Анастасия Малькова
Луна, ослеплённая Солнцем
– Ладно—ладно. Просто это правда так забавно. Особенно учитывая, что ты родился в 01:01. Окей-окей, молчу, – Эмбер выставила одну руку в примирительном жесте, а второй вбила фуфловую дату рождения Стефана. – Ого, вы с Биллом так похожи!
С кем? С этим торчком? Черт, нет. С кем угодно, но не с ним. Это отвратительно. Стефан понимал, что это неправда, потому что выдуманная дата рождения совсем не соответствует ему. Но к горлу подступила тошнота при мысли даже о фальшивой схожести с Биллом.
Тем более этот полуфабрикат пробормотал:
– Э-э-э, – и еще скуксился, мол, ты что, глупая что ли такое говорить?
Стефана настолько взбесила ситуация, что само собой вырвалось:
– Я не могу быть на него похожим!
Кажется, это прозвучало слишком грубо, так как все вмиг замерли. Повисла напряженная тишина, и Стефан пожалел, что вообще это сказал.
Лицо Билла сделалось вновь нечитаемым. За время разговора его черты слегка смягчились, он немного расслабился, но сейчас снова окаменел.
На табло наконец—то появился номер их заказа, а затем кассир прокричал его на весь зал, оповещая о готовности. Ален вызвался забрать заказ, а Стефан остался в молчаливой компании Эмбер и Билла.
***
Они продолжили безмолвно есть. Эмбер открыла соус терияки, обмакнула в него одну картошинку и поморщилась.
– Можно я обмакну в твой соус? Все же давать терияки второй шанс было бессмысленно, он меня так и не впечатлил, – обратилась она к Биллу.
Билл уже прикончил свою порцию картошки и нагеттсы, которые постоянно обмакивал в сырный соус.
– У меня кончился, извини.
Эмбер расстроенно вздохнула.
– Можем поменяться, если хочешь, – проявил инициативу Стефан, пододвинув к Эмбер свой не раскрытый сырный соус.
– Спасибо… – Эмбер было неловко, но она поменялась.
Стефан понял это и решил больше ничего не портить, поэтому уткнулся в обед. Однако макушкой чувствовал, как кое-кто напротив прожигал взглядом в его голове дыру.
Стефан встретился взглядом с Биллом, который взирал на него исподлобья совсем недружелюбно. Они долго поддерживали зрительный контакт, и, кажется, рядом сидящие ощущали сыплющиеся от них искры.
Первым не выдержал Стефан.
– Чего вылупился? – снова прозвучало грубее, чем он хотел. Ален шумно вздохнул.
– Что, быть похожим с тобой нельзя, так теперь и смотреть запрещается? – съязвил Билл.
– Чего ты добиваешься?
– А чего ты? С тобой пытаются нормально общаться, а ты опять чем-то недоволен.
– Это вышло случайно, я не хотел, – попытался оправдаться Стефан, но Билл уже был зол.
Он даже отложил сэндвич и отодвинул стаканчик с латте. Выглядел Билл мрачнее тучи, брови недовольно сдвинулись к переносице.
– Правда? И всегда ты так «случайно» оскорбляешь людей? Ты мне тоже не нравишься, и для этого есть куда больше причин, чем у твоей неприязни ко мне, но я же не говорил, как ты меня раздражаешь.
Стефан задохнулся от возмущения. Он-то и не выказывал неприязни? Это возмутительная наглость и обеление себя!
– Серьезно? А кто сегодня весь день делал лицо кирпичом при виде меня? Думаешь, я тупой и не вижу? Ты, может, и молчишь, но по тебе все понятно.
Билл был на пределе. Он сжал кулаки от злости, и Эмбер положила ладонь на его предплечье, призывая остыть. Билл мягко отодвинул её руку.
– Как тебя вообще земля носит? – процедил он сквозь зубы, обращаясь к Стефану.
Ха, интересный вопрос, на который нет ответа. Удивил. Стефан задавался им всю жизнь.
– Не беспокойся, в этом и заключается мое наказание.
– В чем? – не понял Билл.
Стефан устало прикрыл глаза на секунду, а потом перевел взгляд на Алена. Он бы этот вопрос не задавал, потому что все бы понял. Он и так сегодня говорил на языке Стефана – полунамеками.
Однако Ален даже не смотрел в сторону Стефана. Он крутил в руках телефон, устремив взгляд к другим столикам, будто был не здесь.
– В том, что я сижу с тобой здесь, – произнес Стефан, и боковым зрением заметил, что Ален после этих слов закусил губу и не выдержал.
– Прекратите уже.
– Не я это начал, Ален, – парировал Билл, и Стефан закатил глаза. Билл уловил его реакцию и напоследок выплюнул: – Вредитель.
– Давайте расходиться, раз все хорошие темы на сегодня исчерпаны. – Эмбер была огорчена из-за того, на какой ноте они заканчивали. Они неплохо общались, но все опять пошло наперекосяк.
Стефан гневно смял салфетку, бросил её на поднос и пошел к урне, чтобы вытряхнуть мусор. Когда он оказался спиной к троице, то передразнил Билла.
– Вредитель, бе-бе-бе, – сказал он тихо, но очень язвительно, и скорчил самую недовольную мину, на которую только был способен.
Поднялось желание высказать Биллу в лицо все, что он о нем думал. Трудно оставаться спокойным, когда человек сидит с кислой рожей, воротя её из—за тебя.
В то же время не хотелось совсем опускаться в чужих глазах, ведь его привели для того, чтобы показать, что он не такой плохой. Тьфу! Все равно звучит, как будто он выставочный зверек, кукла какая-то, а не человек.
Он поступит иначе.
Вернувшись и заметив, что остальные тоже убрались за собой и уже одевались, Стефан подхватил с вешалки куртку, надел и протянул руку Биллу:
– Слушай, прости. Давай забудем это. Ну, ладно, забыть не получится, но… Глупо ссориться из-за такого пустяка, наверное? Давай все-таки попробуем начать все заново?
Билл недоверчиво зыркнул на Стефана и руку ему не пожал. Эмбер его толкнула в бок и что-то шепнула на ухо, из-за чего Билл поджал губу.
– Ты всегда косячишь, а потом извиняешься?
– Билл!
– Нет, ты прав, как-то у меня это часто происходит. Буду исправляться, – согласился Стефан с ангельским видом.
– Что ж, надеюсь.
Они пожали друг другу руки.
Атмосфера стала легче, сгустившиеся тучи рассеялись. Выглянуло ясно солнышко в лице Алена, начавшего травить шутки всю дорогу до дома. Билл даже с парочки искренне заржал в голос. В общем, настроение у него поднялось. Они с Эмбер начали дурачиться, толкая друг друга бедром, а потом Билл и вовсе поцеловал подругу в щеку.
Мерзость.
Стефан решил, что настал его выход, когда все четверо уже стояли у дома Стефана и Алена, прощаясь друг с другом.
Билл и Ален обнялись, как типичные друзья-братаны. Стефан уловил момент, когда Эмбер и Ален, беспрерывно щебеча, отвлеклись друг на друга и потеряли бдительность. Тогда Стефан снова пожал руку ничего не подозревающего Билла, приблизился к нему, словно тоже хотел обнять, как братан братана.
Обескураженный Билл поддался вперед, и Стефан наклонился к его уху, быстро прошептав:
– Ты назвал меня вредителем, но я, в отличие от некоторых, не приношу боль близким из-за своей зависимости и слабоволия.
Он несильно хлопнул Билла по спине и отстранился. Билл ошарашенно стоял с распахнутыми глазами и открыты ртом, походя на каменное изваяние.
Прекрасное зрелище.
– Что ж, пока-пока! – напоследок крикнула Эмбер и дернула Билла за рукав. – Ты чего?
Билл отмер и мотнул головой.
– Да нет… ничего… Подумал, что кошелек в КФС забыл, – бесцветно и тихо ответил он.
– Но он с тобой, да?
– Да… Да, я забыл, что переложил его в задний карман.
Направляясь к дому, Стефан едва сдерживал торжествующую улыбку.
Поделом, вредитель.
Глава 20. Глухих осуждают слепые люди
Эмбер удивилась предложению Алена пойти в КФС вместе со Стефаном. Билла это вообще не воодушевило. Он был категоричен и отказывался наотрез.
– Я не понимаю, что Ален нашел в этой поганке. Как он до сих пор с ним общается?
Эмбер тоже задавалась этим вопросом. Билл рассказал о пораненном пальце Алена, который помог обработать Стефан. Она не ожидала от Стефана участливости, но, может, он исправляется?
– Я не пойду, – продолжал упираться Билл, а вот Эмбер стало интересно, что ж такого в Стефане хотел показать им Ален, из-за чего сразу станет ясно, что он не такой уж плохой?
– Давай пойдем, – подмигнула она, однако это не возымело эффекта. – Давай! – она уже пихнула Билла плечом.
– Нет.
– Да ладно тебе, что такого? Посмотрим хоть, что сейчас из себя Стефан представляет.
– Ты хотела сказать поганка, – поправил подругу Билл, и та засмеялась.
– Что ж ты у меня упрямый такой! Все будет хорошо. Я прослежу.
Наверное, не стоило говорить, что Стефан заглядывается на неё, потому что Билл стал беспокойным теперь из—за этого.
У Билла была проблема: он идеализировал Эмбер, считал её чуть ли не драгоценностью и хотел уберечь от всего. Поэтому так бурно отреагировал, узнав, что подруга работала в стриптиз-клубе – ему было дико представить, что Эмбер, чистая и непорочная в его глазах, могла быть замешана в подобном. Может быть, поэтому Эмбер и не рассказывала о своей работе?
Билл был уверен, что Стефан ей не ровня. Это, конечно, действительно так и Эмбер бы никогда не вступила в отношения с ним. Однако Билл опасался, что Стефан может навредить: сделает больно морально или, упаси боже, физически, обидит словом, сотворит какую-то подлянку.
Поэтому Билл был так недоволен, когда узнал о симпатии Стефана, когда Стефан выдвинул перед ней стул, поделился соусом. Заметно было, как оба меняются в лице, когда Эмбер улыбалась: Стефан смущался, Билл – негодовал.
Эмбер не видела ничего серьезного в Стефане. Никакой угрозы или опасности. Он бы не причинил ей вреда – это очевидно по тому, как он в первую же встречу тушевался рядом с Эмбер. Как же легко он поддался её чарам! Даже забавно. И как же было не подразнить улыбками? Это было для Эмбер не больше, чем игрой.
Все шло и правда неплохо, завязалась беседа, активным участником которой стал Стефан. До определенного момента. Эмбер не смогла предотвратить крушения.
Она была шокирована развязывающимся перед ней конфликтом, но ничего не могла поделать. Просто не знала, как это остановить. Она пыталась успокоить Билла, но тот был глух к ее вразумлениям.
Удивительно, что все так же быстро закончилось, причем белый флаг был воздвигнут Стефаном. Может, он и правда становился лучше?
Только вот когда Билл, расстроенный явно не потенциальной потерей кошелька, пришел домой и рассказал все, Эмбер поняла, что лучше не стало.
– Он узнал, что я наркоман, и ткнул меня в это мордой, – совсем подавленно произнес Билл. У него дрожал голос.
– Ты думаешь, Ален ему…
– Да, – не дав договорить подруге, отчеканил Билл. – Я же… Я же разоткровенничался с ним, душу всю вывернул, а он!.. Разбазаривает направо и налево.
Эмбер понимала чувства Билла, который едва не плакал от обиды. Она обняла его, и тот уткнулся в её плечо, шумно выдохнув.
Это больно, когда ты рассказываешь свои секреты другому, а он так легко разбалтывает их встречному-поперечному. Не иначе как предательство.
Эмбер от Алена такого не ожидала.
***
Совсем недавно у Алена, Эмбер и Билла появился общий чат, как это обычно бывает у друзей в сериалах. Они активно переписывались в день создания – Ален несколько часов подряд хохотал, лежа на кровати под покровом ночи.
Сегодня почему-то никто не писал. Ален несколько раз в течение дня отправлял сообщения: сначала пожелал доброго утра, затем спросил, как дела. Никто не ответил, даже когда он пожелал спокойной ночи.
Это было странно, но Ален решил не паниковать: вдруг друзья сильно заняты? Он решил спросить у Билла на завтрашней смене, что случилось и почему ни он, ни Эмбер не ответили.
***
Когда Ален пришел в кафе, Билл уже был на месте.
– Привет! – поздоровался Ален и помахал ему рукой. Билл лишь поднял взгляд, посмотрев исподлобья, и ушел в служебное помещение.
Ален хотел бы сделать вид, что не расстроился, но не получилось.
– Как-то не очень дружелюбно с его стороны, – послышалось за спиной. То был Стефан. Они шли на работу вместе, но он затормозился у входа в кафе, докуривая сигарету. Сейчас от него тянулся неприятный шлейф дыма вперемешку с холодным воздухом.
Стефан прав. Билл никогда так не делал. Он всегда здоровался в ответ, только сегодня почему-то стало исключением.
Что ж, ладно. Ален выловит Билла в перерыве и спросит.
***
Было сложно терпеть до перерыва, поэтому Ален несколько раз обращался к Биллу, когда они стояли у касс.
– Пс. Пс-пс. Билл, – первый раз обратился к нему Ален часов в одиннадцать, когда посетителей стало поменьше. Билл достал телефон и уткнулся в него, сделав вид, что не слышит. А потом к Алену подошел парень, желая взять пасту, и пришлось принимать заказ.
Второй раз был в час дня, когда посетителей снова убавилось. Бил начал расставлять таблички с номерами для столиков по порядку, изображая бурную деятельность.
В третий раз, уже на перерыве, Ален схватил его за рукав рубашки, подтянув к себе и не позволив сбежать.
– Билл! Что с тобой такое? Почему ты меня игнорируешь, эй?
Билл стоял к нему спиной и не поворачивался. Он набрал полную грудь воздуха глянул на Алена через плечо.
– А с тобой что? Думаешь, ты правильно поступил?
– А что я сделал? – не понял Ален.
Билл цокнул языком.
– Вот только не надо прикидываться святошей. Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю.
Ален хлопал глазами, стоя как истукан. Нет, он ничего не понимал. И, кажется, Билл прочитал это в его беспомощном взгляде, потому как добавил:
– Кто, по-твоему, сказал Стефану, что я наркоман?
Глаза Алена округлились. Он то открывал, то закрывал рот, как рыба на мелководье, и не нашелся, что ответить.
Ален не имел ни малейшего понятия, как эта информация могла просочиться… Он не обсуждал это по телефону ни с кем, вслух об этом не говорил… Что тогда?
– Я… Я не знаю, Билл… Я ничего не говорил.
– Ой, да брось. Хватит уже. Не такой уж ты хорошенький, каким прикидываешься. Все я про тебя понял. Вы же с ним такими братанами стали, конечно, чего ж не поделиться? Ты же такое узнал обо мне! – выпалил Билл и вырвался из хватки. – А дружбан твой при прощании обосрал меня, обратив этот факт против меня. Спросишь, когда он успел? Под шумок! На ухо мне нашептал, такой он у тебя крыса!
Рука Алена, держащая рубашку Билла, беспомощно повисла вдоль тела. Это ужасно! Боже, зачем Стефан так поступил? Они ведь с Биллом помирились… Или это все было фикцией, затишьем перед бурей?
Как доказать Биллу, что Ален ту ни при чем?
– Билл, я правда ничего не говорил! – попытался оправдаться Ален, но Билл уже махнул на него рукой и ушел.
Черт.
Да как вообще это получилось?! Как, ну просто как Стефан мог узнать о зависимости Билла? Только если…
Ну конечно…
Нет. Нет-нет-нет.
Да.
Только если Стефан не прочитал тетрадь Алена, которую он оставил на журнальном столике. Опять на одни и те же грабли.
Придурок!
Ален зло протопал в служебный туалет и закрылся там. Открыл кран, резко крутанув его в сторону холодной воды, и плеснул на лицо. Он достал из-за ворота футболки кулон, снял его с шеи. Это неровный круг из глины, выкрашенный голубой краской. На голубом фоне были облака и веснушчатое солнце.
Сердце бешено колотилось от злости, и Ален прижал к нему кулон, надеясь, что напоминание о семье приведет чувства в равновесие.
Однако сейчас это помогало не особо. Ален положил кулон на раковину и снова ополоснул лицо. Он постоял еще так с минуту, наблюдая за журчанием воды, прежде чем услышать окрик:
– Ален! – позвал Джоб. Ален выключил воду и быстро покинул туалет, спеша к боссу.
***
Стефан прошмыгнул в туалет и закрыл за собой дверь, держа в руках толстовку, в которую были завернуты спирт и бинты.
Он опустил крышку унитаза и на нее положил кофту, вытащил бутылек. На раковине лежал кулон. Тот самый круглый на толстой нити, что Стефан видел в комнате Алена. Видимо, Ален его по забывчивости оставил здесь.
Кулон занимал слишком много места. С другой стороны от крана стояла бутыль жидкого мыла, так что Стефан решил пойти по пути наименьшего сопротивления: он решил подвинуть дном бутылочки кулон, но немного не рассчитал и…
Треск. Глиняные осколки разлетелись по полу.
– Твою мать… – Стефан поставил водку на освободившееся место. Но какой ценой оно было освобождено…
***
Сначала Стефан обработал руки, а потом уже собрал осколки. Выйдя из туалета, он прошел к столу, за которым Ален сидел в одиночестве, без Билла.
– Это… – неловко начал Стефан. Он чувствовал себя виноватым за то, что разбил кулон.
Он разложил осколки на стол и увидел, как Ален задержал дыхание, уставившись на россыпь кусков того, что, очевидно, ранее носил на шее.
– Ты… Ты что наделал? – Ален поднялся и трясущимися руками потянулся к обломкам, подцепил нитку, на которой ничего не осталось. – Что ты наделал?!
Последнюю фразу он прокричал, из-за чего все находящиеся в служебном помещении обернулись.
Стефан не успел ответить, так как Ален резко двинулся на него и схватил за грудки. А затем пригвоздил к стене, отчего Стефан неприятно стукнулся об неё спиной и затылком.
Что происходит?…
– Почему ты вечно все портишь?! Почему ты не можешь быть нормальным человеком?! Или хотя бы делать вид, что ты нормальный!
Он кричал это с такой яростью и таким остервенением, что Стефан… испугался. Он вжал голову в плечи, весь напрягся, смотря в искаженное яростью веснушчатое лицо и карие глаза, стреляющие молниями.
Ален был сейчас словно другим человеком.
– Ален…
Страшно было даже дышать. Он понятия не имел, из—за чего возникла эта вспышка гнева, но посчитал, что дело в кулоне. Стефан не догадывался, какое значение он имел для Алена, но, видимо, большое, раз тот так бурно отреагировал.
Какой же испепеляющий взгляд… Будто карие глаза заполыхали огнем.
– Завались! Завались, твою мать! Что ты за человек такой?! Тебе по приколу людям причинять боль? Зачем ты все это делаешь, просто объясни мне? Почему ты рушишь все на своем пути? – сквозь стиснутые зубы цедил Ален, и Стефан нервно сглотнул.
Он видел Алена высказывающим свое негодование в слезах, но никогда не видел его таким… способным швырнуть к стене и придавить аурой так, что сказать ничего не можешь. Только ошалело смотреть в лицо напротив.
Слова больно ранили. Сердце пропустило удар на фразе: «Почему ты рушишь все на своем пути?»
– Ален, Ален… Спокойно… – к ним подлетели Майкл и Джоб, оттащившие Алена. Только тогда Стефан смог сделать вдох. – Что на тебя нашло?
Ален ощетинился, скинул с себя чужие руки и снова стрельнул взглядом в Стефана, пытающегося прийти в чувства.
– Он знает, – выплюнул Ален с пренебрежением. Но Стефан не знал.
– Стефан, ты в порядке? – спросил Джоб.
Стефан посмотрел на старика жалобно и положил руку на грудь, в которой бешено стучало испуганное сердце.
– Д-да… – выдавил он.
Он случайно встретился глазами с Биллом, который созерцал развернувшуюся картину со скучающим видом и сэндвичем в руках. Как только это столкновение произошло, Билл крутанулся на месте и продолжил жевать.
Параллельно он открыл чат с Эмбер и написал:
«Это не Ален ему рассказал»
***
Алену нужен свежий воздух, чтобы освежить голову. Ох, как же зол он был! Хотелось рвать и метать, причем конкретного человека. Да как так можно?!
Прежде чем покинуть кафе, Ален аккуратно собрал на салфетку осколки кулона. Этот несуразная и непримечательная глиняная лепешка на холщовой нити казалась безделушкой, но значила для Алена слишком много. Он никогда и никому ранее этот кулон не показывал, даже Эмбер и Биллу. Это личное и бесценное для Алена.
То был кулон, сделанный Мартином. Он слепил его из глины и разрисовал специально для Алена, подарив прямо перед отъездом. Ален большую часть времени носил подвеску на себе или держал на виду. Обычно он вешал его на ножку настольной лампы. Кулон висел там последний раз, когда Стефан приносил пирог.
И Стефан же этот кулон разбил.
Он разбивает все! Он разбил собственную семью, собственную жизнь, а теперь дружбу Алена с Биллом. Эмбер тоже вряд ли будет общаться с Аленом. Она окажется на стороне Билла и правильно сделает.
Ален сунул руки в карманы и сжал в кулаке завернутые обломки. На душе было гадко. Этот кулон напоминал о семье, давал поддержку. Стефан успел напортачить даже тут.
Телефон завибрировал. Ален неминуемо вытащил его, потому что знал, что это сообщение должно прийти. Он разблокировал экран, судорожно пробежался глазами по строкам и вздохнул с облегчением.
«Можешь позвонить, Ален».
Два раза повторять не стоило.
Гудки тянулись, как патока, и Ален даже начал нетерпеливо оттопывать ногой незамысловатый ритм. Трубку сняли, и из неё полился детский голосок:
– Да-а-а-а? – протянул Мартин, и Ален не смог сдержать улыбку от игриво—делового тона.
– Привет, солнышко, – выдохнул Ален. Щеки заболели от широкой улыбки, но она все равно не пропадала с лица. – С днем рождения тебя!
Сегодня Мартину исполнялось пять лет. Эта дата была важна для всех – и для него, и для Пахиты, и для самого Мартина. Ален помнил брата совсем крохой, а теперь он уже такой большой.
– Спаси-и-ибо, – продолжил важничать Мартин, и Ален счастливо вздохнул. Все тревоги вмиг забылись и улетучились. Не было ничего, кроме семьи. – И тебя тоже!
Мартин воскликнул это так искренне и решительно, что тут же пробрал смех. Пахита начала возмущаться:
– Мартин, у Алена день рождения был три месяца назад! Когда тебя поздравляют с днём рождения, не нужно поздравлять людей в ответ, потому что не всегда у них именины тогда, когда и у тебя.
– Ой… Я и забыл…
Ален все продолжал хохотать. Видимо, телефон стоял на громкой связи и Пахита все слышала, потому продолжила причитать:
– Ален, что ты хохочешь?! Ты лучше бы спросил, почему мы так долго не отвечали!
– И почему же? – резко умолк Ален, надеясь, что причина несущественная. Хотя Пахита звучала серьезно, и это слегка напрягало.
– Мартин не мог решить, отвечать первым ему или все—таки мне, несмотря на то что я говорила брать ему трубку, потому что ты будешь поздравлять его.
Впрочем, ничего нового. Как и в этой заминке, так и в тоне Пахиты. Всегда она преувеличивает и держит интригу.
– Хита, ну это же твой телефон!
– А это твой день рождения, Мартин!
Какие же они умилительные! Как же без них было грустно. Мартин и Пахита поняли это по протяжному вздоху Алена, который вырвался непроизвольно. Они умолкли, прекратив перепалку, тем самым дали брату слово.
– Так когда мне приехать? Когда вам будет удобно?
– Они уезжают 24 числа на несколько дней в Гринвилл к родственникам, а нас брать не хотят, чтоб не мешались и не портили ничего в чужом доме. Конечно, в своем же мы и так уже живого места не оставили…
– Я вообще-то на стенах не рисую, только на альбомных листиках…
– Ты молодец, Мартин, – ответил Ален, уже примерно прикидывая, когда прибыть. – Я могу приехать двадцать пятого числа?
– Да, это будет лучше всего.
– Прекрасно. Тогда ждите. В том же кафе, где и договаривались.
– Да.
Ален хотел не с бухты—барахты поздравлять младшего брата, а устроить настоящий праздник, которого тот был достоин. Для этого он выбрал кафе, находящееся в районе, далеком от дома приемных родителей. Там бы их точно не застали.
– Мартин, я для тебя уже приготовил подарок! Пахита, ты тоже жди сюрприз.
– Ура, ура, ура! По-да-ро-чек! Хита, ты слышала?! У Ален для нас есть подарки!
– Да-да…
Мартин еще с минуту счастливо прыгал вокруг телефона и вопил от новости о подарке, Пахита пыталась его приструнить, и Ален молча наслаждался атмосферой детской непоседливости, которой не хватало весь этот месяц.
Но все хорошее имело свойство заканчиваться.
Ален вспомнил про кулон от Мартина, и на душе вновь стало тоскливо. Брат ведь очень старался, но все полетело в трубу. Как об этом сказать ему? Мартин определенно спросит про кулон, точнее, про его отсутствие на шее Алена.
– Ладно, дорогие, мне нужно бежать. Скоро перерыв закончится, пора возвращаться на работу.
– Ален, ты у нас трудяжка-а-а-а! Я не хочу, чтобы ты уходил…
– Есть такое, – Алену казалось, что у него рот скоро порвется от улыбки. – Но мне нужно.
– Хорошего окончания смены, Ален, – сказала Пахита.
– Спасибо, Пахита. Еще раз с днём рождения, Мартин. Увидимся через три дня. Я очень скучаю по вам и очень жду встречи.
– Мы тоже!!! – синхронно воскликнули Мартин и Пахита.
На такой ноте они распрощались. Ален повернул ко входу в кафе и столкнулся с Биллом именно в момент, когда тот выходил из двери.
– Ой… Прости… – залепетал Ален, ведь почти врезался в него. – То есть… Я не…
Билл скрестил руки на груди, глядя на Алена. Он был ниже него сантиметров на пятнадцать, но все равно казался сильнее, мощнее, больше.
Может, дело все в возрасте? Или… В восприятии Аленом себя?
– Я прощу тебя, когда тот говнюк приползет ко мне на коленях с извинениями. Сам он это вряд ли сделает, в него я уже давно не верю. Но ты убеди его в том, что он должен приползти.
***
Стефан покинул рабочее место одним из первых. Однако на автобус он не торопился и не спеша закурил.
Признаться, он весь рабочий день думал о разбитом кулоне и Алене. При воспоминаниях о выражении его лица, о его стальной хватке бросало в дрожь. В этом парнишке заключалась огромная сила. Он и до этого остановил руку Стефана во время замаха на Билла, а сейчас прижал к стене так, что даже пискнуть было страшно.
Удивительный человек.
Было стыдно за содеянное. Да, Стефан не специально это сделал, но, видимо, Ален был иного мнения, поэтому так взъелся.
Его слова сказаны на эмоциях, но от того не стало менее больно.
«Почему ты рушишь все на своем пути?!»
Стефан действительно… рушил все.
На автобус идти совсем не хотелось, так что он снова отправился домой пешком. Ко всему прочему не очень хотелось встречаться с Аленом на одной рейсе. Дорога была тихой и спокойной. Стефан уже давно прошел мимо остановки и теперь шагал по темнеющей улице.
Сначала Стефан подумал, что ему показалось. Вдали как будто звучал детский смех, однако никого на улице не было.
Смех усиливался, и он точно не принадлежал ребенку. Это было ехидное хихиканье с нотками безумия. Оно как будто звучало не на улице, а в голове Стефана, становясь все громче и громче. Конечно, это иллюзия, и Стефан узнал хохот. Но…
Да быть того не может!
– Хи-хи-хи, а я нашел, нашел тебя, нашё-о-о-ол! Хи-хи-хи! Нашёл! Нашёл! Нашёл! Уже скоро след тебя, псины сутулой, пропадет, но я нашёл! Нашел! Хи-хи-хи!!! – заголосили на итальянском.
Стефан остановился. Посмотрел по сторонам, за спину, даже перевел взор на небо, на котором висела убывающая луна, но владельца хихиканья так и не обнаружил.
Вечно он приходит, когда не просят. Хотя в этом и есть его суть.
– Раз ты меня нашёл, то чего прячешься?
– Я прячусь?! Это ты, слепошарый, меня не видишь! Ха-ха-ха!
– Я слепошарый?
– Да! Слепошарый, слепошарый, слепошарый!!!
Стефан вздохнул и возобновил движение. Он завернул за угол и оказался в пространстве между двух домов, где стояли мусорные баки. Тут он всегда проходил, сокращая путь и выходя на другую сторону улицы.
– Слепошарый, куда пошёл от меня, а-а-а-а? – уже без смеха произнес режущий слух голос.
– Куда надо.
– От меня не уйдешь! – почти шипя, сказал он, но Стефан пропустил угрозу мимо ушей.
– Да ты что? Сам сказал, что мой след исчезнет.
Стефан почувствовал холод и вибрацию с левой стороны тела. Затем перед ним предстал темный призрачный силуэт парня ниже его ростом. Он был одет в итальянский костюм эпохи Возрождения, состоящий из кальцони[1], камичи[2], джуббоне[3] и берета. Глаза парня были черными, блестящими луной, а жутковатости молодому лицу добавляла безумная широкая улыбка.
Это был Юлиан – младший брат Аннабель.
Забыть о прошлом было сложно еще и потому, что оно периодически появлялось в лице Юлиана.
Юлиан стал умалишённым призраком, преследующим Стефана. Он существовал для того, чтобы не давать ему покоя. Как понял Стефан, Юлиан обозлился на него за смерть сестры, решил отомстить путем поджога родительского поместья, но почему—то оказался похороненным там же, сгорев заживо в неестественной позе. Даже после смерти он не успокоился и не оставил идею мести, став тем, кем есть сейчас.
Стефан никогда не воспринимал Юлиана всерьез. Тот время от времени устраивал подлянки, но они ничто по сравнению с тем, что пережил Стефан. Он уже выработал броню к сумасшедшему смеху, бредовым комментариям и банальным оскорблениям. Юлиан был, как назойливая муха, однако порой надоедал.
Однажды он так сильно взбесил Стефана, что тот замахнулся от досады. Стефану казалось, что его рука просто пройдет сквозь эфемерное тело, но не тут-то было. Юлиан хоть и был призраком, но почему-то обладал оформленным телом, которое отлично ударялось.
При физическом контакте с телом Юлиана ощущалась неприятная, даже болезненная вибрация. Стефан был не так восприимчив к боли из—за увечий, поэтому мог перетерпеть дискомфорт, а вот Юлиан переносил тяжелее. В первый раз физического контакта Юлиан завопил, как резаная свинья, поспешно исчез и не появлялся несколько месяцев.
Однако прикосновение к Юлиану не прошло бесследно: рука, которой был произведен удар, ощутимо болела, отекла. Стефан забеспокоился, что это перелом, но, к счастью, отделался ушибом, который прошел за пару дней. Спасибо быстрой регенерации.
В любом случае ушиб после такого – не норма. Но в особо раздражающие моменты Стефан не мог себя остановить и не ударить Юлиана. Перспектива не слышать бреда сумасшедшего была манящей, а рука или нога поболит и пройдет.
Он предполагал, что эффект контакта с Юлианом возник из-за проклятия. Такое взаимодействие было уже между Юлианом и его конем.
Стефан не мог отследить закономерность появлений Юлиана, потому что тот приходил после их контакта через два, три месяца, а то и больше. Иногда он приходил раз в месяц, как, например, сейчас: приперся в январе, а теперь и в феврале. Понятно было только, что он появляется после полнолуния.
Впрочем, Стефан не пытался сильно вникнуть в закономерность визитов Юлиана.
Почти никогда пакости Юлиана не становились существенными. Самая большая из них – поджог трейлера. Жизнь Стефану он определенно усложнил.
Стефан не знал, когда еще ждать подобного. Из-за этого он запаниковал при коротком замыкании в доме, но это было глупо. Юлиан не мог этого сделать, потому что приходил только когда у Стефана были увечья.
Юлиану, как понял Стефан, тяжело его искать из-за ограниченного количества времени – всего неделя в месяц, когда Стефан им ощущается. Об этом Стефану сообщил болтливый язык Юлиана.
Стефан сначала хотел пройти мимо Юлиана, но вовремя опомнился. Лучше этого не делать, чтобы не вести в дом Джоба. Надо как-то от Юлиана избавиться или дождаться, пока уйдет. Иногда он так делал, потому что становилось скучно от отсутствия реакций Стефана.
– Исчезнет, исчезнет, – запричитал Юлиан, сверкая глазами, – Потому не уйдешь!
Стефан вздохнул и ничего не ответил.
Юлиан ждал от него чего-то, что бы его повеселило или дало понять, что Стефана он замучил. Но Стефан точно воды в рот набрал.
Юлиан покружил рядом, сгущая воздух и заставляя его вибрировать, затем взмыл вверх. Стефан со скучающим видом наблюдал за причудливой призрачной траекторией и в какой-то момент потерял Юлиана из виду в темноте.
