Иван Андреянович Филатов
Понять Мартина Хайдеггера
И чтобы понять это, приведём ещё одну цитату:
1:435-436. «Поскольку основание сущности истины до сих пор не удавалось, из-за господства правильности распространились махинация и «переживание», способствуя мировому обнищанию и разрушению земли как подлинному прогрессу. Вот почему все зависит от основания сущности истины. Но истина есть – как открытость самосокрытия – бытийствование самого Бытия. Поэтому другое начало истории – когда оно наступит – придёт из вопроса о Бытии (но уже не о сущем)».
Как видим, автор характеризует истину и как «открытость самосокрытия» и как «бытийствование самого Бытия». То есть, он определяет её как со стороны способа её явления, так и со стороны характера её отношения к Бытию. Что касается первого, то, действительно, инсайтное явление смысла идеи-истины в наше сознание сопровождается двумя попеременно происходящими процессами: во-первых, кратковременным явлением самого смысла в наше сознание, а во-вторых, попытками последнего раскрыть этот смысл, то есть оформить его в адекватные культурные знаки-наименования.
Если мы спросим, что означает «открытость самосокрытия» (она же истина), то, как оказывается, смысл внове явленной идеи как «открывается» нашему сознанию, так и «скрывается» независимо от нашего желания. Он ведёт себя (почти) как самостоятельное «существо»: ускользает от сосредоточения нашего ума в те моменты, когда мы пытаемся найти слова, его выражающие, и вновь является в наше сознание для того, чтобы мы ещё раз «увидели» этот смысл (его «лик») с той целью, чтобы как можно точнее его выразить (запечатлеть).
Что же касается отношения истины к Бытию, то, как полагает Хайдеггер, акт инсайтного явления этого смысла в наше сознание, (а по-нашему, ещё и процесс раскрытия и (одновременно) оформления его в культурные знаки) – это и есть само Бытие. То есть Бытие есть временной процесс возникновения Новизны в виде идеи-истины в нашем как бессознательном, так и в сознании.
Причём, в бессознательном идея возникает в виде «комплекса» самоорганизованной нейронной материи нашего мозга, выход которого («комплекса») в наше сознание мы воспринимаем как внезапное явление смысла идеи. И эту фазу материального возникновения «комплекса» нейронов мы никоим образом не воспринимаем ни чувствами, ни умом.
Зато самое первоначальное проникновение смысла идеи в наше сознание воспринимается нами в виде комплекса интеллектуальных ощущений: удовольствия от новизны самого смысла, удивления от внезапности его явления, и уверенности в надёжности, единственности и истинности его.
Вот только после этого внезапного проникновения смысла идеи-истины в наше сознание начинается так и не раскрытое Хайдеггером «обоснование истины бытия» (см. цитату 1:295 выше в тексте о Другом начале) или «основание сущности истины» (см. 1:435), то есть начинается обоснование того, что на мгновение ока мелькнуло в просвете самосокрытия в виде («обнажённого») смысла этой истины.
А вернее и понятнее надо было бы иметь в виду, что и «обоснование истины бытия» и «основание сущности истины» заключается в раскрытии сущности того, что мы увидели в этом «просвете». А увидели мы, как это ни странно, «одновременно» и направление («путь»), в котором нам надо идти в раскрытии сущности внове явленного «просвета», и то, что нам открывается в процессе нашего постепенного продвижения по этому пути. А если таковой сущностью являлся сам смысл идеи-истины, то результатом, как мы уже знаем, является:
1). И раскрытие этого смысла.
2). И выражение и оформление его в культурные знаки.
3). И обнаружение недостающего звена в цепочке исходных сущих, комплектующих идею.
4). И формирование в нашем уме вида этого недостающего идеального сущего, названного нами искомым сущим.
5). И, наконец, материализация последнего – непременно по определённой технологии – в сущее- подручное средство.
Указанные пункты – это и путь, по которому мы должны пройти в «обосновании истины бытия», и то, что мы должны «увидеть» в процессе нашего продвижения. А концом этого пути должно стать внове созданное подручное средство.
Вот только с помощью последнего в социуме может начаться новый род деятельности по изготовлению Продукции нового вида. Так с помощью изобретения такого подручного средства как лампа накаливания началось «изготовление» такой Продукции как освещение тёмных помещений, пространств, а с помощью открытого закона Ома (подручного средства) стал возможен расчёт электрических цепей (Продукция).
Так что изобретением (открытием) подручного средства и изготовлением Продукции исполняется и «цель» и «назначение» как самого Бытия, так и его Истины, сущность которых заключается только в одном – свершать Обновление тех или иных структур социума.
(По ходу текста мы уже не раз использовали этот термин. И как мы полагаем, именно этого термина не хватает как в любой методологии возникновения Новизны, так и в изложении своих мыслей Хайдеггером).
Что касается указанных нами выше «обоснования истины бытия» и «основания сущности истины», то они, оказавшись одним и тем же, так и не были разгаданы в своей сущности Хайдеггером. А не были разгаданы по одной причине – ему не была известна методология возникновения Новизны (а именно, подручного средства) путём раскрытия смысла идеи-истины, однажды явившей свой «лик» в «просвете самосокрытия».
И эта методология была изложена нами во всех ранее опубликованных Статьях, в том числе в Разделе 2 и выше в виде последовательности операций от 1). до 5).
Нужда
Нам нужно иметь в виду: ни одна из открытых систем не может функционировать в отсутствии каких-либо обновлений. Потребность (Нужда) в обновлении – потребность фундаментальная. Она свойственна и Вселенной в целом, и живой природе на Земле, и любому человеческому сообществу в том или ином плане его развития: социальном, научно-техническом, нравственном, художественно-эстетическом, религиозном и т. д. Вот эта Нужда и есть само Бытие, то Бытие, которое непременным образом должно быть реализовано, должно найти пути своего осуществления.
Вот каким образом Хайдеггер характеризует Бытие как Нужду:
1V:282-283. «Необходимое говорит из нужды. Нужда состоит в неуслышанном Бытия. Неуслышанное должно наверняка происходить из самого Бытия. Способен ли человек обращать внимание на нужду? Возможно, некоторые согласятся на это, если то тут, то там кто-нибудь подтолкнет мышление в этом направлении. Возможно, то тут, то там какое-нибудь мышление станет активнее, обратив внимание на возможность принадлежания. Запутанность и расшатанность мира, невзгоды и страдания человека, чья бессмысленная жестокость и неукротимая жадность могли бы стать поводом для нужды. Могли бы, (но) не должны, ибо нужда приходит сюда издалека, поскольку она ближе, чем все несчастливые обстоятельства и интриги. Она есть само Бытие (выделено курсивом мной – И. Ф.). Ему присуще необходимое. Человеку же принадлежит принадлежание.
Обладает ли он (подходящим) для этого ухом? Достигает ли его обращение Бытия? Соответствует ли этому сказывание? Оно должно бы исходить из нужды и быть, таким образом, необходимым, а потому отнюдь не вынужденным и принужденным».
Как видим, Хайдеггер, не «привязывая» Нужду к какому-либо конкретному объекту воздействия – кроме как «принуждением к более изначальной истине» (1:458) – или к самому характеру принуждения к чему-либо, отождествляет Нужду с Бытием, не объясняя ни причины отождествления, ни наличия двух терминов, обозначающих один и тот же феномен.
А поскольку реализация Бытия как Нужды, по нашему мнению, должна заключаться в создании какой-либо необходимой для социума Новизны, – поскольку в создании чего-либо уже имеющегося (т. е. старого) никогда нет Необходимости – то единственным её ( реализации) путём является путь создания идеи. Как видим, – если речь у нас идёт о социуме – Бытие в виде Нужды никоим образом не может обойтись без обновления каких-либо его (социума) структур посредством создания и реализации соответствующих идей. Поскольку, как мы уже установили, единственным путём создания Новизны является путь их генерирования.
И не напрасно, видать, на заре развития философии Бытие было представлено Платоном в виде потустороннего мира идей как образцов вещей реального мира. И ведь действительно, только путём создания идей можно добиться изготовления такой новой материальной вещи, как подручное средство, вещи, пригодной для осуществления в социуме нового рода деятельности по изготовлению Продукции совершенно нового вида, той Продукции, Нужда в которой заявила о себе – как Бытие – в самом начале зарождения какой-либо Нужды (Потребности) в обновлении.
А теперь вернёмся к нашей теме Нужды и её связи с истиной. Спрашивается, почему Нужда есть всегда Нужда в обновлении? Вот что пишет Хайдеггер по этому поводу:
1:458. «нужда к тому же является принуждением к более изначальной истине, которая изменяет человека, т. е. впервые помещает его во время-свободное-пространство Бытия».
Оказывается: во-первых, потому, что она принуждает к созданию «изначальной истины», а последняя не может не обладать качеством Новизны. Во-вторых, она изменяет качество жизни самого человека в направлении помещения его в более активное пространство ментальной деятельности, а именно, «во время-свободное-пространство Бытия», которое есть «время-пространство» явления смысла идеи в наше сознание, и далее, последующего раскрытия этого ускользающего из нашего сознания («забываемого») смысла и оформления его в «не забываемые» культурные знаки-наименования.
Но почему Нужда принуждает к «более изначальной истине»? Да потому что эта истина должна исходить, от самого Бытия, из самой Нужды социума самого по себе, а не из меркантильных потребностей конкретного человека, ориентированного на извлечение пользы от сущего и никоим образом не представляющего интересы всего этого социума. Поскольку последние гораздо шире и важнее интересов человека, как всего лишь отдельного элемента-сущего социума.
Если бы каждый человек удовлетворял только свои собственные эгоистические интересы, то в социуме наступил бы полнейший Хаос. Вот для этого и есть Нужда (Бытие), представляющая и защищающая коллективные интересы самого социума как нового живого видообразования Природы.
А поскольку у самого соци-ума нет своего собственного ума, наподобие ума человеческого, то он вынужден заимствовать таковой у человека, но уже не у человека, обыденно существующего, а у человека как вот-бытия (по Хайдеггеру), то есть у человека, способного «обернуться» назад к коллективным интересам самого социума, – а не своих собственных, местечковых интересов – и разрешить их путём создания соответствующих идей.
Да к тому же, по-нашему, согласно идее социума, человек продуктивно мыслящий является Подручным Средством социума, призванным самой Природой этого социума разрешать проблемы, возникающие в нём. Вот точно также любое живое видообразование самой Природы является её подручным средством, призванным разрешать её проблемы в нише своего существования, как положим, то или иное насекомое-подручное средство призвано опылять тот или иной вид цветка.
Правда, учитывая ранее изложенное в Разделе 11, я бы поостерёгся насчёт собственного утверждения об отсутствии ума у соци-ума. Все зависит от того, что назвать умом. Поясним сказанное. Не является ли Умом соци-ума его способность самоорганизовываться таким образом, чтобы генерировать саму Нужду в обновлении? И эта самоорганизация есть самоорганизация социальной материи, – в виде «создания» негативных факторов – каковой (материей) является все то, что находится в социуме, что им управляет и все то, что ему присуще. Иначе говоря, не является ли Высшим Умом сама способность к самоорганизация материи на всех уровнях её существования.
Скорее всего, можно даже предположить, что именно способность материи к самоорганизации Хайдеггер, – не употребляя само слово «самоорганизация» – называет «тихой сущностной силой вещей» (1:480).
«необходимы переворачивающие и преобразующие события, чтобы еще раз поместить человека перед тихой сущностной силой вещей и в способность страдания при созидании и обосновать это открытое как «здесь» просвета отказа—и таким образом достичь без-дны».
Иначе говоря, разве не самоорганизация является той «силой вещей», которая незаметным для нас способом осуществляет саму сущность жизни в виде повсеместного возникновения Новизны, без которого жизнь (как существование и функционирование) немыслима.
Да к тому же не будем же мы отрицать того, что умом человека является не столько одна лишь способность логически мыслить, сколько его иррациональная способность генерировать идеи. А эта способность непременным образом базируется на способности нейронной материи нашего мозга к спонтанной самоорганизации в такие «комплексы», проявлением которых на уровне нашего сознания являются смыслы новых идей. А эти смыслы есть результат озарений, прозрений, инсайтов. Вернее, даже наоборот:
– сначала в нашем бессознательном происходит спонтанная «комплексная» самоорганизация нейронов нашего мозга,
– затем, появление и проявление (в смысл) этого «комплекса» на уровне сознания,
– и лишь затем мы испытываем «чувство» озарения (прозрения, инсайта).
И всё это экспериментально подтверждено в указанной нами книге С. Деана «Сознание и мозг. Как мозг кодирует мысли».
Вот и получается совсем неожиданным образом, что онтогенез самоорганизации нейронной материи нашего мозга – в инсайтном акте возникновения смысла идеи в нашем бессознательном – всего лишь повторяет филогенез самоорганизации любой материи во Вселенной. Ведь и развитие Вселенной в её физическом, органическом и социальном виде есть не что иное, как спонтанная, от нас никоим образом не зависящая, самоорганизация этой материи.
Возвращаясь к концу ранее приведённой цитаты 1:458, можно сказать следующее: причастность человека к интересам самого социума, к его Нужде (в обновлении), действительно, «изменяет человека» в его интеллектуальной ипостаси, делая его Вот-бытийным, то есть способным быть помещённым – по Хайдеггеру, самим Бытием – «во время-свободное-пространство Бытия», то есть в «просвет» Бытия, где ему, возможно, вдруг сверкнёт молния прозрения явленной ему идеи-истины.
Далее, в следующем тексте (11:288), отождествляя Нужду с «бытийствованием Бытия», Хайдеггер в то же время констатирует, что только через Бытие можно получить «сущее как таковое». Но как именно можно получить это сущее, он не объясняет. И, как можно предположить, – из текста этого совсем непонятно – сущее можно получить через истину Бытия, которая является «мостом» между Бытием и сущим, тем сущим, которое, по-нашему, является в результате раскрытия смысла идеи-истины и выявления вида искомого сущего, далее материализуемого в сущее-подручное средство.
11:288. «Нужда: что Бытие находит собственную истину и как ≤оно ее находит≥, а последняя находит свою сущность в некотором основании. Почему нужда является именно этим – бытийствованием Бытия? Потому что Бытие единственное, что когда-либо допускает сущее как таковое …. Без следа истины (Основывающего просвета) Бытия отсутствует мост, дарующий сущность, между богами и человеком».
Что ещё мы можем сказать по поводу приведённого текста?
Во-первых, то, что истина Бытия «находит свою сущность в некотором основании». Но что такое «основание»? Скорее всего основанием является сама истина, явленная в «просвете самосокрытия», и далее, раскрытая в своей сущности, результатом которого (раскрытия) является внове полученное сущее-подручное средство. (Об этом подробно сказано выше в последней трети пункта 3 Раздела 6).
Во-вторых, то, что Хайдеггер после заданного вопроса об эквивалентности Нужды и бытийствования Бытия – о чем он много раз заявляет и в других местах – сам же отвечает, что «Бытие единственное, что когда-либо допускает сущее как таковое». То есть, «цель» Бытия в возникновении нового сущего, но не любого сущего, а только того, которое возникает из Нужды, из Потребности самого Бытия. А таковым, как мы уже констатировали, является подручное средство, с помощью которого можно (и нужно) обновлять систему (социум), изготавливая для неё какой-либо новый вид Продукции.
Так, положим, с помощью такого подручного средства как освоение зерновых культур стал возможным переход к оседлому образу жизни и обеспечению определённого сообщества питанием (Продукция).
И в-третьих, что означает: «Без следа истины (Основывающего просвета) Бытия отсутствует мост, дарующий сущность, между богами и человеком»? Во-первых, то, что «просвет», который даёт основание для появления сущего является результатом возникновения истины, её следом, тем следом, который имеет способность мгновенно появляться и мгновенно исчезать. А во-вторых, то, что этот след есть то, что связывает божественное (акт спонтанного озарения) с человеческим в виде вот-бытия. Он же, этот след, есть «мост» между истиной Бытия и вот-бытием. Потому что следование смыслу самой истины приводит нас к сущности в виде обновления какой-либо структуры социумы посредством внове изготовленного сущего-подручного средства, с помощью которого уже может начаться новый род деятельности по изготовлению Продукции нового вида.
Кстати сказать, и ход истории Хайдеггер связывает с теми моментами, когда истина оставляет свои следы, то есть, когда она осуществляется (раскрывается), и тем самым привносит в систему (социум) обновление тех или иных её (его) структур. Вот как об этом пишет автор:
11:319. «ибо история является не тем, что историография подает как предмет, и не тем, что современность «переживает», – она есть след истины (а значит, вместе с тем блуждания (Irre)) Бытия».
Причём, «блуждание Бытия» также говорит нам о вероятностном характере как Бытия, так и любого исторического События: мы никогда не знаем, что именно нам предъявит Нужда (в обновлении). Но единственное к чему мы должны быть подготовлены, так это к её восприятию – в виде сгенерированных ею негативных факторов – и разрешению последних.
И далее (из текста) о сущности самой Нужды и о тождественности её с Бытием:
11:289. «Вы-спрашивать нужду, мысля раскалять ее сокрытое, – в этом сущность философии; … в самом Бытии узревать нужду и ее основание …. сущность самого человека может существовать лишь как постоянство (Beständnis) указанной нужды и тем самым также как уклонение от нее и ослабление именно ее нежнейших и тишайших знаков-намеков».
Как можно предположить, смысл, заложенный в этом тексте, означает следующее. Сущность философии только в том, чтобы человек, находясь в самих недрах Нужды, не забывал постоянно «вы-спрашивать» о том, что сокрыто в этих недрах, то есть проявлял настойчивость в самом вопрошании об основании, об истине Бытия. В этом должна быть сущность самого человека. Но эта сущность ещё и в улавливании её (Нужды) «нежнейших и тишайших знаков-намёков».
Откуда, спрашивается, эти таинственные и столь малозаметные «знаки-намёки»? А вот этот вопрос Хайдеггер, к сожалению, нигде не проясняет. И не проясняет, скорее всего, только потому, что у него, как нами было заявлено ранее, нет промежуточной инстанции между Бытием и вот-бытием, между Нуждой и тем, что побуждает перейти от Нужды к осмыслению того, что могло бы эту Нужду нивелировать путём её разрешения посредством возникновения «просвета самосокрытия», а проще говоря, путём создания идеи-истины.
По нашему же мнению, такой промежуточной инстанцией являются генерируемые самой Нуждой малозаметные («нежнейшие» и «тишайшие») негативные факторы, исходящие от самого функционирующего социума, и воздействующие – или, как правило, незаметно воздействующие – на чувства и ум человека (как вот-бытия): неудовлетворённость чем-либо, лишённость в чем-то, неудобство пользования чем-нибудь и т. д.
Вот эти негативные факторы имеют фундаментальную (бытийственную) тенденцию к тому, чтобы быть нами незамеченными. Мы, постоянно находясь в их атмосфере, перестаём их замечать, и принимаем их как само собой разумеющееся и недостойное нашего внимания. Так, постоянно находясь в атмосфере воздуха, мы «не замечаем» его присутствия.
Именно отсюда многие проблемы нашего человеческого бытия – мы не обладаем чуткостью к тому, что нам «говорит» сам социум, что нам вещает «сила вещей». И это, наверное, потому, что мы ухитрились уж очень ловко и удобно обустроиться среди объектов, присвоив себе генеральское звание Субъекта, будто бы призванного распоряжаться среди объектов живого и не живого мира. Что является достаточно самонадеянным – если не сказать слово более грубое – решением со стороны человека.
И последнее, что хотелось бы отметить относительно приведённого текста: нам осталось непонятным, в чем заключается «уклонение» от нужды «и ослабление именно её нежнейших и тишайших знаков-намёков». Казалось бы, наоборот: в наших интересах, чтобы эти кулачки «знаков-намёков» «звучали» для нас более явственно, потому что только по ним мы можем «узнать» о смысле той Нужды, которая постоянно «стучится» в двери нашего вот-бытия.
Конечно же, наши далёкие предки могли и не слышать «зов Бытия», поскольку были заняты проблемами выживания и обустройства среди наличного Природного сущего и того сущего, которое они с некоторых пор стали создавать сами (каменные орудия труда и охоты). Но с наступлением Новых времён цивилизация достигла такого уровня развития, что создаваемое нами предметное сущее не только загромождает само существование, но и грозит обрушить последнее то ли посредством подведения живой жизни под экологическую катастрофу, то ли путём тотального нивелирования человеческой способности, во-первых, здраво (логически) мыслить, а во-вторых, мыслить в направлении создания истин Бытия, а не своих собственных меркантильных («махинационных») «истин».
Поэтому человек нуждается в «спасении» от засилья сущего, от бремени его натиска. Причём, это спасение должно быть «в нужду» погружения тех проблем, которые возникают в недрах самого социума, а не «от «нужды»» в меркантильном смысле её понимании:
11:326. «Спасти нас может только изначальнейшее осмысление—в нужду…. Спасители от «нужды» – ≤,разумеется есть такие,≥ – но спасители в нужду, – где они? Те, кто отваживается в нехоженую и бесформенную область раскрытия нужды, которая, навязывая человеку свободу, принуждает его к вынесению бездны, – каковая нужда есть само Бытие. (Нужда «этого» бытия – это не нужда, в которой «находится» Бытие, но она и есть Бытие.)».
Различие
Сначала приведём ряд определений Хайдеггером термина «различие», а затем дадим сводный комментарий тех выражений в которых он используется.
Итак, к пониманию термина «Различие»:
«Различие есть событие …» (1V:360).
«Различие же есть раз-личие-раз-деление (UnterSchied): сбывшийся просвет промежутка ((des Zwischen) как мира». (1V:362).
«Бытие (Seyn) есть забвение различия.
Забвение различия есть Бытие (перечеркнуто – И. Ф.)». (1V:364).
«Язык как разговор есть местопребывание события. В это место ударяет молния поворота забвения. …
Язык есть разговор раз-личия». (1V:375).
Различие мы можем обнаружить по мере «сбывающегося просвета промежутка» между ускользающим от нас Бытием как явлением смысла идеи-истины и внове формируемым нами сущим как результатом раскрытия этого смысла и разложения его – в процессе оформления-наименования – на отдельные сущие, в том числе и на искомое сущее, далее преобразуемое нами в подручное средство.
Что значит, что «Бытие (Seyn) есть забвение различия»? А значит оно то, что наше бытийственное состояние не думает ни о Бытии, ни о сущем, ни об их различии. Оно думает только о том, чтобы раскрыть смысл идеи-истины и извлечь из него нужное нам сущее, которое является зерном этого смысла.
Сразу же заметим следующее: «молния поворота забвения» – то есть поворота от забвения к раскрытию того, что было скрыто в этом забвении – ударяет первой. И только вслед за ней мгновенно «образуется» «местопребывание события». Это «местопребывание события» есть не что иное, как внове явленный смысл идеи. Вот только по поводу этого смысла нами уже может быть подключён «разговор» языка. Продолжим далее.
«Язык как разговор» есть не что иное, как раскрытие смысла внове явленной в наше сознание идеи и оформление этого смысла в какие-либо известные нам культурные знаки, заимствуемые нами из долговременной памяти нашего сознания.
Далее, справедливо было бы задаться вопросом: «разговор» между какими «объектами» нашего мышления? И для нас нет никакого сомнения, что это «разговор» нашего сознания с нашим же бессознательным.
Каким же образом он, этот «разговор» – а вернее, диалог – осуществляется? Наше бессознательное на короткий промежуток времени – в акте инсайта – предоставляет нашему сознанию сам смысл идеи, смысл, не облаченный в какие-либо знаки, слова и т. д., то есть, смысл в своём «голом» («обнажённом») виде. Сознание же за этот короткий промежуток времени должно успеть подобрать некоторые слова, выражающие хотя бы часть этого смысла.
Но в то время, когда мы подбираем нужные нам слова, смысл идеи «улетучивается» из нашего сознания. И мы должны приложить достаточно интенсивные умственные усилия, чтобы снова вернуть его в нашу краткосрочную память, чтобы снова узреть этот ускользающий смысл и далее продолжить выражать уже другую часть этого смысла. Но за это время смысл снова ускользает из сознания, и снова мы должны возвращать его в наше сознание.
И так до тех, пока мы окончательно не облачим этот смысл в то «одеяние», которое бы выражало его полностью. Только после этого мы можем уже не беспокоиться о том, что смысл идеи ускользнёт от нас: в любой момент мы можем его восстановить – правда, не в бессознательном, а в сознании – по тем словам, в которых мы его выразили, то есть по тому «одеянию», в которое мы его облачили.
Для ситуации «разговора» можно было бы предложить следующую аналогию: нам на мгновение ока показывают многофигурную композицию. Сосредоточиться же за это короткое время мы можем только на отдельной её части с целью её описания. Так вот, для того чтобы иметь представление обо всей композиции, мы должны много раз возвращаться ко всей композиции для того, чтобы иметь общее представление о ней. Точно так же мы должны много раз возвращаться к постоянно ускользающему смыслу идеи, чтобы выразить его и оформить в целостном виде.
Хайдеггер практикует ещё одну «технологию» выяснения смыслов: к одним и тем же смысловым фрагментам «собой помысленного» он применяет совершенно разные термины-наименования: так, например, просвет есть и просвет самосокрытия, и молния, и событие, и основывание основания.
Иначе говоря, к этому фрагменту он присматривается с разных сторон с той целью, чтобы как можно полнее его охарактеризовать, не имея более точного представления о том, что же на самом деле он собой представляет. Точно таким же образом поступал и Плотин, характеризуя, положим, своё Единое, правда, характеризуя его апофатическим (через отрицание) образом. (Смотри раздел 6.3 книги «Метафизика возникновения новизны»).
«Различие» мы можем «увидеть» только тогда, когда осуществится «сбывшийся просвет промежутка». Потому что в момент инсайта осуществляется первая компонента «различия»: Бытие в виде спонтанного проникновения (появления) смысла идеи в наше сознание.
А вот вторую компоненту «различия» – а именно, сущее – мы можем обнаружить только в процесс нашего собственного бытия как вот-бытия – в виде раскрытия смысла внове явленной идеи – в процессе которого (раскрытия) мы,
– во-первых, обнаруживаем все те исходные сущие, которые, входили в комплектацию нашей идеи и которыми мы манипулировали (в своем уме) на этапе рефлексии-1,
– а во-вторых, обнаруживаем недостачу ещё одного, самого главного сущего, сущего искомого, идеальную форму которого нам сначала нужно создать в своем уме-представлении, а затем по его образцу и по определённой технологии изготовить материальную его форму в виде подручного средства.
Вот это последнее сущее как раз и является «целью» Бытия. Именно оно способно заделать ту намечавшуюся брешь в теле Бытия социума, которая проявила себя сначала в виде Нужды (Бытия) в обновлении, а затем, в виде тех негативных, воздействующих на чувства и ум человека, факторов, которые побудили его к сущностному мышлению. А это мышление привело к созданию иррациональной идеи-истины, раскрытию её смысла и изготовлению подручного средства, с помощью которого уже можно изготавливать для социума новый вид Продукции.
Время, временность
1:468. ««Временность» («Темпоральность», Zeitlichkeit) – как все еще они полагают – есть начало в смене и рабство в последовательности.
И все же она есть овладение этим «временем» без бегства в застой пустого и всегда одного и того же. И овладением она является как настойчивость в раскрытии истины Бытия.
Время – прилаживающееся к слаженности – как просвет самосокрытия, бытийствующий трепет Бытия».
Во-первых, «временность» есть не само время, а то, что овладевает «этим «временем»». И это овладение свершается в виде проявления настойчивости в «раскрытии истины Бытия».
Во-вторых, что является истиной самого Бытия? Скорее всего, то, что нам явилось в просвете самосокрытия. А, как мы уже знаем, в этом просвете может явиться лишь одно – спонтанно явленный в наше сознание смысл новой для нас самих идеи-истины.
И, в-третьих, почему мы должны проявить настойчивость? Да только потому, что эта настойчивость – в виде нашей крайней сосредоточенности – нам нужна в процессе раскрытия смысла этой истины и оформления последнего в адекватные этому смыслу знаки, слова, символы. Поскольку мы должны быть попеременно сосредоточены то на ускользающим от нас смысле идеи, то на тех культурных знаках, в одеяние которых мы облекаем этот смысл.
В противном случае, в случае отсутствия такого оформления, мы можем забыть сам смысл – он просто «улетучится» из нашего сознания. Таково фундаментальное свойство того, что проникло из бессознательного и ещё не оформлено на уровне сознания в те известные нам знаки, которые мы заимствовали из нашей долговременной памяти. Знаки мы ещё можем вспомнить и по ним восстановить смысл идеи, а вот «голый» смысл идеи – с большим трудом, поскольку он пребывает в краткосрочной памяти нашего сознания, которая «помнит» лишь то, на чем мы сосредоточены.
Именно поэтому мы должны либо постоянно быть на нем сосредоточены, либо «отпускать» его снова в бессознательное, но лишь на самое короткое время, на то время, в течение которого мы могли бы отыскать в своей долговременной памяти те или иные наименования для элементов-сущих этой идеи.