла за руку в коридоре, предупредил, чтоб к вечеру, после ужина, он ждал гостей.
Все произошло так же, как и в прошлый раз. Двое Хранителей в глубоком молчании проводили Кайла до Зала Света. В Углу Истины ждал Мастер Снов, который клятвенно заверил Солара, что не имеет ни малейшего понятия, о чем захотелось поговорить Всезнающему.
Миновав портал вслед за Мастером, Кайл снова оказался в длинном коридоре. Тогда, в первый раз, ему не пришло в голову обернуться, а теперь… Он ожидал увидеть за спиной дверь, похожую на ту, в которую вошел, но никак не уходящий куда-то вглубь коридор.
– Потом объясню, – пообещал Мастер Снов, заметив, как вытянулось лицо Солара. – Невежливо заставлять ждать себя.
Та же «приемная», тот же человек в белом. Солт остановился и указал Солару на дверь.
– А как же вы? – спросил Кайл.
Мастер Снов покачал головой и открыл перед ним дверь.
Сила настоящим потоком хлынула в сознание Кайла, до предела обостряя мысли и чувства. Разве кто-нибудь смог бы повернуть назад? И он вошел. Бесшумно закрылась за спиной дверь. Здесь ничего не изменилось. Лишь стол был пуст, а хрустальный глаз Сферы заливал помещение золотистым сиянием. Свет растекался по столу и большими сияющими каплями скатывался на выложенный мозаикой пол, а уже оттуда, словно испаряясь, поднимался вверх. Сила шла оттуда, из-под прозрачного колпака, возвышающегося над столом. Уверенный в том, что в зале, кроме него, никого нет, Кайл подошел к столу, потянулся и, зажмурившись, коснулся Сферы.
То, что произошло, трудно описать словами. Ладонь обожгло и сковало холодом одновременно. Из-под пальцев веером брызнули струи алого как кровь света, тут же сменившегося огненно-рыжим, золотым, желтым, слепяще-белым… две спицы, тонкие, скованные из света, вонзились в глаза, проникая глубоко в мозг, и сознание как будто взорвалось изнутри. Мысли, чувства, образы, инстинкты разметало по сторонам, они смешались и, закипев, хлынули обратно, неся с собой нечто.
Это было больно, сладко, пьяняще легко и страшно до дрожи. Это был кинжал в сердце, поцелуй возлюбленной, ветер в лицо и пульс земли под ногами несущейся во весь опор лошади, солнце в глаза. Пожар, запах утра, стон, крик, смерть, рождение… Медленно, как во сне, Кайл выпрямился, нехотя оторвал свою-чужую руку от Сферы и поднес к лицу. Сквозь веки видел, как на запястье, в такт сердцу, быстро пульсировала жилка – кровь гнала по венам золотой свет. Он сочился из закрытых глаз, капал с ресниц, щекотал кончик языка и невесомым плащом лежал на плечах. Кайл открыл глаза – то же золотистое сияние растекалось по залу, Сфера мягко светилась, но в том месте, где ее коснулась рука Солара, алело пятно – отпечаток ладони. В его глубине что-то шевельнулось, Кайл присмотрелся – в глаза хлынул яркий свет с верхушки Храма Звезды в Роккиате, в уши ударил восхищенный крик тысяч и тысяч глоток собравшихся на площади людей, а в луче золота, у ног какой-то статуи, раскинув руки, стояла…
Крик, ужас, паника, город в огне и бегущие люди…
– Кайл!!!
Вспышка боли. И темнота.
Солар пришел в себя лежа на полу, затылок гудел, ныло ушибленное плечо, а рядом стояли Всезнающий и Мастер Света. Выглядели они ничуть не лучше приложившегося головой об пол Кайла.
– Кайл, – осторожно проговорил Мастер Света, как будто от звука голоса Солару могло стать хуже. – Как ты себя чувствуешь?
– Я… Со мной все в порядке, Мастер.
– Что здесь произошло?
– Никого не было, я ждал, а потом… Потом вдруг закружилась голова, и я, кажется, упал, – второй раз в жизни Кайлу приходилось так бессовестно лгать, глядя в глаза.
Мастер Света и Всезнающий переглянулись как-то слишком уж многозначительно. Создавалось впечатление, что они разговаривают. Кайл знал о существовании мыслеречи, и если он не ошибался, то Сарон и Всезнающий действительно «общались». Им, конечно же, было что скрывать, но делать вид, будто ничего не видели, совсем не к лицу. Кто-то же позвал его по имени, оборвав ту необъяснимую связь с видением из Сферы? Собственно, поэтому-то он и упал в обморок.
– Встаньте, Посвященный.
Кайл медленно поднялся, стараясь не делать резких движений, но все равно голова разболелась не на шутку. А пока он, держась за спинку стула, мужественно боролся с болью, головокружением и сверчками в ушах, Всезнающий и Мастер успели усесться за стол.
– Садитесь же, Посвященный, иначе вы снова упадете.
Голос Мудрого с трудом пробился сквозь стрекотание в ушах. Кайл испытал желание снова улечься на пол, гудящим затылком на холодные плитки мозаики, но все же сел за стол. И вдруг все прошло. Он даже не знал, кого благодарить, хотя вероятнее всего, это был Всезнающий.
– Тебе лучше? – спросил Сарон.
– Да, – кивнул Солар и посмотрел на Мудрого. – Спасибо.
И снова, как и в первый раз, Кайл никак не мог понять, почему лицо этого человека кажется ему странно знакомым.
– Это мне стоит тебя благодарить, – тем временем проговорил Всезнающий. – Диаграммы – выше всяких похвал!
Кайл едва сдержался, чтобы не засиять.
– И, к сожалению, – продолжал Всезнающий, – они потребуются очень скоро. От Слушающего в Роккиате рано утром пришло сообщение, что девушка исчезла. Слушающий твердо убежден, что причина тому – назначенное на сегодняшнее утро ее венчание с лордом-протектором, но, к счастью, все указывает на то, что она еще в городе… Посвященный Солар!
– Простите, Мудрый, я отвлекся, – поспешно сказал Кайл, необъяснимая радость теснила его грудь, хотя все вполне можно объяснить, если признать, что…
Была ночь. В спальне Варнора тускло светился коэн, вырывая из затопившей комнату тьмы столик с остатками позднего ужина и два кресла. В одном сидел Всезнающий, а в другом, стоящем напротив, – Мастер Света. Оба молчали. Варнор был угрюм и задумчив, а Сарон смотрел себе под ноги, изучая замысловатый узор на ковре.
– Сарон, – нарушив молчание, спросил Мудрый, – ты думаешь, я правильно поступаю?
– Людям свойственно сомнение, Всезнающий их не ведает.
– Силы Мироздания! Отвертеть бы головы тем, кто насочинял подобных небылиц. Так как же?
– Ты оказался прав, Варнор. Как всегда. Между этими двумя есть связь. Я бы назвал это единством душ.
– Не знаю… Все вышло как-то не так. Не понимаю, но чувствую, что не так. Слишком рано.
– Один знает больше, чем может понять, а другой – больше, чем может объяснить.
– О чем ты? – спросил Варнор.
– О Кайле. И о тебе. Между вами тоже есть связь.
– А между ним и Сферой? Раз уж взялся растолковывать мне положение вещей, то давай, объясняй! – Варнор подался вперед, но молнии, полыхающие в его глазах, угасли от странной улыбки Мастера Света.
– Я не могу, – сказал он, – знать о Сфере больше того, что она есть. А то, что видели мои глаза, было очень похоже на Посвящение. А как назовешь это ты?
– Хочешь для него степень Хранителя? Я на твоем месте лучше держал бы его на коротком поводке. С такой Силой…
– Я бы многое отдал, чтобы понять, откуда она у него. Я хорошо знал родителей Кайла и многих его родственников – ничего выдающегося. Разве что… Но это слишком невероятно, чтобы быть правдой. Лона была такой примерной женой… Варнор?
Только сейчас Мастер Света обратил внимание на лицо Мудрого. И все понял.
Да, да, тысячу раз да. Он говорил, что все предопределено? Возможно, даже более чем возможно. Варнор сейчас единственный, кто способен читать туманные послания Сферы. Или теперь не единственный? Это на самом деле было своего рода Посвящение. Всезнающий сознательно сделал так, чтобы юноша на какое-то время остался один в зале, он знал, что Кайл непременно заинтересуется Сферой, главное – нужно было все видеть, и желательно, в присутствии более или менее надежного свидетеля. Но то, что он увидел, похоже, превзошло все ожидания. Теперь сердце Мудрого полно страха. Правда, не ясно, за кого он больше боится – за себя или за… Кайла?
У Сарона отчего-то язык не поворачивался назвать Солара его сыном, хотя это доподлинно объясняло истоки заключенной в Кайле Силы. Варнор получил степень Мастера в неполные двадцать пять, а через два года стал Всезнающим. Никто и помыслить не мог, что самый молодой из претендентов займет наивысший пост в иерархии Сойла. Сарон тогда испытал облегчение, ему совсем не льстило сие затворничество до конца своих дней, а Сарк, не стерпев поражения, покинул Сойл, надев в знак вызова черные одежды Всезнающего. Впрочем, сейчас это не столь важно.
Мастера Света интересовало другое: зачем нужно было говорить Кайлу, что девушка сбежала? Еще одно испытание? А смысл? Да, действительно, «непостижима простому смертному суть замысла Всезнающего».
Вопросы разрывали голову Сарона. В предчувствии чего-то плохого шевельнулось в груди ледяное острие страха.
«Туман в твоем сознании, Эдин Гай Сарон, Мастер Света, туман и сумерки».
Кайлу не спалось. А кто бы заснул после всего случившегося? Всезнающему нужно найти девушку, и он хочет, чтобы это сделал Кайл. Зачем тогда было составлять диаграммы, если Кайл без всяких графиков и таблиц с легкостью отыщет сознание Милии среди множества других? Или Мудрый хочет использовать его как своего рода проводник? Или просто не доверяет. А это вполне понятно, особенно после того, что произошло в Зале Сферы. А может, стоит попытаться незаметно улизнуть и найти девушку самому? Кайл даже зажмурился от предвкушения вылазки за пределы Сойла. Сладко заныло где-то внутри. И к черту, как говорят в Тени, неослабевающее ни днем, ни ночью наблюдение, а в качестве главного девиза взять слова Мастера Трансформы: «Нет в природе таких глаз, которые нельзя обмануть».
За Соларом действительно наблюдали. Мастер Света, хоть и противился самой идее следить за кем бы то ни было, не мог проигнорировать прямое указание Варнора, даже если Всезнающий – друг. Было и еще одно указание, благодаря которому Сарону придется сейчас беседовать с неприятным ему Зейтом, Мастером Трансформы.
– Доброго дня, Мастер Зейт.
– Доброго дня, Мастер Сарон. Прошу садиться.
Мастер Света не без удовольствия опустился в кресло. За весь сегодняшний день ему так и не удалось как следует отдохнуть, да еще этот ночной разговор…
– Чем могу быть полезен? – вежливо поинтересовался Зейт.
От его улыбки у Сарона появилась оскомина. Пришлось сделать над собой усилие, чтобы улыбнуться в ответ и так же вежливо произнести:
– Насколько мне известно, уважаемый Мастер Зейт, вы некогда близко знали Мастера Слова, который в настоящее время держит школу где-то в Роккиате.
– И?
– Как бы странно это ни прозвучало, но… потребуется его помощь в известном вам деле. Нужно, чтобы вы, на правах давнего друга, попробовали…
– Я понимаю, Мастер Сарон. Однако должен заметить, что получить помощь от Мастера Слова будет затруднительно, поскольку он давно прервал всякую связь с Сойлом.
Сарон потер ноющие виски.
– Неужели во всей Роккиате не найдется ни одного лояльного Сойлу человека?
– Найдется, – ответил Мастер Трансформы, – и немало, не найдется желающих умереть за Сойл… Да, как там ваш лучший Ученик, Посвященный Солар? Ходят разговоры, что вы готовите его к Испытанию на степень Хранителя?
– Он давно уже готов, но его прошение с моей подписью и подписью Мастера Снов и нашими рекомендациями без всякого внимания покоится в ящике для первоочередного рассмотрения вот уже третий месяц. Похоже, на следующем Совете придется лично обратить на это внимание.
– На все воля Всезнающего, – хитро улыбнулся Зейт.
– Да, похоже, – согласился Сарон и встал. – До встречи.
– До встречи, – отозвался Мастер Трансформы.
Сарон был уже одной ногой в коридоре, как Зейт вдруг спросил:
– Вам не кажется, что в последнее время стало не в пример больше тумана?
– Не знаю, – у Мастера похолодело внутри. – Я давно не выходил.
– Я тоже. Но вчера я был в нижнем хранилище…
Затянувшаяся пауза заставила-таки Сарона обернуться, и в глазах Зейта, лицо которого вдруг перестало быть неприятным, он увидел такой же страх, что исподволь подтачивал его самого.
– А самое интересное в том, что шесть из тридцати восьми Черных Кристаллов пришли в полную негодность.
Сарон не знал, что ответить, поэтому просто повернулся, намереваясь наконец-то покинуть кабинет Мастера Трансформы, посчитав разговор оконченным, но…
– И, Сарон, хотите совет?
Уже будучи в коридоре, Мастеру Света снова пришлось обернуться.
– Если вдруг вам захочется погулять внизу, не ходите один.
13
Милия, протиравшая пол в коридоре, остановилась под дверью класса, где занимались старшие ребята. Дверь была приоткрыта, и сквозь щель в коридор, словно сквозняк, проникал голос Наставника Кирима. Кроме него, в школе было еще четверо учителей-леантарцев, но ни один из них не мог сравниться с Киримом. Это была какая-то необъяснимая магия, магия слова. Стоило Старшему Наставнику начать урок, а учил он истории, хотя превосходно владел и другими предметами, как ученики замирали едва ли не с открытыми ртами и жадно ловили каждое слово. Вот почему Милия, забыв о работе, стояла у двери и слушала доносящийся из класса голос. Она почти наяву видела сталкивающиеся в битвах армии. Наставник рассказывал о временах, предшествовавших основанию Союза Девяти Корон21. Тогда каждая песчинка теранской земли была пропитана кровью нескончаемых междоусобных войн с одной стороны и постоянными набегами бесчисленных племен варваров… Милия неловко оперлась о дверь и… под дружный гогот полтора десятка учеников рухнула на пол в обнимку со шваброй. Обругать ненормальную конструкцию двери, открывавшейся в обе стороны, не представилось возможности – перед носом остановились сапоги Наставника Кирима. Не говоря ни слова – трудно было бы быть услышанным в таком гаме, – он помог Милии подняться, взял швабру и спокойно вышел в коридор. Вернув орудие труда обладательнице, он прикрыл дверь. Девушка приготовилась к разносу.
– Чем, позволь спросить, ты занимаешься?
– Слушаю.
– Зачем?
– Странный вопрос. А как прикажете получать образование незнатной девушке, не имеющей средств платить за обучение?
Несмотря на полумрак коридора, Милия заметила, как вытянулось лицо Наставника, и поняла, что сморозила глупость. Стоило бы сделать виноватое лицо, потом лицо раскаивающееся и молчать, но ее понесло.
– Я в конце концов, не деревенская дурочка, чтобы приходить в щенячий восторг от мытья полов, готовки и прочего. Что плохого в том, что человека тянет к знаниям? Или сидящие в классе ученики станут вдруг интеллектуально обделенными от того, что я несколько минут послушала под дверью то, что вы им рассказывали!?
Наставник хмыкнул, пристально посмотрел на девушку и велел ей идти к себе, что Милия сделала с превеликим удовольствием, захватив по пути швабру и ведро с водой. Сгрузив все в кладовку, девушка юркнула в свою комнатушку и тщательно закрыла дверь. Отдышавшись, она сняла фартук, потом подошла к зеркалу и привычными движениями поправила грим на лице и руках.
– Милия, – сказала она, глядя на свое привычно леантарское отражение, – когда-нибудь твой язык будет просто не в состоянии тебя спасти. «Боже… – она опустилась на стоящий рядом стул. – Я даже думать стала на леантари! А дальше что?»
Нужно было срочно пройтись. Пригладив волосы, девушка схватила плащ и выбежала на улицу.
Завязав на ходу тесьму плаща, она быстро шла по улице по направлению к площади Звезды, не без облегчения оставив позади дом Солана. Не хотелось его сегодня видеть. Только отойдя на безопасное расстояние от дома «кавалера», она замедлила шаги. Из-под плаща выбился край платья, заметно обтрепавшегося за последнее время. Серое она почти не носила. В нем теперь было жарко, а другое, то, что она бросила в свой узелок не глядя, оказалось слишком богатым, чтобы его могла позволить себе служанка. Купить новое не было возможности, поскольку заработанных денег хватало только на еду и не менее необходимый грим. И Милия стала подумывать о том, чтобы продать кое-что из драгоценностей, что-нибудь не слишком заметное.
Милия смотрела, как ступают по тротуару ее ноги в изрядно заношенных сандалиях, и думала, как долго ей удастся оставаться в городе незамеченной. Все зависело от расторопности ищеек дан Глиссы и от проницательности и политических предпочтений, а может, и личной заинтересованности Гзар Доа Кирима. В том, что ее искали, не было никаких сомнений. Город был полон слухами, как корзина – грязным бельем, и каждая версия была «единственно верной». Невеста сиятельного лорда-протектора была убита Сарком, сбежала с любовником, украла фамильные драгоценности и опять же сбежала, сбежала в ужасе от перспективы иметь мужа-юбочника и просто сбежала в Сойл. Девушка и представить не могла, насколько она близка к разоблачению, но спасала ее та самая личная заинтересованность не избалованного загадками жизни Старшего Наставника.
Сообразив, что ушла довольно далеко, девушка повернула обратно – где-то поблизости, на соседней улице была ювелирная мастерская и магазин. Милия твердо решила договориться с хозяином о продаже драгоценностей.
На следующее утро, прежде чем встать, Милия всласть повалялась в постели. Сегодня у нее свободный день. Только бы Солан не явился узнавать, почему она вчера не пришла «на свидание». Выбравшись из-под одеяла, девушка умылась и загримировав лицо и руки, надела серое платье, надеясь, что с утра не будет слишком жарко, обула другую пару сандалий и накинула на голову шелковый шарф. Вчера ювелир едва согласился с ней разговаривать, приняв за одну из ищущих работу бедных девушек, сегодня же она должна произвести впечатление респектабельной барышни, которая с трудом решила расстаться с «бабушкиным подарком». Критически оглядев себя в зеркале, Милия взяла из шкатулки парные браслеты и жемчужное ожерелье в три нити, завязала в платочек и вышла.
Чтобы добраться до мастерской, ей потребовалось не больше двадцати минут. Войдя внутрь, Милия поздоровалась с управляющим и попросила позвать хозяина. Ждать пришлось недолго. Вышедший из соседней комнаты ювелир критически оглядел девушку и, очевидно, удовлетворившись увиденным, прошествовал за свой стол и только тогда соизволил поздороваться.
– Чем могу служить? – спросил он после приветствия.
Вместо ответа Милия развязала платочек и положила перед ним драгоценности. Поняв, что вещи намного лучше, чем он предполагал, ювелир вытащил из кармашка на фартуке совершенно обычную лупу и принялся разглядывать литые золотые браслеты с вкраплениями фагийской бирюзы и маленькими, но прекрасно ограненными алмазами, составлявшими замысловатый рисунок, и великолепные, безупречно подобранные, словно светящиеся изнутри пепельно-розовые жемчужины. Ювелир был в растерянности. Украшения стоили больших денег, особенно жемчуг. Видно, у девочки серьезные проблемы, раз она решилась расстаться с подобной красотой. Определенно, она весьма условно представляет истинную ценность «подарка» и будет удовлетворена минимальной суммой, за которую это все можно приобрести.
– Пятьдесят сонери, – наконец произнес ювелир.
Милия пока плохо разбиралась в запутанной иерархии леантарских денежных знаков, но понимая, каким путем может пойти ювелир, отрицательно качнула головой.
– Семьдесят?
То же движение головой.
– Восемьдесят пять, – выдавил ювелир и предупреждая очередной отказ девушки, добавил: – Это целый лен22, без малого, больше я не могу вам дать. А ведь мне придется найти покупателя, который без лишних вопросов согласится перекрыть цену. Лен – это много, даже для меня.
– Хорошо, – произнесла Милия, и ювелир, не скрывая облегчения, с довольной миной сгреб драгоценности и скрылся в глубине мастерской, откуда вскоре вернулся, держа в руках увесистый бархатный кошель, содержимое которого тут же посыпалось в широкую каменную чашу, стоящую на столе, после чего мужчина на глазах у девушки стал пересчитывать золотые монеты, складывая их обратно в кошель. Милия рассеяно следила за его короткими юркими пальцами.
Когда девушка вышла из мастерской, солнце, даже скрытое за плотным слоем облаков, ощутимо припекало. Почувствовав на себе пристальный взгляд, она посмотрела налево и метрах в тридцати, у лотка книготорговца увидела Камилла. Фигура высокого худого сойлийского шпиона, облаченного во все тот же широкий фиолетовый балахон, заметно выделялась среди прохожих. Глаза Камилла изумленно смотрели на девушку.
Пока Милия приходила в себя от увиденного, расторопный Камилл почти одолел разделявшее их расстояние. Бросив последний взгляд на спешащего к ней сойлийца, девушка быстро пошла, почти побежала, прочь от мастерской, стараясь затеряться среди прохожих. Ясно как день – Камилл ее узнал и был полон решимости догнать. Хотел ли он доставить беглянку во дворец или мчался за ней по какой-то другой причине? Милия знала только то, что приватной беседы лучше избежать в любом случае.
Если бы девушка была суеверной, то посчитала бы, что в ее судьбу вмешалась Священная сила, в которую так верил Солан. Перебежав улицу перед самыми копытами запряженной в экипаж четверки лошадей, девушка чуть притормозила, чтобы перевести дух и поправить сползший с головы шарф, как вдруг чьи-то руки сгребли ее сзади за талию и резко развернули. С упавшим сердцем, сжавшимся в камень где-то в районе пяток, Милия готова была увидеть лицо Камилла, но каково же было ее изумление, когда вместо загримированного лица сойлийца она обнаружила хитрую физиономию Шеама, одного из приятелей Солана.
– Соноран! Куда бежишь, подружка?
– О-о-о, – простонала девушка, испытывая невероятное облегчение. Подвернулся прекрасный шанс избавиться от Камилла. Отчего-то Милия была уверена, что сойлиец не станет беседовать с ней при свидетелях, как не станет крутиться поблизости, чтобы привлекать внимание к своей и без того заметной фигуре.
– Шеам, ты просто не представляешь, как я рада тебя видеть! – выпалила девушка и, вцепившись в его руку, буквально потащила за собой в сторону какой-то забегаловки.
– А у меня сегодня праздник! – проговорила она, подтолкнув слегка ошалевшего Шеама к столику и, махнув рукой парню в фартуке, велела принести лучшего вина и закуски.
– А… может, я лучше пойду? – неуверенно спросил Шеам, намереваясь встать с табурета, на который его усадила девушка, подозревая, что за просто так его не станет угощать неожиданно преобразившаяся «подружка Соноран», хорошо одетая и с внушительным кошельком, завернутым в край шарфа, которая пару минут назад улепетывала от кого-то, рискуя попасть под копыта несущихся по дороге лошадей, и едва не свалилась в обморок, когда он схватил ее за талию.
– Сиди, – коротко велела Милия, бросив быстрый настороженный взгляд через плечо, и уселась напротив.
Шеам проследил за ее взглядом и, не заметив позади нее ничего подозрительного и представляющего опасность, вопросительно уставился на девушку. Однако Милия игнорировала этот и все последующие взгляды парня до тех пор, пока не принесли еду и интерес Шеама не переключился на тарелки и кувшин с вином. Но парень и не думал оставлять свои вопросы без ответов.
– Ты что, натворила что-нибудь? Почему ты бежала? От кого? – вполголоса спрашивал Шеам между восхищенными восклицаниями по поводу принесенных блюд.
Девушка молчала, задумчиво ковыряясь вилкой в своей тарелке.
– Может, тебе нужна помощь?
Милия подняла голову. Участие и желание помочь, звучавшие в голосе Шеама, казались искренними… Она улыбнулась и, отправив в рот кусочек мяса, беспечно спросила:
– Не знаешь ли какой-нибудь тайной лазейки из города?
Шеам, пригубивший вино, поперхнулся и зашипел на нее:
– Ты просто сумасшедшая, Соноран! Нашла место, чтобы это обсуждать!
– Да или нет?
– Нет.
– Тогда прощай, – Милия вынула из кошелька первую попавшуюся под руку монету, положила ее на стол и встала, чтобы уйти, но Шеам удержал ее.
