Анастасия Малькова
Луна, ослеплённая Солнцем
Стефан посмотрел в сторону машины и внезапно прочел ответ на свой вопрос.
Пахита гаденько посмеивалась, прикрыв рот рукой. Она стояла чуть поодаль от Алена, а когда заметила взгляд Стефана, то показала ему язык.
Вот же безобразница!
Ален и сам был немало поражен выходке младшего брата.
– Мартин, это что такое?
Мартин отпустил штанину Стефана, будто испытал облегчение от того, что Ален с ним заговорил. Он крутанулся на пятках, развернувшись к Стефану спиной, и состроил самую виноватую мордашку, на которую только был способен:
– Да так, ничего!
Произнес он это быстро и выученно. Стефан в очередной раз убедился, что все это рук Пахиты, надоумившей младшего брата «пошутить» и сразить наповал. Однако на Алена это не подействовало. Он укоризненно уставился на Мартина, не поддавшись его глазам, полным театрального сожаления.
– Это Пахита была, да?
Мартин опустил голову, не имея заготовленного ответа. Пахита стояла тише воды ниже травы.
– Ну… – выдавать сестру Мартин не спешил.
Ален покачал головой.
– Мартин, я все понял. Поздоровайся, пожалуйста, со Стефаном нормально.
Мартин тихонечко вздохнул. Он посмотрел за спину брата и, не найдя союзника, сдался. Он понял, что бороться со старшим братом бесполезно, да и, видимо, не горел желанием. Мартин через плечо посмотрел на Стефана и произнес:
– Привет, Стефан.
Оглушенный ситуацией Стефан не сразу понял, что нужно поздороваться в ответ.
– Привет…
Ален повернулся к сестре и спросил прямо в лоб:
– Зачем ты подговорила Мартина прибежать к Стефану и сказать такие слова?
Пахита вытаращила глаза, будто впервые слышала о таком, и даже положила руку на сердце.
– Я? Да я бы ни в жизни! Мартин сам побежал, потому что очень был рад видеть его!
Мартин вжал голову в плечи, будто пытаясь крыться от посторонних, незнакомых глаз.
Ален вздохнул и с прищуром взглянул на Пахиту, не веря ни единому слову.
– Мартин бы не побежал обнимать человека, с которым не очень хорошо знаком.
А ведь действительно: Мартин поначалу бежал к Стефану с распростертыми руками, но в последний момент просто дернул за штанину.
Пахита цыкнула языком и бросила неубедительны аргумент о том, что Мартин обращался так к Стефану в прошлый раз. Ален возразил, что он с Мартином говорил на эту тему, и тот обещал больше так Стефана не называть.
Ален заставил Пахиту извиниться перед Мартином за то, что она уговорила его действовать против воли. Мартин начал чувствовать себя поувереннее и даже расправил плечи.
– Ладно, Хита, я не обижаюсь, – сказал Мартин и хлопнул по подставленной ему ладошке Пахиты, отбивая пять.
– Давайте теперь пойдем в дом, – забыв все подготовленные слова, пролепетал Стефан. – Он нас заждался.
На полпути Джоб догнал Стефана и с хохотком шепнул ему на ухо:
– А девчонка-то с характером, – Стефан был с ним согласен, – только что это с папкой было? Я чего-то не знаю?
Стефан, не имея желания объясняться, пресек:
– Потом объясню.
Как только дверь стала единственной преградой перед входом в дом, Ален попросил Пахиту закрыть глаза, потому что её ожидал сюрприз.
– А мне закрыть можно?! – поинтересовался Мартин.
Ален усмехнулся и погладил его по голове.
– Можно.
Мартин закрыл ладошками глаза. Пахита последовала его примеру, правда, перед этим пробурчала что-то вроде: «Что за детский сад, я уже не маленькая». Ален постучал в дверь и издал смущенное «Ой!», будто забыл, что в кармане у него лежали ключи от дома. На самом деле он это прекрасно помнил – стук был оповещающим сигналом для Билла и Эмбер.
Дверь распахнулась, раздались два хлопка, от которых Пахита взвизгнула и резко убрала руки с лица. Эмбер и Билл стояли по обе стороны дверного проема с хлопушками в руках. Из них сыпался дождь разноцветного конфетти прямо под ноги Пахите.
– С днём рождения! С днём рождения! С днём рождения! – начали скандировать все, хлопая в ладоши в ритм фразе.
Мартин завороженно глазел на конфетти, а затем рванул к его куче на пороге.
– Офигеть! Давайте так еще раз! Давайте цветной дождик! – он сгреб в кулачки разноцветные блестящие кусочки и подбросил их вверх. Несколько конфетти упали на голову Мартина.
Никто не смог сдержать улыбки.
Ален на правах старшего брата начал:
– Мне все еще неловко, что и твой день рождения, Пахита, празднуется намного позже настоящей даты, однако все равно спешу поздравить тебя с двенадцатилетием!
– Ура!!! – завопил Мартин и снова подбросил конфетти. Он юркнул в дом и, оглядев гостиную, очарованно заключил: – Какая красотища! Не стойте, заходите уже!
Пахита шагнула вперед, потеряв дар речи от яркости украшений и того, что эти украшения вообще были. Она смотрела на дом и не верила, что заходит сюда, что вообще имеет на это право. Что это все реальность, принадлежащая ей, и день рождения действительно можно отмечать вот так.
Мартин поднял с пола зеленый шарик и бросил его в Алена.
– На следующий день рождения я хочу себе все такое же!
Ален поймал шарик и улыбнулся.
– Конечно, все так и будет.
Пахита, немного придя в себя, повернулась к старшему брату. Её глаза блестели от подступающих слез.
– Ален… Ты все это сделал сам? Для меня?..
– Ну… – замялся Ален и отложил воздушный шар. – Не сам. Мне помогали друзья. Но, конечно же, для тебя.
Пахита незлобно ругнулась на испанском, подбежала к Алену и крепко его обняла. Алена растрогала нежность, исходящая от сестры, что бывало не так часто. К ним подбежал Мартин, тоже обняв их.
Все с умилением наблюдали за теплой семейной картиной. Когда Пахита окончательно справилась с эмоциями, она отстранилась от братьев.
– Ну ладно, что вы мне там приготовили? Давайте уже праздновать.
Компания направилась к столу, ломящемуся от лакомств: пожаренное на гриле мясо, салаты, печенье, конфеты, сэндвичи, напитки на любой вкус – газировки, соки, морс. Пахита села во главе стола как именинница, Ален вместе со Стефаном сел по правую руку от нее, Мартин – слева. За ним сидели Эмбер с Биллом, а для Джоба осталось место напротив Пахиты.
Прежде чем все приступили к трапезе, было решено вручить подарки и познакомиться поближе.
Эмбер, зная, что Пахита – латиноамериканка, соригинальничала и подарила полотенце—пончо: оно имело вид квадратного мешка с капюшоном. По бокам квадрата были вырезы для рук, и, если надеть такое полотенце, оно и правда было похоже на пончо. Пахита была приятно удивлена полотенцу, которое по орнаменту даже было похоже на традиционное одеяние.
– Что ж, это очень необычный подарок. Спасибо, – не без удовольствия и улыбки отметила девочка.
Билл подарил складной перочинный нож.
– А это нормально… ребенку дарить такое? – спросил Джоб, взяв рассмотреть нож. Он был не простой, а многофункциональный: содержал в себе еще и ножницы, пилку, кусачки, консервный нож и даже ложку с вилкой.
– Нормально! – забирая нож из рук Джоба, парировала Пахита. – Я ж не настолько маленькая, знаю, как им пользоваться.
Ален поспешил успокоить Джоба:
– Это правда то, что ей нужно. Всякое в жизни бывает.
Стефан задумался: что такого может произойти, раз Пахите понадобится перочинный нож.
Ален сделал подарок с размахом – часы «Эпл вотч». Правда, лишь на первый взгляд казалось, что это размах, если не знать предысторию.
Ален искал на сайтах, продающих б/ушную технику, часы для Пахиты, поскольку прямиком из магазина себе позволить не мог. Однако объявления выглядели крайне неубедительно, да и кто знает, какая вообще у этих часов комплектация? Может, они пересобраны десять раз и крякнут после недели использования, а деньги уже не вернешь. Так что Стефан посоветовал купить часы в официальном магазине – ну, может, не самую последнюю модель, она—то будет подешевле. Зная, что Ален не потянет такую сумму, Стефан предложил купить вскладчину и подарить от них двоих.
Ален очень обрадовался такой идее – тогда вложения были приемлемыми. Стефану тоже было удобно, поскольку он мог не ломать голову над подарком Пахиты.
– Это совместный подарок от нас со Стефаном. Еще раз с днём рождения! – протягивая коробку, поздравил Ален.
– С днём рождения, – поддакнул ему Стефан.
Пахита с подозрением глянула на Стефана, но сразу же надела часы на руку.
– Теперь мне будет все равно, спрячут телефон или нет, – торжественно произнесла она, проводя пальцем по приятному наощупь силиконовому ремешку часов.
Эту фразу поняли все и потому тактично промолчали.
Джоб стал заключительным дарителем. По его словам, он хотел совместить в своем презенте приятное с полезным. Сразу видно – бизнесмен. Он ушел к своей машине за подарком, однако через долгие десять минут вернулся с пустыми руками.
– Ребятки, тут такое дело… – виновато заговорил Джоб. – Я забыл подарок дома… В Колумбии.
Мартин пораженно ахнул, прикрыв рот ладошками. Пахита старалась скрыть разочарование и сказала, что все в порядке, но Джоб возразил:
– Нет, так дело не пойдет. Оставлять именинницу без подарка грешно! Я сейчас быстренько съезжу за новым и вернусь.
Стефан ехидненько напомнил, что в таком случае у Пахиты от него будет два подарка, но Джобу было настолько стыдно, что он махнул на его замечание рукой.
– Значит, тот, что дома, будет подарком на Рождество. Ох, садовая моя голова!
Пахита поблагодарила Джоба и спросила, уверен ли он в своем решение, может, он передаст как-нибудь потом, но с Джобом было бесполезно спорить. Когда он собирался, Пахита задержала на нем взгляд, будто вспоминала, где еще могла увидеть старика.
– А вы ведь в прошлый раз нас подвозили, – заметила она.
– Да, я, – согласился старик и улыбнулся. Знакомства тогда не получилось, потому что Джоб был нагружен тяжелыми мыслями, а Пахита и Мартин были слишком заняты прощанием со старшим братом. Может быть, они вообще восприняли старика за таксиста?
– Вы тоже друг Алена? – удивился Мартин. В его детском мировоззрении не укладывалось, что друг может быть настолько старше.
Джоб неопределенно покачал головой.
– Ну, можно и так сказать… Ален работает в моем кафе.
Мартин крепко задумался над последней фразой, а потом прозрел и вымолвил протяжное: «А-а-а!». Почти как «Эврика!», только в упрощенном варианте.
– Это вы даете Алену работу и денежки платите?! – с восторгом произнес Мартин.
Джоб засмеялся от детской непосредственности.
– Да, я.
Мартин его сразу же зауважал.
Джобу пора было уходить. Мартин расстроился из—за его отъезда, но Джоб обещал вернуться очень скоро, когда найдет подарок для Пахиты, и сказал, что посидит немного на их застолье. Изначально он не собирался задерживаться – хотел подвезти, помочь со сборами, вручить подарок и уехать к родителям.
Уезжая, Джоб предупредил, что, когда вернется, кое о чем расскажет Алену.
День рождения продолжился уже в компании из шести человек. Весело стучали столовые приборы о тарелки, гремели стаканы, касаясь друг друга после произнесенных тостов.
Печаль Мартина быстро сошла на нет, потому что его внимание переключилось на Эмбер. Если же на Джоба он смотрел с восхищением, то на неё с благоговейным трепетом. Он даже встал из—за стола, чтобы подойти поближе к Эмбер и лучше рассмотреть её.
– Какая ты красивая! – воскликнул мальчик. Эмбер засмущалась и, чтобы скрыть это, промокнула губы салфеткой.
– Спасибо! Ты тоже очень хорошенький!
Она хотела потрепать Мартина по щеке, но когда протянула руку, тот отшатнулся. Эмбер вспомнила о недавно произошедшей ситуации и отпрянула.
– Я забыла! Извини!
– Мартин не любит чужих прикосновений, – вставила слово Пахита, хотя это в объяснении не нуждалось. – Ему нужно сначала привыкнуть к человеку.
Эмбер кивнула.
– Я поняла.
Билл чувствовал себя немного скованно и не знал, как подступиться к детям. Тем более, что с ними было не так просто: Мартин шугался незнакомцев, а Пахита имела потребность в перочинном ноже и том, чтобы у нее не изымали телефон. Билл боялся, что станет еще одной причиной страха и шокирующей байкой из детских уст.
Поэтому при первом взгляде казалось, что он стоит особняком и не горит желанием общаться, чем не вызвал у Мартина энтузиазма для знакомства. Пахита решила обратиться к тихому другу Алена, который складывал салфетки в ровные квадраты.
– Ты что, из повернутых перфекционистов? – спросила Пахита, наблюдая за тем, как Билл разравнивает уже шестую салфетку.
– Что? – не понял Билл.
Пахита взглядом указала на его руки.
– Ну ты… складываешь салфетки двух цветов в ровные квадраты, а потом раскладываешь их на столе в шахматном порядке… Это странно.
Билл сделал паузу в своей деятельности. Это действительно выглядит своеобразно.
– Да нет, я… Я не перфекционист.
– Тогда зачем так делаешь?
Билл пожал плечами.
– Не знаю, чем себя занять.
Ален и Стефан шумно болтали, а Эмбер пересела на пустующее место Джоба, присоединившись к беседе друзей. Мартин неустанно вился вокруг троицы, пока Ален не посадил его себе на колени.
– Присоединился бы к остальным, – предположила Пахита, словно залезла в голову Билла и узнала, о чем тот думал.
Билл пожал плечами. Эмбер снова разговаривала с Мартином, поэтому он не хотел нарушать хрупкое равновесие, настраивающееся между ними.
– Не хочу мешать её знакомству с Мартином, – сказал Билл.
Пахита хмыкнула, бросила неодобрительный взгляд в сторону седьмого аккуратно сложенного салфеточного квадрата Билла. Она немного помолчала, а потом выдала:
– Ты нервничаешь.
Это был не вопрос, а утверждение, пригвоздившее Билла к полу. Он не знал, как на это реагировать. Его так легко прочитала двенадцатилетняя девочка. Не то что в голову залезла, а под самую кожу, изучили не как книгу, а как букварь за нулевой класс.
Стало неловко. Не очень хотелось отпираться, так что Билл решил сознаться. К тому же искренность располагает, да? Может, благодаря ней общение с Пахитой пойдет хорошо.
– Да… – пробормотал Билл, и Пахита хмыкнула еще громче.
– А почему ты нервничаешь?
Билл не знал, как объяснить. Он в последнее время перед новыми знакомствами всегда чувствовал мандраж. Страшно было накосячить, как он это постоянно делал пару лет назад, и потерять, так и не обретя. Тем более с такими детьми.
Ему было страшно стоять у кассы, поэтому он и пошел туда, чтобы посмотреть в глаза страху. Но это был страх иного рода – волнение ушло, стоило адаптироваться к месту работы. А тут была зажатость в общении с людьми.
– Боюсь.
Пахита вопросительно выгнула бровь.
– Кого боишься? Меня с Мартином?
Билл вздохнул.
– Ну, не то чтобы…
– Впервые вижу взрослого, который боится детей, – перебила Билла Пахита, не в силах скрыть изумление.
Биллу самому стало смешно от нелепости ситуации.
– О, поверь, многие взрослые боятся детей. Очень многие не знают, как с ними обращаться. И порой из-за этого злятся и вымещают свою злость из-за себя на детях.
Он понял, что сказал лишнее. Не стоило говорить такое двенадцатилетней девочке, которая живет с не очень хорошими родителями.
Однако Пахита оставалась спокойной.
– Хочешь сказать, взрослые злятся на детей, потому что не знают, как себя с ними вести?
Билл неуверенно кивнул. Пахита посмаковала эту мысль, потерла подбородок в раздумьях.
– Я поняла тебя, но, я думаю, это не наш случай.
Ошарашенный Билл уставился на девочку, а та ловко спрыгнула со стула, сказав, что уходит в туалет. Ну это прям… Перегиб. Положение Пахиты и Мартина сильно взволновало Билла во время рассказа Алена, а сейчас, когда Билл видел все вживую, эмпатия душила, заставляя цепенеть от шока.
Билл пропустил мимо ушей идею Алена приступить к праздничному торту. Лишь когда Мартин заголосил «Наконец-то торт!», он очнулся и предложил свою помощь.
– Да, давай, нам нужно ещё свечи в торт воткнуть, – согласился Ален с улыбкой.
Ален открыл холодильник и достал торт в картонной коробке, подвязанный атласной белой лентой. Легким движением руки Ален потянул за кончик ленты, развязывая бантик. Лента послушной, но безжизненной змейкой упала на кухонный стол.
Это был аппетитно выглядящий шоколадный торт, украшенный сверху надписью «Happy birthday!», а по краям – дольками шоколада, круглыми шоколадными конфетами. По бокам торта красиво струился шоколад, соблазняя поддеть пальцем сладкий подтек и слизать. Пахита любила шоколадные торты, так что Ален был уверен, что она оценит.
Билл искал свечи везде: в ящиках стола, на полках верхних шкафчиков, но ничего не нашёл. Он даже достал пакеты, в которых они принесли еду, и пошарил по ним: вдруг их не заметили и поэтому не достали? Но нет, было пусто.
– А мы точно свечи покупали? – спросил Билл после бесплодных поисков, не принесших результатов.
Ален задумчиво свел брови к переносице.
– Ты все посмотрел?
– Абсолютно, – с уверенностью сказал Билл.
– Значит, забыли… Нужно будет сходить купить. Без свечей никак.
Ален хотел, чтобы все было помпезно: и украшения, и куча еды, и поздравительные песни и, разумеется, свечи на торте. Ален долго придумывал план празднования и даже накидал идеи игр, которыми можно было развлечь брата и сестру. А под конец оставил кое—что для Мартина, чтобы тот не чувствовал себя обделенным.
– Тогда пойдем. Не проблема, – подмигнул другу Билл.
Глава 27. Если взорвётся чёрное солнце
Ален попросил не более получаса, чтобы сбегать в магазин за свечами и все исправить. Его одиночное рандеву никто не одобрил – вплоть до Мартина, который сказал, что устал сидеть. Точнее, он самым первым выразил недовольство, а уже потом подтянулись все остальные.
Так что теперь компания собиралась на внеплановый поход в супермаркет, чтобы нагулять аппетит для тортика.
– Ален, шнурок… – протянул Мартин, печально глядя на болтающиеся в замысловатом узле шнурки на его кроссовке. Мартин снова пытался завязать бантик, как учила Пахита, но вместо него вышло бесформенное нечто, больше напоминающее монстра из мультфильма.
Ален распутал монстрика, ловко превратив его в два безобидных шнурка, а затем и в милейший бант.
– Эх, как же это у тебя так получается… Я вот все никак не могу! – Мартин топнул от досады ногой, на которой совсем недавно жил монстрик.
– Не вешай нос, рекрут, – скрестив руки на груди, величаво произнесла Пахита. – Скоро настанет и твой звездный час. Скоро и на твоей улице будет праздник. Нужно лишь верить.
Мартин растерянно хлопнул глазами. Он не понял ни единого слова из сказанного сестрой.
– Чего?..
Пахита вздохнула, осознав, что собеседник из Мартина пока что никакой, а Ален хихикнул и перевел фразы Пахиты на доступный для пятилетнего ребенка язык:
– Пахита имела в виду, что скоро и ты научишься. Нужно лишь верить, что получится. И пробовать.
Мартин хлопнул в ладоши.
– А! Ну конечно. Я так и сделаю.
На детском личике не было и тени отчаяния, что сгустилось на нем минутой ранее.
Настроение Билла во время сборов заметно поднялось, точно столбик термометра а апреле. Томящая разум задумчивость сменилась озорством: Билл всячески старался уворачиваться от щекотания и тычков в бока со стороны Эмбер. Он не хотел отставать, так что его пальцы тоже превратились в оружие массового поражения боков Эмбер.
– Билл! – вскрикнула она и зло зыркнула на друга, но тот уже отбежал на несколько метров с довольным хохотом. У него получилось застать Эмбер врасплох.
Эмбер закатила глаза, а затем снисходительно улыбнулась. Мартин почти поравнялся с Биллом.
– А что это за игра у тебя с Эмбер? Я тоже хочу!
Билл немного удивился, но потом опомнился: что чаще всего сближает с кем-нибудь пятилетних детей, нежели игра?
– Мы друг друга бодаем, – сказал он и приставил указательные пальцы к макушке на манер рогов.
– Как кто? Как коровы?
– Может, и коровы, но я представлял коз, – Мартин на это издал удивлённое "О!". Билл не стал терять времени: – Забодаю, забодаю, забодаю!
Он стремительно направился к Мартину, и Пахита сделала шаг вперёд, желая остановить Билла, но было уже поздно. Она думала, что брата такие игры испугают, но Мартин, счастливо вереща, понёсся прочь от Билла куда—то в сторону, выбиваясь из строя. Ален недоуменно остановился, как и вся компания, ожидая, когда догонялки окончатся.
Мартин нарезал минимум три круга, и Билл, поддаваясь ему, бежал вполсилы за ним и даже начал блеять, как козёл. Этим он вызывал у Мартина более сильные визги восторга. Это был феноменальный случай, когда человек был рад, что за ним гонится козел.
На четвертом круге Билл ускорился, заметив, что Мартин начал выдыхаться, и на кураже подхватил его на руки с рёвом: "Пойма-а-а-ал!". Пахита закрыла руками лицо, не желая видеть, какая сейчас начнется истерика из—за того, что Мартина на руки взял чужой человек. Но он продолжал счастливо кричать на руках Билла прямо ему в ухо. Мартин заигрался так, что забыл о страхе.
– Вот это да… – выдохнула Пахита. Билл торжественно, как победитель держит трофей, нес на руках спокойного Мартина.
– Коза меня догнала! – объявил без капли досады Мартин, когда Билл подошёл к компании и поставил его на землю.
– Это скорее козел, – поправил Мартина Стефан, чем вызвал волну смеха, прокатившуюся по компании.
– А ты ему понравился, – подмигнув Биллу, улыбнулся Ален.
Билл просиял от восторга.
– Правда?
Ален похлопал его по плечу.
– Правда. Он так спокойно отнесся к тому, что ты его поднял на руки, что даже я сам удивился. Видимо, твоя игра его сильно воодушевила.
Теперь и слова Алена воодушевили Билла. Он почувствовал себя намного увереннее и перестал судорожно пинать в голове идеи начала разговора, переливать их из пустого в порожнее.
Мартин ощутимо ткнул Стефана пальцем в голень, и это было действительно неприятно, будто ткнули большой иглой.
– Ай, Мартин! – заголосил Стефан. – Ты это чего?
– Про папку вспомнил! – захохотала Пахита и побежала прятаться от Алена.
Ален и Стефан синхронно закатили глаза. Мартин же нахмурился, взглядом ища сестру. Когда он обнаружил Пахиту за спиной Эмбер, то побежал на неё.
– Забодаю! – бросил воинственный клич Мартин, и Пахита вскрикнула, ринулась прочь.
Эмбер проводила их насмешливым взглядом.
– А что за история с отцом? – спросила она.
Стефан тяжело вздохнул. Тема липового отцовства его уже порядком утомила, тем более поднимала её весь день только Пахита. Наверное, Эмбер бы об этом не вспомнила, не заикнись Пахита.
– При первой встрече Мартин решил, что Стефан его отец, потому что они внешне похожи, – пояснил Ален. – И спросил, не он ли его папа.
– Это, конечно, не так, потому что у меня не может быть детей, – несмотря на нежелание обсуждать это, быстро продолжил Стефан, чтобы как можно скорее закрыть тему.
Эмбер хихикнула, но ничего не ответила. Билл повторил свое замечание о схожести Стефана с Мартином, и Стефан несильно пихнул его в бок.
Через пару минут прибежала запыхавшаяся Пахита. От быстрого бега она сложилась пополам, уперлась руками в колени и шумно задышала.
– Все, Биллл… Ты придумал эту игру, вот этого неугомонного сам и развлекай.
– Мы не забыли о цели нашей прогулки? Мы должны пойти в магазин и купить свечи для торта! – напомнил Ален, отрезвляя расслабленные весельем умы. Все ему поддакнули и наконец-то двинулись в сторону пешеходного перехода, когда прибежал Мартин.
Супермаркет находился недалеко от дома. Нужно было перейти дорогу, пройти еще метров триста, и вот уже показывалось здание магазина. Довольное удобное расположение.
Мартин прибежал молча, тоже шумно дыша, как и Пахита. Он был раздосадован тем, что сестра сиганула прочь от него и не дала возможности догнать. Билл решил немного его растормошить.
– Мартин, ну давай! Догонишь меня или тебе слабо? – дразнился он, идя спиной вперед и смеясь над насупленным Мартином, который шел, сжав кулачки и выглядя, как кипящий чайник.
– А вот и догоню! И перегоню! И тебя забодаю! – он говорил это из жажды реванша. Кипучая энергия сосредотачивалась в детском теле, чтобы задать жару, утереть нос подначивающему высокому взрослому Биллу. Мартин надвигался на него маленькой скалой, пытаясь навести своим видом страх, чтобы Билл понял, что связался с серьезным человеком!
– Ладно, я понял, – в примирительном жесте произнес Билл, все еще идя спиной вперед по пустующей дороге. – Только давай не будем бежать здесь, а то машины ездят.
Стефан усмехнулся.
– Говоришь это Мартину, как будто сам правильно дорогу переходишь.
– Ты как взрослый, который говорит ребенку не курить, но при этом пыхтит, как паровоз! – добила Пахита.
Ален засмеялся от сравнения, но, утерев в уголках глаз слезы, он с напускной серьезностью произнес:
– Пахита, ну что за аналогии?
– А я-то здесь при чем? К Биллу все претензии! – всплеснула руками Пахита. Эмбер шутя пригрозила Биллу пальчиком:
– Ай-яй-яй, Билл, ты какой пример неокрепшим умам показываешь? Нельзя так на дороге ходить!
Билл отмахнуться от шутливого замечания подруги, как от мухи, – так же в насмешку. Его губы тронула беззаботная улыбка, и он повернулся к друзьям боком и шел так, снова дразня.
Улыбку стер резкий, оглушающий хлопок. Тело Билла неестественно дернулось, он рухнул наземь, будто его кто-то с силой толкнул. Он схватился за ногу, светло—серая джинса на которой тут же окрасилась в алый, пропитавшись кровью. Это сделала эта пуля, прилетевшая откуда-то издалека.
– Билл! – вскрикнула вереница голосов.
В суматохе, разом охватившей переходящих дорогу, невозможно было разобрать, кто кричал. Все засуетились, рассыпались по дороге. Раздалась еще череда выстрелов – точнее, их было два-три, но для Билла, в голове которого стоял шум, а ногу разрывала невыносимая боль, все слилось воедино. Он чувствовал, как из бедра вытекало горячее и жгучее. Он понимал, что это кровь, но не до конца осознавал, что кровь его, и нога его, и пуля вгрызлась не в человека с экрана телевизора, а в него.
Взгляд спустя пару мгновений внезапно прояснился, словно сошла дымка, и Билл увидел: и Мартина, неведомым образом подбежавшего к нему с озабоченным видом, и Пахиту, которая пыталась то ли схватить, то ли оттолкнуть Мартина. А может, хотела помочь Биллу. Билл так же видел за спинами детей несущуюся на них на полной скорости машину.
Он сгреб в охапку остатки своих сил, рванул на себя, перекатился, а затем последовал мощный удар. Последнее, что Билл почувствовал – это смрад паленых шин.
Но это, конечно же, ему показалось.
***
Все произошло слишком быстро. Беззаботность резко омрачилась горем, навалившимся невыносимой тяжестью на тело.
Билл играючи развернулся боком, раззадоривая Эмбер все больше, – у него, кстати, получилось – чем вызвал у Алена улыбку. Но в следующий момент счастье на лице Билла померкло, его подкосило, и он упал на землю после выстрела. Выстрела, пришедшегося в его левую ногу.
Ален помнил, как закричал в унисон с Эмбер и Стефаном имя Билла, помнил, как побежала к нему Эмбер, но пуля вонзилась ей в правую руку. Он помнил, как рванул к пострадавшим друзьям и помнил, как щеку ошпарило от боли и хлынула кровь. Он видел, как ошарашенный Мартин метнулся на подмогу Биллу – боги, ну какая от него помощь? – и как за ним побежала Пахита, пытаясь оттянуть его от Билла – правильно, ну какая от него помощь, звоните лучше в «скорую», боже, тут есть хоть кто-то трезвомыслящий, чтобы набрать «911»?
Как вдруг Билл поменял свое положение, оказавшись спиной к той стороне дороги, откуда прозвучали выстрелы – а они были такие беспорядочные, будто стреляющий не понимал, куда стреляет, в кого стреляет, лишь бы пули истратить, но почему именно на них, за что? – притянул к себе Мартина и Пахиту. Ален на секунду отвел взгляд и увидел летящий на них автомобиль, а затем почувствовал, как его оттесняют к обочине, схватив за футболку сзади, как котенка за шкирку.
А потом Ален помнил рокот столкновения, когда машина на полной скорости врезалась в комок из трех тел, протащив их несколько метров. Ален помнил, как кричал во всю глотку, срывая голос, и венцом его надрывного ора стал заключительный выстрел. Сквозь ужас, заполнивший каждую клеточку тела Алена, продирался мат разъяренного Стефана – это он оттащил его и Эмбер. Боже, лучше бы оставил там, на дороге, чтоб Алена тоже сбило. Стефан на кого-то кричал на итальянском, бранился до выступающих на шее вен.
Машина сбила Пахиту, Мартина и Билла. Худшего в этом дне рождения придумать просто невозможно.
***
Все произошло за несколько секунд.
Озорство и безмятежность обрубили острым мечом. Стефан почувствовал, как начал вибрировать воздух от напряжения, когда прозвучал выстрел и пуля вонзилась в бедро Билла. Только потом, уже сидя на обочине, Стефан понял, что вибрация эта была непростая и не от напряжения.
Мельтешение перепуганных людей – вот как мог охарактеризовать Стефан произошедшее. Вот уже прострелена рука Эмбер, вот Ален получил ранение в щеку по касательной. Удивительно, что Стефан не словил шальную пулю и что дети остались целы – от этого он испытал облегчение, но мимолетное.
Стоило эту мысль оформить в голове, как вдруг остервенело вращающиеся колеса автомобиля рассекли асфальт, сбив Мартина, Пахиту и Билла. Тех аж проволокло пару метров. Стефан не понял, как успел среагировать и оттащить Эмбер с Аленом с дороги, вцепившись Эмбер в здоровую руку, а Алену в воротник футболки сзади. Они втроем упали на землю – Эмбер и Ален от силы рывка, а Стефан, запнувшись о собственные ноги. Стефан услышал звук удара, а потом и разрывающий уши крик Алена. Отчаяние и боль сквозили в его голосе, он закрыл рот руками.
Как же жаль, что у Стефана всего лишь две, а не пять рук, чтобы сдернуть с проезжей части всех.
Машина от столкновения остановилась, а затем внутри неё раздался выстрел. Стефан точно слышал его внутри, что было странно.
Атмосфера уплотнилась, загудела. Пальцы, кажется, онемели, и Стефану захотелось их размять. Он не понимал этих странных ощущений. Что это? Вот так на него накатывают паника и страх? Это трепет, пронизывающий до костей?
Вот и нет.
Когда Стефан понял, что послужило причиной, к вибрации примешался праведный гнев, рвущийся наружу, как раскаленная лава.
– Сволочь! Это все твоих рук дело, ублюдок! – ругался на английском Стефан под безумный хохот вылетевшей из машины тени. Опомнившись, он перешел на итальянский: – Подонок ты конченный, да чтоб ты!.. – Он хотел сказать «чтоб ты сдох», но к представшему перед Стефаном выродку это пожелание уже было неприменимо.
– Чтоб я что? Сдох? – продолжил с ехидством Юлиан, растягивая губы в ликующей и безумной улыбке. – Что мертво, умереть не может!
Он с горделивым и надменным видом пролетел мимо лежащих на земле Мартина, Билла и Пахиты, будто они грязь под его итальянскими эфемерными сапогами.
– Эх, а я так старался в тебя попасть, да вот как—то не свезло. Но зато какое зрелище, – он вскинул руки, огибая ими машину с брызгами крови на стекле двери водительского сидения, махнул на недвижимые на земле тела и на лежащих на обочине. – Я думал, ничего не получится, но какая удача! Я заставил тебя страдать! А значит, моя миссия выполнена!
