Сергей Юрьевич Медведев
Промахи и победы
Первая любовь
Я не был избалован вниманием девушек, мой первый неудачный сексуальный опыт, состоялся уже после армии, вы только что о нём прочитали. Как-то я стеснялся – видимо, из-за своего маленького роста. Да, у меня была очень заниженная самооценка. Однажды меня в молодости спросили, кем я хочу быть. Все дети обычно на этот вопрос отвечали: космонавтами, летчиками, врачами. Я же, подумав, тихо и просто ответил: «Как папа, токарем». Я даже не мог себе представить, что из меня могло что-то получиться. И если бы мне сказали, что я буду долларовым миллионером, владеть автомобилями, исключительно новыми, марок Mercedes-Benz, Audi, BMW, Honda. Посещу тридцать с лишним разных стран, многие не по одному разу. У меня будет жена красавица. И будет трудно. Я поверил бы только последнему.
Как-то летом, купаясь на загородном озере, после того злополучного инцидента, который вы прочитали ранее, я заметил группу молоденьких девчонок. Не постеснялся, подошел к ним, и мы разговорились. Одну из них, тоже маленького роста, я сразу выделил из всех. Она благосклонно позволила проводить ее до дома. Летом она жила у бабушки, а сюда приходила купаться. Мы договорились встретиться еще раз, здесь же, на озере. Начали встречаться, дружить, потом стали целоваться. Ей было шестнадцать лет, она была десятиклассницей. Я думаю, что ее, как и меня, смущала наша разница в возрасте – в семь лет, но нас тянуло друг к другу, мы часто виделись. И вот я уже познакомился с ее родителями, которые отнеслись ко мне хорошо. А впоследствии ее отец даже купил боковой прицеп к мотоциклу, чтобы мы на нем, на мотоцикле, тоже могли ездить.
Так вот мы и дружили, это была действительно моя первая любовь. Я очень ее любил. Наши отношения были чисто платоническими. Вечер, проведенный с ней, давался мне нелегко: сильно болел низ живота. Друзья говорили, это потому, что не было продолжения нашим объятиям и поцелуям. Но заходить дальше я боялся, ведь она была еще несовершеннолетней, да я и не ставил никаких других целей.
Она была своеобразным человеком, как и я, холериком, видимо, на этой почве с периодичностью раз в неделю у нас были ссоры, после которых мы неделю не встречались, потом я шел к ней мириться. И снова любовь-морковь еще на неделю. Мне казалось, так будет продолжаться вечно. Однажды, в один критический момент, когда в очередной раз назревала ругань, она, чтобы задеть меня, назвала моего отца жмотом, сказав: – «Он ведь наверняка даже лису мне не подарит (он занимался ловлей лис)». Да, она была права, он действительно был скупым и вряд ли сделал бы это. Но меня эти слова сильно обидели, и я как-то машинально, не, то чтобы больно, но, видимо, обидно, легонько толкнул ее нижней частью ноги сзади. На что она выкрикнула: – «Проваливай отсюда!» И я ушел.
Еще через неделю я не смог к ней прийти, мне было очень обидно за отца. Четыре месяца я не мог нормально спать – ну, может, час-два за ночь. Я весь извелся, переживал, думал, как нам помириться. Зная, что ее родственница работает в книжном магазине, я подумал, что неплохо было бы попросить книги для своей не полнородной сестры, на этой почве мы бы помирились. Книги тогда были в дефиците. Я передал свою просьбу через ее подругу. Книги она купила и спустила мне в почтовый ящик, ясно давая таким образом понять, что не хочет больше со мной видеться. Ничего не оставалось, кроме как поговорить с одной из ее лучших подруг о возможной встрече. Подруга все уладила. Мне было назначено время, и я пришел к ней. Она встретила меня с прохладцей, мы поговорили ни о чем, на общие темы. Нужно было уходить. А я так ничего и не сделал для нашего примирения. И тогда я решил просто поцеловать ее в щечку. Я наклонился к ней, она в ответ отстранилась, и я увидел в ее глазах цинизм и победу надо мной. Они жили на четвертом этаже. Пока я спускался с четвертого этажа до первого, моя любовь к ней умерла. Я был поражен! Четыре месяца сомнений, мучений, боли – и один взгляд, одно движение – и все. Больше мы не встречались. Вернее, когда мы случайно встречались в городе, она, заметив меня, переходила на другую сторону улицы. При встрече в лесу, на лыжне, она сворачивала с лыжни и уходила вглубь леса. Она вышла замуж за своего одноклассника. От тех приятных чувств и воспоминаний сейчас ничего не осталось. Так бывает.
Месяца через четыре после тех событий ко мне на работу пришла ее мать и спросила, что я сделал с её дочерью – она целыми днями плачет. Потребовала прийти и пригрозила все рассказать ее отцу, на что я ответил, что не приду. Я не ощущал в этом необходимости. Не хочу сказать, что мне было приятно от сказанного, я, конечно, сожалел, но чувств не осталось.
Вот так прошла моя первая любовь. Наверное настоящая любовь. Вот так ее можно потерять. Моему отцу моя избранница не нравилась, и, когда он узнал о нашем разрыве, был очень рад. Наверное, своим отцовским сердцем он чувствовал, что она мне не пара. Конечно, я себя неловко чувствую, но считаю, что мои действия были правильными. Кто-то имел надежду в отношении меня, рассчитывал на что-то, а я эти расчеты и надежды не оправдал. Но лучше так, чем всю жизнь через неделю ругаться. Я думаю, она живет счастливой жизнью.
Ночная битва
После армии я поселился у дядьки. Мы жили пятеро: дядя, тётя, бабушка, дедушка. Потом родился племянник Саша. Пожив некоторое время у дядьки мне дали понять, надо съезжать. Я попросился переехать к отцу. Но, как выяснилось, кое-кого мое присутствие там не особо радовало: отец жил с молодой женой. Больше того, я понимал, что их обоих это не особо радовало, но отцу деваться было некуда, сын есть сын, и поэтому он, как-то уладив этот вопрос, позволил мне заселиться к ним. Вначале я думал, что буду полноправным членом семьи: мои вещи будут висеть в шифоньере, мы будем вместе питаться и соблюдать прочие семейные атрибуты.
Как выставили мою сестру из этой семьи, мне было хорошо известно. Когда я служил в армии, отец женился, предварительно согласовав этот вопрос со мной. Мне, конечно, это не понравилось, не понимал я тогда, зачем это ему надо – жениться. Молодой был, не доходило до меня. Но я дал согласие, понимая, что он все равно это сделает. Помню, как сестру с особым энтузиазмом приняла новая жена отца, сестра стала звать ее мамой. Разница в возрасте Ларисы и отца была в пятнадцать лет. Ему сорок пять, ей – тридцать. Позже мне в армию пришло письмо о том, что сестра ушла от них. Сначала к одной тетке, потом – к другой, а потом уже самостоятельно уехала на Украину и по сей день проживает там. Отец уход дочери никак не объяснял, а когда я переехал к нему, новая жена сказала, что сестра вела себя неадекватно, приводя в пример ее «неадекватности» то, что девочка по незнанию складывала в ящик шифоньера использованные прокладки… Кому бы как не ей, подумал тогда я, – мачехе, но все же женщине, – научить ее правильно это делать, ведь она была еще совсем ребенком. Но сестре тогда пришлось взять на себя несуществующую вину.
Меня сразу поставили на место, сказали: спать будешь на этом диване, если хочешь куда-то складывать вещи – сделай отдельную полочку, что и пришлось, конечно, сделать. Питаться будешь отдельно. Я, очень мало находился дома, практически только ночевал, это была не жизнь, но ничего другого мне не оставалось.
И вот однажды, придя домой часов в одиннадцать, я лег спать. Отца еще дома не было. Спал я в зале, отец с женой в спальне, там же спала и моя не полнородная сестра, дочь отца. Погасил свет. Буквально в ту же минуту Лариса включила свет и села в зале за стол, делая вид, что занимается и готовится к работе. Я попросил ее делать это на кухне, так как мне нужно было выспаться перед работой, на что она не отреагировала. Я все понял. Это был шаг к тому, чтобы выдворить меня из семьи. Пошел и погасил свет, она демонстративно встала и включила. Я три раза выключал – она три раза включала. Просил ее о покое – отказывала, говорила, нужно готовиться. Её дочь спала в это время в спальне, свою дочь она тревожить не хотела. Четвертый раз я не пошел к выключателю, а просто ударил рукой по люстре. Люстра разлетелась вдребезги. Свет потух. Я холерик, иногда сначала делаю, потом думаю. Ну, так уж получилось. Сначала мачеха, видимо, испугалась и сидела молча, но через пять минут стала стучать карандашом по столу, не давая мне таким образом спать. Конечно, о сне и речи быть не могло. Она стучала по столу, я просто лежал и молчал. В час ночи пришел отец. Он спросил у жены, почему та сидит в темноте. Она ответила: «Ты же видишь – везде стекло, я не могу уйти. Я ведь могу пораниться». Отец вынес ее на руках. Я заснул, проснулся очень рано, ушел и долго ждал разговора с отцом. Но разговора не состоялось. Я приходил в час, уходил в шесть – ночевать было негде. Думал, никогда ее не прощу. Простил. Я не извинялся, хотя, как истинно верующий, просил прощения у всех, был такой период в моей жизни (об этом отдельно). Но её, я действительно простил. Она защищала свою семью: это был ее ребенок, её муж, а я для нее был никем. С сестрой, видимо, случилось то же самое. А впоследствии и с отцом поступили так же, он развелся с ней. Но это я уже описывать не буду, не считаю нужным. И своего ребенка она бросила на произвол судьбы – ушла жить к другому мужчине, она впоследствии вышла замуж, по моему мнению, не очень удачно.
Позже была еще одна стычка, правда, она прошла, через мою не полнородную сестру. Отец жил один, потом его убили (об этом тоже отдельно). И тут встал вопрос о наследстве. Наследников было трое: я, сестра родная и не полнородная. Я спросил у нотариуса, как мне поступить, мне ответили: через шесть месяцев нужно будет прийти к нему, договорившись между собой, кто, что себе возьмет. За два дня до назначенной встречи мне позвонила сестра Наташа. Во время звонка у сестры проскользнули слова: «Теперь я буду решать кому, что достанется». При встрече все прояснилось. Нотариус спросил, как мы втроем собираемся делить наследство. Не полнокровная сестра Наташа ему возразила: «Подождите, вы же мне говорили, что они не писали заявление о вступлении в наследство». А мы действительно не писали, был только устный звонок нотариусу. Нотариус ответила: «А я и не должна была вам говорить!». Наташа сильно удивилась тому, что наследство поделили на троих, я видел ее плохо скрываемое недовольство. Я, конечно, понял, откуда "ветер дует", и, когда мы вышли от нотариуса, подошел к ней и спросил: «Как ты могла?» На что получил ответ: «Я же была любимой дочерью». И снова я догадался, чье это было влияние. Может, и нескромно было с моей стороны, но я спросил, помнит ли она, что я подарил ей на свадьбу (это был цветной телевизор – очень ценный подарок по тем временам) и сделал ли ей кто-нибудь на свадьбу подарка дороже, хотя на свадьбе я не был. Этого не сделал даже отец. На что она промолчала. «Видеть тебя больше не хочу», – рубанул я с плеча, проявляя свой темперамент. Я продал отцовскую квартиру за очень небольшие деньги, которые мы и поделили. В дележе вещей участвовать не стал.
Через некоторое время, став верующим, я понял, что надо просить прощения – не важно, виноват ты или нет. Ведь если ругаются двое – то оба и виноваты. Решил, что нужно попросить прощения и у Наташи. Как же мне это сделать, думал я, ведь мы не общались. Но Господь может устроить все. В Прощеное воскресенье я пришел на службу с опозданием (так уж получилось), подошел к иконе, перекрестился, поцеловал образ и, повернувшись, чтобы идти дальше, лицом к лицу столкнулся с Наташей. И тут, конечно же, используя этот великолепный повод, попросил у нее прощения. И она попросила, вспомнила тот случай, призналась, что была тогда неправа. Инцидент был исчерпан. Сейчас я продолжаю с ней хорошо общаться, помогать советом. Встречаюсь, здороваюсь и молюсь за нее, как и за всех. Жену отца я тоже встречаю, разговариваю с ней, молюсь за нее.
Умение прощать ко мне пришло не сразу. Я хоть и ничего не предпринимал, но мысленно я часто расправлялся с этим человеком, обидчиком и часто физически. Допуская такую мысленную экранизацию. Сейчас научился. Ведь всем нашим поступкам ведает Господь. Он не допускает ничего не нужного. Всё нужно для нашего блага. Православные говорят: "Возлюби врага своего" – я пока не научился. Но о потерях точно не вспоминаю, я получаю опыт, а это никакими деньгами не купишь!
Покупаю первые автомобили
Это были первые большие деньги, которые я заработал, а всё связанное с этим сыграло огромную роль в развитии моей предпринимательской составляющей. Очень многие в то время – в восьмидесятые годы и после – начинали со спекуляции. Времена изменились, и теперь это называется коммерцией и свободным предпринимательством. А в девяностых даже ходила шутка: за что раньше лишали свободы и отправляли на лесоповал, за это сейчас поощряют и дают ордена.
Мой отец всегда был заядлым охотником и рыбаком. Охотиться он начал из-за нужды: была война, жили голодно. Да и позже, когда я рос, есть тоже особо было нечего, вот он и промышлял охотой и рыбалкой. Сначала ходил пешком, потом купил велосипед, позже приделал к нему мотор. Смастерил прицеп для лодки, и так ездил даже в соседнюю область, а это порядка двухсот километров только в одну сторону. Интересно вот только, где он брал бензин, заправок-то еще не было. Если случалась непогода, то мы, домашние, порой ждали его неделями. Асфальт был пока что привилегией европейской, а у нас он, как признак цивилизации, отсутствовал. Многие, наверное, сейчас удивятся. Но, да, так действительно было, пока нормальная погода – едешь, как только дождь – стоишь и даже ночуешь на обочине, ждешь, пока дорога просохнет. Отец купил мотоцикл «Иж-49», приделал прицеп для лодки, а впоследствии боковой прицеп. И вот, используя эту технику, снабжал семью мясом и рыбой. Ну и, конечно, мечтал о вездеходе. Как же без мечты? Пришло время, когда он осуществил мечту, – купил подержанный «ЛуАЗ», это такой «Запорожец» с тентом, то есть шасси вездехода, а мотор «Запорожца». В то время эти машины даже на вооружении советской армии стояли. Он обошелся ему в четыре тысячи шестьсот рублей. В этом помог ему брат, мой дядя Алик – ментор по жизни.
А вот обстоятельства, при каких я купил себе первый в жизни автомобиль. Мне так захотелось такую же машину, вы себе представить не можете, как захотелось! Но захотелось лишь тогда, когда я понял, как ее можно купить. А до этого посчитал сколько надо и сколько смогу откладывать на покупку транспорта. У меня получилось, что мотоцикл я могу купить к тридцати годам, а автомобиль годам к сорока пяти, пятидесяти. И то если будут благоприятные условия.
Так вот, звонит отцу брат Альберт (мой любимый дядя) и говорит, что есть возможность купить новый автомобиль. Насколько помню, пять тысяч шестьсот рублей стоили те новые автомобили. Он решает первый автомобиль продать. Понимаем, что в Сибири его можно продать за семь с лишним тысяч! Все дело в том, что в Белоруссии он стоил одних денег, а в Сибири совсем других. Риск был только при перегоне. Вот когда мне сразу вспомнилась арифметика, которую я в школе не учил. Я смекнул, что при покупке и перепродаже выходит неплохая разница. Быстро подсчитал, что, купив и продав, таким образом, два автомобиля подряд, третий уже можно будет купить без долгов. Знаете, какое горячее желание купить машину появилось у меня тогда в душе? Как сейчас помню! Когда желание такой силы возникает, я уже по опыту знаю – ничего не сорвется! Препятствий – масса, но все, чего желаешь, сбудется! Ты просто находишь решение, как это лучше сделать, изыскиваешь все ресурсы.
И я стал искать. Своих денег у меня было только двести рублей. А большую сумму, в четыре шестьсот, мне просто никто бы не дал. И подсказал выход, Виктор Михайлов, который работал на участке монтажа шин, надо написать список своих знакомых и просить у них у всех по пятьдесят, сто рублей (это как я познакомился с сетевым бизнесом без сетевого). Не говорить зачем, иначе не дадут, спекуляция, но писать расписки о возврате. Можете мне не верить, но через три дня у меня было семь тысяч с половиной! Семь тысяч с половиной! Один человек никогда бы не дал такой большой суммы. Пять тысяч я набрал по сто, по двести, по пятьсот рублей. Две с половиной тысячи мне дала женщина, которую я хорошо знал. Только она одна знала, для чего она мне одалживает. Эта женщина была в возрасте, но уже тогда обладала качествами предпринимателя и умением находить необходимые средства. Она просто взяла эти деньги из кассы взаимопомощи на своем предприятии и дала их мне, потому что сознавала, что дело того стоит. Спасибо ей большое. В общем, я набрал необходимую сумму, и первый кто мне дал деньги, был сам советчик. Дал пятьсот рублей. На следующий день он принес мне деньги. Я стал писать расписку, по его же совету. Он отказывался, говорил, что и так верит мне, ведь я хороший работник и общественник. Но я настоял. Ведь расписка по суду действительна. И все задуманное получилось. МЕЧТА – ЭТО ВСЕ!!! Просите – и дастся вам.
Перегон дался нелегко. Сложности с перепродажей. Тогда спекуляция пресекалась. Все хотели купить дешевле, так как производился перерасчет в пользу государства. И надо было платить даже за не полученные деньги. Была такая тарификация. И платился взнос с ожидаемой суммы, которую и определял тариф. И надо было оценить машину дешевле и тогда меньше платишь взнос, я бы сказал мзду государству. В пункте перепродажи был оценщик. Он и определял тариф, стоимость машины. Мы подошли к машине, он её осмотрел, сказал, какая будет стоимость, сколько положить денег в документы за его «услуги», и все довольны. По моим подсчетам он имел в хороший день до пятисот рублей. Так было, государство обманывало нас, мы государство. Первый раз я проехал 3500 километров за семь дней. Сейчас набрал в навигаторе город Брест, он мне выдал расстояние 3494 километра и один день девятнадцать часов в пути. Тогда навигаторов не было, и я двигался по карте в автомобильном атласе. Ночевал в лесу. Питался тем, что мне собрала тетя Галя, жена дяди Алика. Да семь дней. Машина двигалась со средней скоростью не более 80 километров в час. И если я разгонялся до 120 под горку на Урале, она вся вибрировала. Один раз я проехал за сутки тысячу километров. К вечеру чуть не упал. И по приезду меня ещё три дня качало. «Трактор» одним словом. Но проходимость была отменная. Два ведущих моста, пониженная передача и блокировка заднего моста было в арсенале этой машины. И когда я доехал до поселка Омутинка, то дорога асфальтированная кончилась и мне предстояло преодолеть 70 километров по грунтовой дороге. В это время были дожди, и дорога была грязная. Машины не ездили. Я поехал. До дома оставалось 150 километров. И конечно хотелось спать уже удобно. Время от времени мне встречались кучки застрявших в грязи машин. Я их все объезжал и двигался дальше. И вот я подъезжаю к пробке в двадцать машин. Там даже вездеход «Урал» трехосный стоял. Остановился для определения места как их объехать. Мужики смеялись надо мной и машиной. Предлагали встать и ждать когда дорога просохнет. Я включил все мосты, пониженную передачу и блокировку и стал их объезжать. Их смех был слышен даже через гул мотора. Но когда я всех объехал, они молча смотрели и разводили руками. Называя автомобиль лягушкой. Вы знаете, лягушки в болоте живут. А я сел в машину и с гордостью поехал дальше. Но без приключений у меня в этот день не обошлось. Я долго ехал в темноте, ведь скорость по грязи была не большая, чуть быстрее пешехода, а расстояние большое. Я ехал, можно сказать наугад. Иногда по воде, которая скрывала все колеса, иногда по плотной грязи, которая лежала комками, и машина прямо запиналась за них. И тут я заметил, что чуть дальше от центра дороги ровная поверхность. Ехал я центром по колее. В грязь единственный способ не угодить на обочину и не свалиться в кювет, это не съехать с колеи дороги. Время было глубоко за полночь, и моя бдительность ослабла. Я свернул от центра дороги, и меня тут же стащило в кювет. Я знал, что я могу съехать с дороги и поперек выехать на неё опять. Но предчувствие подсказало, посмотреть кювет. Я пошел и увяз ногами в болоте. Двигаться можно было, но только краем дороги, одной стороной в кювете, другой по дороге. Я решил остановиться и спать. Примерно через час рассветало. Я услышал шум мотора. Это ехал вездеход «УАЗ-469». Я попросил меня выдернуть на дорогу. Трос у меня был. Тогда без троса никто никуда не ездил. Они расспросили меня о дороге. Я рассказал ситуацию. Они развернулись и поехали назад. Я тоже продолжал движение домой. Проехав метров двести, я увидел сверток в лес. Если бы я доехал до него ночью, я бы вылез на дорогу. Но в темноте ничего не было видно. Ещё три километра и я на твердом покрытии и через час завершил свою поездку. Примерно три месяца я ездил на этом авто. Деньги я брал на полгода. Ведь продавать сразу я не рискнул, что бы ни заподозрили перепродажу. Потом я легко продал авто в два раза дороже. Мне говорили, что я буду скучать по нему. Я не верил. Продал, стал скучать. На следующий год я повторил «аферу». Но оформлял покупку на дядю (брата мамы). Брал доверенности. Отдел борьбы с хищениями социалистической собственности (ОБХСС) не дремало.
Я не описываю перегон второй машины и потом как следствие покупку третьей, уже новой. Это было не просто. Это детали. Главное первичная идея и решение!
Были и расстройства. Я ехал за машиной в 1980 году. Это год Московской Олимпиады. Прилетев в Москву, я решил познакомиться со столицей! Нанимать такси боялся, говорили, что они обманывают провинциалов. И действительно, только я вышел в здание аэропорта, ко мне подбежали они "люди легкой наживы". Я проигнорировал их предложения! Я не хочу обвинять всех, на обратном пути из города в аэропорт попался хороший парень таксист. Я хотел найти городской автобус и доехать до выставки достижений народного хозяйства (ВДНХ). Много слышал о ней, а главное хотел посетить космическую выставку. Подумав, я все же решил, а как они меня обманут, ведь рассчитываться я буду по счётчику. Все машины с эмблемами Олимпиады. Тогда многие проигнорировали Олимпиаду и не приехали на неё. Сейчас это называется санкции. Подходит таксист последний и предлагает мне поездку. Я соглашаюсь. Он сажает меня, предварительно предложив, положить лёгкую поклажу в багажник. Я спрашиваю зачем, он отвечает такие правила безопасности. Ладно, думаю я. Он выяснил, что я хочу на ВДНХ и поездить по Москве. На вопрос есть ли деньги, я ответил есть. Он долго выяснял, на какую сумму я хотел прокатиться. Я говорил, по счетчику заплачу. «Ну, всё-таки?» – спросил он. «Вози рублей на тридцать» – ответил я. Мне показалась, он даже слегка подпрыгнул. И мы поехали. Он ехал, просил разрешения кого-то подвезти. Мы подвезли троих или четверых, они все с ним рассчитывались. Покатавшись по второстепенным улицам, он провез меня по проспекту Гагарина, предложив мне сфотографировать памятник космонавту. Он много предлагал фотографировать, мало значащих объектов, выдавая их за достопримечательности. Подвёз до места и с улыбкой сказал: – «Рассчитывайся, я тебя ждать не буду, ты часа два походишь, найдёшь другое такси, и тебя увезут к самолёту». Смотрю на счетчик, там пять рублей с мелочью. Понимаю, что это должно стоить больше и даю десять. Унылое лицо и: – «Мы же договаривались на тридцать»! Я показываю на счетчик и говорю, я заплатил вдвое больше, так как чувствую по своему опыту поездок на такси, должна быть такая сумма. Он говорит: – «Сейчас в связи с особыми условиями нельзя возить на сумму более пяти рублей, я и сбрасывал счетчик пять раз». И тут я вспоминаю его постоянное щелканье счетчиком. Вещи в багажнике!!! Я достаю ещё двадцатку и отдаю. Настроение хуже некуда. Иду по павильонам, и ничего смотреть не хочется. Зашёл в космос, посмотрел, вышел. Купил бутылку пива, выпил ее, закусывая беконом, Стало легче. Иду на стоянку такси, сажусь в машину, говорю время отправления самолета, и место назначения мы поехали. Таксист пытается со мной заговорить, я молчу. Мы попадаем в пробку, и объезд занимает больше времени, чем надо. Мы слегка опаздываем. Он добавляет скорость, мы мчимся. Тут его останавливают доблестные стражи порядка. Он быстро решает вопрос (я видел как он доставал кошелёк), и мы едем дальше. Он просто дал им денег. Вот думаю я, сейчас за штраф предъявит мне. Он довозит меня вовремя. Берёт плату по счетчику, о штрафе молчит. Благодарю его и иду на посадку. Вот два человека, один хапуга, второй порядочный. С тем я болтал, не переставая, с этим молчал – неблагодарный.
Были и хорошие ощущения. В Белоруссии, мы проехали несколько деревень в поисках машины, что характерно там все бабушки здороваются, первые. Я там наелся черешни, которая растет прямо на улицах. Даже варенье сварил. Везде чисто и опрятно. Доброжелательность «зашкаливает». И я забыл про этого гада, таксиста.
Но на обратном пути встретился ещё один. Подъезжая к Москве, я проскочил объездную кольцевую, и въехал в город. Это не входило в мои планы. Навигаторов не было!!! Решаю доехать до перекрёстка и развернуться, предварительно посмотрев, как вернуться на кольцевую. Жду зелёного сигнала, разворачиваюсь, и меня останавливает свисток стража. Припарковался на обочине, поднимаюсь к нему в будку на столбе, он предлагает заплатить штраф за неправильный разворот, я молчу, хотя прав, иду на почту, плачу штраф, и будь свободен. На вопрос, откуда я, отвечаю, что из Сибири. Их коронное: – "Там медведи у вас по городу ходят!?". Настроение опять ниже планки. Ведь понимают, что не правы, но план по штрафам выполнять надо. В следующий раз, через год опять проскочил поворот на кольцевую, но предварительно изучив развязку по карте, благополучно проезжаю.
Проезжая Урал, видел четыре аварии, со смертельным исходом. Ехал и в "зубах крови не было". Длиннейшие подъёмы и такие же спуски, до десяти километров. В гору тягачи едут на пониженных передачах, но не обогнать, встречные летят под гору более сотни. Спал в лесу, заезжая в глубь. Ложился в двенадцать, просыпался в четыре и снова за руль. Помню, как сейчас, говорю сам себе: – «Я только на секундочку глаза закрою и сразу открою». После таких мыслей остановка, умываюсь холодной водой, и хватает минут на двадцать. Всё повторяется заново. Рисковал я? Рисковал! Меня кто-то заставлял? Нет! Я хотел для своей семьи, которой ещё не было автомобиль.
А вот это повторялось дважды. Подъезжая уже ближе к Ишиму, примерно за двести километров, мне казалось, что еду под гору, еду долго. Останавливаюсь, смотрю туда, откуда приехал и впечатление, что ехал в гору. Посмотрел на озеро, а оно наклонено. Жуткое чувство. Решаю спросить у группы людей на обочине, но не останавливаюсь, а вдруг сдадут в сумасшедший дом. Ну а потом грязь и обочина, вы уже читали. По приезду ещё неделю шатало. Ощущение, что земля из под ног уходит. Потом прошло. Да ещё во вторую поездку вырвало шпильку с клапана, но я сделал и продолжил движение. Вот так немного смекалки, немного риска и у меня денег на третью машину и свадьбу. Уже к этому шло.
Третью машину, тоже «ЛуАЗ» мне помогла купить тёща. Она была председателем колхоза, героем социалистического труда, делегатом съезда КПСС. Ей любой автомобиль могли бы дать, но я попросил этот. В эпоху бездорожья он был очень ценен. Прошло сорок пять лет, пока асфальт появился везде. Она даже стеснялась просить такую машину, говорила, что её не поймут. Но мне другую не надо было. На этой я ездил везде и всегда.
Голос по справедливости
Вернемся к автоколонне. Интересно было, потому что зимой мы не работали, а летом отдыхали. Зимой у нас проводилась зимняя спартакиада, летом – летняя, в них участвовали все подразделения предприятия: и водители, и слесаря, и инженерно-технические работники. А раз у меня была хорошая физическая и спортивная подготовка, то на этих соревнованиях я всегда занимал первые места. Радовали денежные и вещевые премирования: торшеры, ночники и прочее. Нас даже начинали ограничивать, чтобы мы участвовали не более чем в трех, видах состязаний, потому что занимали все ступеньки пьедестала. Я зарабатывал призы, мне даже не нужно было покупать подарки на дни рождения и к прочим радостным датам для друзей и родственников – я просто передаривал ненужные мне сувениры.
После одной такой летней спартакиады наша компания собралась на природе, мы купили вина и начали отмечать спортивный успех. Я был на своем автомобиле. Изрядно «наотмечавшись», я, пьяный, сел за руль. И когда меня стала останавливать милиция (сейчас это полиция), ГАИ (сейчас – ГИБДД), – я не остановился! Ну, догнали-то меня славные работники дорожной милиции очень скоро: заломив руки, отобрали ключи, я оказался в вытрезвителе. Были раньше такие медицинские учреждения при милиции – вытрезвители, куда помещались люди в нетрезвом состоянии, они оставались там до утра, оттуда об их «прегрешении» услужливо сообщали по месту работы, что, естественно, имело свои неприятные последствия.
Вот тогда-то мне влепили первый выговор по партийной линии. А у нас в коллективном договоре между руководителем и работником был пункт: посетитель вытрезвителя автоматически лишается права на получения бесплатного жилья на 50 очередей. А я стоял в этой очереди. И тут я понял, чего лишаюсь, нет, не я – моя семья лишается жилья. Тогда я даже закурил, потому что выпивал редко. Тогда меня хорошенько потаскали по партийным инстанциям и стоило это мне больших нервов. Одна женщина мне сказала: – «Да ты выпей», на что я отказался. – «Тогда закури, закуришь, легче будет». Я и закурил. Да, в голове помутнело, была такая слабенькая эйфория, и, вроде бы, жить стало легче. Подумал тогда: пока нервотрепка, покурю, а потом брошу. Тогда я не понимал, что сигареты – это наркотик. Легче расстаться с алкоголем, чем бросить курить.
К слову об алкоголиках. Когда «положительный» руководитель работал в моторном цехе слесарем, его учителем являлся хороший мастер, Анатолий Шедз, он и меня потом многому научил. Это человек был хорошим специалистом по моторам, многие от него научились разбираться в технике. Я тогда тоже работал там, все видел и подмечал. Так вот, этот мастер, никогда не был трезвым. Ни-ког-да! С собой он приносил бутылочку, но на виду у всех не пил, а время от времени «отлучался по делу», спустя минуту возвращался из раздевалки (где благополучно «встречался» с заветными 50 граммами) и щелкал семечки. Все, значит выпил. После этого он становился задорным, разговорчивым. Мы спрашивали: – «А как ты дома живешь? Там же жена!» На что он отвечал, что она сама покупает ему по бутылке в день. Таким образом, он находился под постоянным алкогольным опьянением. Когда я был инженером по технике безопасности, мы часто разбирали, кого на этот раз лишить тринадцатой зарплаты. Это такая годовая, итоговая премия, выдавалась в начале года, по итогам предыдущего. Ведь это ощутимая добавка к семейному бюджету – величиной примерно, как и сама зарплата, и когда ее лишали, то это нравилось далеко не всем. Когда вопрос вставал об Анатолии Шедз, некоторые начинали спорить, аргументируя, что он постоянно пьян, почему ему всегда выдается тринадцатая зарплата? На что им отвечали: – «Не пойман – не вор». Его ни разу никому не удавалось схватить с поличным. А сам “положительный” начальник, бывший ученик Анатолия добавлял: – «Вы его трезвым поймайте, пьяный то он всегда». А раз не было составлено соответствующих документов, то эта премия всегда выдавалась. Но, все же, надо отдать ему должное – моторист он был один из лучших. Однажды я встретился с ним. Он, уже, будучи пенсионером, сказал, что бросил пить. Сказал, что это гораздо лучше, чем пить по 50 грамм через каждые полтора-два часа.
