Владислав Алеф
Часы Застывшего Часа
Они достигли поворота, стены здесь сужались, а солнечный свет уже просачивался сквозь своды подземелья, ложась под ноги ажурным одеялом. Но грибники не боялись света и не отставали от них. Гортуин пропустил Язара. Он усмирял боль, плывя в озере раскаленной лавы, но скалился и вздрагивал, когда его касались бледные нити-лучи.
– Я задержу грибников. Уходите! – не терпящим возражения тоном распорядился он.
– Но как же ты? – обеспокоился Язар. – Иварис, ты можешь укрыть Гортуина от солнца?
Раскинув руки, она с трудом удерживала грибников у стен телекинезом. Из щелей повсюду прибывали все новые грибники.
– Я не могу этого сделать, Язар. Нужно уходить!
Язар понимал, что Гортуину не выжить в надземном мире, но медлил, не желая бросать и так уже брошенного своим народом короля.
– За меня не тревожься, отсюда есть другая дорога. Ступай же! – поторопил его Гортуин.
Он прыгнул в гущу врагов, не оставляя времени на прощания. Грибники сомкнулись вокруг него и не преследовали беглецов.
Глава одиннадцатая. Откровения альвов
После тьмы подземелья укутанный снежным саваном луг показался путникам настоящим чудом. Холодное зимнее солнце ослепляло, а непривычно свежий воздух кружил голову и распирал грудь. Заснеженные холмы вокруг, будто постаревшие барханы, катились застывшими волнами за горизонт. Высоко в небе величественно кружил ястреб. С высоты нескольких верст он мог различить белую мышь на снегу, а Язар мог увидеть движения его пронзительных желтых глаз. Они проникновенно смотрели друг на друга, как старые друзья, как братья, а затем одновременно отвернулись.
Разогретые сражением в тепле, путники не замечали холода и в наслаждении опустились прямо в глубокий пушистый снег у корней одинокого безлиственного дуба. Иварис закрыла глаза, Язар с наслаждением растирал пальцами снег.
– Как думаешь, Гортуин сумел спастись? – спросил он, насытившись тишиной.
– Он не пробыл бы королем так долго, если бы мог умереть от укусов каких-то грибников. Мир о нем еще услышит, – она резко замолчала, прислушиваясь.
Ее тонкий слух различил звуки приближения всадников. Она поднялась. Язар неохотно последовал ее примеру, – теперь он тоже слышал стук копыт. На открытой местности негде было укрыться, разве только вернуться в подземелье. Однако они не спешили бежать: они не знали, с кем столкнутся, а кроме того, порядком устали бегать.
Это были вальфрудские всадники. Внешне они мало отличались от бризарцев, но черты имели уже не столь утонченные, разбавленные кровью других народов. Опознать их легко было и по обмундированию: длинным кольчугам и купольным шлемам с бармицами, которые они переняли у Мусота – крупнейшего среди всех государств Яраила и куда более могущественного, чем Вальфруд, Бризар и Этезия вместе взятые.
Возглавлял конницу маг. Невысокий и уже немолодой на фоне бравых крепких воинов он казался бедняком под королевским конвоем. Его образ дополняла простая истрепавшаяся мантия, на которой с трудом угадывалась солярная символика Эсмаида, и серый плащ, который даже среди белых снегов каким-то образом оставался в пыли.
Подступая к незнакомцам, воины ощерились копьями.
– Кто вы такие и откуда явились? – спросил он. Именно спросил, а не потребовал ответа: он не имел командирского голоса и, очевидно, не привык управлять другими.
– Я Иварис, дочь Каштура, а это мой друг Язар, – представилась она. – На мой дом напали, а моего отца убили. Мы бежали подземельями, чтобы укрыться от взора Вулкарда у небоизбранных.
– Я слышал о смерти Старого каштана, – маг почтительно склонил голову. – Это был великий мудрец. А желание укрыться под носом того, кто вас ищет, мне видится разумным, – он дал знак солдатам опустить копья. – Позвольте и мне представиться: странствующий маг Эльмуд. Я не считаю позволительным вмешиваться магам в судьбы королевств и более того обрекать себя на служение кому-то одному. Но, получив послание от своей давней подруги и наставницы, не мог не откликнуться. Однако я все еще не убежден, что вы не соглядатаи Вулкарда. Послушаем, что скажет о вас Елиара.
– Елиара? – переспросила Иварис и вмиг оживилась. – Она жива? Мы виделись еще детьми, но прошло, должно быть, немало лет.
– Должно быть, – задумчиво повторил Эльмуд, затем обратился к солдатам. – Дайте им коня, а сами возвращайтесь в лагерь. Вулкард ослаб, но не настолько, чтобы подпускать вальфрудцев к своим стенам.
Троица въехала в предместья Бризариона. Маленькие каменные домики глубоко дремали в снегу, заметенные сады топорщились голыми метелками плодовых деревьев. Сойки, вороны и черные дрозды выискивали жучков и собирали с полей последние урожаи. Наблюдая за ними, Язар подумал, что в следующий раз им нужно будет взять в подземелье птицу, – голодной она точно не останется.
На все расспросы Эльмуд упрямо отмалчивался, очевидно, боясь проронить даже одно неосторожное слово. Не отвечал он и на вопросы Иварис о ее давней подруге, сказав только, что все ответы она получит от нее сама.
Они перешли замерзшую речку по мосту из больших связанных бревен, пересекли пустой расчищенный от снега двор и, не постучавши, отворили низенькую дверь.
– Хозяйка! – крикнул Эльмуд, обивая в сенях сапоги.
Навстречу им вышла высокая женщина, седая, как сама зима, но еще хранящая красоту молодости. Годы не согнули ее спины, не лишили благородства движения, а взгляд проницательности. Даже в домашнем пестром платье она выглядела дворянкой, утонченной, но не надменной. Эльмуда, однако, она обняла запросто и по-свойски. Но, заглянув ему через плечо, она застыла в изумлении.
– Иварис? – неуверенно спросила она.
– Да, моя дорогая подруга, это я.
Женщины обнялись, и уже эти объятия продолжались гораздо дольше. Иварис лучилась счастьем, а по щеке Елиары катилась одинокая слеза. На лице Эльмуда отчетливо читалось облегчение.
– Ты совсем не изменилась, – без зависти отметила старая волшебница.
– Язар, знакомься, – обернулась к нему Иварис. – подруга моего детства, дочь Седогора и схоларх академии Кзар-Кханара Елиара.
О парящем в небе Кзар-Кханаре знали даже темные селяне Винника. Этот город был одной большой магической школой, поступить в которую мечтали волшебники со всего Яраила.
– Друзья Иварис и мои друзья, – она приобняла Язара. – Но я уже не работаю в академии. Я люблю Кзар-Кханар, но еще больше люблю Бризар, и со смертью Седогора сделала окончательный выбор. Я не могла просить о помощи ареопаг, но некоторые из моих учеников последовали за мной добровольно. С одним из них вы уже знакомы, – она указала на Эльмуда. Мужчина почтительно поклонился.
Иварис многозначительно посмотрела на Язара.
– Схоларх это один из самых уважаемых магов Кзар-Кханара. Он входит в число девяти магистров и возглавляет магическую академию.
– Вы можете читать на языке альвов? – без предисловий с надеждой спросил Язар.
– Низкого же ты мнения о магистрах Кзар-Кханара, если задаешься подобными вопросами! – засмеялась Елиара.
Язар вытащил предсмертное послание альва; его пальцы дрожали в трепетном ожидании. Долго же он нес эту ношу, и теперь в эту минуту ему откроется правда. Наконец он услышит слова, ради которых покинул дом, ради которых подвергал свою жизнь смертельной опасности.
Елиара приняла письмо с интересом. Развернув его обеими руками, она перевела:
– «Милая моя Нуриис. Я искал тебя пять столетий, а теперь, когда приблизился к твоим ногам, волей жестокой Акаду вынужден умереть. Я застигнут бурей. Кто-то из магов Бризара восстановил против меня альвариха. Не думал, что человек сумеет покорить самого повелителя небес. Мой грифон погиб, но я не могу за ним последовать, ибо знаю, что в ином мире не сумею тебя разыскать. Ты вернешься в Яраил, как всегда возвращалась, но вернешься под другим именем и другим обличьем. Вспомнишь ли ты меня?
Я ошибся дважды. В первый раз, когда помог тебе обрести Часы Застывшего Часа. В наивности мы полагали, они откроют твою суть. Ах, мы могли прожить с тобой еще тысячу лет! Но ты повернула часы и умерла. Ты стояла в драконьем пламени и не чувствовала огня, ты ловила молнии ладонями и смеялась от щекотания в пальцах. Я думал, тебя нельзя убить. Как же такое могло случиться? В гневе я попытался разбить Часы, но не сумел и в отчаянии выбросил их в океан. И это была моя вторая ошибка. Мне следовало беречь их и ждать, когда ты явишься за ними вновь. Прости, что не сумел вовремя этого понять. Как подняла ты их со дна океана? Как провела очередную жизнь? Я слышал, Часы принадлежали деревенской колдунье, но и она теперь мертва.
Дорогая моя Нуриис, я не знаю, кем ты стала теперь. И мне безразлично мужчина ты или женщина, цверг или человек, – это не умаляет моей любви. Последней волей я позабочусь, чтобы это послание попало к новой тебе. А когда я увижу тебя снова, то ласково улыбнусь и навсегда растворюсь в вечности.
Твой возлюбленный Аноир».
Когда Елиара закончила читать, письмо загорелось холодным белым светом, рассыпалось и разлетелось крошечными мотыльками. Все молчали в ошеломлении. В надежде на подсказку о своем происхождении Язар поделился и остальными знаниями, которые сумел по этому вопросу собрать. Умолчал он лишь о подслушанном разговоре светил, находя его слишком личным для огласки.
– Когда я был в племени борутов, – северян, живущих у Снежных гор, то слышал историю шамана Орук-Халда, – вспомнил Эльмуд. – Прежде это был великий жрец племени Могучего Молота народа юд-ха. Но когда его бог, разрушительный Молтарб позвал шамана в свои кровавые поля, он ослушался. Орук-Халд возжелал вечной жизни и остался в Яраиле. Тогда Молтарб проклял его, повелев, чтобы шаман умирал снова и снова, но всегда оживал, чтобы пережить новую смерть и новую боль. Это длится уже три тысячи лет. Орук-Халд давно раскаялся и теперь живет смиреной жизнью среди борутов. Он научился принимать свое проклятье и уже не ищет милосердия бога. Ибо Молтарб беспощаден и никогда его не простит. Твоя история, Язар, напомнила мне о проклятии Орук-Халда. Вне всякого сомнения, ты связан с огнем и близок Эсмаиду. Возможно, и ты был его верховным жрецом, но навлек на себя божественный гнев.
– Чем можно заслужить такое проклятье и как мне его теперь искупить? – взмолился о совете Язар.
– Ты связан с огнем, – согласилась Елиара. – Но с огнем подземным. Так может быть, ты предал своего бога и ушел на службу к богам подземного огня?
– Несправедливо наказывать человека за его выбор, – вступилась за друга Иварис.
– Боги неидеальны, – отметил Эльмуд. – Они обладают теми же пороками и добродетелями, что и люди, но гораздо более глубокими и сильными. Бог способен на бездонную любовь, которую не постичь человеку. Но и жестокость бога не имеет границ. Что же касается твоего второго вопроса, Язар, так спроси об этом у самого Эсмаида. Если ты способен его увидеть, может быть, ты сумеешь и заговорить с ним.
– Но, если боги не ответят тебе, ты всегда можешь обратиться за помощью к людям, – добавила Елиара. – Полагаю, в Гранитной библиотеке Кзар-Кханара найдется ответ даже на твой вопрос.
– Гранитная библиотека, – для надежности повторил Язар. – Спасибо, я запомню.
Они прошли в кухню и устроились за маленьким колченогим столиком, застеленным кружевной скатертью из льна. Путешественники так сильно изголодались по привычной пище, что за один присест съели столько, сколько прежде съедали за целый день. В ход пошла гречневая каша с курицей, салат из яичных блинов, лука и огурцов, помидоры с сыром и свежеиспеченный хлеб, который колдовством Елиары формой напоминал замок.
– Мы готовимся нанести решающий удар по Вулкарду и его окружению, – объявил Эльмуд, отщипывая от замка небольшой кусок. – Его власть хрупка как никогда, и здесь, в столице, это ощущается сильнее всего. Люди возмущены кровавыми поборами. Они больше не верят во внешних мнимых врагов, но сами занимают их сторону. Ополченцы на севере уходят к вальфрудцам, южане возвращают территории дикарям юд-ха. Однако тираны добровольно не освобождают тронов. И для свержения Вулкарда небоизбранным по-прежнему не хватает одного.
– Чего? – спросил Язар, потому что Эльмуд замолчал.
– Могущества. Вулкард вцепился в трон ансуровыми тисками. И сколько бы ни восстало против царя крестьян, а вилами магии не пронзить. Я только что вернулся из Бризариона. Я изучал магические защиты столицы, и могу с уверенностью сказать, что они надежней этезианских солдат. Скользящие лазутчики, блуждатели и подражатели, – у царя есть шпионы во всех внутренних мирах. Они шли за мной по пятам, слушая мои чувства. Я изучал их, а они изучали меня. Я был у них на поводу, и ни одно мое намерение не осталось незамеченным. И хотя они могли разорвать меня на эссенции, они не тронули меня. А когда я покинул Бризарион, их власть надо мною ослабла. Я обрубил их цепкие пальцы и убежден, что им неизвестны наши планы, ибо и сам я, находясь в пленении, заставлял себя об этом не знать. Уже в предместьях мне встретился отряд конных вальфрудцев. Это смутило меня, и я почувствовал над ними опеку сильной магии. Они вызвались сопроводить меня, хотя в том и не было необходимости. Не думал, что вальфрудцы зашли в Бризар.
– Вальфрудский лагерь стоит на границе королевств, – отметила Елиара. – Похоже, Вулкард все же сумел тебя переиграть.
Эльмуд похолодел и вскочил из-за стола.
– Их конь все еще с нами.
Опрометью они выскочили на улицу. Кобыла Эльмуда смирно стояла в стойле, но загон вальфрудского коня пустовал.
– Я его вижу! – выкрикнула Иварис.
Высоко в небе стремился на восток в сторону Бризариона большой черный ворон. Он не оставлял за собой зримого следа, но от него еще исходили обрывки заклинания превращения. Ворон был уже слишком далеко, чтобы его мог достать человеческий глаз.
Иварис сняла лук, поцеловала стрелу и прицелилась. Выпущенная ею стрела летела с невероятной скоростью. Она оцарапала ворону маховое перо и утонула в небесах. Девушка выстрелила повторно, но на этот раз стрела отклонилась далеко от цели.
– Больше не вижу, – призналась она.
– Тогда мы его догоним, – заявил Эльмуд и приготовился колдовать.
– Не успеете, – остановила она его, затем повернулась к Язару. – Мне нужен глаз альва.
Он отдал ей камень без раздумья, а все равно видел ворона так четко, словно тот летел прямо перед ним.
Она выстрелила в третий раз. Ворон, словно почувствовав угрозу, резко изменил направление и нырнул в воздушный поток. Ветер подхватил его и понес к высоким стенам Бризариона. Но на этот раз Иварис управляла стрелой. В последний момент она повернула стрелу легким движением пальцев. Ворон протяжно каркнул, распростер крылья и, рухнув, разбился о серый камень стен.
– Убит, – озвучил для остальных присутствующих Язар. Иварис протянула ему глаз альва, но он отказался. – Мне следовало давно отдать его тебе.
– У тебя есть второй глаз? – спросила Елиара.
Он рассказал о столкновении с небоизбранными в лесу, и ей их поведение совершенно не понравилось.
– В глазах альвов заключена вся сила их обладателей, но по отдельности они содержат лишь ее малую часть, – объяснила она.
– Неужели кому-то из наших союзников глаза Аноира понадобились настолько, что он направил на их поиски отряд небоизбранных? – удивился Эльмуд. – Они не должны представлять большой ценности для мага, способного повелевать альварихом.
– Может быть, в этой истории замешаны разные маги, – предположил Язар.
– Эльмуд, ты был осторожен в словах с этими всадниками? – обеспокоенно спросила Елиара.
– Я не доверился им полностью, однако они могли рассудить иначе. По крайности, ничего для себя нового Вулкард не узнает.
– И, тем не менее, мы не должны медлить.
– А как же армия Вальфруда? – удивился он. – Небоизбранных слишком мало, чтобы противостоять этезианским солдатам.
– Они защищают собственное государство, но не станут добровольно погибать за наш народ. Мы разорены и нам нечем будет отплатить Вальфруду, разве только своими землями. Но тогда мы не сбросим оковы, но лишь сменим хозяина. Противостоять захватчикам будут сами бризарцы.
– Вулкард может быть жестоким и несправедливым, но он занимает трон по праву силы – единственному праву, с которым считаются в Бризаре, – возразил Эльмуд. – Восстание поддержат далеко не все крестьяне. Нам не обойтись без помощи Вальфруда и не обойтись малой кровью.
– Кто поведет восстание? – спросила Иварис.
– У народной идеи не может быть одного лидера, но все нити тянутся к твоему брату, – ответила Елиара. – Неберис вхож в окружение Вулкарда, и царь подозревает его меньше остальных.
– Тогда я готова выступать прямо сейчас.
Они вернулись в дом и прошли в спальную комнату. Маленькое помещение с низенькими окнами уютно укрывали висящие на стенах узорчатые ковры. Еще один ковер устилал бревенчатый пол, а на что-то высокое был накинут черный полог. В изножье маленькой кровати стоял старый сундук, а в изголовье до времени дремала самопрялка. Когда они вошли в помещение, большое колесо прялки сделало оборот. Язар подумал, что она волшебная и прядет без участия человека. Однако это лишь от их веса прогнулась половица, на другом конце которой стояли ножки прялки. Овечье руно спускалось с ее катушек на кровать, где их концы держали когти свернувшейся в калачик кошки.
– Ах ты, проказница! – беззлобно прикрикнула на нее хозяйка.
Кошка открыла один глаз и продолжила спать, позволяя Елиаре распутать шерсть. Закончив, женщина подошла к противоположной стене и, сдернув полог, обнажила зеркало в человеческий рост. На первый взгляд в нем не было ничего примечательного помимо размера. Елиара взялась за его обод и произнесла:
– Небеса.
Слово-пароль раскрыло истинный облик зеркала. Это было настоящее произведение искусства. Серебряный обод окаймлял аквамариновую гладь, он извивался рошъянтисом и складывался в заклинания. Однако теперь зеркало ничего не отражало, будто было задернуто изнутри. Елиара провела пальцами по слогам рошъянтиса в нужной последовательности, отошла к остальным и стала ждать.
Полог с другой стороны зеркала одернули, и они увидели просторное светлое помещение. Вдоль стен высились груженые книгами и алхимическими ингредиентами шкафы. Столы заставляли стеклянные реторты, различные бутыльки и миски. Перед зеркалом стоял высокий мужчина. Светловолосый и светлокожий он казался утонченным даже по меркам коренных бризарцев. Длинные прямые волосы он заплел косой, а тонкие холеные пальцы сложил на груди поверх невесомой серебристо-голубой мантии. Такого же цвета и кроя плащ опускался ему за плечи, но также в него были вплетены голубые и белые перья. Руки мужчины украшали многочисленные кольца, в ушах блестели сапфировые серьги, на шее висело ожерелье из лазурного жемчуга. Камнями были и сами глаза мужчины – один исполненный небесной синевы, другой цвета белого облака в погожий ясный день. Мужчина шагнул сквозь зеркало и с его появлением в комнате будто стало светлей. Сестра кинулась ему навстречу.
– Неберис! – обрадовалась она и обняла брата.
Он улыбался искренней и чистой улыбкой, но не выглядел удивленным. Когда он заговорил, его мелодичный голос зазвенел колокольчиками, очаровывая и влюбляя в себя.
– Рад видеть тебя, сестра.
Она утонула в его широких объятьях, зарывшись в его мантию лицом. Она безмолвно плакала, и брат понимал ее горе без слов. Он утешал ее и нежно гладил по волосам. Рядом с ним маленькая Иварис казалась ребенком.
– Вулкард ответит за твои слезы, – пообещал он.
И сейчас его голос звучал невесомо, но теперь в нем слышался звон серебра. Неберис также непринужденно обнял Эльмуда и Елиару. Отпустив женщину, он задержал на ней многоречивый взгляд и заправил ей за ухо выбившийся локон волос.
– Ах, Неберис, что подумает об этом юный друг твоей сестры? – смутилась она.
– Он подумает, что боги несправедливы, если не наделили нас равной жизнью, – он с интересом повернулся к Язару. Его умный взгляд изучал юношу, и, как Язару казалось, видел саму его душу. Но вот Неберис моргнул, и в его глазах отразилось непонимание. – Ты маг? – спросил он.
– Всего лишь деревенский пастух, – возразил тот.
– Пасти коров может и колдун, – не отступил Неберис. – Ты выглядишь слепым, но как далеко ты умеешь видеть? Что видишь ты в моих глазах?
– Я вижу небо в одном твоем глазу и океан в другом. Они безбрежны и чисты. Воды стелются неподвижной голубой гладью, а невесомые облака покойно плывут и молчат.
Неберис задумчиво кивнул.
– А я в твоих глазах вижу погибшее пламя, – признался он. – И я счастлив, что мне не довелось наблюдать этого огня.
– Язар не знает, кто он, – ответила за него Иварис. – Но его отец живет в Бризарионе, и поэтому он здесь.
– Не только поэтому, – смутился Язар.
– У тебя будет время отыскать отца, – пообещал Неберис.
– А как же восстание? – нетерпеливо напомнила Елиара. – Мы достаточно выжидали. Мы разожгли костер народного гнева, но, если подождать еще немного, от него останется одна зола.
– Мы дождемся Благомира. Мы будем прокладывать ему путь и разносить о нем славу по всему Бризару. Люди должны чувствовать силу, на которую они смогут опереться в противостоянии с Этезией. Когда войско Вальфруда окажется у столицы, люди сами откроют ему врата.
Тон Небериса был непреклонен, но Елиара отчаянно не желала с ним соглашаться.
– Чем мы будем расплачиваться с Увалиром?
– Эта война разоряет не только нас, но и Вальфруд. Заключив с нами союз, Увалир Стойкий принесет благо и самому себе. Не переживай, – добавил он, словно прочитал ее мысли. – Бризар не станет частью другой страны, я этого не допущу.
– Войско Вальфруда прибудет сюда только через месяц. Вулкарду хватит этого времени, чтобы сплотить бризарцев и выявить предателей внутри собственного дворца. Он может раскрыть даже твое предательство, Неберис.
– Часть наших сторонников перейдут на сторону Вулкарда, – согласился полуальв. – Но также легко они вернутся к нам, когда в город войдет Благомир. А если со мной что-нибудь случится, повести восстание должна будешь ты, Елиара.
Волшебница тяжело вздохнула.
– Ты забываешь, сколько мне лет. Магия служит мне все также верно, но я уже с трудом удерживаюсь на крупе коня. Среди небоизбранных много одаренных магов. Больше того, ведь необязательно быть магом, чтобы вести за собой людей.
– Я ничего не забываю, – холодно ответил Неберис. – Не нужно мне об этом напоминать. Пойдем, Иварис, пойдем, Язар, – он повернулся к зеркалу, и, шагнув сквозь серебряную гладь, вернулся в свой кабинет.
– Рад был познакомиться, – попрощался Язар и последовал за ним.
– Иварис, подожди, – задержала ее старая подруга. – Будь осторожна. Если сторонники Вулкарда тебя раскроют, они выйдут на Небериса, и тогда погибнет весь наш замысел.
Ее тревога удивила Иварис.
– Не беспокойся. Брат присмотрит за мной, как всегда присматривал за нами обеими.
Оказавшись по другую сторону зеркала, путники помахали оставшимся в предместье магам. Неберис взмахнул рукой, и теперь зеркало отражало только то, что находилось в помещении, однако сохранило свой вычурный вид. Оглядев гостей внимательней, альв недовольно покачал головой.
– С такой внешностью вы не можете появиться в Бризарионе. К счастью, эта неприятность легко решаема.
Из ящика резного бюро из черного дерева он вытащил два хрустальных кольца. Выполненные кусающими себя за хвост лисами они отличались только размерами. Более тонкое кольцо он отдал Иварис.
– В последний раз они принадлежали супружеской паре, которая много лет обучалась у меня. Никто в Бризарионе не вспомнит их лиц.
– Соглядатаи Вулкарда увидят наши эссенции, – обеспокоилась Иварис. – Любая зеркальная поверхность раскроет нас.
– В этом и особенность Хрустальных Лис: они подменяют не только внешность, но и эссенции, – успокоил ее Неберис. – Примерьте и познакомьтесь с собой. Пока на ваших пальцах эти кольца, вас не разоблачит сам Эсмаид. Больше того, кольца маскируют сами себя, становясь невидимыми для окружающих. Но вынужден предостеречь: Хрустальные Лисы будут помнить ваши облики и после ваших смертей.
Предупреждение не напугало Иварис, а Язара даже повеселило. Он надел кольцо на безымянный палец левой руки, она на тот же палец, но на правой руке. Посмотрев в колдовское зеркало, они увидели совершенно непохожих на них бризарцев, высоких и миловидных. При этом половина одежд оказалась им короткой и расползлась по швам.
– И одежды вам нужно изменить, – заметил Неберис. – И оружие придется оставить, его не дозволено открыто носить даже магам.
– Что с моими глазами? – Иварис сощурилась, разглядывая свое отражение. – Я почти ничего не вижу. И голос не мой. И уши будто засыпаны песком. Нос вообще ничего не чувствует, – она поднесла к нему ладонь и принюхалась.
– А я стал лучше видеть, – возразил Язар, поднося пальцы почти к самым глазам. Но затем он посмотрел в другой конец помещения. Однотонные корешки книг сливались в единую массу, мелкие предметы на витражах и вовсе казались размытыми пятнами. – Нет, показалось, – передумал он.
– Привыкайте к человеческим чувствам, – посоветовал Неберис. – Снимать кольца можете только здесь, в моем доме. Если у вас при себе есть ценности, которыми вы дорожите, оставьте их. Стража регулярно осматривает жителей и может отобрать у вас даже кочан капусты.
Когда Язар положил на бюро Поборник Света, Неберис улыбнулся.
– Так ты еще избранник Эсмаида. Я не удивлен.
– Я пастух, – упрямо повторил тот.
Иварис вытащила из сумки нетронутый каштур, и его вид вызвал у Небериса неподдельную грусть. Но когда она показала глаз альва, он резко изменился в лице и теперь выглядел смущенным.
– Ах, Язар, да ведь мы с тобой знакомы. Это мои люди приходили в твое село. Им было приказано отыскать глаза упавшего альва, но они не имели права отбирать их силой. Это я вынудил тебя бежать из дома, и это я повинен во всех твоих тяготах последних дней. Прости меня, Язар. – Он говорил искренне и проникновенно, а в завершении речи низко склонил голову и сложил ладони на груди.
Язар не находил слов. В замешательстве пребывала даже Иварис.
– Как погиб альв? – осторожно спросила она.
– Его видели падающим на грифоне. Возможно, его убили еще на небесах.
– А для чего тебе понадобились его глаза?
– Я провожу один эксперимент и с удовольствием поделюсь с вами его результатами, – пообещал он. – Но не сейчас.
Дочь Каштура была мастерицей перекраивать одежды волшебством, но и здесь брат был впереди нее. Одним лишь мановением руки он превратил их походные, затертые, а теперь еще и рваные вещи в черные мантии с красными плащами, какие носили все маги Бризариона.
– А если от меня потребуется колдовство? – усомнился в его решении Язар.
– Тогда сотворишь его, – убежденно ответил Неберис. – Только не напоминай мне вновь, что ты пастух. Колдовство внутри тебя, и тебе не нужно знать заклинания, чтобы его сотворить, как не нужно заставлять глаза видеть, а уши слышать.
– Но почему ты не сделал меня этезианским солдатом?
Неберис брезгливо поморщился.
– Довольно этезианцев в нашем городе и без обмана. А, кроме того, я бы не стал осквернять их обликами Хрустальных Лисов.
– Расскажи мне историю этих колец, – попросил Язар.
– Хомира с юности была влюблена в Сартарба, старшего брата Молтарба. Однако к ней, безобразной от рождения, могучий статный ядъяра даже не поворачивал глаз. Тогда она пришла к Тиргушу, чтобы купить у него красоты. Торговец предложил ей два хрустальных кольца. Одно кольцо она подарила своей прекрасной сестре Алиоре и с его помощью похитила ее красоту. Второе отдала Сартарбу, и тот, не признав Хомиры, принял ее обручальный дар. Но в то же время Молтарбу была мила Алиора. Увидев прекрасную деву в объятьях брата, он подчинился зависти. Он убил брата, пока тот спал, разрубил на части и выбросил в Яраил, оставив себе трофеем лишь его голову. Забрав кольцо, слабосильный Молтарб получил стать и могущество брата и возлег с его невестой. Но поутру богиня коварства нашла голову Сартарба и раскрыла обман. Сняв кольцо, она рассмеялась над Молтарбом, обнаружив ему свой истинный лик. Разозленный Молтарб пожелал убить Хомиру, но она обернулась дымом и укрылась в доме своего отца Нигдарабо. Следующие сто лет Молтарб провел в кабаке Тиргуша, а в уплату выпивке возвратил ему кольца. В Яраиле Хрустальные Лисы появились не так давно. Мать рассказывала, что альв из Нурисатина Шадоир выкрал их у Тиргуша четыре тысячи лет назад.
– Их украл альв? – недоверчиво переспросила Иварис. – В эту часть истории поверить сложнее всего.
– Мать не стала бы наговаривать на свой народ, не будь это правдой. Теперь, Язар, расскажи мне все, что знаешь о своем отце.
– Его зовут Лежи, он работал архивариусом в библиотеке Седогора. Большего мне о нем неизвестно.
– Этого достаточно, – убежденно заявил Неберис. – Начните расспросы в библиотеке. Помните, что вы мои ученики, и, если попадете в неприятности, не бойтесь ссылаться на меня. Также придумайте сразу себе новые истории и имена.
– Меня зовут Далиир, – без раздумий объявил Язар, оправляя мантию перед зеркалом. – Я вырос в Грушевнике в простой крестьянской семье. Наш старый колдун Велхоир научил меня повелевать погодой, вызывать ветер и дождь, исцелять болезни и управлять скотом. Три года назад мой учитель скончался, а жажда новых знаний привела меня в Бризарион.
– А я Ильга, – столь же быстро решила Иварис. – Младшая дочь в большой семье Велхоира. Перед смертью отец благословил нас с Далииром. Последующие два года мы странствовали по миру, а сейчас поселились в Бризарионе. В нас всегда жила жажда приключений, и даже общество такого прекрасного учителя как Неберис не сможет надолго нас удержать.
– Так и случится, – добродушно улыбнулся он.
Полуальв обитал в трехэтажной Беломраморной башне. На первом этаже располагались гостиная, кухня, трапезная, библиотека, галерея и кабинет, в который и прибыли гости. Они не имели дверей и только закрывались голубым светом колдовских пологов. Второй этаж состоял из огромного зала для практического колдовства и дюжины маленьких каморок, наполненных всевозможными магическими атрибутами. Третий этаж расширялся хрустальной сферой, венчающей башню, а располагалась здесь заменяющая Неберису кровать всего лишь одна одинокая костяная ладья. Ничего иного в этом зале не было. Но когда владелец башни ложился спать, сфера наполнялась шумом океана, и волны, накатывая, укачивали его ладью.
В просторной башне Неберис жил один, но его аккуратность хранила здесь кристальную чистоту и порядок. Всякая книга в библиотеке стояла на строго отведенном ей месте. Некоторые имели колдовские замки, и открыть их было возможно только соответствующими словами-паролями. Несколько книг представляли собой перетянутые лентами костяные таблички. Еще две, огромные для человека, вероятно, были написаны великанами. Одна книга была вылита из серебра и содержала серебряные пластины-страницы. Отдельно под стеклом лежала толстая круглая книга в синем переплете из коры яблони. Даже по корешкам было очевидно, что книги написаны на различных языках.
