Юрий Витальевич Яньшин
Все правые руки
II
Идти по коридору пришлось не долго – всего лишь несколько метров. Старушка-экскурсовод подвела всех к двойным раздвижным дверям из стекла и те моментально распахнулись, приглашая гостей внутрь конференц-зала. Визитеры гомонящей гурьбой, как будто и вправду туристы, устремились за ней, да тут же и остановились, в изумлении и восхищении раскрывая рты. Как по мановению волшебной палочки (избитый литературный штамм, но ничего не поделаешь) они вдруг оказались в сказке подводного мира, будто герои мультсериала «Русалочка». Никто из них и представить не мог, что выбравшись из обитых кожей салонов своих служебных лимузинов, они окажутся, по крайней мере, в океанариуме. Стены, пол и потолок были стеклянными, а так как сравнительно небольшое помещение конференц-зала ярко освещалось тут и там разбросанными светильниками, то всем хорошо были видны чуть колышущиеся от незаметного течения подводные растения и множество разноцветных, как ярмарочных клоунов рыб, снующих туда и сюда. Картина не просто впечатляла, она – завораживала. Казалось бы, ну чем еще можно удивить видавших виды мужчин? Ан, нет. Можно. И еще как. Удивлены были практически все. Даже коллеги по службе не избежали этой участи, ибо они тоже не догадывались о существовании этого гигантского аквариума. А «Кровавая Джина», между тем, продолжала разыгрывать из себя гостеприимную хозяйку. Указывая гостям на большой круглый стол, расположенный в центре всего этого великолепия, произнесла, царственно поводя рукой:
– Уважаемые господа, прошу рассаживаться. Следуя принципам демократии, я специально не обозначала места, поэтому можете занимать любое удобное для каждого из вас кресло.
Скорее инстинктивно, чем от ума, приглашенные постарались разместиться так, чтобы военные и разведчики не сидели вперемежку, а находились, по возможности, лицом друг к другу. Дождавшись, когда все, наконец, рассядутся, и с удовлетворением отметив удивление посетителей от окружающей обстановки, женщина пояснила военным (свои то уже поняли, что к чему):
– Я специально избрала местом нашей встречи именно этот зал. Его конструктивная особенность заключается в том, что окружающая нас толща воды с большим количеством движущихся в ней рыб, не дает возможности при помощи лазерной аппаратуры сканировать микровибрацию стен, а значит и подслушивать все, о чем мы с вами будем беседовать. Скажу без ложного хвастовства, что данное помещение является в этом плане самым защищенным на всей территории Соединенных Штатов, поэтому можете говорить без всякого опасения. Все, что будет здесь произнесено не выйдет за пределы этой комнаты ни при каких обстоятельствах.
И тут совсем некстати, ломая весь сценарий предполагаемой беседы, вылез глуповатый и от того напыщенный сверх всякой меры Джон Рэдклифф, номинальный глава всего разведсообщества, всегда отчаянно завидовавший славе ЦРУ, какой бы она ни была:
– Следует ли, миссис Хаспел, из того, что вы нам сейчас сообщили, что президент также не в курсе нашей встречи?
Все с неподдельным интересом повернули головы в его сторону. Рэдклифф, хоть и был дурак дураком, но, как и всякий адвокатишка умел иногда задавать крайне неудобные вопросы. А выглядеть участниками, какого бы то ни было заговора, хоть и не направленного против всеми избранного главы государства, им отчаянно не хотелось. Лицо добродушной хозяйки на миг исказила плохо скрываемая гримаса недовольства, но игнорировать вопрос представителя пропрезидентской партии Джина не могла:
– Вовсе нет, мистер Рэдклифф, вы ошибаетесь. Президент, в общих чертах в курсе нашего собрания. И ему будет, в необходимом объеме, доложено о полученных результатах встречи. Мы ведь живем, пока еще, в демократической стране, являясь ее законопослушными гражданами, которым чужды мысли о каких-то там заговорах, – уколола она своего, как бы непосредственного начальника.
При этом все окружающие заулыбались в ответ на ее реплику, так как все, так или иначе, но без конца участвовали в подобных заговорах по всей планете. Поэтому до всех дошла «соль» ее шутки, кроме разве что самого директора Управления Национальной Разведки. Даже чурбан и солдафон, никогда не блиставший интеллектом – Марк Миллей улыбался во весь рот, чувствуя, что спектакль будет иметь дальнейшее продолжение и роль главного клоуна в нем уже, к счастью, занята.
– Итак, господа, я попросила вас собраться в экстренном порядке, потому что события, разворачивающиеся в мире на наших глазах, требуют незамедлительного и решительного реагирования.
– Вы имеете в виду события, произошедшие в столице нашего противника? – вновь перебил ее Рэдклифф, не столько для того, чтобы показать свою осведомленность, сколько для того. Чтобы показать кто здесь главный.
– Вы правы, Джон, но воскресные события являются всего лишь фоном, на котором разворачиваются основные действия. Поэтому, разрешите мне продолжить? – не скрывая сардонической улыбки на тонких губах, вопросила она.
Директор Управления Национальной Разведки милостиво кивнул ей, разрешая продолжить начатое повествование.
– Здесь собрались главы разведслужб, которые в своей совокупности составляют костяк самого могучего в мире на сегодняшний момент разведсообщества. Могучего, как по количеству сотрудников, так и по оснащенности самыми передовыми технологиями в сфере сбора информации, ее анализа и выработке на его основе методов воздействия на ту или иную ситуацию, – подольстилась хитрая бабка к одной из половин собравшихся.
Одетая в гражданские костюмы половина собравшихся многозначительно закивала головами с выражением исключительного самосознания на своих лицах. Старая грымза была хорошим психологом.
– Так, вот, – продолжила она с прежней улыбкой, – наверное, я не открою Америку, если скажу, что мы были не просто в курсе воскресных событий, но и в какой-то мере являлись их модератором, направляя в нужное для нас русло недовольство некоторой части российской общественности установившимися порядками в стране. Как показала практика, нет на свете неуязвимых личностей. И при должном старании и терпении можно легко переформатировать любое общество по желаемым параметрам при помощи всего пятисот килограммов взрывчатки. Это экономит время и средства, которые при равных обстоятельствах были бы потрачены на расшатывание государственных основ противостоящего нам государственного образования. Это что касается плюсов радикального разрешения конфликтной ситуации между государственными формациями. Теперь мне хотелось бы коснуться и минусов, связанных с этим. В этом здании, как и в Пентагоне стоят новейшие компьютеры с мощнейшими процессорами, которые в постоянном режиме принимают и обрабатывают информацию, стекающуюся из различных источников. И на основании полученных данных выдают рекомендации о реакции на нее с нашей стороны. И в большинстве случаев это всегда срабатывает, но только не тогда, когда дело касается России. Именно поэтому, не полагаясь на машинную логику, мы вынуждены содержать десятки научно-исследовательских и аналитических центров, работающих непосредственно по России, как по нашему главному, если не экономическому, то военному противнику. И все равно, никакая аналитика не дает стопроцентной результативности. Так вышло и на этот раз. Все подсказчики в один голос уверяли, что с физическим уничтожением верхушки злобного Мордора, ситуация для нас в корне изменится в лучшую сторону. И у нас, наконец, появится реальная возможность доделать то, чего не смог добиться клан Клинтонов, а именно – дефрагментации России и схождения ее со сцены мирового влияния по заветам покойного дядюшки Збига[52]. Нашим надеждам, к сожалению, опять не удалось сбыться.
– Милая Джина, – несколько фамильярно обратился к ней директор Агентства Национальной Безопасности – организации остро конкурирующей с ЦРУ, – не слишком ли вы пессимистичны в своих оценках? И не торопите ли вы события? Ведь прошло всего-то четыре дня. Россия большая страна и, как и всякое большое государство, довольно инертна в своей реакции на происходящее. Покойный президент Рейган был большим собирателем русских poslovic и pogovorok, так вот я позволю себе напомнить вам одну из них: «Русские долго напрягают, но потом быстро-быстро передвигаются». Насколько мне известно, на это воскресенье у них намечается нечто вроде общенационального выступления против произвола новых узурпаторов. И еще неизвестно, станет ли это выступление прологом новой русской революции.
– Русские пословицы и поговорки – не ваш конек, а потому я вынуждена вас поправить, дорогой Майкл, – вернула ему подачу Хассел, – как знаток русского языка. Не «напрягают», а «запрягают». Что же касается «напряжения», то Россия фактом своего существования «напрягает» весь цивилизованный мир, вот уже почти целую тысячу лет и конца этому пока я не вижу. Но в одном, вы, безусловно, правы. Во что выльется предстоящая манифестация, никто не знает. Мы вот, например, по итогам воскресной акции никак не могли предположить, что место Бутина займет генерал с замашками природного мазохиста, а не наш сторонник Ведмедев, личность хоть и аморфная, а потому, достаточно послушная в целом. К чему я вам сейчас все это говорю, господа? – задала она риторический вопрос и сама тут же на не него ответила. – А к тому, что радикальные средства хороши, но всегда вносят большую дозу неопределенности в дальнейшем прогнозировании ситуации и к таким методам надо всегда подходить с тщательной осторожностью. И все-таки, все-таки…
– Что? – едва не хором подбодрили ее «рыцари круглого стола», чувствуя подспудно, что сейчас-то начнется самое главное.
– Я всегда утверждала, и буду впредь придерживаться мнения о том, что имея дело с русскими всегда нужно держать за спиной скрещенные пальцы.
– А лучше всего держать за спиной – дубину, – ввернул Миллей, чем удостоился от престарелой миссис благосклонного кивка.
– Вы, миссис Хассел намекаете на нечистоплотную игру русских? – спросил представитель военной разведки Эшкли, смекнув, куда клонит старая карга.
– Вы, как всегда правы, Роберт, – опять засветилась та своей фирменной улыбкой добропорядочной матроны. – Именно это я и имела в виду. Те, кто в ту воскресную ночь присутствовали на совещании в Белом доме, возможно, помнят, что я, рассматривая спутниковые фотоснимки, обратила внимание на то, что русские выкатили на стартовые позиции несоответствующее договору об ОСНВ-3 количество стратегических ракетоносцев, – при этом она сначала посмотрела в сторону Ходжера, а затем перевела взгляд на Ричарда. – Но вы господа тогда не уделили должного внимания моей наблюдательности. А зря.
– Почему же не уделили? – встрепенулся Ходжер. – Насколько я помню, мой коллега, адмирал Ричард, дал вам развернутые пояснения на этот счет. Ричард, в знак полного согласия с разведчиком, наклонил свою голову.
– Да, – еще раз словами подтвердил он реплику коллеги. – Я тоже отлично помню тот эпизод. Но неужели лишний русский бомбовоз стал причиной нашего сегодняшнего экстренного собрания?! Пусть дипломаты предъявляют свои претензии противной стороне. За это им и деньги от казны платят, причем немалые.
– О, нет, конечно! – подхватила Джина слова бывшего подводника. – Из-за такой мелочи я не стала бы всех вас тревожить. Дело, по которому я пригласила вас гораздо серьезнее.
– Ну, так не тяните тогда, миссис Хассел! – нетерпеливо воскликнул доселе молчавший Смит, крайне не любивший когда какая-то важная информация проходила мимо его ушей. – Если у вас имеются сведения сенсационного характера, то прошу вас, излагайте. Мы все находимся на госслужбе и наше время тоже стоит немалых денег налогоплательщикам.
Глухое ворчанье с мест было ярким проявлением солидарности всех собравшихся со словами начальника Бюро разведки при Госдепе.
– Вот именно, господа! Сведения сенсационного характера, не побоюсь этого сказать! – воскликнула баба-яга. – А сейчас, попрошу вас всех отнестись крайне серьезно к информации, которой я поделюсь.
В зале наступила гробовая тишина. Казалось, что даже проплывавшие в аквариуме рыбы прекратили сновать взад и вперед и прильнули к стеклу, чтобы получше расслышать все, что будет сказано. Дождавшись абсолютной тишины, Джина продолжила:
– То, что с русскими нужно быть всегда начеку, было известно задолго до этих событий. Они всегда умели преподносить неприятные сюрпризы. К тому же, несмотря на все наши старания, у них так и не перевелись светлые головы ни в науке, ни в производстве. И вот буквально вчера мы получили реальные доказательства этого прискорбного факта. Господа Харп и Соулз не дадут мне соврать, что мы уже давно проявляем искренний интерес к той возне, что затеяли русские на своем Крайнем Севере. Я имею в виду, так называемый архипелаг «Novaya Zemlya» – бывший когда-то одним из двух полигонов для ядерных испытаний. С приходом к власти Горби[53], взрывы тревожащие местных тюлений прекратились и мы перестали отслеживать обстановку вокруг заброшенного ядерного объекта Советов. Но вот с некоторых пор, а именно с началом нового тысячелетия, мы стали отмечать некоторое непонятное шевеление русских в этом регионе. Сначала они восстановили порушенную ранее военную инфраструктуру – казармы, взлетные полосы, причальные пирсы и так далее. Затем стали в спешном порядке модернизировать старые РЛС «Печора» возводить новые «Воронежи», мотивируя это желанием залатать прорехи в стратегическом сегменте ПВО-ПРО, что хотя и вызвало у нас определенный интерес, но все же как-то еще укладывалось в логику событий. Напуганные нашими возможностями по прорыву воздушного пространства Югославии и Ирака, рано или поздно, они должны были предпринять подобные шаги к обеспечению своей безопасности. Но вот с некоторых пор помимо всего прочего до нас стали доходить окольными путями сведения о том, что русские не захотели ограничиваться укреплением информационного пространства о воздушной обстановке на своих северных рубежах. В разбросанные по архипелагу поселки стали прибывать группы ученых-физиков, чья специальность говорила о сфере их деятельности в области создания оружия на так называемых «новых физических принципах», широко рекламируемых их погибшим в воскресенье министром обороны. Особую нашу тревогу вызвала группа ученых во главе с Игорем Вострецовым, обосновавшаяся в поселке под названием, – тут она, видимо не слишком надеясь на свою память, связанную с труднопроизносимыми русскими словами, заглянула в бумаги, разложенные перед ней на столе, – Белушья Губа.
– Вострецов, Вострецов, – задумчиво потер лоб военный разведчик Эшкли, стараясь вспомнить, при каких обстоятельствах ему уже встречалась эта фамилия. – Это не тот ли Вострецов, который подгадил нам при продаже некоего секретного устройства, вынув из него детали, составляющие ноу-хау всего изделия, а затем переживший неудачное покушение на свою жизнь?
– Браво! – захлопала в морщинистые ладошки бойкая старушенция. – Отдаю должное вашей феноменальной памяти, Роберт! Это именно тот, о ком я и говорила. Так, вот, вслед за этой группой в поселок, который как раз расположен в месте, где находился ранее основной пункт наблюдения и руководства ядерными испытаниями, с мощной и широко развернутой инфраструктурой подземных укреплений, стали прибывать с Большой Земли грузы непонятного назначения. Воздушное наблюдение, проводимое в соответствие с ДОН[54], не дало никаких практических результатов. Причем, наша космическая разведка, – она опять кивнула в сторону Харпа и Соулза, – сколько не старалась, но тоже так и не смогла засечь на поверхности хоть сколько-нибудь интересной активности по монтажу специфической аппаратуры. Это значит, что все работы были произведены в условиях подземелья, что в свою очередь наводит на мысль об испытаниях особо секретных видов нового вооружения. Не так ли, господа?
Директор Агентства геопространственной разведки Харп и Директор Национального Управления Военно-Космической Разведки Соулз, словно китайские болванчики на комоде, дружно и в такт закивали, полностью соглашаясь с очевидными выводами мадам из ЦРУ. А та продолжала в свою очередь витийствовать:
– Мы неоднократно делали запросы российской стороне по поводу нашей обеспокоенностью их активной деятельностью в этом районе и настаивали на проведении инспекции. Однако русские с завидной упорностью отклоняли все наши запросы, мотивируя свою позицию тем, что датчики МАГАТЭ расположенные на месте бывшего полигона не фиксируют никаких нарушений моратория на проведение ядерных взрывов. Что же касается всего остального, так это никого не должно волновать, и они не обязаны ни перед кем отчитываться в своей деятельности не связанной с ограничительными договорами. Согласитесь, что такой ответ не мог не разжечь еще большего нашего любопытства с нашей стороны. Не буду утомлять собравшихся рассказами о том, как нам путем неимоверных усилий все же удалось обзавестись агентурой имеющей непосредственный выход на основных фигурантов нашего внимания – академика Вострецова и его соратника Боголюбова. Кто и что это за агентура, пусть останется нашим маленьким корпоративным секретом и большой гордостью. Нашему агенту удалось внедриться в состав приемной комиссии по новым и перспективным образцам вооружений. Нечто сродни нашей DARPA[55]. Скажу лишь одно. Через это маленькое окошко нам удалось заглянуть в самую сокровенную тайну российского, не побоюсь сказать, супероружия.
– Продолжение бутинского мультсериала о русской «вундерваффе»?! – скорчил презрительную гримасу генштабист Миллея.
– Вы, генерал, все еще считаете мультиками, показанные в марте 18-го образцы нового русского оружия? – горько усмехнулась, всю жизнь, выдававшая себя за журналистку, бабуля.
– А разве может быть иначе? Их военного бюджета могло хватить лишь на низкопробную анимацию. И мы, военные, и дальше будем придерживаться этих выводов, пока они не будут опровергнуты практикой его применения, – с уверенностью ответил он ей.
– Я не стану вступать в бесполезную полемику, но думаю, что вам, прежде чем настаивать на своем мнении, было бы совсем неплохо прежде проконсультироваться с теми, кто действительно держит руку на пульсе русского медведя, – и она опять кивнула в сторону Харпа и Соулза. – Мы с вами отвлеклись от основной тематики, поэтому, разрешите мне продолжить свое повествование.
И не дожидаясь разрешительного жеста, в котором и не нуждалась, тем более от руководителя сторонней организации, она продолжила.
– Это по части созидания русские не соперники цивилизованному миру, однако, все, что касается методов и способов разрушения, то тут они дадут фору любому государству. Наглядным подтверждением моих слов могут служить вот эти кадры, – она кивнула кому-то невидимому и в зале разом потух свет, а стенка одного из аквариумов моментально превратилась из прозрачной в непроницаемую матовую.
Застрекотал еле слышно скрытый проектор и на сотворенном экране в полной тишине началась кинохроника, видимо снятая скрытой камерой, т. к. изображение иногда подергивалось и перекашивалось, что не мешало зрителям наблюдать поистине фантастическую картину. Вначале объектив камеры охватил панораму места действия. На экране промелькнули кадры угрюмых скал, кое-где покрытых снегом, потом объектив мазнул в сторону и зрители увидели море – седое и всклокоченное при соприкосновении волн с берегом. В небе суматошно носились полярные птицы, названия которых почти никто из присутствующих не знал. Вроде ничего особенного. Качество съемки было ниже среднего. Затем камера сделала поворот, и ее подслеповатый глаз упал на небольшое (по крайней мере, так почудилось зрителям) плато – удивительно ровное и гладкое, что никак не вязалось с окружающим диким пейзажем, не терпящим никаких прилизанных человеческими руками форм. Какое-то время ничего не происходило и сидящие в удобных креслах мужчины начали в нетерпении ворочаться, поскрипывая кожей обивки. А потом, вдруг, разом все изменилось. Ровное до сего момента плато «треснуло» и стало разъезжаться в стороны, оказавшись крышкой подземной шахты из которой через некоторое время, не спеша начала подниматься платформа, на которой, словно перекормленная летней листвой гусеница, лежала очень похожая на нее конструкция. Ее отличие от природной гусеницы заключалось лишь в том, что она целиком состояла из хромированного, а потому блестящего на солнце металла, сплошь утыканного какими-то антеннами и прочими непонятными отростками. Невольный вздох искреннего недоумения тихой волной прокатился по залу.
– Что это?! – с придыханием спросил Тимоти Рай, командующий стратегическим крылом военно-воздушных сил, выражая и подчеркивая этим всеобщее изумление. Хассел могла только порадоваться тому, что, наконец, расшевелила этих спящих на ходу бегемотов.
– Это, как выразился наш агент в сопроводительном пояснении к кадрам данного фильма, так называемый «ускоритель Боголюбова». А выражаясь простым языком – протонный ускоритель, нечто вроде хорошо всем известного лазера, только без его недостатков и на десятки порядков мощнее его. В общем, представляю публике «абсолютное оружие», противостоять которому никто и никогда не сможет. Ну, разве что попытается создать его аналог. Но я не вижу даже предпосылок к этому ни у нас, ни у наших союзников, – с ноткой мрачного торжества возвестила цэрэушница.
Все не отрываясь, пялились на экран, где по «телу» металлической «гусеницы» забегали разноцветные огоньки, с каждой секундой ускоряя свой бег, пока он не превратился в сплошное сияние рождественской елки. Это действо продолжалось от силы секунд 20–25. Люди смотрели на огненную феерию во все глаз, затаив дыхание, боясь пропустить что-то особенно важное. Но время шло, а на экране ничего особенного не происходило. Сияние «бегущих» огоньков замедлилось, а потом и вовсе прекратилось. «Гусеница» еще какое-то непродолжительное время постояла, а затем так же медленно, как и поднималась из чрева шахты, начала вновь туда опускаться, пока створки не сомкнулись над ней, завершая, тем самым, малопонятный акт.
– Э-э-э, миссис Хассел, – проблеял, все еще не пришедший в себя до конца от увиденного, Смит, – не могли бы вы, как-то прокомментировать кадры киносъемки, а затем дать, по возможности, полную характеристику, изображенного на ней объекта?
– Да! Да! – раздались отовсюду голоса поддержки.
– Охотно, господа! – не стала чваниться хозяйка. – Утром, в воскресенье, незадолго до событий в Москве, на бывшем ядерном полигоне, расположенном в районе архипелага Novaya Zemlya было испытано оружие использующее «направленную энергию». Группа русских ученых под руководством академика Вострецова путем длительных научных изысканий удалось разработать технологию так называемого, – Джина опять наклонилась над своими бумагами, чтобы процитировать, – «компактного модульного трехмерного линейного ускорителя на обратной волне». Одним словом, перед вами был представлен протонный ускоритель – универсальное средство разведки, а главное – универсальное средство поражения. Как сообщил наш источник, находившийся прямо на командном пункте, академик Вострецов делая пояснения приемной комиссии перед демонстрацией возможности установки, особо подчеркнул ее свойства по разведке и уничтожению объектов противника. Свойства разведки заключаются в том, что при облучении потоком протонов любое ядерное устройство начинает генерироваться собственное избыточное излучение и это излучение не составляет никакого труда засечь средствами технического наблюдения. Свойства поражения характеризуются тем, что при увеличении мощности протонных импульсов произойдет либо мгновенный взрыв делящегося вещества без запуска цепной реакции, либо «тлеющая» аннигиляция.
– Нельзя ли это изложить как-то попроще и желательно на примерах? – встрял адмирал Гэйди. – Мы-то все тут по большей части практики, а не теоретики.
– Можно попроще и на примере, – сытой кошкой промурлыкала «старуха-Шапокляк». – Вот, к примеру, в глубинах Мирового океана скользит наша подлодка типа «Огайо» с 24-мя «Трайдентами» на борту и мистером Ричардом в командной рубке. Глубина, примерно триста метров. Мистер Ричард попивает мокко, только что принесенное стюардом, и находится в состоянии полной уверенности в своей неуязвимости.
Вице-адмирал Ричард недовольно хрюкнул на произнесенную Джиной тираду, но сдержался и не стал комментировать эту ахинею. А бабку понесло дальше:
– В это время, где-то высоко над землей летит и тарахтит моторами старенький «ильюшин» – милях в двухстах от нашего адмирала. Русский оператор «установки», расположенной на борту самолета, в медвежьей шубе и валенках, опрокинув в себя стакан водки, включает свою аппаратуру на минимальную мощность и через несколько секунд получает исчерпывающую информацию о месте расположения в глубинах океана нашего адмирала, вместе с атомным реактором, ядерными боеголовками и остывшим кофе. Под воздействием паров спирта ему в голову приходит идея пошутить над «пиндосами» как они нас называют, и он немного добавляет мощности излучения. Достаточно каких-то долей секунд для того чтобы «перегруженный» реактор двигательной установки самопроизвольно заглушился, необратимо выйдя из строя на веки вечные. Затем, испугавшись своей пьяной выходки, «русский Ваня» решив замести следы своего хулиганского поступка, добавляет еще большей мощности излучения и краса и гордость U. S.NAVY в течение нескольких секунд тихо и мирно испаряется на глубине. Через месяц безуспешных поисков пропавшей субмарины, бравые ребята из Корпуса морской пехоты в парадных мундирах хоронят ваш пустой гроб, господин адмирал, покрытый звездно-полосатым флагом на Арлингтонском кладбище, а ваша молодая супруга, вся в слезах, с траурной церемонии спешит в финансовый отдел Минобороны, чтобы оформить пенсию по случаю потери кормильца.
– Ну, знаете ли?! – попробовал в порыве праведного негодования приподняться из тесного креслица здоровенный адмирал. – Я никак не ожидал услышать подобную бестактность из ваших уст, миссис Хаспел!
В зале послышались смешки со стороны разведчиков и глухое ворчание со стороны военных.
– А что вас, собственно говоря, не устраивает в моем рассказе?! По-моему все достаточно правдоподобно изложено, по крайней мере, то, что касается нашей стороны. А по поводу русских, то да, я позволила себе некоторую гиперболу при их описании. Вы уж простите мою журналистскую привычку, – скокетничала она.
– Хорошо, – решил загасить огонек конфликта директор РУМО. – Однако если убрать за скобки ваши литературные гиперболы, насколько ваша информация соответствует действительности? Я имею в виду, насколько точны сведения о дальности обнаружения этим устройством наших подлодок и эффективность их нейтрализации? Имеются ли в вашем распоряжении материалы из других источников?
Ответить ей не все эти каверзные вопросы не дал Кристофер Скоулз, чье ведомство отвечало за средства космического наблюдения. Обведя собравшихся печальными глазами старого бульдога, он, вздохнув, по-стариковски протяжно, негромким голосом дал пояснения:
– Зафиксировать факт испытаний русской установки не представлялось возможным. Район проведения испытаний русские заранее объявили закрытой зоной. А наши самолеты-разведчики, поднятые с базы в Тромсе, русские встретили посреди Баренцева моря и посредством агрессивных маневров своими МиГ-31 вынудили наших пилотов вернуться с полдороги. С нашей спутниковой группировкой, сосредоточившей свое внимание на данном участке, они поступили еще проще. Врубили на всю катушку широкополосную станцию постановки помех «Москва-1» и наши средства объективного наблюдения и контроля разом ослепли и оглохли. Поэтому нам не удалось не то, что снять на видео процесс испытаний, но даже сделать хоть какое-нибудь фото.
– То есть как это, ослепли и оглохли?! – возмутился Рэдклифф, всерьез считавший свою страну пупом, если не Вселенной, то уж, по крайней мере, Земли.
– А вот так, – развел руками Соулз, – как строгие родители не в меру шаловливого ребенка: подошли и отняли фонарик, чтобы дитя под одеялом не рассматривало картинки отцовского порножурнала.
– Вы что же, хотите сказать, что наша космическая разведка, в которую мы без устали вкладываем миллиарды каждый год, настолько беспомощна, перед отсталой в техническом плане Россией?
– Увы, – вздохнул и всплеснул руками брыластый Соулз.
– И все-таки хотелось бы узнать, каков был итог испытаний? И уточнить, э-э-э, хотя бы общие характеристики аппарата, – осторожно вклинился адмирал Ходжер, – для формирования стратегии нашего ответа.
– Наш агент, хоть и в скупых выражениях, но достаточно емко оценил это новое детище русского ВПК. Суть испытаний заключалась в способности аппарата локализовать в пространстве чужеродный объект, коим была столько наделавшая шума гиперзвуковая ракета с ядерным двигателем под названием «Буревестник».
– Насколько я знаю, – бесцеремонно перебил ее Ричард, не прощавший шуток в свой адрес, – «Буревестник» не обладает качествами гиперзвуковой ракеты.
– Вынуждена вас огорчить, мой адмирал. Я не знаю почему, но ваша информация устарела. За два года с момента ее анонсирования русские провели по ходу испытаний еще и модернизацию своей «птички». И теперь она летает, как минимум, со скоростью в 6 Мах. Да. Так вот, обнаружить в пространстве путем сканирования слабым потоком протонов изотопный след от работающего реактора, а затем увеличив мощность и плотность излучения привести двигательную установку в негодность, заглушив реактор, русским удалось без малейших помех. Эту операцию русские блестяще провели на ваших глазах, когда до объекта было приблизительно 450 миль. При этом, как утверждает наш источник, мощность энергетического пучка составляла всего лишь 4–5 % от максимальной. Увеличь русские мощность еще на 2–3 % и объект был бы полностью аннигилирован. Независимо от его массы и скорости.
Сидящие в креслах лысые и убеленные сединами мужчины нервно заворочались, прикидывая про себя, какими бедами для них может обернуться гонка вооружений, которую им негласно объявила Россия.
И тут подал голос, командующий стратегическим крылом ВВС, скрипуче интересуясь:
– А ваш источник не говорил что произойдет, если мощность пучка будет составлять, скажем, 100 % от расчетной?
– В ходе доклада академика приемной комиссией ему был задан аналогичный вопрос, – произнесла Хаспел и тут, пожалуй впервые с начала совещания улыбка с ее благообразного личика стекла, как потекшая с ресниц тушь и она испуганно замолчала.
