Владислав Алеф
Часы Застывшего Часа
На поляну вышли этезианские солдаты: все в доспехах, с мечами и луками. Среди них был Любраг, он выглядел мрачнее и тревожней остальных. Отряд возглавлял Янгир, он единственный вместо лука имел кинжал.
Язар отложил вещевой мешок, Иварис сняла со спины лук. Она держала стрелу на тетиве, но не спешила стрелять, позволяя солдатам приблизиться. Никто не начинал атаку, расстояние между сторонами сокращалось.
– Достаточно! – крикнула она, когда между ними осталось двадцать шагов.
Солдаты остановились.
– Напрасно ты пришел в наш город, парень, – обратился к Язару сотник. – Теперь придется тебе умереть. – Он перевел взгляд на ирдава и усмехнулся. – Думаете, вас защитит этот младенец, сын кобеля и портовой девки?
Этезианцы оценили его шутку глумливым смехом. Смолчал только Любраг.
– Кто поджигает лес? – требовательно спросила Иварис.
– Улзум.
Янгир ответил сразу, ибо заклинание искренности не позволяло ему ни отмолчаться, ни солгать. Проговорившись, он запоздало прикрыл ладонью рот.
– Ах ты, лесная тварь… – прошипел он злобно. – Убить обоих!
Он обнажил меч, но, не спеша атаковать, пропустил подчиненных. Первый из его людей был застрелен на месте точным попаданием в горло стрелы Иварис. В ногу второму вцепился ирдав. Четверо выбрали целью Язара. Остальные, в их числе Янгир и Любраг, пожелали сразу разделаться с главной угрозой в лице колдуньи.
Высокая скорость позволяла Язару избегать ранений. Он подныривал под вражеские мечи, отскакивал в стороны и не давал себя окружать. И Волорил, и костяной меч, как вскоре выяснилось, без вреда для себя принимали выпады стальных клинков. Однако ответных атак Язар не успевал наносить и постоянно находился на тонкой грани.
Иварис встретила нападавших порывом ветра. Заклинание сбило людей с ног, дав ей время застрелить уже второго солдата. Интуиция советовала ей бежать, а затем повторить маневр. Но, уже убирая лук, девушка отметила тяжелое положение Язара. Она поспешила выстрелить, но не сумела должным образом прицелиться. Стрела впилась в бок одному из противников Язара, и в тот же момент меч подоспевшего сотника перерубил ей лук.
Ирдав глубоко впился в ногу своему противнику. Когда воин попытался разрубить его, он проворно отскочил, не пострадав. Злобное создание рычало, брызгало слюной и не оставляло жертву в покое. Сначала ирдав напоминал лишь мелкую назойливую шавку. Но он питался яростью и боевым запалом, и чем сильнее свирепели солдаты, тем больше он становился. Очень скоро он сравнялся размерами со своим противником и тогда повалил его наземь, обезоружил и загрыз.
Иварис лишилась лука, однако в ее распоряжении еще оставалась магия. Облаченная в легкую тунику она перемещалась гораздо быстрее закованных в доспехи воинов и могла сражаться с ними на расстоянии. Но оторвавшись от солдат, она рисковала быть застреленной, а кроме того, подставляла под удар Язара.
Этезианцы уже натягивали луки, когда цель перед ними вдруг исчезла.
– Стреляйте, стреляйте! – поторопил их Янгир. – Она невидимая, но ее можно ранить!
Они дали залп, но поразили только пустоту.
– Она оставляет следы, смотрите под ноги! – подсказал сотник.
Иварис выдало свечение красных нитей паутины нового колдовства. Два солдата выстрелили, но промахнулись. А третий почему-то обернулся к Янгиру и навел на него стрелу; глаза его были широко раскрыты и пусты.
Янгир бросил кинжал на опережение. Лезвие легко пробило кожаную перчатку, войдя в правую ладонь стрелка по самую рукоять. Стрела сорвалась. Однако ни один мускул не дрогнул на лице околдованного солдата. Он не стал извлекать кинжала, а меч вытащил из ножен левой рукой. Непродолжительное время он блокировал атаки Янгира. Но почти сразу в сражение вмешались еще двое солдат и закололи невольного предателя одновременно и с разных сторон.
Раненый стрелою воин не оставил Язара, но теперь двигался медленней. Потому юноша сумел выкроить момент и поразить самого настырного из преследователей. Волорил скользнул по переносице шлема и провалился в глаз. Этезианец безвольно, как тряпичная кукла, дернул руками и бездыханный упал.
Новая смерть только сильнее разозлила солдат, противники Язара насели на него с двойным рвением. Даже раненый этезианец стиснул зубы и, превозмогая боль, теперь сражался на равных с товарищами.
Ирдав продолжал расти и размерами уже приближался к медведю. Он встал на защиту хозяйки, и, отбрасывая солдат, не позволял к ней подойти. Сила ирдава была такова, что один из несчастливцев, попав под его удар, пролетел две сажени, прежде чем упал и сломал в падении шею. Теперь Иварис атаковали трое, и трое же сражались с Язаром.
– Все ко мне! – распорядился Янгир. – Убейте это чудовище, пока оно не выросло еще больше!
Навалившись впятером, царапина за царапиной этезианцы побеждали ирдава. Теряя кровь, тот становился меньше и угасал. При этом сам Янгир успешно в одиночку противостоял Язару. Ирдав подмял еще одного противника. Но вскоре изрубленный он вернул первоначальный размер, а с очередным ранением рассыпался кровавыми брызгами, с головы до ног оросившими солдат.
Повелительным голосом Иварис приказала:
– Стойте!
Больше не скрываемая невидимостью, она стояла, держа перед собой ладони, обращенные друг к другу согнутыми пальцами. К удивлению сотника, солдаты ее послушались. Тогда и сам он из осторожности опустил меч. Подняв взгляд, он увидел гигантскую призрачную голову леопарда; ее разверстая пасть нависала прямо над ним.
– Вы проиграли, – объявила Иварис. – Но это не значит, что все вы должны умереть.
– Я не могу вернуться без твоей головы, – объяснил Янгир. – А, кроме того, если убьешь меня, тебя тут же застрелят.
– Не шевелитесь, – предостерегла она солдат. – Не сомневайтесь, я успею убить вашего командира и увернуться от ваших стрел. – Она вновь повернулась к Янгиру. – Расскажи мне все, что знаешь о замыслах Улзума. Для чего он стравливает троллей и людей?
– Хорошо, я расскажу.
Янгир опустил голову, будто собирался с мыслями. В следующее мгновение его рука выхватила кинжал.
Иварис сомкнула ладони так, что ее пальцы сложились в замок. Повторяя жест, над Янгиром сомкнулась призрачная пасть. Совершив укус, она растаяла. Из-под прокушенных и смятых доспехов проступила кровь. Глаза сотника замерли, спустя мгновение он развалился пополам.
Устрашенные жутким зрелищем солдаты оцепенели и не сразу заметили, что кинжал их предводителя настиг свою жертву.
Язар уже склонился над Иварис. Ранение в живот не было смертельным, но вывело колдунью из боя. Солдаты натягивали луки.
– Постойте! – попросил Язар, выпрастывая руку.
Он обвел их проницательным взглядом, заглядывая каждому в глаза и оценивая силы. Из двенадцати этезианских солдат в живых остались всего четверо. Двое из них серьезно ранены, у третьего лишь рассечение брови, но обильное кровотечение заливает глаз. Невредимым оставался только Любраг, но и он тяжело дышал и не мог долго продолжать бой.
– Вы знаете меня, вы помните, как я одолел пещерного тролля, – продолжил Язар. – Да, я не успею остановить ваших стрел, но клянусь всеми богами, что не выпущу вас из этого леса живыми.
Этезианцы медлили.
– Нас казнят за трусость, – возразил один из них.
– Мы не можем вернуться, – неловко согласился Любраг. Его руки дрожали, а взгляд просил его переубедить.
– Скажите, мы бежали, – предложил Язар.
– Не поверят, – вновь говорил первый. – Видели скользящего лазутчика? Он следит не только за вами. Ты угрожаешь нам и, вероятно, сдержишь клятву. Но между тобой и Улзумом выбор очевиден.
– Вы можете пойти с нами! – вдруг осенило Язара. – Иварис защитит вас от колдуна!
Солдаты еще сомневались. Любраг первым опустил лук.
– У меня есть немного красной корпии, – сказал он.
Из поясной сумочки он достал сухие красные стебельки. Эта трава, растущая повсеместно в Семарде, в полевых условиях использовалась солдатами для остановки кровотечения. Свежей корпией делали перевязки, засушенную перетирали в порошок и посыпали им раны.
Солдаты уложили Иварис на спину, разрезали ее тунику на животе и осторожно извлекли кинжал. Из раны хлынул быстрый поток крови, а красная корпия хоть и замедлила его, но не сумела остановить. Острая боль не позволяла колдунье сконцентрироваться, чтобы излечиться собственными силами. И тогда это попробовал сделать Язар. Он накрыл рану правой ладонью и представил, как рана под его пальцами затягивается. Иварис вздрогнула.
– Холодно… перестань, – попросила она, отстраняя его руку.
Язар недоуменно потер окровавленными пальцами, чувствуя в них только жар. Тогда он накрыл рану левой ладонью. Иварис ощутила приятное тепло, а совсем скоро уже была на ногах. От глубокой раны не осталось даже шрама.
Язар предложил свою помощь солдатам, но Иварис его остановила.
– Твоя помощь была мне необходима, но здесь я справлюсь сама. Не нужно обращаться к силе, источник которой нам неведом.
Она излечила солдат и даже отправила их тревоги в Хардару, заменив решительностью и бодростью.
– Как теперь себя чувствуете? – поинтересовалась она.
– Лучше, чем когда-либо, – изумился один.
– Давно я не ощущал в себе таких сил, – согласился второй и стыдливо опустил глаза. – Спасибо.
Она восстановила магией свои одежды и даже починила лук. Затем она с неодобрением осмотрела облачение Язара, словно увидела его только сейчас. На нем по-прежнему были изрядно поношенные и не по размеру большие меховые штаны и суконная рубаха, а на ногах истоптанные берестяники. Вся эта грубая деревенская одежда совершенно не сочеталась с отороченным белой тесьмой черным плащом небоизбранных.
– Эта рубаха выглядит старше тебя, – отметила она.
– Она дядина, – Язар рассмеялся. – Когда-то он в нее помещался.
Водя рукой по его старым одеждам, Иварис переодела его в стеганный бычий колет глубокого красного цвета с подкладкой из шерсти яка, в хлопковые штаны такой же расцветки и высокие кожаные сапоги с медной шнуровкой. Также она перекрасила кромку плаща в красный цвет.
Преображению Язара солдаты изумлялись не меньше его самого.
– Почему так много красного? – спросил он.
– Это твой цвет, – убежденно ответила она.
Без всякого смущения она сняла светлые дубленые перчатки с ближайшего трупа и преобразила их в черную кожу с такой же, как и на сапогах Язара медной шнуровкой.
– Чувствую себя дворянином, – признался деревенский пастух. – Но одежда очень удобная и мне нравится.
– И почему наши волшебники никогда не помогают простым воинам? – возмутился один этезианец. – Знаете, что, мне надоело защищать чужих людей в чужой стране от них же самих! Довольно с меня этой глупой службы! Вернусь в Плуторис, наймусь какому-нибудь толстосуму!
– На родине уж проще сколотить денег, – согласился его товарищ. – И там до нас не дотянутся ни Улзум, ни сам Вулкард.
– Я слышал, в Мёдаре одному богатому цвергу нужны люди, – вспомнил Любраг.
– Цвергу? Ты чего, не связывайся…
Получив помощь, солдаты стали куда дружелюбней и охотно ответили на расспросы Иварис. Знали, правда, они немного. Из их слов выходило, что этезианские солдаты не слишком преданы своим командирам, но не задаются вопросами, пока исправно получают жалование. Табрак и Улзум принимают приказы непосредственно из Бризариона, а значит, от Вулкарда. Действия же царя все одобряют, ведь он дает им возможность заработать. Нападения на Золотарь не являлись уникальным случаем. На западной границе царства уже давно происходят столкновения с родственным Бризару вальфрудским народом, а юг страны не прекращает осаждать дикий народ юд-ха. Расположенный внутри страны Золотарь не имеет естественных врагов, потому их и пришлось придумать.
– Солдатов не отправишь убирать поле, солдаты кормятся войной, – закончил рассказ Любраг.
– Но для чего царю такая большая армия? – спросил Язар.
Этезианцы даже удивились такому простому вопросу.
– Чтобы удерживать власть. Тролли, юд-ха, вальфрудцы – эти угрозы надуманные. Настоящие враги Вулкарда живут с ним под одной крышей. Политика Седогора набирает силу, она проникает в умы простого народа.
– Правлению Вулкарда ничего не угрожает, – тут же поспорил другой солдат. – А зачинщики мятежа, – он с извинением посмотрел на Иварис. – Такие как твой отец, будут убиты.
– Ему часто угрожают, – отмахнулась она. – Мой отец остановит любую армию.
– Если Каштур и впрямь столь могущественный маг, как о нем говорят, почему он не положит конец правлению Вулкарда? – спросил Язар.
Иварис посмотрела на него сердито, но промолчала.
Для солдат возвращение в Золотарь было невозможно. Язар хотел поговорить с Кадимиром, но Иварис его отговорила.
– Ты не скажешь теургу ничего такого, о чем он не догадывается. И даже если у вас получится собрать ополчение и прогнать этезианцев, Вулкард пришлет новую, еще большую армию. Мятежников объявят врагами короны, и чтобы защитить царя против ополченцев выступят их собственные братья из других городов.
– Ты не можешь этого знать, – упрямился Язар. – А я не могу оставить людей в неведении.
– Я хорошо понимаю твои чувства. Ты сам прозрел только сейчас, и потому в тебе клокочет желание пробудить остальных. Это благородный порыв, но бессмысленный. Нам нечего противопоставить войску Вулкарда. Седогор ни с кем не воевал и не имел армии, – Вулкарду даже не пришлось никого разоружать.
– А как же небоизбранные?
– Они слишком малочисленны для открытого противостояния этезианцам и только потому до сих пор остаются в живых. Как скоро они начнут представлять угрозу его правлению, это изменится.
– Тогда что же нам делать? Просить помощи у других народов?
– И что мы предложим взамен? – Иварис покачала головой. – Полагаться можно лишь на себя. Идем к моему отцу, только у него сейчас мы будем в безопасности. Возможно, он все же сумеет прочитать твою тайну и поможет этезианцам вернуться домой.
Глава седьмая. Старый каштан
Могущественный колдун и отец Иварис Каштур жил к востоку от Семарда на маленьком Деревянном острове. Дорога к нему должна была занять у них всего неделю. Лесная дева оставила отца совсем недавно, но сейчас, приняв решение возвращаться, она почувствовала, насколько сильна в ней тоска по дому. С каждым днем огонь в ее глазах разгорался сильнее, и она без устали расписывала красоты родных краев.
– Это чудесное место! – в который уже раз повторяла она. – Остров соединен с континентом ветвями плакучей ивы. Десять верст они стелются по воде ажурным мостом. На парапете моста гнездятся птицы, и часто в солнечных лучах над ним, играясь, пролетают летучие рыбы. Мост не замерзает и круглый год цветет яркими цветами и травами.
– Ива в десять верст? – недоверчиво переспросил Язар.
Девушка задорно рассмеялась.
– Ты еще не видел Старого каштана! Корни его уходят в Тревожный океан и цепляются в подводные скалы. Там в них обитают тритоны, а еще моя подруга Ночка.
– Кто это? – заинтересовался Язар. Воображение рисовало ему корову с рыбьим хвостом.
– Я вас познакомлю, – уклонилась от ответа Иварис, и в ее голосе прозвучало лукавство. – Может быть, мы побываем и у тритонов. Они не слишком жалуют надводных жителей, но иногда поднимаются погостить у отца.
– Это магия Каштура сотворила Деревянный остров, – догадался Язар. – Кто еще живет вместе с вами?
– О-о, – протянула Иварис и покачала головой. – Моих братьев и сестер не сосчитать. Одни ветрены и наивны, другие молчаливы и мрачны. Они все мне близки, но всех ближе моя старшая сестра Сапфира. Еще девочками мы мечтали сбежать на континент. – Она задумчиво помолчала, а затем пробормотала так тихо, что ее расслышал только Язар. – Я ушла одна. Но теперь, – она вернула голос. – Мы уйдем вместе.
– Расскажи о Сапфире, – попросил Язар.
– Она чудесна! – воскликнула Иварис, и глаза ее наполнились безмерным восторгом. – Я никогда не встречала другого столь прекраснодушного создания. Она чиста, как младенец, как стремительный зимний ручей. Ее порывы возвышенны и благородны, а милосердие не знает границ. Она отдаст жизнь ради последнего негодяя, ибо и в нем увидит человека, и в нем увидит жизнь.
Фавна не стеснялось говорить откровенно в присутствии этезианцев. Впрочем, их поведение не вызывало беспокойств. Изначально они побаивались колдуньи, ибо знали ее лишь из домыслов и слухов. Но убедившись, что она только внешне отлична от человека, они быстро осмелели. Теперь они добровольно шли впереди отряда, подставляя незащищенные спины, и ложились спать, не выставляя часовых.
В первую ночь Язар дежурил вместе с Иварис, но второй раз уже не смог устоять против зова повелителя снов Сомурьи. Отправившись в Нидрару, его душа беззаботно смеялась, увлеченная фантасмагорическими представлениями соней. Эти проказники мира снов обращались его друзьями детства, его дядей Далииром и тетей Ильгой. Сони показывали ему Каштура суровым магом, живущим в гигантском каштане, а также летучую черную корову, которая, разбегаясь по воде, перемахивала плетеный деревянный мост. Во сне он слышал задорный смех Иварис и, может быть, именно потому проснулся с улыбкой.
Одеваясь, он обнаружил, что одна крупная вена, проходящая с внутренней стороны его правого локтя, почернела и надулась. Согнув руку в локте, он почувствовал боль, но это ощущение быстро прошло. Он хотел обратиться к Иварис с вопросом, но девушка его опередила. Она тщательно осмотрела необычное явление, применила одно заклинание, второе и третье. Вена не возвращала своего привычного облика.
– Не понимаю, что это, – призналась Иварис. – Впрочем, я всегда была плохой целительницей. Не переживай, отец легко тебя излечит.
Не ложилась она спать и все последующие дни похода и при этом совершенно не утрачивала бодрости.
– Я и так очень долго спала, – грустно призналась она. – Я проспала большую часть своей жизни.
– А сколько тебе лет? – вдруг спросил Язар. Иварис выглядела молодо, но он знал, что фавны живут сотнями лет и стареют очень медленно.
– Не знаю, – честно ответила она. – Я не считала.
В начале пути солдаты беспрерывно ждали внезапного появления Улзума или нападения его чужеземных приспешников. Они вздрагивали от всякого лесного шороха и с одним и тем же вопросом обращались к Иварис.
– Никто не идет по нашим следам, – устало отвечала она.
На третий день тревога оставила их, ибо они рассудили, что у головы Золотаря есть и другие обязанности помимо преследования четырех дезертиров. А Любраг даже смело предположил, будто толстый дворцовый маг боится настоящей дикой колдуньи.
Язар же часто думал о контрасте между ужасным преступлением Улзума и тем образом добродушного сластены, что сложился о толстом маге в его голове. Вновь он убеждался, как много лжи и лицемерия в людях. И в крошечном Виннике не все были кристально чистыми, но чем большей властью обладал человек, тем больше лжи содержалось в его словах. Втайне Язару даже хотелось новой встречи с головой. Он желал заглянуть в маленькие глаза Улзума и услышать признание из его уст.
Чем глубже они продвигались в лес, тем сильнее он густел. Исчезали в сугробах звериные тропы, частоколом высились столетние сосны, колючим плетенью между которыми ползли непролазные кусты шиповника. Продираясь сквозь них, этезианцы беспрерывно стонали и ахали, однако в присутствие Иварис не смели прорубать себе дорогу мечами. Не удавалось оставаться невредимым и Язару, терньям же не было конца. И когда Иварис наконец сжалилась и превратила их кожу в древесную кору, Ведьмин лес вдруг расступился.
На лесной опушке белой пеленой стоял туман. Снег, медленно кружа, собирался в большие сугробы. Ближе к берегу сказочной оградой возвышалась роща серебристых тополей. До Тревожного океана оставалось всего двадцать верст.
– Язар, ты не видишь впереди большого дерева? – с волнением в голосе спросила Иварис.
– Нет, – извинился тот. – Туман слишком густой.
Они медленно переставляли ноги, увязая по колено в снегу. Этезианцы дрожали от холода, а вот Язар совсем не замерзал. Он не знал, что его согревает: глаз альва, Поборник Света или его собственный скрытый огонь. Втайне же он надеялся, что это Иварис заключила в его новые одежды тепло. Сама фавна беспрерывно отряхивала босые ноги, она кусала губы, и ее тревога росла.
– Как холодно, – вновь заговорила она. – Я не помню здесь такой ранней зимы.
– Я думал, подобно альвам фавны не чувствуют холода, – признался Язар. – Тогда почему же ты не носишь обуви?
– Я чувствую холод, но также слышу дыхание земли. Обуться для меня, что завязать повязкой глаза. Ты видишь что-нибудь впереди?
Он присмотрелся. Его взгляд проскользнул между стройными тополями и выхватил заснеженный океан.
– Я вижу мост.
Тон, каким это было сказано, подтвердил ее опасения. Она бросилась бежать и остаток пути миновала на одном дыхании. Тяжеловооруженные солдаты быстро отстали и потеряли ее в тумане. Даже Язар с трудом за ней поспевал. Когда они остановились у моста, густой туман как по мановению растворился.
Ивовые ветви во многих местах вздыбились и вырвались из земли. Казалось, они из последних сил цепляются за континент. Сам мост обледенел и под снежной ношей проваливался в воду. Вокруг пестрели сорванные ветром лепестки погибших цветов, а на парапете угадывались очертания опустевших птичьих гнезд. Повсюду: на побережье, на мосту и в океане были разбросаны десятки и сотни этезианских солдат. Лишь немногие из них имели зримые раны, и очевидно, их погубила не сталь. Саванами им служили огромные листья каштана, они кружили в воздухе и устилали океан пожелтевшим ковром. А впереди расколотое надвое лежало исполинское древо: оно было так велико, что кроной накрывало весь остров. Одна его часть медленно погружалась в океан. Над островом поднимался черный дым, а пронзительный треск горящей древесины слышался даже с континента.
Иварис с придыханием вздохнула и побежала снова, – в ее глазах стояли слезы. Она перемещалась по льду, не оступаясь, по щиколотку утопала в стылой воде, но больше не замечала холода. Она перепрыгивала свежие шрамы земли шириною в две сажени, она перемахивала огромные в ее собственный рост ветви, не опираясь о них руками. Она увидела сложившего крылья лебедя и оленя, присыпанного трухой. Но она не остановилась, чтобы попрощаться с ними и прочитать их истории. Она бежала дальше, пока не оказалась на берегу опустевшего озера.
Диаметром провал не превышал версты, а глубину имел всего пять саженей. Каймой его окружала поникшая высокая трава; она еще не потускнела и переливалась яркими цветами. На дне заметенные исполинскими листьями каштана на боку лежали пестрые рыбки. Над озером висел густой туман и сочился по отлогим склонам тоненькими ручейками.
Иварис обернулась к Язару, по ее щеке катилась слеза, в глазах читались испуг и растерянность.
– Ее нет, – прошептала она. – Сапфира ушла.
И не давая ему времени ответить, она вновь побежала. Она пересекла озеро и вернулась под защиту листвы. Язар бежал по ее влажным следам. Порыв сильного ветра бросил в него ворох потемневшей опаленной листвы. Рядом упал огромный каштан, словно с небес сорвался взрослый колючий еж. Лишь на мгновение Язар потерял фавну в густых зарослях, а когда нашел, она уже стояла в окружении тридцати этезианских лучников. Среди прочих, опираясь на два посоха одновременно, громоздилась необъятная туша их предводителя.
Улзум мерзко скалился. Неторопливо падал снег, с каштана срывалась и кружила желтая и красная листва. Невдалеке с грохотом обрушилась в океан большая ветвь. Деревянный остров дрогнул, пенистыми пальцами к ногам Улзума отчаянно потянулась и бессильно отступила волна.
– Что ты сделал с моим отцом?! – гневно бросила ему в лицо Иварис. Она с трудом удерживала себя на месте и сейчас походила на дикого раненого зверя.
– Кто ты такая, чтобы задавать мне вопросы?! – надменно отозвался он. Улзум жевал слова и выплевывал только те звуки, которые не мог проглотить. – Не утруждайся, я отвечу сам. Ты покойница, как и твой отец.
Солдаты рассмеялись, Улзум удовлетворенно скривил рот. В чащу с клинками наголо ворвались дезертиры. Осознав тяжесть положения, они покорно опустили мечи. Жирное месиво лица колдуна изобразило притворное радушие.
– А, мои верные воины, вы вернулись! Вас подчинили ведьмины чары, но теперь я их снимаю и возвращаю вам свободу воли! – он пошевелил посохом, будто творил колдовство. – Осознайте мою правоту и возвращайтесь к своим товарищам!
Трое солдат стыдливо склонили головы и перешли на его сторону. Они не оборачивались и боялись взглянуть в глаза Иварис. Только Любраг ослушался приказа. Улзум нахмурился и присмотрелся к нему.
– Что с тобой, мальчик, вы едва знакомы, а ты уже готов за нее умереть? Молодость, – быстро догадался он, и его рот растянулся в мерзкой улыбке. – Сколько безвинных сердец она погубила?
– Воины Этезии! – громко обратилась к ним Иварис. – Ваш предводитель поджог Ведьмин лес и натравил троллей на ваших друзей и собратьев! Он подверг опасности ваши жизни и жизни мирных жителей Золотаря!
– Умолкни! – гневно крикнул Улзум, но его слабый сдавленный голосок не мог ее перекричать.
– Где был Улзум, когда вы защищали город? – продолжала Иварис. – Мирно спал на золотой кровати или набивал свое безмерное брюхо яствами, ему в угоду выращенными нищими бризарцами?
Солдаты не опускали луков, но некоторые пристыжено отводили глаза.
– Здесь ты неправа, – неожиданно оскорбился Улзум. – Я даю простым бризарцам работу. Они служат мне не столько ради меня, сколько ради своих семей и самих себя. Я не угнетаю их и не заставляю служить мне насильно. Это их добровольный выбор, за который я благодарен им, а они благодарны мне. Спроси Язара, твой честный друг не приемлет лжи и не позволит мне солгать.
Иварис повернулась к Язару. Ей было интересно, найдется ли ему что возразить.
– Зачем ты поджигал лес? – спросил он. – Это был твой выбор или приказ Вулкарда?
– Я взял на себя смелость совершить то, чего боялся совершить даже царь. Но сделать это было необходимо. Пойми, Язар, людям не нужен выбор. В массе своей они глупы, а потому всегда ошибутся. Вулкард ведет твой народ к благополучию. Он возвращает исконные земли Бризара и покоряет его врагов. Робкая болтовня Седогора о добре и мире обезоружила бризарцев перед остальным миром. Знал ли ты, что прежний царь платил дань Вальфруду? Что перегонял коров для недочеловеков юд-ха? Еще ни один царь-маг Бризара не омывал себя таким позором! И когда Вулкард, придя к власти, пресек этот позор, задабриваемые недруги на него обозлились. Нет, Язар, это не Вулкард развязал войну с соседями. Он лишь желает ее прекратить. Но чтобы одолеть недругов Бризара, его народ должен быть един. Борьба за трон и раздоры, какие вызывают слова сторонников Седогора, должны быть прекращены.
Я не желал подвергать опасности жителей Золотаря. Но общий враг сплотил коренных бризарцев и солдат царя. Еще вчера проклинающие этезианцев обыватели сегодня взяли у них оружие и встали под одни знамена. Тролли больше не нападут на город, но доверие людей сохранится. Я искренне скорблю о погибших, но понимаю, что это ничтожная плата за благополучие всей страны. Понимаешь ли ты это, Язар?
– Я понимаю, что ты называешь убийство благородством, – ответила за него Иварис. – Но также я вижу, что ты держишь в страхе своих солдат. Они бы и рады тебе возразить, но они боятся. А еще они боятся меня. – Поверьте, – обратилась она к солдатам, заглядывая в глаза каждого из них. – Во мне больше человечности, чем в этом бурдюке из шкуры хряка. Я сражалась вместе с вами против троллей. Я пощадила ваших товарищей, и пощажу вас. Потому что вы не враги мне, и я не желаю вас убивать.
– Ведьмочка понимает, что не выберется отсюда живой, вот и пытается завладеть вашими умами, – заметил Улзум. – Но я знаю вас, дети Этезии, лучше, чем она. И я знаю, что вы преданы своему царю и выполняете его приказы. Никто не любит пачкать рук, но это необходимо для нашего общего блага. Эта мятежница настраивает бризарцев против нашего общего царя. Сохранить ей жизнь, значит подсыпать в кубок Вулкарду яда.
Его слова изгнали сомнения этезианцев. Только перебежчики сохраняли мрачность.
– Прежде я уважал Вулкарда, – признался Язар. – Просто потому, что он наш царь, а царь всегда прав. Но теперь я прозрел. Я осмелился судить царя по его поступкам и вот что я увидел. Он такой же трус, как и ты, Улзум. И как ты бесчестно используешь защитников Золотаря в своих целях, так и он ведет войну с народом твоими руками и руками подобных тебе негодяев.
– Негодяй! – повторил Улзум и засмеялся. – Сильно сказано и, знаешь ли, оскорбительно. Я разочарован, Язар. Я так старательно перед тобой распалялся, потому что верил, ты достаточно разумен, чтобы меня понять. И, конечно же, я не собирался и не собираюсь тебя убивать. Однако не заставляй меня усомниться в этом решении.
– Оставь моих спутников, – попросила Иварис и сделала шаг вперед. – Тебе нужна только я, так послушай. Именем Эсмаида Светлоликого, брата его Эсэтира Сокрытого, а также отца их Нигдарабо Странствующего я, Иварис дочь Каштура, вызываю тебя, Улзум из Плуториса, на магическую дуэль!
– Убить дезертира! – вдруг выкрикнул Улзум.
Поздно Иварис обратилась к магии, стрелы летели быстрее колдовства. Исколотый стрелами, Любраг умер мгновенно. Она опустила руки и перевела на Улзума холодный взгляд.
– Это отказ? – требовательно спросила она.
Голова засмеялся, а вместе с ним рассмеялись остальные этезианцы. Однако он медлил с ответом, и солдаты уже начали осуждающе переглядываться. Ничто не запрещало ему отказать в дуэли, разве гордость. Он, ставленник Вулкарда, голова Золотаря, не мог выказать слабость безродной лесной девчонке.
– Я, Улзум из Плоториса, принимаю твой вызов, Иварис дочь Каштура. Да будут свидетелями нашего поединка солнечные боги. Да рассудит нас беспристрастный Йерей.
– Я требую, – продолжала Иварис. – Чтобы победитель дуэли проявил милосердие к побежденной стороне. Если я проиграю, ты, Улзум, отпустишь Язара.
– Ты проиграешь, – пообещал Улзум. – Но я принимаю твои условия.
Противники разошлись на сто шагов. Зрители попрятались еще дальше за поваленными ветвями каштана, встав за ними, как за надежной стеной. Язар не отходил от Иварис до последнего момента.
– Я чувствую ловушку, – прошептал он. – Улзум тебя обманет.
– Не переживай. Это мой дом, здесь он не сможет победить, – уверила она, затем заглянула ему в глаза и внушительно добавила: – Не вмешивайся, что бы ни произошло. Иначе боги тебя покарают.
До самого начала поединка Язар был уверен, что облик Улзума это иллюзия. Он ждал, что волшебник вот-вот надменно рассмеется и покажет свой истинный вид. Невозможно сражаться, когда ты с трудом держишься на ногах, невозможно читать заклинания, когда любое движение грозит завалить тебя набок. Однако все шутки про голову Золотаря оказались правдивы, он действительно любил поесть, но в бою даже научился использовать свой чудовищный вес себе на пользу.
