Анастасия Вихарева
Семиречинская академия: наследство бабки Авдотьи
– Но с горы-то сразу видно, что ждать, – попробовал оправдаться Макс. – Непонятная система… Если кабель под землей, вышки тогда зачем?
– Избран… избран… кто куда избран? – Кирилл снова прислушался к себе, пытаясь разобраться в собственном информационном поле.
– Имперский… император… Странно, я принимаю информацию на уровне чувств, – подключилась Машка. – Макс, попробуй разобраться, у тебя всегда лучше получалось.
– Влет ловим, – обалдел Макс. – Это что, массовое зомбирование населения? Какая-то хрень… Машка, помнишь, у нас дома такая же волна иногда душит народ. Все зашибись, все классно, народу пофиг, что там за забором.
– Да ну! – недоверчиво покосился Кирилл.
– Ты ее не слышишь, потому что она работает только на тебя, читается она с другой стороны, – объяснила Маша. – Люди поэтому друг друга не чувствуют. Боли в ней нет, но, скорее всего, волна разрушает организм. Мы так и не поняли, чего они хотят, там нет определенной информации, работает, как фон, снимая напряжение и желание разобраться в проблемах. Мы были уверены, что это наши обрабатывают народ. Но теперь я начинаю сомневаться…
– Не-а, это надо прекратить! – настроился Макс на борьбу. – Если использовать те пушки, срезав опоры?
– Пожалуй, сработает, – согласился Кирилл. – Эта хрень нас в любом месте достанет.
– Но вы же еще не разобрались с оружием, – напомнила Маша. – Эти вышки тут столько лет стояли, никому не мешали… Мешать-то некому.
– Пришло время! – Кирилл и Макс настроились решительно, доставая мощные бластеры. – Теперь мы тут живем. А вдруг они на всю планету работают? Однажды хоть кто сломается.
– Ну ладно. Может, вы правы. У меня нет сил слушать эту муть, – соглашаясь, пожаловалась Машка, пока ждали, когда загорится красная лампочка. – Голова начала болеть от этой фигни.
– Ну так и не сиди здесь, иди цветочки пособирай, пока мужики с ветряными мельницами воюют, – посоветовал Макс. – Кто-то должен разобраться в местном гербарии. Может, к чаю что-то найдешь.
Машка сползла еще ниже, оставив ребят с новой игрушкой.
Наконец, оружие заработало в полную силу, словно заряжался от мощного поля, но сплав, из которого делались опоры, был слишком прочным и тугоплавким. От их выстрелов на металле оставались лишь легкие царапины, едва заметные в бинокль.
– Стремно! Так мы можем по ней всю свою жизнь палить, толку будет ноль. Взрывать ее надо.
– Чем? У тебя тротил есть? На худой конец, порох?
– А если автогеном попробовать?
– У тебя есть сварочный аппарат?
– Нет. Но если подойти поближе, то радиус поражения будет явно достаточным. Глянь, сколько сплавленных дырок в песке оставили, – Макс кивнул на то место, по которому учились стрелять. Мощная штука.
– Выживем? – скептически вопросил Кирилл, вспомнив, как раскололась надвое голова.
– Не избавимся, сдохнем точно! – Макс уже закрывал уши, обвязав голову свитером.
До вышки оставалось пара сотен метров, когда Кирилл почувствовал, что теряет сознание.
– Мы в чаше, работает, как передающая антенна. Значит, там наверху есть какое-то устройство, которое передает сигнал. Кир, надо дойти! Возьми себя в руки, это только волна…
– Я знаю, я понял, – преодолевая себя, Кирилл почти полз, закрывая уши руками.
– Брось, она не в ушах, она через тело проходит, – рассматривая вышку, Макс кривился от боли, точно у него болел зуб, и тащил на себе Кирилла, героически подставляя плечо. – Лишь бы Машуля не сломалась. Мы палили-то куда? Мы в башку этой вышке целились! А надо в опоры!
Метров за пятьдесят вдруг почувствовали облегчение. Началась слепая зона, в которой волна потеряла силу.
– Ни фига себе! – расстроился Кирилл, примериваясь к стояку. – Мы сдохнем здесь, пока пилить ее будем.
– Не сдохнем! Жить захотим, не сдохнем. Давай так, направляем луч в одно место и одновременно. Ждем, когда загорится красный диод, и снова плавим. Забудь про время.
Работали целый день, оставляя немного железа, чтобы безопасно работать на других стояках. И наконец, подобрались к центральному стояку в виде столба.
– Вот дураки-то! – расстроился Макс, когда за расплавленным металлом показались провода. – Теперь мы точно знаем, что сигнал идет по проводам.
– Или питание к источнику сигнала, – не стал обольщаться Кирилл.
– А вот мы проверим! – перерезать лазером провода оказалось делом пары секунд.
И вдруг наступила оглушительная тишина. Прислушивались минут пять.
– Вынь жвачку, ничего же не слышно! – засмеялся Кирилл, заметив, как Макс во все стороны крутит головой, подставляя то одно ухо, то другое.
– Ты иди к той вышке, а я к той, если обе не работают, значит, цепь мы разомкнули. А если нет, то нам будет легче – теперь мы знаем, как к ней подступиться.
Разошлись в разные стороны. Головная боль постепенно сошла на нет, оставив в душе неприятный осадок. Кирилл словно проснулся, вдруг испытав необыкновенную легкость. И только сейчас обратил внимание, насколько зеленая трава и какие яркие цветы вокруг. И запах. Необыкновенный аромат местных трав слегка пьянил. Солнце клонилось к закату, но плоская вершина холма еще утопала в лучах, обласканная свежими порывами ветра. И он не сразу сообразил, услышав треск, что прямо на него падает вышка, которую они оставили ржаветь.
Мгновение Кирилл наблюдал за падением, пытаясь сообразить, в какую сторону ему бежать. Черная тень легла чуть дальше от него и быстро наползала. Интуитивно он бросился от нее прочь, и неожиданно понял, что сделал глупость. Тень вышки догоняла его быстрее, он бежал навстречу своей погибели. Ноги будто прилипли к земле, время работало против него. И вдруг он оказался зажат между двумя металлическими балками, едва оставшись в живых.
Кирилл не сразу пришел в себя, обнаружив, что на нем самом нет ни царапины.
– Кир, ты жив? – бледный, как смерть, Макс пытался пролезть чрез заграждение.
– А Машка, Маша где? – встревожился Кирилл.
– На лугу, наверное, – исследуя зажатое тело Кирилла, Макс присвистнул и озадаченно почесал голову.
– Послушай, брось меня, Машка там одна, позови ее. А если мы ошиблись, и сигналы действительно отпугивали зверей?
– Да подожди ты, надо же тебя как-то вытащить! – расстроился Макс.
– Если с Машкой что-то случилось, ты мне никогда в жизни не простишь! Я тут как в панцире, со мной все будет в порядке. Люди под завалами две недели лежат, и живые. Сначала Машку отыщи, и тащи ее или сюда, или отправь в город. Нам здесь ночевать придется… Ты меня не оставишь? – жалобно простонал он. – У них, походу дела, все оборудование работало на солнечных батареях, а если лазер ночью не работает?
– И что-то от ветра перепадало… Больной что ли? Нас тут всего трое! Одному мне не потянуть… В смысле, охота там, рыбалка… Ладно, я скоро, не дрейфь! – согласно кивнул Макс.
Вернулся Макс лишь часа через полтора. Кирилл едва сдержал радость, заметив знакомую фигуру в быстро угасающих вечерних сумерках, и сразу понял, что беда не приходит одна. Машку Макс тащил на руках. Тело ее безвольно обвисло, и выглядело как-то неестественно, словно он тащил тряпичную куклу.
– Что с ней? – тревожно спросил Кирилл, пытаясь выбраться. – Случилось, спрашиваю, что?
– Сама виновата, на кой хрен читала эту муть, пока мы были тут? Машуль, ну давай, солнышко, попей водички! – Макс заметно осунулся, но все его переживания, видимо, остались там, когда он нашел жену. Теперь он был, скорее, зол. – Сознание потеряла… Она часто так беспробудно засыпала, пока мы готовились в эту… тьфу! Будь она трижды неладна! Это не сон, но и не совсем коматоз, это что-то другое.
– Выкипание… Мирка так спала, – успокоил его Кирилл. – Демона словила.
– Какая Мирка? – поинтересовался Макс, навострив уши.
– Девчонка одна, я на ней эксперименты ставил, – раздраженно бросил Кирилл. Ему внезапно показалось, что и Макс, и Машка могут быть подсадными утками. Всего лишь на мгновение, но холодок пробежал по спине и оставил неприятный осадок. Он чуть не погиб, а умирать не хотелось. С какой стати Страж бросил его так внезапно? Ну не побежал бы он за ним, в конце концов! Сразу, как только появились эти двое со своей вороной. Экзамен уже начался, причем с первых минут, как они ступили на эту землю – а эти двое голубков улавливали его в сеть и одновременно поднимали настроение, чтобы он не свихнулся. К чему хозяевам, достигшим всех высот просвещения, отдавать мир трем недорослям, которые могут в избытке чувств натворить здесь что угодно?
– Гриб! Гриб! Греется земля… – простонала Машка, бесцельно блуждая мутными глазами, не узнавая ни Макса, ни Кирилла.
Она была и здесь, и где-то в другом месте, выдавливая бред. Если притворялась, то очень натурально, сам он не раз и не два внезапно отключался, оставшись без сил. Кирилл справился с досадой, стараясь не думать о том, что он погребен под тоннами железа. И снова кольнули нехорошие подозрения, когда Макс пробежал мимо, даже не взглянув на него, против правил, заставляя Машку выпить воды, сбрызнув оставшееся в лицо.
«Ученики, е-мое!» с раздражением подумал Кирилл, точно зная, если поднимался новый демон, лучше не мешать, пока не заговорит. Однажды, чтобы избавиться от сонного состояния, даже напарился в бане и нырнул в обжигающе холодную воду – не помогло, едва выбрался на берег, а чувства одолевали такие, что лег бы под забором и спал, спал, спал. Не знать элементарных правил оказания помощи Макс не мог.
На всякий случай, он решил вмешаться, рассудив, что если эти двое наблюдают за ним, то лучше дать правильный ответ.
– Не трогай ее, нельзя, оставишь след.
– Она не должна спать, мы же прошли через дверь, – с недоумением произнес Макс, раздражаясь. – Если спит, значить что-то произошло с нами за то время, пока мы были здесь. Веришь, нет, мы даже иногда мыслями обменивались, а сейчас я чувствую боль.
Он обеспокоенно проверил пульс и лоб.
– Эта штука, наверное, – Кирилл слегка растерялся, внезапно усомнившись в своей догадке.
– Она и на тебя подействовала, только ты пока не понял… Ладно, разберемся, а пока надо вытащить тебя. Я, когда нашел ее на земле, так перепугался. Спасибо, что подумал о ней, – тепло поблагодарил Макс, укладывая Машку неподалеку. После проверил на крепость поперечины. Оружие работало, но слабее, чем днем, видимо, аккумулятор вышел из строя, или подействовало отсутствие поля.
– Я не выберусь до утра? – испугался Кирилл. Ноги и руки у него затекли. Железный каркас вышки проседал, плечо и ногу сдавило.
– Кто тебе сказал? – усмехнулся Макс. – Копать придется, а лопата у нас есть?
– Есть, конечно! Саперная, посмотри в моем рюкзаке, и, если можно, побыстрее, а то я не доживу! – взмолился он.
Макс копал быстро, но Кирилл чувствовал, жить ему осталось недолго. Ветер усиливался, железная громадина раскачивалась, поскрипывая, готовая вот-вот сорваться в том месте, где железо прогнулось и пока держало ее.
– Не успеем! – запаниковал Кирилл.
– Успеем, держись, немного осталось, – подбодрил Макс. – Попробуй пошевелить ногой…
– Ребята… Макс, что случилось? – Машка вдруг пришла в себя и села, протирая глаза.
– Машуль, у нас ЧП. Если не бросишься на подмогу, мы с тобой останемся в этом дубовом мире одни… без зятя для дочурки.
Машка уже была рядом, выгребая отбитую землю руками. Кирилл внезапно взвыл. Балка легла на него, придавив многотонной массой, вдавливая в яму под ним. Все трое перепугались насмерть.
– Живой? – выдохнул с облегчением Макс, испытывая радость, когда Кирилл зашевелился.
– Живой, но на грани…
– Попробуй вытащить ноги, где жмет?
Кирилл потянул ноги на себя, пытаясь выползти из-под балки, внезапно почувствовав свободу. Он дернулся раз, другой и выскользнул, откатываясь в сторону.
– Ребята, простите меня, я такой гад! – покаялся Кирилл. – Я не могу избавиться от подозрений, хоть режьте меня на части… Правда… Спасибо!
– Мы тоже, – признался Макс. – Против воли. Высоковольтная линия еще работает! Я это чувствую. Мы просто все еще в чаше, а перейдем в другую, будет то же самое.
– А ты, Машуль, что чувствуешь? – две головы повернулись в сторону Машки, которая с отрешенным видом продолжала копаться в земле уже без причины.
– Камеру одиночку, – Машка устало села рядом с Максом. – Так тошно, хоть волком вой. Чувствую, надо что-то делать – и ни одной конкретной мысли. Вы лучше попробуйте себя в другом. Вот одна вышка, вот другая. Вы расходились в разные стороны. А теперь смотрите сюда, – Машка смела пыль со стен ямы. – Здесь камень, и здесь. Скальная порода, а здесь…
– Дробленый камень, – догадался Кирилл, забыв про боль, рассматривая побитый в гравий гранит. – Макс, надо перерубить основной кабель!
– Надо, – согласился Макс, просияв в лице, всаживая лопату в землю. – Не думаю, что он далеко. Эта хрень меня уже достала!
Глава 19
Откуда только силы берутся у человека, когда он смотрит по сторонам и видит нетронутые земли? Непривычно знать, что впереди не встретишь ни одного селения. Город на берегу был, пожалуй, единственный. А дальше начались древние развалины и мрачные крепости и замки, от которых мало что осталось. Все прочие постройки оказались много древнее – и не было в них ни удобств, ни намека на цивилизацию.
А среди развалин безопасно паслись животные и притаились хищники…
Карта закончилась, вернее, стала бесполезной – и сразу начались неизведанные просторы. И как-то внезапно. Пробирались по джунглям и бескрайним равнинам десятый день, а им не было ни конца, ни края. Даже растительность поменялась, но не резко, а плавно, отвоевывая ареал обитания за долгие века или научившись жить в мире и согласии. Среди высоченных зарослей папоротников, хвощей, плюща, лиан и бамбука вдруг как в сказке представала яблоневая роща, с увешанными спелыми ранними яблоками деревьями, или слива, ломившаяся под тяжестью недозрелых плодов, или другое какое дерево с сочными плодами, неизвестное и ни с чем несравнимое. Все перемешалось. Птицы и животные далеко разносили семена, которые во влажном и теплом климате с жирными черноземами быстро прорастали.
Как-то незаметно для себя Кирилл переболел археологией: на каждом шагу открытие, и не внесешь его в летопись времен, а Машка выдохлась и давно запуталась, придумывая названия новым видам растений и животных. Все они тут были новые, лишь отчасти напоминая земные – те, которые остались в другом мире. Треть видов животных, несомненно, саблезубые и близкие к ящерам. Но что удивляло, так это то, что напасть на них желающих не оказалось. Хищники мирно и непугано следовали за стадами, игнорируя их присутствие, что не могло не радовать.
– Я вот думаю, на кой хрен нашим пращурам ставят в вину, что они поздно стали возделывать землю? – в задумчивости произнес Макс, лежа на берегу и любуясь косяками рыб, снующих у самого берега. – Рыба сама на берег выбрасывалась, тонны мяса бороздили леса, яйца чуть ли не с неба падали… Живи да радуйся! Ну, распахали гектар леса, чтобы получить двенадцать центнеров зерна. Даже на корову не хватит. А грибы, а ягоды, а те дрова и сено? Прикинь, раньше вся земля распахана была, и маленькие перелески, чтобы снег не сдувало. В этих-то перелесках вся деревня себя грибами на зиму обеспечивала, – ударился он в воспоминания. – За ночь вот такие вылезали! – он широко развел пальцы.
– Это ты закладываешь научную базу под проект «Человечество с нуля»? – ехидно поинтересовался Кирилл.
– Да-а, отсутствие баб не идет тебе на пользу, – поморщился Макс. – Похоже, ни о чем другом думать не можешь. Подожди семнадцать лет, видишь, стараемся!
– Мы здесь две недели уже. В институт не поступил. Если вернусь, осенью в армию заберут… А про то, что дома твориться, даже думать не хочу.
– Армия, как армия. Ты, главное, сразу себя поставь. Если кто прыгнул, бейся до последнего. Поймут, что сдачи не будет, станешь изгоем. У нас как бы такого не было, но те, кто в обычных войсках, рассказывали. Еще погранцы не жалуются, там у них тоже строго. Шкура дороже – возьмут да и пальнут в спину. Ты еще рассчитываешь вернуться?
– Не знаю. Мне временами дом сниться.
– Ребята, идите обедать, уха готова.
– Спасибо, Боженька, что дал нам пищу… Ну, даст Бог, не отравимся, – благословил Кирилл. – Давай, Макс, пробуй, ты первый, сегодня твоя очередь.
– Да ничего так, есть можно, – сделала вывод Кирилл, пробуя уху со сладкими корнеплодами на вкус. – Что-то среднее между картошкой и бананом.
– Зима начнется, придется вернуться в город, – покачала головой Машка.
– А зачем? Пойдем на юг. Там тепло и круглый год лето! Всегда удивлялся, что людям на югах не живется? – решительно воспротивился Макс. – Если еще раз встретим тех животных, похожих на лошадей, объездим. Быстро бегают, и спина крепкая. А пешком я отказываюсь!
– Ты их сначала поймай, они дикие совсем…
– Мустанги тоже когда-то были дикие. И коровы. И куры.
– Какие же мы дураки! – хлопнул себя Кирилл по лбу. – Сразу надо было! Если здесь кто-то выжил, он так же думал! На юге надо искать! У нас юг всегда был более населенным, а в тайге и сейчас днем с огнем никого не встретишь!
– Ага, – усмехнулся Макс. – А ты знаешь, где здесь юг, а где север? Мы десять дней идем на запад, а если по растениям судить, то как бы наоборот. Заметили, хвойных деревьев стало меньше? Папоротники, лиственница и эти, с копной сена которые. У меня, кстати, кроссовки порвались, выбрасывать пора. Что же, босиком дальше?
– Почему сразу, босиком? Можно в лаптях или что-нибудь из шкур сообразить.
– А ты умеешь? – Макс бросил ироничный взгляд в сторону Кирилла.
– Нужда заставила учиться, – озабочено проговорил Кирилл. – Корзину-то сплели! Ну, если тебе нравиться босиком, то никто не запрещает.
– А знаете, ребята, я думаю, что нас выбрали, потому что мы разбираемся во всем, что касается выживания. Я в растениях и животных, Кирилл много знает о минералах и рудах, а Макс умеет защищаться – и у всех среднее образование. Что еще нужно, чтобы построить цивилизацию?
– Хотя бы еще одну женщину! – усмехнулся Макс в сторону Кирилла. – Он же стал на дикаря похож! Прикинь, захожу утром в шалаш, а он пытается корягу…
– Макс! Идиот! – выдохнул со злостью Кирилл, отодвигая тарелку. – Я не целовался, я жилу доставал, чтобы кроссовок твой подшить! Попросишь меня еще о чем-нибудь!
– А что, нельзя было это сделать… – Макс внезапно замолчал, привстал, удивленно уставившись на стрелу с опереньем, просвистевшую над ухом и воткнувшуюся в ствол позади. – Атас! – побледнел он, пригибаясь в траву. – Черт… уходим, уходим!
– Это что было? – изумленно вопросил Кирилл, прикрывая собой Машку, пока Макс собирал вещи и оружие, ползая по вытоптанной ими траве.
– Аборигены! Мы тут не одни! – рассвирепел Макс, прихватив стрелу. – Нас или попугали, или решили взять в плен…
– С чего ты взял? – расстроилась Машка, выглядывая из-за толстого ствола дерева.
– Убить нас могли сто раз, мы ж, как дураки, на виду у всех сидели! Я ж думал, мы одни. Блин, – выругался Макс, оглянувшись. – И бежать не знаешь куда…
– Мы тоже не лыком шиты, зря тренировались? – голос Кирилла дрожал от страха перед неизвестностью, но сам он был настроен решительно.
– Ты дурак? Это ж а-бо-ри-ге-ны! – покрутила Маша пальцем у виска. – Они тут каждую тропинку знают… Хуже! Может, у них и нюх, как у зверей! Выследят! А вдруг нас сюда закинули, чтобы мы их чему-нибудь полезному научили?
– Тогда я попробую выйти… Да пошло оно все к черту! – он отбросил лук и лазерную пушку, поднимаясь. – Если убьют, считайте меня героем!.. Эй! – он поднял руки, показывая, что безоружный. – Эй! Люди! Я пришел с миром!
Машка прыснула со смеха и сразу замолчала – кулак Макса ткнулся в ее ребро.
– Да фильм вспомнила… Тот тоже пришел с миром… – снова хихикнула Машка, пытаясь за штанину заставить мужа лечь на траву.
– Эй! – Кирилл решил, что подвиг Максу не светит, встал в полный рост и замахал руками, привлекая к себе внимание. – Не подскажите дорогу?
Три стрелы заставили его припасть к земле. Одна воткнулась в плечо и застряла.
– А-а… сволочи! – он отполз к Максу и Машке, стараясь не высовываться из густой и высокой травы.
– Получил? Ты чего полез-то? – разозлился Макс, вытаскивая стрелу. – Повезло, кость не задета… Машуль, обработай рану и перевяжи. И это, спиртом залей, могли отравой стрелу намазать.
– А-а-а… Я умираю! – в ужасе простонал Кирилл, скривившись от боли.
– Не факт! – оборвал его стенания Макс. – Они ж не ждали, что мы нарисуемся… Разве что поблизости еще племя и между ними терки… Охотники, наверное, на кой хрен им травиться отравленным мясом?
– Потерпи! Потерпи! – Машка отломила сук и сунула Кириллу в рот, изготовившись плеснуть в рану спирт.
– Мы с детьми воюем? – рассматривая стрелу, Макс слегка удивился. – Смотрите… Длина стрелы… Вытянутая рука и треть перед луком, максимум метр, ну девяносто, а эта сантиметров семьдесят, облегченный вариант… Такой даже зайца не завалишь… Ни фига себе, наконечник-то металлический! – присвистнул он. – Запросто могли убить!
– Кто бы сомневался! – Маша привязала к ране толстую подушку из марли и ваты, посыпанную стрептоцидом. – Вообще-то и каменные наконечники убивают, и обычные, деревянные. Раньше так и воевали между собой.
– Я жить хочу! – в отчаянии простонал Кирилл, умоляюще взглянув на Макса. – Валим отсюда, пока яд по телу не распространился. Потом тебе придется тащить меня на себе.
– Перестань ныть! – взорвался Макс. – Дурья башка, они тут на каждом шагу! Нам бы понять, с кем мы столкнулись… Сидите здесь, здесь вас не достанут, а я обогну поганцев и займусь ими со спины, – Макс взглянул и ткнул пальцем на овраг, который спускался к берегу. – Если что, спускайте плот. Встретимся внизу по течению. Маш, у тебя косынка есть, ну та, красная с синей полосой. Привяжи на видном месте, чтобы я вас нашел…
– Ты же не собираешься их убивать? – испуганно взглянул на него Кирилл. – А вдруг у них кровная месть? Нам тогда точно не жить, нас все аборигены будут искать, как индейцы конкистадоров, чтобы снять скальп. И не успокоятся, пока не снимут!.. Послушай, Макс, мы же собирались местных найти? – напомнил он цель экспедиции. – Ну вот, нашли!
– Максик, ты как-то так, поделикатней! – сочувствуя поганцам, попросила Маша, испугавшись и за себя, и за Макса, и за поганцев.
– Уговорили! Намну бока, и станется с них… – хмуро процедил Макс, тихо скользнул в траву и пополз, как уж.
Вернулся Макс через пару часов, уже открыто, по поляне, крикнув притихшим Кириллу и Машке, чтобы выходили. Перед собой он погонял связанных пленников.
– Макс! – взвизгнула Машка в гневе, поднимаясь во весь рост. – Ты же обещал!
– Обещал, сделал! – довольно хмыкнул Макс, разлепляя своим пленникам закрытые скотчем рты.
– Е-мое! – остолбенел Кирилл с отвалившейся челюстью.
– Ой! Зеленые человечки! – у Маши тоже округлились глаза.
– Если бы эти уроды не намазали себя боевой раскраской, я бы мимо прошел, – возмутился Макс. – Их же в листве ни хрена не видно!
– Макс, так это ж инопланетяне! – всплеснула Машка руками, пощупав одного из зеленых человечков.
Светло-серовато зеленые, зеленые костюмы в виде брюк и куртки, ярко зеленый пушок на голове, прикрывающий широкий и высокий череп, огромные, как у лани, глаза, приплюснутые носы и щелки рта с острыми зубами, которыми могли бы перегрызть что угодно, и острый подбородок. Маленькие, едва доставали Кириллу до груди. Самый высокий – метр пятьдесят, не больше, но руки и ноги пропорциональные, если принять во внимание, что в их миру тоже ценились длинные ноги. И пальцы… – тонкие и длинные с голубыми ногтями. Если не помнить, что гуманоиды, можно, наверное, принять за людей.
Напоминать Максу и Маше, что всех без исключения гуманоидов, особенно зелененьких, подозревают в кражах людей, экспериментах и насилии над ними, Кирилл решил пока не стоит. Что они могли им сделать игрушечными стрелами, пусть и острыми.
– Маш, это мы тут инопланетяне, а они, по ходу, местные… – предположил Макс. – Что, если они из этого мира на нас охотятся?
– И что ты собираешься с ними делать? – спросил Кирилл, разжигая костер. – Мы же не можем их держать в плену.
– Контакт налаживать, – раздраженно бросил Макс. – Кир, попробуй им показать, что мы тоже люди. Ну там, покажи, один плюс один равно два… Таблицу умножения попробуй вспомнить, буквы напиши, и это… закон там какой-нибудь, вдруг они ступенью выше. Сам сказал, эксперименты проводят. Хотя вряд ли… – он безнадежно махнул рукой.
– Это ты не прав, – рассматривая зеленых человечков, задумчиво проговорил Макс. – Ты посмотри на их одежду. Такую кустарным способом не изготовить.
– Кажется, я поняла, почему с нами в контакт никто не вступает… – с философской задумчивостью проговорила Маша. – Вот прилетели они, а как вступить, если ни они по-нашему ни бе, ни ме, ни мы по-ихнему не шарим. И выложили они перед нами свои письмена, законы там, таблицу умножения, а смысл? Ни мы ни бе, ни ме, ни они… – повторила она, избавляясь от задумчивости. – А если они не знают ни счета, ни письма? Мы же ничего не знаем о них.
– Да как же не знают? Краску на лицо намазать додумались, а на стену там, или на деревяшку нет? – всплеснул Кирилл руками. – Взять, к примеру, Макса, попросил нас знак оставить, а они что ж, не сообразят? Первая буква, это человек – «я». Вторая – «ты», третья «я здесь», четвертая – «здесь враг», пятая… «Враг идет» – слово «враг» и «ноги». Вот и письменность получилась. А там и до букв недалеко.
– Никогда не понимал, как тетя Вера столько иероглифов запоминает, но я кажется понял, в чем их смысл… – оживился Кирилл. – Мы пользуемся языком древних, письменностью, стилем изложения мыслей, и ничего нового не придумали. А если и вводим в оборот новое слово, то заимствуем из других языков. Но, по сути, их язык ничем не лучше и иногда звучит так же отвратно, как если бы сказали на нашем. Скейборд – снежная доска. Брейк-данс – «тормоз-танец», имиджмейкер – «делатель изображений». Они любят свой язык, а мы нет.
– А что мы хотели? – Машка пожала плечами. – Тысяча лет рабства – и стойкий иммунитет ко всему, что нам об этом напоминает. Мы пытаемся стереть тысячелетие из памяти, как дни нашего позора. Никто ж не считает себя потомком крепостных, все ищут близкого родства с дворянством. А все цари – великомученики, не смотря на огромное количество убиенных.
– А с этими что будем делать? – перебил обоих Макс. – Отпустим, они нас тут же замочат или своих приведут. Нам против всех не удержать оборону.
– Давайте попробуем для начала их покормить, – предложила простодушно Маша. – С такими стрелами еду сложно достать.
– Прикинь, мы даем им еду, значит, мы добрые, – рассмеялся Кирилл. – А как бы ты взглянул на инопланетян, которые решили тебя накормить?
– Земной едой? Или своей? – уточнил Макс.
– Ну да… – задумалась Машка. – Что бы им такое предложить? Макс, поймай нам еще пару таких рыбин! Мы их в костре обжарим. Слышь, Кир, надо бы их поближе к огню, чтобы видели, что мы не собираемся их отравить. Заодно поймут, что мы не людоеды какие-нибудь.
– Разумно, – согласился Кирилл. – И гуманно. Вечереет, скоро ночь, а ночи здесь прохладные.
Пока Макс острогой и сачком отлавливал рыбу на ужин и запекал, Маша собирала уже опробованные грибы и жарила. Кирилл перетащил зеленых человечков к костру, присел рядом, погладив каждого по голове. Развязал пленникам рты, оставив связанными руки и ноги. Могли сбежать. Глаза их показались ему умными и бесстрашными.
Неторопливые переговоры зашли в тупик.
Зеленые человечки из его объяснений, похоже, не поняли ни слова, и на мгновение Кириллу показалось, что они посмеиваются над ним. Кивнув на него пренебрежительно, один из них что-то просвистел своим связанным спутникам, и те закивали головами, но понять эмоции по их нечеловеческим лицам оказалось невозможно.
– Ну, как успехи? – подошел Макс, передав Маше связку рыбин.
– Слушай, может ты им мозги отбил, пока ловил? – нахмурился Кирилл. – Тупые они какие-то.
– Да нет, я только одного оглушил. Они, в общем-то, не сильно сопротивлялись, когда я на них пушку навел. Знают, чем пахнет. Ладно, удачи тебе. Кстати, ужин готов. Пока грибочки кушаем, и рыба запечется.
– Тащи!
Когда зелененькие поняли, что их решили покормить, осмелели и уминали за обе щеки не хуже Макса, у которого аппетит был отменный. И уже сами придвинулись к огню. Правда, пришлось им ослабить перевязь на руках, затянув какую-то странно знакомую песню. Нет, слова были своими, вернее, чужими, а мотив вполне человеческий.
– Да они же молятся! – вдруг воскликнула Машка, удивленно уставившись на пленников. – Головами кивают на огонь… И на руки их посмотрите.
– Придумал! – радостно-возбужденный Кирилл развязал одному из них руки. – Так, все молимся… Ничто так не объединяет, как Бог! Потом разберемся, что за Бог! На единоверцев не нападут! Так мы завоюем их доверие.
Мысль Кирилла поняли с полуслова, присоединившись. И сразу заметили, как за ними внимательно наблюдают.
– Продолжаем, продолжаем! – подбодрил Кирилл напевая. – Изыди, дух нечистый, да отвратится от меня всякое зло…
– Ты ду-у-у-у-маешь они на э-э-это ку-упятся? – сдерживая смех, грудным голосом пропел Макс, раза три ударившись любом о землю.
– Не-е-езнаю, но я бы ку-у-у-упилась… – пропищала Машка, выкрикнув тоном, услышанным от пленников, воздев руки.
– Если поо-ооо-верят, посчитают чуууудом, тогда на нас ме-еее-Хе-Хе-стное духовенство прибежит посмотреть….
– Хватит, наверное, а то, похоже, у них крышу снесло. Глянь, какими масляными глазками смотрят! – остановился Макс. – Нам пора решать, что с ними делать. Может, утром выпустим? А то мне не хочется ночью куда-то бежать от этой шелупони…
– А зачем бежать? Мы ж как раз людей ищем, – напомнила Машка. – Ты думаешь, здесь еще какие-то есть? Сомневаюсь. Мы их выпустим, а они своих приведут на нас полюбоваться. Мы ж теперь свои? Или нет?
– Хочешь сказать, это они тут замки понастроили? – рассмеялся Кирилл.
– Нет, но… Сдается мне, люди вымерли, а эти остались. А вдруг люди здесь жили, как завоеватели? Предположим, построили колонию. А те, из центра, когда поняли, что влет зелененьких убивают, пальнули по нам? С чего мы взяли, что наш мир не один из множества миров? Тут тоже до космоса рукой подать. Выяснить бы, где он находится этот центр. А вдруг они знают, как отсюда выбраться.
– Знаешь, Кир, если это так, то нам стоит их бояться. Они о нас не лучшего мнения, – расстроилась Машка. Страшно с такими… озлобленными.
– А нам с ними не страшно? – изменил тактику Макс. – Мы до зеленых соплей можем доказывать, что хотим жить с ними в мире!
– И не докажем, – согласился Кирилл. – Во, влипли!
– Мы всю жизнь проведем в бегах? – расстроилась Машка. – У нас бойцов нет, чтобы объявить им войну. Уж лучше сразу…
