Мара Вересень
Сны о красном мире
Разговор внезапно прервался, и на Кайла накатила волна дурноты. Все вокруг раскачивалось и кружилось. Пришлось приложить немало усилий, чтобы прийти в себя и удержаться на ногах, и именно в этот момент Следящий поднял руку. Споры мгновенно прекратились, и в наступившей тишине Сарон сообщил об Уходе Мастера Координатора.
Никогда в жизни, ни до, ни после, Кайл не слышал такой тишины. Мертвой. Не было слышно даже шороха одежды поднявшихся со своих мест мужчин. И как-то особенно оглушительно прозвучал вопрос Мастера Вод.
– Кто слышал Отречение? – тихо спросил он, и тогда палец Следящего без колебаний указал на потрясенного известием Кайла.
Словно тугая струя воздуха ударила Посвященного в грудь, сдавливая дыхание, и замелькали, понеслись перед глазами обрывки сна («Сна ли?»), выстраиваясь в жуткую своей реальностью картину.
Кайл пошатнулся, отступил, хватаясь руками за лицо, которое, как ему показалось, стало таять, как воск от огня, и маслянистыми каплями стекать к ногам, пачкая пол черным и красным… Красным? Солар оторвал руки от лица – они были в крови.
– Видел? – пророкотал в ушах чей-то голос, не то Всезнающего, не то Сарона, не то…
– Видел, – шевельнулись испачканные кровью губы Кайла.
– Слышал? – голос проникал в сознание, вонзаясь стальными раскаленными иглами в глазницы, ввинчиваясь прямо сквозь кости черепа…
– Да… – едва слышно шепнул Солар.
– Отвергаешь? – гудело в голове подобно набату.
– Принимаю, – ответил Посвященный, пошатываясь, подошел к скамье и сел, вытирая кровь с лица краем плаща и не обращая внимания на то, что не имеет права сидеть здесь, рядом с Мастерами, так и оставшимися стоять.
Спустя час Кайл, не сменив одежды и держа в руке дорожную сумку, вышел из окружавшего Сойл-гору облака тумана и остановился. За Соларом, теряясь в бордово-красном сумраке, вился оставленный им коридор с колеблющимися стенами и потолком. Туман медленно, как будто через силу, принялся сращивать свое дряблое тело, разорванное Кайлом, беззвучно шипя и истекая, как кровью, розовой дымкой. Справа были видны строения Иллая. Дом, сестра… Нет, не сейчас. Сейчас нельзя. Времени осталось ничтожно мало, он это чувствовал, нет, знал. Но его ногам, пусть молодым и выносливым, ни за что не пересечь такое расстояние за оставшееся время. Можно было использовать телепортацию, но Солар, трезво оценивая свои силы на данный момент, тут же отказался от этой идеи. Кому и чем сможет помочь появившееся на выходе мертвое тело?
Было еще кое-что.
Легко, как только что услышанная, выстроилась в голове модель Трансформы. Дрогнуло и забилось сердце, с удвоенной силой гоня по жилам кровь-огонь. Тело Кайла заполняло нечто совершенно непохожее на все испытанное им раньше. Да, он Изменялся, но не так, не так, как мог, как думал… Неужели? В радостном предчувствии он посмотрел под ноги, на плотно утыканный бурый песок дороги, и увидел призрачно-серую изломанную тень лошади. Тело Кайла, его руки и ноги, остались теми же, он по-прежнему чувствовал себя человеком, но… И вдруг он засмеялся, встряхнул волосами, смешивая пряди с ветром, дувшим из пустыни, поднял лицо к облакам, слой которых заметно истончился, ведь до Дня Звезды оставалось всего ничего, зажмурился от струящегося с небес розового света… Кайл понял, чего не хватает. Хитрый, скрытный Мастер Зейт держал ответ на самом видном месте.
– Я во всем, что живет, и все, что живет, – есть я, – прошептал Посвященный.
Огромный черный кротт, пробив грудью плотную пыльную завесу, поднявшуюся вокруг него, помчался вперед. К его спине была приторочена дорожная сумка, а в гриву вплетена широкая алая лента, извивающаяся подобно языку огня. Алая? А разве лошади есть дело до того, какого цвета ленты в ее гриве?
– Варнор, тебе не кажется, что это слишком? – спросил Мастер Света, и живая картина с несущейся по пустыне лошадью, сотканная из мириадов светящихся точек, распалась и сверкающим дождем осыпалась на пол, постепенно угасая.
– А что? – Всезнающий поерзал в кресле, устраиваясь поудобнее.
– Он же не прошел Испытания.
– С чего ты взял? – хитро улыбнулся Варнор. – Забыл, что это я решаю, где, когда и каким быть Испытанию?
– Но я… – начал было Сарон и, махнув рукой, уставился в потолок. Какая разница, где, когда и как, главное, что это произошло. Разве есть лучший подарок Мастеру, чем новая ступень его Ученика?
Всезнающий все еще улыбался. Ему доставляло немало удовольствия видеть замешательство Сарона, но долго пребывать в столь приятном расположении духа ему не дали. Дверь распахнулась, и в зал буквально влетел Архивариус.
– Мудрый, к Сойлу приближаются посланники из Роккиаты! – выпалил он.
19
Лорд выругался и оттолкнул от себя светлокожую фагийскую рабыню с огромными миндалевидными глазами цвета агата, в которых сквозило недоумение. Вот уже больше месяца она делила ложе с дан Глиссой, и ему как будто нравилось проводить с ней время… Девушка покорно села на край постели и, потупив глаза, спросила:
– Я сделала что-то не так, мой лорд?
– Убирайся, – медленно произнес дан Глисса голосом, лишенным всякого выражения.
– Но, мой лорд…
– Пошла вон, – тем же тоном повторил он.
Девушка, не стыдясь наготы, грациозно соскользнула с постели, послушно оделась и исчезла, и только едва колышущиеся занавеси полога указывали на то, что она здесь была, но вскоре и они успокоились.
Дан Глисса потянулся, вздохнул и заложил руки за голову. Некоторое время он лежал, не двигаясь, глядя вверх, потом протянул руку к толстому шнуру с кисточкой и дернул. Слуга не замедлил появиться.
– Доброго утра моему лорду, – раздался с другой стороны полога его угодливый голос, от звуков которого Альду на мгновение расхотелось вылезать из постели. – Что желает мой лорд?
– Ванну и одеться.
– Что-нибудь еще, мой лорд?
– Да. Мастер Сарк не появлялся?
– Нет, мой лорд.
– Разыщи Кодвилла, пусть ждет в кабинете.
– Да, мой лорд. Где будете завтракать: в Обеденном зале или приказать в кабинет?
– Пожалуй, в Обеденном.
– Что-нибудь еще, мой лорд?
– Подай халат и проваливай.
– Как вам будет угодно, мой лорд.
Утренние процедуры лорда-протектора обычно занимали два-три часа. Сюда входили ароматная ванна, массаж, одевание и парикмахер. Сегодня лорд управился в рекордные сроки, щедро раздавая оплеухи и пинки слугам и служанкам, на шеях которых красовались привычные во дворце ошейники, в основном золотые. Дан Глиссу одолевали неприятные предчувствия, делая его раздражительным и грубым. Подобное настроение было слугам не в новинку.
В кабинете, где терпеливо ждал Кодвилл, лорд появился спустя полтора часа, причесанный и напудренный, в персиковом камзоле, расшитом речным жемчугом.
Элегантно ступая по скрадывающему звук шагов ковру, лорд прошествовал к креслу, сел и вытянул ноги. Кодвилл стоял согнувшись. Некоторое время дан Глисса смотрел на застывшую фигуру советника, потом улыбнулся и произнес:
– Доброго утра, Кодвилл.
– Доброго утра, мой лорд, – ответил советник и выпрямился, мысленно проклиная дворцовый этикет: из-за разнывшейся в последнее время спины соблюдать формальности стало тяжело.
– Хорошо ли прошла ночь, мой лорд? – осведомился Кодвилл, размышляя еще и над тем, чего ради лорд-протектор встал сегодня необыкновенно рано, да еще и позвал его в кабинет.
– Хорошо. Во сне я видел Милию.
Советник насторожился. Прошло ровно две недели, как лорд велел прекратить поиски, и с тех пор он ни разу не упоминал имени девушки.
– Вы все знаете, мой лорд? – спросил Кодвилл, который по собственной инициативе разослал надежных людей во все концы королевства и даже за его пределы, несмотря на приказ, и не потрудился уведомить дан Глиссу.
– Пока еще я управляю этой страной, – лорд-протектор повысил голос, – и не стоит забывать об этом!
Кодвилл, изобразив на лице раскаяние и повиновение, покорно склонил голову.
– Велите вернуть моих людей, ваша светлость? – после некоторого молчания спросил он.
– Нет, нет. Мне почему-то кажется, что она все еще в Леантаре. Но я позвал тебя не для того, чтобы говорить о Милии.
– Для чего же, мой лорд?
– Сядь, – велел дан Глисса, указав на мягкую скамью у окна. – У меня шея затекает говорить с тобой, когда ты там стоишь.
Кодвилл прошел к окну и сел.
– Слушаю вас, мой лорд.
– Ты встречался вчера с посланником из Саффа?
– Да, мой лорд, неофициально.
– Я так и думал. Чего он хочет?
– У него письмо от халифа Задера Тан-Гуара и устная просьба. Что в письме – не знаю. Посланник собщил, что кафы, заручившись поддержкой Пяти северных племен, уже около месяца осаждают халифат. Приграничные провинции Саффа практически разорены набегами. Люди покидают дома и уходят вглубь страны. Очевидно, халиф будет просит помощи.
– Твои предложения.
– Это война, мой лорд, и оказать помощь Саффу означает быть втянутыми в нее, после чего, вполне вероятно, кафы не оставят Леантар в покое. Сами помните, чего нам стоило их последнее нашествие. Но пока что между ними и нами халифат, в интересах которого остановить варваров до того, как они доберутся до более богатых провинций. Никто не поручится за то, что это им не удастся. Вы же знаете их тактику – задавят числом, а четверть нашей границы – граница с Саффом, Остановим кафов на подходе, на чужой территории – война обойдется казне в треть того, что можем потерять, если…
– Довольно, все и так ясно.
– Прошу прощения, мой лорд, еще одна вещь. Два дня назад я получил любопытное сообщение из Оаморра-Дар, – сказал Кодвилл и помолчал, изучая лицо дан Глиссы.
Лорд, который во время разговора смотрел в окно за спиной советника, приподнял бровь, перевел взгляд на Кодвилла и кивком велел продолжать.
– В сообщении говорилось, что дар29 Фаэнтон III имел в 16-й день Ликара30 тайную встречу с вождями кафов и Пяти южных племен. А в народе ходят слухи, будто дар собирается заключить с варварами военный союз. И это после стольких лет непримиримой вражды! Не кажется ли вам…
– Война, – чуть слышно прошептал лорд, закрыв глаза и откинув голову на спинку кресла. – Силы небесные! Война… Так некстати.
– Простите, мой лорд, я не расслышал.
– Кодвилл, у тебя потрясающая способность портить мне аппетит, – сказал дан Глисса и, помолчав, добавил: – Я встречусь с посланником после завтрака. Ступай.
– Принцесса будет присутствовать? – спросил советник, уже стоя у двери.
– Уйдешь ты наконец?!
– Да, мой лорд, – Кодвилл поклонился и ушел, осторожно закрыв за собой дверь.
К сожалению, проблемы не слуга и не советник, их не выставишь вон, если станут допекать. А было бы неплохо.
Дан Глисса поднялся и подошел к окну. С холма, на котором располагался дворец, была хорошо видна вся западная часть Роккиаты, вплоть до ремесленного квартала, а в хорошую погоду, когда гуляющий за стенами столицы ветер не поднимал в воздух плотную пылевую завесу, можно было увидеть мачты торговых и военных судов в заливе Кента и сам город-порт Верринта, что означает «на большой воде», – морские ворота Леантара. Впадающая в залив Мирра, рукав Широкой, прежде чем обогнуть Пустынное плато, текла по Раакскому царству, давая возможность леантарским купцам вести выгодную торговлю. Но, несмотря на это, Верринта знавала и лучшие времена. После раскола Союза Девяти, когда Кеамаккайя, Фенс и Венлол, находящиеся по ту сторону Моря Мрака, отделились от остальных государств, морская торговля практически прекратилась. Лишь изредка заходили корабли с архипелага Маринэ. Несколько раз при короле дан Крилле и еще раньше, во время правления его отца, отправлялись экспедиции к отколовшимся от Союза королевствам, но они либо вообще не вернулись, либо вернулись с полпути, потрепанные морскими ветрами и быстрыми, маневренными ладьями кафов-поморцев31.
Лорд провел по тщательно уложенным волосам и скрестил руки на груди, вцепившись пальцами в плечи. В таком положении он простоял до тех пор, пока разнесшийся по дворцу звук гонга не возвестил об утренней трапезе.
Лорд-протектор немного опоздал, вынудив тем самым всех присутствующих добрых полчаса глотать слюнки, глядя на изысканные яства и вина, стоящие на столах. Справа, как обычно, сидела Лия. Место напротив нее было пусто уже больше двух месяцев. Несмотря на прошедшее время, дан Глиссе по-прежнему было тяжело. Воспоминания о Милии, склоняющейся над тарелкой, ее руке с рубиновым браслетом на тонком запястье, прохладных пальцах в его ладони и нечастой, а потому такой желанной улыбке преследовали постоянно.
– Дядя, у вас такой вид, будто вы увидели призрак.
– Да, дорогая, – ответил лорд, – призрак, много призраков, целую армию.
Кодвилл взглянул на дан Глиссу, но встретившись с ним взглядом, поспешил отвести глаза и сосредоточился на чашке с ароматной водой, которую ему подали. Советник медленно опустил в воду широкие, немного грубоватого вида руки, вынул и вытер о полотенце, протянутое слугой. Лорд в этот момент занимался тем же самым и, судя по его отстраненному взгляду, блуждающему поверх голов собравшихся за столами, пребывал в растерянности. Угроза приближающейся войны терзала его ничуть не меньше, чем пустое место рядом.
Армия Леантара не могла пожаловаться на обилие свободного времени благодаря практически не прекращающимся стычкам с воинствующими племенами пустынников, которые не признавали границ и не видели разницы между леантарскими, ксантийскими, фагийскими или саффскими крестьянами, торговыми караванами. Не брезговали они и одинокими путниками, у которых порой и взять-то было нечего, кроме пары серебрянных монет да бурдюка с водой, нападали и на почтовых курьеров, правда, расплата никогда не заставляла ждать. От полного уничтожения пустынников спасало лишь то, что они были едва ли не самыми постоянными поставщиками живого товара в Союзе Шести Корон и даже за его пределами, так как ходили разговоры, что пустынники по-тихому торгуют с кафами, оседлыми йетами и даже с северными племенами, поскольку изредка на рынки Сор-О попадали странные люди, будто бы из-за моря.
Кроме стычек с пустынниками, хватало проблем с крестьянами, недовольными новым налогом на землю, урожай или воду, с ремесленниками, не желавшими терпеть ущемление своих прав со стороны артельных старшин или Королевского Заемного банка, повышающего арендную плату.
Несмотря на все это, в Леантаре все же был мир. И хотя с некоторыми из членов Союза Шести время от времени возникали трения, война считалась последним средством для решения проблем внешней политики. С кафами все было иначе. Они постоянно совершали мелкие вылазки, отваживаясь иногда на крупномасштабные нападения. Им, как и Пяти северным племенам, постоянные охраняемые границы Союза были чем-то вроде соринки в глазу, которая поначалу больно режет, потом, если ее не тревожить, боль стихает, но стоит моргнуть, как резь начинается снова. Саффу всегда доставалось от варваров чуть больше, чем другим королевствам, следом шел Леантар, за ним Оаморра-Дар и остальные. Опасность измерялась протяженностью побережья и границ с Большой северной пустыней. Однако среди варваров редко находились люди, способные объединить многочисленные племена, и поэтому отвоеванные ими территории всегда возвращались к прежним хозяевам. Все же дан Глиссе казалось, что на этот раз будет куда хуже. Взять хотя бы весточку, полученную Кодвиллом из Горного королевства.
– Дядя, похоже, вам в бокал подливают кислое вино. Вы уже полчаса сидите с мрачным видом и портите всем аппетит.
– Дорогая племянница, надеюсь, после завтрака у тебя будет менее игривое настроение.
– А в чем дело?
– Помнится, ты однажды изъявила желание принимать участие в государственных делах? Так вот, предоставляется прекрасная возможность. Будь добра быть в Посольской комнате.
– Будет ли Мастер Сарк? – осведомилась принцесса, уязвленная учительским тоном лорда.
– Бесспорно, – отозвался тот, – если, конечно, вернется к этому времени.
Кодвилл искоса поглядел на дан Глиссу и подумал, что если Мастер возымеет желание явиться на эту встречу, о коей он, несомненно, знает, взгляд на проблему у него будет свой собственный. Интересно бы знать, какой?
Несмотря на яркий свет коэнов в Посольской комнате, на лице первого советника лежала тень. Лорд, вопреки серьезности решаемого вопроса, был слегка беспечен, улыбался, и казалось, он чувствует себя хозяином положения. Вероятно, всему виной несколько бокалов белого вина из Саэны, которые он выпил за завтраком, почти не притронувшись к еде. Лия тоже была здесь. Ей было немного страшно из-за нависшей над Леантаром угрозы и чрезвычайно любопытно, как поведет себя «обожаемый» дядюшка. В настоящий момент у него был только один советник. Предпочтет ли дан Глисса прислушаться к словам Кодвилла или будет тянуть время в надежде на внезапное возвращение Мастера Сарка неизвестно откуда? А все эти благородные даны, стоящие согнувшись крючком, льстиво глядя из-под бровей, и через одного думающие, как бы поплотнее набить свои сундуки? Они наверняка будут юлить и выкручиваться, только бы не лишиться своих кошельков в уплату обязательного для всех зажиточных горожан «военного налога».
Вволю насладившись видом согнутых спин, дан Глисса велел советникам сесть. Вошедший и остановившийся в центре комнаты посланник халифа сохранял каменное выражение лица и не спеша перебирал сухими тонкими пальцами цвета красной глины бахрому на концах кушака, расшитого золотом. На левом виске посланника быстро пульсировала жилка, но это мог видеть только секретарь, сопровождающий его, который с низким поклоном вручил письмо халифа лорду-протектору и, пятясь, не разгибая спины, вернулся на место, на шаг позади посланника. Только там он позволил себе выпрямиться. Дан Глисса кивнул, расщедрившись на улыбку в сторону посланника и не поворачивая головы, протянул письмо Кодвиллу, как обычно, стоящему слева от трона.
Первый советник взглянул на принцессу и, получив одобрение, прочел письмо вслух, после чего передал его обратно дан Глиссе. Прошло некоторое время, прежде чем лорд еще раз прочел документ про себя, чтобы убедиться, что советник ничего не пропустил. Со своего места принцесса было прекрасно видела, что дан Глисса не читал. Его глаза глядели в одну точку, как будто он задумался.
– Почтенный Аммх-Тазан, – наконец произнес он, свернув письмо, – не могли бы вы более подробно описать положение?
– Владыка Леантара, – с поклоном ответил посланник, краем глаза заметив, как сверкнули глаза юной наследницы трона, – положение таково, что к тому времени, как я покинул халифат, варвары были уже у стен Банха. Они полностью опустошили провинции Зела и Ааттах, захватили порт Кадам, сожгли полсотни селений, а три приграничных города были вырезаны. Те, кому чудом удалось спастись, говорили о таких зверствах, что у закаленных в сражениях воинов волосы вставали дыбом. Об этом можно рассказывать бесконечно, я предпочту воспользоваться словами Светлейшего: «Если Леантар откажет в помощи, ко Дню Звезды халифат падет, а кафы и их союзники будут стоять у границ королевства».
Воцарилось молчание. Молчали, пораженные услышанным, советники, молчали посланник и его секретарь, молчал Кодвилл, сосредоточенно глядя в пол. Идя сюда, Лия и представить не могла, что все окажется таким… Словно ища поддержки, в чем, конечно же, она никогда бы не призналась, принцесса посмотрела на лорда и заметила, как нервно дернулся уголок его рта.
– Когда-то Леантар в лице почившего Горо Кереса Волдена дан Крилла так же просил помощи, – сказал дан Глисса. – Настало время вернуть долг.
После этих слов посланник вместе с секретарем чинно склонили головы, благодаря за помощь, и, кланяясь, попятились к выходу. Едва за ними закрылась дверь, присутствующие дружно загомонили.
– Вы выбрали верное решение, дядюшка, – проговорила Лия, поворачиваясь к лорду. – На вашем месте я поступила бы так же.
– Решение было единственным, и выбирать было не из чего, дорогая, – ответил дан Глисса, уловив в голосе принцессы иронию. – И, между прочим, ты пока не на моем месте.
– Это временно, – сказала Лия и ослепительно улыбнулась.
Где-то под сердцем болью отозвалось старое воспоминание о точно такой же улыбке. Таниза. Она была настоящей королевой. Даже все эти выспренние фразы дворцового этикета звучали в ее устах совершенно естественно. Грациозная, прекрасная как богиня, единственная…
«Так уж и единственная?» – промелькнула мысль, будто ворвавшись откуда-то извне.
Дан Глисса потер виски. Во всем теле чувствовалась какая-то противоестественная слабость. Мысли о Милии делали его уязвимым.
– Вам нездоровится, мой лорд?
Лорд-протектор вздрогнул. Он совершенно забыл о Кодвилле, как и том, где находится. В висках покалывало. Пожалуй, не стоило пить столько вина за завтраком.
– Вы все прекрасно знаете, что здесь, – дан Глисса помахал зажатым в руке письмом. – Леантар вступает в войну на стороне халифата и в наших интересах, чтобы слова Тан-Гуара остались лишь словами.
– Разрешите, мой лорд.
– Пожалуйста, Кодвилл.
– Мой лорд, вчера, когда прибыл посланник, я осмелился отправить гонцов в Фагию, Ксант и Раакское царство. Ответов пока не было, но…
– Могу с уверенностью заявить, – перебила его Лия, – царь Ронас, как всегда, предпочтет отсидеться за нашей спиной и зашевелится только в том случае, если кафы станут плясать на его границе. Что до Фагии и Ксанта… вы ведь не станете отрицать, что в последнее время они во всем действуют сообща, самое большее – пришлют несколько сотен не самых лучших вояк, а то и вовсе обойдутся парой обозов с оружием и фуражом. Естественно, в долг и под проценты, – на лицах некоторых из присутствующих появились улыбки. – А Оаморра-Дар, которую первый советник Кодвилл отчего-то оставил без внимания, с большим удовольствием всадит нам нож в спину, если кафские вожди пообещают им провинции Джаора и Коруны в вечное пользование.
– Прошу прощения, мой лорд, – военный советник Лара дан Паллас поднялся со своего кресла, – принцесса рисует все уж очень мрачно. Она забывает, что Сойл…
– Благородный дан Паллас, вам не хуже меня известно, какие у нас отношения с Сойлом благодаря моему покойному батюшке. И я не исключаю, что кафы именно поэтому так расхрабрились.
По комнате прокатился гул. Обсуждать таким тоном политику Великого Горо Кереса Волдена было, по меньшей мере, недопустимо.
– Моя дорогая, вы погорячились, – проговорил дан Глисса, – мы здесь не для того, чтобы обсуждать промахи бывших правителей.
Принцесса метнула в его сторону уничтожающий взгляд и сказала:
– Да, понимаю, мы здесь для того, чтобы решить, сколько тысяч мы намерены убить, чтобы задавить варваров на территории Саффа.
– Погибнет много больше, если этого не сделать.
– Их может погибнуть меньше, если за нами будет Сойл!
– Провинция Сойл, как бы обособленно она не держалась, все же входит в состав Леантара, и их Совет просто обязан будет считаться с угрозой нападения варваров, – вмешался военный советник.
– Уважаемый дан Паллас, – взгляды собравшихся обратились в сторону невысокого кряжистого седеющего мужчины с бородкой и прищуренными глазами, – всем известны ваши позиции, но, Небо свидетель, вам придется признать, что права наша юная принцесса, а не вы. И уж поверьте мне, Каору дан Фенасу, даже кафы, будь они трижды варварами, ни за какие богатства не станут трогать сойлийцев. Зачем же, скажите, Сойлу нужен военный союз с людьми, так жестоко обошедшимися с его народом?
– Что торговец может знать о военной стратегии?
«На месте дан Фенаса я бы оскорбилась» – подумала Лия, но глаза благородного Линна Бар Каора, главы купеческой гильдии, лишь хитро блеснули.
– О военной стратегии? – переспросил он. – Очень немного, но по роду своей деятельности мне хорошо известно, какую репутацию имеет Сойл за границами Союза. И внутри этих границ.
Перепалка, судя по всему, грозила перейти в ожесточенный спор, заразив остальных присутствующих. Они стали оживленно переговариваться, что, впрочем, не мешало дан Фенасу и дан Палласу продолжать дебаты на тему «Кто важнее?» Лия принялась выразительно поглядывать на дан Глиссу, чтобы тот прекратил ненужные споры. Благо, долго делать это не пришлось.
– Ваши разногласия, даны, – заговорил лорд, повысив голос, – вы сможете уладить после того, как вы, дан Паллас, решите, какое количество солдат мы можем, без угрозы для нашей безопасности, направить в Сафф, а вы, дан Фенас, – как обеспечить этих людей всем необходимым. Вопрос согласуете с главой казначейства дан Виреном, – казначей приподнялся со своего места и поклонился, – и дан Коной, главой совета ремесленных гильдий… – посмотрев на худощавого темноглазого Кону, который тоже отвесил поклон, дан Глисса сделал паузу.
Все молчали. Ждали продолжения, но его не последовало.
– Неужели мне и дальше следует напоминать вам, даны, о ваших же обязанностях? Или вы не осознаете серьезности нашего положения?
Присутствующие продолжали молчать. Лишь изредка тишина нарушалась поскрипыванием кресел и шорохом одежды – некоторые из советников нервно ерзали в ожидании неприятностей. Настроение лорда-протектора портилось прямо на глазах, правда, у остальных сидящих в Посольской комнате оно тоже было далеко не радужным.
– В таком случае, – продолжил дан Глисса, – ваши отчеты должны быть у первого советника Кодвилла к обеду. Войска должны выступить не позднее, чем через три дня, – потом поднялся и кивнул Кодвиллу. – До обеда меня не беспокоить, разве что вернется Мастер Сарк.
– Не упоминай имя демона всуе – накличешь беду, – проговорила принцесса, вставая со своего места.
– Вы что-то сказали, ваше высочество?
– О, нет, ваша светлость, ничего такого, что могло бы нам помочь.
Тон ее голоса предполагал продолжение, но меньше всего дан Глиссе хотелось сейчас выслушивать безумные предложения сопливой девчонки, хотя, надо отдать ей должное, малышка достаточно много времени уделяла изучению истории, права и дипломатии, кои никак нельзя считать детскими забавами. Со временем из нее выйдет отличная королева.
– Мне нужно поговорить с вами, – все-таки сказала Лия. – В вашем кабинете, там будет удобнее.
– Разговор конфиденциальный? – поинтересовался лорд, понимая, что от юной принцессы ему уже не отвертеться.
– Хотелось бы, чтобы и первый советник присутствовал.
– Хорошо, через полчаса.
– Как вам будет угодно, – согласилась Лия и церемонно поклонилась, хотя, если разобраться, это «дядюшка» должен был кланяться ей.
Лорд-протектор вернулся в кабинет и пожалел, что не назначил встречу на более позднее время. Пройдясь взад-вперед по устилавшему пол ковру, от стола до двери и обратно, дан Глисса остановился перед своим портретом. С холста на него глядел властный, жестокий, беспринципный, самолюбивый сластолюбец с холеным лицом. Когда-то, казалось, это было невообразимо давно, он любил этот портрет, а сейчас… Почувствовав отвращение, лорд-протектор отвел глаза, постоял, глядя в пол, потом снял висящий рядом с картиной боевой кинжал. Небрежно бросив усыпанные драгоценностями ножны под ноги, дан Глисса повертел кинжалом, словно примериваясь, отошел к противоположной стене и, резко развернувшись, всадил голубую дарийскую сталь прямо между глаз глядящего на него с портрета двойника.
На звук удара в кабинет ворвался стоявший в коридоре солдат из охраны дворца с коротким мечом в руке, да так и застыл на пороге, остановленный холодным взглядом дан Глиссы.
– Прошу прощения, мой лорд… – проговорил он, вытягиваясь в струнку.
– Пошел прочь.
Солдат, отсалютовав, поспешил ретироваться. Дверь закрылась, и лорд-протектор Леантара вновь остался наедине со своими сомнениями и страхами. Страхов было два: война и Мастер Сарк. И если с первым можно бороться, имея значительные шансы на успех, то со вторым… Лучше было иметь этот страх в союзниках, чем среди врагов. Правда, в союзе (это было уже из числа сомнений) дан Глисса чувствовал себя слабейшей стороной, которую терпят до поры. А пора эта ох как близка.
Сарку нужна была Милия, вернее, ее секрет, и свой ставленник на троне Леантара. Девушке удалось бежать, удачно подгадав момент, когда мрачный сойлиец отсутствовал, а все во дворце были заняты предстоящим венчанием. У дан Глиссы до сих пор холодело внутри от одного воспоминания о взгляде Мастера, когда тот, вернувшись, узнал об исчезновении. В нем был приговор, а скользнувшая по лицу улыбка лишь усилила впечатление. Он ничего не сказал – молчания было достаточно. Лорд не сомневался, у Сарка имелся запасной вариант на случай непредвиденных осложнений, его просто не могло не быть. И если для сойлийца это всего лишь временная неудача, то для него, дан Глиссы, это начало конца. А хотя… Чего ради Мастеру Иллюзий было искушать его перспективами, откроющимися после того, как спрятанное в очаровательной головке Милии знание станет доступным? Сарку зачем-то был нужен и лорд-протектор и даже Лия, бесстрашие которой порой очень беспокоило. Не проще ли было бы разом избавиться от этих двух препятствий на пути к власти каким-либо банальным способом вроде яда в вине или наемного убийцы за пологом постели, а потом, когда многочисленная родня начнет грызню за право наследования, потихоньку прибрать королевство к рукам? Или просто Сарк, рядящийся в черное, тогда как другие Мастера Сойла носят белые одежды, хочет сделать грязную работу чужими руками, дабы не замарать свои?
Альдо тоже были препятствием. Иначе чем еще можно объяснить столь рьяную помощь в раскрытии того, чего наверняка не было и не могло быть? А чего стоили все эти лжесвидетельства, представленные в Палату Судей? Мастеру Иллюзий с его возможностями было вполне по силам отвести глаза двум десяткам Присяжных, для которых уже одно то, что со стороны обвинения выступает сойлиец, являлось несомненным доказательством вины Альдо, поскольку было бы странно подозревать в Мастере личную неприязнь к «своим».
Лорд потер виски. Это кровавое пятно на его совести гораздо больше всех остальных. Хорош же он был, когда свято уверовал в то, что Альдо, эти вернейшие и честнейшие люди, готовят заговор против короля, и немало поспособствовал тому, чтобы и дан Крилл так же поверил в это и наделил его полномочиями, «дабы искоренить». Волна арестов и кровавых публичных казней, шпики, доносы, запуганные горожане, разделившиеся на два лагеря, поджоги домов, в которых жили сойлийцы, и школ, и больниц, основанных ими… И, как итог, практически полный разрыв отношений с Сойлом.
История о заговоре утихла со смертью короля. Быть убитым в морском сражении, защищая свою страну? Доблестно и благородно! Достойная смерть для короля! Народ любит красивые сказки. А как насчет ножа в спину во время тайных переговоров о перемирии? Дан Крилл тоже был препятствием. Дан Глисса понял это, когда на церемонии провозглашения его лордом-протектором при малолетней принцессе увидел на лице Сарка странное выражение и взгляд, говорящий: «Помни, кто дал тебе все это».
