Натали Р.
Не киборг
Ред поднял бровь – вот и Ковалёв сделал бы так же. Как можно заподозрить, что один – киборг, а другой – человек?
– Таким уж он родился, майор.
– А почему он выглядит, как киборг?
Ред развёл руками.
– Фенотип наследуется, а не определяется наличием имплантов.
Отговорка. Ред мог бы рассказать по существу, как ему рассказали, и даже запись воспроизвести, но это не его история. Пусть майор спросит самого Алика, если хочет её услышать.
– Как он умудряется не отставать от киборгов?
Бровь изогнулась ещё выше.
– Он отстаёт. И довольно сильно. Просто вы, майор, этого почти не замечаете. – Не замечаете на доступном вам уровне, следовало бы добавить, но Ред не хотел, чтобы начальник почувствовал себя уязвлённым. – Другое дело, что для человека он чрезвычайно продвинут. Хорошая генетика, майор.
И Стрелок твердит о наследственности. Откуда у паршивца такая наследственность?
Кто точно заслужил выволочку, так это Ангел! Нойланд листнул отчёт о состоянии «системы» Ковалёва и вызвал инженера, чтобы швырнуть в него этим отчётом.
– Ой! Майор, вы чего?
– Что ты тут понаписал? – прорычал Нойланд.
Ангел съёжился.
– Это подлог и обман! Ты соображаешь, что тебе светит выговор и неполное служебное соответствие?
Он не мог простить инженеру, что, прочтя отчёт, окончательно развеял свои сомнения относительно кибернетической природы Ковалёва. Да, майор немного сомневался. Совсем чуть-чуть, не хватало лишь результатов тестирования от кибертехнолога, и Ангел их подсунул на блюдечке.
– Майор, что вас не устраивает? – аккуратно осведомился Ангел.
– Всё, Смит! Всё, что здесь написано – на поверку враньё! Почему ты не доложил честно, что Ковалёв – не киборг?
– Божечки-кошечки! – Инженер всплеснул руками. – Я пытался вам это сказать. И что вы мне ответили? Пригрозили служебным несоответствием – это, кажется, входит у вас в привычку! – и велели без отчёта не возвращаться. Ну и что я, на ваш взгляд, должен был делать?
Нойланд заскрипел зубами.
– Забери свой лживый отчёт и не попадайся мне на глаза!
Проклятье! Как теперь сказать мэру, что в драконьи ночи Ковалёва больше не будет? Он ведь уверен, что мальчишка – киборг, на этом и предвыборный ролик построен. А тут выясняется, что киборг ненастоящий, и кто в этом виноват? Ясное дело, тот, кто его представил мэру. Полные кранты!
– Что-то майор сегодня дюже лютует. – Пушок покосился на красного, как помидор, Ангела, вылетевшего из кабинета, словно ошпаренный.
Кристина, определив настроение инженера как «влезешь под руку – отформатирует на фиг», свернула свою голограмму от греха подальше, оставив стандартный значок системы.
Ангел споткнулся о Золушку, уронил планшет и с возгласом сквозь зубы:
– Да что ж за день-то! – рухнул, обмахиваясь пачкой листов, в коварно сложившееся под ним кресло.
Тор и Пушок переглянулись. Душевные терзания Ангела обычно купировал Редрик, но сейчас они с Ключом были на задании. Тор со вздохом встал, постучал по прозрачной стене, привлекая внимание инженера.
– Ангел, ты чего? Майору не понравился новый маршрут дронов?
Дроны патрулировали вокруг города и над редко посещаемыми районами и передавали информацию о возгораниях и тревожных сигналах. Естественно, они находились в ведении инженера. Он их чинил при необходимости, он и программировал. И не мог, разумеется, обойтись без развлечений. На последнем разработанном им маршруте дроны выписывали в небе неприличное слово. С земли ничего не заподозрить, но с боевой орбитальной станции траектории были хорошо заметны, и ПВОшники в лице зашедшего по своим делам Танка выразили Ангелу неофициальное восхищение и официальное предупреждение.
– Майору не до маршрутов. – Ангел, выбравшись из объятий схлопнувшегося кресла, мрачно бросил распечатки на стол.
Тор зашёл к нему в предбанник и, спихнув со стула коробки из-под каких-то электронных мелочей, сел напротив Ангела, умостившего зад прямо на столе.
– Ну? Чего ты сам не свой?
– До майора наконец дошло, что Ковалёв не киборг, – процедил Ангел, с ненавистью глядя на мятый отчёт.
– Не понял, – изумлённо произнёс Тор. – А он, это самое, не киборг?
Инженер тяжко вздохнул. Вот и ему осознание нелегко далось.
– Нет.
– Да ладно? Но он же… Стоп! Ангел, а ты-то при чём? Почему майор на тебя собак спустил?
– Почему-почему, – пробурчал инженер. – Потому что он, как и все, считал иначе, а у меня духу не хватило его переубедить. И кто теперь крайний? Нет, не DEX и не его родители, не озаботившиеся его кибермодификацией. А кто? Правильно, я.
– Пушок, ты слышал? – позвал Тор. – DEX не киборг.
– Не может быть. – Пушок помотал головой. – Нет, ну никак не может быть!
– Ща Ред вернётся, спросим его.
– На хрен его спрашивать? – с досадой сказал Ангел. – Он с самого начала утверждал, что Ковалёв человек.
Дверь отворилась, и Тор обернулся, чтобы встретить Реда упрёком: ну что ж ты, не мог объяснить внятно? Однако это были не Ред с Ключом. На пороге топтался темноволосый юноша в очках и в костюме с галстуком, который сидел на нём так, будто парень напялил подобное первый раз в жизни.
– Это самое… ты кто? – Стейнбьёрн для верности выглянул в дверь предбанника.
– Я? – Парень так удивился, словно вопрос не был закономерным. – Я Стоян Бранков. Практикант из политеха.
– Какой, на хрен, практикант? – со скепсисом спросил Ангел. – У нас тут пожарно-спасательная часть, нам очкарики из политеха без надобности.
Практикант порозовел.
– Я учусь на инженера, а инженеры везде нужны! Меня сюда командировали, и мне надо явиться к майору Нойланду.
Ангел стиснул зубы и поглядел на юную смену исподлобья. Тор молча указал Бранкову на дверь кабинета начальника.
– Всё, мне конец! – трагически прошептал Ангел, когда дверь за практикантом закрылась. – Вы поняли? Нойланд собирается меня уволить. Подыскивает мне замену. Блин! Ладно, я виноват, но зачем же так сразу? Я бы мог исправить… искупить… – Он сморщился, сам сообразив, что говорит ерунду. Исправить? Как? Сделать из Ковалёва киборга? Ха-ха. – Я мог бы загладить вину. – Вот оно, нужное слово. Надо поговорить с майором, пока он не наобещал юнцу с три короба. Только не сейчас, прямо сейчас майор готов прибить своего инженера… А вдруг именно в этот момент он сулит молодому дарованию полную ставку с прилагающимся соцпакетом?
– Александр Вадимович, а подайте-ка нам крылышко, будьте добры.
Алик отгрёб угли и, вытащив запечённое крыло долбоклюя, почтительно протянул его сухопарой даме в очках и панамке:
– Пожалуйте, Регина Тадеушевна.
Руководительница экспедиции, профессор Стоцкая, доктор психологических наук, даже в штормовке, брезентовых брюках и сапогах выглядела воплощением интеллигентности. И вела себя так уверенно, что окружающие невольно поддерживали взятый ею тон. Драконы, и те не фырчали друг на друга. Стоцкая передала крыло старшему из драконов. Концепция вежливости была им чужда, но слабое подобие «спасиба» всё же прозвучало:
– Хор-рошая еда.
Поначалу Алика смущал безупречно-рафинированный стиль общения. Смущал ли он драконов? Вряд ли. В нюансах поведения людей они не разбирались; возможно, Алик казался им не менее странным, чем Регина Тадеушевна. А вот Алику было непривычно, что его, молодого парня, называют по отчеству и на «вы». И неуютно: не ощущал он себя пока Александром Вадимовичем. Максимум Александром, а скорее – Аликом или уж, ладно, DEXом. К тому же в экспедиции он играл подсобную роль: проводник, добытчик еды, повар и вообще работник на все руки. Но профессор Стоцкая обращалась к нему неизменно уважительно, и в её устах это казалось естественным. Вскоре Алик, как и другие участники экспедиции – биолог и лингвист – сам перенял эту церемонную манеру:
– А не соблаговолите ли, Тимур Ринатович, порубить сухостой для костра?
– Всенепременно, Александр Вадимович.
– Александр Вадимович, помочь вам сполоснуть кружки?
– Благодарствую, Олимпиада Ставровна.
Хотя, может быть, Алик недооценивал свою значимость. В конце концов, это он был инициатором экспедиции. И именно к нему прилетел первый дракон выразить недовольство непрошеными гостями. Так что, возможно, и заслужил.
В начале экспедиции он мысленно обругал себя за недогадливость, вспомнив о Марте и её бескрылом драконе. Прежде чем лезть в горы, учёным следовало пообщаться с Тотошей. Наверное. Теперь Алик не был уверен, что это принесло бы значимую пользу. Психология дракона-инвалида явно нетипична и вдобавок смазана долгим общением с человеком. И, что немаловажно, он не мог бы стать посредником при контакте – авторитет среди сородичей у калеки-изгоя отсутствует, никто из них не стал бы его слушать. А потому не стоит жалеть об упущенном визите к Марте.
Знакомец Алика – тоже отнюдь не альфа. Скорее уж омега, бросовый биоматериал, как отзывались киборги о ему подобных. Но его охотничья территория граничила с угодьями самца рангом повыше, а тот порой залетал высоко. Весть о людях, притащившихся в горы, чтобы говорить с драконами, распространилась. Нынешней ночью к месту стоянки прилетел один из тех, кто добился самки и оставил потомство. И узнал Алика, который в прошлом году угостил его половиной тушки долбоклюя. Он разговаривал с трудом – не то, что первый омега, сравнительно бойко изъяснявшийся. Алик вспомнил слова Шайтана: в альфы пробиваются не те, кто умнее, а те, кто сильнее и безжалостнее. Но совсем тупым альфа не был. Принял кусок птицы, сожрал, показательно грозно спросил, чего надо. Узнав, что пришельцы не собираются никого убивать и разбивать яйца, а наоборот, прибыли изучать драконов, чтобы придумать способ не уничтожать прилетающих в город, довольно рыкнул, расслабился и улетел. Судя по всему, город его не интересовал, и он оставил содержательную часть переговоров тем, для кого она актуальна.
– Что делает эта вещь? – с подозрением покосился Тау на ксенобиолога, подступившего к нему с биосканером.
Имён у драконов не было. Они просто не понимали, зачем это нужно, на попытку психолога представиться отреагировали, как на очередную непостижимую странность людей. Каждый знает, как выглядит его сосед по территории и соседи соседей, в дополнительной идентификации нет нужды. Но людям требовались слова, чтобы различать собеседников; с лёгкой руки Алика его первого знакомца стали между собой называть Омегой, а соседа сверху – Тау.
– Этот прибор просканирует ваш организм и даст информацию об анатомии, физиологии и биохимии, – объяснил Тимур Ринатович.
Алик прыснул. Стоцкая, не поведя бровью, перевела недобро прищурившемуся на биолога Тау:
– Эта штука поможет посмотреть, как ты устроен. – Драконов ксенопсихолог всё-таки не звала на «вы»: понимала, что это вызовет у них когнитивный диссонанс. – Она не причинит тебе вреда.
– Зачем знать, как я устроен? – Зелёные глаза превратились в щёлки.
– Во-первых, это интересно.
Стоцкая придерживалась мнения, что врать ксеносам не стоит. Вдруг они это чувствуют? Как киборги, по неуловимым для человека физическим параметрам, или вовсе мысли читают. Потому – правда и только правда. Может, не вся. Но ни слова лжи. А с точки зрения учёного, исследовать новый вид в первую очередь интересно.
Дракон выжидательно наклонил голову, стимулируя продолжить реплику.
– А во-вторых, если мы в этом разберёмся, то сможем найти средство избежать ненужных стычек и смертей.
Убедила. Тау сбросил напряжение и коротко рявкнул на Омегу. Типа, давай ты первый.
Метеориты
– Метеоритная опасность! – доложил дежурный за пультом. По части разнёсся сигнал воздушной тревоги.
Командир уныло выругался. Бест пересекал пояс космической мелочи ежегодно, но не каждый раз метеоритная опасность приходилась на населённое полушарие. В основном удары доставались противоположному полушарию, не заселили его в том числе поэтому.
– Орбитальную станцию – в боевую готовность! – распорядился Танк, предваряя маты командира. – Наземные орудия прогреть. Подключить резервный процессорный кластер к управляющему компьютеру.
Командир молча кивнул. В его исполнении приказ прозвучал бы куда более эмоционально и внушительно, заняв существенно больше времени, но суть его была бы той же самой.
– Резервный кластер не подключается. – В голосе дежурного сквознуло беспокойство.
– Что?! Твою ж дивизию!..
В небе засияло несколько вспышек – словно звёздочки зажигались и гасли. Это начала работу орбитальная батарея, уничтожая крупные метеориты.
– Что это? – спросил Алик, глядя в сумеречное небо. Происходящее напоминало внеурочный салют, но государственных праздников в ближайшие даты нет и не предвидится.
Олимпиада Ставровна отвлеклась от записей рыка, которым драконы общались между собой, проследила за взглядом проводника.
– Метеоритный поток, Александр Вадимович. – Голос лингвиста был бархатист и безмятежен, судя по всему, речь шла о чём-то обыденном. – Вы на Бесте недавно, да? Такое каждый год случается, но в нашем полушарии – редко. Не переживайте, военные расстреляют все опасные метеориты.
Словно в подтверждение её слов, рассеивая облачную дымку, сверкнул лазерный луч, бьющий наискось с земли, оттуда, где располагалась военная часть. Где-то наверху загрохотало.
– Должно быть, поток очень плотный, – всё так же спокойно сказала Олимпиада Ставровна. – С земли сбивают то, что попустила орбитальная батарея.
Ещё один луч, практически вертикальный, пронзил облака. Вспышка высоко-высоко, гром… Из-за облаков вынесся огненный болид, воткнулся в низине. Горы сотряс удар.
– Блин! – вырвалось у Алика.
Лингвист выразилась корректнее:
– Экая незадача! Мелкие обломки должны были догореть в атмосфере, а тут остался крупный. Право же, странно: автоматика должна точно рассчитывать необходимое направление и мощность каждого луча.
Она вздохнула: похоже, расшифровку языка драконов придётся отложить.
– Драть вас к хренам собачьим! – исступлённо заорал командир. – Просрали!
И тут же земля под ногами дрогнула от нового удара.
– С-суки! – страдальчески гаркнул командир, будто метеорит попал прямо в него.
Погрешность расчёта слишком велика, лазерный луч фокусируется неоптимально. Танк лихорадочно пытался установить связь с резервными кластерами. Безуспешно! Не было времени выяснять, что произошло. То ли жадный интендант спёр и загнал процессоры, нужные раз в несколько лет, то ли тайный враг учинил диверсию, то ли просто негодяйка судьба так распорядилась, что оборудование отказало именно тогда, когда оно критично необходимо… Сейчас не до того, кто виноват; что делать?
Ещё один пропущенный болид, росчерк на темнеющем небе; реку вдали заволокло паром. Всё ближе к городу.
«Людо», – по внутренней связи позвал Танк.
Свободных исправных процессоров подходящей мощности и надёжности в части всего два, и иного выхода нет.
«Подключись к управляющему компьютеру и передай вычислительные ресурсы центральному ядру».
«Принято к исполнению», – отозвался солдат.
– Командир, я ушёл, – кратко предупредил Танк. Откинулся на спинку кресла и обхватил руками подлокотники, чтобы не упасть.
«Соединение установлено».
Чёртовы вояки, в сердцах подумал Нойланд. Упустили три метеорита! Хорошо, что ни один не упал на город, но третий угодил в Прозрачную, волна едва не снесла мост и перевернула грузовую баржу, которая тут же столкнулась со встречной. Начался пожар, горящие баржи потащило к порту Заводского квартала. Майор послал на тушение цистерну с Ключом и Пушком, вскоре они запросили помощь – пока неизвестно, что за груз был на баржах, но водой он не гасился, хуже того, занялся портовый склад.
– Ред, DEX, – распорядился Нойланд и осёкся: DEXа нет, да и не DEX он, как выяснилось. – То есть Тор! Берите катер и двойную загрузку смеси с ПАВ. Сейчас ещё Зене позвоню.
Баржи полыхали, как брандеры. По воде расплывалось маслянистое пятно, подёрнутое язычками пламени. Ключ с Пушком бились за склад, вынужденно предоставив баржи своей судьбе и спасая то, что реально спасти. С катера забила пена, язычки стали съеживаться.
Пушок замахал с земли, крича в комм:
– На перевернутом корыте остались люди! Один выплыл, говорит, там капитанша и механик. Ред, возьмёшься? Мы – пас.
Катер взял ниже, завис над причалом, где в панике метались владельцы припаркованных лодок, не зная, как уберечь их от огненной стихии.
– Капитанша в рубке была, – сбивчиво проговорил мокрый с головы до пят матрос в прожжённой тельняшке. – А Гарик в машинном. Это вон с того краю.
Ред коротко кивнул.
– Подведи туда, Тор, и опустись пониже.
Пламя едва не доставало до днища катера. Стейнбьёрн прибил его из ствола, расчищая площадку для Реда. Тот застегнул «винни-пух», надел шлем и, подключив аппарат со сжатым воздухом, спрыгнул вниз, на раскалённый борт баржи. Движения его со стороны казались лёгкими и непринуждёнными, но металл гулко ухнул под весом мужчины в тяжёлой экипировке. Ред быстро пробежал по завалившемуся борту туда, где в воде, сочась чёрным дымом, темнела надстройка, спустился и исчез из поля зрения.
Тор напряжённо вглядывался, не забывая обрабатывать баржу пеной. Огонь не унимался. Опадал, но стоило прекратить тушение, разгорался снова. Ред вынырнул из горячей пучины, таща женщину без сознания в обгорелых лохмотьях, бывших недавно капитанским кителем, бросил в комм:
– Принимай.
И, передав тело – надо надеяться, живое, – ловко поймал сброшенный ранцевый огнетушитель, приладил и рванул в другую сторону, где сканирование показало присутствие ещё одного человека.
Тор доставил женщину на берег, где уже мигали спецсигналами две «скорых помощи», вернулся к барже. Попытался разглядеть, что происходит внизу – в узком пространстве между двумя пылающими махинами, затянутом сизым дымом и то расширяющимся, то опасно сужающимся. Что-то зашевелилось там, за борт зацепилась рука в перчатке. Перевалилось туловище парня в рабочем комбинезоне – неподвижное.
– Ред, давай его сюда! – Тор подогнал катер. – Чего копаешься?
– Сейчас. Я баллоны потерял.
Ред подтянулся. За спиной пусто, шланг оборван – и времени нет выяснять, как это случилось. Ред раскашлялся – видать, надышался дымом, – и слегка заторможенно стал выбираться на борт.
В этот момент вторая баржа дёрнулась от рухнувшей надстройки и ударилась о первую с треском и хлюпом.
– Ред! – завопил Тор.
– Забери парня… сам… – прохрипел Ред.
Танк понимал, что будет плохо. С некоторых пор он побаивался даже перезагрузки – всего лишь минуты, но эти минуты, когда процессор не работает в нормальном режиме, мозг пронизан инфернальным страхом небытия. Только одно дело перетерпеть минуты, зная, что скоро всё будет в порядке, и совсем другое…
Киборг – это его процессор. Сколько бы ни говорили о том, что у разумных киборгов огромную роль играет мозг… Можно жить без половины мозга, как Наган, причём не перестав быть разумным. Без процессора – нельзя. На него завязаны органы чувств, гормональная регуляция, почти вся физиология. И управление мышечными имплантами. В том числе диафрагмой и сердечной мышцей. Отключи его надолго – и клиническая смерть перейдёт в полное отмирание органической части.
Но если у тебя не работает мозг, ты этого не чувствуешь. «Умерла так умерла». А если работает… Кошмарные видения от сенсорного голода, нехватки кислорода, падения уровня сахара, интоксикации продуктами метаболизма… Ощущение, что ты ещё не умер, но уже попал в ад.
Сейчас процессор не был выключен в полном смысле слова, однако все его ресурсы оттянуло центральное ядро системы управления комплексом ПВО. И это было едва ли не хуже. Мозг не хотел умирать и продлевал агонию, борясь за каждый удар сердца. Процессор грелся, как сковорода, кипятя мозг, а шкала уровня энергии неумолимо ползла вниз.
Радар показал отсутствие целей – как в атмосфере, так и в ближнем космосе. Летёха-дежурный облегчённо расползся по креслу, как квашня. Командир снял фуражку и вытер рукавом со лба холодный пот.
И бросил взгляд на застывшего в неестественной позе Танка. Сосуды в глазах полопались, губы посинели, из уголка рта стекала струйка слюны. Казалось, он не дышит. Командир пощупал пульс, и его пробрала дрожь. Потом кинуло в жар, и он, смачно выругавшись, залепил капитану животворящую оплеуху.
Не помогло. Голова безвольно мотнулась и вновь застыла.
– Затрахай тя комар, да что с ним?
– Разрешите обратиться, командир? – Лейтенант поднял взгляд от экрана. – Перед тем как системы управления орудиями стабилизировалась, поступило сообщение о подключении двух вспомогательных устройств. Я думаю, что это… – Он указал круглыми глазами на киборга.
– Ну ёрш… – Командир посмотрел на экран, где отображались серийные номера подключенных устройств, потом – растерянно – на Танка. Знать бы, какой у него серийный номер! Танк и Танк, по-другому его никогда не называли. – А почему он теперь не отключается, в рот ему ноги?
Дежурный пожал плечами:
– Наверное, сам не может, командир.
– Так отключи его, звездодуй!
– Как? – Лейтенант развёл руками. – Одно устройство отключилось само, но второе система не позволяет закрыть, оно используется.
– Грёбана вошь! – Командир решительно шагнул к компьютеру и дёрнул рубильник питания. Комп пискнул и умер, экран погас. – Вот так!
Варварство по отношению к дорогой стратегической электронике, но оно возымело действие. Танк выгнулся, резко вдохнул и застонал, царапая подлокотники, как будто ему было больно. Командир глядел на него с суеверным ужасом. Киборгам же не бывает больно? Или всё-таки бывает? Танка мелко затрясло, словно флайер перед отказом двигателей.
– Энергия, – еле слышно просипел он.
Летёха машинально оглянулся на рубильник, но командир понял, что нужно. Выхватил у молодого жестянку со сладкой газировкой, приподнял капитану голову, стал поить.
– Врача зови, щенок хренов! – приказал он. – С долбаной глюкозой, твою налево!
– Людо, – тихо прошептал Танк, запуская гибернацию, чтобы сэкономить последние крохи энергии. – Найдите Людо.
– Камни с неба – плохо, – произнёс дракон.
– Плохо, – подтвердили все.
Алик зажёг костёр, хотя ещё не до конца стемнело. Дракон явился задолго до обычного времени – похоже, захотел поделиться впечатлениями от произошедшего. Ну, и угоститься, конечно. Алик собирался зажарить сегодняшний улов.
– Мы умеем делать так, что камней становится меньше, – сказала Регина Тадеушевна. – Этим занимаются особые люди. Они уничтожают камни. Сегодня упало всего три.
– Три больше, чем два, два больше, чем один, – продемонстрировал математические познания дракон. – А один больше, чем ничего. Плохо. Был большой огонь на реке.
Алик встрепенулся. Пожар? Как там ребята без него? Вроде и понимаешь, что делаешь важное дело, а всё равно совестно: в карауле-то на одного бойца меньше.
Дракон, психолог и лингвист о чём-то говорили, ксенобиолог следил за костром, а Алик отсел в сторонку, достал видеофон и набрал майора Нойланда. Он же сам сказал: звони, если будут вопросы.
– Здравия желаю, майор!
Нойланд по ту сторону вирт-окна покривился. Уставные приветствия DEXа набили оскомину. Разговаривал бы, как нормальный человек, небось, не приняли бы за киборга. Или, по крайней мере, не так уверенно держались бы за эту версию.
– Говорят, на реке был пожар?
– Да. – Майор отрывисто вздохнул. – Две баржи столкнулись из-за падения осколка метеорита, одна везла горючее. Потом их на порт вынесло.
– Потушили?
Потушили, да. Но…
– Мы, похоже, потеряли Реда, – хмуро ответил он не на тот вопрос.
Алик пришибленно присвистнул. Только не это! Только не сейчас! Но начальник шутить не будет.
– Как?.. Как он погиб, майор?
– Ещё нет. Вы ведь живучие… – Нойланд осёкся. – В смысле, киборги. Но он умирает, регенерация не справляется. Печень всмятку, вырастить на заказ не хватает времени, а донорских нет – редкая группа, у сорок третьей серии ДНК уникальная.
Алика прошиб пот. У него такая же. Если он может что-то сделать для Реда… Может, конечно! Печень – не мозг, а Наган вон даже мозга не пожалел для умирающего.
– Блин! – заорал он. – Чего ж вы сразу мне не позвонили?
– Он умер, – сказал доктор, разгибаясь и протирая руки. – Мои соболезнования.
Лицо Танка исказилось.
– Мы так просто не умираем!
– Просто? – Врач покачал головой. – К сожалению, это было непросто. Для него непросто, я имею в виду. А с точки зрения медицины, причина смерти всегда одна: прекращение снабжения головного мозга кислородом. В данном случае – из-за остановки сердца.
Танк обратил взгляд на Ангела, стоящего за плечом доктора с ноутбуком.
– Запустите процессор. Он регенерирует…
Выражение лица Ангела было нехарактерным. Мало кто отличал ворчливого Ангела от отчаявшегося Ангела, но киборг подмечал малейшие нюансы. Ныне это был Ангел смерти.
– Танк, мозг погиб. – Он смотрел мимо. – Именно в этом проблема, не в процессоре, хоть он и пострадал из-за перегрева и некорректного выключения. Запустить можно. Нужно ли? Это будет зомби, Танк, а не твой товарищ Людо. Он умер, пусть покоится с миром.
Танк уронил голову в руки.
– Это я виноват! Проклятье, я фактически убил его. Приказал подключиться и отдать ресурсы, и он подчинился. Вот проклятое дерьмо!
– Ты сделал то же самое.
– Но умер он, а не я! Почему не наоборот?
Потому что ты из более новой серии, сказал про себя Ангел. С более эффективной энергетической схемой. С меньшим процентом износа и с исправленными недочётами, характерными для ранних выпусков. Потому ты выдержал, а он не смог. А может быть, тебя спас командир, отпаивая сладкой водой, и тебе хватило энергии на лишнюю пару минут. Но вслух Ангел сказал другое:
– Тебе просто повезло, Танк. Да, могло бы быть и наоборот. Вы оба рискнули, чтобы защитить других. Для этого и существует армия, разве не так?
– Я рискнул, – горько поправил Танк. – А он выполнил мой приказ.
– Так и должно быть. Ты офицер, а он солдат.
– Людо был старше меня. Опытнее. Он первым стал бы офицером, если бы мог говорить… отдавать команды… – Горло перехватило.
– Неважно. Вы военные, и он, и ты. Военные всегда выполняют приказы вышестоящих командиров. И порой в процессе погибают. Такова ваша служба, Танк, ты сам об этом не раз говорил.
«You’re in the army now…»
– Прощайся с Людо, Танк, и иди. Тебе надо отдохнуть.
Проклятые слёзы! Вот откуда? Офицеру они совсем не подобают.
– Он был последним из семнадцатой серии. Последним живым. Они все полегли давным-давно. А теперь и он…
А когда-нибудь и я. Чудо, что не сегодня.
– Извини, Танк. Я пойду, ладно? У меня там Ред умирает.
Вот почему Ангел выглядит так, будто сейчас тоже расплачется. Ещё и Ред. Многовато для одного мирного дня.
Алик гнал флайер, ориентируясь на городские огни. Ивану позвонил с дороги, сбросил координаты стоянки.
– Вылетай. С Ингой, без – всё равно.
– Что значит «без»? – запротестовал капризный Ингин голосок где-то на заднем плане.
– DEX, а ты чего с горы свинтил?
– Ред в больнице, я к нему.
– Так и я с тобой. – Иван подобрался.
Алик нервно фыркнул.
– Ты-то чем ему поможешь, Сотка? Делай то, о чём был уговор, это лучшая помощь.
Несмотря на глубокую ночь, у реанимационного бокса было людно. Пускали строго по одному и ненадолго, сейчас была очередь Ангела. Майор Нойланд, только что вышедший, переминался с ноги на ногу. Надя с ребёнком на руках тихо плакала, пытаясь заглянуть внутрь через матовое стекло.
– Алик! – Когда он появился в сопровождении деловитой докторши, Надя кинулась к нему, обняла одной рукой, второй придерживая малыша. – Алик, зайди, попрощайся. Одни мы с тобой остаёмся! – Она зарыдала, поливая слезами Аликову футболку.
Докторша зашла в бокс, поманив за собой интерна и плотно закрыв дверь.
– Тихо, тётя Надечка. – Алик аккуратно отстранил её, заглянул в глаза. – Я пообщался с доктором. Реду сделают пересадку печени. Всё будет хорошо, поверь мне.
Нойланд услышал слово «пересадка», повёл головой. Он тоже говорил с врачом. Точнее, это врач подошёл к нему, чтобы обрисовать ситуацию и предложить выход.
– Господин Нойланд, говорят, у вас работает второй киборг той же серии. Нужен донор, вызовите его.
Нойланд одарил его измученным взглядом. Ещё несколько дней назад он, не сомневаясь, позвонил бы Ковалёву и приказал явиться и без лишних разговоров лечь на операционный стол. Но не теперь.
– Он не киборг, – выдавил Нойланд, – а человек.
Врач помрачнел, почесал кончик носа, плечи ссутулились.
– Жаль. В этом случае риск слишком велик.
Нойланд отлепился от стены и позвал:
– Ковалёв! Что ты задумал?
Он обернулся, успокаивающе поглаживая дрожащую спину Нади.
– А вы как считаете?
Куда только подевалась хвалёная субординация? Взгляд – как перед боем.
– Ковалёв, не сходи с ума. Не хватало ещё и тебя потерять. Как я твоим родителям буду смотреть в глаза?
– С гордостью.
– Дурак, это чересчур рискованно!
– С чего бы? – Алик прищурился. – Мы, киборги, легко переносим операции и быстро восстанавливаемся.
– Ты же не киборг, Ковалёв.
Он иронически поднял бровь:
– Вот это поворот! Вы уверены, майор?
– Не морочь голову, – проворчал Нойланд. – Мне Стрелок сказал. То есть Стивен Хантер, мы с ним когда-то вместе служили. Так что прекращай геройствовать, понял?
Взгляд стал ещё жёстче.
– Это моё личное дело, майор. Я не на службе, и вы не можете мне приказывать.
Докторша вышла, кивнула Алику:
– Александр Вадимович, пройдёмте в операционную.
Когда мальчишка успел стать Александром Вадимовичем? Нойланд покачал головой, провожая его глазами. Нет, не мальчишка.
– Ред, не умирай, – бормотал Ангел, вцепившись в руку. – Ну не умирай, пожалуйста!
– Сам не хочу, – вымолвил Ред.
Он едва успел побыть отцом. Ещё не нагляделся на маленькое рыжее солнышко. Но лучше уж горькая правда, чем ложная надежда. Врач был честен, не стал юлить – наверное, знал, что киборг определит враньё с полуслова. Многочисленные переломы – ерунда, травма правой почки – ничего, вывезет и левая, но печень на весь организм одна, и замены ей нет. Надя уже начала его оплакивать.
– Мы что-нибудь придумаем, – проговорил Ангел, сам не веря. Он не смог ничего придумать, чтобы не умер Людо. Он умеет творить чудеса, когда дело касается системы, но совершенно бессилен перед отказом органической части.
– Поддержи Надю, – попросил Ред. – Я уверен, что Алик не оставит её и малыша, но присмотри на всякий случай, ты же старше.
Кто бы за ним самим присмотрел! У Ангела мало близких, и их потеря для него невыносимо тяжела.
Легко хлопнула дверь, и вошедшая докторша возвестила:
– Редрик, сейчас мы будем готовить вас к пересадке, если вы согласны на операцию. Господин Смит, вам придётся покинуть палату.
– Пересадка? – Бровь рефлекторно изогнулась. – Но ваш коллега говорил, что в банке нет органов моей группы.
– Для вас нашёлся живой донор.
Ангел и Ред переглянулись. Немой вопрос – немой ответ. Отчаянные глаза, глаза с надеждой, тревогой, сожалением… и решимостью.
