Сергей Юрьевич Медведев
Промахи и победы
Был в моей жизни такой момент, когда я понял, что все, кто причинял мне зло, плохо кончали. Мысль была жуткой и волнующей, размышления пошли в сторону вселенской справедливости и закона бумеранга. Но! Я всегда стараюсь смотреть вглубь и думать шире, что в итоге привело меня к мысли, что эти люди сами копали себе яму, так как не делали выводов из своих прошлых ошибок, а постоянный бег по граблям до добра не доводит, сами понимаете. Цените свои ошибки, помните о них, даже если вам стыдно это вспоминать! И не повторяйте их.
Первый заработок
Мечта о собственных деньгах у меня была всегда. Я всегда хотел зарабатывать. Подработки у меня были разные: начиная от продажи подстреленных мной уток, заканчивая пошитыми с дедом тапками, но своим официальным первым заработком я считаю заработок на плодопитомнике.
Как то среди мальчишек прошёл слух о том, что можно устроиться на пивоваренный завод. Работа не тяжёлая – ремонт ящиков для бутылок. Однако нас не взяли без объяснения причин. Отказ в одном месте – это возможность попробовать себя в другом, и мы продолжили поиск работодателя. Время шло, результата не было, но мы не сдавались. После очередного отказа мы вспомнили о плодопитомнике. Было у нас в городе такое место, где высаживали ягоды и овощи. Подработать там можно было либо на прополке, либо на сборе урожая. Было лето, и нам выделили полосу овощей для борьбы с сорняками. При взгляде на эти бесконечные посадки, уходящие в сторону горизонта, становилось тоскливо и хотелось есть. Приходилось постоянно прерываться на чай и бутерброды. Такое отношение к труду категорически не устраивало приглядывавшего за нами агронома и через четыре дня нам предложили больше не ходить на работу, уволили. Расчёт обещали через месяц. По прошествии обозначенного срока пришло письмо из бухгалтерии плодопитомника, и мы с отцом поехали за зарплатой. За четыре дня работы я получил шесть рублей. Шесть! Это для меня были не деньги, а деньжищи!
Всю дорогу домой меня распирало от гордости, ведь я шёл рядом с отцом и у меня в кармане лежали мои собственные деньги – я стал добытчиком, как и он! Из счастливой задумчивости меня вывел голос отца:– "Деньги-то ведь надо будет истратить" – "Да, надо истратить" – согласился я. "Надо истратить их на дело" – сказал отец и этими словами перечеркнул все мои фантазии о покупке сладостей, а затем добавил – "Ты же на охоту пойдёшь, надо купить тебе пороху, дроби, пыжей". «Да» – только и ответил я, спорить было бесполезно – «Деньги надо тратить правильно» – немного помолчав, добавил отец.
Деньги и были потрачены правильно, все до последней копейки. С одной стороны мне было грустно, что я ничего не купил из того что хотел, а с другой стороны я сделал свой вклад в семью. Я купил всё необходимое для охоты сам. Со временем я стал гордиться этим и утвердился в мысли, что деньги надо тратить с пользой.
Мечты сбываются
Люди спрашивают меня, какие обстоятельства жизни могут привести к её качественному изменению. И сами же предлагают варианты: учёба, трудолюбие, целеустремлённость, благотворительность? Хочу сказать, что к результатам чаще ведут препятствия, при условии, что вы их преодолеваете, а не садитесь и не жалуетесь на жизнь.
Таким препятствием когда-то, когда я ещё учился в десятом классе, стало то, что я сломал себе ногу. Мы взяли мотороллер у знакомого и поехали кататься. Я ехал за рулём, а мой друг сидел сзади. Молодость, скорость и неровная дорога – вот всё что нужно для аварии. Мы перевернулись: моя нога застряла между рулём и щитком для ног, как следствие перелом. Было очень больно, но мне пришлось снова сесть за руль и доехать до того места, где мы оставили владельца автотранспорта, потому что мой товарищ не умел водить такой транспорт или испугался.
Меня отвезли в больницу, там выяснилось, что сломаны обе кости голени. К моменту оглашения диагноза боль стала такой сильной, что меня затошнило, но обезболивающего мне почему-то не дали. Затем мне наложили гипс. Всё шло хорошо, и через какое-то время я не просто бегал, я носился на костылях по больнице. Здание больницы было деревянным и старым, с рассохшимся от времени крылечком, я споткнулся и повредил ногу снова. Было очень больно, но я не придал этому значения.
Через месяц мне сделали рентген, чтобы проконтролировать как срослись кости. И обнаружили, что они сместились и срослись неправильно. Это «неправильно» укладывалось в рамки медицинских показателей. Меня принимал очень хороший врач хирург и травматолог по фамилии Кузнецов. Этот человек поставил на ноги мою мать, после того страшного случая с остановкой. Он и сказал тогда моему отцу, что срослось хорошо, но нога будет немного кривовата, в целом на здоровье не повлияет. Однако отец думал иначе. Он настоял, чтобы неправильно сросшуюся ногу сломали заново. Это было больно, очень больно. Процедура проводилась без анестезии, я знал об этом, но согласился, потому что безоговорочно доверял отцу, а он сказал, что так надо. Ногу снова сломали, затем снова загипсовали. Я многое пережил, но зато нога стала нормальной.
Лечение затянулось на полгода, первую и вторую четверть я провёл дома. При моей успеваемости это было фатально для учебного процесса, и ко мне пришла моя классная руководитель с предложением, взять академический отпуск. Анна Александровна долго говорила со мной, приводила разные доводы в пользу того, что мне надо пропустить год, основным аргументом, конечно, было то, что я не смогу нагнать программу. Я слушал её, а сам думал, что не хочу оставаться на второй год – именно так я воспринимал академический отпуск.
Страхи есть у каждого, моим самым большим страхом в школе было остаться на второй год. Меня всю жизнь пугали вторым годом, и именно поэтому я решил сделать всё возможное, чтобы нагнать программу. Я отказался. Она ушла со словами, что я сам в ответе за своё решение.
Моя классная руководитель была недовольна моим решением, но не бросила меня в беде. Она поговорила с моими одноклассницами, и они стали приходить ко мне. Мы занимались математикой, русским и другими предметами. Было тяжело, но здорово, а самое главное я усвоил программу. Оказалось, в учёбе не было ничего страшного, надо было просто заниматься, и результат не заставил себя ждать. Больше всех со мной занималась Нина Морозова, я ей очень благодарен. Сейчас мы с ней каждое воскресенье видимся в храме на службе.
Позже я понял, что Господь исполняет все наши мечты. Другой вопрос, как это происходит. Разберём на моём примере. Я мечтал поступить в институт, мечта была сильной и искренней, но я ничего не делал для её осуществления. Когда просишь, но не выбираешь путь, по которому ты пойдёшь для осуществления мечты, то путь выбирают за тебя. Могу сказать точно, мне не всегда нравилось каким путём ведут меня. В этом случае мне пришлось сломать ногу, дважды, чтобы начать учиться и сдать в конце десятого класса экзамены на четыре и пять. Желание было исполнено, но путь был многострадальным. Согласитесь, проще было просто учиться. Пройдя через все испытания и получив результат, которого я так желал, я преисполнился уверенности, что смогу сделать всё что захочу! Только надо действовать! Надо не сдаваться. Безвыходных положений не бывает, есть только ситуации, из которых мы не ищем выхода. Уверенность, которую я тогда почувствовал, дала толчок ко всем следующим победам.
Как я научился продавать
Продажи, производство, сервисное обслуживание – вот три столпа на которых, по моему мнению, стоит работа любой фирмы. Что-то из этого захромало – считай, денег будет меньше, тут к гадалке не ходи. В этой главе я буду говорить о продажах и тому, как я им научился.
Начнём издалека. Как обычно люди представляют себе менеджера по продажам? Ну, это такой бойкий молодой человек, который ломится к вам со всевозможными акциями и предложениями. Вы ему: «Спасибо мне не надо», а он вам: «Только сегодня, если возьмёте набор наших бензопил, то я дам вам в подарок щётку для кота и носки для пуделя!» К сожалению, большинство продавать не умеют, они делают это «в лоб».
Мой отец умел продавать и делал он это так изящно, будто играл на пианино. Когда он приезжал на базар и выкладывал свой товар, торговля у всех остальных останавливалась, думаю, его за это не очень любили. Хотя, вместо того чтобы сердиться, надо было просто присмотреться как он торгует и сделать точно так же или лучше. Отец торговал с упоением и люди шли к нему, потому что чувствовали, что ему нравится то, что он делает.
Когда он стал учить меня продавать, то начал с внешнего вида. Его совет звучал так: «Всегда, когда продаёшь, неважно какой продукт – одевайся чисто. При торговле рыбой неизбежно пачкаются руки, но у тебя должно быть белое-белое, просто белоснежное полотенце, которым ты будешь вытирать руки, перед тем как считать деньги, ведь продаёшь рыбу и считаешь деньги одними руками. Чистых полотенец должно быть несколько».
Следующий совет: «Улыбайся покупателям. Вы дарите друг другу радость. Ты даёшь им качественную еду, они дают тебе деньги. Улыбкой ты показываешь свою благодарность, а они благодарят тебя в ответ».
Ещё отец советовал: «Смотри: бывает весы колеблются и никак не подобрать рыбу, чтобы ровный был вес, – то мала, то большая. Весы-то рычажные, с двумя чашками. На одной чашке – гирьки с заказываемым весом, на другой – рыба, естественно, точно вес не подобрать. В таких случаях всегда бросай рыбу больше, не жалей! С улыбкой отдавай! Покупатель поймёт, что ты ему дал немного рыбы бесплатно, и в следующий раз он снова к тебе придёт, будет ждать именно тебя!» Я и сам наблюдал, как он это делал. А бывало и такое, что даже если вес совпадал, одна рыбка все равно летела на весы. Лицо покупателя при этом расцветало улыбкой.
Сам отец придерживался этих правил неукоснительно. Он торговал в хорошем костюме и чистом фартуке, рыба была только «первой свежести» ну и его фирменная улыбка. Он всегда улыбался своим покупателям, потому, что ему нравилось торговать.
Однажды мы приехали с ним на базар. Там уже стояли женщины, которые постоянно торговали рыбой, их мужья были рыбаками. С одной я был знаком, но кто мой отец она не знала. Мне она в сердцах сказала: «Ну, опять этот мужик приехал! Вот как появится – все сразу к нему бегут! И ведь пока всё не распродаст, стоять тут бесполезно!». Представляете, они все просто собирались, забирали весы, свой товар и уходили!
Отец, бывало, ловил до ста килограммов рыбы. А один килограмм тогда стоил восемьдесят копеек, и он мог заработать восемьдесят рублей в день при своей зарплате в сто сорок рублей за месяц. Это был хороший дополнительный заработок, я тоже так хотел.
Хотеть одно – делать другое. Я попробовал, но у меня от неловкости ничего не получилось: руки тряслись, а вдруг меня кто-то узнает. Ведь сами рыбаки тоже не торговали из-за этого. Тогда отец дал мне безмен и велел ехать на окраину города, где меня никто не знал. Так я и ездил по окраинам вместе со своей рыбой и отцовскими наставлениями. Конечно, в незнакомом месте торговля шла не так хорошо, но я старался. Я делал всё как меня учил отец: был опрятен, улыбался покупателям и предпочитал отдать больше, вместо того чтобы обвесить. Да, я продавал меньше, но мне было комфортно, так набираться опыт.
Уже позже я понял одну важную вещь – продавать не стыдно – это честный труд. Стыдно быть бедным, когда ты имеешь возможность зарабатывать деньги и не пользуешься этим. Можно ли организовать свой собственный бизнес, не умея продавать и не любя дело, которым ты занимаешься? Нет! Нет! И ещё раз нет! Иди и учись продавать, люби своё дело и оно ответит тебе взаимностью. И всё у тебя получится, и будут тебе деньги! Ведь вся деятельность это и есть продажа: товара, услуг, себя.
Это очень важные навыки в плане понимания принципа продаж. Подытожить эту главу я хочу словами отца: «Когда все эти составляющие будут исполнены, продажи обязательно пойдут!».
Как отец!
Для меня отец был примером. Всегда. Не важно, был я маленьким или уже стал взрослым. Я часто вспоминал его наставления! Он научил многому и говорить не приходится.
Как-то раз я работал на пришкольном участке вместе с другими учениками, в то время труд был неотъемлемой частью воспитательного процесса. Нам надо было перетаскать привезённую для школьной клумбы землю. Я вместе с ещё одним мальчиком таскал носилки, которые были такими тяжёлыми, что меня пошатывало. Вместе с нами работали ещё несколько парней постарше, они грузили землю в носилки, пока мы отдыхали. Не знаю, что вызвало у них желание подшутить надо мной, но только когда я в очередной раз пришёл за следующей порцией земли они спросили, кем я хочу стать. Тогда было модно мечтать о космосе или о том, как будешь директором большого завода, когда вырастишь. Уверен, они ждали именно такого ответа, чтобы посмеяться, а я сказал, что хочу быть как отец, токарем. Взял носилки и ушёл.
Мой ответ их озадачил. Токарь – рядовая профессия, ничего сверхъестественного, повода для шуток нет. Честно говоря, мой ответ тогда и не мог быть другим. Я не умел мечтать, меня некому было этому научить. Всё что я видел – это повседневный тяжёлый труд за кусок хлеба и только самые необходимые вещи в быту. Мечта – это крылья, используя которые человек может подняться над лабиринтом своей жизни и увидеть пути её улучшения. Прошли годы, прежде чем я развил этот навык и смог применить его в жизни. Ну и конечно мечта мертва без действия, думаю это понятно без лишних объяснений.
К чему я это, да к тому, что если человек не видит перспектив своей жизни в моменте – это не значит, что их нет! Ну, сказали бы мне или тем парням, что хотели повеселиться за мой счёт тогда, что я стану самым популярным человеком в своём городе, совладельцем рентабельного бизнеса, объезжу полмира, и всё что хочу, у меня будет, и что? Да никто, включая меня самого, в это не поверил. Я бы первый не поверил, потому что не умел мечтать.
Сейчас я могу поверить во многие вещи. Умение мечтать – навык, и его можно развить, поэтому дочитав главу, напишите всё то, чему вы завидуете. Да именно так, я считаю, что люди завидуют тому, что бояться себе позволить даже в мечтах. Напишите этот список. Перечитайте его. Отложите на три дня, затем вернитесь к нему и оставьте то, что хотите сильнее всего. Всё получится.
Не друг, и не враг
По жизни мы встречаем очень много людей. Разных людей. Каждый из них оставляет свой след в нашей жизни: кто-то незначительный, как отпечаток ноги на мокром песке, кто-то, как надпись, выбитую на камне, а дела некоторых, как забытый кусок мяса – вонь сильная пока не сгниёт, да и потом запашок остаётся. Вот этой, последней категории людей, я бы хотел посвятить главу.
Сейчас такие отношения принято называть «токсичными». Психологи рекомендуют поворачиваться к таким людям спиной и гордо уходить в закат под песню из кинофильма «Неуловимые мстители». Решение по большей части верное, но как всегда есть нюансы: то закат не скоро, то уйти некуда, а то и просто не понимаешь, что надо уйти.
Распознать таких людей с первого раза получается не всегда, особенно в детстве. Возьмём конкретный пример – Игорь, сын наших соседей, с которыми мои родители вели «войну». Оговорюсь сразу, даже если бы мне дали возможность не встречать этого человека, я бы не стал ей пользоваться, но обо всём по порядку.
Голуби и перелом
В моём далёком босоногом детстве было множество изумительных вещей и занятий. Мы спускались с горы в бочках, представляя себя космонавтами, играли в рыцарей и искали клады, а ещё мы разводили голубей. Разводить голубей было модно. Голубятники строили для птиц домики и выращивали этих красавцев для последующей продажи, на радость себе и окружающим. Чтобы начать заниматься разведением птиц, нужны были деньги, которых у нас естественно не было, поэтому, когда Сашка Чуприков принёс новость о том, что голуби живут на крыше райисполкома, было решено идти за «добычей».
Здание райисполкома было небольшим – на два этажа, сложенное из красного кирпича. Сбоку была пожарная лестница, которая поднималась до самой крыши как раз к тому месту, где жили голуби. Мы поднимались аккуратно, но птицы нас услышали и стали вылетать. Пришлось ловить без разбора, хватали – кого успеем. Больше всего было голоногих дикарей, их мы выпускали. На наше счастье всё прошло благополучно, да и улов был хорошим – было чем похвастать во дворе.
Хвастались, хвастались и до хвастались. Наша разговорчивость привела к нам желающих сходить за голубями, и Игорь был в их числе. Вообще мы не планировали возвращаться за птицами, нам и прошлого раза хватило, но он так нас уговаривал, такие доводы приводил, что мы согласились.
Был выходной. Мы пришли к зданию райисполкома и стали взбираться по пожарной лестнице. Особо не таились, потому что считали, что никого нет – оказалось, ошиблись. Когда мы уже залезли под самую крышу, выбежала бабка сторожиха и начала ругаться. Спуститься тем же путём мы не решились. Вскарабкались на ветку тополя, что рос около здания и стали осторожно спускаться вниз. Было страшно, так как высота была приличная – метров восемь, два этажа. Нас было трое, удачно удалось спуститься только мне и мальчишке, который был за мной. Сторожиха увидев, что мы убегаем от неё схватила длинную палку и побежала к дереву. Когда она подбежала, не спустился только Сашка Чуприков, наш первопроходец, он как раз осторожно шёл по ветке к стволу. Вместо того, чтобы дождаться пока ребёнок спустится и уже тогда сделать ему выговор, старуха начала бить его по ногам палкой. Сашка упал, прямо на асфальтовый тротуар и получил перелом основания черепа в трёх местах.
Скорую вызвали быстро, Сашку увезли. Поначалу прогнозы были не утешительные, вплоть до того что он ослепнет, оглохнет и будет недвижим. На его детское счастье всё обошлось: зрение, слух и подвижность восстановились, только располнел сильно. Жив до сих пор, чему я очень рад.
Историю с падением замяли. Бабка как-то выкрутилась. Игорь, тот самый, что уговорил нас идти за голубями, никуда не полез, стоял в стороне и от сторожихи не пытался нас защитить. А ведь мы делали всё по его просьбе.
Молодой и пьяный
Был такой момент, да и не один раз, когда населению нашей Родины запрещалось самостоятельно производить алкогольную продукцию. Ни вина поставить, ни самогону нагнать. У этих запретов обычно много причин, но населению они все «до лампочки». В общем, нет такого города или деревни, где не стояла бы в тёмном погребе душистая малиновая настойка или не томилась в алюминиевой фляге игристая, пахнущая хлебом бражка. Так и в нашем доме была, как минимум одна известная мне, точка производства алкоголя – квартира родителей Игоря. Они гнали его на продажу, поэтому его было много, а значит, никто бы не спохватился, если бы часть его пропала. Так мы думали, когда отливали самогон. Потом мы развели его водой до крепости вина и выпили. Опьянели мы быстро, так как пить не умели. Пьяные, и весёлые пошли искать приключений. Побродив немного по двору и заскучав, мы не придумали ничего лучше, как толкать друг друга в крапиву. Было весело и совсем не больно. Правда следующие два дня всё тело ныло и чесалось.
Наша шалость так и осталось бы не замеченной, если бы не Женька. Надо было прийти домой и тихо лечь спать. Но он этого не сделал, и его мать поняла, что с сыном что-то не так. Стала расспрашивать. Вместо того, чтобы во всём сознаться, Женька придумал целую историю о том, как его поймали дядьки (злые) и что-то влили в рот. Мать испугалась, вызвала скорую. Медики поставила диагноз «опьянение». Матери выписали штраф, Женька получил по щам. Мы долго ему потом эту историю припоминали, уж очень смешно получилось.
Заматерился при отце
Как-то раз мы с отцом пилили во дворе дрова. Погода была хорошая, настроение тоже. Я был расслаблен и счастлив. Тут мимо нас проковылял Игорь. Он шёл, прихрамывая на левую ногу, в правой руке у него была трость, весь его вид выражал скорбь и таинственность. Отец проводил его взглядом, а потом спросил, что случилось.
Абсолютно не задумываясь о том, что говорю, я сообщил отцу, что Игорь решил сменить имидж после прочтения очередного романа, а трость спи*дил у дядьки.
Я понял, что сматерился только после того, как закрыл рот. Думаю сцена, если смотреть со стороны, была весьма забавная: я стою и молчу, глядя на отца совиными глазами в надежде, что он ничего не услышал, а он смотрит на меня, понимая, что его мальчик уже выражается матом. Когда молчать уже стало неприлично, отец сказал: «Ничего себе, сынок, ты даёшь!». Дрова мы допиливали в тишине. Дома я был наказан, но наказывала меня мать. Странно, но уж так у нас было заведено. Это была последняя порка. Я молчал, плакал но не просил прощения.
Воровство и тюрьма
Наша дружная детская компания постоянно пропадала на улице, компьютеров тогда не было, читали мы мало, а во дворе всегда было чем заняться. Если меня мать как-то отслеживала, то остальные в большинстве своём были без контроля. Так и получилось, что интересы наши разошлись. Как водится во всех детских сообществах, всегда появляется заводила и генератор идей – хороших или плохих это другой вопрос. У нас заводилой был Игорь. Он много (по нашим меркам) читал, поэтому считал, что интеллект у него выше среднего по двору, чем очень гордился.
Однажды он предложил ребятам обворовать ларёк с продуктами. Дело, по его словам, было «плёвое»: место было отдалённое, в зоне отдыха, охраны ночью никакой. Он продумал план взлома и отступления, подозреваю, что где-то прочитал о чём-то подобном или наслушался рассказов отца, работавшего в милиции. Рассказывал он нам об этом как всегда очень убедительно, но я не пошёл. Его авторитет для меня тогда был сильно подмочен историей с голубями, с копьём, и происшествиями по мелочи.
Сказано – сделано. Ларёк они обокрали, но их нашли. Нашли по сигаретам, которые они крошили по пути отступления, чтобы сбить со следа собак. Так по глупости и по неумению сказать «нет» сомнительным идеям, для участников того «дела» настало время ходок в тюрьму. Игорю в тот раз, отвертеться не удалось, сел вместе со всеми.
Вот четыре коротких рассказа из моего детства, все рассказы объединяет один и тот же человек. Я уверен, в жизни каждого из вас был такой Игорь и, вы, так или иначе, пострадали от его действий. Так бывает. Я считаю, что такие люди даются нам как испытание, они показывают, как не надо жить. И здесь есть очень интересная деталь – пойдёшь за таким человеком, станешь как он – пропащим. В прямом смысле этого слова, ведь он так и пропал где-то между своими ходками на зону. И вспомнить о нём было особо некому: семьи не было, друзей не было, врагов и то не нажил. А почему? А потому, что сразу был никто, внутренне – гнилой был.
Выживший
Долго думал, как назвать этот рассказ и решил остановиться на «Выживший». Нет, это не про, то, как я жил на северном полюсе и боролся с медведями, это глава об окончании восьмилетней школы и моём главном страхе.
Казалось бы, чего можно бояться в учебном заведении, предназначенном для того, чтобы растить из детей будущих взрослых? Было чего. Меня постоянно пугали тем, что переведут в школу для умственно-отсталых детей. Да, вот такая своеобразная мотивация и никто не думал о моей психике или самооценке. Особенно тяжёлым был момент, когда решался вопрос, пойду ли я в девятый класс или в училище, или работать.
Мой преподаватель, русского языка и литературы, Елизавета Петровна решила поговорить со мной на тему дальнейшего обучения. Она подвела меня к доске объявлений, где висели проспекты различных учебных заведений, и начала разговор. Помню, она сказала, что я могу выбрать специальность штукатура-маляра или каменщика. Как аргумент она приводила доводы о том, что это уважаемые и хорошо оплачиваемые профессии. Всё было хорошо, кроме одного – я боялся обучения в ПТУ, как огня. Почему, не знаю. Может, думал, что это не престижно. Я слушал её и мысленно мучился. Ситуацию спас учитель черчения, Роберт Александрович, проходивший мимо нас.
Прежде, чем продолжить рассказ, я хотел бы сделать небольшое отступление об этом человеке. Он был высоким и крупным, ходил в военном кителе и почти ни с кем не общался. Его жизнь была тайной за семью печатями и единственный слух, который ходил по школе, говорили о том, что застукав свою жену с любовником, он обоих застрелил. Правда это была или нет, никто не знал, но точно было известно, что в тюрьме он никогда не сидел. В любом случае мы его побаивались. На уроках рисования и черчения, которые он вёл, всегда стояла гробовая тишина, ученики занимались только делом. У меня с ним сложились особые отношения – он меня выделял среди учеников, потому, что я часовые чертежи делал за пятнадцать минут. Как-то раз, в качестве поощрения, он разрешил мне сесть за учительский стол и проверить работы моих одноклассников, без выставления оценок. Для меня это было, как получить Оскар. К моей чести, я хорошо справился с заданием, без ошибок указал на все допущенные в работах недочёты.
И вот этот человек подошёл к нам и живо стал интересоваться, куда меня хотят послать учиться. Найдя объявление, где приглашали учиться на чертёжника, указал на него, но литератор возразила, потому, что туда брали только после десяти классов. Обучение у нас было десятилетним. Чертёжник очень спокойно ответил, что мне надо идти в девятый. Тут учительница уже не сдержалась и высказала с огромным расстройством предположение, что её могут посадить в тюрьму, если она допустит такое. Вся дискуссия развернулась в моем присутствии.
Я ещё долго сомневался, что же мне делать дальше? Летом, приехав в деревню к дядьке Владлену (его жена Тамара работала завучем в школе), стал с ним советоваться, а он спросил жену. На наш вопрос, куда пойти учиться, она твёрдо заявила, что, конечно же, в девятый класс, а впоследствии – в институт! И добавила, что нужно приложить максимум усилий, потому, что проходят эту дорогу только сильные и выносливые. Я тогда себя к таковым не относил, но жизнь все расставила по своим местам.
Я таки подал заявление в девятый класс. Нас четверых, троих никуда не годных мальчиков и девочку, из нашей восьмилетней школы, взяли. Придя в класс, мы поняли, что нам здесь никто не рад, все учителя наперебой подтверждали слова тетки о том, что учеба в старших классах – тяжкий труд и выживает здесь сильнейший. Потом я понял, выживает – не сильнейший, а способный изменяться. Сидеть на уроках было настоящей каторгой. Как-то отпросившись в туалет, видимо, со страху, я, проходя мимо учительской, стал свидетелем разговора преподавателей и завуча – речь шла о нас, пришедших из восьмилетней школы. Так вот, они решили девочку оставить, а нас, мальчиков, отправить в другую школу. И мы благополучно в нее перешли. Учиться здесь было легче, никто никого не знал, можно было легко затеряться в толпе. Это частично помогло. Впоследствии я поступил в институт и всё сложилось. Мечтайте, тот, кто боится, сам ограничивает свои возможности.
Газета «Пионерская правда»
У нас в школьном коридоре всегда висела газета «Пионерская правда» – главный печатный орган подростков того времени. И вот в один из дней мой одноклассник Борис Шарков, подошел к газете и с бравадой встряхнул ручкой с чернилами – кляксы по диагонали залили газету. Раньше ручки были перьевые, заправлялись чернилами, и для того, чтобы чернила полились из ручки, достаточно было просто резко ей взмахнуть. Мне понравилась его виртуозная ловкость и я, в свою очередь, тоже взмахнул ручкой и залил газету таким же образом с другого угла, а после, довольный собой пошел на урок.
Но посреди урока меня вызвали к директору и предъявили обвинение в порче газеты, даже можно сказать в политическом проступке. Я не сознавался. Меня приперли очной ставкой. Два школьных хулигана видели, как я это сделал и по простоте душевной меня сдали. Тогда пришлось мне признаться. Директор спросила, кто еще был со мной. Те ребята не видели, кто первым брызгал и я всю вину взял на себя. Она понимала, что я не хочу никого выдавать. Мне угрожали даже тем, что напишут в «Пионерскую правду», что для меня было страшным делом, но я не сознавался. Приглашали родителей – не сознавался. Потом директор даже сказала, что это неплохое качество – не выдавать «своих», только это не тот случай. Ведь это все же была «Пионерская правда»! «А те ребята тебя выдали очень легко», – сказала она потом. Со временем я понял, что она меня сильно зауважала из-за моей стойкости в нежелании выдавать товарища. А Борис Шарков был положительный парень, умный, с хорошей памятью. Воспитывался он у бабушки, когда бывали контрольные по математике или геометрии, он всегда справлялся с заданием первым, вторыми по исполнению были Саша Русин и Коля Матвеев, третьим был я. Было так здорово, закончив задание в первых рядах, выйти из класса.
У директора в кабинете
Историю у нас преподавала директор школы Ожеховская Александра Георгиевна. Однажды ей надоело, что я постоянно плохо отвечаю на ее уроках, и она поставила меня у себя в кабинете со словами: «Вот пять параграфов, пока не выучишь их – никуда тебя не отпущу!» Я стоял и читал эти пять параграфов, а она сидела за своим столом и работала. Когда прочитал, сказал: «Я готов». Она спросила: «Какой параграф?» Я ответил: «Все!» Директор удивилась: «Как все? Так только ещё пятнадцать минут прошло, ты только прочитать их успел!» А я говорю: «А я уже буду отвечать». Она сильно удивилась, но согласилась слушать. Я рассказал ей подряд все пять параграфов. Видели бы вы ее лицо, когда она произнесла: «Ничего не понимаю, почему же ты тогда так плохо учишься?» На что я ответил: «Да я и сам не знаю». А действительно, ну почему я плохо учился? Да, никогда я эти параграфы дома не читал, а когда прижали тут и прочитал. Она пожала плечами, поставила мне пятерку и отпустила. Мы потом с ней часто встречались, после ухода на пенсию, она подрабатывала вахтером в местном пединституте, а у меня там работала первая жена, председателем студенческого профкома. Квартира наша была рядом, нам её дали от института и я туда часто заходил. После нашей школы она работала директором школы, где учились дети с ограниченными умственными способностями. Она рассказывала, что это уникальные дети. Они не понимают школьные предметы, зато очень хорошо могут делать что-либо руками. Она с ними дружила после школы, так же как и со мной. Она поняла, что люди просто могут быть другими. Бог брака не делает! Интересно, она почему-то очень часто делала неправильные ударения в словах. Мы посмеивались, но не говорили об этом, как о её недостатке. Хорошая была педагог.
