Анастасия Вихарева
Семиречинская академия: наследство бабки Авдотьи
Конечно, он шутил. И боялся, понимая, что Сашка мог снова сделать это. Иногда в глазах его была такая тоска, словно там жил другой человек, а иногда взгляд становился диким – и снова Кирилл понимал, что там, где-то в глубине его подсознания что-то происходит.
И вдруг такая удача…
Странно, он снова будто оказался во сне, когда шел, связанный по рукам. Вот бы научится так, как те старики, которые взглядом обезоружили охранника и разбудили людей! Его охватило странное возбуждение. «Авдотья могла… Авдотья могла…» – крутилась в голове мысль голосом Матвея Васильевича.
Старинные незнакомые буквы разочаровали Кирилла. Книга оказалась для него бесполезной.
– Хм, мне ее не прочитать… – с сожалением признал он, обращаясь к коту. – Возможно, придется отдать… Но тебя они не получат! – он погладил кота, продолжая рассматривать буквы.
И резко вспомнил предупреждение во сне, полученное дважды; «БЕРЕГИ КНИГУ!» – будто снова его услышал.
– Нет, книгу я им тоже не отдам, – тут же согласился он. – Может, тут написано, как голову людям пробивать, а они это уже умеют. Им уже и так хватило знаний Сашку дураком сделать. Ну а вдруг там способ, как его вылечить?
Кот посмотрел одобрительно, молчаливо соглашаясь с ним.
– Может быть, тетя Вера? – внезапно сообразил Кирилл. – Точно! Если в японском разобралась… Надо бы куда-то спрятать, – он осмотрелся.
Спрятать надо было так, чтобы Сашка не нашел. Книга окажется у семейки Штерн в тот же день, как только он догадается о ее существовании. И вдруг заметил, что кот смотрит на него пристально, как-то уж слишком по-человечески… Кириллу стало не по себе. В глазах кота отразилась тьма, наполненная красноватыми отблесками, словно он заглянул в колодец, в котором в глубине сверкали блики.
Невольно вспомнилась нечистая сила.
Кот перевел хищный взгляд на зеркало. Кирилл проследил за его взглядом – и обмер…
В зеркале отразился он и книга, которую он держал, прижав к груди, но книга была другой – на обложке можно было явственно прочитать «Тьма». Кирилл подошел ближе, но буквы четче не стали, разве только те, на которых упала его собственная тень.
Мысль витала вокруг головы: надо занавесить окно и читать ее в темноте…
«Перед зеркалом!» – сообразил он.
И почувствовал, как из живота поднимаются и выворачиваются инородная тяжесть, занимая половину головы. Чувство было неприятным, но страха он не испытал, понимая, что демоны и в нем есть. Не могли не быть, если поверить словам жреца. И они не подарок. В противном случае многие люди легко переступали бы через них. И Слава, и Александр были полностью подчинены чьей-то злой воле, управляемые и в то время, когда никого из тех, кто смог им навязать ее, рядом не было. Значит, что-то было такое, что имело физическое выражение и существовало в информационном поле, независимо от их сознания.
Кирилл быстро завешал окна одеялами, так чтобы в комнату почти не попадал свет. Буквы книги загорелись, не давая света. Он с трудом мог рассмотреть свое отражение. Было жутковато, к тому же он вдруг услышал, как что-то упало с настенной полки…
И перепугался еще больше, когда включил свет.
Кот залез на комод, встал на задние лапы и тянулся к верхней полке, стараясь зацепить лапой подсвечник. Пара новогодних, декоративных свечей уже валялась на полу. Сверхъестественным образом кот пытался подсказать, как правильно обращаться с книгой…
Очевидно, кот был связан не с домом, а с книгой, которую он держал в руках, и, возможно, вовсе не был котом…
Как-то же он оставался невидимым?
Кирилл уставился на кота, на мгновение потеряв дар речи и возможность двигаться.
Кот спрыгнул на пол, играя со свечами, подцепил лапой, всем своим видом показывая, что он всего лишь кот, который воспользовался темнотой, чтобы добыть игрушку. Но Кирилл коту не поверил, пожалев, что рядом нет Туза. При свете он испытал невероятное облегчение.
И… снова вздрогнул, когда кот, умываясь лапой, подмигнул ему…
Задрожав всем телом, Кирилл выскочил из комнаты, остановившись лишь внизу возле зеркала, встроенного в стенной шкаф в прихожей, заметив, что никакой надписи на книге нет.
Он приоткрыл рот и так застыл, испытав еще один шок.
Похоже, книга была не только написана необычным зеркальным способом, но имела необыкновенные колдовские свойства, маскируясь под старинную книгу, которая могла быть, а могла не быть… Но ведь это была только книга! «Вот трус!» – подумал про себя Кирилл, стараясь успокоиться.
Он неспеша обошел дом, потянув время, чтобы не возвращаться, налил себе чая.
И снова вспомнил стариков…
«Эти демоны начинают пугать людей и веревки кажут. А если боль выдавить, слова их поганые, которые жалят, как змеи, сами выйдут».
Демоны оказались совсем не такими, как их представляли. Никакой плоти у них нет, и живут они не в аду, а в человеческом информационном поле, и сводят человека с ума, заставляя делать то, что он никогда бы не сделал, будь он чист.
Кирилл вдруг подумал: если брат находится во власти демонов, спасти его будет сложнее, чем прочитать книгу. И что же он сделает, если сейчас не сможет побороть себя? Никаких демонов он пока не видел, но, если верить всему, что о них говорили, никакими деньгами от них не откупишься. А самое неприятное в этой истории, что сам он мог в любое время оказаться на месте Александра.
Кирилл боролся сам с собой. Пять или десять человек, умеющих обращать человека в раба, и вот уже толпы зомби убивают, раздают и раздевают. И могло ли быть иначе, пока живут такие люди, как Родион Агапович, как Ирка, как отец ее, и даже Александр, для которого нет ни семьи, ни прошлого?
Собрав остатки духа и решительности, он вернулся в свою занавешенную комнату. Сел перед зеркалом…
Себя он видел, но кот в зеркале не отражался. Сердце стучало так, что Кирилл чувствовал удары всем телом, руки и колени дрожали, но он заставил себя протянуть руку и погладить кота, убедившись в его существовании.
«Вампир? Говорят, они тоже не отражаются, – с неприязнью подумал Кирилл, испытывая желание уйти. Сердце сжалось, зашевелились по коже головы, стекая в позвоночник, побежали мурашки. Но он справился, подавляя подкативший к горлу ком тошноты, лишь отодвинулся на расстояние. И, не рассчитав, слетел со стула… – упал, ударившись об угол прикроватной тумбы, зацепив скатерть и потушив свечу.
Боль привела его в чувство…
Будь кот вампиром, сто раз мог бы выпить кровь всех, кто жил в доме. Мысль пришла как подсказка, как обида. Туз кота не боялся…А кот, кажется, испугался сам. Зверь уселся на книгу, вылизываясь и умываясь, потом лег на нее, закрывая собой, будто показывая, что не отдаст, если Кирилл не переменит о нем своего мнения.
Кирилл снова зажег свечу. Кот благодарно освободил книгу, улегшись рядом.
Кирилл развернул книгу, чтобы текст в зеркале смотрел на него прямо. При свече появилась возможность сравнить оригинал текста и картинок с его зеркальным отражением. Там все было наоборот: красивые девушки и юноши вдруг превращались в чудовищ, вампиров и оборотней, а чудовища становились людьми с головой животных, с плетками, трезубцами и саблями – то вдруг поднимались птицами с человеческими головами, держащими в клюве пальмовые ветви или змей, а то замазаны кровью.
Знаки и буквы со стороны Кирилла были обычные, но со стороны зеркала светились огнем. Он получше рассмотрел обложку: со стороны зеркала в центре светился круг из двух колец – две змеи, которые держали себя за хвост, словно хотели себя сожрать. В круге горел огненный рисунок – два треугольника, сложенные в виде звезды. С его стороны был круг, скорее, крест, напоминающий свастику с загнутыми концами, но он был темным, тисненым, едва заметный. В центре – пятиконечная звезда.
И вдруг в зеркале вдруг заплясали тени, поднимаясь в отражении из-за спины. Боясь пошевелиться и обернуться, Кирилл застыл от ужаса.
«Не бойся! Иди в огонь!» – голос пришел из пространства и прозвучал в голове так отчетливо, что Кирилл вздрогнул, едва удержавшись на стуле.
«Какой огонь?» – он едва успел подумать, как тут же получил ответ, не успев сообразить, кто сказал за спиной:
«Во тьму! Там ужас, который стоит между мной и тобой!»
– Я не могу! – хрипло выдавил Кирилл.
«Там нет ничего, что ты не знаешь, там мертвая плоть, которая правит людьми!» – голос звал, голос манил, наваливаясь тьмой. Тени вдруг стали явственнее и вышли из зеркала, Кирилл почувствовал, как они проходят мимо и касаются его, словно люди, которых он знал и не знал. Перед ним проплыла тетя Вера – и вдруг стала другим человеком, оставшись лишь неузнаваемой частью тела, потом внезапно нагнулся отец – и снова переменился, изрыгнув ругань…
Такой книги не могло быть!
Руки мелко дрожали, он чувствовал, как вокруг него что-то происходит. Боль проходила через него, и не доставала. Нервы сдали – он захлопнул книгу и бросился прочь, остановившись лишь на берегу…
Глава 8
Кирилл слегка удивился, когда заметил на причале Мирославу. Он медленно приходил в себя. Тени не отпускали, преследуя какое-то время, будто гнались за ним. Но солнечный свет и мирная картина летнего дня вернула его в бытие. Мирка сидела в конце пирса, спиной к нему, опустив ноги в воду, и часто сбрызгивала лицо водой.
Кирилл слегка растерялся: была она той самой, или не была – какое это теперь имеет значение?
Ни Мирославе, ни Сашке помочь он не мог. Видения все еще стояли перед глазами, но как-то смазано, будто таяли и внезапно становились узнаваемыми. Странно, именно нога болела в тот день, когда отец поднял его на руки и понес домой. Он почти был без сознания, когда отец что-то сказал ему на ухо, но отчетливо вспомнил сейчас. «Не бойся, я понесу, а ты держись за плечо!» И тетя Вера в тот день совсем вылетела из головы, будто ее вырезали, но она была – и именно так испуганно встретила их, вскрикнув и подхватив его.
Но кто были те, другие?
Туз напротив, сразу подошел к девушке и ткнулся мордой в плечо. Мирослава вполоборота повернулась, протягивая руку – и тут же, краем глаза уловив Кирилла, испуганно отдернула. Перестала болтать ногами и как-то затравленно сжалась, стараясь не смотреть в его сторону.
Выглядела она неважно. Кирилл вдруг поймал себя на мысли, что Александр, возможно, в ее присутствии не столько раздражался, сколько умирал сам. Было в ее взгляде и в ее ауре что-то тяжелое, точно камень закрыл девушку. И он обманулся бы, но вдруг почувствовал те самые тени, сгустившиеся над девушкой, будто укрывшие ее тьмой, интуитивно, как минуты три назад в своей комнате.
Мирослава торопливо и неловко засобиралась, прикрывая оплывший глаз.
– Подожди… – вдруг попросил Кирилл, не ожидая, что скажет это. Слова сорвались сами собой, голос прозвучал с отчаянием. Страх все еще владел им.
Девушка взглянула сердито и не ответила, но движения ее замедлились.
– Я понимаю… Ты думаешь, мы с Сашей заодно… – торопливо проговорил он, провожая ее взглядом. – Но это не так… Саша маму бил… Мы тоже все потеряли…
Мирослава вздрогнула и остановилась.
– Я знаю, Сашка тебе нравится… Но… – Кирилл запнулся, понимая, как нелепо звучат его слова.
– Анну Владимировну? – Мирка, наконец, повернулась, не скрывая изумления.
Кирилл кивнул.
– Я давно хотел поговорить с тобой, но… – Кирилл взглянул на часы. Папины, швейцарские, противоударные, водонепроницаемые. Мать или Александр могли вернуться в любое время, непременно заглянув в его комнату, как обычно делали, а книга осталась на столе. – Ты не уйдешь? Я должен вернуться… Ненадолго. Никуда не уходи!
Кирилл уже бежал к огороду, перемахнув через две грядки.
Возле комнаты он замер, прислушиваясь, и только потом вошел, уловив в зеркале свое отражение. Книга лежала там, где он ее оставил, но кота поблизости не было. Сдернул с окна одеяло, аккуратно завернул книгу в полотенце, сунул под матрас, поправив подушку. На кухне прихватил бутерброды из хлеба, сыра и колбасы, прогрев в микроволновке – на всякий случай, если Мирка вдруг голодная, и полотенце.
Стояла жара, пот катился с него градом.
Мирка ждала его. Было заметно, что она нервничает и, возможно, уже собралась уходить. Кирилл как можно приветливее улыбнулся, протягивая целлофановый кулек.
– Есть хочешь?
Мирка тоже улыбнулась.
– Ты за бутербродами ходил?
– Нет, я кое-что спрятал… Я искупаюсь? – спросил он в надежде, что за то время, пока остывает, продумает разговор с нею.
Мирка засмеялась, засмотревшись на него. Пожала плечами.
Девушка была обыкновенной. Сломленная, но не озлобленная. И глаза… Не то голубые, не то зеленые – цвета морской волны. Если судить по тому глазу, который не был залит кровью.
Кирилл нырнул глубоко, чтобы достать обжигающую прохладу. И сразу вернулся, повиснув на помосте, вынул один бутерброд, проглотил в три приема. Невольно он покраснел, стараясь не смотреть на ее голые коленки. Наверное, он впервые так близко был к телу девушки.
Бутерброды быстро закончились.
– О чем ты хотел поговорить? – спросила Мирослава напрямую.
– О нас… – Кирилл выбрался на помост, вытерся полотенцем и присел рядом. – Мне кажется, наши проблемы имеют один корень. Я хотел бы узнать… С чего все начиналось у вас? Ты же понимаешь, что мы в одной лодке. Поэтому, постарайся быть откровенной. Я никогда никому не расскажу.
Мирослава помрачнела и закусила губу, уставившись вдаль.
– Если ты не хочешь, можешь не говорить, – согласно кивнул Кирилл. – Это брат тебя?
– Упала, – смутилась Мирослава.
– На глаз? – ехидно заметил Кирилл, не поверив. – Ты должна показать маме. Сетчатка могла отойти. Ты не должна обращать внимания на Сашку… Он раньше был другой, добрый, спокойный, раньше он бы тебя не обидел.
– Раньше все были другими, – горько усмехнулась Мирослава.
– Не все. Кто-то остался, как был. Да, нам не повезло. И мы можем оставить, все как есть, а можем попробовать разобраться.
– Ты говоришь, как взрослый, – рассмеялась Мирка.
– А я и есть взрослый. Мне шестнадцать месяц назад стукнуло, я в десятый класс перешел. Можно пить, курить, жениться… Если хочешь знать, я все умею, – похвалился он.
Разговор не клеился, но знакомству положено начало.
– А хочешь, пойдем сегодня на танцы? Ну, как моя девушка?
Кирилл снова покраснел, он вылез их воды, присаживаясь рядом. Мирка взглянула на него испуганно.
– Если Сашка тронет тебя, я его убью! – пообещал Кирилл. – Мы не на самом деле, мы сделаем вид… – он заметил, как Мирослава побледнела и задрожала губа. – Мне кажется, если бы все было как раньше, то Сашка обязательно обратил бы на тебя внимание. Ты не должна выходить замуж, это неправильно… Это даже не назло…
Кирилл вдруг заметил, что слова идут откуда-то из глубины, срываясь с языка, будто и не он их придумал. И он понимал, о чем говорит и для чего, но не сразу, а лишь после того, как услышал их из своих уст. И обомлел, заметив рядом с развалившимся на прохладных досках Тузом кота, который жмурился на солнце и ехидно ухмылялся.
Да-да, именно ухмылялся!
– Может быть, враги наши именно этого хотят? Чтобы ты испортила себе жизнь, чтобы у нас жизнь не наладилась? Но если мы объедимся, им будет сложнее портить нам жизнь.
– Может быть, – неожиданно согласилась Мирослава. – Только знаешь, у меня столько проблем, которые сами собой не решаются. У меня нет образования, как у Анны Владимировны, мне никто помогать не станет. Мне жить негде, у меня дом развалился совсем. Крыша не выдержит, если снега навалит, как в прошлом году. И газ к нам никто не подведет, хотя до нас осталось метров триста. А ты знаешь, сколько дрова стоят? Полторы моих зарплаты! А-а… – Мирка безнадежно махнула рукой.
– И об этом поговорим. Тут есть пустые дома, в которых есть и крыша, и газ рядом, но никто не живет. Вон этих брошенных домов сколько. Можно их разобрать и ваш отремонтировать, – Кирилл сел рядом, положил руку на плечо девушки. – За рекой живут две медсестры и нянечка. У них дома лучше вашего, но все равно старые уже. Мужьям их новые квартиры дадут, они к осени передут. Да много кому дадут нынче новые квартиры, целую улицу построили. Так может старый дом попросить?
– Кирилл, это все денег стоит! – под его рукой Мирка сжалась. – Я не тот человек, которому что-то могут дать. Я здесь никто, мы чужие.
– Не-ет, мы будем хитрые, как лисы, ядовитые, как змеи, и проторим дорогу, как дикие медведи… – прищурившись, Кирилл взглянул вдаль. – Ну так как, идем на танцы?
Под рукой Кирилл почувствовал, как тело Мирки напряглось, она хотела сбросить руку и боролась с собой.
– С таким фингалом? – Мирка смутилась.
– Ну… придумаем легенду! Я побил твоего жениха, и тебе досталось, – он расслабился. – По-моему, ничего так?
– Господи, какие же вы разные, – Мирка взглянула на него исподлобья. – Я старше тебя на три года! Как я могу пойти с тобой на танцы?
– Насчет возраста… Это как сказать! У моей тетки Верки любовники бывали младше и на десять лет. И всех она бросала, а не они ее!
– А у тебя девушка есть? Ну, по-настоящему… – Мирка покраснела.
– Э-э, – отрицательно покачал головой Кирилл. – С девушками мне не везет, – тяжело вздохнул он. – Не до них было.
– Я не понимаю, зачем тебе помогать мне?
– Откровенность за откровенность. Я знаю, что ты любишь Сашку, и мне кажется, он тебя тоже. Но крыша у него не на месте. Если вы будете почаще бывать вместе, то злость из него выйдет, или ты его разлюбишь. А я буду рядом защищать тебя. Он не посмеет обижать мою девушку. Я хочу понять, почему именно ты? Почему он ненавидит тебя одну? И любит какую-то тварь. Остальные – пустое место.
– Не знаю, – Мирка с тоской посмотрела на воду.
Кирилл вдруг ощутил боль. Явственную, будто носил ее в себе. Он и раньше чувствовал людей, но боль пришла к нему впервые. Прочитать ее не получилось, а Мирка вдруг распрямилась.
«Это не твоя боль, не твоя! – напомнил себе Кирилл. – Но ты помог ее выпить.»
– Я заеду за тобой в десять, – удовлетворенно проговорил он и вдруг вспомнил. – У нас мазь есть, она быстро снимает синяки! Мама ею пользовалась, когда Сашка… Ну ты сама понимаешь. Пойдем!
Мирослава испугано затрясла головой, в глазах ее снова отразилась затравленность.
– Дома никого нет! – успокоил он. – Только я.
Он взял смущенную Мирославу за руку и потянул за собой, ощутив, как она дрожит всем телом. Прошли по лугу, вошли в огород. Кирилл пропустил девушку вперед.
– Как у вас красиво! – восхитилась она, остановившись на полдороге. – Какие теплицы! И столько цветов! А у меня не растет ничего.
– Это мама с тетей Верой хозяйничают. У вас почву талыми водами промывает, огород в низине. Земля бедная. Переедешь в новый дом, и у тебя вырастет, – объяснил он.
Кирилл прошел к кустам роз, выбрал три красные. Протянул покрасневшей девушке. Наверное, никто ей розы не дарил, она засмущалась и покраснела.
– Твои бы слова, да Богу в уши! – Мирка тяжело вздохнула. – откуда ты все это знаешь?
– Меня интересует все, что лежит в земле. Я собирался стать археологом. Или геологом. Не решил еще. Мне то и то нравиться.
– А я в медицинский, но теперь, наверное, не получится. Славку нельзя одного оставить. И с деньгами проблема. Правда, Анна Владимировна сказала, что на новое оборудование нужен специалист, а учится всего три месяца. Я написала заявление.
– А ты не думай об этом, – посоветовал Кирилл. – Если вернем то, что у нас украли, поступишь. А нет, женюсь на тебе – заверил он. – И превратим жизнь бандитов в ад! Будем счастливые глаза им мозолить!
– Назло? Это они будут нам счастливые глаза мозолить, а мы жалеть, что жизни у нас нет. Глупости это все, – девушка остановилась. – Противно так… не могу я, ты не приходи. Пусть все будет, как есть. Спасибо, конечно. Но жизнь – штука сложная, кто умеет, тот по-другому живет.
– Предлагаешь сдаться? Не-ет, это мы еще посмотрим, кто кого, – Кирилл перехватил девушку за руку. – Пожалуйста, помоги мне! Если хочешь знать, я на твоей стороне! Я ненавижу брата! Это он сделал из нас дураков. Думаешь, оценил, что мы ему жизнь спасали, все отдав, что от папы осталось? Как бы ни так! – процедил он сквозь зубы. – Он спит и видит, что еще отдать, чтобы его там приняли. Он нам головы оторвет, стоит им захотеть. И все это, – Кирилл махнул рукой на дом, – мы можем снова потерять. В один день.
Кирилл уставился на девушку выжидательно. Мирослава повела плечом, наклонив голову.
– Я не знаю, что можно добиться обманом? – она задумалась, рассеянно перебирая носовой платок.
– Я тоже не знаю. Но если ты то, что я думаю, уверен, что-нибудь да получиться… – уверенно заявил Кирилл, с любопытством рассматривая Мирославу. Никакой связи с Александром он пока не видел. – Подожди меня, – он перевел тему. – Я вынесу мазь и провожу тебя.
– Не стоит, – запротестовала Мирослава, воровато оглянувшись на дорогу. – А вдруг кто увидит?
– Нам как раз не стоит прятаться, – напомнил Кирилл.
На свидание Кирилл шел впервые. Конечно, лучше бы что к чему посоветоваться с Александром, но это-то как раз в его планы не входило. Костюм? Какой костюм, если на мотоцикле! Можно взять у Сашки кожаные куртку и брюки в заклепках, но куда в них в такую жару? Но, черт возьми, не в школьной же одежде! И спортивный костюм не оденешь…
Кирилл перебрал весь гардероб, убедившись, что плохо он к взрослой жизни подготовился.
М-да, была бы машина, было бы проще…
– Мам, представь, что у тебя свидание… Первое… В чем бы пришел твой парень? – разрешился Кирилл от переживаний.
– Кир, у тебя свидание? – приятно поразилась мать.
– Я спрашиваю гипотетически… Впрочем, ну да, – согласился он, – есть девушка, и мне надо сразить ее.
– Тогда подгузник, – проходя мимо, насмешливо бросил Александр. – Не заметить такое невозможно!
– Пошел ты! Это ты к Ирке своей в подгузниках на свидания ходил? – едко ответил Кирилл.
– Наверное, ходил. А иначе как обвели вокруг пальца? Как младенца, – поддержала мать. – Кир, главное, одежда должна быть чистой, аккуратной, не вызывающей… Сейчас лето, можно одеть футболку и шорты. И положи с собой что-то теплое… Когда девушкам набрасывают на плечи пиджак, это так романтично! – блаженно улыбнулась она. – Ваш папа меня так сразил.
– А цветы?
– Ага, обязательно! Когда она будет прыгать под светомузыку с цветами, это тоже так романтично! – снова усмехнулся Александр, пригладив ежик коротких волос.
– Сашка, отвали! Меня твое мнение не интересует. Положит куда-нибудь.
– К концу вечера они завянут. И кто-то задом на них… – Александр сделал неприличный жест.
– Александр! – одернула его мать. – Это просто кошмар какой-то! Кир, – она тут же сменила тон голоса на мягкий и ласковый. – Обычно цветы дарят, когда идут в гости. Если это романтическое свидание, то можно, а если на дискотеке встречаетесь, то, пожалуй, не стоит.
– А целоваться-то научился? – поддел брат.
– Не твое дело! – Кирилл покраснел. Он думал о поцелуях. И теоретически представлял, как должно быть. Но чувствовал, что не сможет, если Мирка сама его не поцелует. Мирка была симпатичная, разве что скованная и не уверенная в себе. Зато братец у него с амбициями и завышенным самомнением. Гонор вылазил из всех щелей.
– Кир, а ты не хочешь сказать, кто она?
– Мам, может, я ей не понравлюсь, – отмахнулся Кирилл.
– Если не понравишься, то вкуса у нее нет. Совершенно! – покачала головой мать. – Зачем тебе такая девушка? Ну, попытайся хотя бы намекнуть, я ее знаю?
– Мам! – Кирилл покраснел. – Я как-нибудь приглашу ее в гости.
– Какой же ты у меня стал большой! – умилилась мать. – Одень джинсы и синюю футболку с воротничком, она тебе идет, – посоветовала она.
Наверное, Мирка не надеялась, что он не передумает. Света в доме не было, но сама она вышла сразу. Бриджи, футболка и туфли на каблуках.
– Кирилл, что-то не хочется… Ты иди один.
– Так… Сашку боишься? – догадался Кирилл. – Клянусь, я от тебя не отойду. А если он нарвется, будет иметь дело со мной. Давай, садись… Извини, что без цветов. Просто подумал, как мы с цветами на дискотеке.
Мирка села и обняла за талию. В нос ударил приятный волнующий запах духов. Кирилл вдруг поймал себя на мысли, что думать о Мирке, как о девушке брата, тоже не получается. Она ему нравилась. Он понял это, когда смотрел на нее. В лучах заходящего багряного солнца глаза ее сияли, как звезды. Как странно, что до сих пор он не замечал ее.
И откуда у него такие мысли?
Возле клуба толпилась молодежь. Танцы начинались в девять, но так рано никто не приходил. Обычно собирались в половине одиннадцатого, а расходились во втором часу. И до утра по селу бродили парочки. Особенно много народа собиралось в пятничный и субботний вечер. Даже захаровские приезжали. Те, которые постоянно жили в Захарово, обслуживая базу отдыха.
Поставив мотоцикл неподалеку в общий ряд, Кирилл взял Мирославу за руку и повел к дверям. Она волновалась, или боялась. Вспотевшая ее ладонь до боли сжимала его пальцы, но она, кажется, не замечала. И заторопилась, когда вдруг столкнулась взглядом с Александром. Он стоял среди взрослых парней, и когда увидел их вдвоем, в первую секунду не поверил глазам. Потом подвинул парня в сторону, быстрым шагом направляясь к ним.
Мирослава вздрогнула – движения ее стали каменными. Она чуть поотстала, прячась за спину Кирилла. Кирилл напрягся, но не отступил. Он готовился к этому скандалу.
– Ты что… – Александр сверлил Кирилла взглядом, остановившись напротив. Кирилл старался сохранить спокойствие. Но это было нелегко. Он знал: если начнется драка, ему едва ли удастся продержаться минуту.
Брат был взбешен. Глаза его превратились в щелки.
– Ты че меня позоришь? – процедил он сквозь зубы.
– Чем? – Кирилл приветливо улыбнулся, подтянув к себе Мирославу и обняв ее рукой за плечо. – Я думал, это ты нас позоришь. Я, знаешь ли, сорок миллионов на игровых автоматах не проигрывал! И не спивался, не таскал домой бомжей и уголовников. А с кем я, мое личное дело. К вам, уважаемый Александр Дмитриевич, это никого отношения не имеет.
– Я пойду, – Мирослава завозилась под рукой, пытаясь освободиться.
– Никуда ты не пойдешь. Ты моя девушка. Мы не можем вечно прятаться, только лишь потому, что один дурак испытывает к тебе необыкновенное влечение.
– Ага, меня тошнит… Иди! – благословил Александр Мирку.
– Странно, что тошнит только от моей девушки, – насмешливо заметил Кирилл. – Ты, случайно, не ревнуешь? Меня или ее? И, кстати, мы с ней уже давно, у нас все серьезно.
– Ты че несешь? – выдавил из себя Александр. – Мать знает?
– Мама испытывает противоположные с тобой чувства. Это ты болезненно реагируешь на нормальных людей. А что ты тут делаешь? Тебе в казино, в элитный клуб… Ирка, насколько мне известно, по деревенским парням не сохнет, тут ее дожидаться бесполезно.
Кирилл усмехнулся, обнимая Мирославу, потянул за собой, внезапно испытав подъем. Брат стоял молча, словно в нем что-то сломалось. Похоже, он растерялся. Ударить он не решился, на них смотрели с любопытством и подходили ближе, окружая.
– Все нормально! – прошептал Кирилл девушке на ухо, крепко сжимая ее ладонь, пока поднимались по лестнице.
– Ты… Кир, ты смелый, но мне так неловко. Я не хочу, чтобы у тебя были неприятности.
– Ты о чем? – Кирилл остановился, оперевшись на перила. – Неприятности? Да у меня их полно! И главная неприятность – мой брат!
– Мне что-то нехорошо… Меня тошнит… – Мирка побледнела, вцепившись в Кирилла. – У меня голова… разболелась…
– Потерпи! Пожалуйста! – Кирилл обнял девушку и почувствовал, как она дрожит. – Мы не можем сейчас… На нас смотрят, после первого танца мы выйдем и посидим на улице, хорошо?
– Шею сдавило, будто повесили… – Мирка закашлялась, побледнев, как полотно, схватившись за горло. Глаза у нее были испуганные, и сама она внезапно помертвела.
Похоже, сил у нее совсем не осталось, она едва стояла на подкосившихся ногах. Кирилл не поверил глазам: Мирослава окуталась темной дымкой, взгляд потух, словно что-то тяжелое заслонило их. На мгновение он отшатнулся, интуитивно почувствовав знакомое – глазами Мирки на него смотрел кто-то другой. Но кто? И столько ненависти было в зрачках, что ею она могла бы сжечь кого угодно. Но он точно знал, ничего подобного Мирка сейчас не испытывает.
– Что ты сейчас чувствуешь? – тихо спросил он, стараясь не показать страх и не встревожить девушку еще больше, чувствуя кожей, как народ с любопытством глазеет на них.
– Мне так плохо! – взмолилась Мирослава, глаза ее увлажнились.
– Ты… ты чувствуешь ненависть? – Кирилл решил проверить догадку. На мгновение ему показалось, что он сошел с ума. Прямо из воздуха на него смотрел кот, а спустя еще мгновение кот устроился на плече, внимательно вглядываясь в Миркино лицо. И сразу от них отвернулись, будто они втроем перестали существовать. Кота никто не видел, даже Мирка. Кирилл облился испариной и сразу же вспомнил, что видел кота не он один – и если его ищут, то быть галлюцинацией они никак не мог.
– Что? – девушка вскинулась.
– Я… я… – Кирилл потрясенно встряхнул головой, погружаясь в пограничное состояние. Свет словно бы притупился, воздух стал густом, плотным, точно резиновый. Там, в Миркиной тьме что-то происходило, он как будто погружался в эту тьму. Перед глазами мелькали руки, сдавливая шею веревкой, затыкали нос, так что не хватало воздуха, и что-то говорили. Видения приходили и уходили, рассеиваясь.
Кирилл снова вспомнил сон. Так вот о какой тьме говорил жрец!
– Кирилл, я так благодарна тебе, и так боюсь за тебя! Правда, зря мы это затеяли, – взмолилась Мирка. – Не могу объяснить… Что со мной?
– Тебе стало легче?
– Да, – ответила Мирка. – Немного.
– Значит, не зря, – похоже, он считывал с Мирки информационное поле. – Кажется, я вижу то, что называют демонами… А плевать на танцы! Народ уже забыл о нас… Поедем-ка на все четыре стороны! – он прижал дрожавшую всем телом девушку к себе, приложив ее ладонь к своему сердцу, чтобы согреть холодные, как лед, пальцы. – Не бойся, это пройдет. Сдается мне, мы наступили на твою порчу!
– На какую порчу? – испугалась Мирослава.
– Перестань думать обо мне, как о брате, – Кирилл снова смотрел в зрачки Мирки, забыв о девушке, и внезапно почувствовал, что яд опять выходит на него, поднимаясь из глубин ее подсознания и рассеивается, обнажая сильные видения, которые мелькали в голове. – Кажется, я экстрасенс. Нет, не отводи глаз… Верь мне!
И вдруг глаза у Мирки перестали быть чужими. Страх, боль, которая еще не прошла полностью, переживания только что случившейся размолвки с Александром, мысли о нем. Поле ее стало чистым. Кирилл подхватил Мирку на руки и донес ее до мотоцикла, усадив на сидение.
– Настоящие парни приглашают девушек в ресторан. Ресторан здесь один – столовая, но она закрыта! – он улыбнулся, пытаясь разрядить обстановку. Ему не верилось, что у него получилось выставить демона из человека, но сам он уже понимал, что воля его оказалась сильнее той силы, что поднялась из Миркиного подсознания. – Мы сейчас заедем за картошкой, а потом рванем на костер! Согласна?
