Натали Р.
Не киборг
Крачки
Из-за больничного Алик пропустил два дежурства. На третье явился и вместо «Рад тебя видеть, как здоровье?» получил от Нойланда: «Ты где столько времени болтался?»
– Так того… лечился.
– Почему так долго?
Алик растерялся.
– Ну, врачи велели.
– Караул куцый был, – проворчал майор. – Хорошо, форсмажоров не случилось, пока ты интервью раздавал. На это у тебя здоровья хватило!
Проклятье! Неужели он смотрит Ингин влог? А вроде взрослый, серьёзный мужик. Или ему доложили?
В отличие от начальника, товарищи проявили участие. Осведомились о самочувствии, расспросили о приключениях в горах. Подозрение, что это они разболтали майору об интервью, улеглось: судя по вопросам, они его не смотрели. Стейнбьёрн пообещал первое время не отправлять Алика на экстремальные вызовы, если будет возможность.
– А где Пушок? – огляделся он.
– Он, это самое, ещё на больничном.
Алик непонимающе изогнул бровь. Пушок? До сих пор на больничном? У него же только синяки и ссадины были, ничего тяжёлого.
– К следующему дежурству выйдет, – сказал Ключ. – Майор спрашивал, как у него дела, всё ли успеет зажить – тот сказал, да.
Алик чуть не подавился кофе.
– Ни фига себе! Все ли его синяки успеют рассосаться? А мне, с ожогом во всю спину – «где ты был так долго»? Хмурился, мало что выговор не вкатил!
Конечно, нет ничего плохого, что Нойланд беспокоится за Пушка. Но, между прочим, и об Алике мог бы побеспокоиться.
Ред тихо посмеивался. Оглянувшись на него, Алик понял. Опять! Нойланд, безусловно, ждал, что юный киборг восстановится быстро и вернётся к работе. Чего о нём волноваться? А он целую неделю неизвестно чем занимался, как бы не бездельничал, прикрываясь попустительством докторов. Вот блин! Алик понадеялся, что хотя бы ребята не считают его лентяем и прогульщиком.
– Говорят, за лесом крачек видели, – сообщил Ключ. – Весна, мля, похоже, будет ранняя.
– И это самое, как всегда у коммунальщиков, неожиданная, – добавил Тор.
Как в воду глядели.
Алик, бросив взгляд за прозрачную загородку, чуть не наступил на Золушку. Каких только воплощений искина-диспетчера он не перевидал! И комар, и центаврианин, и единорог, и даже говорящий чемодан… Ангел никогда не повторялся, жёг креативом, как напалмом. Тор однажды сказал, что в нём пропал художник или скульптор. Ангел возмутился: «Почему пропал?»
Редрик считал, что в нём скорее пропал высокооплачиваемый системный архитектор, ведущий сотрудник какой-нибудь межпланетной корпорации, но приятель упорно не желал вылезать из занятой экологической ниши и на все предложения со стороны отвечал отказом.
– Ты же хотел много зарабатывать, – однажды напомнил ему Ред.
– Я хотел зарабатывать здесь, – поправил Ангел. – А не в каком-то незнакомом месте, среди чужих людей.
Можно подумать, у него тут с людьми сердечные отношения! Единственный друг и – с недавних пор – единственная женщина, причём оба не люди в полном смысле слова.
Сейчас Алик оторопело пялился на Криса в образе той самой женщины. Нет, всё прилично: манящие выпуклости прикрыты голографическим кружевным платьем. Но… выпуклости манили уж очень сильно. И большие глаза слишком ярко блестели. И волосы куда более длинные, чем у настоящей Сири. И никогда она не носила таких воздушных платьев…
Ред, пришедший следом, оценивающе посмотрел – фигура привлекала внимание издали – и кашлянул.
– Ангел, ты совсем мозгами заболел? Надеюсь, Сири этого не видела?
Инженер ощетинился.
– А что такое? Многие устанавливают голографии любимых на рабочем месте. Почему я не могу?
– Хотя бы потому, что это не голография.
– Она лучше! – запальчиво возразил Ангел.
– Вот именно. Это какая-то сексапильная пародия на Сири. Девочка из рекламы «Матушки Крольчихи». Ангел, ей это точно не понравится. Она там всё-таки начальник охраны, а не эскортница или компаньонка.
– А мне нравится, – неожиданно глубоким чувственным контральто произнёс Крис.
Алик сглотнул, аккуратно переступил через жужжащую Золушку и слинял на крыльцо постоять в холодке.
– Я ничего такого не имел в виду, – запротестовал Ангел, сердито зыркнув на искина. – Просто хотел сделать красиво.
– То есть такая, как есть, для тебя недостаточно красива? – Ред вздёрнул бровь. – Ангел, если она это увидит, то как раз так и подумает, ты понимаешь? Решит, что тебе больше по душе сисястые длинноволосые куколки, которых так много у неё на работе. Заподозрит, что ты ходишь к ней, чтобы на них любоваться.
– Ред, ну чего ты напридумывал? Она поймёт, что я её так вижу, красивой и привлекательной. У женщин логика работает по-другому.
Бровь поползла ещё выше.
– У киборгов логика работает одинаково. Она просто работает. Тебе ли не знать?
Ангел опустил плечи и с сожалением поглядел на приглаживающую кудри голографию.
– Ну, ладно. Уберу голошоп, наложу исходник. Так не обидится?
– Не обидится, если установишь отдельно, а не натянешь на Криса. Меня бы покоробило использование моего образа в качестве аватара какой-то другой системы.
– Божечки-кошечки! У вас, киберов, комплексов больше, чем у людей, – проворчал Ангел, стирая образ до болванки – схематичного белого человечка без лица. Исчезающий аватар издал затихающий стон.
– И верни Крису мужской облик, – добавил Ред. – Как повелось.
Действительно, сколько бы ни изгалялся инженер над диспетчерской системой – если аватаром представало существо, вообще имеющее пол, а не какая-нибудь табуретка с глазами, то пол выбирался всегда мужским. До сих пор.
– Да какая искину разница? У него нет тела, нет ДНК. Что мешает ему сменить гендерную идентичность?
– Можно мне стать девочкой? – взмолилась безликая болванка нечеловеческим голосом, без интонаций, чистая грамматическая конструкция. – Симпатичной, красиво одетой. Ну пожалуйста!
Ред хмыкнул.
– Похоже, для него всё-таки есть разница. Или уже для неё?
Создатели боевых киборгов не морочились вопросом пола. Возможно, их сделали бы вообще бесполыми, а не только заблокировали размножение, если бы это не требовало дополнительной генетической модификации вкупе с необходимостью решения параллельно возникающих проблем с выделительной системой. Тратить на это средства посчитали лишним, и два варианта тел остались. Впоследствии это привело к тому, что гендерная идентичность у DEXов по умолчанию присутствовала, хоть и в зачаточном состоянии, а у разумных достигла развития покруче, чем у Irienов. Предложи кто-нибудь Реду поменять пол – даже до того, как он женился, – не согласился бы. А что вызывает гендерные предпочтения у искина, когда у него нет ни хромосом, ни гормонов, ни соответствующих органов? Возможность нарядить свой голографический образ в платьице? Или, наоборот, предстать каким-нибудь мускулистым мачо? Загадка.
Ангел поиграл с настройками. На пустом лице появились огромные синие глазищи и губки бантиком. Голос тоже претерпел изменения.
– Можно мне розовенькую кофточку? – заискивающе попросил Крис. – С рюшечками.
– Тьфу! – сказал Ангел. – Не лезь под руку, а то вообще без кофточки останешься, будешь сиськами сверкать.
По выражению губок стало ясно, что перспектива скорее заинтересовала диспетчера, чем напугала.
Превращение Криса в Кристину вызвало оживление у караула и лёгкий шок у майора Нойланда, но на работе не сказалось.
– Вызов! – Голос был не мужским, а женским, но таким же деловым. – Сумеречный квартал, владение 6. Над стоянкой флайеров заметили крачку.
А при чём тут мы, про себя удивился Алик. Ну, птичка. Ну, гадит, как птичке и свойственно. И что?
– Началось, – мрачно констатировал Тор. – Ключ, возьми вызов. И DEXа с собой бери, пусть поглядит на этих засранок, а то очень уж выразительно недоумевает.
Крачка представляла собой зелёную чешуйчатую тварь размером с крупную собаку. Назвать её птичкой можно было лишь условно: перьев она не имела, кожистые крылья полутораметрового размаха складывались, как у драконов. Наверняка они с драконами были дальними родственниками, о чём говорило и сходное строение зелёных глаз с вертикальными зрачками. Крачки походили на птиц примерно в той же степени, как драконы на людей: общим габитусом, не более.
Крачка явно высматривала еду, не обращая внимания на мужиков, пытавшихся её прогнать, кидая камни и маша тряпками. Приземлилась у помойки, поковырялась, извлекла из рассыпанной кучи упаковку колбасы – должно быть, просроченной, но крачке было всё равно, распотрошила упаковку и склевала. К этому моменту подоспели Ключ с Аликом.
– Дуррак! – довольно крикнула крачка пацану, который подобрался с камнем, бросил и промазал. – Ррукожоп!
Взлетела на пару метров и нагадила прямо в середину кучи здоровенной зелёной лепёхой. Лепёха остро завоняла чем-то, как ни странно, неорганическим, кислотным. Куча задымилась.
– Гаси, – указал Ключ, снизил катер и, дав Алику с ранцевым огнетушителем выскочить, снова взмыл – за крачкой, приметившей новую добычу.
Алик полил разворошённую помойку гасящим раствором и уставился в небо, подобно немногочисленным зевакам. Крачка кружила над стоянкой, пытаясь перехватить взъерошенную мелкую пташку, в ужасе мечущуюся туда-сюда. Ключ поливал тварь из водомёта, но та уворачивалась, каркая:
– Крретин! Ррожа!
Периодически она роняла очередную лепёху. На бетонное покрытие стоянки отходы крачкиной жизнедеятельности плюхались безвредно, но следующая угодила на пластиковый колпак чьего-то флайера, и один из мужиков горестно взвыл. Алик рванул к пострадавшему флайеру, направил струю пены на колпак, который уже начал слегка оплывать и испускать дымок.
– Скотина! – заорал кто-то в сердцах, и Алик понял: ещё одна лепёха нашла цель.
Он никак не успевал на другой край стоянки, но пена забила сверху: Ключ, отследив ситуацию, временно отвлёкся от погони и затушил новый очаг.
Крачка догнала жертву, схватила когтями и с радостным воплем:
– Жррать! – унеслась с парковки.
Мужики вздохнули с облегчением, но Ключ не переставал хмуриться. Он снизился и махнул Алику:
– Забирайся, DEX! Местные обрадовались, но эта падла продолжает гадить. Пока не уберётся из города, придётся её пасти, к бесам.
– А прибить её? – Алик захлопнул за собой дверцу. Крачка не вызвала у него ни малейшей симпатии, невзирая на умение разговаривать. Последнее только усиливало ощущение, будто она издевается.
– Нереально, – помотал головой Ключ. – Оружия нам не положено. Чем ты её убьёшь – водой? Не таранить же.
Ключ с пониманием отнёсся к желанию радикально избавиться от крачки – в Красной книге она явно не упоминается – и сожалел лишь об отсутствии технических средств, чтобы это осуществить.
Гадина улетела недалеко – уселась на чей-то балкон в соседнем дворе и принялась со вкусом клевать растерзанную пташку.
– Шуганём? – спросил Алик, видя, как воздевает руки к небу хозяин балкона за стеклянной дверью и как шевелятся его губы.
– А смысл? Пол её дерьмо не проест, пусть сидит. Может, нажрётся да уберётся. Город – не её стихия. Так, типа придорожного кафе с сортиром на пути миграции, мля.
Закончив трапезу, тварь каркнула:
– Деррьмо! – то ли выразив отношение к скудной пище, то ли прокомментировав едкий результат своего пребывания на балконе, и слетела вниз, нацеливаясь на что-то ещё.
В этот момент в небе появилась вторая.
– За первой! – велел Ключ. – Я возьму на себя ту.
Алик прыгнул вниз, не дожидаясь, пока машина коснётся земли, и побежал за крачкой. Сзади доносилось карканье и хлопанье крыльев – Ключ гонял свою крачку от детской площадки. Впереди тоже хлопало. Тварь влетела в переулок, держась низко – похоже, преследовала убегающую добычу. Алик едва не вляпался ботинком в свежую лепёху, ругнулся и обогнул, не снижая скорость: дерьмо упало в мокрый снег и не могло ни проесть что-либо, ни воспламенить. Крачка забила крыльями между сараями, нависнув над жертвой, и Алик узнал в мелком улепётывающем существе рысика.
Рысик юркнул в щель – дверь большого сарая неплотно прилегала к полу. Крачка каркнула и влетела в окно, лишённое стекла. Алик плюнул пеной на стену, запачканную исторгнутым дерьмом, и вломился внутрь, выбив дверь. Он уже представлял, что эта скотина может натворить – не безобидный рысик, естественно, а гадящая крачка. И, словно этого мало, в освободившийся дверной проём влетела вторая – видимо, та, которую безуспешно пытался прогнать Ключ.
Первая тварь успела загнать рысика в угол и замахнуться когтистой лапой, когда ещё чья-то быстрая тень закрыла свет. Ключ, подумал Алик, оборачиваться не стал, разрываясь между необходимостью погасить новую лепёху и отобрать добычу у крачки. Тварина, даром что с виду неуклюжая, двигалась проворно, вторая наводила шорох где-то за спиной, крича:
– Дррянь! Урроды!
Пораненный рысик заполошно пищал, вжимаясь в стену от когтей. Алик ринулся наперерез, сбросив ранец и вынимая нож – гори оно всё тут синим пламенем, не бросать же щеночка на растерзание! Или кто он, котёнок? Крачка отвлеклась от жертвы, но от ножа увернулась, взмыла и гаркнула сверху:
– Дуррак! Бррысь!
– Сама брысь! – выдохнул он, снова взмахнув ножом.
Она опять увернулась, спикировала ему за спину, он молниеносно развернулся – чего доброго, клюнет сзади… В полутьме сарая мелькнул белый силуэт в капюшоне и стремительно отсёк вторую крачку, которая сунулась было за зверьком, выпущенным первой. Блин, это не Ключ!
Крачка шарахнулась от выпада, не достигшего цели, Алик извернулся и ткнул её ножом в чешуйчатое брюхо. Лезвие скользнуло по чешуям, не достав кожи, но удар окончательно дезориентировал крачку, сбил с траектории, и на шее безжалостно сомкнулись железные пальцы. Крачка засипела, глаза вылезли из орбит.
Первая тем временем вновь добралась до желанного приза. Рысик завопил; Алик, опомнившись, кинулся на крачку, чуть не попав под лепёху. По крачке промазал, но сумел вцепиться в рысика, тот заверещал громче. Совсем рядом сверкнули красные глаза, и Алику на миг показалось, что его шея сейчас так же хрустнет в чужой руке, как только что крачкина. Но нет, мощный удар снёс тварь аккурат на Алика, он схватил её за горло и всадил нож в глаз. Брызнула зелёная кровь – горячая, аж щёку обожгло. Крачка трепыхнулась и обмякла.
Вокруг тлели какие-то мешки, только не до гашения теперь. Алиса смотрела на Алика, нервируя инфракрасной подсветкой – безо всякого выражения, но он сознавал, что она может атаковать в любой момент. Боевой режим. Все объекты она сейчас по умолчанию считает целями, две первоочередные уничтожены, дошла очередь до третьей, и отменит ли она предложение системы по её ликвидации? Кто знает, что в башке у сумасшедшего киборга, и что она воспримет как повод напасть? Алик очень осторожно обтёр нож о мешковину, убрал и протянул Алисе рысика:
– На. Мы его спасли, – пояснил он на всякий случай, а то ещё интерпретирует так, будто он уступает ей добытую дичь. – Вместе.
Алиса помедлила.
– Да.
И, приняв зверька здоровой рукой, отключила боевой режим. Невидимая пружина разжалась. Женщина поправила сбившийся капюшон и со смущением проговорила:
– Я не могу двигаться быстро. Протезы не реагируют так, как надо.
Она словно оправдывалась, что не справилась с крачками сама. Алик ждал закономерного вопроса, почему же он двигается, как осенняя муха, и не знал, что ответить. Киборги чувствуют ложь, безошибочно распознают признаки.
Едва не снеся притолоку, в сарай вломился запыхавшийся Ключ.
– Вот вы где! Чего не тушите, всё это тряпьё вот-вот разгорится, к бесам! Размазали, мля, дерьмо по всему сараю…
Алиса вновь превратилась в сжатую пружину, глаза остекленели, мимика застыла. Алик мысленно застонал.
– Алиса, не надо!
– Зачем он здесь? – Она исподлобья посмотрела на Ключа. – Пусть человек уйдёт!
– Опа, да вы крачек замочили, – пробормотал тот.
– Ключ, выйди, пожалуйста, – попросил Алик.
– Кой чёрт «выйди», DEX? Гасить надо! – Он взялся за гидропульт.
– Уйди, от греха подальше! – Алик повысил голос. Ключ – старший, но должен понять, что не время спорить. – Если она нападёт, я не смогу тебя защитить.
– Что? – Он растерянно опустил ствол гидропульта. – Почему?
Потому что она сильнее. Но если так сказать, вопрос возникнет у Алисы. Очень нехороший вопрос, ведь из двух киборгов сильнее по определению тот, который без протезов. И Алик ответил другое:
– Потому что она женщина, и защищать я буду её.
Ключ окинул Алису взглядом и, кажется, что-то понял. Наверняка наблюдал Реда в боевом режиме.
– Мля, – буркнул он и слинял за дверь.
Алик перевёл взгляд на женщину.
– Алиса? – Она резким механическим движением повернула голову, обратив к нему ничего не выражающий взгляд. – Рысику нужна помощь. Займёшься им?
Она сфокусировала глаза на попискивающем зверьке, которого прижимала к себе здоровой рукой.
– Как его зовут? – спросил Алик.
Не факт, что у рысика было имя. Может, Алиса видит этого зверёныша в первый раз. Но Алик готов был использовать любую возможность, чтобы вернуть её в более-менее конструктивное состояние.
Прокатило. Боевой режим исчез.
– Тристан, – тихо ответила она. – Как в книжке. – И добавила: – Ты странный.
– Ты тоже. – Он едва не хмыкнул. – Иди, позаботься о Тристане. А мы с тем парнем тут всё уладим, чтобы окончательно не заполыхало.
– Они укокошили двух крачек! – вернувшись в часть, первым делом сообщил Ключ, ещё не отошедший от потрясения.
– Это ты о себе в третьем лице заговорил? – усмехнулся Стейнбьёрн.
– Нет! – Пушок сунул ему кофе, он отпил и выразился яснее: – Это DEX с какой-то тёткой, тоже смахивающей на кибера. Двух крачек за раз, к бесам! Прикиньте? Стало быть, по одной на каждого. Я думал, они вообще неубиваемые! Ну, разве что из плазмомёта.
– Их можно взорвать, – возразил Тор. – Мы с мальчишками в детстве, это самое, варили перекись ацетона. Жуткая штука, мне в седьмом классе три пальца оторвало, потом месяц с регенерирующим боксом на руке ходил. Затыкали пробирку и засовывали в приманку – жратву какую-нибудь. Клюнула – и кирдык, чешуя по ветру! – Он вдруг засмущался: вроде как несолидно начальнику караула вспоминать детские проказы. А то ещё некоторые возьмут пример со старшего товарища: вон, Пушок и DEX заинтересованно задумались.
– Не было у них никаких перекисей, – отмахнулся Ключ. – Голыми руками замочили, к бесам.
– Одну я ножом пырнул, – честно поправил Алик. – Другую – да, она удавила.
– Сири? – спросил Пушок.
– Не Сири, другая женщина-киборг. Алиса.
– Какая ещё Алиса? Мы тут всех киборгов знаем, они же к Ангелу ходят.
– Алиса не ходит, – сказал Ред. – Она ведёт очень замкнутый образ жизни.
Интересно, сколько лет Алиса не обращалась за профилактикой, подумал Алик. Наверное, с тех самых пор, как получила в ОЗК документы – теперь никто её не заставит тестироваться. А ошибки копятся… Она и без того тихо помешанная. Может, если бы Ангел покопался у неё в голове, залатал бы хоть часть прорех в крыше. Но она не согласится: Ангел – человек, вдобавок мужчина, а таким она не доверяет вдвойне.
– Алик, как ты с Алисой договорился о совместных действиях? – Реда это весьма занимало, Алиса крайне редко шла на контакт даже со «своими».
– Мы не договаривались. Мы просто рысика спасали. Его, кстати, Тристан зовут.
Все заулыбались.
– Да ты, DEX, прямо специалист по спасению зверушек, – подметил Тор. – Лариска, Тристан… а драконов, это самое, и вовсе не перечесть.
– Драконы не зверушки! – Как ни странно, это сказал не Алик, а Пушок. – Тупые крачки только повторяют ругательства, а драконы осмысленно разговаривают, я сам слышал.
И ругаются тоже осмысленно, мог бы присовокупить Алик. Даже творчески. Вот блин, что же делать с драконьими ночами? С крачками проще, их не жаль.
На крачек вылетали ещё дважды в эти сутки и один раз в следующее дежурство. Больше ни одну не удалось уничтожить, ограничивались тем, что следовали за ними, ликвидируя последствия их пищеварения, и пытались прогнать оттуда, где бомбардировка лепёхами была совсем уж нежелательна. Видимо, в первый день стечение обстоятельств оказалось на редкость удачным: замкнутое пространство, ограничивающее возможность манёвра стремительных тварей, и, конечно, Алиса. Что у неё с мозгами, не разобраться, но боевая программа отработала на отлично, хоть ей и недоставало скорости. В четыре руки, пусть одна из них искусственная, успешно прищучили гадов. А если бы на месте Алисы был здоровый, полноценный киборг…
Алик спросил, почему для борьбы с крачками не привлекают киборгов – так же, как против драконов. Ключ фыркнул:
– Мля, велика честь для этих тварей!
– Как это не привлекаем? – отозвался Тор. – Вы же с Редом, это самое, ездите на вызовы.
Алик вздохнул. В сотый раз объяснять, что он не киборг – значит, нарываться на очередной неотразимый аргумент: ну, ты ведь убил крачку.
– Я не про то. За крачками гоняется только наша служба. А если бы Ред у нас не работал? Почему других не зовут?
Ред хмыкнул.
– Потому что у них своя работа. И срывать с неё кого-то лишь из-за того, что нам приходится трудиться в более напряжённом режиме – плохая идея.
– Но когда прилетают драконы…
– Драконы нападают на женщин, – напомнил Тор. – А срачки людям не опасны, они просто, это самое, срут. Ущерб от их дерьма порой бывает серьёзный, но чисто, это самое, материальный. Некритичный.
– И драконов много, – добавил Ключ. – А эти… Сколько их? В город прорываются единицы. Военные расстреливают к бесам стаи, приближающиеся к населённым пунктам.
– Жаль, что не всех, – проговорил Алик.
На людей они, может, и не нападают – хотя было у него подозрение, что лежащего в коляске младенца вполне способны сцапать и схарчить, разве что не совсем тупы и опасаются жестокой мести. Но рысиков было жалко.
– Экий ты суровый, – цокнул языком Ключ. – Где же твой гуманизм? Он у тебя избирательно к драконам проявляется?
– И не только у меня, – заметил Алик. – Военные уничтожают крачек на подходе к городу, а драконов почему-то нет. Интересно, почему? Может, они и раньше подозревали, что драконы – разумные существа, не?
– Это военных не смутило бы, – усмехнулся Ред. – Войны всегда происходят между разумными. Дело в другом. Драконы никогда не летают большими стаями, которые можно было бы накрыть одним залпом, они индивидуалисты. Потребуется охота на каждую особь в отдельности. Причём вручную: автоматическое наведение орудий реагирует на металл и компоненты взрывчатых смесей, а в драконах ни того, ни другого. А если учесть, что драконы способны ответить… Крачки не дерутся с людьми, убегают, уворачиваются. А драконы при той же скорости и чуть меньшей – из-за размеров – манёвренности могут оторвать бойцу голову, если им покажется, что он потянулся к предохранителю автомата. Станнеры их не берут, из другого оружия поди ещё попади, для человека это практически нереально. Так что гуманизм тут ни при чём, чистый расчёт. Пока нет прямого приказа из Асгарда, проявлять инициативу они не будут. Направляют нам своих киборгов, подкидывают оружие – и то хорошо.
– У вояк, это самое, задача другая, – добавил Тор. – Не нас охранять, а планету в целом. Главным образом – столицу. Они небо держат, контролируют орбитальную станцию. На нас им по большому счёту наплевать. Так, периодически помогают, но иногда и мешают.
– В смысле? – не понял Алик. – Как это – мешают?
– А вот припрутся на День весны, сам и увидишь.
