Мара Вересень
Сны о красном мире
18
Солар смотрел на Зейта и Солта. Древние старцы отвечали тем же и продолжали отмалчиваться.
– Древние старцы? – хмыкнул Мастер Снов.
– Скажешь, нет? – отозвался Всезнающий.
– Я могу и в другом месте посидеть, пока вы решите, кто древнее, – ответом были два возмущенных взгляда: Зейт, как всегда, глядел искоса, пряча истинную суть в тени полуприкрытых век, Солт – прямо.
Сегодня на дне его глаз притаилась Та Самая Дверь. Тень близкого Ухода встала за старым Мастером, еще почти не различимая, но неизбежная. Солт знал это и показал Солару. Зачем?
– Как думаете, Мастер Связующий, откуда взялась Сфера?
– Связь с миром? Основатели привязали нас к Тер с ее помощью?
– Не только. Мы хотели следить за миром из-за грани, мир хотел следить за нами. Вы знаете, что самые крупные города Тер возведены в местах наибольшей концентрации сил, а Книги Судеб, которые в Союзе Шести считают летописями от сотворения мира, всего лишь опорные артефакты гигантского конденсатора, питающего Сойл и нашу расу силой. Сфера – просто экран, сквозь который я, вы и подобные до нас, наблюдали за происходящим. И мы с вами, Кайл, такие же артефакты, только мобильные, по крайней мере, вы. А еще мы глаза, сквозь которые мир следит за пришлыми чужаками. Но моими глазами смотрит только мир, а вот за ваши не поручусь.
Сфера заволновалась, ровный прозрачный розоватый свет сменился на зловещий красный, внутри угадывалась пульсация, похожая на биение сердца… сердец, стучащих в унисон, как барабаны, как сотни марширующих ног безликой армии с провалами истекающих туманом глаз. Одновременно поднимаются руки, одновременно опускаются на мокрый каменистый пляж ноги. Идут молча, очень плотным строем, двигаются в такт, как один человек и от каждого тянется ритмично пульсирующий жгут, уходящий за грань. И дальше. К странному месту вне времени, осколку пустынного мира, разрезанному руслом высохшего ручья и небольшому прозрачному озеру с каменистыми берегами. У кромки воды, подобрав под себя ноги в старых стоптанных сандалиях, сидит старик. Длинной ошкуренной палкой, до блеска отполированной шершавыми сухими ладонями, он ворошит камни у кромки воды. Иногда старик приподнимает руку и шевелит пальцами, и тогда проявляются на мгновение тянущиеся из-за грани багровые жгуты и тонкие разноцветные струны – искрящиеся и сверкающие связующие нити, питающие осколок мира, питающиеся целым миром
Я-мы, – ворвался в сознание образ-суть и мерцающие глаза цвета пыли посмотрели прямо на…
Солар очнулся от ощущения пальцев на висках. Сзади стоял Мастер Снов. От его пальцев на коже было прохладно, от струящейся от Солта энергии разливалось тепло с легкой горчинкой. Выбравшееся за пределы щитов зерно сущности, подбирало отростки и сворачивалось в клубок.
– Ты очень быстро и глубоко вошел в резонанс, – обеспокоенно заговорил Зейт, наконец-то прекратив официоз. – Как давно ты пользуешься энергией хаоса?
– С того дня, когда открыл портал в классе, – с трудом выдавил Солар, слова будто терялись в огромном пустом зале, оставляя вместо себя отголоски смыслов. – Тогда в первый. Больше ни разу.
Кайл словно вымерз изнутри в то же мгновение, как Его взор остановился на нем, а энергия Мастера Снов постепенно вытесняла холод.
– После того, как ты снял щиты перед сущностью, от тебя это уже мало зависит.
– Вы видели?
– Видел. В Леантаре их зовут бездушными.
– Связи ведут…
– За грань реальности, к хаосу, который ими управляет посредством проявившейся сущности.
Не за грань! И я – о другом!
Зейт перебрал пальцами по столу, выбивая ритм, стараясь не смотреть ни на Солара, ни на Сферу. Всезнающего тоже зацепило видением, но все ли видел Мастер Трансформы?
Там только нити хаоса и больше ничего.
Не только! – Направленная мыслеречь колола иголками, но Солар продолжал истязать разум, причем так, чтобы Солт не услышал, потому что за Мастером маячила зыбкая Тень Ухода вытягиваясь в пространство тонкой еще не сформировавшейся до конца радужно мерцающей струной.
Это морок сущности.
– Зерно активно и развивается, – продолжал Зейт. – Именно поэтому Сарка отвергли как кандидата. Тебя же Сфера призвала сама, но с тобой история другая.
– Цвет силы, – обозначился Солт.
– Угу, – буркнул Кайл, подавляя желание потянуться следом за дарящими тепло и энергию пальцами бывшего Наставника, но тот уже убрал руки и устроился на стуле чуть поотдаль, – годы селекции ради призрачного шанса получить созидателя. Только Координатор Альдо своей любовью все вам испортил. И не только он.
– Еще не ясно. Вероятность пока не определена и исход не предсказуем.
– Но вы надеетесь на какой-то определенный результат. Ховир начал работать над тем многоконтурным знаком тогда же, когда Варнор отправил меня в Тень за потомком Альдо. Вначале я решил, что Сарк прошел за мной, но он уже был там. Есть вероятность, что Всезнающий проморгал явление сущности? Ведь Мастер Иллюзий пользовался силой, как вы сами сказали, из-за грани, уже тогда и достаточно уверенно. К тому же туман проявлял признаки сознания во время нашего с Ушедшим Мастером Света похода на Нижний уровень. А теперь эта сущность вербует себе марионеток.
Связи ведут к Творящему! И Он…
…Видел тебя.
Зейт устало потер лоб, то ли скорбную складку между бровей разглаживал, то ли пытался вспомнить подробности.
Значит шансов у нас еще меньше, чем я думал.
– Когда разрушилась опора за морем и появился первый разлом, Варнор собирал Малый Совет. После него Альдо схватил в охапку свою женщину и рванул в Тень. А поскольку потоки перекосило, он использовал для стабилизации перехода один из направляющих кристаллов. Калон клялся, что ничего не знал, а то, что кристалл был в лаборатории, так на то он и Мастер Координатор, чтоб с ними работать. Варнор прижал Ученика Альдо, и вместе с несколькими другими Мастерами они закрыли Тер для перехода. Кристалл разрушился. Остальные собрали и заперли в Нижнем Хранилище, вместе со всеми наработками и оставленным не иначе, как впопыхах, дневником.
– Как тогда Сарк перешел в Тень, если мир был закрыт? – спросил Солт.
– Я же говорил, – ответил Кайл. – Сущность уже достаточно осознала себя, чтобы начать влиять на события, и пока мудрые старцы делили место у руля…
– Не хамите старшим, юноша.
– …с помощью Сарка, – проигнорировав Зейта, продолжил Солар, – протянула отростки в Тень. Милия говорила, что видела во сне Тер, Сойл, но чаще всего – туман. Сарк ведь тоже «хен», носитель созидания. И тогда, в Тени, он нашел девушку так же, как и я, через сродство сил, только раньше.
Молчание сгустилось и патокой растеклось по комнате. Сфера постепенно успокаивалась, сквозь красное снова проглянула россыпь цветных искр. Одна из них мигнула, разгорелась ярче, свет из-под купола посветлел, мазнул по лицам присутствующих золотом. Зейт и Солар одновременно увидели Граничный поселок, кочевничьи повозки с криво нарисованными на боках знаками Торговой гильдии Белле, разгружающих ящики людей, а чуть в стороне двух замерших друг напротив друга девушек, очень похожих и, одновременно, разительно отличающихся. У одной были странные черные волосы с рыжими прядями, другая излучала золото созидания и носила в себе зерно сущности.
– Привет, я Тирен, – сказало дивное создание и по-земному протянуло руку для приветствия. – Тирен Май Ховир. А ты из Белле? К родственникам? А к кому? Прости, здесь скучно. Я увязалась за приятелем, он сегодня тут дежурит. Он занят, а я умираю от тоски.
– Милия, – ответила девушка и пожала руку. – Не к родственникам. Мне нужно в Сойл.
– В гору сейчас сложно попасть, проще отправить запрос и встретиться в Иллае. Есть где остановиться? А то можно и к нам. Близнецы, правда, шумные, но с ними весело.
– Близнецы?
– Да! До сих пор все удивляются, как это так вышло. Отец ужасно рад был. А уж когда меня в Старшую школу взяли и вовсе. Правда, Мастер Ховир мне не отец, так, мамин муж, но он хороший.
– Вы с мамой давно здесь?
– Не очень, года три, может, чуть больше, а ты?
– Примерно столько же, – уклончиво ответила девушка, исподволь разглядывая Тирен.
Та попыталась тоже, но наткнувшись на рефлекторно выставленный щит, удивленно распахнула глаза, а потом почему-то шепотом спросила:
– Тебя дома тайком учили, да? Я так закрываться не могу. А ты прямо как Наставник Солар, хлоп, и как лбом о стену.
– Солар твой Наставник? – произнести имя без дрожи в голосе оказалось невероятно сложно, но Милия, похоже, справилась. – А часто он в городе бывает?
– Иногда, у сестры, но он терпеть не может, когда я к нему вне Школы пристаю, – призналась девушка и пояснила: – Хочу, чтоб в Ученицы взял.
– И как? – Милия представила хмурого Кайла и волочащуюся хвостиком Тирен, вышло забавно.
– А… никак, но я настойчивая. – Тирен помахала какому-то парню, помогавшему носить ящики. – Это Риат, он в моем классе. Ему восемнадцать, он из семьи Основателей, но нос не задирает, как некоторые, от того, что мой отец Техник. Так тебе есть, где остановиться?
– Знаешь, где Рейн Солар живет?
– Знаю, – ответила Тирен. – А вот проводить и Хранитель Дейн Ан Кеом может. Он сегодня здесь надзирающий. И он жених Рейн. Вон он, с торговцем говорит. Правда, красивый?
Милия посмотрела туда, куда показывала девушка. Рядом с ванхом Сауром стоял симпатичный худощавый молодой мужчина в пропылившемся красном плаще.
– Ничего.
– Но Мастер Солар красивее.
– Это точно, – отозвалась Милия, вспоминая мерцающие, как темный огонь, глаза Кайла. – Что?
Тирен хихикнула, давая понять, что оговорка услышана и воспринята с должным пониманием.
– А до Иллая отсюда как? – поинтересовалась девушка, не найдя глазами никакого транспорта, кроме повозок и лошадей кочевников.
– Там за складом стационарный портал.
Повозки тем временем начали по одной покидать площадку. Вприпрыжку подбежала Касандани, обняла, сунула что-то в карман шерстяной накидки, поблестела глазами на Тирен, склонив голову на бок, снова обняла и, шепнув на ухо: «Легких дорог», – так же вприпрыжку унеслась обратно, где ловко вскочила на свою лошадку и помчалась догонять караван.
– Добрый вечер, – раздалось рядом. – Это вы приехали с Сауром?
– Добрый вечер, Хранитель Кеом. Да. Тирен сказала, что вы можете проводить меня дом семьи Солар.
– Вы Милия Альдо? – выдохнул Дейн. – Невероятно, а говорят…
– Врут, – отозвалась девушка, улыбаясь, очень уж Хранитель напомнил ей Со́лана, одного из ребят-приятелей из Роккиаты, с которыми она познакомилась в День Первовестника у ног статуи Соноран. Такой же серьезный с виду, но всегда готовый на авантюры – глаза выдавали.
– Ученица Ховир, идите к Риату и остальным и ждите у портала.
Тирен, откровенно клеившая уши, разочарованно выдохнула, и нога за ногу поплелась прочь. Подошла к ребятам, после чего они все вместе направились в обход длинного приземистого строения. Кеом и Милия шли за ними на некотором отдалении.
– Не думаю, что Рейн так уж рада будет видеть меня, но у Ховиров – близнецы, да и старшая не любитель помолчать, – первой заговорила девушка.
– Вы приехали увидеться с Соларом? – спросил Дейн и как бы невзначай покосился на левую руку, где было кольцо Альда.
– Так случайно вышло. В Сойл оказалось ближе. – Милия спрятала руки под накидку, стало стыдно и за жест и за… В конце концов она Солару не жена, а лорду Волдену очень даже. А Кайл…
– А Кайл знает, что вы здесь? Может я…
– Не надо. Уверена, что уже знает. Просто проводите к Рейн. Я давно в Иллае была, плохо помню.
Подопечные Кеома по одному проходили в портал, арку из темного полированного камня, по которой равномерно струилась энергия. Тирен помахала рукой и тоже исчезла в мерцающей пустоте. Милия чувствовала разницу между этим проходом сквозь пространство и тем, что соорудил отец. Этот был прямой, как коридор, всего с двумя лентами вероятностей – вход и выход. Статичный, искусственный, как дверь в соседнюю комнату. Но девушка все равно сомневалась, не случится ли опять, как тогда, когда Кайл за ней пришел. Вдруг ее снова в исходную точку вернет? Хранитель, собиравшийся пропустить ее первой, заметил, что она колеблется.
– Портал ведет в город, – пояснил он. – В Сойл только из Иллая таким же стационарным пройти можно.
– Идите, я следом. После.
Дейн пожал плечами и нырнул в арку. Он немного недоумевал, не понимая, что Кайл нашел такого в этой девушке. Обычная, разве что взгляд теплый и уютный, как свет в окне дома, где всегда ждут.
Милия все еще стояла, не решаясь последовать за Кеомом. Порыв холодного ветра пробрался под накидку, и девушка сунула руки в карманы – пальцы наткнулись на что-то острое. «Подарок» Касандани оказался осколком чаши-основания коэна из повозки.
«Свет, слишком сильный для одной?.. Тогда нужен тот, с кем можно его разделить», – подумала Милия, выбросила осколок, зажмурилась, шагнула в поле портала и в тоже мгновение почувствовала родной свет, теплый и золотой, потянувшийся навстречу. Замерла в кольце рук, поймавших в объятия, котенком уткнулась носом в шероховатую ткань плаща, из-под которого пробивался знакомый чуть терпкий сладковатый запах. Губы коснулись макушки, теплое дыхание шевельнуло волосы.
– Ты пришла.
Милия выдохнула и поняла, что все это время не дышала, слушая, как гулко и часто стучит в груди. Ее? Его? Шевельнулась, высвобождая из-под накидки руки, и обняла Солара под плащом. Почувствовала, как напряглись мышцы на его спине, как замерло на мгновение и вновь забилось близкое сердце. Теплые губы вновь коснулись макушки.
– Идем. Холодно.
Она нехотя отстранилась и спрятала руки в карманы, от волнения сжав пальцы. Обручальное кольцо перевернулось, неприятно впилось гранями камней, и теперь мешало и мучило отголосками далекой тоски. Кайл обнял за плечи, успокаивая, взял за руку, на которой было кольцо, провел пальцем по ободку, словно вспоминая, и улыбнулся чужой кривоватой улыбкой.
Дальше шли втроем. Дейн деликатно держался позади всю дорогу и не лез с разговорами, но перед самым домом обогнал и на крыльцо поднялся первым. Засиял улыбкой, когда Рейн открыла дверь.
– Вот так новости! То неделями ни души, а тут целой толпой. Ну, входите.
Чай пили молча. Разговор не клеился. Было похоже, что и Рейн, и Хранитель Кеом, чувствуют себя неловко. Впрочем, Милии тоже было немного не по себе. Солар обжигал взглядом, от которого становилось трудно дышать, и кожа шла пупырышками.
– Рейн, не хочешь прогуляться? – сказал приятель Солара, отставил чашку и едва ли не силой вытащил невесту из-за стола.
Было слышно, как они возятся в маленькой прихожей, одеваясь, Рейн возмущалась, что погода для прогулки могла бы быть и получше, Дейн обещал компенсировать хорошей компанией. Хлопнула дверь, и стало тихо.
Тишина заполнила дом, ватой забилась в уголки и щели и, занавесив окна, оставила снаружи весь мир, кроме того, что уже был внутри крохотной полутемной спальни, в которой давно никто не жил. Маленький мир с узкой кроватью, сбившимся на бок тонким одеялом, шершавой простыней и двумя подушками-валиками, сброшенными торопливой рукой. Мир, заново рождающийся из тягучих прикосновений, теплого дыхания, полумрака, шороха и шелеста падающей на пол одежды, судорожных вздохов и нежной осторожной ласки. Мир выпитого сухими губами стона, запутавшихся в черных волосах тонких пальцев и объятий, сжимающих так сильно, что становится трудно дышать, да и не нужно, ведь рядом тот, кто снова и снова сделает этот вдох за тебя.
– Анжей…
– Да? – отозвалась темнота.
– Твоя сестра…
– Рейн только утром придет, у нее смена в больнице. Отдыхай, – темнота улыбнулась и легонько коснулась губами плеча.
Милия повозилась, устраиваясь в кольце рук. Кайл обнимал со спины, его подбородок касался макушки, а теплое дыхание путалось в волосах. Сердце билось ровно и сильно, в том же ритме, что и ее собственное. Девушка коснулась его ладони, переплела пальцы со своими и, подтянув руку к лицу, прижалась щекой к прохладной гладкой коже, словно не веря, что все это происходит на самом деле.
– Анжей, – она прижалась теснее и коснулась его руки губами, кольцо скользнуло по коже и оставило белесую царапинку, в темноте ее было не видно, но девушка знала, что она есть, – почему все так?
Ей не нужно было говорить больше, он чувствовал ее, видел зыбкое марево сожаления и сомнений, неуверенность и ту, другую, привязанность с привкусом полынной горечи видел тоже. Потому что был рядом даже тогда. Был. Обнимал чужими руками и смотрел из других глаз.
– Никогда не сожалей о том, что согрела кого-то теплом своей души, остаться равнодушной куда страшнее. Я вижу тебя и принимаю, как есть…
– Вижу тебя и принимаю, как есть… – эхом отозвалась Милия. – Это какой-то ритуал?
– Ритуал, – Солар горячо дохнул в затылок и зарылся носом в волосы, сердце зачастило и выровнялось.
– Анжей, что происходит?
– Я не знаю. Но похоже, что у мира на нас свои планы. На всех нас. И не только у мира.
– Я не рвалась в спасители, – шепотом, потому что больно, потому что она знает, как горчит ее страх.
– Но ты пришла. Тогда, в переулке. Это был твой выбор, – ответил теплой печалью, и она повернулась, чтобы видеть его, потому что так было ближе.
Ты позвал меня! – Губы неподвижны, но ей не нужны слова, чтобы кричать в его расплывающееся лицо. Мазнула пальцами по глазам и поняла, что оны полны слез.
– Я понимаю твой гнев и твою боль, – он едва уловимо коснулся ее мокрой щеки, смахивая опрокинувшуюся через край влагу. – Я тоже не рвался в спасители. Но ты позвала, и я пришел.
– Мне…
– Не бойся. Я вижу тебя и принимаю, помнишь?
Тонкую кожу за ухом обжег поцелуй и страх растворился в нежности.
А потом она уснула, и пришел туман.
19
Решение он принял уже тогда, когда узнал от Камилла о Мастере Связующем. Провел несколько часов рядом с Этиной. Она была слаба и едва говорила, поэтому короткий рассказ затянулся. Альд не узнал ничего нового, был разочарован, но уверен в том, что решение верное.
Сначала в Сор-О.
Если советник и был удивлен, то вида не подал. Те же лошади, та же мерзкая погода. Снег и ветер.
– Сколько времени это займет?
– Выйдем за город, скажу точно.
– Почему не сразу отсюда?
– Расстояние не маленькое, а город фонит… Помех много. Люди, их эмоции, и то, что остается, когда они уходят.
– Что же остается?
– Энергия. Мы лишь временные вместилища, уйдем, и та часть, что была в нас, вернется в поток, – ответил Камилл.
– Так верят в Сойле?
– Кто-то верит, кто-то знает точно. Все, как везде, когда для подданных существует официальная версия. Этим мы от вас не отличаемся. А теперь попрошу следовать точно за мной.
Если бы Альд моргнул в этот момент, он бы ничего не заметил. Улица поблекла, и они въехали в нитяной толщины трещину, разом раздавшуюся до размеров ворот. Казалось, что под ногами стелется призрачная лента. Улица осталась такой же, только люди исчезли, а если задержать на чем-нибудь взгляд, картинка начинала дрожать и размываться, как подернутое рябью отражение в воде.
Спустя несколько долгих, словно растянутых в пространстве ударов сердца, они оказались на задворках какого-то трактира у городских ворот, сквозь которые и выехали, ничем не заинтересовав стражников. А чем могут заинтересовать двое невзрачно, но удобно и тепло, одетых путника, вот разве лошадь у того, что постарше, получше будет.
– Итак, сколько это займет?
– Пару часов, может, меньше.
Городские ворота остались позади. Дорога была пуста. Ветер гнал по камням снежную крупу, словно путь расчищал. Лошади двигались медленно. Камилл внимательно посмотрел на лорда.
– Почему вам так срочно понадобилось в Сор-О?
– Не в Сор-О. Дальше. Просто решил сократить время на дорогу за счет ваших способностей, Мастер Пути, – откровенно ответил дан Глисса.
– Я мог и отказаться.
– Могли, но не стали.
– Вы изменились.
– Что, вот так сразу? – Альд усмехнулся.
– Нет, не сразу, но в последнее время это становится все более заметным.
– И?
– Что «и»?
– Вы собирались продолжить, но промолчали, а мне уже любопытно.
Камилл снова одарил пронизывающим взглядом, но лорду было не привыкать, а глазами сверлить он и сам умел.
– Примерно об этом я и говорил, вы интуитивно чувствуете момент смены вероятности, узловую точку, поворот, если так понятнее. И, – советник сделал паузу, – когда вы выходите на тонкий путь, я чувствую вас так же легко, как любого из своих, мне даже временная связь не нужна, чтобы удерживать вас на тропе. Да, собственно, я и не держу. Вы идете сами. Как сейчас.
Значит, в момент перехода он моргнул. Но стоило пожелать, как глаза заметили призрачное серебристое свечение, исходящее от дороги, и то, какими смазанными выглядели обочины, а межевые камни и вовсе походили на размытые пятна. Альд поднял голову вверх. Облака висели неподвижно. И снега не было. И ветра тоже. А фигура Камилла была окутана таким же серебром, что и дорога. Сквозь темные шкуры лошадей тоже пробивались призрачные силуэты.
Лорд был впечатлен увиденным, но в последнее время с ним происходило столько немыслимого и необъяснимого, что он устал удивляться, просто воспринимал как данность.
– А еще вы…
– Вижу странные вещи и слышу портал, – продолжил дан Глисса. – И давно мы уже идем?
– Здесь нет такого понятия, как «давно» или «скоро», но мы встали на путь у самых ворот, было раннее утро, дорога займет около двух часов, значит в Сор-О мы будем задолго до полудня.
– Надеюсь, вы не устанете от моего общества.
– Вы хороший собеседник, ваша светлость, – сказал Камилл, лорд приподнял бровь, Сон ухмыльнулся, – чаще всего предпочитаете молчать.
– С вами это сложно.
– Почему вас так волнует время?
– Его вечно не хватает, – невеселая улыбка коснулась губ. – Вы ведь чувствуете это, не так ли? Словно внутри…
– Сжимается пружина, – кивнув, продолжил Камилл и помрачнел.
Дальше молчали, каждый о своем, но они бы очень удивились, если бы могли узнать, что молчат об одном и том же. Пусть и каждый по-своему.
К Сор-О приближались медленно, подъездная дорога к городу была одна и оказалась уже достаточно запружена. Следы трагедии смыли обильные осенние дожди и присыпал снег. Стихийное поселение беженцев вдоль стены еще больше разрослось. Кое-где палатки и шатры сменились на более основательные времянки из лозы, глины и дерева, наметились разрывы улиц. Вдоль дороги возник стихийный рынок. Гвалта и шума прибавилось.
– Вот же люди! – заговорили где-то сбоку. – И не боятся, что снова пожгут.
Альд повернул голову. Говорил пожилой мужчина, который ехал недалеко от них с Камиллом на крепкой буланой тари. А его собеседница, худенькая большеглазая кочевница в разноцветных, одетых одна на другую многочисленных одежках, не отрываясь, смотрела прямо на лорда. Ее руки обильно унизывали браслеты, на груди болталось множество бус и оберегов и… золотой сонери на старом кожаном шнурке. Лошадь девушки странной невнятной масти, словно ее черную шкуру неравномерно присыпали пеплом, косила на кротта желто-коричневым глазом и нервно пряла ушами. На сером боку кобылы висела объемная кожаная сумка с лекарским знаком. Невольных попутчиков разделяла чья-то накрытая старым сукном телега.
– А может, нет у них больше страха, ван Саур, – ответила наездница мужчине, а взгляд от лорда так и не отвела. – Сгорел.
Девчонка ткнула свою лошадь пятками, вывернулась из своего ряда, юркнула перед мордой впряженного в телегу тяжеловоза, вызвав поток ругани из уст возницы и выскочила впереди Альда. Блеснул сонери в связке бус, и странно отозвалось сердце. Камилл вскинулся, пытаясь оградить наместника от нежелательного общения, но дан Глисса жестом велел не мешать. Сойлиец пожал плечами и вернулся к размышлениям, а кочевница ловко втерлась на своей серой коняге между его бурой лошадью и кроттом.
– Чего тебе, дочь степей?
– Это ты! – блеснула глазами девчонка, словно встретила давно потерянного родича, и коснулась шнурка с сонери.
Альд усмехнулся и полез в кошель, но кочевница, привстав в стременах, остановила его руку с зажатой в пальцах монетой.
– У меня уже есть один, на память от моей белокожей даны. А твоя память мне не нужна, человек из дворца.
– Зачем тогда говоришь со мной? – Дан Глиссе сделалось не по себе, потому что девчонка говорила о Милии.
– Ты сияешь. Она отразилась в тебе, как в зеркале, и ты стал больше, чем был. Она твой свет. А ты – то, что держит, основание, опора…
– Якорь, – эхом отозвался Альд и, как завороженный, потянулся к старому шнурку, но руку снова остановили.
– У тебя достаточно чужой памяти, больше, чем нужно одному.
– И как быть?
– Так ты же уже решил! – Кочевница улыбнулась, рванула вперед и вернулась к своим под очередной поток сквернословия, в котором «дурная девка с шипами в заду» выглядело изысканным комплиментом.
– И что это было? – полюбопытствовал Камилл, хотя прекрасно слышал весь разговор.
– Можно счесть это спонтанным пророчеством уличной гадалки, а можно решить, что это вестник из прошлого, или просто очередной, как вы там говорили, выход в народ?
Камилл посмотрел из-под ресниц, но Альд все равно заметил, как изменился взгляд, мигнув призрачным серебром.
– Можно попробовать пройти в город, минуя ворота.
– С чего вдруг?
– Вы, кажется, торопились.
Дан Глисса кивнул и направил лошадь к обочине вслед за сойлийцем.
Он едва успел войти в свои покои во дворце и потянуться к застежке плаща, как в комнату ворвалась Лия.
– Ваше величество, – поклон вышел так себе.
– Что вы творите?!
– Снимаю плащ.
– Лорд Волден!.. Дядя…
Только теперь Альд заметил, как сильно бьется ее сердце – кружевная окантовка выреза подрагивала в такт ударам.
– Что случилось?
Лия опустилась на софу и выдохнула, как будто избавилась от тяжкой ноши, с которой сюда бежала.
– В Осате наместник исчез. А так – ничего.
– В Осате, помимо наместника, имеется городской глава и совет, справятся.
– Ну да, город на ушах, охрана в панике, а упомянутый городской глава и совет, раскалили до бела все имеющиеся в секретариате мыслесферы. Что вы им сказали перед отъездом?
– Ничего, – ухмыльнулся лорд, уселся рядом и закинул ноги на столик. Оказалось удобно, теперь понятно, почему сестра вечно так сидит.
– Именно, что ничего, – посмотрела с укоризной, заметила и неброскую одежду и оставленную на полу у столика сумку, а в глазах беспокойство. – Куда дальше?
Он не ответил. Промолчал. Молчать легче. И усталость навалилась. Как-то сразу, словно из тела вынули кости.
– Попроси, пусть поесть принесут, – сказал дан Глисса уже с закрытыми глазами, резной край спинки неприятно давил на затылок, но он не стал менять положения, боялся уснуть.
– Вы сейчас с советником Камиллом на одно лицо и выглядите оба так, словно по вам обоз прошел.
– С кем поведешься… – отозвался Альд.
Зашелестело платье. Лия встала и направилась к выходу, задержалась у двери – взгляд жег сквозь сомкнутые веки, но молчать… да, было легче. Только после того как ее шаги стихли в коридоре, он отлепил сопротивляющееся тело от софы и переоделся. Пришел слуга с подносом, быстро и почти бесшумно сервировал стол, и, получив указание вычистить и вернуть как можно скорее дорожный костюм, ушел, так же бесшумно закрыв дверь.
Лорд отчетливо осознавал, что оттягивает неизбежное, фиксируя внимание на бытовых мелочах, словно боялся забыть, что чай бывает горячим и сладким, блик от серебряного блюда на скатерти похож на серп, ковер недавно чистили и от него все еще пахнет вытяжкой ирии, которую добавляют в средство от пятен. Плетущаяся лоза с мелкими цветами, такая росла в каменных вазах у входа в башню Невесты. Комнаты здесь чужие будто, в них мало света, несмотря на высокие окна. Во дворце Осаты свет был. В спальне было особенно светло, даже когда коэны гасли. У кочевницы осталась на память монета, а у него был только этот свет.
После еды и свежего чая ватная усталость исчезла. Он поднял с пола сумку достал папку с бумагами, затем плоский квадратный ларец, открыл, стянул с руки кольцо наместника с малой печатью, бросил внутрь, закрыл и снова убрал обратно. Лучше отдать все это в руки, но можно смалодушничать и кому-нибудь поручить, так получится избежать разговора, ведь молчать – легче.
Лия больше не беспокоила, но у входа появилась охрана. Альд усмехнулся: своеобразная забота о безопасности или королева боялась, что он опять куда-нибудь сбежит, не предупредив. Сначала дан Глисса хотел разыскать Камилла, потом решил, что тому тоже нужно отдохнуть и поесть, и остался. Лег на постель. Широкое ложе, застеленное вышитым птицами шелковым покрывалом цвета снега, было рассчитано на двоих. Он сбросил лишние подушки на пол, оставил две. На одной лежал сам, а вторая просто лежала, такая же, как покрывало, цвета снега, с вышитыми птицами. Протянул на пустующую половину руку ладонью вверх, закрыл глаза и долго ждал, когда придет тьма с голосом на расстоянии вдоха.
…Ты позвал меня! – больно, потому что страх горчит. – Мне…
– Не бойся. Я вижу тебя и принимаю, помнишь?
И страх растворился в нежности…
Было темно. Альд смотрел в потолок, вытесняя из сознания остатки видения, в котором он шел сквозь багровый туман, чувствуя на себе чей-то тяжелый, как скала взгляд, держась за тонкую золотую нить. Нить резала пальцы, окрашивалась в алый и осыпалась позади пеплом. И он не мог ее отпустить, потому что тогда потеряется в багровом мареве и потеряет себя.
В смежной комнате кто-то зажег коэны. Послышалось звяканье посуды, шаги и все стихло. Лорд вышел. Столик был пуст, на софе лежала выглаженная одежда. Альд посмотрел на свое отражение в темном стекле окна – рубашка измялась, волосы едва не дыбом, на подбородке щетина – хорош. Взял дорожный костюм и поплелся в ванную.
Камилл пришел, когда он закончил приводить себя в порядок. Дан Глисса обнаружил его у столика с папкой в руках. Сумка была открыта, и из нее выглядывал угол ларца.
– Вы вовремя, советник. Я как раз хотел вас искать.
– Поэтому? – Сон качнул папкой, Альд кивнул. – Почему сами не отдадите?
– Вы же знаете, я не любитель долгих бесед.
– Уходите сейчас?
Еще один кивок.
– Можно отсюда. Если захотите.
Альд знал, что Камиллу это будет тяжело, но отказываться не стал, потому что все решил, а Сон наверняка понимал, что ему предстоит, а иначе зачем принес с собой этот неизвестный предмет, что сейчас едва заметно оттягивал карман мантии, которую сойлиец носил во дворце. Предмет был полон… силы? энергии?
– Я проведу, – последнее прозвучало, как просьба, но вместо кивка, лорд Волден покачал головой.
– Просто открой мне путь, и я пойду.
Камилл глубоко вдохнул, словно собирался нырнуть, рывком потянул энергию и предмета… накопителя… В воздухе проступила сверкающая прореха. Альд шагнул к ней, и ему показалось, что из-под ног развернулись призрачные ленты. Он выбрал ту, что была ярче прочих и вошел. Вокруг сгустился туман, невидимый, но ощутимый. И нить. Альд ее тоже не видел, но она была. Первые шаги дались нелегко, словно сквозь что-то вязкое.
