Николай Никишин
Орден Превыше Всего
Глава 14
Девять месяцев спустя
Шло время, Александр привыкал к новому месту жительства.
Вымотанная войной Германия ослабевала. Голод и народное недовольство войной ускорили революцию, и в ноябре 1918 года власть кайзера Вильгельма II рухнула.
Однако смена власти не пошатнула немецкую часть Ордена. Её под свою защиту взяло ранее неизвестное Общество Туле, возникшее в том же году в Мюнхене. Их официальной целью было изучение германских древностей, но на деле ответвлением Ордена «Возрождения», специализировавшимся на поиске древних артефактов. Многие члены Общества, как при кайзере, так и при новой власти, занимали высокие посты в правительстве.
В это время в Советской Федеративной Социалистической Республике дела у остатков Ордена шли плохо. Пётр Андреевич не смог вывезти из страны ни Михаила Александровича, чей след затерялся в Перми, ни царскую семью. Последних расстреляли в полуподвальном помещении дома Ипатьева в Екатеринбурге ночью в июле. После провала своей миссии бывший Великий магистр русской части Ордена «Возрождения» прибыл в Германию.
В кругах Ордена ходили слухи, что несколько членов семьи бывшего императора могли выжить. Однако кто именно и где они находятся, никто не знал. Больше всего сожалели о Михаиле Александровиче. Александр долго надеялся, что его друг смог спастись.
У самого Александра в новой стране дела шли неплохо. Он быстро нашёл место рядом с Кальвином Фогтом. Глава немецкого Ордена доверял молодому охотнику и позволил ему организовать отдельную группу, независимую от Общества Туле, для поисков древних артефактов. Александр также часто участвовал в церемониях посвящения новых охотников и всегда занимал почётное место рядом с Великим магистром.
На одной из таких церемоний в Мюнхене, стоя рядом с высокопоставленными членами Ордена, Александр заметил в толпе молодых охотников одного парня. Тот выглядел совсем непримечательно. Темноволосый, гладко причесанный, среднего роста, в очках, с небольшой щёткой усиков и застывшей в уголках тонких губ презрительной улыбкой. Среди крепких и рослых охотников он казался чужаком. Парень робко стоял за высоким блондином, опустив взгляд и сцепив руки в замке у пояса.
– Герр Гесс6, – Александр обратился к стоящему рядом Рудольфу, одному из членов своей группы. – Вы не знаете, кто этот парень в очках, что стоит за блондином?
– О, герр Держафин, – с лёгким немецким акцентом отозвался Гесс, – вы о нём разфе не слышали? Он, как и мы, сфами увлекается древними артефактами. Сам смокх разузнать о натшем Ордене и тем заинтересовал Великого магистра. Говорят, он даже что-то нашёл, но фрятхли, мы с вами этого ещё не знали. – Гесс сделал паузу и, понизив голос, добавил: – А фообще, ему предрекают большое будущее, не только в Ордене, но и на политической арене.
– Странно, что я о нём не слышал, – задумался Александр. – Как его зовут?
– Его зофут Генрих Гиммлер.
– Генрих Гиммлер? Надо будет с ним познакомиться, – подумал Александр, глядя на парня.
Тем временем очередь дошла до самого Генриха. Ему, как и остальным, прочитали законы Ордена. Он поклялся соблюдать их и встал в ряды посвящённых. Великий магистр Кальвин Фогт лично вручил каждому из новобранцев серебряную саблю или меч.
После этого Фогт вернулся на своё место, сказал молодым охотникам напутственные слова, а в конце речи торжественно провозгласил:
– Der Orden über alles!
Его слова подхватили остальные охотники:
– Der Orden über alles!
– Der Orden über alles!
– Der Orden über alles!
Часть III
Глава 1
Восемь лет спустя
Небольшая рыбацкая шхуна медленно причалила к порту города Исикари на острове Хоккайдо – втором по величине острове Японии. На борту шхуны стоял молодой мужчина в шубе из соболя и волчьей шапке, с массивным чемоданом в руке и часами фирмы Doxa на левом запястье.
Он не спешил спускаться с судна, медленно осматривая порт, заставленный рыбацкими шхунами. Исикари славился своим промыслом лосося. Погода стояла ясная, а в небе кружили чайки, издавая громкие гортанные крики, напоминающие человеческие стоны.
– Александр Павлович, мне не стоит здесь задерживаться, – обратился рыбак, доставивший мужчину на остров.
– Ухожу, – кратко ответил Александр, заметив человека, который должен был сопровождать его на острове. – Я вам что-то ещё должен?
– О нет, Александр Павлович, вы были очень щедры. На ваши деньги…
Рыбак что-то говорил, но Александр не слушал. Он молча спустился с шхуны и направился к ожидавшему его человеку.
Его ждал высокий молодой парень, гладковыбритый, на несколько лет младше. Когда Александр видел его в последний раз, тот был значительно ниже. Теперь он носил японскую военную форму службы безопасности Сухопутных войск Японской империи. Белая нарукавная повязка с иероглифами «憲兵» обозначала «солдаты закона». На поясе висели кобура с новым пистолетом Намбу Тип 14 и серебряный Син-гунто – армейский японский меч.
– Здравствуй, Андрей, рад видеть. Надеюсь, вы не хотите меня убить? – улыбнулся Александр, протягивая руку. – Я безоружен!
– Может, закончим эту вражду? – возразил сопровождающий, но руку пожал. – Мне надоело извиняться. Тогда, за ужином, я был ребёнком. После вашего отбытия на фронт моя сестра часто плакала. А потом вы вернулись, и я боялся, что вы её обидите.
– Не горячись, – рассмеялся Александр. – Мне нужно прийти в себя. Дорога из Берлина вымотала. Я сбился со счёта, сколько дней провёл в пути.
– Понимаю. Пройдёмте скорее в машину. Я немного замёрз, пока вас ждал. В декабре у нас холодно.
Александр кивнул и последовал за ним. Они вышли из порта и сели в синий автомобиль неизвестной Александру марки – вероятно, местного производства. Андрей завёл двигатель и направился в сторону Саппоро. До города было чуть более пятнадцати километров.
Сегодня мужчина увидит впервые увидит свою дочь. Ксения назвала её Верой. Ей пару дней назад исполнилось восемь. Мужчина вёз ей подарки. До этого дня он видел её только на фотографиях.
– Служишь в Кэмпэйтай? – поинтересовался Александр, внимательно разглядывая форму Андрея.
– Скорее, для вида, – ответил Андрей, слегка улыбнувшись. – В основном я занят делами Ордена. После того как отец и мать уехали в Штаты, мы с сестрой координируем охотников на Хоккайдо. Нам доверяют даже в японской части Ордена. А как у тебя дела в Германии?
– Твои родители уехали в Штаты? – удивился Александр, прежде чем ответить.
– Да, уже как год, – подтвердил Андрей. – Ксения разве тебе не рассказывала?
– Нет… – разочарованно признался Александр.
– Как у тебя дела в Германии?
– В Германии всё неплохо. Я занят поисками древностей. На охоте давно не был…
Оставшуюся часть пути они провели в молчании. Андрей сосредоточился на дороге, а Александр погрузился в раздумья о Японии, сведениями о которой он владел лишь отрывочно.
Он знал, что сейчас страной правит император Ёсихито. О нём говорили мало, так как здоровье монарха оставляло желать лучшего. Несмотря на то что Ёсихито не исполнилось и пятидесяти, ходили слухи, что он серьёзно болен и его дни сочтены.
Сама Япония переживала нелёгкие времена. Последние годы страна постепенно выходила из послевоенного кризиса. Её экономика была слишком слабой для уверенного развития в мирных условиях. Во время войны ситуация выглядела иначе: японцы успешно захватывали азиатские рынки, откуда европейцы были вынуждены уйти. Всего за несколько лет золотовалютные резервы страны увеличились в разы, а промышленность переживала настоящий подъём. Теперь же такие успехи остались лишь в воспоминаниях.
Подъезжая к городу, Александр задумался, что скажет Ксении. Они не виделись почти девять лет. За это время она наверняка сильно изменилась. Всё-таки переписка в письмах – это совсем не то, что живое общение.
С женой он, безусловно, найдёт общий язык, но что сказать дочери? С ней будет сложнее. Для девочки он лишь незнакомец, который неожиданно появится в её доме и назовёт себя её отцом.
– Не переживай, они очень ждут тебя! – подбодрил Андрей, заметив, как Александр нервно переводит взгляд с часов на окно. – Всё будет хорошо!
Александр ответил сдержанной улыбкой.
Вскоре они въехали в пригород Саппоро. Начинало смеркаться, и с неба посыпал мелкий снег. Андрей остановил машину у небольшого одноэтажного дома с аккуратным, ухоженным двориком. Снег припорошил каменную дорожку, ведущую к дому, а по обеим её сторонам стройно стояли сакуры.
Шум остановившейся машины услышали в доме. На встречу гостям поспешила молодая женщина. Её волосы были уложены в традиционную японскую причёску гулька – пучок, закреплённый палочками канзаши. На ней было простое белое европейское платье, которое она специально выбрала для встречи мужа.
Затаив дыхание и собравшись с мыслями, она отодвинула сёдзи. Сердце её бешено колотилось, а руки слегка дрожали.
Александр испытывал те же чувства. С трепетом он открыл дверь машины и вышел на улицу. Его тело внезапно онемело – он не знал, что делать и что говорить. Перед ним стояла Ксения.
– Иди! – подтолкнул его Андрей.
Медленно, почти неуверенно, Александр направился к жене. Ксения сделала шаг ему навстречу.
Она почти не изменилась. Ей было почти тридцать, но выглядела она так же молодо, как при их последней встрече. Единственное, что изменилось, – это причёска.
Они остановились всего в метре друг от друга. Снег тихо падал на них, а они не решались произнести ни слова, чтобы не разрушить этот момент.
– Здравствуй, Александр, – первой заговорила Ксения. – Вот мы и встретились.
– Здравствуй, любовь моя. Я обещал, что мы обязательно увидимся, – тихо ответил Александр.
Через мгновение они крепко обняли друг друга. Казалось, они виделись буквально вчера. Их чувства всё так же были сильны.
– Я ни дня не переставал думать о тебе… – прошептал Александр, целуя жену. – Я не верю, что мы снова вместе.
Не разжимая объятий, он заметил маленькую девочку, которая пряталась за спиной матери.
– Вера, познакомься – это твой папа! – мягко сказала Ксения, пододвигая застенчивую девочку вперёд. – Не бойся!
Девочка молчала, её большие глаза внимательно изучали Александра. Она была словно копия матери: те же черты лица, длинные ресницы, такие же волосы… Только глаза были отца.
– Здравствуй, дочка, – с теплотой поприветствовал Александр, опускаясь на колени и беря её за руку. – Я так долго мечтал познакомиться с тобой.
– Я тоже… – едва слышно ответила девочка, всё ещё немного смущённая.
– Пойдёмте в дом, – позвала их Ксения, улыбаясь. – На улице холодно.
Александр поднялся, взял дочку на руки и, приобняв жену свободной рукой, направился к дому.
Семья воссоединилась.
Андрей смотрел им вслед и улыбался. Он был искренне рад за сестру. Помахав ей рукой на прощание, он развернулся и отправился домой. Его жилище находилось неподалёку.
Войдя в дом, Александр разулся и прошёл в жилую часть. Осмотрев помещение, он сразу заметил, что дом Ксении, несмотря на внешнее сходство с традиционными японскими жилищами, внутри сильно отличался.
Пространство дома было достаточно большим, и вместо привычных стен комнаты разделяли скользящие перегородки – фусума, которые одновременно выполняли функцию и стен, и дверей. Они были оклеены японской бумагой, как и сёдзи, представляющие собой решётчатые рамы. В доме отсутствовали окна в привычном европейском понимании, поэтому свет проникал внутрь мягким, рассеянным потоком.
Александр удивился, заметив, что температура внутри практически не отличалась от уличной. Отопления не было – обычное явление для японских домов.
Однако интерьер дома Ксении резко выделялся: мебель, которую редко можно увидеть в традиционных японских жилищах, присутствовала в изобилии. Шкафы, тумбочки, ковры на полу, обыкновенный деревянный стол на кухне, а в спальнях – европейские кровати. Было очевидно, что Ксения не собиралась полностью адаптироваться к традиционному японскому быту.
Стоит отметить, что европейские ценности и привычки в последние годы начали проникать в Японию, и местное население всё чаще воспринимало их как нечто привычное.
Пока Ксения накрывала на стол, Александр занимался дочерью, показывая ей привезённые подарки. Он выложил перед ней целый кулёк советских конфет «Мишка косолапый» с надписью на обёртке: «Если хочешь кушать «Мишку», заведи себе Сберкнижку». Рядом положил несколько плиток немецкого шоколада «Alrika», десяток карамельных петушков на палочке, нарядную немецкую куклу в пышном платье, пару скромных тряпичных кукол, купленных у крестьян по пути во Владивосток, расписную матрёшку, книгу с русскими сказками, а также набор цветных карандашей и альбом для рисования.
Девочка с интересом разглядывала подарки, а Александр радовался её восторгу.
Вере всё очень понравилось. Она тут же набила рот конфетами и с удовольствием начала облизывать карамельного петушка. Простые тряпичные куклы понравились ей даже больше, чем дорогая немецкая, но все игрушки она аккуратно расставила на небольшой полке рядом с кроватью.
Единственной её прежней игрушкой был красный мишка из мохера с подвижными лапками, который, судя по потрёпанному виду, принадлежал ещё маленькой Ксении. Кроме него у Веры не было ничего.
– Чем ты любишь заниматься? – спросил Александр, наблюдая за дочерью.
– Я люблю гулять с мамой, – ответила Вера.
– А друзья у тебя есть?
– Нет, только Миша, – грустно сказала девочка, указывая на медведя. – Он у меня один, но я его люблю. Мама говорит, что он волшебный и охраняет мой сон. Теперь у него будут подружки. – Она взяла медведя в руки и протянула отцу. – Посмотри, папа.
Александр внимательно посмотрел на игрушку, в которой чувствовалась история.
– У тебя в Германии есть друзья? – поинтересовалась Вера.
– Да, и много, – ответил Александр, задумчиво поглаживая медведя. – А тебе нравится жить в Японии?
Вера вдруг замерла. Она оглянулась, словно проверяя, не слышит ли мать, и подошла ближе к отцу.
– Не очень… – прошептала она. – Мама много рассказывала мне о России. Мне кажется, там лучше. Там у меня могли бы быть друзья. Я бы ходила в школу. А здесь меня учит мама и дядя Андрей, а японскому – его жена. Тётя Сато хорошая, она приносит сладости.
– В Германии у тебя тоже могли бы быть друзья. И ты смогла бы ходить в школу, – хитро заметил Александр, прищурившись. – Ты бы хотела там побывать?
– Не знаю… Мама меня навряд ли отпустит, – девочка грустно опустила глаза. Она подошла вплотную к отцу и начала разглядывать его бордовый галстук. – Мама говорит, нет страны красивее России.
– В Германии тоже красиво, но в России и правда лучше, – согласился Александр. – Особенно в Москве и Петербурге.
– Ленинграде, папа, – поправила Вера с важным видом.
– Верно, Ленинграде! – улыбнулся Александр. – Но когда я родился, город назывался Санкт-Петербург. Потом его переименовали в Петроград.
– Петроградом он стал во время войны, – с гордостью произнесла девочка, демонстрируя свои знания. Её рассуждения звучали весьма уверенно для восьмилетнего ребёнка. – Мама говорила, ты был на войне. Там страшно?
– Очень… – тихо признался Александр.
Разговор отца и дочери прервала Ксения:
– Ужин готов, идёмте скорее есть!
– Где у вас можно помыть руки? – спросил Александр, глядя на Веру.
Девочка взяла его за руку и повела в маленькую комнату. Там Александр помыл руки с мылом, освежил лицо и затем прошёл на кухню.
На столе уже стояли тарелки с рисом и аккуратно сложенные бамбуковые палочки. В центре стола – большое блюдо с аккуратно нарезанными кусочками рыбы на рисе, маленькие плошки с тёмным соусом и бутылка вина.
– Папа накормил тебя сладостями? – с лёгким укором в голосе заметила Ксения, взглянув на дочь. Вера сидела за столом с перемазанным шоколадом ртом и карамельным петушком в руках.
– Я и после конфет буду есть! – уверенно заявила девочка, усаживаясь поудобнее. – Папа привёз очень вкусные сладости!
Ксения только улыбнулась в ответ. Она понимала, как важно для дочери знакомство с отцом, и не стала ругаться. Открыв бутылку вина, она разлила его по двум бокалам – для себя и мужа. Вере налила стакан сока.
Александр тоже сел за стол, отпил немного вина и, оценив вкус, подумал:
«Хорошее. Не итальянское, но пойдёт.»
Однако с рисом и палочками у него сразу возникли сложности. Он никак не мог понять, как ими пользоваться, а вот Вера ловко отправляла рис себе в рот, продолжая при этом облизывать своего карамельного петушка. Правда, Ксения быстро пресекла это: отобрала леденец и пообещала вернуть после ужина.
– Могу принести вилку? – с улыбкой предложила Ксения, заметив мучения мужа. – У нас в доме нет японцев, ты никого не оскорбишь.
Александр кивнул, и через минуту вилка уже была в его руках. С ней дело пошло гораздо быстрее.
– Попробуй суши, – предложила Ксения, пододвинув блюдо с аккуратными кусочками.
Александр сперва скептически осмотрел еду, но, сдавшись, взял один кусочек, обмакнул его в соевый соус и отправил в рот. Оказалось, что это вкусно. Он с удовольствием съел половину поданного, оставив вторую часть жене.
Во время ужина они обменивались историями. Александр рассказывал о жизни в Германии, а Ксения делилась подробностями местного быта. Ей было тяжело жить на острове, но вместе с дочкой всё воспринималось легче и веселее.
Вера, в свою очередь, гордо хвасталась отцу своими успехами в изучении иностранных языков. В свои восемь лет она уже знала, помимо русского, английский и японский.
У Александра мелькнула мысль, что с немецким у дочери вряд ли возникли бы проблемы.
После ужина Ксения отправила Веру умываться и укладываться спать. Девочка прекрасно поняла, что родителям нужно побыть наедине, и не стала капризничать.
Когда Александр остался один на один с женой, он долго не мог решить, с чего начать разговор. Чтобы преодолеть неловкость, он начал помогать ей убирать со стола.
– Вера очень смышлёная девочка! – похвалил он, улыбаясь.
– Ей бы ещё усидчивости, и цены бы ей не было, – улыбнулась Ксения, укладывая тарелки в раковину. – Конечно, бывает непослушной, но что с неё взять? Она же ребёнок!
– Все эти годы мне так не хватало тебя, – Александр собрал последние тарелки, отнёс их в раковину и, подойдя к жене, обнял её за спину, нежно поцеловав в шею. – Но сегодня я понял, что мне не хватает вас обеих…
– Мне тоже, – призналась Ксения, вытирая руки и тяжело вздохнув. – Я каждый день думаю о тебе. О том, какой могла бы стать наша жизнь, если бы мы всегда были одной семьёй. Родители уехали год назад, и с тех пор стало совсем тоскливо. Если бы у меня появилась возможность уехать, ты бы принял меня?
– Ты только скажи, и я пришлю за тобой армию… – слова Ксении и выпитое вино вскружили голову Александру. Его руки, покоившиеся на её талии, медленно поднялись вверх. – Нет, правда, поехали отсюда хоть завтра. Твои родители уехали, теперь тебе не нужно оставаться здесь ради них.
– Всё не так просто, – Ксения мягко убрала руки мужа со своей талии и повернулась к нему. В её взгляде читалась грусть. – Я нужна Ордену. У нас много проблем. Я координирую группы охотников по всему Хоккайдо. Люди пропадают, и я пока не знаю, кто за этим стоит.
Александр сразу стал серьёзным. В нём моментально проснулся охотник.
– Расскажи мне всё, что знаешь, – потребовал он.
Ксения кивнула и отвела его в свою комнату. В помещении, помимо кровати, стоял большой письменный стол. На стене висела карта Хоккайдо, утыканная красными флажками, особенно густо сосредоточенными вблизи лесов.
– Это места пропажи людей, – пояснила Ксения, заметив, как Александр заинтересованно разглядывает карту. – За последние пару месяцев на Хоккайдо исчезло больше десяти человек.
– Есть ли следы, свидетели? Хоть что-то?
– Следы борьбы – и ничего больше. На вампиров или оборотней не похоже, но я уверена: эти твари разумные.
Александр внимательно изучал карту. Он заметил, что почти все исчезновения происходили у рек. Это натолкнуло его на мысль:
– Это могут быть каппа?
– Нет, точно не они, – покачала головой Ксения. – Мы встречались с парочкой в прошлом году, когда они утаскивали рыбаков недалеко от Токио. Каппа оставляют слишком много следов. Здесь явно замешаны более опасные существа, но кто?
– Тэнгу? Демоны о́ни? – Александр попытался вспомнить, что знает из японского бестиария. – Хотя, тэнгу вряд ли. О них не было слышно с XVI века. А вот о́ни… Те как раз известны своей любовью к человеческому мясу.
– О́ни… – Ксения задумалась, достала из стола записную книжку и сделала несколько заметок. – Завтра придётся проверить кое-какие предположения. А ведь ты хотел провести время вместе…
– Я могу помочь! – уверенно заявил Александр. – Я кое-что знаю об о́ни. Слышал, что они опасны и коварны. Думаю, моя помощь пригодится.
– Спасибо за предложение, – Ксения благодарно кивнула. – Но завтра я хотела бы, чтобы ты лучше провёл день с Верой. Погуляйте, пообщайтесь, узнайте друг друга получше. Ты только приехал, и я не хочу лишать её времени с отцом. К тому же, её просто не с кем оставить.
– Только за! Правда, мои знания японского совершенно никакие…
– У Веры с ним проблем нет, – с улыбкой напомнила Ксения.
Александр рассмеялся, отступил от карты и приблизился к жене. Она была права: в ближайшие дни общение с дочерью важнее, чем пропажа каких-то японцев.
– Знаешь, ты права. Я ещё успею поохотиться. Но вот от времени с тобой, любовь моя, я отказываться не намерен, – Он прижал её к себе и страстно поцеловал.
На этот раз Ксения не стала его отвергать. Ей хотелось того же, что и ему. Охота и монстры могли подождать, а их любовь – нет.
– Я только проверю Веру, – прошептала она.
К счастью для двух людей, жаждущих любви, девочка крепко спала, окружённая своими новыми игрушками.
Ксения вернулась, задвинула дверь, отделив их от остального дома. Александр стоял у кровати, снял пиджак и небрежно кинул его на стол. Жена подошла ближе, взяла его за руки и, заглянув ему в глаза, медленно потянулась к его губам. Он пошёл ей навстречу.
Будто подчиняясь одному и тому же внутреннему сигналу, они прильнули друг к другу и начали целоваться – с голодной жадностью тех, кто долго тосковал по любви.
– Это сон? – тихо спросил Александр, на мгновение оторвавшись от её губ.
– Не думаю, – прошептала Ксения.
Для Александра эти восемь лет были долгим испытанием. После того, как он покинул жену, в его жизни был только Орден. Для Ксении – всё было так же.
Но теперь они снова были вместе. В дремотном состоянии они лежали в объятиях друг друга. Александр думал, как ему хорошо с ней, а Ксения – как ей хорошо с ним. Страсть захлестнула их, и ничто не омрачало этих мгновений.
Александр зарылся носом в её волосы и вдохнул знакомый, манящий аромат цветочных духов – тот же, что был с ней в далёком девятьсот четырнадцатом году, в имении его дяди.
Когда всё закончилось, Ксения лёжа нагая на Александре прошептала:
– Я тебя люблю.
– А я тебя.
Они улыбнулись друг другу в темноте, нежно поцеловались, и вскоре Александр услышал размеренное, глубокое дыхание жены. Через некоторое время заснул и он сам.
