Мара Вересень
Сны о красном мире
«Не понимаю».
Словно услышав его мысли, Наставник повернулся лицом и… исчез.
«Что ж, если в этом есть какая-то логика, то…»
Повернувшись, Кайл снова увидел Сарона. На этот раз Мастер стоял к нему лицом и по-прежнему делал руками какие-то знаки.
«А если опять морок?»
В ответ Сарон заставил коэн над своей головой вспыхнуть ярче и, наверное, в этот момент ему в голову пришла идея, как подать знак Кайлу, потому что спустя мгновение Солар увидел вместо коэна вспыхнувший зеленым литерный знак «эол», обозначающий путь или дорогу.
«Да, понимаю. Уходить. Не тратить силы».
Рука Кайла сама собой поднялась в традиционном жесте прощания, а спустя минуту на месте Сарона возник мерцающий, похожий на веретено вихрь, и Наставник исчез. Вместе с коконом вихря.
«Надеюсь, он не стал бы бросать меня, если бы не был уверен, что я выберусь».
Темнота окружала Кайла со всех сторон и казалась такой густой, что ее можно было потрогать. Вместе с Мастером исчез и источник света, поэтому пришлось сделать новый. Но то ли от волнения, то ли из-за «зеркала» коэн никак не хотел принимать привычную форму шара. Вместо этого он растекся, как лужа, над головой Кайла, да так и остался висеть, покачиваясь, словно от сквозняка, хотя никакого сквозняка и в помине не было. А не помешал бы, потому что воздух вокруг становился тяжелее с каждой минутой, как в маленьком, наглухо закрытом помещении. Да еще туман… осмелел, что ли, поднялся выше, почти до колен, и приобрел угрожающе красный, кровавый оттенок. И снова, как во время прогулки в Нежный Дом, Солар ощутил пульсацию в цепляющихся за одежду щупальцах.
– Живой он, что ли? – забывшись, вслух произнес Анжей.
– Живой, – толкнул в спину измененный почти до неузнаваемости его же голос.
Или уже не его?
Рука нечаянно коснулась жестянки с остатками Кристалла. Что-то настойчиво подсказывало Кайлу, что это – очень важно. Нет ничего важнее этой горсти песка.
«Может, поэтому…»
– Может, – пришло откуда-то сзади, из темноты и полумрака, которые не в силах была рассеять жалкая лужица света.
Стало не по себе. Кайл набрал полную грудь спертого воздуха и выдохнул – полегчало. Стряхнув с пояса особо зарвавшееся щупальце тумана, он взял коробочку в руки.
«Может, оставить?»
– Оставить, – тут же отозвалось из-за спины.
«Пожалуй, не стоит».
Из полумрака донесся омерзительный булькающий звук, до нелепого похожий на голодное урчание в животе. Стараясь игнорировать этот весьма красноречивый ответ на его отказ, Солар сунул жестянку обратно за пояс.
Мастер Света ушел, открыв себе разовый портал. По идее, у него, Кайла, должно было голову снести от боли, поскольку, судя по форме вихря, Сарон, экономя силы, не стал экранировать вход, но он даже дуновения не почувствовал. Выходит, это не просто «зеркало». Скорее «линза» или «сфера». Неизвестно только, пройдет ли в этом такой же фокус с порталом? Пробовать особо не хотелось, вдруг выйдет как с голосом. Ну не сидеть же здесь вечно?! Правда, это «вечно» обещало быть не очень долгим. Дышать становилось все труднее. Конечно, можно бросить коробочку с песком, Кайл был уверен, что тогда его сразу же отпустят… стит. Но, как говорится, легкий путь не есть верный.
– Верный, – булькнуло сзади.
– Заткнись.
Донесшийся в ответ вместо искаженного слова самодовольный язвительный смешок Солар не услышал, поскольку был занят совсем другим. Он извлек из памяти модель телепортации, мысленно просчитал точку выхода, стараясь свести погрешность к минимуму… Теперь экранировать…
«А если не выйдет?»
– Не выйдет, не выйдет, не выйдет, – звенело в ушах.
Сосредоточиться…
– Не выйдет, – ломилось в сознание, сминая защитный барьер.
Толчок…
Сердце сжалось до размера атома, раздулось и плеснуло красным огнем в разверзшееся жерло сознания. Перед глазами завертелось, сворачиваясь в жгут, пространство. Снова толчок. И…
Боль…
Яркий свет, бьющий в глаза.
Кто-то хлестал его по лицу и что-то кричал, а он никак не мог прийти в себя, словно был здесь и сейчас не весь, словно какая-то часть его все еще мчалась оттуда, из коридора, за ним вдогонку, но почему-то куда-то не туда.
«Эй, постой, выход здесь!»
– Поплыл, поплыл, поплыл… – насмехалось… лись оттуда, из коридора, нет, ниже, глубже…
«Сейчас дотянусь».
Злость…
Рывок…
Почти у цели…
Почти понял…
Снова боль.
Крутнулся и встал на место мозаичный потолок. Затылок налился свинцом, мучительно ломило виски, во рту было солоно. Кайл приподнялся, по подбородку потекло что-то горячее и липкое. Он поднес руку к лицу и тыльной стороной ладони вытер губы. Кровь. Одежда и свернутое валиком покрывало, на котором лежала его голова, тоже были в крови.
– С возвращением, – сказал появившийся в поле зрения Мастер Врачевания Вагрис, поднялся с колен и не без облегчения плюхнулся в кресло. – Ну и задал ты мне работы!
– Где я? – спросил Кайл, разглядывая помещение, в котором, судя по раскуроченной мебели и обломкам каких-то аппаратов, сложенных в аккуратные холмики, по одному в каждом углу, битому стеклу, черным дырам на драпировке и огромной черной же подпалине на полу, имеющей форму идеального круга, в центре которого на крышке от стола полулежал он сам, недавно прошелся огненный смерч. Запах стоял еще тот.
– Легче ответить, что здесь было, – подал голос скромно пристроившийся в уголке Мастер Снов. – Просто нахальство: вламываться в чужой кабинет без приглашения, да еще подобным образом!
– Но мой выход… – начал было Кайл, постепенно понимая, что попал не совсем туда, куда собирался.
– Твой, как ты выразился, выход, если это можно так назвать, едва не разнес пол-уровня. Благо, мне хватило сил на то, чтобы ограничить ущерб своим кабинетом. А не случись рядом Мастера Вагриса, я не поручился бы за твою жизнь. Но, – Солт сделал паузу, – зная тебя, я уверен, что всему этому имеется разумное объяснение.
– Я, пожалуй, пойду, – сказал Мастер Врачевания, раскланялся с Солтом, скрипя подошвами сапог по битому стеклу, подошел к дверному проему, перебрался через упавшую в коридор с частью стены дверь и скрылся.
Мастер Снов переместился к чудом уцелевшему и не получившему практически никаких повреждений креслу и выжидающе посмотрел на Солара, принявшего сидячее положение.
– Прошу прощения, Мастер, вы не скажете, где я могу найти Мастера Сарона? – вместо ожидаемого Солтом ответа спросил Кайл.
– Что ж, – разочарованно отозвался тот, – скажу. Был здесь незадолго до твоего… пробуждения с Мастером Зейтом, убедился, что некая вещь при тебе, и с ним же ушел.
Анжей опустил глаза, дотронулся до коробочки с черным песком и, пошатнувшись, встал. Слабость все еще чувствовалась, а боль, спасибо Мастеру Вагрису, постепенно уходила. И с головой, похоже, все в порядке.
– Я бы посоветовал отдохнуть и… переодеться.
– Я так и сделаю. Да, Мастер Солт, обещаю, вы одним из первых узнаете.
– Не сомневаюсь, – ухмыльнулся тот.
Умывшись и переодевшись, Кайл не стал разыскивать Мастера Света, уверенный в том, что разговор с ним может подождать, отдых тоже пришлось отложить, гораздо важнее сейчас было увидеться с Мастером Координатором. Сарон не забрал жестянку с черным песком, значит, не собирается идти к Калону, предоставив это Солару. Даже не дождался, пока он, Кайл, придет в себя. Неужели не интересуется тем, что произошло там? При мысли о нижнем коридоре Анжея обдало ледяной волной. Забилось и замерло в плохом предчувствии сердце…
«Не сейчас».
Размышлять над тем, что же еще в действительности там имеет место быть («Быть, существовать, жить… Бред») лучше получится у Сарона с Солтом или еще у кого-нибудь, варла съевшего на теоретизировании. А ему нужно… Кайл вдруг остановился. В голову закралась мысль, которая, несмотря на свою простоту, почему-то никогда не приходила раньше: почему именно он?
«Почему я?»
Странное дело, но он внезапно понял, что, несмотря на свою общительность, всегда стоял особняком от своих сверстников, тех, с кем приходилось учиться в Младшей школе Сойла. А узнав после окончания школы имена своих Наставников, которые будут готовить его к первому Испытанию, не стал удивляться тому, что имен было не одно-два, как у других, а больше. Потом пять лет почти непрерывных занятий и четыре Посвящения. И после каждого к списку имен добавлялось чье-то еще. Как может одна человеческая память хранить в себе столько Знаний и алчно требовать еще? Знания вытесняли, завоевывая новое пространство, воспоминания о родителях: отце, Ушедшем, когда Кайлу исполнилось пятнадцать, и матери, покинувшей мир, когда он проходил второе Испытание, и сестре, живущей в одиночестве в большом доме в Иллае. С сестрой он не виделся больше двух лет. Даже во время нечастых прогулок в Светлый Дом у Кайла не возникало желания встретиться с ней. И у него никогда не было друзей. Были приятели, хорошие знакомые, но не друзья. Все время уходило на учение. И продолжало уходить, оставляя рядом неизменного своего спутника – одиночество, которое, до сего момента мирно дремавшее где-то в углу сознания, внезапно заявило права на его, Кайла, персону. Что было в нем такого, что заставило сильнейшего из Мастеров, Эдина Гая Сарона, выделить его, ничем особо не отличающегося, из основной массы молодых мужчин, среди которых были, по мнению Солара, Ученики талантливее его и, ко всему прочему, лучшего происхождения.
«Почему я?»
Почему он неожиданно оказался посвященным в тайны, знать которые могли только Мастера? Эти тайны пудовыми камнями висели на душе, сковывали язык, рождали в голове неисчислимое множество вопросов, которые сегодня слились в один. Самыми тяжелыми из камней были тайна Всезнающего, легендарного человека со странно знакомым лицом, и тайна с испуганными карими глазами – Милия.
Дверь в кабинет Мастера Координатора возникла словно из пустоты прямо перед носом Солара. Некоторое время он неуверенно топтался у порога, прежде чем постучать. Когда же он наконец решился, дверь отворили.
Мастер Калон был не высок, не стар, но взгляд его казался потухшим и лишенным всякого интереса к жизни.
– Что вам угодно, Посвященный?
– Я пришел за Знанием, Мастер.
– Я не беру Учеников.
– Мне нужно лишь несколько уроков.
– Я не беру Учеников, – повторил Мастер Координатор, явно намереваясь закрыть дверь.
– Тогда, может, уважаемый Мастер захочет узнать кое-что новое о Кристаллах Преобразования?
Левая бровь Мастера поползла вверх, но, несмотря на некоторое удивление, губы Калона презрительно искривились.
– Что, кроме сплетен и домыслов, может знать о Кристаллах Посвященный? – последнее слово было произнесено так, что его вполне можно было счесть ругательством.
– Мне думается, – сказал Кайл, пропуская оскорбление мимо ушей, – не стоит говорить о Кристаллах Преобразования, – шедшие по коридору двое Посвященных третьего далла замедлили шаг и, прервав беседу, прислушались, – прямо здесь.
– Ваша наглость, Посвященный, просто не имеет пределов!
– Смею ли я считать это приглашением?
– Входите, – сдался Калон и отступил в сторону, пропуская Кайла в кабинет.
18
Сфера отсвечивала мертвенно-белым и грязно-желтым, отчего лица сидящих за столом Всезнающего и Мастера Сарона были похожи на лики мертвецов.
– Что за спешка? – спросил Всезнающий. Вид у него был такой, словно его вытащили из теплой постели на рассвете, что, впрочем, было недалеко от истины.
– Кайл, – коротко ответил Мастер Света. Он, в отличие от Мудрого, похоже, и вовсе не ложился.
– Что на этот раз?
– Он был со мной в нижнем хранилище.
– И?
– И… – Сарон помолчал, собираясь с мыслями, впервые он не мог подобрать нужных слов, чтобы рассказать о том, что видел собственными глазами. – Я не знаю, как это объяснить…
– Я – знаю.
Воцарилась гробовая тишина. Мастер Света замер, словно окаменев, и впился пальцами в подлокотники. Вокруг него возникло голубоватое свечение. Казалось, что свет сочится прямо сквозь поры кожи. Льдистое, холодное пламя.
– Как это, ты – знаешь?! – загремело в ушах Всезнающего, хотя Сарон и рта не раскрыл.
– Да, знаю! – рявкнул Варнор в ответ, и внезапный порыв ветра, взявшегося неизвестно откуда, сдул с Мастера свечение и растрепал тщательно расчесанные длинные седые волосы.
– Знаю, – более спокойно повторил он, и если бы Сарон посмотрел ему в глаза, то понял бы, что Всезнающему эта осведомленность не доставляет никакого удовольствия. – Знаю. Наблюдатели отследили странный всплеск Силы… Впрочем, это лучше показать.
Всезнающий замолчал, как будто задумался, но это было не совсем так. Сарон представил, как зашевелились, «услышав» просьбу Мудрого, все верхние служащие, начиная с сидящего у двери в Зал Сферы Архивариуса и заканчивая каким-нибудь Учетчиком, и как бежит по коридору кто-то из Наблюдателей с огромным кожаным планшетом.
Дверь отворилась, и в зал, поклонившись, действительно вошел Наблюдатель в белом, на шее цепочка с кулоном, на котором поверх символа Сойла красовалось око. Когда Наблюдатель оставил принесенное на столе и, так же поклонившись, ушел, Всезнающий поднялся и достал из лежащего перед ним планшета карты Сил, пять рамок с заключенными в них похожей на стенку водяного пузыря субстанцией, той же, из которой были сделаны перегородки, разделяющие Зал Света на Углы. На каждой рамке имелась табличка с годом, месяцем, днем и часом. Карты Сил были в ходу лишь здесь, на Вершине, все прочие же, будь в том нужда, обходились обычными диаграммами.
Всезнающий разложил карты на столе перед Сароном в хронологическом порядке, благо, размеры стола позволяли, и не стал спешить с объяснениями, давая возможность Мастеру Света самому все рассмотреть. Чтобы сделать это, Сарону тоже пришлось встать, да и не дело это – сидеть, когда Всезнающий стоит.
Первая карта венчала сооруженную Варнором пирамиду. Ярко-белый свет, обычный фон Сойла, с разноцветными точками следов от практических занятий и экспериментов, проводимых в лабораториях, был изрядно изъеден бледно-розовыми, красными и бордовыми проплешинами. Когда Сарону доводилось видеть карты Сил в последний раз, этих пятен почти не было. Мастер Света поднял глаза на склонившегося над столом Всезнающего и получил тот ответ, которого ждал.
– Это фон Тумана, – подтвердил Варнор. – Впечатляет?
Глубоко в груди беспокойно зашевелилась, заворочалась ледяная игла, ставшая ощутимо больше. Казалось, что ее окровавленное, исходящее ядом острие вот-вот насквозь пробьет уставшее сердце.
«Туман. С большой буквы. Как имя».
Видя замешательство Сарона и будучи в это утро несколько менее сдержанным, чем обычно, Всезнающий взялся объяснять сам.
– Таким, – он показал на первую карту, – было расположение Сил, когда вы опустились на пятый Нижний уровень и вошли в хранилище. Теперь смотри сюда, – палец Мудрого переместился на следующую карту и уперся в имевшееся и на предыдущей бордовое пятно, которое теперь заметно раздалось в стороны, сделавшись почти черным, особенно в центре, а чуть левее, у самой границы, на бледно-розовом фоне появилось белое, чуть отдающее голубым, каплевидное вкрапление, повернутое длинным тонким хвостом к черному сердцу пятна. – Прорыв вспух едва ли не в ту же минуту, как вы вышли. Белая запятая с краю – след твоего портала, видишь, как лег? Эта дрянь всосала всю высвободившуюся от разрыва ткани Пространства энергию. Да, кстати, почему ты не экранировал вход?
– Сам не знаю, – Сарон покачал головой. – А это что за светопреставление?
Всезнающий не стал ничего говорить, ответ напрашивался сам собой; на долю секунды ему показалось, что Мастеру Света сделалось дурно. Что ж, его собственная реакция была такой же. Вместо длинной капли с краю, как у Сарона, в самом центре бордово-черного пятна сияла белая с золотым звезда, многочисленные лучи которой изгибались в разные стороны, подобно щупальцам морского гада.
Мастер Света медленно опустился в кресло.
– Ты вышел чисто, как по учебнику, даже смотреть не стоит, – продолжил Варнор и отодвинул четвертую карту. – Оказался далеко от центра…
– Кайл отошел всего на несколько метров и угодил в это?
– Да нет же, это, как ты выразился, было замкнуто на него. Он отошел, и центр возмущения переместился вместе с ним. А на выходе… До сих пор не укладывается в голове, но у Кайла две точки выхода.
Сарон глянул на карту – та же звезда, только к золотому примешалось немного алого, и еще одна, такая же, только чуть меньше, так близко к первой, что различишь не сразу…
– Солт, почувствовав неладное, выставил щит, а когда разобрался, что к чему, не долго думая, накрыл все колпаком, – говорил Варнор, словно не замечая, что Мастер его не слушает. – Вагрис парня почти что за волосы тащил из Подпространства, а когда в чувство приводил…
– Замолчи, – тихо сказал Сарон.
– Что?
– Замолчи, – еще тише повторил он. – Как ты можешь, он ведь твой…
– Он больше твой, чем мой, – равнодушно перебил Всезнающий, усаживаясь. – Ученики, бывает, становятся ближе родных детей.
– Что можешь знать об этом ты, Варнор, Мастер Разума? У тебя же не было ни одного!
– У тебя теперь тоже нет.
Мастер Света смотрел в молодое лицо своего ровесника. Вспыхнула и угасла, не разгоревшись, звезда ярости. Рассыпалась пеплом. Кровь по жилам текла медленно, лениво огибая торчащую в сердце ледяную занозу. Как же он устал. Как же он бесконечно устал… Где-то впереди замаячила та самая дверь, конец его ужасно, нестерпимо долгой жизни. Скоро наступит его черед. Скоро, но не сейчас.
Варнор заглянул в глаза своему единственному другу и все понял. И не сказал ничего.
– Надеюсь, у Калона достанет мастерства, чтобы вбить в голову Кайла хоть немного полезного, – сказал Мастер Света.
Всезнающий снова промолчал. За сегодняшнее утро было сказано достаточно слов. Он так же молча проводил взглядом попрощавшегося Сарона до двери и откинулся на спинку стула. На душе было тяжело. Тень Ухода нависла над Мастером Света. Еще незаметная, с каждым днем она будет проступать все больше, оставляя отпечаток в его душе и отражаясь в глазах, пока однажды он не увидит себя стоящим босыми ногами на холодных плитах пола в Углу Истины, возложившим руки на алтарь Отречения. Шевельнутся губы, произнося последнее: «Отрекаюсь», – и он, не оборачиваясь, пойдет к той самой двери…
В груди, под сердцем, появилось сосущее чувство, похожее на голод, боль и физическое влечение одновременно. Сфера. В этот раз было сильнее, чем в предыдущие. Тогда Варнор не ответил, не хотел и сейчас, но сознание, помимо его воли, отозвалось само. Всезнающий почувствовал, как его тело, хотя он так и остался сидеть, поднимается вверх и как он, запрокинув голову и выгнувшись дугой, протягивает к Сфере ставшие непомерно длинными руки. Ладони касаются поверхности хрустального купола, струится по пальцам, запястьям и дальше мертвенно-желтый свет… Стоит перед алтарем Отречения босой человек в одеждах Мастера, но вдруг оборачивается – из-под испачканного кровью капюшона глядит лицо Калона с глазами Кайла. В самую глубь души глядит. Открывается провал рта, а оттуда вместо слов клубы тумана. Лицо начинает таять, как воск от огня, оплывая на пол алыми и черными языками.
Солар проснулся весь в поту. Сны приходили редко, но этот… Он резко поднялся и сел. На простынь упало несколько алых капель.
«Опять».
Выбравшись из постели, Кайл открыл вентиль и напустил в таз воды. Вода поступала по трубам из трех огромных резервуаров, расположенных где-то в глубине горы, которые, в свою очередь, заполнялись из подземных источников.
«Холодная. То, что надо».
Смочив в воде край полотенца, Солар приложил его к переносице и запрокинул голову. В памяти носились разрозненные обрывки ночного видения. Кажется, он видел Мастера Калона… Ничего удивительного. За последние четыре дня Кайл не общался практически ни с кем, кроме него. И никогда еще, даже во время Испытания, не приходилось столько учить и запоминать. Его тело и мозг работали на пределе возможностей. Это было чистой воды самоубийством – так заниматься, не придя в себя после того незабываемого выхода, который и выходом-то не назовешь, разнесшего кабинет Мастера Снов.
«Вломился, как голодный дзар28 в заросли диких ягод».
Совесть высунулась из своей каморки и погрозила пальцем. Обещание рассказать Солту о случившемся первому осталось невыполненным. Да и за устроенный разгром Кайл так и не извинился.
Он снял с носа нагревшееся полотенце и снова окунул в таз, вода окрасилась в розовый. Кровь никак не хотела униматься. Ко всему прочему, эта напасть совершенно не поддавалась цивилизованным способам лечения, по крайней мере тем, какими владел Кайл, а бежать с такой ерундой к Вагрису или какому-нибудь другому Мастеру Врачевания… Так что приходилось использовать примитивный. И Кайл снова водрузил на нос мокрое полотенце. Самое неприятное было в том, что кровотечения становились более частыми и длительными. Вчера вечером это случилось прямо вовремя занятия, и Мастер Калон, не слушая возражений, выставил чересчур усердного Ученика за дверь, велев отправляться спать. Его и самого порядком изматывали эти бесконечные занятия, но он, похоже, тоже торопился, словно хотел выиграть несколько лишних дней или хотя бы часов. Полотенце вновь отправилось в таз, но на этот раз лишь затем, чтобы там и остаться. Кровотечение прекратилось, и можно было заняться всем остальным. Сегодня нужно быть одетым по всей форме. Скоро появится посланник из числа Хранителей, чтобы отвести его в Угол Совести.
Ну, вот и все. Осталось только плащ набросить.
Темно-бордовый плащ, подбитый такого же цвета шелком, лег на плечи. Этот плащ был совсем новый, Кайлу еще не приходилось его надевать. А тот, что был у него прежде, остался у…
В дверь постучали. Хранитель в алом плаще с капюшоном, скрывающим лицо. Кайл поднял руки в приветствии.
– Кайл Анжей Солар, Посвященный четвертого далла, вам надлежит следовать за мной в Зал Света на Совет Мастеров, – произнес Хранитель голосом Дейна Ан Кеома и лукаво улыбнулся, Кайл понял это, несмотря на то, что не видел его лица, и, улыбнувшись в ответ, вышел в коридор.
Сопровождающие кого-либо Хранители Знаний должны молчать, но Дейн плюнул на правила. Правда, капюшон снимать не стал.
– Весь Сойл стоит на ушах из-за тебя!
Выражать бурные эмоции вполголоса было не очень-то удобно, поэтому Солару пришлось ответить. Чтоб старания не пропали зря.
– Почему из-за меня?
– И он еще спрашивает?!
– Почему на ушах? И почему, собственно, стоит? Продолжать?
– Не ерничай. Говорят, в кабинете Мастера Снов прогулялся ураган, причиной которого был ты, и, говорят, ты едва не погиб. Вы там что-то этакое мастерили, да? Или нет?
– Дейн, я был бы рад рассказать, но и сам не вполне понимаю, что произошло, – искренне ответил Кайл, но Кеома это не слишком устроило.
– Тебе все равно придется отвечать на Совете. Подожду.
– А сможешь? Мне помнится, терпение не входит в число твоих достоинств.
– Так же, как сообразительность в число твоих.
Остановились перед камерами Ливита. Помолчали. Дейн нажал кнопку. Камера пришла сверху, открылись двери, и молодые люди вошли внутрь.
– Что сегодня в программе? – спросил Кайл, прервав молчание.
– Ничего особенного. Несколько заявок на Испытание, нудные разговоры по не менее нудным вопросам, а на десерт – ты.
– Кто Следящий?
– Мастер Сарон, – ответил Хранитель. Камера вздрогнула и остановилась. – Приехали.
В Зале Света было многолюдно, не то, что во время последних посещений. Кайл следовал за Дейном, ловя направленные на себя взгляды беседующих в коридоре Мастеров. Присутствовали Хранители и несколько Посвященных. Их взгляды так же не отличались разнообразием. И ждали все, похоже, его одного, потому как с его появлением разговоры приутихли, и собравшиеся стали проходить в Угол Совести, рассаживаясь на скамьях, установленных ступенями, подобно трибунам, по обе стороны от входа. Снизу вверх количество мест и, соответственно, длина скамей уменьшалась. На нижних сидели Мастера, за ними Хранители и в самом верху – Посвященные. Ни вторые, ни третьи не имели права голоса и говорили только тогда, когда к кому-нибудь из них обращались, а присутствовать на Совете могли, только если имели непосредственное отношение к вопросам, вынесенным на обсуждение.
У дальней стены стоял высокий трон для Следящего, избираемого на каждом предыдущем Совете. Справа и слева от трона по столу и стулу для Глашатая, озвучивающего выносящиеся на рассмотрение вопросы и вызывающего ответчиков, и Секретаря, в чьи обязанности входило вести запись текущего Совета. Глашатай и Секретарь избирались так же, как и Следящий, но из числа Хранителей. А посреди зала, на полу, был выложен камнем белый круг с символом «ран», на который становились Отвечающие, лицом к трибунам и спиной к Следящему, который, согласно статусу, не мог вмешиваться в обсуждение и, соответственно, влиять на результат.
Кайл взобрался наверх и сел. Остальные Посвященные предпочли сесть на другую трибуну, и Солар оказался в одиночестве. Его это вполне устраивало, так как избавляло от необходимости вести вежливую беседу, одинаково неинтересную ни им, ни ему. Солар с большим удовольствием пошептался бы с Дейном, но именно ему предстояло быть сегодня Глашатаем, и он уж давно занял свое место.
Когда Мастер Света традиционно призвал Всезнающего стать свидетелем Совета и опустился на трон, Кайл мысленно ухмыльнулся, подозревая, что это не просто ритуальная фраза. Как назло, обсуждения поданных прошений об Испытании оставили напоследок, и Солару пришлось собрать волю в кулак, чтобы не слишком заметно изнывать от скуки, слушая скучные споры по вопросам вроде сокращения количества классов, оплаты за поставки продовольствия, выделение средств на изыскания, исследования и прочее.
Кайл уже откровенно зевал, когда почувствовал на себе чей-то взгляд. Отпечаток Силы был знакомым. Так и есть, Мастер Трансформы. Он сидел на другой трибуне в самом низу, у переливающиеся стены-перегородки, опершись на нее спиной и положив локоть на спинку скамьи. Зейт говорил о чем-то с Мастером Снов, сидящим рядом, и не спускал с Солара своих, мягко говоря, необычных глаз, цвет которых мог меняться от прозрачно-желтого до угольно-черного. И черты лица у него были такие же неуловимые. Захочешь вглядеться – они тут же начинают смазываться. «Я во всем, что живет, и все, что живет, – есть я», – любил говорить он. «Истинная, высшая Трансформа есть трансформа духа в самом себе. Нет ничего проще – поместить свое сознание в тело степного волка и наоборот, сознание волка в человеческую оболочку. Гораздо сложнее отыскать волка в себе, а сделав это – подчинить». «Подчинить волка» Кайлу не удалось. У него, как и у многих других, была способность к Трансформе, но дальше «волка с человеческой тенью» он не продвинулся. Однако занятий бросать не стал. Мастер Зейт, против обыкновения, не стал следовать неизменному правилу о том, что достигший своего потолка Ученик должен уйти, дабы освободить время Мастера для более способного. В правило было привнесено небольшое изменение: Кайл не претендовал на «время Мастера», просто слушал и запоминал. В итоге Солар не хуже Зейта мог распознать Измененного, хотя и не имел достаточной способности Изменяться самому.
Из всех Мастеров Зейт по-настоящему общался только с Солтом. Непонятно, что могло быть общего у Мастера Трансформы с Мастером Снов, но они довольно часто что-то обсуждали, о чем-то спорили и даже просто обедали вместе, сидя за отдельным столом в огромном обеденном зале на первом Верхнем уровне. Честно говоря, Солт не был Мастером Снов в прямом смысле, и сны были подвластны ему не больше и не меньше, чем любому другому. Правильнее было бы назвать его Мастером Иллюзий, но после выходки Сарка Совет решил навсегда избавиться даже от такой памяти о тщеславном Мастере.
– Вызывается Ответчик Кайл Анжей Солар, Посвященный четвертого далла.
Кайл вздрогнул, словно кто-то толкнул его под локоть, посмотрел на сверкающий белизной круг внизу и встал. Чтобы спуститься, не требовалось много времени и сил, но это оказалось-таки тяжело. Слишком уж много глаз было приковано сейчас к фигуре в бордовом плаще Посвященного. Оказалось, что из Посвященных остался только он. Все остальные, сидящие в Углу Истины, более или менее были осведомлены о произошедшем в кабинете Солта, но так жаждали узнать подробности, что Солар почти физически чувствовал на плечах давящий груз, нацеленных на него взглядов, а ступив на изображенный в центре круга знак «ран», ощутил себя неким диковинным товаром, собравшим неимоверное число желающих этот товар приобрести. Уже давненько в Сойле не происходило ничего из ряда вон.
Около часа Солар рассказывал о событиях, предшествовавших не слишком удачному возвращению с пятого Нижнего уровня. Он подробно описал случившееся, опустив лишь самую малость – странный разговор, не то с самим собой, не то… и переворачивающий душу отголосок того, что он почти ухватил за хвост возвращавшейся из Подпространства частью сознания. И если бы не Мастер Врачевания, выдернувший его из запредельных глубин, Кайл несомненно бы понял, что скрывается там, но вот смог бы вернуться?
Едва он закончил, Угол Совести буквально взорвался. В гуле голосов разобрать что-либо более или менее осмысленное было невозможно. Мастера, вскакивая со своих мест, кинулись выдвигать теории одну невероятнее другой, одновременно, позабыв о приличиях и достоинстве. На стоящего в центре зала Кайла никто не обращал внимания. Он посмотрел по сторонам и невзначай коснулся шелковой подкладки капюшона – словно чьи-то прохладные пальцы провели по щеке. Ощущение было таким реальным… И вдруг среди гомона Солар отчетливо услышал голоса, не узнать которые было невозможно.
«Зачем этот спектакль, если ты и так все знаешь?» – спросил Мастер Света.
«Затем же, зачем спрашивал и тебя. Мне необходимо было «видеть» все своими глазами», – ответил Всезнающий.
«Забавно».
«Не стоит так, Сарон. Ты зол из-за того, что он теперь не твой Ученик, но прости, ты больше ничего не можешь дать ему. Все, что ему было нужно, он взял уже давно и оставался с тобой лишь потому, что привязан к тебе так же, как ты к нему».
«Почему бы тебе не учить его?»
«Сарон, я не могу, и ты это знаешь».
«Но он без малого Мастер Разума…»
«Скоро он станет Хранителем и сможет сам выбирать», – перебил Всезнающий.
«Но он не лорн», – в голосе Сарона послышалась издевка.
«Это можно обойти. Прецеденты были, ты знаешь».
«А если он не определится?»
«Заберу его к себе…»
«Сделаешь из него какого-нибудь Наблюдателя или Архивариуса?! Тогда лучше ему быть вечным Учеником Калона».
«Калон Ушел».
«?!?»
«Несколько дней назад у меня было видение, а сегодня рано утром это произошло. Там был и… Он нас слышит!»
