Петр Анатольевич Елизаров
Шаровая молния
Глава 10 «Мемуары Дон Жуана»
Алексей Вершинин развалился на мягком диванчике, отпил немного «Колы» из стаканчика и, приспустив на нос солнцезащитные очки, проводил хищным взглядом свою тетю, которая, неприлично вертя бедрами и скрипя своими уже немолодыми ножками, покинула «Макдак». Оценив ее сзади, Вершинин внезапно подумал, предавшись размышлениям и воспоминаниям…
«Зачем я отшил эту тетку? Дебил! Я же должен сказать ей «спасибо»! Помнится, на мое 14-летие она привела к нам в дом расстроенную и зажатую дочку ее подруги, чтобы она хоть как-то развеялась, побывала в обществе, нашла друзей. Тогда она была грустная и все время молчала.
В тот вечер я веселился от души – так получилось, что мой самый главный день я отметил сначала со своими друзьями, а уже потом с родителями и их кругом друзей и знакомых. Предкам я обещал, что весь вечер буду паинькой, хотя находиться в такой компании мне было в тягость, но деваться было некуда. Родительские знакомые в большинстве своем приходили на торжество в честь моего дня рождения, чтобы не только увидеть и поздравить меня, сказать, как я вырос, вспомнить, какой я был маленький, но и пообщаться с родителями, обсудить что-то по работе – в общем, это действо напоминало некое светское собрание… салон, как, кажется, в «Войне и мире» Толстого. Нет-нет, не подумайте, я не читал. Помню, как училка по литературе заставляла меня хоть фильмец этот посмотреть, а потом по нему сочинение написать – пришлось выполнить наказ зверской литераторши. И вот с таким окружением я чах в тот прелестный апрельский вечер, но эта девочка разнообразила мой вечерок, хотя, что же я мелочусь, она изменила мою жизнь, черт бы меня разодрал! Правда, признаюсь честно, тогда я был немного не подготовлен к такой серьезной перемене, но с достоинством выдержал ее. И не жалуюсь – это пошло мне на пользу, кстати. Ближе к делу…
Девчонка не отходила от моей тетки, сидела за столом, печально склонив голову, а Ланько все время старалась ее развеселить, что-то ей говорила, на кого-то показывала, что-то явно советовала, а та ни вперед, ни наружу – короче, ни с места с дивана. Я, как вы знаете, не робкого десятка. Я решил первым броситься в бой, хотя тогда мне было откровенно лень: ее внешность и тело с виду мне показались привлекательными, но моя голова была занята чем-то другим, поэтому подходить к ней меня как-то не очень тянуло. Я сделал это чисто из приличия и разнообразия (скукота была вокруг): поглумиться, постебаться, заорать над ней. Подбираюсь я к ней, как ненасытный и коварный тигр, беру ее за руку и молча увожу в сторонку – она и не сопротивляется, лишь ее грустное личико сделалось более удивленным от неожиданного внимания именинника. Краем глаза я видел, как тетя Света тут же повеселела и принялась мимоходом посматривать за нами, но ее излишнее любопытство меня заботило в самой последней степени. Хуй знает, чего она тогда хотела.
Я отвел девчонку в сторонку – ручки у нее были тоненькие и холодные, а я-то перец горячий, на своей-то днюхе я и коньячок со стола у зазевавшихся взрослых пиздил как не фиг делать! Спрашиваю у нее, почему, мол, такая грустная, ведь на моем дне рождения грустить нежелательно… даже в компании таких вот гостей, больше пришедших к родакам, чем ко мне. Она стояла передо мной и молчала – я тоже решил потянуть резину, дожидаясь, что она сделает. Я и в свою фирменную позу встал: ноги расставил и руки на пояс, заглядывая ей в лицо в ожидании ответа. Она еще и высокая была. Секунд через 20 она хвать меня за руку и потащила в тихую темную комнатку подальше от взрослых.
Эта блондиночка была симпатичненькой на вид: длинные волосы, чистое лицо, зеленовато-голубые глазки, накрашенные губки, длинные ножки, худенькое тельце и грудь, кстати, для ее-то возраста можно сказать уже выдающаяся. Признаться, я больше туда и смотрел, нежели на ее личико. И одета она была недурно: каблучки высокие, блестящее полупрозрачное платьице. Мы сели с ней на кровать в темноте, и она как давай рассказывать, как ей запрещают общаться со всеми, кто не угоден ее предкам, как запрещают гулять, как следят, контролируют и ограничивают ее. Разрешают общаться только с теми, кто понравится или угодит ее матери.
Знал я ее мамашу – копался как-то в папиных бумагах… любопытный и рисковый был, что сказать. Мать Лизы (так звали блондиночку) погрязла в долгах – в общем-то, попала тетка. Вот она и искала, к кому подлизаться, чтобы выгодно устроить свою дочь, ее единственную надежду выбиться в люди, обрести былой размах жизни и устроиться самой. Виду своего бедствующего положения она не подавала – она была чопорна и ужасно бедна, таких людей я определял с первого взгляда, но она зачем-то периодически вместе со своей дочерью мелькала в богатом обществе города. Одевалась же она в самое дорогое, пафосное и блестящее, что у нее было, лишь бы заметили – этим она и заглушала свою нищету и кризис среднего возраста, стараясь выглядеть молодой. А тут еще и дочь подрастает – надо же этим пользоваться.
Так вот эта стервозная мамаша Елизаветы и издевалась над ней, не давая ей спокойно жить обыкновенной подростковой жизнью, хотя вкус их бедного бытия наверняка не так сладок и приятен, как вкус моей жизни. Лиза мигом вывалила все это на меня, пожаловалась на мать и поддерживающую ее тетю Свету и горько расплакалась.
Я не мог этого долго терпеть – мучить себя и мучить ее. «Мужик, ты знаешь, что нужно делать!» – сказал я себе тогда. В тот момент будто буря вырвалась из меня – смесь всех моих сокровенных желаний, долгих и мучительных ожиданий. Пожалел я эту Лизочку в той темной комнатушке – так и лишили друг друга девственности.
Помню, мы встречались и чпокались с ней долго, чуть ли не целый год – наверно, это самые долгие мои отношения, потому что первые… пробные, так сказать. То она меня успокаивала и ублажала, то я ее – в общем, идеальная система была, но постоянство меня добивало. Я почувствовал себя полноценным парнем: мне захотелось одаривать всех своей любовью и своим телом, поэтому я старался надолго с девчонками отношения не завязывать, поэтому их у меня было целое море и больше. А эта Лиза – она даже в мою школу перевелась, чтобы быть ко мне поближе. Наверняка ей хотелось после всего, что между нами творилось, настоящей любви, но главное состояло в том, что я категорически не хотел этой самой сопливой любви. Мне она казалась противной и несбыточной придумкой романтиков – ничего кроме страстных объятий, жарких поцелуев и горячего секса для меня не существовало и не существует сейчас – я же считаю это вполне нормальным, цивилизованным и очень современным. Вот это было по мне!
С Лизой у меня были полноценные отношения, в которые включаются не только свидания и подарки, но и секс, а то до этого с другими как-то руки не доходили: им, видите ли, любовь и романтику подавай, на цыпочках перед ними бегай да хвостиком виляй – меня это всегда бесило. Но я должен поблагодарить Елизавету, мою первую девушку, первую партнершу и даже учителя, если так можно выразиться. Мы тогда просто с цепи сорвались! Как кролики… Но когда ей захотелось чего-то большего – прости-прощай… У нас все кончилось.
Из этих отношений каждый из нас почерпнул что-то свое: я наконец до конца понял всю эту премудрую женскую психологию, на примере Лизаветы я теперь имел представление об отношениях как в постели, так и вне ее. Отношения с ней стали мне настоящим мужским уроком, который подтолкнул меня вести мою нынешнюю жизнь с кучей девчонок, которые готовы вешаться на меня, причем у каждой была своя цена: кому-то хватало моего взгляда или даже одного подмигивания, некоторые таяли только лишь от моей внешности и моего присутствия, одни отдавались только из-за денег, которых у меня хоть отбавляй, остальные были стойкие и упорные, набивали себе цену. С последними у меня разговор короткий – они мотивировали меня на то, чтобы я завоевывал их, а этот процесс мне не всегда приятен. Я добивался таких, а на следующий же день бросал их, предварительно хорошенько отжарив – это было моей своеобразной местью, ведь они посмели думать, что я такой легкомысленный и буду им подчиняться. Не на того напали! После мне было плевать, сколько там на меня обозлилось, сколько обиделось, сколько разочаровалось в парнях или впало в депрессию. Мне всегда нравились покорные красотули, которые не видели в своей жизни ничего кроме меня. И в мыслях у них должен быть только я один и никто больше – только щелкнешь пальцем и она прибежит, только захочешь что-нибудь – исполнит все, а если захочешь секса, то такая и даст в два счета без лишних условий, капризов и прелюдий. Что же касается ухаживаний, подарков и свиданий, то без них, конечно же, никуда – надо же на каком-то фронте (помимо интимного) показать себя с выгодной стороны – к тому же по этой системе следуют все наиболее нормальные и прилежные девушки, а не какие-то там шлюхи и потаскушки, хотя иногда меня тянуло и на таких. Что же поделаешь, душа и тело требовали разнообразия.
Эх, люблю я говорить на подобные темы, потому что мне нравится все, что с этим связано. Но я говорил о Лизе – с ней-то я и научился трахаться по-настоящему, так и разлюбил ее, поняв, что это такое на самом деле. В детстве и юности я слышал столько предположений и фактов об этом деле, что иногда голова шла кругом от мыслей и представлений своего так называемого «первого раза». А сейчас я и со счету сбился. Тогда мне было всего лишь 14, а сейчас мне 18 лет, и девушек у меня было куча… и передряг из-за них аж две кучи…
Чем же у нас с Лизаветой-то все закончилось? Ах да, вспомнил! Однажды Лизок застала меня в туалете, когда я сосался с брюнеткой Катей из параллельного и смачно мацал ее за зад, будто снимался в одной горячей немецкой короткометражке. Вообще (что тогда, что сейчас) все девчонки из моей школы хотели меня одного, а пацаны… жались по стенкам и с завистью и презрением смотрели, как я своей неторопливой и непринужденной походкой хожу по школьным коридорам, как обрабатываю чью-то очередную телку. За мной уже закрепилась слава заядлого сердцееда – зависть всех школьных парней прекращалась, когда брошенные мной девицы отходили к ним.
Так, опять отвлекаемся от главной темы!
Чувствую, эта дрянная Катя уже мне в штаны лезет, а я так тихонечко ее то за грудь, то за попец трону… и она на минуточку свое наступление прерывает, причем в тот момент губы друг от друга мы не оторвали ни разу. Это вообще был шедевр! Высший пилотаж, я бы сказал. Я был просто в экстазе!
Ну вот опять! Застукивает нас, короче, в такой вот позе Лиза. Все уже начали думать, что Вершинин поумнел, одумался, выбрал одну единственную. Ага, не тут-то было! Верным я был очень недолго. Все равно, какие бы меры она не принимала, я ходил налево, участвовал в попойках с океаном бухла и морем пьяненьких и доступных девчуль. Что мы все делали с такими – слону понятно, объяснять не нужно. Тогда мне было просто грех им отказывать, несмотря на то, что Лиза наверняка не знала, где я шлялся, и волновалась за меня. Это было напрасно – мне волнение ни к чему. Какая уж тут поддержка, когда я кувыркался с двумя девчонками, пока остальные парни, хиленькие в плане выпить и развлечься, давно дрыхли где-нибудь на полу или обнимались с унитазом.
Важно заметить, что хилыми были все… кроме моего корефана Вити Ретинского – это еще тот мужик, уважаю его больше себя! Вместе с ним я и правил этой школой и всеми теми, кто ее наполнял. Обо всех моих развлечениях и утехах на стороне в основном никто не помнил, а если и были свидетелями моих измен или гулянок, то они, естественно, держали язык за зубами. Подобное сарафанное радио работало, когда я хотел отделаться от кого-то, а слухи, даже самые лживые, есть всегда самое действенное и эффективное оружие (информационная война, епть). Бывало и такое: отработаю девушку у себя, а потом игнорю ее по полной, а она там воображает, что я ее люблю больше жизни и чуть ли не под венец поведу ее за ручку. А вот выкуси!
В такой вот позе меня с Катюхой видит Лизок – она как бросит свои книги на пол, как побежит, как разревется. Так и убежала прочь оттуда. Я, конечно, на пару секунд сделал взволнованный вид и хотел было догнать ее, но потом подумал, что наверняка лучше и приятнее мне будет здесь, у другой моей «жертвы» – вместо того чтобы вернуть Лизу, я вернулся… в Катины объятия.
Я не проверял эту информацию, но некоторые видные школьные девахи даже чуть ли не тендер устроили, дрались и спорили, кто будет со мной, когда и как, а кого я кину и тому подобное – мне это льстило. Мне было, в принципе, без особой разницы, с кем гулять и с кем спать, лишь бы моя спутница на рожу была приятная и на тело привлекательная (чтоб вставал без проблем). Но это все равно не означало, что у нас все будет чики-пуки.
Я слышал, что Лиза после нашего разрыва и повеситься хотела, и вены себе расхерачить, и сдать меня с потрохами всем девчонкам, правда, это пошло бы только на пользу моему имиджу. Она мне надоела, и я так элегантно и без лишних слез и соплей с ней разбежался. Мне кажется, такое расставание, когда кого-то застукивают – это самый эффективный способ кого-то бросить или жестко прокидать. В этом деле я был виртуоз.
В один прекрасный день Елизавета Иванова исчезла – я тогда чуть не сорвался пойти к ней и извиниться, чтобы после наших отношений не было неприятного осадка, но все-таки сумел удержать себя не унижаться, наслаждаясь новыми отношениями с Катей. Что же я мог еще поделать? Все это время между мной и моими девушками не было какой-то сильной связи, того сказочного и волшебного чувства, не было настоящей любви… Ну как минимум с моей стороны ее не было. Были лишь слепое влечение и страсть, которыми я одаривал всех этих девочек посредством регулярной половой жизни.
Позже мне сказали, что Лиза со своей мамочкой уехала из нашего города. Во, бля, поворот! На самом деле эта «слишком умная» мамаша всерьез думала, что у меня с Лизой все весьма серьезно и надолго (мы тоже первое время так думали). Поэтому она все искала момент, когда можно было уместно поговорить о будущем узаконивании наших отношений. Ага, в нашем-то возрасте! Она вообще с катушек съехала. Вот так хотела с богатенькими породниться. Когда же я расстался с ее дочерью, то она не побоялась, не постеснялась и побежала к моей маме качать права и требовать немедленных извинений и возмещения морального ущерба. Ничего себе, да?! Моя мама, может быть, женщина миниатюрная, с виду слабенькая и беззащитная, но лучше не видеть ее в гневе. Она так наехала на эту подругу своей сестренки, так прочистила ей мозги, что та испугалась и свалила из города, прихватив с собой свою «маленькую и несчастную» дочку. Мама, по-моему, даже денег ей кинула на дальнюю дорожку со словами типа «чтобы духу твоего здесь не было»! Вот так-то!
Упертость, жесткость и хладнокровие у меня от мамы; хитрость, стойкость и предпринимательская жилка – от папы. С виду и не скажешь, что мой отец – гений, просто по виду он всего лишь солидный и правильный мужчина, но… разрази меня гром, какие же деньги вертятся вокруг него. У меня просто голова от них кругом, хотя я привыкаю понемногу.
Спустя месяц я узнал от тети Светы – случайно подслушал их с матерью разговор – Ивановы, Лиза и ее мамочка, в другом городе от дальних родственников некое наследство получили, вот и укатили подальше отсюда. Не дай Бог, конечно, столкнуться где-нибудь с Лизой. Хотя… к чему это я? Я попросил бы ее хоть на денечек начать все с начала, но это начало было бы чисто в моем нынешнем стиле (я ведь люблю шутить) – я бы поимел ее еще раз и бросил, поблагодарив за все, а также за то, что именно она, неприметная и робкая девчонка Лиза, которая преображалась, когда ходила и спала со мной, всему меня и научила, всей этой психологии, всем этим приемам. Тогда я был кем-то вроде подопытного кролика для нее, а она служила ростовой куклой для меня. Лиза открыла мне мир большого секса и всех этих отношений, а как обращаться с деньгами и что они могут дать, меня еще с пеленок обучили.
Со всем этим набором я просто заветное сокровище: и на внешность не урод, и при деньгах, и тело у меня что надо, и постоять за себя я в состоянии, и телку взять могу, какаю захочу и когда захочу.
Так вот! Катя. Что же приключилось с ней? Да, вспомнил: однажды я случайно кончил в нее. И через несколько неделек она мне сообщила, что беременна! Конечно, для меня это был шок. С таким серьезным испытанием я еще не сталкивался – оно стало для меня страшной неожиданностью, но самообладания я не потерял, иначе я не был бы Алексеем Вершининым! Возникшую проблему я решил устранить самостоятельно и без лишней огласки – уговаривал, чуть ли не угрожал, упрашивал Катю сделать аборт. Перед девушками я никогда не позволял себе унижаться, не вставал на колени и не лез под каблук, но Катя, видимо, тоже была из тех, кто хотел породниться с богатой семьей и захомутать симпатичного и молодого паренька, которому еще гулять и гулять – как вы понимаете, она горела желанием оставить ребенка и не дать мне удрать. А я ведь не цепная собака! В конце концов мне все-таки пришлось насильно положить ее на операционный стол, клятвенно настаивая на том, что между нами все останется как прежде. Само собой, убедившись, что операция прошла успешно, я на совсем исчез из ее жизни – она и не пыталась что-либо вернуть.
После Кати в моей жизни, словно полная противоположность моим взглядам, вкусам и убеждениям, возникла рыжая бестия Анжела! Это было, словно в самом страшном сне… Но меня самого, наверное, потянуло на экстрим и оригинальность. Именно с Анжелой я испытал первое и последнее фиаско в моей интимной жизни. Она издевалась надо мной как могла, выжимая из меня все соки по много раз за день и за ночь: чем только она меня не хлестала, будто я просто игрушка в ее умелых руках, управляемых явно психически расстроенным мозгом. Мне даже больно и неприятно вспоминать, как и где только мы не занимались этим… и в каких позах, и какие у нас были ролевые игры, включая, кстати, такие знаменитые пристегивания к кровати, завязывание глаз и причинение нестерпимой боли. Может быть, кто-то это и любит, но только не я – всем процессом должен руководить я, и все это должно приносить удовольствие, а не боль и унижение! У меня от нее до сих пор мурашки по коже. Именно с ней меня в первый и последний раз оттрахали (не я, а меня)! И вскоре бросили (не я, а меня)! Я был возмущен и озлоблен (с виду она была вполне нормальной и пристойной девушкой, правда, чуть постарше меня) – мне же было неприятно от такой наглости и смелости обращения со мной, словно я какая-то кукла, непослушный раб и все такое прочее. Как вы думаете, приятно ли человеку, когда его приковывают наручниками к кровати, завязывают ему глаза, долбят плеткой, куда не лень, откровенно насилуют, а затем выбрасывают посреди ночи из машины непонятно где. Все происходило на ее хате. Когда она закрывала мне глаза, мне даже казалось, что она вытворяла со мной что-то приятное – наверно, именно за эти пару минут вожделения я расплачивался болью и унижением всю ночь. Причем она меня бросила сама – соболезную тому парню, который после меня повелся на ее огненные волосы, взгляд тигрицы и извращенную фантазию (вплоть до сумасшествия). Тогда я весь ходил в синяках и шрамах, будто после драки – пришлось говорить родителям, что это я так в школе на физкультуре пару раз со стенкой встретился… и покатался по полу.
А вообще этих девок у меня было столько, что если я сейчас сяду составлять список, то явно и половины не вспомню. Жалко их – они-то наверняка помнят меня, а я не помню их. Что ж поделаешь, так бывает. И ведь подобных историй тоже было много – книгу можно написать…
Но почему же для остальных пацанов отношения с девушкой становятся целой проблемой? Вот вам мастер-класс! Как минимум так было у меня. Видишь, значит, нужную девушку и с желанием долго и упорно смотришь на нее, обжигая ее своим взглядом, а потом ловишь ответный взгляд – сначала удивленный от внезапности, а затем довольный от неожиданного знака внимания. Позже должен завязаться недолгий разговор, во время которого она только и делает, что улыбается и немного тебя стесняется, то и дело опуская глазки, покачиваясь на месте, поглаживая свои руки и волосы. Вот в такой сложившейся ситуации есть повод пригласить ее куда-нибудь, она наверняка не откажет, ведь она давно на седьмом небе просто от твоего взгляда, а не от разговора или приглашения. Если ты, конечно, при этом на лицо не уродлив и умеешь лыко вязать.
Это первое свидание (свиданием оно называется только для нее) придется вытерпеть ради грядущего удовольствия. Извлекать пользу и интерес из таких вот «выходов в люди» лично мне никогда не удавалось – наверное, потому что я был настроен на другое (вы уже догадались, что именно я имею в виду). Я только смиренно, не показывая виду, терпел все эти романтические штучки и удивлялся, как моя спутница всеми средствами пытается влюбить меня в себя, произвести должное впечатление, преподнести себя в лучшем свете, намазавшись при этом тонной косметики, облившись бидонами духов, обвесившись самыми дорогими и красивыми шмотками и цацками. За этим процессом наблюдать интересно, иногда даже весело, параллельно наслаждаясь собой, ведь все это представление для тебя и ради одного только тебя, мужика.
Но я бы отбросил все эти тонкости, условия, честолюбие, вежливость и приличие и взял бы ее сразу, где пришлось, но я великодушно проявляю к ней уважение и не делаю намеченного, выставляя на показ джентльменские манеры. Конечно, проще выебать и сразу же бросить ее, отправившись на поиски другой (хотя поиски особо не нужны – желающие найдутся везде) – такой расклад будет легким решением проблемы для нее, нежели бросить даму после отмененного или испорченного первого свидания. Но куда деваться?! Такова жизнь, такова природа – ее не переделаешь! Либо ко мне и сразу, либо ни к кому и никуда!
Я люблю тебя, молодость! Не уходи от меня. Я мог бы рассказать, как участвовал в групповухах, снимал проституток как не фиг делать, но оставим это на потом. Ведь некоторые подробности моей жизни живут в моей памяти и умрут вместе со мной, ибо в таком ловеласе и соблазнителе, как я, должна же быть хоть одна тайна, эдакая соблазнительная загадочность. Пусть девчонки липнут – пусть узнают, какой я на самом деле. Я и не против!»
…Мажор Алексей Вершинин после потока этих мыслей внезапно улыбнулся, вновь вспомнив про свою тетку, которая недавно донимала его своей болтовней: «Эх, зря все-таки я отшил эту немолодую дамочку! Была бы она чуть помоложе, поумнее и получше – точно замутили бы!»
День разгорался с новой силой, за окнами становилось все жарче. Вершинин не стал долго задерживаться в «Макдональдсе» – он поднялся с диванчика, потянулся так, что его рубашка чуть не залезла ему на шею и, не став прибирать за собой, вышел на воздух.
Он вразвалку побрел к своей машине, но не дошел до нее. Пройдя несколько метров, Вершинин косо оглянулся на тротуар с другой стороны проезжей части, где увидел своего одноклассника Олега, который шел по дороге с некоторой опаской, готовясь мигом завернуть в арку.
– Ага! Попался, Олежка! Ну держись! – произнес сквозь зубы Алексей и, забыв о том, что шел к машине, метнулся вдогонку за своим должником: мигом перебежал дорогу и кинулся за ним в арку, ведущую в квартал.
