Мара Вересень
Сны о красном мире
И неожиданно для себя самой Милия оказалась в объятиях дан Глиссы. От лорда пахло чем-то пряным, вроде корицы, и фагийским фруктовым вином. Стало вдруг тепло и совсем не страшно, и девушка, всхлипнув пару раз, разразилась целым водопадом слез, необратимо испортив дорогую рубашку лорда, которая выглядывала из расстегнутого камзола.
А потом она уснула, убаюканная ласковыми словами дан Глиссы и успокаивающими движениями его рук: одной он гладил девушку по спутанным волосам, а другой крепко прижимал ее к себе.
Милия проснулась под утро. Полог постели был откинут, и девушка увидела, что дан Глисса сидит в кресле, принесенном из гостиной, и задумчиво смотрит в окно.
– Альд, – позвала она, приподнявшись на локте.
Он повернулся к ней лицом.
– Простите меня.
– За что, моя прелесть?
– За вчерашнюю истерику. Это все Мастер Сарк. Он внушает мне такой ужас, что я просто перестаю собой владеть… Почему вы улыбаетесь?
– Мне понравилось, как ты произнесла мое имя.
Девушка пожала плечами, встала с постели и подошла к балконным дверям. Они были закрыты, но у Милии не было никакого желания открывать их. Мрачное небо не изменило бы цвета, а при одной мысли о холодном предрассветном воздухе пробирала дрожь. Девушка провела пальцами по стеклу, не зная, что сказать. Ей хотелось, чтобы дан Глисса ушел. Очень хотелось или…
Лорд подошел сзади и обнял за плечи. Девушка чуть вздрогнула, но прикосновение не было ей неприятно. Было даже совсем неплохо чувствовать тяжесть его рук.
«Что же это я?!»
Но дан Глисса отвлек от едва не начавшихся рассуждений о нравственности.
– Ты смогла бы полюбить меня? – спросил он.
Милия замерла на мгновение и попыталась освободиться от рук лорда, но он лишь сильнее сжал ее плечи.
– Ну же, отвечай.
– Н-не знаю, мой лорд. Я не думала об этом.
– Не увиливай.
– Я всего лишь пленница, – пробормотала девушка, находясь в полном смятении.
Она была абсолютно не готова к тому, что придется говорить с лордом на эту тему.
– Я дал тебе все, что может желать молодая привлекательная женщина! – в голосе дан Глиссы послышалось легкое раздражение.
– Да, – согласилась Милия. – Все, кроме свободы.
Она повернулась лицом к лорду. Его губы растянулись в ироничной ухмылке, что делало дан Глиссу отталкивающе неприятным. Некоторое время лорд и Милия смотрели друг на друга, и девушка гадала, что за мысли роятся сейчас в его голове.
– Хорошо, – неожиданно спокойным голосом произнес лорд-протектор, – если бы я дал тебе свободу, что бы ты стала делать с нею?
«Я сбежала бы отсюда и отправилась в Сойл, к Анжею, верхом, пешком, как угодно!» – кричали ее глаза, но дан Глисса не умел читать в глазах и молчание девушки принял за замешательство.
– Вот видишь, – проговорил он, – ты не знаешь. Что за глупости наполняют порой женские головы?! Свобода! Да женщина по своей природе не может быть свободна. Она всю свою жизнь от кого-нибудь зависит. Стоит мне дать тебе свободу, как ты тут же вручишь ее кому-нибудь другому. Нет уж, ты – моя, – он чуть склонился и обжигая ухо девушки дыханием, прошептал: – И всегда помни об этом.
– Да, мой лорд, – проговорил девушка, чувствуя, как пусто стало внутри.
– Нет, назови меня по имени.
– Альд…
– У меня есть еще одно.
– Не понимаю, какая в этом разница, – сказала Милия.
– Разница все же есть, – проговорил он.
Одна из его рук оказалась на талии девушки, а другая, та, которой он поглаживал щеку Милии, спустилась на плечо и перебирала волосы, как бы невзначай касаясь кожи.
– Разница есть, – повторил дан Глисса. – Как бы тебе понравилось, если бы я называл тебя Стейл?
Девушка пожала плечами. Она в самом деле не знала, что имел в виду лорд-протектор.
– Скоро, – прошептал он. – В День Первовестника.
Губы дан Глиссы едва ощутимо коснулись губ Милии. Потом лорд улыбнулся и ушел, оставив девушку в одиночку разбираться в собственных чувствах и смысле своих последних слов. В голове, как назло, не было ни одной веской причины, чтобы оправдать взрыв физического влечения к лорду, кроме банальной «на безрыбье и рак рыба», только вот утешало это мало. Решив, однако, не утомлять себя долгими размышлениями, Милия вернулась в постель и на удивление быстро уснула.
Проснулась девушка поздно и в прекрасном расположении духа. Вчерашнее происшествие почти не напоминало о себе. А так как у Милии не было желания сидеть до обеда в одиночестве, она позвала девушек-прислужниц, оделась, перехватила кое-чего с большого подноса с завтраком, который подали в комнату, выпила чашку горячего наска15 и отправилась в парк.
Заметив Лию, Милия подошла, чтобы поздороваться, но вместо обычного доброжелательного приветствия принцесса ответила холодным кивком и прошла мимо с таким видом, будто девушка была одной из статуй. Не ожидав подобной реакции, Милия в замешательстве отступила назад и едва не сбила с ног неизвестно откуда взявшегося Камилла. Бедняга не успел опомниться, как на него посыпались обвинения:
– Предатель! Дезертир! Ума не приложу, как можно было так сбежать после всего, что я для вас сделала? Вы просто трус! Я…
– Стоп, – перебил ее Камилл. – Да, не скрою, герой из меня никудышный, но я не смог бы помочь вам, да и себя выдал бы. Поэтому я счел за лучшее удалиться, почувствовав Мастера Сарка.
– Угу, удалиться, – пробормотала девушка.
– Мне бы не хотелось иметь такого врага, как Мастер Иллюзий. Даже вспоров себе живот, я умер бы быстрее и без особых мучений, – продолжал Камилл, похоже, не заметив язвительную реплику Милии.
– Предупредить-то хоть можно было? Вы даже не представляете себе, что мне пришлось пережить, сопротивляясь этому чудовищу! Он вымотал меня до полусмерти.
– Но все же настолько, чтобы… – по худой физиономии Камилла расплылась сальная улыбочка.
– Чтобы что? – не поняла девушка.
– И вы еще спрашиваете?! Всем доподлинно известно, что лорд-протектор провел ночь в вашей спальне.
– Ну и что? – снова спросила девушка, удивляясь собственной недогадливости в это утро. Создавалось впечатление, что всех, с кем она имела обыкновение общаться, внезапно поразил вирус загадочности.
– Не знаю, что там между вами было, это ваше дело, – тоном закадычной подружки проговорил Камилл, взял Милию под руку и повел по дорожке, – но весь двор с раннего утра занят лишь тем, что во всех мыслимых и немыслимых вариантах обсуждает это событие и его возможные последствия. Ведь давно ни для кого не секрет, что лорд к вам, мягко говоря, весьма благоволит.
– Вот черт! – Милия остановилась.
– Что?
– Неважно… Теперь мне понятно, почему принцесса так на меня смотрела… Но ведь ничего же не…
– Я вам верю, но сейчас это уже не имеет никакого значения.
– И что же мне делать? – растерянно проговорила девушка, глядя на Сона.
Камилл пожал плечами.
– Давайте пойдем, – сказал он и предложил ей руку. – На нас начинают обращать внимание.
Милия кивнула, и некоторое время они шли молча. Девушка, нахмурившись, изучала камни, которыми была уложена дорожка, и пробивающиеся между ними редкие крохотные бурые травинки, что умудрились укрыться от всевидящих глаз садовников. Неожиданно вспомнились слова дан Глиссы.
– Камилл, что такое День Первовестника?
– Это праздник, – ответил Сон.
В его тоне не было ничего такого, что могло бы задеть, и все же Милия чувствовала неловкость от того, что не знала самых простых вещей.
– Праздник и все?
– Нет, не все. Он отмечается за три месяца до Дня Звезды. А после того, как Первосвященник Храма Света сообщает всем собравшимся точное время Появления, в главном зале Храма проходят венчания… – Камилл замолчал и остановился.
Милия остановилась тоже. От того, что было в глазах Сона, девушку стали одолевать нехорошие предчувствия.
– И… когда же этот праздник?
– Не считая сегодняшнего дня, через две недели, – ответил он, мягко освободился от руки Милии и ушел, вернулся к свите принцессы.
Девушка присела на случившуюся поблизости скамейку.
«Вот и кончился отпуск», – сказала про себя Милия, вздохнула и наткнулась взглядом на пышную фигуру даны Ситы. В одной руке, словно стек, был зажат сложенный веер, а другой она держала за локоть худую девицу с постной физиономией. Лицо девушки были незнакомо, а вот на слишком знакомом лице благородной даны ясно читалось желание Милию с этой девушкой познакомить. А так как у Милии не было никакого желания знакомиться, она сделала вид, что даны Ситы вообще не существует, посмотрела вверх на вечно однообразные багровые облака и, всем своим видом выражая страшнейшую скуку, встала со скамейки и направилась к выходу из парка – в противоположную сторону от даны Ситы. Хотелось побыть одной.
«Не слишком ли часто в последнее время?»
Об этом стоило подумать, как и о том, что делать со странным предложением руки и сердца от дан Глиссы и не менее странными вспышками вожделения в его присутствии.
«Привыкла, расслабилась. Тоже мне, благородная дана».
Быстрый марш-бросок за кипой листочков с кривыми каракулями по-русски и на леантари (кстати сказать, говорили на Тер везде на одном языке, а вот по части письма выпендривались, кто как мог), такой же быстрый спуск вниз, в библиотеку, – и она уже сидит на высоком резном стуле перед Книгой Судеб, открытой на том месте, где Милия в прошлый раз остановилась. Создавалось впечатление, что, кроме нее, всем окружающим откровенно начхать, что написано в Книге!
Вернувшись к строчкам, на которых застряла, Милия с удивлением обнаружила, что там нет ничего сложного! Речь шла об основании Храма Знаний где-то на юге Леантара, границы которого практически не менялись уже более десяти столетий.
«Когда люди стали слишком горды своим умом и Знание использовали больше во зло, чем ради добра, а непрекращающиеся войны грозили уничтожить все, что было создано за века, великий мудрец (или Мастер?) Сойил собрал достойнейших мужей Тер, никогда не использовавших Знание во зло, и вместе с женами их и детьми отправился к Чаше Тумана, чтобы воздвигнуть в ней Храм, где могли бы они и жить, и хранить, и приумножать Знание (прямо Моисей какой-то). Придя к краю Чаши, мудрец (или Мастер) Сойил вместе с другими мудрыми Силой Знаний поднял со дна ее Храм-гору, вершина которого уткнулась в бездну над небом (уж не о Сойле ли здесь речь, больно имя созвучное?). Так возник Храм Знаний, а Сойил стал Всезнающим. Долго жил мудрец, и крепло и ширилось Знание, а когда пришло его время Уйти, именем его назвали Храм-гору и тех, кто жил там и обучал Знанию всех, кто желал и был достоин».
Милия оторвалась от страницы, чтобы пододвинуть стул поближе. Руки девушки дрожали, когда она, торопясь, записывала на листок самое основное, чтобы не забыть. На ее щеках проступил лихорадочный румянец, а сердце билось быстрее. Она совсем забыла, что пришла сюда, чтобы подумать, как быть, – нетерпение и страстное желание читать дальше захватило ее целиком. И тут, словно воришка, крадучись и едва дыша, пробралась мысль, что всего сутки назад она не могла и двух строчек одолеть, не воспользовавшись помощью Камилла, а сейчас не споткнулась ни на одном слове. Комбинации некоторых знаков могли иметь еще несколько значений, а два литерных знака Милия вообще впервые видела! Это несколько поубавило пыл. Создавалось впечатление, что кто-то нашептывал ей перевод.
Только сейчас, освободившись от странной силы Книги Судеб и немного остыв, Милия поняла, что, кроме нее, в библиотеке есть еще один посетитель, который усердно буравит взглядом ее затылок. Резко обернувшись, девушка увидела сидящего за столом Камилла мужчину, и ее сердце похолодело. Это был Мастер Иллюзий.
«Но как он…»
– Это сущий пустяк, – произнес он. – Ничто, по сравнению с попыткой заставить твое сознание подчиниться. Похоже, я недооценил Солара.
Милия молчала. Страх – плохой союзник в разговоре с врагом, но она ничего не могла поделать с собой. Девушка пыталась не смотреть на мертвенно-бледное лицо Мастера, вот только глаза почему-то упорно возвращались к нему.
– А ты быстро освоилась. Не ожидал. Да еще так ловко приручила нашего лорда, он, небось, сам удивляется своей привязанности. А может, уже и предложение сделал? – глаза Сарка выжигали в голове две дымящиеся черные дыры. – Что ж, Альдо всегда отличались способностью очаровывать окружающих.
Девушка невольно вздрогнула. Неужели ее корни действительно здесь, на Тер? Но ведь мама была совсем не похожа на женщин сойлийцев, полная противоположность: смуглая кожа, светло-русые волосы, зеленые глаза…
– Твоя бабка Сирил была очень смелой, когда решила сбежать с Тер. Она едва не погибла. Впрочем, она была не единственной, кому это удалось.
– З-зачем вы мне все это рассказываете? – выдавила Милия.
– Чтобы ты поняла, почему Солар так старался привести тебя сюда.
– И… почему?
– Все очень просто. Солар получил задание от Совета Мастеров, в чьи обязанности, помимо всего прочего, входит следить за… хм… неугасанием сойлийской расы. Думаю, ты наслышана о брачных традициях Сойла, поэтому я не стану скрывать, что твое будущее будет решено в течение недели, считая с того дня, как ты попадешь туда. Так что подумай на досуге, кого предпочесть: лорда или сойлийца, невесть сколько лет дожидающегося подходящей пары. Ты же только для этого им и нужна, равно как и другие такие же… невесты, которых время от времени находят в Тени и в ком есть хотя бы крупица крови Сойла, – сказал Сарк и улыбнулся.
Улыбка была просто кошмарной.
Сарк встал и направился к выходу.
– А вам?! Зачем я нужна вам?! – крикнула ему вслед девушка, но Мастер уже скрылся за дверью.
Милия была в смятении. Она пыталась вернуться к чтению, но мысли путались, в глазах щипало от слез, а в горле стоял комок…
Так она и сидела, глотая слезы. Сарк несколькими словами разрушил единственное, что поддерживало в ней веру в Сойл и Анжея. Но не может же быть прав этот… этот… Или может?
Отчего-то очень быстро высохли глаза. Услужливый демон сунул гадкую мохнатую лапку в ларчик с памятью и выудил оттуда прелюбопытную фразу в несравненном исполнении господина Солара. На языке Тер. Вот только теперь Милия знала достаточно, чтобы обойтись без переводчика.
«Нужно было силой привести тебя в Зал Света», – сказал он когда-то во время одного откровенного разговора у обрыва.
Все-таки предательство – это очень больно.
«А почему, собственно, предательство?»
Солар ведь не клялся ей в верности, он просто выполнил то, что ему было поручено, честно и добросовестно.
«А как же благодарность?»
Нет, все верно, она спасла его, подобрав на улице полуживого, а он спас ее от Сарка. Так что, приведя ее в Тер, он всего лишь исполнял свой долг.
«Невероятно, я его еще и оправдываю! Все-таки он здорово прочистил мне мозги».
Когда девушка вышла из библиотеки, в ее душе была пустота.
10
Время всегда жестоко с тем, кто ждет. Если ждешь хорошего, оно тянется с черепашьей скоростью, а если плохого – несется вскачь, как испуганная лошадь. Милия не знала, есть ли на Тере животное, похожее на черепаху, а вот лошади были. Обыкновенные, тари, ничем не отличались от знакомых земных лошадок, а кротты – лошади для благородных и богатых леантарцев, – что привозились из Саффского халифата, были значительно выше, сильнее, норовистее и, соответственно, намного быстрее тари. Так вот, те две недели промчались подобно разгоряченным кроттам.
День Первовестника наступит уже завтра. А пока, как и всю предыдущую неделю, город лихорадочно готовился к свадьбе лорда-протектора и, удивительное дело, сойлийской девицы. Убирая улицы и подновляя старые дома, тихо поговаривали, что, может, снова поладят с Сойлом и оттуда приедут новые врачи и учителя, которым не нужно будет отдавать больше половины заработка, и прочее. Сапожники, портнихи и швеи были по горло завалены работой и трудились день и ночь, чтобы разодеть народ в пух и прах. Цены взлетели до небес. Горожане бранились, но платили, а главы ремесленных гильдий с блеском в глазах подсчитывали, сколько монет ляжет на дно их сундуков.
Были разосланы тысячи приглашений, и к столице потянулись экипажи именитых гостей и караваны с подарками со всех концов Союза Шести Корон. Роккиата напоминала в эти дни растревоженный муравейник, а у всех на лицах ясно читалось ожидание великолепного праздника и не менее великолепного события – женитьбы лорда-протектора Леантара.
Ни одна новость еще не обсуждалась с таким оживлением и жаром, как эта. Ходили слухи, один невероятнее другого: что стоимость подвенечного платья невесты равняется годовому доходу южных провинций, что для его пошива были приглашены двадцать самых дорогих портных и швей Роккиаты, а над вышивкой день и ночь трудились десять великолепных вышивальщиц, и что диадема, которая будет украшать голову новобрачной, прислана из Оаморра-Дар, где ее вырезали из цельного алмаза руки дарийских умельцев.
Что же касается самой невесты, то предстоящее событие ее нисколько не радовало и не интересовало. Милия стала похожа на тень, ни с кем не разговаривала, а на лице застыло выражение тревожной задумчивости. Казалось, что-то гложет ее изнутри, и все попытки дан Глиссы рассеять ее мрачное настроение были изначально обречены на провал.
После очередной и, хвала Небесам, последней примерки, Милии удалось тихонько улизнуть в парк. Совсем недавно она обнаружила укромное местечко в его дальнем углу. Там росла старая-престарая лия. Ее густые гибкие ветки, поразительно похожие на ивовые, только бурые и с ярко-оранжевыми продольными полосками на длинных листьях, касались земли, образовав естественную беседку. Почти у самых корней дерева, между двух больших плоских камней, бил крошечный родничок. Земля под ветками лии была сплошь покрыта блестящими серовато-розовыми ворсинками шелк-травы, из которой, как грибы, то тут, то там торчали круглые макушки камней поменьше.
Девушка уселась прямо на траву и, облокотившись на камень, стала смотреть, как струи родника забавляются с упавшим листом. Шелест родника и перешептывание листьев успокаивали и баюкали. Голоса гуляющих в парке были не слышны. Вокруг девушки образовался островок тишины, и запах воды, смешиваясь с терпко-сладким запахом лии, немного дурманил. Клонило ко сну.
Почувствовав легкое прикосновение, Милия открыла глаза и увидела стоящую рядом принцессу с книжкой в руке. Лия явно не ожидала встретить здесь кого-либо.
– Ваше высочество, – Милия хотела подняться, но принцесса жестом остановила ее, а сама устроилась рядом, подобрав под себя ноги.
– Вообще-то это мое убежище, – вполне дружелюбно произнесла Лия.
Милия несколько напряглась. Она не всегда представляла, как следует вести себя с этой не по годам взрослой девчонкой. Обычно выручала интуиция. Но сейчас, особенно после того, как принцесса ясно дала понять, что Милия лишилась ее расположения…
– Никогда бы не подумала, что встречу здесь вас, – между тем продолжала Лия.
– Почему? – спросила Милия.
Принцесса пожала плечами. Некоторое время она молча смотрела на девушку и вдруг сказала:
– Вы будете красивой невестой.
Милии почему-то стало жутко неудобно, но Лия совсем не обращала внимания на то, что девушка избегает смотреть ей в глаза.
– Я знаю множество красивых женщин, более красивых, чем вы, но все они либо глупы, либо чересчур высокомерны, либо услужливы до тошноты и льстивы, либо влюблены в собственное отражение. Вы – другая, и у вас глаза моей матери, поэтому я прощаю вам то, что завтра вы станете даной Глисса… – принцесса помолчала. – Я вижу, вы не совсем понимаете… Дело лишь в том, что, согласно древнему обычаю, предпочтение отдавалось наследникам мужского пола, а я, увы, не мужчина. Но это не было бы проблемой, если бы мне исполнилось восемнадцать. После смерти отца, тоже согласно традиции и закону о наследовании, как ближайший родственник по отцовской линии до достижения мною совершеннолетия лордом-протектором был назначен дан Глисса и, как полагается, был обязан отречься от права наследования. Однако это не лишает короны его будущих детей, после меня, конечно. Вот только если его первенцем будет мальчик, пропадет единственная законная возможность избавить Леантар от Сарка. Я ничего не имею против дяди, он как правитель далеко не плох, просто слишком долго находится под влиянием этого кошмарного сойлийца. Хотя, мне кажется, он тоже его ненавидит, а еще больше боится.
– Если бы я только могла, – пробормотала Милия, она слишком хорошо представляла, что может произойти, если на трон сядет воспитанник Мастера.
– К сожалению, не в ваших силах что-либо изменить. И я не вправе просить вас об этом, это слишком…
Лия замолчала, чуть качнула головой, печально улыбнулась, потом легонько коснулась руки Милии, словно хотела ободрить, поднялась и ушла, забыв свою книгу.
«Тайны и разгадки сновидения», – было вытиснено на обтянутой коричневой кожей обложке. Вместо закладки торчал какой-то полузасушенный цветок с наполовину оборванными лепестками.
«Любит, не любит, поцелует, плюнет, к сердцу прижмет…» – пронеслось в голове.
У принцессы не было матери – это сближало, но боже упаси еще когда-нибудь во время разговора с юной девушкой почувствовать, что двадцать с хвостиком твоей собеседнице, а не тебе.
В полной растерянности Милия вернулась во дворец.
В комнате девушку ждал сюрприз. На постели, полог которой был откинут, лежало подвенечное платье, то самое, о котором судачила добрая половина Роккиаты, естественно, женская. Увидев платье, Милия замерла от восхищения, ведь в первую очередь она была представительницей той самой женской половины. Впрочем, подобное произведение искусства произвело бы впечатление на кого угодно. Каскад белоснежных кружев, настолько тонких, что можно было засомневаться, человеческих ли рук творение, скрывали нижние юбки нежно-розового шелка. Лиф, рукава и низ платья покрывала изумительной работы серебряная вышивка, не говоря уже о том, что все платье просто искрилось от множества бриллиантов и неизвестных Милии розовых камней.
Приход дан Глиссы прервал восторженное созерцание, и девушке волей-неволей пришлось переключить свое внимание на лорда. Они еще не виделись сегодня, и Милию приятно удивила перемена в его облике. Темные, с вишневым отливом волосы дан Глиссы были собраны на затылке в пучок, а от усов, придававших лицу лорда ехидное выражение, не осталось и следа.
– Доброго дня, Милия, – улыбаясь, произнес он. – Нравится?
– Доброго дня, Альд, – ответила девушка, несколько натянуто отвечая на улыбку. – Да, вам так лучше.
– Я о платье, – еще шире улыбнулся лорд.
– Оно прекрасно.
– Ты тоже.
Милия почувствовала, что еще мгновение под пристальным взглядом дан Глиссы – и ее щеки запылают, как у школьницы на первом свидании. В этих его глазах было такое предвкушение, что… Девушке пришлось подойти к разложенному на постели платью и, сделав вид, что любуется вышивкой, постараться успокоиться.
– И будешь еще прекраснее в этом платье, – сказал дан Глисса, и Милии пришлось повернуться к нему лицом, чтобы не выглядеть вульгарной, ведь очень неприлично стоять спиной, когда с тобой беседует представитель высшей знати.
Подарив лорду будто бы благодарную улыбку, девушка вновь уставилась на платье. Оставалось лишь мысленно просить духов-покровителей и иже с ними, чтобы они напомнили лорду о каких-нибудь неотложных делах государственной важности. Где-то внутри зрело решение, а присутствие дан Глиссы мешало разобраться, какое именно. Мешало еще и то, что ее собственное тело, вопреки уговорам, откровенно желало испытать огонь, горящий в глазах лорда.
– Сегодня ты весь день от меня прячешься, – голос лорда был сладким, как варенье. – Хотела сбежать?
– Увы. У вас в руках шелковый шнурок от моего ошейника, – ответила Милия, с трудом скрывая раздражение.
– Зачем же так? – он подошел и положил руки на талию Милии.
– Мне хотелось побыть одной, – сказано было таким тоном, что даже самый последний идиот поспешил бы закрыть за собой дверь, но дан Глисса им не был, поскольку проигнорировал ответ и одним ловким движением развернул девушку так, что край постели уперся ей под колени.
– Если вы сделаете еще шаг, я упаду и сомну платье, – убийственно тихим голосом проговорила Милия, глядя в масляные глаза дан Глиссы.
– Я надеюсь, – так же тихо сказал он, – что завтра тебя не будет заботить состояние подвенечного наряда, когда мы останемся вдвоем.
Дан Глисса отпустил ее талию и отступил на шаг.
– Завтра утром я приду посмотреть, как тебя наряжают, Стейл.
– Как вам будет угодно, ваша светлость, – ответила девушка, чуть склонив голову.
Нет, это была не дань этикету, просто вдруг срочно понадобилось спрятать донельзя злорадную улыбку. Решение было.
Едва дверь за лордом закрылась, Милия позвала служанок, велев им как можно быстрее убрать из спальни платье, и со зверским видом смотрела на этих не к месту медлительных девчонок, которые превратили простое задание в целый ритуал. Как только платье перекочевало в гардероб, для которого была отведена целая комната, Милия не слишком вежливо их выставила.
Недоуменно оглядываясь, служанки быстро юркнули в свою комнатушку, чтобы в четыре языка обсудить вдруг резко изменившуюся госпожу. Обычно Милия вела себя с ними совсем не так, намного мягче, вежливее и терпеливее, чем другие даны во дворце. Но сегодня и именно сейчас она не хотела видеть рядом ни одной физиономии.
«Завтра утром я приду посмотреть, как тебя наряжают, Стейл», – мелькнули в голове слова лорда.
– Завтра утром, – прошептала девушка, глядя на себя в зеркало, – меня здесь уже не будет.
Послышались чьи-то легкие шаги, и девичий голосок несмело спросил:
– Не помочь ли вам приготовиться ко сну, госпожа? Может, ванну?
– Нет, ничего не нужно, – ответила Милия, все так же глядя на свое отражение. – Хотя, подожди.
Она обернулась и посмотрела на хозяйку голоса. Это была худенькая, невысокая, симпатичная девушка с большими, чуть раскосыми глазами чайного цвета. На ее тонкой шее до сих пор, а прошло уже больше месяца, был различим след ошейника. Но если рубец от ошейника мог со временем исчезнуть, то позорное клеймо раба с левого плеча – никогда.
Когда Милия была с дан Глиссой в Сор-О, первым желанием лорда было отправиться на невольничий рынок, что находился там, но девушка отказалась. Заметив отвращение на ее лице, дан Глисса ухмыльнулся и пообещал вернуться с подарком. Им оказалась Исида. Документ, подтверждающий право собственности, лорд вручил ошеломленной Милии. К документу прилагался футляр, в котором лежал тонкий плетеный из золотых нитей ошейник с мелкими, меняющими цвет камнями, и такое же кольцо. Лорд ловко застегнул ошейник на шее покорно склонившейся Исиды, кольцо одел Милии на большой палец левой руки, затем взял Милию за запястье и подвел ближе к рабыне.
– Поклонись госпоже, – велел он Исиде, та, опустившись на колени, взяла руку Милии в свои, коснулась лбом кольца. В то же мгновение камни на ошейнике полыхнули алым, Исида, схватившись руками за шею, скрючилась от боли.
– Что это значит?! – испуганно вскрикнула Милия, падая на колени рядом с девушкой.
– Все… в порядке… госпожа, – тяжело дыша проговорила Исида, подняв полные слез глаза.
– Духи-покровители! – воскликнул дан Глисса, помогая Милии встать. – Не думал, что вы так эмоциональны.
– Но…
– Это длится всего несколько мгновений, видите, она уже в порядке.
– Но зачем это нужно?
– Теперь вы сможете позвать ее, где бы ни находились. Очень удобно. – Лорд улыбнулся. – Особенно во время прогулок в незнакомой части дворца.
Этим же вечером, воспользовавшись правом собственности, Милия сняла с девушки ошейник и велела уходить, но та лишь покачала головой, сказав, что ей некуда идти и что лучше быть рабыней во дворце, чем гнить в вонючей камере за побег, которого не совершала. Потом она показала ошеломленной Милии свое клеймо и добавила, что если тебя сделали рабом, то это до конца жизни.
По возвращении в Роккиату, Милия уговорила лорда заменить ошейник на что-нибудь менее бросающееся в глаза и через несколько дней получила браслет, не догадываясь, что просьба стоила королевской казне больше самой рабыни. Браслет Исида носила на плече и несколько раз возвращала заплутавшую госпожу в ее покои. В ответ на удивительную способность ориентироваться лабиринте дворцовых коридоров, Исида рассказала, что в детстве жила с родителями, сестрой и двумя братьями в предгорьях Северной гряды, где Саффский халифат16 граничит со степями кафов17. Их род назывался Сахан-Тас, что значит «живущие у стопы горы». Семья была небогатой, пасли коз в горах, пряли шерсть, варили соленый сыр, тем и жили. Один из братьев, тринадцатилетний Замир, часто брал сестренку с собой в пещеры, собирать белые масляные грибы, там то Исида и научилась верно выбирать дорогу. Однажды во время одного такого похода на них с братом и наткнулись трое горцев. Брата, пытавшегося защитись себя и сестру, забили камнями, даже не стали доставать из ножен длинные кинжалы, а ее связали и спустя два дня продали идущему в Покиар караванщику. Тогда ей было десять. В Покиаре ее купил для своей младшей жены богатый бейт18, а та от скуки научила грамоте и танцам. Когда Исида подросла и мужчины стали смотреть на нее, как на женщину, бейт сговорился с торговцем рабынями и девушка оказалась в Сор-О, где ее год учили языкам и умению прислуживать благородным.
– Исида…
– Да, госпожа?
– Я бы что-нибудь съела.
Девушка улыбнулась, кивнула и выпорхнула из спальни, как ручная птичка.
Милия осталась одна. Некоторое время она стояла, прислушиваясь к своим чувствам и, как ни странно, то, что она собиралась сделать, не вызывало в душе ни страха, ни волнения, хотя она даже не представляла себе, каким образом будет выбираться из дворца, куда пойдет и что будет делать одна в незнакомом городе.
Заниматься самокопанием сейчас было не лучшим способом использовать оставшееся время, поэтому девушка направилась к гардеробу. Мысли о моральности поведения совсем не помешали рукам свернуть в тючок бордовый плащ и платье, в которых появилась на Тере, и еще пару платьев попроще, пару сандалий, широкий шелковый шарф…
Девушка остановилась и, задумавшись на секунду, развязала все и принялась быстро снимать с себя одежду. В том, что на ней было, ее отыщут в два счета. К тому же, в широком платье с корсетом далеко не убежишь. Отпихнув ногой груду алого атласа, Милия надела свое старое платье, поверх него еще одно, серебристо-серое, со множеством пуговиц-жемчужин розового цвета. Потом она переобулась, выбрав туфли покрепче, накинула на плечи плащ и туго завязала тесьму. Подумав немного, девушка взяла еще одно платье, завернула в него сандалии и завязала в шарф.
Услышав в гостиной какую-то возню, Милия затаилась, а потом, когда звуки стихли, вышла из гардероба и подошла к зеркалу. Первым делом она вынула шпильки, сдерживающие прическу, потом тщательно загримировала лицо, как совсем недавно делала это Камиллу, достала из ящика пару тонких перчаток и натянула их на руки.
