Юрий Витальевич Яньшин
Все правые руки
Полуянов окончил сборы, и ни сказав больше, ни слова, кивнул на прощание присутствующим и покинул зал совещаний. Почти никто не заметил, как обменялись кивками Юрьев и Околоков. После чего министр внутренних дел достал из внутреннего кармана кителя мобильный телефон и бросил в него пару кратких фраз.
– Ну, что ж, господа-товарищи, место министра финансов у нас вакантно, поэтому я, пожалуй, предложу его все тому же Сергею Юрьевичу Глазыреву, тем более, что в истории Советского Союза уже имелся подобный прецедент, когда посты министра финансов и руководителя Госбанка находились в одних руках. Я полагаю, что Сергей Юрьевич справится с этой работой, если мы все дружно ему поможем. Как, Сергей Юрьевич, справитесь? – обратился он уже в сторону Глазырева.
Тот нисколько не удивившись данному предложению, коротко кивнул в знак согласия. Отсутствие его удивления говорило о том, что подобное развитие сценария, как минимум проговаривалось между ними накануне, а значит, предстоящая отставка министра финансов была запланирована.
– Высший Военный Совет дал мне карт-бланш на формирование Кабинета Министров, поэтому ваше назначение на этот пост я подпишу, сегодня же, – продолжил он наставлять Глазырева. – В какой-то мере это даже облегчит вам задачу по формированию аудиторской комиссии в отношении Центробанка, так как не потребуется дополнительных согласований с Минфином.
– Я тоже так думаю, – разлепил губы счастливый обладатель двух министерских (руководитель Центробанка по своему статусу приравнен к министру) портфелей. – Можно даже на этой основе организовать взаимный аудит двух ведомств, с привлечением, разумеется, сторонних организаций.
– Вот и отлично. Время не терпит, поэтому займитесь этим прямо завтра. А мы пока продолжим. Максим Геннадьевич, – перевел свой взгляд Юрьев, на сидящего неподалеку министра экономического развития, – вчера, при ознакомительной встрече я просил вас скинуть мне на почту рекомендации вашего министерства по стратегии дальнейшего экономического развития страны и оптимизации процессов в условиях кризисной ситуации. Я благодарен вам за то, что вы оперативно отреагировали на мою просьбу, и уже вечером мне посчастливилось ознакомиться с эпохальным шестидесятистраничным плодом неустанной деятельности вашего министерства за полгода.
Ехидство так и сквозило в словах Бориса Ивановича, поэтому видя незавидную участь покинувших до этого зал заседаний, Максим Геннадьевич Решетов нервно заерзал на своем стуле. А Юрьев продолжал изливать свою желчь на недавнего назначенца покойного президента.
– Да. Так вот. Насколько я в курсе, при вашем назначении на пост министра Минэкономразвития, состоявшемся в начале этого года, вам было поручено президентом в течение шести месяцев разработать среднесрочную программу по отраслевому развитию экономики, с учетом общемировых кризисных процессов, резкого падения цен на наши основные экспортные сырьевые ресурсы и лавинообразного развития пандемии. Неделю назад, как раз истекли данные вам полгода для разработки мер, призванных адаптировать экономику к новым реалиям и смягчить нагрузку на бюджет страны. Признаюсь вам, я и не ожидал высокого полета мыслей ваших подчиненных, но то, что я вчера прочитал, меня просто вогнало в ступор. Я наивно полагал, что будут, какие либо графики, расчеты, рекомендации. Надеялся увидеть предложения по отраслевому стимулированию производства путем регулирования процентных ставок по кредитам – где-то поменьше, а где-то и так сойдет. Думал, увижу предложения по срочному созданию новых рабочих мест, как это было в Штатах 30-х годов, для потерявших работу, потому что тупая раздача денег, как это сейчас делают на Западе, нам не подходит. У вас прямая связь с Патентным бюро. Почему бы вам не взять было трубку, позвонить им и поинтересоваться о новых технологиях? А потом, выбрав наиболее перспективные новации, предложить их к государственному финансированию. Каждый день проводятся по стране выставки нового оборудования и технологий. Где ваши представители на этих мероприятиях? Полгода времени ушло на составление целым министерством шестидесятистраничного убористого текста, в котором я не обнаружил никаких инновационных идей. Сплошные штампы типа «углубить», «расширить», «повысить» и прочая литературная вода. Ни одного предложения по оптимизации государственных расходов, ни одной идеи по сокращению логистических цепочек. Прошло полгода, а в итоге – гора родила мышь. Вместо этого одни стенания по поводу того, что все плохо, а будет еще хуже, и вообще мы все умрем. О том, что все плохо я знаю и без вас из закрытых отчетов Росстата. А для того, чтобы знать, что мы все, в конце концов, умрем, не нужно содержать штат целого министерства. Достаточно нанять двух-трех профессиональных плакальщиц на похоронах. Для чего, скажите мне на милость нужно министерство экономического развития, которое не предлагает никаких путей для этого? Можете не отвечать, потому что вопрос риторический. Право слово, от советского Госплана было куда больше пользы, чем от вас. Те, хотя бы пытались предугадать тенденции мирового развития и рассчитать оптимальные алгоритмы для количества и ценообразования изготовляемой продукции, чтобы избежать дефицита или перепроизводства. Получалось плохо, но они хотя бы пытались что-то делать в этом направлении. Да я вам, не сходя с этого места, могу назвать, как минимум два способа сократить госрасходы и один способ по увеличению темпа товарного производства. Хотите?! Пожалуйста. Что касается сокращения расходов, то можно с этой целью, вполне безболезненно ликвидировать ваше министерство, вкупе с Пенсионным Фондом.
При последних словах Председатель пенсионного фонда дернулся, как будто его средь бела дня ударило молнией. Он замер, почти не дыша, с лицом белым как мел.
– Увеличить темпы производства, – меж тем продолжал Юрьев, – можно путем стимулирования потребления. А для этого, в свою очередь нужны три вещи. Снижение кредитной ставки для производителей и потребителей. Вливание денег в реальные сектора экономики для реализации прорывных мегапроектов, а не тупое сидение на мешках с деньгами. Ну и дополнительная денежная эмиссия, дабы увеличить потребительский спрос. Потому как людям, находящимся в стесненных материальных обстоятельствах, связанных с «удаленкой», элементарно не хватает денег на приобретение товаров первой необходимости. Как вам, мои предложения?
Тут не выдержал и встал во весь рост на защиту своего коллеги с трясущимися от отчаяния губами, бывший министр финансов в предыдущем составе правительства, а ныне Председатель Счетной палаты – Алексей Леонидович Курдин.
– Прошу расширенное собрание Правительства разрешить мне высказаться по данному вопросу.
– Разрешаю, – от имени всего собрания согласно кивнул Юрьев, предчувствуя новую схватку.
– Все началось с поднятия нового (старого) флага над кремлевскими стенами. И вот в результате этого, я уже час с ужасом наблюдаю за разворачивающимся на глазах всего населения шабашем охлократии, захватившей умы и сердца большого количества людей.
– Что вы называете шабашем охлократии? Радость людей по поводу возврата к потерянным истокам? – перебил его Юрьев, насупив брови. – Не зарывайтесь, и не оскорбляйте народ, называя его уничижительным именем. Ведите себя прилично, гАспАдин Курдин.
– Хорошо, – согласился он, поняв, что перегнул с эпитетами. – Однако моя гражданская позиция не позволяет мне покорно соглашаться с тем, что новая власть вместо того, чтобы проложить новые вехи к процветанию, тянет страну в пучину прошлого. Каким бы ни было славным прошлым, нельзя бесконечно пытаться эксплуатировать некоторые его положительные моменты. Невозможно дважды войти в одну и ту же реку. Понимаете ли вы это, ослепленные ностальгией по давно ушедшим временам своей молодости? – в свою очередь решил заняться риторикой главный счетовод страны, обращаясь к премьеру.
– О попытках вхождения в одну и ту же реку никто не заикался, – тут же парировал его слова Юрьев. – Речь идет о том, что в начале 90-х «гарвардские мальчики» в розовых штанишках, навроде вас и ваших коллег по либертарианскому цеху сумели заставить всю страну свернуть с широкого проспекта на проселочную дорогу, заканчивающуюся тупиком. А мы всего лишь делаем попытку отыскать утерянную магистраль на следующем витке новой для нас экономической модели развития.
– О какой такой магистрали вы изволили вести речь?! – невежливо перебил премьера бывший минфиновец. – Вы же тянете нас в «совковое» болото, из которого мы кое-как выбрались, и которое уже показало свою неэффективность тем, что от него отказались во всем мире. Даже латиноамериканские леваки! А вы нам тут предлагаете возродить Госплан!
– А Китай тоже, по-вашему, идет не той дорогой? – хитро прищурился Юрьев.
– Китай – это отдельная тема для разговора. Это не страна. Это отдельная цивилизация. И там тоже имеются свои нюансы, о которых сейчас не время и не место дискутировать.
Юрьев покачал головой, как бы соглашаясь с тезисом об иномирном происхождении Китая, а затем выдал:
– А я вам скажу даже больше. Система квотирования в ЕС, что это, по-вашему, как не скрытая флером ложного либерализма форма государственного планирования? Те же самые функции, призванные регулировать рынок от дефицита и перепроизводства. Это единственно верное направление в сложившихся реалиях, но и Госплан, поверьте на слово, тоже уже не выход. Это хороший, но пройденный этап. В свое время, если вы помните из научной литературы, мой дальний предшественник на этом посту – Алексей Николаевич Косыгин всерьез задумывался еще в шестидесятых годах о внедрении всеобъемлющей компьютерной системы, призванной в качестве универсального регулировщика экономических процессов. Однако несовершенство технической базы того времени не позволили ему осуществить задуманное. А ведь получись тогда у него хотя бы ввести в строй некий прототип электронной паутины, собирающей и суммирующей все процессы от планирования, производства и конечного потребления, то кто его знает, может быть, мы уже давно бы жили при коммунизме. Сейчас же, с развитием всемирной паутины интернета, эта идея из сферы фантастики, плавно перемещается в сферу прикладных задач.
Здесь Юрьев сделал паузу, чтобы немного передохнуть и собраться с мыслями. Впрочем, пауза длилась недолго. Борис Иванович, видимо окончательно решил судьбу бывшего министра финансов и личного друга покойного президента, а потому не мешкая перешел в контратаку:
– Я смотрю, Алексей Леонидович, что вы тоже, как и министерство экономического развития любите поспать. И пребываете в благостном сне с начала нулевых. Просыпайтесь, голубчик! Тучные годы уже миновали человечество. Тотальный дефицит всего и вся, начиная с минеральных ископаемых и заканчивая пресной водой и чистым воздухом, подвели нас жестокой рукой к этому нелегкому выбору. Снижение ресурсной базы отмечается по всем направлениям. В условиях их ограниченности, у человечества просто нет иного выхода, как вернуться к жестким мерам по планированию во всех отраслях народного хозяйства, включая вопросы демографии. Не мы своей прихотью, а время и обстоятельства окружающей среды диктуют нам условия по возвращению к социалистической модели хозяйствования. Это уже начали признавать даже так любимые вами западные либералы и корифеи от экономики, отягощенные лаврами нобелевского лауреатства. И у нас сейчас появился реальный шанс, с учетом прошлых ошибок, возглавить это общемировое движение или, на худой конец, быть в его авангарде наряду со все тем же Китаем.
– В ваших словах, уважаемый Борис Иванович, имеется существенный разрыв логической цепочки. Вы с одной стороны ратуете за увеличение рабочих мест, а с другой – говорите о тотальном их сокращении, – не сдавался Курдин. – Вы уж, простите, выберите, крест снять или трусы надеть.
– Православные, к коим я себя причисляю, ходят в баню, не снимая нательных крестов, – не принял его шутки Юрьев. – А в моих рассуждениях нет никакой алогичности. Речь идет не о тупом сокращении рабочих мест, а о грамотном их перераспределении. Все в том же Пенсионном фонде заняты более ста тысяч человек. Две трети, из которых – толстомясые тетки, наевшие телеса за игрой в «косынку» и получающие за это немалые деньги, в то время, как остро не хватает медсестер и воспитателей в детских садах. Да, что там далеко ходить? Вы вон полюбуйтесь на Максима Анатольевича, – кивнул он на застывшего в ужасе ста пятидесяти килограммового Председателя Пенсионного фонда. На него глянуть, так сразу видно, куда уходят отчисления граждан с их зарплат. Максим Анатольевич, – обратился он уже к Точилину, – на какие средства вы недавно купили себе квартиру в центре Москвы за четыреста миллионов рублей? А еще мамашу свою обеспечили нехилым жильем за триста миллионов. Небось, тридцать лет не ели и не пили, а все экономили денежки? А ведь хатёнки надобно еще и обставить, как следует. Ладно, сидите, а то я смотрю, вам даже сидеть тяжеловато при такой комплекции. Кстати, это относится ко всем чиновникам, я непременно выясню в ближайшее время, обоснованность начисленных вам зарплат. А уж декларирования материального состояния с проверкой на лояльность, никому из вас избежать не удастся. И что-то мне подсказывает, что это будет еще один источник для пополнения государственной казны.
– Вы понимаете, что вы несете!? – в ужасе отшатнулся, все еще стоящий Курдин. – На вас сейчас смотрит вся страна. А вы, на голубом глазу экранов телевизоров, заявляете о ликвидации главнейшего института по социальному обеспечению граждан! Вы хоть понимаете, какая сейчас поднимется паника?! Сорок миллионов пенсионеров! Да вас вперед ногами вынесут из этого здания! Мало вам потрясений 90-х?! Хотите развязать гражданскую войну?!
Юрьев открыл было рот, чтобы ответить потерявшему «берега» главе Счетной палаты, но тут ему внезапно пришел на помощь, только что назначенный министр финансов, он же главный банкир страны:
– Борис Иванович, можно я отвечу?
Премьер мотнул головой, давая понять, что не против заступничества со стороны своего протеже.
– Во-первых, Алексей Леонидович, не надо кликушествовать, косвенно призывая народ к восстанию против новой власти. Эта ваша тонкая игра на чувствах людей не сработает. Мы тоже читали методички Джина Шарпа[72]. Во-вторых, не надо так плохо думать о своем народе, если конечно вы считаете себя его частью. А в-третьих, кто вам сказал, что нельзя обойтись без такой прокладочной структуры между органами исполнительной власти и людьми, как Пенсионный фонд? Обходились ведь как-то до 22 декабря 1990-го года[73]. И неплохо обходились, при том, что население было почти в два раза большим, чем ныне. Пенсионный фонд был создан в подражание американским негосударственным пенсионным фондам, занимающимся аккумулированием средств потенциальных пенсионеров для размещения их в наиболее выгодные коммерческие проекты. Никто не против того, чтобы и у нас они существовали, но только не как государственная организация. Хотите получать дополнительную пенсию? Пожалуйста. Формируйте негосударственный пенсионный фонд и вкладывайте в него сколько угодно. Но коммерческие риски, связанные с этим, государство брать на себя не намерено. Я, наверное, не открою государственной тайны, если скажу, что все сведения о пенсионерах и о легально работающих гражданах уже давно находятся на серверах не только Пенсионного фонда, Главного управления соцзащиты населения, но и Федеральной налоговой службы. С самого рождения и до смерти гражданина, сведения о его легальных доходах, включая заработок, вычетах, положенных льготах, стекаются туда. Там они хранятся, дополняются, обрабатываются для последующего автоматического расчета пенсионных выплат и прочих пособий. А отчисляемые в Фонд средства от прибыли предприятий и зарплат граждан, прежде чем осесть в нем, все равно проходят через корсчета министерства финансов. Поэтому нет никакой разницы от того, кто будет начислять пенсию Ивану Ивановичу Иванову – Минфин или Пенсионный фонд. В данном случае, Пенсионный фонд является лишним звеном в цепочке. Чтобы сымитировать свою необходимость, сотрудники Фонда лишь делают вид, что начисляют пенсии, все за них делает автоматика. Они же, по-настоящему заняты лишь тем, что играют в «футбол» с органами соцзащиты, отфутболивая граждан, когда те пытаются на практике реализовать свои права на отдельные виды льгот. В принципе, помочь гражданам рассчитать пенсию может любое отделение МФЦ[74], используя мощности своей АИС[75], тоже, кстати, участвующей в сборе информации о гражданах. Так что, никакой паники и коллапса не произойдет. У меня все.
– Вот видите, Алексей Леонидович, – довольным голосом сообщил премьер, обрадованный нежданной поддержкой, – как все просто на самом деле.
– Ну да, при ваших-то масштабах, что вам стоит выкинуть на обочину более ста тысяч граждан? – хмыкнул Курдин.
– Почему же на обочину? Кушать захотят, всегда смогут себе найти работу. С оттоком гастарбайтеров из Средней Азии, в связи с пандемией и закрытием границ, образовалась острая нехватка в работниках коммунального хозяйства. И потом, почему вы считаете, что мы ограничимся этими ста тысячами? Насколько я знаю, функции Счетной палаты, дублируют деятельность Главного Контрольно-Ревизионного Управления с его разветвлениями по министерствам и регионам. Поэтому в деятельности возглавляемой вами структуры я не нахожу особого смысла. И советую вам заранее позаботиться о приложении своих талантов в какой-нибудь иной сфере.
– Ликвидировав Счетную палату, вы подрываете государственные устои, за которые так ратуете на публике. Вы уничтожаете один из немногих оставшихся институтов власти направленных на борьбу с разбазариванием народных средств и коррупцией! Сейчас вы закрываете Пенсионный фонд и Счетную палату, а завтра вы откроете газовые камеры для всех несогласных с вашим узурпаторским режимом! – фальцетом выкрикнул Курдин и уселся на свое место, гордо скрестив руки на груди.
Вот эта его подбоченившаяся поза вывела из себя Юрьева больше чем брошенные в лицо слова обвинений чуть ли не в фашизме. Плотину прорвало. Борис Иванович, обычно сохраняющий спокойствие и тактичность в общении даже с малоприятными людьми, не стал сдерживать себя.
– Послушайте, вы, борец за сохранность народного добра, – начал он негромко, но постепенно повышая тональность. – О том, как вы стоите на страже государственных интересов известно еще с 2012-го года. Ведь это вы тогда возглавили деканат «Свободной науки и искусств» при санкт-петербургском госуниверситете, попечителем которого является «Bard-College», организованный и возглавляемый представителями семейства Сорос[76]. И в 2013-м вы самолично приняли от него подношение в размере двух с половиной миллионов долларов, о чем имеются документально оформленные свидетельства. А о том, какие предметы там преподают, и какие преподаватели там работают, говорят полицейские сводки о неоднократном задержании студентов и преподавателей этого факультета во время несанкционированных антиправительственных выступлений.
И уже окончательно потеряв контроль над своими эмоциями Юрьев прорычал:
– Никакой вы не защитник! Вы – термит, изнутри выгрызающий древо государства, питающийся его соками и тут же, не сходя с места, гадящий, отравляя своими экскрементами его нутро.
– Господин Генеральный прокурор! – вскочил Курдин, потрясая в воздухе своими кулачками и одновременно поправляя сползающие на нос очки. – Я прошу вас немедленно зафиксировать и отреагировать на публичные оскорбления в мой адрес со стороны этого человека!
– Есть, отреагировать! – вскочил со своего места Краснин. – Конвой! – трубным голосом позвал он охранников, видимо заранее расположившихся в соседнем помещении и ждущих условного сигнала.
В зал почти ворвались, топая рифлеными подошвами ботинок по навощенным паркетинам, несколько тяжело экипированных СОБРовцев. Подойдя, к оторопевшему от невероятности происходящего Курдину, они без лишних разговоров заломили ему руки назад, бесцеремонно возя мордой по столу, пока надевали наручники.
– Господин, Курдин! – завывающим голосом огласил атмосферу Генпрокурор. – Вы арестованы по подозрению в организации и активном участии в подрывной деятельности против государственной власти при содействии иностранных разведывательных сообществ. Увести задержанного! – после чего с видом сияющего от осознания выполненного долга самовара, с шумом брякнулся на свой стул.
Находящегося в полной прострации Курдина, потащили неласково к выходу, почти что на руках, так как ноги Алексея Леонидовича отказывались подчиняться своему хозяину. В зале начиналась тихая паника. Еще час назад все эти уверенные в себе «слуги народа», живущие почему-то лучше своего сюзерена, всем своим видом излучали незыблемость и относительную неприкасаемость бюрократической верхушки. Сейчас же они представляли собой стайку растерявшихся ребятишек из детского сада, притихших под грозным взором старшей воспитательницы.
– Вот как надо бороться с коррупцией и изменой Родине, Максут Игоревич! – бросил реплику Юрьев в сторону министра цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Дашаева. – Публично и без лишней волокиты! Возьмите себе это на заметку при освещении подобных мероприятий в будущем.
Дашаев подобно китайскому болванчику закачал головой, но не в стороны, а вверх-вниз.
– Господин, Фальков! – воскликнул уже вошедший в раж опричнины Юрьев, обращаясь к министру науки и высшего образования. Тот, бледнее самой смерти, тяжко поднялся со своего места. – Почему у вас под носом процветает в госуниверситете антиправительственная секта заговорщиков, да еще и финансируемая из госбюджета?
И не дожидаясь ответа от трясущегося на полусогнутых ногах министра, продолжил его распекать:
– Вас извиняет, в какой-то мере, только то, что вы занимаете этот пост сравнительно недавно. Поэтому, на первый раз, делаю вам выговор, с внесением соответствующей записи в вашу трудовую книжку. Дабы не отягощать в дальнейшем свой послужной список, вам предписывается немедленно организовать служебное расследование, по обнародованным фактам антигосударственной деятельности, в отношении ряда лиц из преподавательского состава С-ПГУ. По итогам служебного расследования, в выводах которого я не желаю разочаровываться, вам настоятельно рекомендуется расформировать вышеназванный факультет, своей властью привлечь к дисциплинарной ответственности руководство С-ПГУ за халатность в подборе кадров и методике преподавания. Документы студентов этого факультета передать в местный военкомат, для их призыва на срочную военную службу. И еще. Не исключено, что город на Неве – не единственное место, где оперяются птенцы гнезда Сороса, а посему, вам надлежит в кратчайшие сроки провести мониторинг всех высших учебных заведений страны на предмет отыскания в них следов этой заразы. О результатах мониторинговой миссии доложить лично мне и в приоритетном порядке. Вам все ясно, Валерий Николаевич?!
– Да-да, разумеется! Мы приложим все усилия, чтобы искоренить из наших рядов бациллу чужеродных мировоззрений!
– Господа чиновники! – победным взором окинул Борис Иванович потные от внутреннего напряжения лица собравшихся. – Время для шуток прошло. Если кто-то все еще не понял, то скажу прямо. Россия находится в состоянии необъявленной ей войны со стороны мирового капитала, во главе со своим гегемоном. Поэтому предупреждаю сразу, чтобы не повторяться в дальнейшем. Действовать будем сообразно обстановке – жестко. Где-то может быть и жестоко. Все те, кто не согласен с новыми методами управления, попрошу немедленно выйти вон. Тех же, кто собирается саботировать принятые решения, либо еще каким способом вредить новой власти, мы будем просто расстреливать на месте в следующий раз без суда и следствия, в соответствие не только с режимом чрезвычайного положения, которое, кстати, пока не отменено, но и с условиями военного времени. Я человек сугубо гражданский и мирный, говорю сейчас не как премьер-министр, а как Министр обороны. Именно поэтому я сегодня надел военную форму. Это для того, чтобы вы не забывали, с кем имеете дело. Напрасно вы думаете, что диктатором является Валерий Васильевич Афанасьев. Отнюдь. Он при всех своих званиях и отличиях на военной стезе, человек интеллигентный и даже где-то склонный к созерцательности и либерализму, свято верящий данному слову и не приемлющий самодурства в любой форме. Настоящим же диктатором, по крайней мере, для вас, буду я, хотите вы этого или нет. Мои слова, в первую очередь касаются вас, Максим Геннадьевич, сибарит вы наш. Да, вот еще что, пока не забыл, – остановился Юрьев на полном скаку. – Подготовьте в авральном порядке предложения по наиболее оптимальному выходу России из ВТО.
– Как из ВТО?! – ахнул Решетов. – А как же наше участие в мировой сфере разделения труда? Наши коммерческие партнеры?! Мы столько времени добивались вхождения в эту организацию, а теперь, значит, так все и бросить?! Если мы оттуда выйдем, то у нас неизбежно возникнут сложности с экспортом и импортом.
– Вы говорите, что возникнут сложности, а что, разве сейчас их нет? – спросил премьер, в свою очередь и не дожидаясь ответа продолжил. – В начале нулевых членство в ВТО нам требовалось для облегчения доступа к американскому и европейскому рынкам. Сейчас мы находимся в условиях санкций, которые не отменятся Н-И-К-О-Г-Д-А, что вынуждает Россию осваивать другие рынки, где нормы ВТО существенного значения не имеют. Механизм защиты экономических прав в этой организации работает лишь в одну сторону. Европейцы и американцы путем незаконных санкций перекрыли нам доступ на свои рынки, а когда мы пытаемся уберечь хоть как-то свои, они тут же через его механизмы не дают нам этого сделать, беспрепятственно проникая на наши пока слабо конкурентные. Мы же, в силу объективных причин, не можем играть с ними в санкционный пинг-понг на равных, поэтому и оказываемся беззащитными. Номенклатура наших товаров, предлагаемых на экспорт, сравнительно невелика и ограничивается в основном поставками энергоресурсов. От того, что мы оттуда выйдем, ни Европа, ни Штаты не перестанут покупать наш газ и нефть. Зато мы убережем наши внутренние рынки и наших производителей от губительной для них конкуренции, пока они еще слабо стоят на ногах. Практику протекционизма используют все страны, и ВТО, в подавляющем числе случаев, закрывает на это глаза, но лишь тогда, когда это не касается России.
– Но вы понимаете, что отсутствие здоровой конкуренции на внутреннем рынке, в конечном итоге приведет к деградации производства и неизбежному падению качества производимой продукции? – вполне резонно возразил и.о. министра.
– Понимаю, – кивнул Юрьев. – Более того, готов разделить с вами опасения на данный счет. Но эти опасения не сегодняшнего и даже возможно не завтрашнего дня. А выживать нужно сейчас. Наша первостепеннейшая задача состоит в том, чтобы уберечь нашего доморощенного производителя. И да, создать ему тепличные условия, раз уж подвернулся такой случай, хотя бы на период его становления на ноги. А что будет потом, то могу вспомнить слова нашего бывшего вечно пьяного президента: «Проблемы будем решать по мере их возникновения». Так что, давайте-ка засучивайте рукава и приступайте к выполнению поручения. Привлекайте к работе кого хотите. Но ровно через две недели я жду у себя на столе дельные предложения от вашего министерства по всем заданным вопросам, включая развитие экономики, как в целом, так и по отраслям. И жду ваших предложений по оптимизации работы органов государственной исполнительной власти с учетом расформирования Пенсионного фонда и Счетной палаты. Если вы мне опять подсунете ничего незначащий набор слов, то ваше министерство постигнет та же участь. А вас самого, мы расстреляем к едрене-фене прямо тут, на набережной, в назидание другим лежебокам и захребетникам. И вообще, все те, кто и дальше планирует остаться на своем месте, не чувствуя за собой каких-либо тяжких прегрешений должны приготовиться к подаче истинной декларации о материальном состоянии и пройти после этого проверку на лояльность, как я уже упоминал. Если поданные вами декларации будут совпадать со сведениями, полученными в ходе проверки, тоя не стану преследовать вас, даже при наличии у вас незаконно нажитого. Но только при условии, что все неправедно нажитое будет возвращено государству. Если сведения совпадать не будут, то я «умою руки», а материалы проверки попадут на стол директора ФСБ. А вы уже знаете, что на том свете Григорий Лукьянович, Феликс Эдмундович и Лаврентий Палыч зеленеют от зависти, когда слышат фамилию Николая Павловича. С образцами деклараций и графиком проверки сможете ознакомиться в понедельник утром в секретариате Кабмина.
Только сейчас до «слуг народа» стал доходить весь ужас того положения, в которое они все попали. Уйти немедленно в отставку – нельзя, потому что сразу заподозрят в должностных преступлениях. Оставаться на месте, признаваясь в проступках – значит обречь себя на «раскулачивание», в лучшем случае. Сцена, которую не без удовольствия наблюдал Юрьев, напоминала последнее явление последнего действия бессмертного «Ревизора», где «вся группа, вдруг переменивши положение, остается в окаменении». Но все же Борис Иванович не был жестоким человеком, поэтому предельно сократил время своего наслаждения «немой сценой».
– Ну да ладно, это все лирика. Давайте вернемся к делам насущным. Вчера я попросил секретарей оповестить всех приглашаемых на заседание о том, чтобы они в электронном виде представили предложения по улучшению работы своих ведомств и корпораций. Первые «хотелки» я уже начал получать на свой планшет уже вечером. Что я могу сказать? Сетования и жалобы, в основном носят обоснованный характер. Министры, как обычно жалуются на отсутствие должного финансирования (каждый из них почему-то считает, что именно его ведомство финансируется по остаточному принципу) и отсутствие дисциплины в своих структурных подразделениях, саботирующих на местах решения и распоряжения глав ведомств. То, что ваши подразделения на местах игнорируют не только ваши собственные распоряжения, но и Указы Президента (вспомните майские указы), это не моя, а ваша головная боль, поэтому нечего ее перекладывать на меня. В конце концов, вы министры, в ваших силах задействовать весь административный ресурс. На худой конец, обращайтесь в правоохранительные органы. Лес в тайге тоже надо кому-то валить. Озабоченности чисто бюджетных министерств, таких, как, например Минтруд, Минюст и Минпросвещения понять и принять можно, ибо они целиком зависят от централизованного финансирования. Но вот попрошайничество таких, как Минпромторг, Минприроды, Минстрой и Минтранс не лезет ни в какие ворота. Сидят, понимаешь, буквально на мешках с золотом, да еще и плачутся на недофинансирование. Так и подмывает нецензурно выразиться в ваш адрес. У вас хватает наглости требовать денег у, и без того нищего государства. Да, вы на одном только лицензировании имеете столько, что мне впору самому просить у вас средства на текущие расходы. Минкульт тоже решил пожалеть артистов на время пандемии за государственный счет. Денег не дам! А то вы опять их потратите на какого-нибудь Серебренникова. И ни единого рацпредложения. Сплошной «плач Ярославны». Предложения никуда не годятся. Поэтому, господа-товарищи, срок вам даю такой же, как и Максиму Геннадьевичу – две недели на исправление и конкретные предложения. Иначе разговор у нас с вами не получится, и объясняться вы будете уже не со мной, а с костоломами Николая Палыча. «Слезницы» госкорпораций мне понравились больше. Там присутствует хотя бы какая-то конкретика. Они жалуются на общий бюрократизм при внедрении в производство новых образцов изделий, на нехватку квалифицированной рабочей силы. Просят рассмотреть вопрос о создании на базе предприятий собственных высших и средне-специальных учебных заведений узкого профиля, но вне компетенции Министерства науки и высшего образования. Сетуют на необязательность субподрядчиков, обслуживающих госкорпорации, но не входящих в их структуру. Просят, чтобы я в приказном порядке санкционировал их «дружеское поглощение»[77]. Некоторые идут дальше и просят, чтобы Кабмин системой пошлинного регулирования облегчил им задачи по импортозамещению. Все это достаточно деловые и рациональные предложения. Я подумаю-подумаю, да, пожалуй, и пойду им навстречу. Правда, и в этой среде нашлись бесстыдники, желающие подкормиться за государственный счет. Да-да, – посмотрел Юрьев в сторону главы «Ростеха», – я говорю о вас, господин Чеземов. Вы не поскупились в своих «скромных» желаниях. На целых семи страницах расписали и аргументировали желание помимо гособоронзаказа перейти на бюджетное финансирование. Постыдились бы! Это шведское НИИ оборонных исследований говорит о том, что вы за 2019-й год исполнили только иностранных военных заказов почти на 13 миллиардов долларов. А я то уж знаю, какую реальную сумму вы заработали. Так что, мне то уж сказки не рассказывайте о вашей непроходимой бедности.
