Анастасия Вихарева
Семиречинская академия: наследство бабки Авдотьи
В огороде ему доверили немногое, окучить картошку еще раз и опрыскать против колорадского жука, а в остальном справлялись без него. Поливали, пололи, опять закатывали в банки, распределяя, что в подвал, а что в овощную яму и ледник, которые Александр и Славка выкопали еще в прошлое лето.
В новом доме Александра Кирилл выдержал недолго. Рачительный хозяин теперь выговаривал и за погнутый гвоздь. Он житья не давал ни себе, ни соседу, приставая к тому то с повалившимся забором, то заставлял подправить окно, чтобы ни то, ни другое не портило вид, то взывал к его совести, призывая разобраться с коровой, навалившей кучу прямо на дороге. И, как это ни странно, Мирослава его поддерживала, изменившись до неузнаваемости. «Туфли три тысячи стоят!» «Руки не из того места растут?»
«Где же я просчитался-то?» – пилил себя Кирилл, вспоминая, какой Мирка была. «Муж и жена – одна сатана! – пренебрежительно фыркала тетя Вера. – Плюнь, срослось и ладно!»
Пару раз он сходил за грибами, убедившись, что нет ни одного леса, в который бы захотел пойти еще раз. Те двенадцать грибов, которые сумел найти, достались ему случайно. Просто их не искали, как следует. Лето выдалось сухое, грибы были, но на корню поеденные червями. После семиречинских лесов слушать тишину и видеть пустой лес было непривычно. Человек разорил и раздел природу догола – ни зайца, ни волка, ни птиц, ни белки – все попрятались, а из трав только те, что не годились в пищу. Да и сами деревья, будто сорная трава, не то, чтобы маленькие – обиженные, больные. Еще один день он разбирал дрова для бани и каминов, раскалывая и складывая в поленницу, и день чистил колодец, ныряя и собирая со дна накопившийся ил. А после, чтобы не тратить время, заставил себя сесть за учебники.
И когда вдруг зазвонил сотовый, высветив незнакомый номерок, и вкрадчивый голос профессора Авдотьи Захаровны позвал к пещере, Кирилл чуть не сошел с ума от радости.
– Передаю по буквам: армейская служба у тебя началась! – весело сообщила Авдотья Захаровна. – Мы следим за поместьем, и не все в нем ладно.
Кирилл поперхнулся сырной плесенью, которой старушка его решила побаловать после того, как накопали целый пакет корней лопуха и набрали корзину шляпок красного мухомора.
Бабка Авдотья похлопала его по спине.
– Артура Генриховича собираются нынче убить. Все хозяйство объединили в одно, он теперь и главный акционер, и генеральный директор. Он как бы и хозяин, и не хозяин, все доходы по осени распределяют между работниками. Многим Черемушки, как бельмо в глазу. Сама его должность выборная, а раз выборная, другого человека выбрать недолго. На это и расчет, когда его не будет. Охрану мы к нему приставили, но не должно по полям с автоматами людей пугать. Исполнителей мы знаем, а кто приказы отдает, пока не нашли. Покарауль маленько. Ты тут вроде как свой, примелькался. Вот тебе волшебный приборчик – связь будете держать, а близко не подходи. Минут за десять проверяй дорогу, по которой Сам поедет. Лесок там какой – просканируй, люди – обрати внимание. Будут подозрения – пошли сообщение. Надо будет убрать – используй паралич.
Заданию Кирилл не обрадовался – прощайте скалистые горы!
– А надолго? – удрученно поинтересовался он.
– Пока главаря не найдем. Приборы его больную голову не выдают, не видал никто. Сама операция в плане подготовки, изучают местность, маршруты, когда, куда и с кем. На тебя выписано транспортное средство, доставят нынче вечером. Тут таких много, но это бесшумный и скорость повыше. И окуляры выдадут волшебные, которые и днем, и ночью зрят. Не светись лишний раз.
– Понял, не дурак, – рассмеялся Кирилл. – Эх, мне бы Макса!
– У Макса своих забот полно! Он родину-мать за мягкое место щупает. Доживет ли до утра, не знаю, – вздохнула сочувственно Авдотья Захаровна и задумалась.
– В смысле? – прищурился Кирилл.
– Да нешто летом отдыхают? – всплеснула старушка руками. – Из боярского плена вызволять пошел Марфушку! Кто мир от скверны должен чистить – инопланетяне прилетят?! Или семиречинские пойдут воевать с бандитами окаянными? Кому этот мир нужен? На вас и уповают. Чай не чужие. Оставь его, снова ведь во тьму скатится.
Странно, но поначалу Кирилл даже улыбнулся, не сразу сообразив, что в плен взяли Машку, и вот бы знать в какой. На словах выглядело не страшно. Но минуту спустя он молча взвыл. Кто? Навская сила не знала ни жалости, ни пощады, когда косила людей. Могли в дом терпимости продать, или на те же органы, или за границу переправить, или выкуп потребуют, Макс теперь не бедный… Как он там один, без него?
Кириллу вдруг захотелось сию же минуту оказаться рядом с Максом, которому, несомненно, требовалась помощь. Планируемое убийство Артура Генриховича не шло ни в какое сравнение с потерей друзей.
– Был ты, Кир, дурак, дураком и помрешь, – засмеялась старушка, снова напомнив ему бабу-ягу. – Да кто когда болел за человека? На всей матушке Руси человека-то и не сыскать. Не бьемся мы, думаешь, за землю-матушку? Про деревню сказывают: «Черемушки богато живут» – а богатство разве не с Черемушек зачинается? Пришли, посмотрели. Можно, если по уму. И вроде ума много не надо. Запруду сделай – рыбу выпусти, а на другой год бери да продавай. Или вот займись-ка глиной – и горшок, и кирпич, и алюминий. Или лес. Разбей на сто участков, руби да высаживай, руби да высаживай, чтобы и правнукам было что рубить. Ель, сосна, лиственница, кедр… так ведь нет, тайгу пожечь, рыбу потравить да на берегу бросить… А как раньше-то было, пошел человек в лес – и саженец с собой прихватил, высадил рябину, смородину, черемуху, яблоньку. А через десять лет пошел в лес, и глаза радуются. Ты с добром, и к тебе добро. Не придут вороги за человека заступиться, Макс и Машенька дела их черные на белый свет вытаскивают. А когда люди знают, по сторонам посматривают. По тебе работа, али нет, уж и сомневаться начала.
– Авдотья Захаровна, обижаете! – покраснел Кирилл. – Я, правда, я со всей ответственностью… Просто, мы в горы собирались, чтобы мои без работы не остались.
– Ну, до того времени доживем ли, – старушка опять тяжело вздохнула.
Кирилл проводил своего преподавателя до пещеры. Два раза пришлось остановиться, чтобы не столкнуться с людьми нос к носу. Еще раз остановились на капище, присев на берегу.
– Запомни, Кирилл, никакой самодеятельности. Смысла нет объявлять врагами человека темного. Мы ж не звери. Заплатили, он и соблазнился. Не он – придут на его место другие. Нам на самый верх подняться надобно, чтобы судьбоносного запеленговать. А там уж без нас разберутся. Или пригрозят, или по головке погладят, или на другую сторону повернут.
Ну, в сравнении с тем, чем занимались Макс и Машка, дело было плевое. Даже обидно. Избавившись от всех сомнений, Кирилл кивнул.
– Ну а как там Светлана наша? – с теплотой в голосе поинтересовалась Авдотья Захаровна.
Кирилл улыбнулся, задумавшись, раскрывать ли Авдотье Захаровне всю правду. И решил, что стоит, чтобы и она на его счет иллюзий не питала. Признание получилось сбивчивым. На ноги она встала, костыли оставила, ходит, опираясь на трость – и пока походка, как у гуся лапчатого. Но тренируется много: два часа утром, два вечером, час – полтора плавает в бассейне в огороде, пока кожа не покроется пупырышками. Травы оказались чудодейственными.
– Алинка твоя молодец, – похвалила Авдотья Захаровна, одобрив его выбор и заставив покраснеть. – Собирала грибы, ягоды, будто деревенская. Приятная на вид, статная, веселушка-хохотушка… Ну да не будем загадывать наперед, – Авдотья Захаровна поднялась, кивнула, скрывшись в пещере, что-то пробормотав себе под нос.
Какое-то время Кирилл еще сидел на капище, а после, наломав березы на веники, поторопился домой, еще издали заприметив остановившуюся возле дома газель.
Глава 31
Прошло всего несколько дней, а Кирилл проклял и себя, оттого что так глупо попался на удочку, и Авдотью Захаровну – и правильно ее побаивались, и Артура Генриховича, который спал четыре часа в сутки, а остальное время колесил туда-сюда, нигде не задерживаясь. Не мозолить людям глаза уже не получалось.
В том, что Артур Генрихович – Хранитель, сомневаться не приходилось. Он слыл вездесущим и всегда отдавал четкие указания, после чего сразу начинали работать слажено, а мог подолгу разговаривать с людьми и посидеть с ними, расспрашивая о семье, о детях, о том, чего ждут от будущего. Люди его и уважали, и побаивались.
Сообщения на телефон он всегда передавал точные, с указанием времени переброски с одного участка на другой, и Кириллу, кроме того, что он не высыпался, работать с ним было несложно. Иногда, когда Шеф был в поле, удавалось состряпать себе алиби. Крутится возле дома Артура Генриховича для Кирилла тоже оказалось вполне естественно, Александр был его соседом, так что иной раз Кирилл оставался ночевать у брата, чтобы рано утром не вызывать подозрений, и даже прикрыть, если что.
Наконец-то ситуация начала прояснятся. За Артуром Генриховичем следили шесть человек, разбившись на пары. Двое часто крутились около дома, приютившись напротив у того самого соседа, который сильно раздражал Мирославу и Макса коровой и забором.
Через пару дней соседа устранили. Выдали ордер на квартиру за рекой, предоставив машину для переезда. Счастливый сосед, без сожаления расставшись с ветхой избенкой, переехал в тот же день. К великой радости Мирославы, ветхую избу снесли, разделив участок между двумя соседями слева и справа. Теперь у Александра и Игоря Степановича, еще одного заместителя, огороды были как раз вполовину огорода матери. Александр был так рад, что уже на следующий день после разрешения занять землю – день как раз выпал на выходные, – собрал бригаду и перенес забор, разметив новый участок под сад и под детскую площадку. Сразу после этого вокруг дома Артура Генриховича посторонних не осталось, только свои. Позади его дома к его огороду примыкали огороды еще двух заместителей.
Еще двое дежурили недалеко от административного здания, а двое рыскали за ним, отслеживая передвижения.
– Двенадцать соток для деревни мало, – Артур Генрихович пришел поздравить Александра, едва взглянув на Кирилла. – Восемнадцать, куда ни шло. Просторы кругом, куда не посмотри. Привязаться к земле легко, а жить без нее не получится.
– Мне надо за дипломом съездить, – отпросился Александр.
– Ты молодец, – похвалил Сам. – Собирайся, поехали. Оборудование в городе надо забрать. Пока грузятся, успеешь?
– Успею, – по-деловому ответил Александр, бросив Мирке: – Собери!
Все как-то сразу засуетились, забегали. И вдруг Кирилл услышал в голове обращение Артура Генриховича, в то время как он о чем-то лепетал с Олежкой.
– Я буду дома через два дня. Попробуй выйти на контакт с повстанцами и пошарить в голове.
– Постараюсь, – так же мысленно ответил Кирилл, забеспокоившись. – Но, если заказ пришел из города, вас могут ждать на обратной дороге. Шесть человек – это много. Могут быть еще, о которых мы не знаем.
Сам усмехнулся.
– Жирный кусок Черемушки, мы ж запустили фирменную линию. Богато жить нынче опасно. Есть три дороги: по старой, по новой, и вертолетом. Здесь им меня не поймать. Приходи сюда, пока меня нет. Я слышал, они интересовались твоей подноготной и слегка удивились, когда сообразили, что мы выходим почти в одно и то же время.
– Понял, – слегка наклонил голову Кирилл, усмехнувшись. – Я допрошу, с какой стати.
– И, если будет возможно, узнай номера входящих и исходящих. Сам знаешь, послать официальный запрос мы не можем, но пробить, вполне. Если начнут упрямиться, действуй жестко. Нам с ними церемониться ни к чему, ребята опасные.
– А документы не пробовали проверить?
– Пробовали. Ни о чем. Стране нужны рабочие руки. Приехали устроиться на хорошее место. Те телефоны, что зарегистрированы на них, или не отвечают, или ими пользуются за тридевять земель. Мы даже не уверены, что паспорта не принадлежат кому-то еще. Но сходство есть. И людей на месте нет. Двое пропали без вести, двое не оказались на месте. Криминала за ними не числилось. То, что внутри головы, органам не предъявишь. А двое вполне могут оказаться теми, кем себя называют. Так что, поосторожнее. Кстати, главарь бандформирования тусуется возле дома.
– Не уверен, что они не рванут за вами, – засомневался Кирилл. – Как бы миссия не провалилась.
– Сбрось сообщение, а после отдыхай, – Кирилл услышал, как Артур Генрихович смеется.
В гостиную вошли Александр и Мирослава с дорожной сумкой.
– Прямо поедем? – спросил Александр, прощаясь с семьей.
– Нет, через Захарово. Хотел показать тебе их оранжереи. Возможно, там и заночуем. Машины выйдут ночью, успеем. Да, моя машина что-то барахлит, поедем-ка мы на твоей. На ходу?
– Да, да! – согласно кивнул Александр, забирая с тумбы ключи. – Так даже удобнее, не придется брать такси.
Посидев еще немного с Мирославой и повозившись с Олежкой, который ходил ногами, как человек, что-то высыпая, сбрасывая, ломая, Кирилл засобирался домой, обдумывая, как подобраться к тем шестерым. На душе его было неспокойно. Даже крепкий Александр вряд ли справился бы с бандитами в одиночку. На свои способности рассчитывать не приходилось, в деле он себя пока не проверял. Если водитель свой человек – а в этом Кирилл не сомневался – та парочка, что следила за джипом Артура Генриховича – пока машина его стоит во дворе, с места не сдвинуться. Хитрый ход. Достать в городе машину не проблема. Но завтра, когда он не выйдет, или, когда встретится с заказчиком, станет понятно, что дома его нет.
Похоже, никто и не скрывал слежку. На что рассчитывали? Не испугались, не задергались, не оставили преследования, когда им ясно дали понять, что их вычислили. И где теперь те двое, что тусовались возле дома?
Всех шестерых Кирилл знал в лицо, найти их не составит труда, но как втереться в доверие?
Впрочем, он же маг! По местным меркам.
Субъективная причина магического искусства – умение проявить качества, недоступные общенародному пониманию. С некоторых пор магия и очарование звучали, как синонимы. Очаровать, заставив забыть о логических умозаключениях. Магический посох или палочка, метла, умение нарисовать пентаграмму, получение ответов на прошлое и будущее и прочие атрибуты примерно так бы и действовали, если истинно неземные изобретения предъявить на обозрение. Тот же самолет Авдотьи Захаровны, который она упрямо называла «леталками». До полноценного мага было еще далеко, преобразование материи начинали изучать лишь на пятом курсе, и вызвать огонь там же, а все что до, рутина и познание, но кое-чему, все же, он научился!
Вспомнив про Макса и Машку, задумался об остальных.
Именно там вершилось что-то стоящее, а здесь шестеро идиотов подвязались подзаработать быстро и не пыльно. Кирилл остановился, пересмотрев свой план.
Если те двое вели слежку, лучше дома Александра им и придумать нельзя. Видели его много раз, и, возможно, это была та самая причина, по которой пытались узнать о нем. Ухватятся, как за подарок. Он чувствовал, что оба где-то рядом, возможно за забором. Не могли уйти далеко.
Ясно, что отрабатывали три варианта нападения. Да, конечно, проще, достать жертву поздно вечером, когда выходит из машины. Или возле администрации. Или в поле. Здесь могли избежать свидетелей, в других местах гарантии никакой. Машина у Артура Генриховича бронированная, постоянного маршрута нет, и в офисе сложновато – машина останавливается во дворе, который под охраной, как и сам офис. Случайные люди – как бельмо на глазу. Не город, не спрячешься. Каждая собака друг друга знает. Устроят облаву, все дороги перекроют, все леса прочешут. Захаровские свои вертолеты поднимут и псарню спустят, которая как раз специализируется на поиске людей на случай схода лавины.
Нет, вариант расправы возле дома со счетов никогда не сбросят. Здесь тихо, ни охраны, ни людей. Артур Генрихович часто гулял по улице с детьми, навещая соседей, не прятался.
– Я, возможно, переночую у вас? – спросил он.
– Да ради бога! Ты как не родной! – рассмеялась Мирослава. – Я тогда пирог испеку. Может, мама Аня или мама Вера заглянут. Ты какой любишь, с черемухой, с викторией, с малиной? Когда стройка шла, сад поберегли, все свое. Мне акации нравятся, а Саня вырубить хотел. Ну, теперь-то не тронет! Или мясной рулет?
– Я все люблю, – ответил Кирилл. – Пойду, осмотрюсь. А то я столько раз у вас был…
– Да, иди… Тут так здорово! – восхитилась Мирослава, глаза у нее светились. – Я словно в волшебную струну попала! – она присела рядом, задумчиво взглянув куда-то вдаль. – А помнишь, как мы встретились?
– Помню.
– Я ж тогда умереть хотела. Просто дура была, да?
– Да нет, не забывай, чему я тебя учил. Человек слаб, если не видит и не слышит. Ты кровь выпила. И свою и Сашкину. Не будь нас рядом, все было бы по-другому. Так и бывает.
– Когда ты так говоришь, мне становиться тревожно.
– Вот и займись этим, а я пройдусь, – подбодрил он ее.
– Ну не пугай меня! – не расстроилась Мирослава. Она встала, подобрала разбросанные игрушки, поманив Олежку на кухню. – Я за свою семью любому горло перегрызу!
Кирилл усмехнулся. Пожалуй, от прежней Мирки не осталось и следа. Теперь это была цветущая женщина, которая знала себе цену и умела постоять за себя. Более того, самая красивая, если не думать о ней, как о жене брата. Алина чем-то смахивала на нее. Возможно, именно поэтому он выбрал ее. Светлана не хуже, но не было в ней той женственности и слабости, когда хочется защищать, чувствуя себя настоящим мужчиной. И одеваться пока не научилась, подражая тете Вере и матери. Длинные юбки, какие-то нескладные кофты, и сандалии или сланцы. Мирослава и дома выглядела королевой, не позволяя себе подобное, Александр на жену и ребенка денег не жалел.
Путь к сердцу мужчины лежал именно через такие мелочи. Или через желудок, когда нет ни матери, ни денег, чтобы плотно пообедать в ресторане. Желудок, это не про него. Его закармливали и здесь, и дома, и там. Девчонки в общежитии готовили замечательно, но победа все же доставалась не им, а тому же Максу или Сане Белому, которые выпускали за плитой пар. Сам Кирилл к еде был не столько равнодушен, сколько непривередлив.
На улице Кирилл остановился, визуально изучая все точки, с которых могли вести наблюдение. Огороды на стороне улицы Александра спускались к реке. И берег был пологий. Прямо за огородами пойменный луг и песчаный пляж. Старых домов здесь осталось немного, все они остались в стороне, зато коттеджи росли, как грибы после дождя.
Дорога через четыре дома разветвлялась: одна сворачивала к реке на мост, а вторая к животноводческому комплексу по старой деревне. И лесопилка, и кирпичный завод были неподалеку. Улица, что проходила выше, тоже была закрытой. С одной стороны, дом водителя, с другой – участкового, с Сашкиной стороны дома – ветеринара и зоотехника.
Получалось, наблюдение могли вести только с двух мест – с дороги и из-за огорода в том месте, который не успел закрыть сосед Александра.
Заложив руки в карман, неторопливой беспечной походкой Кирилл направился по дороге, сканируя пространство на предмет источника мыслительных процессов. Люди здесь были и люди прятались. Кирилл оглянулся: с открытого места поворота были видны лишь ворота дома Артура Генриховича. Дорога поднималась в горку, закрывая обзор. Значит, они не видели, как Александр и Артур Генрихович уехали.
Несколько раз он обернулся, нетерпеливо осматриваясь, а потом, торопливо расстегивая ширинку, ломанулся в кусты, за которыми почувствовал людей. И, заметив их, отскочил в сторону, чтобы сделать свое дело, издав облегченный громкий выдох.
– Извините, мужики… – виновато развел руками. – Ну, согласитесь, в такой момент… Я, правда… ну правда… Не истолкуйте превратно… – он пытался застегнуть ширинку на джинсовых шортах, но молния заела, зажевав край рубахи. – С ума сойти!
Он рассмеялся. Заметив две ответные ощеренные ухмылки, избавился от скованности.
– Кирилл, – протянул руку для знакомства.
Ему кивнули, изучая, но пожать руку не торопились.
– Да ладно, с кем не бывает! Я ж извинился! Братан у меня, на ящик пива поспорил и выиграл, на халяву чё не выпить? Он у меня без пяти минут зам. А шеф у них мудной такой мужик…
Играть болтливого звиздуна, укладываясь в рамки собранных по деревне сведений, оказалось не так просто, как думалось вначале. Вот бы знать, что о нем думают односельчане! Поинтересоваться как-то не пришло в голову. За три года, что они живут здесь, кроме молодежи он ни с кем особо не сошелся. Кирилл состряпал обиженное лицо, старясь казаться пофигистом.
– Братан хотел меня на свое место. Не получилось. Этот козел ихний сказал, без образования не возьмет. Ну не козел? – Кирилл зло сплюнул. – Я коровам хвосты крутить не собираюсь и на трактор поганый не сяду, а может, мне лопатой помахать?
Его молча изучали, не произнеся ни слова. Кирилл огорчился, снова чувствуя себя виноватым. Кажется, пора была применить магию…
– Ну ладно, я тогда пошел, – пренебрежительно бросил он, отправляя мысленный посыл великой потери. Вот же он, рядом, спросите меня, где ваша цель.
Он уже повернулся, когда его окликнули.
– Стой! Ты это… – сказавший примолк, заставив Кирилла напрячься.
Улыбнувшись во весь рот зубов, Кирилл легко развернулся, сгладив неловкое молчание:
– А вы чьи? Я вас уже встречал. На лето отдохнуть? – помог он с версией, кивнув на старые дома. – К родителям или родственники? Мы сами не местные, я тут никого не знаю. Ребят в армию позабирали, а меня мать откосила… – недовольно пробормотал: – С тоски тут подохнешь. Чудные они, – он неопределенно кивнул, – пашут, как быки, и почему-то уверены, что по-другому нельзя. Лето, жара, а на реку никого не дозовешься. Смотрят, как на идиота – и ты так же смотришь. На кой хрен мне полями садить картошку, если я ее не ем? И мясо я в магазине куплю, дешевле встанет. Может, на пляж?
– Мы тут тоже по работе, – промычал один из двух, пристально изучая Кирилла. – Тетка у меня там, – он кивнул на один из домов, известных Кириллу, как «дом пустующий». Но раньше там жила старушка, которую дочь недавно забрала в город.
Похоже, им снова требовалась помощь.
– Слышал, на завтра шеф в город собирается, я вот думаю, может, напроситься? – задумался он. Под утро машина Артура Генриховича должна была выехать вслед за камазами, так что выдать тайну он не мог. И про него они, должно быть, знали не мало. – А что, может, поближе познакомимся. У меня братан во как за три года поднялся! – кивнул на дом брата Кирилл, потом с любовью взглянул в сторону своего дома. – У меня мать практичная женщина, умеет найти подход к людям, – он рассмеялся. – Тетку привезла, та закрутила с прорабом, он нам и дом подправил, и братана на ноги поставил, – задумался, сделав расстроенный вид. – А я не успел. Тетка за городского чувака замуж собралась, а этот, хмырь местный, просек… Дом у нас во-он там, на том берегу…
Кирилл вышел из-за кустов, показывая рукой на другой берег.
– А чего тебе в городе не сиделось? – воровато оглянувшись, один из двоих вышел на дорогу.
– Это че, в натуре, прикол? Я ж там всю жизнь прожил! —оттопырил он нижнюю губу. – Повидаться!
– А говорили, что ты где-то учишься? – полюбопытствовал осторожно второй.
– Отучился, – горестно вздохнул Кирилл, нервно дернувшись. – Сессию завалил, а без бабла не восстановится. Думал, попашу тут лето. Слышь, мужики, а может, на берегу посидим? – напомнил он, оттирая со лба пот, встряхиваниями проветрив рубашку. – А то у меня от их разговоров голова опухла.
– Значит, ночью в город собираешься? – спросил один, размышляя.
– Ну да! А вам тоже надо? – простодушно полюбопытствовал Кирилл. – Так я могу заступиться!
– От добра – добра не ищут, – усмехнулся второй, тоже выходя на открытую местность.
С собой он тащил пакет, в котором звякнуло стекло.
– О-о! – обрадовался Кирилл. – А то давайте, я тоже жратвы захвачу? У меня сноха как раз наготовила. Там у шефа какая-то бодяга закрутилась, сказали, раньше, чем через неделю не вернутся. В дорогу собирает.
– Да ты что? – изумленно вскинулся тот, что был повыше. – Кстати, Дмитрий, – представился он. – А это Илья. Мы тут проездом, – так же легко соврал он. – Осмотреться, узнать, почем тут дома продают.
Первому, назвавшемуся Дмитрием, было лет тридцать пять. Выглядел он культурно, в наглаженной рубашке с короткими рукавами, в брюках, в кожаных туфлях. Наверное, этим он и обратил на себя внимание. Высокий, с залысинами, крепкие бицепсы на руках и короткие пальцы. Не шкаф, но где-то рядом. Цепкие глаза с печалью, нос с горбинкой – сломан, сместившись горбинкой в сторону, в остальном ничего особенного. Второй, Илья, моложе, лет двадцати пяти, сбитый, накачанный, ниже почти на голову. Одет, наоборот, слишком просто – спортивные брюки с карманами, сланцы, застиранная футболка неопределенно серо-желтого цвета, под цвет его полинявших грязно-серых волос, светлые рыбьи глаза, чуть навыкате, высохшие потрескавшиеся губы, черты лица правильные, обычные, в толпе ничем не выделишь.
Илья протянул руку, поздоровался, сунул руки в карманы, развязно поинтересовавшись:
– А че там у тебя есть? – спросил он. – Лучок, огурчики?
– За пирог не ручаюсь, пироги, возможно, будут только к вечеру, а остальное… найдем, – удовлетворенно сказал Кирилл. – Встретимся за огородом на берегу. – заметив, что оба воровато оглядываются, он снова решил не мешать мужикам. Пусть прячутся и дальше. – Вы это… не светитесь тут. Братан сказал, не шариться с кем попало. Ну да, до реки ему дела нет!
– Что теперь, мимо не пройти? – искренне обиделся тот, что был помельче.
Кирилл махнул рукой, заторопившись к дому под пристальными их взглядами.
Артур Генрихович как в воду глядел. Не знать, откуда за ним наблюдают, он не мог. И легко провел обоих, разминувшись. То, что он нарыл у них в голове, смотрелось неутешительно. Сунуть что-то в голову, забитую тьмой, оказалось и не сложно, и сложно. Оказывается, проще было обратиться к демонам, чем добраться до сознания – а с демонами лучше наоборот.
Так, теперь заставить обоих залезть в воду на достаточный срок, чтобы перетряхнуть содержимое документов и сотовых, а дальше лучше ждать указаний. Кто-то из местных им однозначно помогал, давал наводки. Выбрали пустующий дом, самый что ни наесть безобидный, и с соседом легко сошлись. Про него знали достаточно.
– Так, пока не поешь, не отпущу! – выросла на пороге Мирослава возмущенной фурией.
– Я на берегу, там меня знакомый дожидается, – Кирилл спрятал за спиной набитый продуктами пакет. Сам он не пил, не курил, да и Саня давно не употреблял, но две полторы литровых бутылки пива умыкнул. Если Мирка догадается, начнутся расспросы.
– Кто? – нахмурилась Мирослава.
– Я не Саня! – отрезал Кирилл. – Отчитываться не обязан! Я у тебя в теплицах пошарил, не теряй, если чего не досчитаешься.
– Да бери, не жалко, – махнула Мирослава, пропуская.
Дмитрий и Илья ждали на берегу, о чем-то споря. На этот раз он вышел через заднюю калитку. Заметив его, оба замолчали, но выглядели более приветливо. Рассмотрев содержимое пакета, высыпанное на траву, оживились, одухотворенно проникнувшись к Кириллу заботой.
– Шеф спать пошел, а братан к матери поехал, можно расслабится, – Кирилл кивнул на две бутылки пива. – У нас дома с этим строго. По шарабану настучит, и как оно не спросит.
– А ты че? Здоровья не хватает? – пошутил один, откупоривая бутылку пива и разливая в одноразовые стаканчики.
Кирилл загоготал.
– Куда мне против него! Одной рукой завалит! Жилтрест! Еще в детстве качался.
Слово за слово, разговорились, но разговор как-то не клеился. Пара другая вяло брошенных фраз – и еще один пропущенный стаканчик. Оба следопыта предпочли про себя умолчать. Искупались, но в воду вошел только один, второй остался лежать на берегу. Дважды им позвонили, и один раз Дмитрий, который считался за старшего, отошел в сторону и весь разговор выглядел мрачно, вытянувшись в струнку, кивая и поддакивая.
Вспомнив кота, Кирилл мысленно обругал его, где шляется? Он примерно так и представлял, что произойдет, когда остановится разнять дерущихся. Ни тот, ни другой его не слышали, а демоны, наслаиваясь один на другой, обоих поглаживали по головке, и снять их не получалось. У Стража демоны выстраивались именно так, как он того хотел, вытаскивая нужного. Чересчур увлекшись, один раз лоханулся, погрузив Илью в какое-то полубессознательное состояние. Зрачки его застыли и расширились, что, несомненно, тут же заметил второй, всполошившись. Но, как это ни странно, промашка оказалась наудачу.
– Ты че с ним сделал? – прикрикнул Дмитрий, посверлив его злым взглядом, пытаясь привести другана в чувство.
– Я? – опешил Кирилл. – Ты больной? Мы на жаре сидим, а он столько выпил! Тащи в воду, оклемается! – посоветовал он.
Проверить оба сотовых телефона десяти минут хватило. Сканер за минуту снял всю информацию, прямехонько отправляя куда-то там. Оружия, кроме ножей, у следопытов не оказалось, зато нашлась записная книжка и карта местности. Когда оба мужика вернулись, Кирилл лежал, как ни в чем не бывало, и потрошил сушеную воблу, запивая пивом. Раздумывал он о своем, стоит ли искать тех четверых.
Двое у администрации обычно тусовались на лавочке за забором прилегающей к площади аллеи славы с памятником солдатам.
Иногда на праздники зажигали вечный огонь, и на каждый праздник в обязательном порядке возлагали венки. Брачующимся тут особо пойти было некуда, фотографировались возле памятника, на самой высокой скале, с вершины которой почти все Черемушки были видны, как на ладони, объезжали окрестности, выискивая места с историей. В последний раз на капище Кирилл заметил подвязанные к деревьям ленты. Белые и красные. Не иначе, тетка Верка постаралась. Странно, церкви в Черемушках не было. Вернее, была, но за тридевять земель, а в основном тут жили староверы, которые молились надомно. Церковь в любое место приходила, как к себе домой, а здесь им были не рады.
Еще двое могли быть где угодно. Искать их было бесполезно, разве что самому наткнутся. Пару раз он заметил их возле кирпичного завода, и еще раза три за магазином возле моста…
Мост на бетонных сваях построили бог весть когда, и непонятно по какой причине. Никаких поселений до самых гор, которые отсюда были так далеко, что про них и не вспоминали, не было. Но поговаривали, что где-то там стояла военная часть, охраняя ракетные шахты. Пожалуй, это было единственное логичное объяснение существования моста – он и сейчас выглядел как новенький. Он пригодился, когда другой берег реки начали активно застраивать и осваивать. По весне мост красили, мыли, проверяли на наличие трещин, латали выбоины. Еще его называли «жизненная артерия» В паре километров, в самом узком месте, был еще один мост, построенный недавно «на всякий случай, а если вдруг», но им пользовались пока редко, разве что пешеходы. А по-другому перебраться на ту сторону реки можно было разве что в брод где горные речки, впадающие в озеро, редко превышали три – пять метров в ширину.
