Юрий Витальевич Яньшин
Все правые руки
Глава 30
I
1 июля 2020 г., 13 ч.00 мин, г. Москва, Фрунзенская набережная 22, Национальный Центр Управления обороной РФ.
Давненько в стенах Центра не наблюдалось такой суеты как та, что началась с самого утра. Последний раз такое случилось год назад, когда ныне покойный Министр обороны объявил самые масштабные за все послесоветское время всероссийские учения, в которых было занято почти две трети личного состава Вооруженных Сил РФ. И вот теперь опять. Только на сей раз причиной для суеты явились внешние обстоятельства. Все случилось так, как и было заявлено в донесении резидента российской разведки – Украина, воспользовавшись замешательством в высших эшелонах российской властной верхушки, осуществила провокацию с остатками химвооружения Советской Армии, применив его против собственного населения. Три дня ушло на «разогрев» мирового общественного мнения против «гадкой и коварной Москвы», презревшей все договоренности и нормы международного права и применившей-таки против «белой и пушистой» Украины варварские виды оружия. К утру понедельника, Украина, убедившись, что собрала под свои хоругви почти все европейские государства, а к ним в придачу США, Канаду (а как же без нее?), Японию и Австралию, решила, наконец, действовать. В обращении к украинской нации, зачитанном от имени Президента Украины и транслировавшемся по всем каналам «незалежной» с самого утра, говорилось, что «последние события в Волновахе переполнили горькую чашу терпения украинского народа. Отступать перед дикими ордами «москалей» и их прислужников не стало никакой возможности для миролюбивого народа Украины, и для него настал час окончательного решения вопроса об удалении из тела «нэньки» гнойного образования в виде, так называемых «народных республик». После нескольких минут ритуальных завываний на эту тему, в конце обращения было сказано, что «осознавая свою ответственность перед будущими поколениями свободных украинцев, президент и правительство приняли совместное решение о начале операции по зачистке некоторых районов Донецкой и Луганской областей от террористических бандформирований». Вся подлость этого обращения к нации состояла в том, что на момент ее трансляции уже почти два часа реактивные установки залпового огня, собранные со всей территории Украины к линии разграничения, долбили из всех стволов по Донецку, Луганску и Дебальцево. В городах начались массовые возгорания, так как ракеты РСЗО были начинены зажигательной смесью. Мало того, их взрыватели были настроены так, что ракеты взрывались на высоте около тридцати метров от земли, чтобы повысить эффективность от разбрасываемых зажигательных элементов. Поэтому здания начинали гореть с верхних этажей. Дежурившие на крышах высотных зданий, которые по идее должны были бороться с зажигательными элементами, не смогли противостоять еще одной хитрой тактике, примененной врагом. Дело в том, что в каждом залпе некоторое количество ракет имели не зажигательную, а шрапнельную начинку, которая выкашивала огнеборцев, не давая ин подавить зарождающееся пламя. Пожарные расчеты и машины «скорой помощи» не успевали вывозить раненых (об убитых речь даже и не шла). Свою немногочисленную авиацию противник побоялся использовать, зная, насколько эффективно могут работать расчеты РЭБ. Но и того, что было задействовано, хватило за глаза, особенно мирным жителям. Беспрерывный ад в этих городах продолжался почти шесть часов. Кое-где среди жителей началась паника. Особенно в тех районах, что находились ближе всего к беспощадным карателям, то есть с западных окраин. Наспех хватая все, что можно унести из дома в руках они ринулись вглубь территории – подальше от огня, взрывов, смертей. Хотя по идее, куда тут можно убежать, если в самом широком месте народных республик не было и девяноста километров? Такое расстояние РСЗО «Смерч», расположенное где-нибудь неподалеку от Донецка простреливало насквозь. По приблизительным данным совместного Штаба гражданской обороны обеих республик, за пять часов убийственного огня только раненых оказалось более шести тысяч человек. Местные госпитали не справлялись с потоком обожженных, прошитых шрапнелью, задавленных обломками, рухнувших строений. Если бы гитлеровцы, убитые семьдесят шесть лет назад в этих местах, вдруг встали из общих могил, разбросанных по донецким степям, то они смогли бы немало подивиться беспощадности и цинизму своих нежданных адептов. Нельзя сказать, что командование ополченцев сидело все это время, сложа руки. Россияне еще в четверг предупредили о разработанном сценарии по захвату непокорных республик. Следуя рекомендациям из Москвы, дончане и луганцы оттянули свои тяжелые ударные системы, включая бронетехнику, на расстояние, чтобы не дать отсечь их мгновенным ударом и где огонь противника не смог бы прицельно вывести их из строя. Учитывая опыт первой и второй «чеченских» кампаний, российские специалисты вообще посоветовали отказаться от жесткого сопротивления в чистом поле, где у ополченцев, несмотря на некий паритет в бронетехнике, в общем-то, было мало шансов устоять, против ураганного огня противника, получающего координаты ополченцев в режиме он-лайн со спутников заокеанских друзей. Да и наличие «джавелинов» в рядах наступающих ВСУ не внушало оптимизма обороняющимся. Потому, что как бы там ни было, а бронетехника, что с той, что с этой стороны была одинаково устаревшей, следовательно, не имеющей шансов в противостоянии с современными ПТУРами. Основную ставку в обороне защитники Донбасса сделали на предотвращение охвата в кольцо Донецка и Луганска, как основных центров сопротивления. Командование народной милицией прекрасно понимало, что осуществить охват и удержание в кольце двух столиц можно было только при помощи кинжальных прорывов бронетанковых клещей. А вот тут-то нападающих и ожидали основные «сюрпризы», к которым ополченцы готовились почти шесть лет. Но до начала танкового наступления еще нужно было дожить. Москва же, в свою очередь просила руководство республик выдержать натиск хотя бы несколько часов, для фиксации факта нападения и вынесение данного вопроса на экстренно созванное заседание Совбеза ООН. Нужно было позарез соблюсти этот архаичный дипломатический ритуал, перед объявлением ультиматума потерявшему остатки разума руководству Украины. Конечно, если бы не постоянная угроза мирному населению, то оперативная обстановка на фронте не была бы столь тревожной, даже при отсутствии у народных республик стратегической глубины обороны. Живет же как-то Израиль с этим уже на протяжении семи десятков лет, в окружении врагов? И неплохо, кстати говоря, живет. У народных республик, в этом плане, дела обстоят даже лучше чем у евреев. У Израиля есть лишь узкая полоска земли, за которой простирается море, куда его и угрожают сбросить исламисты. В то время как за спиной у Донецка с Луганском – одна седьмая часть всей суши и постоянная поддержка техникой, специалистами и ресурсами. Теперь, спустя шесть лет после начала конфликта, это уже, в общем-то, и не имело смысла больше скрывать. При необходимости, Москва могла запросто взять под полный контроль все воздушное пространство над Украиной. Иное дело, что по политическим соображениям этого сценария старались избежать в Кремле, опасаясь даже не столько жесткой реакции со стороны НАТО, сколько из опасений окончательно потерять симпатии украинцев, не разучившихся трезво мыслить. Для открытого вмешательства во внутриукраинский конфликт, а именно так его всегда называла Москва, должны были наступить очень и очень веские причины. А какие причины могут в этом случае считаться вескими? Конечно же массовые, а не единичные жертвы среди российских граждан. Звучит цинично? Да, безусловно. Можно подумать, что жизнь российского гражданина более ценна, чем кого бы то ни было? Но таковы законы геополитики. Увы. Никого не волнуют сотни тысяч убитых французами жителей Мали. Ни одна мышь не вздрогнула в мире от того, что стало известно о количестве убитых пиндосами иракцев, в ходе двух военных кампаний. А ведь их было почти миллион! И как при этом переживало все цивилизованное сообщество от гибели (гибели ли?) трех тысяч американцев 11 сентября 2001 года. Хотя сейчас, после двадцати лет со дня того происшествия выясняется, что погибших-то оказалось на самом деле гораздо меньше, чем сообщалось ранее. Многие из тех, которые должны были погибнуть под обломками зданий, почему-то за день до трагедии, ни с того ни с сего взяли краткосрочные отгулы или вообще ушли в отпуска. Ах, какая неожиданная случайность, не правда ли?! Поэтому ни для кого уже не секрет, что чем значительнее на мировой арене вес государства, тем ценнее жизни его граждан. Дичайший абсурд! И после этого у них еще хватает наглости проповедовать по миру свои ценности, якобы цивилизованного мира. Да после этого, любой дикарь из амазонской сельвы выглядит светочем гуманизма и человечности. Но Россия живет не в вакууме, поэтому должна как-то приспосабливаться к циничным реалиям действительности. И если она претендует на то, чтобы играть ведущие партии «мирового концерта» по меткому выражения А. Горчакова, то она просто таки обязана должным образом отреагировать на смерти своих сограждан. А то, что эти смерти наверняка произошли – не стоило сомневаться. Ибо из двух с половиной миллионов жителей Донбасса, к лету 2020-го года, как минимум, восемьсот тысяч человек уже имели паспорта ее граждан. Вопрос заключался лишь в количестве погибших россиян дающих безусловное право на вмешательство в конфликт. В этом пока ясности не было.
Наконец, после более чем пятичасового непрерывного огня реактивной артиллерии по столицам непризнанных республик, взрывы в городах постепенно сошли на нет и вскоре совсем прекратились. Правда, связано это было отнюдь не с проснувшимся миролюбием в головах у карателей, а по банальной причине – закончились боеприпасы. За пять часов непрекращающегося обстрела, Украина израсходовала почти весь комплект ракет РСЗО. На передовой уже практически ничего не осталось, а на складах, кстати, расположенных далеко от места событий – в Западной Украине, имелся только неприкосновенный запас на случай развития непредвиденных событий, но и его еще, при необходимости нужно было как-то доставить. А сделать это было непросто, да и требовало большого времени. Несмотря на то, что в свое время, при разделе имущества Советской Армии, Украине достался самый большой запас боезарядов к реактивной артиллерии, после приснопамятного уничтожения главного склада в Балаклее, ВСУ стали испытывать дефицит по этой позиции. С боеприпасами могла выручить Болгария в лице небезызвестного господина Гебрева[93], но напуганный до смерти двумя покушениями на свою жизнь, тот решил не играть больше в «русскую рулетку» со своей жизнью, а потому сидел под лавкой тихо-тихо, как мышь под веником, боясь даже дышать в сторону сумасшедших русских. У других восточноевропейских партнеров Украины снарядов к данным системам не было вовсе. Те остатки на складах, что имелись в Чехии, Словакии и Польше уже были проданы в далеком теперь 14-м году. Поэтому израсходовав большую часть боезапаса, ВСУ пришлось резко перейти к его экономии, оголив от артиллерийского прикрытия фланги на севере и юге ОРДЛО. Обо всем этом Москва была прекрасно осведомлена, именно поэтому она и посоветовала не ввязываться в артиллерийские дуэли, а поберечь свой запас, которого тоже было не слишком-то и много, ради будущего отражения массированного танкового наступления, которое судя по всему было не за горами. Эта тактика, направленная на сохранение боеспособности сил сопротивления, была по большому счету верной, однако досталась по огромной цене. Только по предварительным подсчетам, в результате обстрела пострадало не меньше 10 % жилого фонда областных центров. Инфраструктура по снабжению городов водой, газом и электричеством пострадала еще больше. Разрушенные взрывами линии ЛЭП оставили без света почти половину городского населения. Станции снабжения и водоочистки и без того требовавшие капитального ремонта были уничтожены почти все и сразу. В одночасье города лишились самого важного для себя ресурса – воды. Пришлось осуществлять водозабор при помощи бойлеров прямо из Северного Донца и Кальмиуса. В центральных и южных района Донецка (Луганск в этом плане пострадал меньше) сразу выстроились громадные очереди за водой, про очистку которой даже и говорить не стоило. С газом тоже обстояло все довольно плачевно. Трубы газопроводов, идущие по поверхности, были исковерканы во многих местах осколками от ракет. На ближайшую перспективу не стоило даже, и думать об их починке. Но зато, заранее отведенные с передовых позиций в тыл силы самообороны почти никак не пострадали. Правда, как только смолкла реактивная артиллерия, ей на смену проснулась полевая. Орудия 152-мм. «Мста-Б» и 122-мм Д-30 начали перепахивать своими снарядами «ничейное» пространство перед собой, в надежде вызвать детонацию минных полей для расчистки в них проходов своим танкам, а также рассчитывая выкурить из укрепленных укрытий гранатометчиков. Проходы в минных полях сделать удалось сравнительно легко. Тут украинцам изрядно помогло использование УР-77 – самоходной установки дистанционного разминирования, прозванной в народе «Змеем-Горынычем». А вот с гранатометчиками ВСУ сильно ошиблось. Не было их на передовой. Вообще на передовой никого не было. Еще ночью они снялись с позиций, и отошли в тыл. А на передовой находились надувные макеты, имитирующие как бронетехнику, так и средства противовоздушной обороны, снабженные уголковыми отражателями, четко копирующими сигнатуру оригиналов для введения в заблуждение противника. Так что снаряды зря утюжили оставленные укрепления, разрывая в клочья резинотехнические изделия российского оборонпрома.
Все это, благодаря разветвленной и разнообразной спутниковой системе мониторинга окружающей обстановки. Все это непотребство в режиме он-лайн сейчас и наблюдали операторы Национального Центра Управления Обороной России. Наблюдали и в то же время лихорадочно готовились к ответным действиям. Этим и объяснялась некоторая нервозность и незаметная глазу суета. План ответных мероприятий, на основе полученных от резидентуры данных был готов уже к субботе. Но его реальное воплощение, все же требовало некоторой корректировки. Этим как раз сейчас и занимались операторы Центра, сидящие в зале и снующие между рядов. Перед ними стояла непростая задача, состоящая из нескольких этапов. Нужно было раз и навсегда отбить всяческую охоту у ВСУ решить силой вопрос реинтеграции Донбасса. Вся трудность предстоящей операции заключалось в том, что необходимо было, во что бы то ни стало избежать огромных потерь в рядах противника, дабы не настроить против себя абсолютное большинство населения, все еще находящегося в состоянии колебания. При этом, как можно сильнее дискредитировать в его глазах правящую прозападную клику. Ну и в качестве завершающего штриха, показать западным кураторам всю бесперспективность снабжения оружием своих клевретов, не умеющих толком им распорядиться. Следует ли говорить, что задача была архисложная, учитывая недостаточность времени на ее исполнение? Ко всем этим сложностям нужно было присовокупить и еще одну – сохранение в полной тайне всех подготовительных работ к нанесению хоть и ограниченного, но обезоруживающего удара. Эта задача осложнялась тем, что как минимум два пиндосовских геостационарных спутника еще с четырнадцатого года непрерывно висели над головами наших военных, находящихся в непосредственной близи от театра военных действий. Шесть лет назад их удалось одурачить, применив новейшую по тем временам платформу «Москва-1» с ее автоматизированными станциями помех 1Л266. В тот раз янкесы «купились» на молоко разлитое по экранам их наблюдательных мониторов, что помогло нашим «зеленым человечкам» в феврале 14-го без особого сосредоточиться в ключевых местах Крыма для блокирования украинских военных. Нынешняя задача, поставленная перед нашими РЭБовцами была значительно сложнее. Требовалось не только «ослепить» спутниковую группировку заокеанского противника, но еще и нейтрализовать на стратегическую глубину все средства радиолокации и связи укровояк. Для этих целей «Москва-1» с ее дальнодействием в 400 километров уже устарела, да и банальное «ослепление» всевидящих глаз спутниковой группировки могло только насторожить и без того взбудораженных последними событиями американцев. Тут требовалось действовать гораздо тоньше и целенаправленней. И для этого, как нельзя, кстати, подходил «Самарканд» с его высокоразвитой системой спуффинга и умением действовать на сверхдальних расстояниях, подменяя реальную сигнатуру локализуемых объектов виртуальной. Ко всему прочему, не следовало разочаровывать американцев, убежденных, что Россия, потрясенная недавними событиями все еще не в силах должным образом активно реагировать на оперативную обстановку в Донбассе. В принципе, к подобному повороту событий российские воинские части, расположенные вдоль границы с Украиной уже давно готовились и у них был заранее заготовлен план мероприятий на провокационные действия ВСУ. Вопрос состоял лишь в том, насколько сильным должен был быть наш ответ зарвавшимся от безнаказанности «бандеровцам». Достаточно ли будет одного отрезвляющего удара или экзекуцию следует продолжать и дальше – вплоть до полного уничтожения всех без исключения боевых частей противника в зоне конфликта?
II
Там же
Вчерашняя безусловная победа над оппозицией хоть и прикрыла один из невидимых фронтов борьбы России за свое физическое существование, но все равно не позволила сделать хоть малую передышку. Словно беря пример с немецко-фашистской Германии, ровно в пять часов утра украинские ВС обрушили ливень из огня и стали на мирные города Донбасса. Многие члены Высшего Военного Совета до этого момента не верили, что Украина отважится на столь неприкрытый акт геноцида против своего же собственного народа. Поэтому известие о том, что ВСУ перешли к решительным действиям против непокорных и непокоренных народных республик, повергло их в состояние легкого шока. Экстренное заседание Высшего Военного Совета, которое до этого не планировалось, в связи с тем, что кабинет министров худо-бедно был сформирован, а значит, управление страной в ручном режиме уже не было актуальным. Еще в четверг, генералитет, представленный в Высшем Военном Совете, постановил собираться два раза в месяц, чтобы утвердить или отменить принимаемые Правительством или Президиумом Высшего Военного Совета решения. Этим он как бы принимал на себя функции разогнанного Сената и в какой-то мере Нижней Палаты Представителей. Объяснялось это тем, что люди там были занятые, ибо никто их от повседневного руководства видами и родами войск не освобождал. Заниматься рутинной законотворческой деятельностью было, мягко скажем вне их компетенций, зато им вполне было по силам ветировать квалифицированным большинством любое решение Правительства, Президиума и самого Главы Совета. Разумеется, Высший Военный Совет оставлял за собой право на принятие решений по вопросам глобального масштаба, таким например как объявление войны, чрезвычайного положения, использование Вооруженных Сил за пределами России, утверждение состава Правительства и его отставки, а также принятие годового бюджета страны. Осуществление контрольных функций на общегосударственном уровне, также входило в его компетенцию. Тогда же, еще в четверг, договорились, что будут собираться в строго определенное время, за исключением экстренных заседаний, созываемых, Главой Совета, либо его Президиумом.
И вот прошло чуть более недели со дня своего первого заседания, как потребовался экстренный созыв Совета по просьбе его Главы. Закрытое заседание, созванное с соблюдением всех возможных мер по соблюдению секретности, на которое не пригласили даже протокольную съемочную группу, имело всего лишь один вопрос на повестке дня – разрешение на применение военной силы за пределами государства. И хотя всем с самого начала заседания было понятно, что такое решение будет принято, так или иначе, однако прения по этому вопросу продолжались до самого обеда. В основном все были озабочены не мировой реакцией на предполагаемые действия России против Украины, а реакция на них простых жителей «незалэжной». У многих из них на той стороне были родственники, однокашники в тех же самых ВСУ, да и просто друзья. Поэтому решиться на применение силы было им очень непросто, ибо у многих еще теплилась надежда на хоть и не воссоединение, то хотя бы на более-менее мирное сосуществование. А предполагаемая акция «принуждения к миру» могла порушить все надежды на сохранение статус-кво. Одно дело бомбить в Сирии бородатых «бармалеев», о которых было мало что известно, кроме того, что они людоеды и дикари, и совсем другое, делать то же самое, в отношении соседа, хоть и подловатого по своей куркульской натуре, но все же хорошо известного, с которым прожил в коммуналке семьдесят лет. Правда и после разъезда по отдельным квартирам тот не изменил своей привычке приходить на уже чужую кухню и плевать в оставленный на плите суп, но к этому уже как-то тоже приспособились, регулярно меняя замки на входной двери. За шесть лет конфликта на сопредельной территории это был уже второй случай, когда надо было принимать решение об использовании Вооруженных Сил. И оба случая были связаны с Украиной. Правда, в тот раз Бог миловал, поэтому все обошлось без пролития крови с той и другой стороны, в результате чего Крым вернулся в состав России без кровавой потасовки. Сегодняшний случай был совсем иного рода. Здесь, кровь уже не просто пролилась, а потекла большой рекой, еще больше разделяя два берега. Кровь была, как всегда, русская. Россия упорно не хотела расставаться со своей вековой привычкой – обильно умываться собственной кровью, прежде чем начинать активное противодействие кровопусканию. Главное Оперативное Управление (ГОУ), возглавляемое Сергеем Ивановичем Рудовым, и предоставившее Совету всю необходимую для принятия решения информацию решительно настаивало на немедленной реализации уже разработанного им плана. Пылкий Сергей Иванович уже несколько раз порывался поставить вопрос на голосование, но всякий раз кто-то вставал и опять начинал задавать уточняющие вопросы. У всех, кто сидел в зале заседаний было сознание того, что принимать решение о проведении военной операции необходимо, тем более, что дорога была каждая минута, уносящая чьи-то жизни, но поднимать первым руку в знак согласия, охотников не находилось. И тогда, вконец осатаневший от генеральского «тянитолкая», Афанасьев взял, да и приказал вывести на главный экран панорамную съемку Донецка в режиме он-лайн, снятую одним из беспилотников. Кадры горящего и погибающего мегаполиса, напоминали эпическое сражение легендарного «Варяга», также сражавшегося и погибавшего под натиском своры эскадры адмирала Уриу. Все разговоры были тут же прекращены. Счет пошел даже не на сутки, а на часы. Банальное выражение «промедление смерти подобно», как нельзя подходило под создавшуюся обстановку. Всем членам Совета хватило и десяти минут просмотра хроники, чтобы решительно поднять руки «за». На этом заседание было закрыто. Совет всецело положился на Генеральный Штаб и Главное Оперативное Управление.
И вот они уже вчетвером – Афанасьев, Юрьев, Рудов и Богданов сидят в креслах бельэтажа Зала Принятия Решений, зорко оглядывая «партер», где происходила основная работа по реализации плана ГОУ в отношении распоясавшихся ВСУ. Основная оперативная информация выводилась на большие экраны, расположенные наверху зала, а также на мониторы, находящиеся перед сидящим на балконе руководством. Все дополнительные сведения, интересующие его, после почти мгновенной обработки также появлялись на экранах руководителей операции. Такая возможность была предоставлена исключительно и благодаря наличию суперкомпьютера, расположенного в недрах Национального Центра Управления Обороной. Это только обывателю «скармливали» информацию о безнадежной отсталости отечественной вычислительной техники, убежденному, что самый быстродействующий суперкомпьютер под названием «Summit» находится в США и имеет пиковую мощность в 148 петафлопс. Реальность же, о которой мало кто в мире догадывался, была такова, что самый быстродействующий суперкомпьютер находился здесь, буквально у них под ногами, разработанный МЦСТ[94], и выдававший почти 1,6 метафлопс, что делало его не просто самым мощным в мире, а вплотную приближало к полноценному Искусственному Интеллекту с его нейросвязями, наподобие человеческого мозга. При желании, с ним можно было даже пообщаться напрямую, причем на совершенно отвлеченные темы. В редкие минуты перезагрузки или проведения регламентных работ на его отдельных участках он охотно мог поговорить с обслуживающим персоналом о достоинствах поэзии «серебряного века», до которой он был большой охотник и негласно считался лучшим специалистом в этой области. Он даже находил некую аналогию между своим сознанием и логикой, заложенной в стихах поэтов прошлого столетия.
– Ну, что, Николай Васильевич, – обратился Афанасьев к исполняющему обязанности Начальника Генштаба Богданову, – давайте еще раз пробежимся по дислокации ограниченного контингента и его готовности к выходу на оперативный простор.
– Я располагаю данными пятнадцатиминутной давности, товарищ Глава Совета, – ответил Богданов, щелкая мышью и выводя на экран картинку дислокации войск Западного и Юго-Западного направлений. Командующие 49-й, 8-й Гвардейской и 20-й Гвардейской армиями, а также 22-м армейским корпусом, доложили о полной готовности к наступательным действиям на территории Украины. Все войска находятся в минутной готовности. Пилоты армейской авиации находятся в полном снаряжении возле летательных аппаратов. Поэтому, если возникнет необходимость, то после соответствующей обработки огневыми средствами сопредельной территории и нанесения упреждающего удара по тыловой инфраструктуре, они готовы кинжальными ударами рассечь неприятельскую группировку и взять ее в несколько «котлов». Если подробнее, то с южного направления, силами 22-го армейского корпуса, осуществить под прикрытием фронтовой авиации десантную операцию в районе Одессы с выходом на ополченцев из Приднестровья. Силы ЧФ в это время блокируют северо-западную часть черноморского побережья с целью воспрепятствовать действиям стран участниц НАТО по его деблокированию. Одновременно с этим, силы 20-й армии от Брянска, предварительно уничтожив заслон из отдельной танковой бригады, расположенной в Чернигове, устремляются по кратчайшему маршруту на Киев. На этом пути она должна взять в кольцо все соединения расположенные в Сумах, Чернигове и непосредственно возле самого Киева. А 8-я Гвардейская армия, в это же самое время, не встретив значительного сопротивления со стороны противника, сосредоточенного в Харькове, скатывается по направлению к Мелитополю через Днепропетровск, отсекая всю восточную и промышленную агломерацию от Киева, создавая еще один «котел», в который по нашим данным может попасть до половины личного состава ВСУ.
– У вас имеется уверенность, что части расположенные в Харькове не окажут серьезного сопротивления? – слегка засомневался Афанасьев.
– Да, Валерий Василевич, у меня имеются все основания так считать. Части расположенные там сформированы по территориальному признаку, то есть из местного населения. А оно, по нашим разведданным настроено в пророссийском ключе. Да и наши пропагандисты все это время не сидели, сложа руки. Поэтому, если местное командование ВСУ и не присоединится к нам, то уж во всяком случае, просто не станет стрелять.
– Да, – согласился Глава, – план «Б» неплох, тем более что, вы в свое время с Сергеем Ивановичем, приложили свои скромные усилия к его разработке. Но это все может быть реализовано, только если не удастся воплотить в реальность план «А», на которую я делаю основную ставку, как наименее кровавую.
– Вот именно, – вмешался в разговор «пруссак», – я как раз это и хотел сказать, но вы сняли с моего языка эти слова. Главным действующим лицом в плане «А» должна выступать 448-я ракетная бригада и молодцы из подчинения Юрия Илларионовича. Кстати, мне, как раз надо с ним связаться для уточнения деталей.
Однако диктатор решил сам провести эту беседу вместо Рудова. Он хорошо знал начальника войск радиоэлектронной борьбы, поэтому не упустил шанса лично пообщаться с ним, не думая при этом, что может обидеть Рудова. Он, слегка прищуриваясь (опять оставил очки в кабинете), потыкал пальцем по клавиатуре и на экране перед ним возникло лицо генерал-лейтенанта Голубкина, уже успевшего из зала заседания Совета каким-то чудом попасть на свой КП в Одинцово.
– Юрий Илларионыч, здравствуй еще раз, – поприветствовал он начальника войск радиоэлектронной борьбы.
– Здравия желаю, товарищ Глава Совета! – козырнул он экрану.
– Как там у тебя обстоят дела? – отческим голосом поинтересовался диктатор.
– У нас все готово. Мы находимся в минутной готовности. Операторы сидят за пультами управления. Я даже в туалет запретил им выходить без особого разрешения, – чуть улыбнулся он, отвечая на вопрос Афанасьева.
– Ну, зачем же так сурово, Юрий Илларионыч?! Вы уж погодите свирепствовать, пока нам из Нью-Йорка не дали отмашку, – беззлобно проворчал Валерий Васильевич. – Как только будут оттуда получены результаты голосования в Совбезе, я немедленно свяжусь с вами, так, что у вас еще полно времени на проверку состояния техники.
– Техника находится в абсолютной готовности, включая наземную, воздушную и космическую составляющие, – еще раз уверил он высшее командование.
– Это, конечно, хорошо, – покивал Афанасьев головой, – но все же, Юрий Илларионыч, можете ли вы гарантировать обеспечение всех необходимых условий для проведения нашей акции? Ведь, насколько я знаю, мы еще ни разу не применяли ваши технические средства в реальных боевых действиях, да еще и в отношении развитого в военном плане противника.
– Почему же не применяли? – удивился Голубкин. – Еще как применяли! Скажу даже больше. Мы применяли их в отношении куда более сильного противника, нежели ВСУ. Я имею в виду США и их союзников на ближневосточном ТВД. Причем весьма успешно и к тому же используя средства еще предыдущего поколения. А ведь нам в Сирии противостояли не только турки со своим не в меру распиаренным «Koral», но и США с Израилем. И, несмотря на это мы всех уделали, приходи кума любоваться, – заливался соловьем генерал-лейтенант.
