Анастасия Вихарева
Семиречинская академия: наследство бабки Авдотьи
Глава 26
Кирилл шагал по протоптанной кем-то тропинке, увязая в сыром снегу, вдыхая пахнущий весной воздух, и внезапно понимал, что ему нечем оправдать свой побег из дома. Никто его там не ждал, про него давно забыли – и вдруг, вот он, здрас-сте! И почему не на автобусе, а из леса? Ладно, напомнили под конец, что на дворе зима, вернее, конец марта, приоделся. Так привык к лету, что и в голову самому бы вспомнить не пришло.
Сердце билось где-то у горла и в теплой куртке на меху, сшитой из материала, который более или менее мог сойти за тот, который производили на земле, было жарко. И джинсы, и меховые ботинки – всей группой рыскали по торговому центру, чтобы обнаружить отдел с земной одеждой. Производили ее, конечно, в Семиречье, но качественно, от настоящих не отличить. Там же выбирали подарки для матери и родственников, собирая деньги на них всем миром. Вся его стипендия ушла на учебные материалы. Фильм профессора Гоблина оказался как нельзя кстати, после показа интересные моменты включили в рекламный ролик о Семиречинской академии. Ролик транслировался на всю галактику, так что деньги в черной кассе у группы были. Немного, но на экскурсии и разного рода мероприятия должно было хватить. В академии каждая группа зарабатывала, как могла: кто-то травки продавал, кто-то патенты, кто-то облака разгонял – не возбранялось.
Он пощупал карман с документами и выделенной из черной кассы суммой. Документы должны были подтвердить его слова и оправдать его перед матерью, а деньги хватить на похищение сосватанной ему девицы. Планы профессорша-травница могла строить любые – но жениться в его планы не входило. Он бы и так помог.
Выкрасть девушку нужно было за два дня, а еще как-то уговорить мать оставить ее у себя до лета. Сказать, что переписывался?.. Хотя нет, отчего же тогда им не написал? И раньше познакомиться не мог, каждый день на виду. Может, сказать, что учусь с ее братом? А где тогда брат? Сбил на велосипеде… Нет, позвоночник ей сломали в детстве, еще семи ей тогда не исполнилось… Господи, как можно насиловать калеку, которая ничего не чувствует, только боль, да еще бить при этом?
Кирилл мысленно содрогнулся, представив себе ее отчаяние. Девушка с трагической судьбой не выходила из головы, все проблемы меркли, когда он думал о том, что с ней сделала собственная семья. Какие там марсианские горы, когда тут такая беда у человека?!
И постарался выбросить из головы, когда увидел знакомые очертания дома.
– Ты иди, побудь с ней, – попросил он кота. Кот встретил его у входа в Семиречье, словно и не бросил его. – Эх Васька, Васька, перегрыз бы им горло…
– Тогда она с голоду умрет. После того, как отчим успокоится, какую ни какую корку хлеба бросит. Но воду иногда дать забывает, у нее обезвоживание. Иногда я чего-то из холодильника приволоку. Но если в холодильник не положат, где возьму? Ну ладно, я пошел. Ждем тебя. Ты им деньги покажи, они без страха в дом пустят, чтобы ограбить. Но ты им все не показывай, скажешь, мол, заплатить скоро много должны, а жить негде. Я посодействую, вызову демона алчности. А как из дому уйдут, вызовем такси. Но ты в другую сторону сначала поезжай, вдруг искать начнут. Хотя вряд ли. Если только деньги мозги застят. Так она совершеннолетняя, имеет право уехать. Но они в нее мертвой хваткой вцепятся, у нее ж пенсия по инвалидности.
– Да понял я, понял…
Кирилл уже подходил к калитке.
Дорожка была вычищена до самой дороги. Рядом с калиткой кот исчез, оставив его одного. И сердце Кирилла отозвалось щемящей болью, когда навстречу ему лениво из будки выполз Туз, гавкнув пару раз, радостно завилял хвостом, заскулив и бросившись навстречу.
– Ах ты ушастый! Ну как ты ту без меня? – Кирилл тепло обнял Туза, обнимая его голову и целуя морду. – Гуманоид ты мой! – с любовь проворковал он, истаивая от нежности. – Дома кто есть? Все дома!
Обе машины, и Александра, и тети Веры стояли во дворе, припорошенные выпавшим за ночь и подтаявшим снегом.
Дверь в дом оказалась запертой изнутри. Он позвонил, потом постучал. Ждать пришлось долго, дома еще спали.
– Кто там, – он узнал сонный голос тети Веры.
– Теть Вер, это я, Кирилл…
Неожиданно наступившая тишина слегка его напугала. Тетька Верка могла шмякнуться в обморок.
– Теть Вер, ты живая там? – он приник ухом к новым железным дверям с глазком и чуть не упал, когда дверь распахнулась.
– Кир… Кирюшка… Кирочка… Господи… – тетка щупала его, дрожа всем телом, и внезапно повернулась и завыла как сирена. – Анька… Анька!
На крик ее выскочил раздетый Александр, за ним, завернувшись в простыню, Мирослава, а следом мать, хватаясь за сердце.
– Тьфу, черт, я думал на нас напали… – плюнул Александр и внезапно замер с удивленно округлившимися глазами, схватившись за перила. – Кирилл, ты? Откуда?
– Нас вертолетом доставили, высадили на дороге… Из тайги… Ну, правда, не позвонить, не написать… – побожился Кирилл. – Там такая глушь! У нас там исследовательский центр, и ребята – супер! В общем, простите, что я вот так пропал и нашелся.
Кирилл обнял мать, которая вытирала слезы, шмыгая носом, поднимая брошенный рюкзак.
– Кир, а мы тебя… похоронили… – выдавила из себя сама не своя Мирослава.
Кирилл рассмеялся.
– Я так и думал. Ну и… воскрес!
Он и не заметил, как вытянулся. Теперь он был выше Александра на полголовы, а мать и тетя Вера едва доставали ему до плеча. И мышцы он за это время накачал, хоть и не такие, как у Александра.
– Да что мы на пороге-то! – вдруг одумалась тетя Вера, разведя руками. – Господи… какой же ты стал… возмужавший красавец!
Рассказывать Кириллу особенно было нечего. Ушел с ребятами на сплав по реке. Там же двое рассказали ему о засекреченной Семиречинской академии. Брали туда не всех и учеными становились лишь через десять лет, а собирают они тайные знания древних, исследуя стойбища и остатки их жилищ. Иногда прочесывают тайгу в поисках шаманов, которые радуют их своими легендами и обрядами. Ведут наблюдения за НЛО. И разрабатывают сверхсекретное оружие. А в остальном, все как у всех – разбирают гербарии, копаются в земле, исследуют останки растений и животных, которые иногда откапывают. Например, кладбище мамонтов.
Легенду ему сочинили в ректорате.
– Не доверяю я таким заведениям, – расстроилась тетя Вера. – Что это за академия, в которой нет телефона?
– Есть, но связь плохая. Там тайга кругом, кто ж будет вышки ставить. И нельзя. Там, теть Вер, такое оружие, весь мир можно в одно мгновение с лица земли стереть! Да и, опять же, узнают о старых захоронениях кладоискатели, изучать будет нечего, ты же знаешь, – восторженно отозвался Кирилл. – Да, кстати, – спохватился он, – я кое-что привез для тебя.
Кирилл вывалил на диван содержимое рюкзака, бережно развернул один из свертков.
– Тут торговые пути по России тысячелетней давности. На раскопках библиотеку нашли, я одну припрятал… Ты поосторожней с ней, она на шкуре нарисована. По ходу, замуровали ее в стену с человеческими останками. Кости мы похоронили. Да у нас весь подвал такими находками забит! Кстати, я десять дней ее реставрировал. А здесь редкие японские мыслители второго и третьего века. Сама переведи. Не знаю, стоит ли она того… – в сомнении покачал он головой.
– А это что? – раскрыла рот тетя Вера.
– А… это… брюлики… попадают иногда, – небрежно бросил Кирилл.
– Ты же говорил, что вы в тайге! – изменился в лице Александр, прикинув, на сколько карат потянет алмаз.
– Нет, ну нас иногда в тундру забрасывают, – рассмеялся Кирилл, как будто собирать в тундре брюлики было для него обычным делом. – Это прошлым летом было, что-то типа практики. Что добудем, тем и живут академики. Вы же знаете, наука у нас не в почете. Но нас не обижают. А мне диплом только и нужен. А материала я уже столько нарыл, на две диссертации хватит.
Тут Кирилл душой не кривил. Отснятые кадры флоры и фауны доисторического мира тянули не только на диссертацию, но на научные открытия, которые могли поднять его и как фотографа, и как археолога, и как теоретика-ботаника.
– Серьезное заведение! – неохотно, но припертая к стенке неопровержимыми фактами, признала тетя Вера. Она пролистывала книгу, то и дело «зависая» в потрясении. – Старые иероглифы, их не используют уже давно. Но ты-то, ты-то как? – она захлопнула книгу.
– Нормально, а что, плохо выгляжу? – улыбнулся Кирилл.
– Слышь, лягушонок, а где ты так загорел? – искренне позавидовала Мирослава. – Можно подумать, ты не на севере, а где-то на юге! Боже, а как вырос-то… На кедровых орешках? Что-то ты, Кир, темнишь!
– А, это солярий у нас… Рядом с бассейном. Да там и сауна есть. Но я ненадолго, нас на месяц отпустили повидаться с родными и к экзаменам подготовиться, а потом практика начнется. Что-то вроде каникул. Мне в городской библиотеке посидеть нужно. Я, теть Вер, поживу у тебя немного? У меня там однокурсник есть, мог бы у него пожить, но боюсь, вдруг стесню.
– Кирилл, не придумывай, – обиделась тетя Вера. – Я так по тебе соскучилась, – она расплакалась, утирая слезы. – Ты хоть представляешь, что тут с нами было? Тебя всем поселком искали, чего только не надумали. Мы ж решили, что тебя убили. Но тело не нашли, поэтому ты пока считаешься без вести пропавшим. Ради бога, живи, сколько хочешь! Я отвезу и поживу с тобой, – обрадовалась она.
– Нет, ждать не надо. Не до тебя будет. Я ненадолго, мне пару редких книг отсканировать. Если не найду в библиотеке, придется выйти на коллекционеров редких изданий. Так что, могу в любое время сорваться и укатить в любую точку мира.
– Даже мира? – покачала мать головой, фыркнув недоверчиво, услышав последние слова. Она хлопотала на кухне, кажется, пекла пирожки. Пахло вкусно, любимыми блюдами.
– Видишь ли, мам, – Кирилл достал два паспорта и положил на стол. – У меня двойное гражданство. По шведскому паспорту я могу выехать в любую страну без визы. Я ж говорю, серьезное заведение!
На паспорта смотрели с изумленными лицами, боясь их пощупать. Кажется, ему не только поверили, но поняли, чего ему стоило добиться места в академии.
– Ты, Кир, в следующий раз просто предупреди, что тебя не будет. Мы чуть с ума не сошли! Мы ж ребенка собрались назвать твоим именем, если девочка – Кира, а мальчик – Кирилл, – попросила Мирослава.
– И как скоро? – обрадовался Кирилл.
– Ну, в перспективе, – усмехнулся Александр.
– Смотри сам, лишь бы над вами эксперименты не ставили, – напутствовала тетя Вера.
– Боже, вырос-то как, взрослый совсем стал! – прослезилась мать. – Я, пожалуй, возьму выходной, хоть день проведем вместе. Пирожки тебе настряпаю.
– Мам, давай, когда я из города вернусь. Мне правда, очень нужно.
– Правильно, раз на такое место попал, держись! – очень серьезно, Александр похлопал брата по плечу. Шведское гражданство? Это не укладывалось в его голове. – Рад за тебя! А в город, когда собираешься?
– Чем скорее, тем лучше. Времени до экзаменов немного осталось. Материала надо собрать кучу. Ты, теть Верь, как?
– Давай завтра с утра, – оживилась тетя Вера. – Заодно Славкины камни на реализацию отвезем.
– А сегодня ночью нельзя? – попросил Кирилл.
– Ну, хорошо, – кивнула она. – Но ты, поди, не выспался, спать хочешь?
В гостиную вошла Мирослава с Олежкой на руках. Подсела к накрытому столу, подвигая тарелку.
– Это кто у нас такой приехал? – просюсюкали над ними, потрепав Олежку за нос. Племянник здорово подрос за это время. И зубы уже прорезались.
– Давай кушать будем, – расплылся Александр. – За маму, за папу, за бабу веру, за бабу Аню, за дядю Кирилла… – внимание всех сразу переключилось на малыша.
– Его раздражает, когда вы тычете ему ложкой в нос! – невольно усмехнулся Кирилл, уловив недовольство племянника. – Ну, привет… – он подержал в руке маленькую ручку. – Дядя Кирилл твой нос трепать не собирается.
Олежка взглянул на него с прищуром, будто понял, что он сказал, сразу признав за своего. И пока ел, таращился, замечая подробности, которые остались незамеченные для взрослых. Например, могучий дяденька мог не произнести ни слова, а четверо услышали. А еще глаза у него глубокие, как будто проваливаешься в них. Сразу не покапризничал, а теперь как-то боязно.
– Годик нам уже, мы уже папа говорим и стоять умеем! – похвастался обмякший Александр. – Ладно, мам, я на работу побежал, – он передал Олежку матери, на ходу допивая кофе. – Вернусь, поговорим еще! – бросил он Кириллу.
В комнате ничего не изменилось, разве что обои выцвели на стене, напротив окна. Кирилл растянулся на своей кровати, испытав невероятное блаженство, заметив, что думает о тех, кто остался в академии. Черт возьми, лишь бы все это не оказалось сном! Надо же, весь мир лежат у него в кармане, а он скучает по динам, по зелененьким, по Машке с Максом, по Эльфу, Грымзе, Горгуле… И куратор Гоблин с Авдотьей Захаровной, как родные.
Удивительный мир – и открытый и закрытый одновременно, а этот и открыт, но закрыт. Таким счастливым билетом наградила его судьба, что до сих пор не верилось. Старые друзья, как тени, остались в прошлом. Хотелось повидаться со всеми, но от мысли разбудить их он отказался еще тогда, когда они не стали исследовать с ним пещеру. И в академии поступили так же, вернув шестерых землян назад, когда те не стали спорить с судьбой, не сдвинулись с места, не раскрыли секрет, который лежал на виду. Просто съедали все, что им оставляли – и ждали, когда за ними придут. А ведь и он мог поступить так же, не натаскай их Стражи на мифологию. Наверное, он думал об этом, испытывая страх.
Мир тихо растворился, уступив место дремоте и тревожным мыслям. И вздрогнул, когда через пространство до него долетел мат и ругань – а следом всхлип и боль, словно крик о помощи.
Руки сжались в кулаки сами собой.
Инопланетянам, которые не умели закрываться, на земле было не выжить…
Добрались до города долго. Дорогу подморозило и машину то и дело заносило. А после попали в утренние пробки. Позавтракали. Тетя Вера умчалась сдавать товар в магазин. Славка ваял из камня талантливо: миниатюрные статуи Венеры, Аполлона, тотемные скульптурки животных – выглядели, как живые. У него даже появились свои клиенты. В основном дизайнеры, оформляющие интерьеры в богатых домах.
Кирилл еще раз прочитал адрес, вызвал такси и через двадцать минут был на месте.
Старая хрущевка, немноголюдно. Но дорога рядом – это хорошо, и что хрущевка, тоже хорошо, нет вахтера и камер слежения, уедут, никто и не заметит.
– Я по поводу моего кота… ребята-волонтеры подсказали, что видели его у вас. Естественно, вознаграждение гарантированно. В допустимых пределах.
Перед Кириллом стоял вполне приличный на вид мужчина лет сорока пяти. Сильный, ухоженный. По нему не скажешь, что последняя тварь.
Кирилл еще раз взглянул на номер на двери, сомневаясь, что не ошибся.
– Какого кота? – скривился мужчина, глянув назад через плечо. Позади него стояла женщина чуть старше по возрасту, с юркими глазками и вся какая-то липкая, вызвав неприятное ощущения.
– Да вот же он! – широко улыбнулся Кирилл. Заметив, что мужчина собирается закрыть перед ним дверь, быстро вынул из кармана свернутую пачку купюр, расправляя ее. – Сколько я вам должен?
Закрывать дверь мужчина передумал мгновенно.
– Ну так… – он провел рукой по щетине, испытующе изучая Кирилла. – Лечили, кормили, поили… – произнес он на распев, прикидывая, в какую сумму оценить свои услуги, чтобы хозяин кота не отказался от питомца.
– Может, обсудим? – Кирилл бесцеремонно протиснулся в дверь, отталкивая мужичонку.
Сомнения отпали сами собой, кот мило поприветствовал его насмешкой, мысленно подсказывая, что делать.
– Грубее надо, развязнее…
– А у вас не хилая хата… – он помахал пятью пятитысячными купюрами у него перед носом, осматривая прихожую и проследовав на кухню. – С севера приехал, за баблом. Не знаю, где остановиться… Друганы обещали сразу квартиру подогнать, как получу свои кровные… Угла для меня не найдется? На неделю другую? Свои люди, сочтемся.
– Ну, я не знаю, мы вообще-то не сдаем, – засомневалась женщина. – Мать, за две недели пятнашку плачу! За комнату! Половину сразу, половину, если останусь. Я смотрю, трешка у вас.
– Вам бы к риелторам обратиться, – посоветовала она.
– дороже выйдет, они за два месяца вперед берут, а мне надо недели на две, а плачу за месяц. Эх, мать, устал я с дороги. Мне прямо ща на нары кости кинуть. Прикинь, сказали бабло только на третий день выдадут. А вертолетик обратно только через две недели заберет. Так и мотаюсь, туда-обратно. Семьи-то у меня нет. Я ж лесом торгую.
– Ну, мать, надо помочь человеку, а то правда, куда он. Когда, говоришь, расплатятся с тобой?
Кирилл скопировал движение, размазав ладонью подбородок.
– Через три дня. Ну так как? – Кирилл снова помахал перед носом деньгами, закручивая и раскручивая купюры. Кот прыгнул к нему к нему на руки, тычась мордой в щеку. – Узнал папочку, узнал, моя крохотулечка… Что ж ты, сволочь, не дождался-то меня?
– А где ж он жил-то? – немного растеряно, с некоторой задумчивостью, спросила женщина.
– Да баба у меня тут была, но не срослось. Мужика привела.
– А кот-то как зашел? Светка что ли пустила? Да не, что же она с кровати сползла? И где ж он прятался-то? Только сейчас его увидела…
– Что тут думать, проскользнул между ногами… – выдвинул версию мужчина.
– Ты ж сказал, лечил его? – прищурился Кирилл.
– Да и то правда, – спохватился мужчина. – За так отдать не могу, это ж сколько вложили!
– Ну так как насчет комнаты, пятак сверху кину, не жмись. Половину сейчас, половину через три дня отдам.
– Так ты за три дня вынесешь тут все! – внезапно засомневалась женщина.
– Ты че, мать, с дуба пала? – рассмеялся Кирилл. – Чего у тебя есть? Шубы норковые, золотишко? Или холодильником твоим соблазнюся? Сколько ему, лет восемь? – Кирилл приценился к холодильнику. – Ты ж бомжа по сравнению со мной! У меня, мать, голова на месте и бабки пальцы не жгут! Я чисто по-человечески помочь хочу хорошим людям, к плохим бы мой кот никогда не подселился.
– Да ты вроде молодой еще, – недоверчиво покосился мужчина. – Я бы тебе больше двадцати навскидку не дал.
Кирилл загоготал, посматривая на мужика сверху вниз.
– За деньги все нынче можно купить! Солярий, сауна, ботекс, массажистки… Возьму как-нибудь с собой, помолодеешь лет эдак на двадцать… Че, за девку свою боитесь? Пальцем не трону, если нельзя. Хотя… – Кирилл почесал живот, скользнув затяжным взглядом по хозяйке, – не отказался бы! В тайге с бабами туговато!
И сразу заметил, как блеснули ее глаза в ответ. Она сразу засуетилась, переложив заботу о будущем постояльце на мужа.
– Сколько ты говоришь? – присел он на край стула.
– Считай, пятнашка за хату, пятак за борова моего, половина сразу, половина через неделю.
– А если обманешь?
– Выставишь, делов-то! Я ж тут никто! – удивился Кирилл. – Ну, если дольше, еще накину! В общем так, спать я где буду? Сплю я крепко и не люблю, когда мешают.
– Ну, давай, Светкину комнату займешь, в гостиной поживет, – кивнул мужик. – Хотя нет, – спохватился он. – Воняет она… Не дай бог люди придут. В нашей спальне можешь пожить, а мы в гостиной. Чай, ненадолго?
– Зуб даю! – поклялся Кирилл.
Через десять минут хозяева освободили комнату, испытывая глубокое чувство благодарности, когда Кирилл отдал деньги и положил сверху пару тысяч, чтобы хозяйка сбегала в магазин и купила продукты. И как только она вышла за порог, подсел к хозяину, кивнув на закрытую дверь.
– А че у вас там с девкой-то? Че она не выходит?
– Больная, безногая она, с калекой подобрал, – пожаловался мужик, растирая ладони.
– Ну, больная не больная, была бы… – он снова загоготал, похлопав заговорщически хозяина. – если не твоя, дашь разок? Не бесплатно! Я цены знаю! Ну, то что калека… Полторы за сутки хватит? Ну так, чтобы хозяйка не узнала…
Щека у хозяина нервно дернулась. Он как-то сразу обмяк, осторожно отодвинувшись.
– Да мне что, я… Да, бери! – махнул он рукой. – Так срамная же!
– А ты помой! – предложил Кирилл с насмешкой. – За такие-то деньжищи! А ты сам-то пробовал?
Глаза у мужика забегали, сам он съежился.
– Да ну! Да ладно! – пощекотал его Кирилл.
– Вожусь я с ней вот с таких лет! – вздохнул хозяин, показав рукой от вершка два горшка.
– Есть там куда сунуть-то? – деловито поинтересовался Кирилл, снова доставая деньги.
– А что же ты, совсем без вещей? – перевел мужик тему, испытующе взглянув на него.
– А на кой мне таскать с собой барахло, если купить могу? – Кирилл пожал безразлично плечами. – Бабло выдадут, зараз и куплю.
– А сколько?
Кирилл прикинул на пальцах.
– Двадцать обещали.
– Двадцать – что? – мужик нахмурился.
– Ну ты даешь! – рассмеялся Кирилл. – Лимонов! С работягами я еще с задатка расплатился, теперь окончаловка прет.
– Неплохо у вас там живут, – охнул хозяин.
– Кто умеет, везде неплохо живет, – поучительно заметил Кирилл. – Бабло не пахнет.
Он встал, сунув руки в карман, прошелся по комнате. Направляясь к двери, бросил через плечо – Ну ты там подмой, не люблю залежалый или пользованный товар!
Кирилл едва дождался вечера, так и не сумев вздремнуть. Хозяйка и хозяин о чем-то то тихо, то громко спорили, но дверь в комнату Светланы несколько раз скрипнула. Он вышел в кухню, сославшись, что проголодался, попросил еды.
– Да на что она тебе? – с досадой бросила женщина, не скрывая, что знает о его разговоре с ее мужем.
– Да она мне и не нужна, – холодно бросил Кирилл. – Боюсь, мужик нас твой надолго не оставит. Я бы с тобой замутил. Приглянулась ты мне. Ради такой женщины мне ничего не жалко.
– Других что ли нет? – фыркнула женщина.
– Другие есть, только времени у меня нет их искать. Сто тысяч. Тебе даю сто тысяч. Я, мать, целый год женщину не видел. Не щупал. Надеялся и верил.
Играть крутого с распальцовкой, а теперь еще и обделенного любовью и лаской, он уже устал. Слова закончились, его мутило. Алчные мысли, разного рода подозрения, планы грабежа то и дело пробивали пространство, обращаясь к нему. В целом же в их уме было так темно и плотно, что разобрать что-то не получалось. Они думали обо всем и сразу.
– Я прибрала там, – она поставила перед ним тарелку с рожками и котлетой. – Посиди у Светки часок. Пусть думает, что у вас срослось.
– С севера и часок? Не дурак, поди. Когда он у тебя на работу уходит? И где работает?
– Не работает давно. Подрабатывает иногда частным извозом. Но это не деньги. Мы вообще-то комнату не сдаем, дык машину надо ремонтировать.
– Во сколько?
Она пожала плечами.
– Когда как. Обычно в семь утра дежурит на остановке.
– Вот и славненько! – улыбнулся Кирилл.
Ждать было нельзя, еще день – чувствовал – не выдержит. Слово такси его насторожило: если мужчина брал заказы на станции, мог засветится с адресом. – Ты с утра с ним поезжай, как будто на целый день, придумай куда, а через часок возвращайся.
– Что же я, квартиру на тебя оставлю?
– Вы чего все такие пугливые? Неужто я барахло потащу заграницу? На, возьми с собой! – Кирилл достал иностранный паспорт с его фотографий, бросил на стол. – Смотри не потеряй! – фотография через пару дней засветится, имя и фамилия, как в общем, и страна, липовые.
Хозяйка открыла паспорт, с изумлением взглянув на Кирилла.
– Так ты не наш?
– Наш. Только умные люди там живут, а здесь деньги делают. Ну ладно, я пошел… А че она у вас, такая страшная?
Он вышел из-за стола, так и не притронувшись к еде, почти бегом вернулся в комнату, достал из сумки телефон.
– Теть Вер, ты еще дома?
– Дома, а ты где? – встревожилась она.
– Слава богу! – прошептал Кирилл. – Как же я тебя люблю! Записывай адрес и жди меня в половине седьмого на углу дома. Не звони, я сам выйду.
– Кирилл, что случилось? С тобой все в порядке? Может милицию вызвать? – испуганно начала выспрашивать она.
– Со мной все в порядке. И тихо-тихо, чтобы нас с тобой не заметили. Как увидишь меня, сразу выходи из машины и открой заднюю дверь. Ты меня поняла? И лучше не на джипе, а еще лучше, номер грязью замажь.
– Кир…
– Все, я не могу говорить, это не телефонный разговор! Я просто прошу тебя, не проспи!
– Ты у кого-то книгу собрался украсть? – всполошилась тетя Вера.
– Нет, нашего кота! Я его с собой тогда взял, а по дороге его украл один мужик. Ребята подсказали, где искать. Я сейчас на койке его сплю, – Кирилл рассмеялся и сразу почувствовал, как расслабилась тетя Вера.
– Когда я до тебя доберусь, возьму ремень и так отхожу, как родители не охаживали! – пообещала она.
– И вот еще что, есть у тебя что-то обезболивающее? Возьми с собой лекарства.
– Он до утра доживет? – снова испугалась тетя Вера. – Что с котом?
– Думаю, доживет. Ну все, пока, целую!
Осталось поговорить со Светкой.
Кирилл вышел из комнаты, сунув мужику обещанные полторы тысячи. Заметив, что тот сунулся за ним, повернулся с развязной кривой ухмылкой, разминая кулаки.
– Свечку подержать собрался? Ты это, отойди от двери, мы сами столкуемся. Иди, бабу приласкай, а то она сама не своя…
Кирилл толкнул дверь, плотно затворив ее за собой.
Комната пропахла испражнениями – казалось, запах въелся в стены. На него глянули два ненавидящих глаза и задыхающийся голос с мольбой и ужасом произнес:
– Пожалуйста, пожалуйста, не надо!
– Свет, я не собираюсь ничего делать. Я пришел помочь. Прости, другого способа достать тебя не было. Мне кот рассказал о твоей поганой жизни, а я, знаешь ли, по жизни гуманист.
Он включил свет, приветливо улыбнувшись.
– Вот, выпей, это снимет боль, а завтра мы отсюда уезжаем.
Лицо исказила боль.
– Зачем вы врете? Вам меня на органы продали? – по лицу в кровоподтеках и шрамах побежали слезы. – Они давно хотят, только у меня органы гнилые! – с бессильным вызовом предупредила она.
Кирилл на мгновение содрогнулся, не сразу освободившись от оцепенения.
– Нет, – тихо произнес он, присаживаясь рядом. – Завтра мы уезжаем в больницу к моей матери. Она хирург. Очень хороший хирург. И она сможет поправить твой позвоночник, чтобы ты снова могла ходить. Твои родители ничего об этом не знают и не узнают. Ты же умеешь считывать информацию с человека, попробуй! Я тоже умею, я очень долго этому учился. Если мы не будем помогать друг другу, мир нас раздавит.
Кирилл посадил ее, поправив одеяло. Светка оказалась легонькой, и такой худой, что казалось он щупает скелет. Пальцы его уперлись в кость. Тем лучше, вынести ее не составит труда. Один глаз ее распух и затек, но во втором вдруг появилась какая-то холодная решимость. Подбитые зубы скрипнули с ненавистью.
– Я знаю, ты хочешь есть, но потерпи до утра. Будет подозрительно, если я, сытый, вдруг уразумею голодную, – он улыбнулся, доставая из кармана шоколадку и пластиковую бутылку воды. – Это тебе поможет. И пожалуйста, выпей лекарство, нам далеко ехать.
– Я не поеду! Я никуда не поеду! – почти выкрикнула она. Кирилл едва успел зарыть ей рот рукой.
– Поедешь. Мы поедем в Черемушки, – горячо прошептал он. – Это не так далеко, но не близко. Четыре часа на машине. Она будет ждать нас утром, возле дома. Я попросил тетю помочь, но она пока ничего о тебе не знает, так что главная проблема у нас еще впереди. Там горы кругом, там река, недалеко база отдыха, и пещера, в которой есть дверь в другой мир. Там считают, что ты должна жить с ними. Я тоже теперь там живу.
– Зачем тебе помогать мне?
– Если мой друг теперь твой друг, разве я могу ему отказать, когда он меня попросил?
– Я не смогу заплатить за операцию.
– И не надо. Не все можно измерить деньгами. Например, материнскую любовь. Если я попрошу маму, она мне не откажет. Я уверен. Она очень добрый и отзывчивый человек. Я знаю, у них там есть плановые операции. Сама подумай, хуже уже быть не может. Чего тебе бояться?
Лицо Светланы снова исказила боль.
Кирилл выключил свет, пододвинул кресло, сжал в ладони холодную маленькую дрожащую руку.
– Я прилягу тут? Как верный рыцарь, буду охранять тебя всю ночь. Кот, разбудишь?
Кот прыгнул на кровать, укладываясь в ногах у Светланы.
– Спите, если что-то произойдет, я разбужу, – пообещал он.
– Ты тоже его слышишь? – взволнованно прошептала Светка, когда кот слегка засветился, чтобы она могла видеть Кирилла.
– Конечно! – рассмеялся Кирилл. – Он не совсем кот, он Страж и мой первый Семиречинский Учитель. И твой, полагаю. И вот еще что, ты должна держать язык за зубами, а если что, кивай и поддакивай. Хорошо?
В доме началось шевеление. На этот раз кот разбудил вежливо, крикнув в ухо:
– Вставайте! Пора делать ноги!.. Кстати, та злая тетенька дважды заглянула ночью, убедившись, что вы не спали вместе.
– Свет, какие вещи забрать?
– Документы! Они здесь… – она потянулась, указывая на тумбочку.
В шкафу не оказалось ничего, кроме застиранного белья. Ни трусов, ни платьев, никакой-либо другой одежды. В постели Светка лежала голая.
– Ах да! – Кирилл подставил утку. – Ты это, не стесняйся, я подрабатывал в больнице санитаром, – соврал он, не моргнув глазом. – Если что, ты попроси.
И все же, неприличные звуки заставили его поморщиться. Он отвернулся, чтобы Светка не заметила его брезгливости.
– Все, – вполголоса произнесла она, покраснев.
Кирилл осмотрел ее, убедившись, что зелень зелененьких работала всю ночь. Синяк еще оставался, но глубокие пролежни начали сходить.
– Боль чувствуешь?
– Нет, – она отрицательно качнула головой, прислушиваясь к своим ощущениям. – Немного, но не сильно. Мне действительно стало… по-другому себя чувствую. Это так должно быть? Таблетка помогла?
– Ну вот, а ты пить лекарство не хотела. Выпей еще, – Кирилл протянул три капсулы сразу. Документы он положил в карман.
Наконец, дверь хлопнула.
– Ну все, уехали! – довольно промурлыкал кот.
– За базар отвечаешь? – усмехнулся Кирилл.
– Ты че, баклан, не доверяешь? – распушил кот хвост, поднимая трубой.
Кирилл забрал свои вещи, попросив тетю Веру подъехать к подъезду и открыть заднюю дверцу, оставаясь за рулем, чтобы сразу надавить на газ. Просить тетю Веру дважды не стоило, она звякнула через минуту, сообщив, что все готово.
– Свет, если будет больно, ты потерпи, никто не должен нас видеть. Мы взрослые люди, но ты не дееспособная, твои опекуны могут подать на меня в суд. Они за копейку удавятся, а за твою пенсию горло перегрызут.
Кирилл завернул Светку в одеяло, поделившись с нею своими теплыми носками. Бросил ключи на стол. За отпечатки Кирилл не боялся, перчатки с чужими отпечатками ему выдали в академии. Они должны были доказать его непричастность к похищению. У двери прислушался, выждав минуту. Вроде тихо. Люди уже ушли на работу, кто работал с утра, а кто не работал, еще отсыпались. Второй этаж – добежать до подъезда времени займет немного. Хлопнул дверью, чтобы щелкнул замок, бегом пролетел два пролета, забросил Светку на заднее сидение какой-то старенькой ржавой семерки, сам сел на переднее.
