Николай Никишин
Орден Превыше Всего
Глава 4
Две недели спустя
Александр открыл дверь и ступил на порог опустевшего дома. В нём стояла мёртвая тишина, словно никто здесь никогда и не жил. После отбытия на фронт семьи Державиных надобности в слугах не стало, и их всех распустили. Теперь дом принадлежал Александру, и ему предстояло жить в нём одному. О Ксении парень даже не вспомнил. В тот момент для него существовал только он сам.
Александр шёл по скрипящим половицам, оставляя на полу грязные следы. Больше сюда не ступит нога Павла Андреевича, слуги не услышат его властного голоса, а охотники не соберутся в гостиной, чтобы отметить успешную охоту. Всё, что не было укрыто тканью, покрылось толстым слоем пыли.
– Ваше Благородие? – окликнул его солдат, сопровождавший Александра, оторвав того от нахлынувших воспоминаний. – Вам ещё нужна помощь?
– Нет… – отрешённо ответил Александр и закашлялся, прикрывая рот платком. На нём остались следы крови. Он уже восстановился после пулевого ранения, но больные лёгкие напоминали о себе. – Спасибо за помощь.
Солдат отдал честь и вышел из дома, аккуратно закрыв за собой дверь. Александр остался один в холодном, пустом доме.
Он медленно обошёл все комнаты. В кабинете отца ничего не изменилось. Если бы не слой пыли, могло показаться, что Павел Андреевич вот-вот вернётся и расскажет сыну о делах Ордена. Но этого не случится. И от этой правды Александру стало больно. Он заплакал.
Слёзы катились по его заросшим щетиной щекам. Александр бросил вещмешок с небогатыми пожитками и присел на пол, облокотившись спиной о стену. Его взгляд остановился на портрете матери, висевшем над письменным столом отца. Раньше он не замечал, какая она красивая на этом портрете: сиреневое платье, белая шляпа, кокетливый взгляд и хитрая улыбка встречали каждого, кто решит взглянуть на её изображение.
Затем он обошёл остальные комнаты и, в конце концов, зашёл в свою. Снял ткань, покрывавшую кровать, и, не раздеваясь, рухнул на неё, моментально заснув. Долгий путь домой окончательно вымотал его. Теперь он хотел только одного – отдохнуть.
Снова и снова ему снилась газовая атака. Его товарищи, вдыхая ядовитые пары, корчились в судорогах, пускали кровавую пену и умирали. Они кричали от боли, а вдали виднелись ряды немецких солдат в противогазах, готовых захватить русские позиции.
Александр проснулся в холодном поту, услышав, как кто-то вошёл в дом и попытался включить свет. Но дом был обесточен. Он не знал, сколько времени прошло. Осторожно выглянул из комнаты и увидел, как незваный гость с фонарём медленно поднимается на второй этаж.
Александр старался не издавать звуков, но, как назло, его снова настиг кашель. Он сдерживал его, прижимая ко рту платок одной рукой, а другой вытащил из кобуры пистолет. Прильнув к стене, он стал ждать.
Тёмная фигура в плаще, освещая себе путь фонарём, зашла в комнату. Незнакомец осмотрел её, словно зная, что Александр вернулся. Кровать была разобрана, на подушке виднелись следы крови. Незнакомец подошёл к окну. В этот момент Александр приставил пистолет к его голове.
– Вот значит, как ты встречаешь свою жену! – сказал знакомый голос.
Фигура сняла капюшон, и Александр увидел Ксению. Её взгляд изменился. За год, что они не виделись, она из девушки превратилась в женщину, которой довелось многое пережить. Им всего по восемнадцать, но им уже пришлось увидеть слишком много. Однако даже после трудного года она оставалась всё такой же красивой.
– Здравствуй, Александр.
Он убрал пистолет и хотел что-то сказать, но кашель прервал его. Когда приступ прекратился, оба увидели кровавый сгусток на платке.
– Что с тобой? – встревожилась Ксения. Её пугал вид мужа. Он выглядел болезненно, старше своих лет. В его глазах не было жизни.
– Всё в порядке! – раздражённо отмахнулся Александр. Ему было безразлично её волнение. Сев на кровать, он начал снимать сапоги. – Война меняет людей…
Ксения села рядом, она не верила, что от прежнего Александра не осталось ничего.
– Почему ты не пришёл ко мне в дом? Моя семья тебя ждала! Я тебя ждала, – пыталась разговорить Ксения мужа. – Мне сообщили, что случилось с твоим отцом, но это не повод не жить. Подумай, что бы он сказал, увидев тебя сейчас!?
Александр ничего не ответил. Он снял сапоги, отшвырнул их к стенке и лёг на кровать. Но вновь нахлынувший кашель заставил его подняться. В этот раз он кашлял сильнее, чем раньше, и долго не мог остановиться. В дороге кашель его так не беспокоил, но влажный воздух Петрограда явно усугубил состояние его больных лёгких.
– Поговори со мной? – буквально умоляла Ксения, держа мужа за руку. – Ты болен, тебе нужна помощь. Пойдём ко мне домой. Моя семья тебя накормит, а Лахабиэль постарается тебя вылечить. Тебе сейчас нельзя оставаться одному. Помни, мы теперь семья!
Александр не реагировал.
– Посмотри ты на меня! – прокричала девушка.
Крик жены подействовал. Александр повернулся и посмотрел в её большие глаза. В них блестели слёзы, и ему стало её жаль. Он не понимал, почему ведёт себя так холодно по отношению к ней. Она его жена, его семья, а он не хочет даже с ней поговорить. От своего поведения ему стало тошно и противно. Он буквально зарыдал, упав на плечо Ксении. Она молча приобняла его и стала медленно поглаживать его грязные волосы.
– Прости меня… – прорыдал Александр. – Прости… Я видел смерть. Я видел, как люди в судорогах падали замертво. Мой отец умер у меня на руках. Все они встретили смерть не от пули и шашки, а от газа. От этого чертова газа… Нас потравили, как собак. Но мы не сдались и пошли в атаку…
В памяти Александра всплыли фрагменты из Осовца. Вокруг него в воздухе витали пары зелёного газа. Повсюду лежали тела мёртвых сослуживцев, а впереди маршировали немецкие войска в противогазах, словно сама смерть, готовая забрать души уцелевших. Но живые трупы поднялись с земли и ринулись в контратаку, обратив врага в бегство. Александр вспомнил, как, словно раненый зверь, рвал на части своего противника. Не ради спасения, а от злости. От обезумевшей злости.
Александр опять закашлялся. Платок в его руке стал полностью красным от крови.
– Всё это в прошлом, – продолжала успокаивать его Ксения. – Теперь ты дома. Мы со всем справимся, тебе просто нужно отдохнуть.
Она поднялась с места и подняла сапоги, которые Александр отбросил в угол.
– Одевайся. Сегодня ты переночуешь в доме моих родных, а утром, когда ты отдохнёшь, мы придём сюда и наведём порядок. Помни: мы теперь одна семья и должны помогать друг другу.
Александр вытер рукавом гимнастёрки заплаканные глаза. Ему стало стыдно за то, как он выглядит. Что бы сказал отец? Вряд ли он был бы рад видеть сына в таком жалком состоянии.
Он обул сапоги, встал с кровати и, взяв Ксению за руку, закрыл за собой дверь и вышел из дома.
***
Александр вместе с Ксенией прибыл в дом Уваровых. Обстановка в нём тоже изменилась: больше не пахло пирогами, да и мебели стало меньше.
Теперь в доме девушки пахло, как в больничной палате – формалином. Её дом принял у себя охотников Ордена, призванных на войну и вернувшихся покалеченными. Многие из них были лишены конечностей, кто-то, как и Александр, пережил газовую атаку и теперь плевался кровью. Мебель из дома либо убрали, либо продали, а из комнат доносились крики раненых.
Парню стало не по себе. Он снял шинель и прошёл по коридору, заглядывая в одну из комнат, чья дверь была приоткрыта.
Внутри он увидел молодого мужчину, чуть старше себя, прикрытого простынёй. Глубокий шрам, похожий на след от удара кончиком сабли, пересекал его лицо. Судя по красным пятнам на бинтах, его раны сильно кровоточили. Мужчина спал, но тяжело вздыхал и время от времени постанывал.
Александр хотел было подойти ближе, но его остановила подошедшая сзади девушка – служанка, ухаживавшая за больным.
– Пожалуйста, отойдите. Вам не на что тут смотреть, – строго сказала она, отпихнув его.
В руках у неё были бинты. Она зашла в комнату и закрыла за собой дверь. Александр успел заметить, что служанка была очень симпатичной: светлые волосы, заплетённые в косу, невысокого роста, с приятным звонким голосом.
За дверью послышались стоны мужчины. Видимо, служанка начала делать ему перевязку.
– Оставьте меня в покое… дайте умереть, – просил он.
– Пока я за вами смотрю, вы не умрёте, – твёрдо ответила служанка.
Мужчина, то ли в шутку, то ли всерьёз, ответил:
– Если я встану на ноги, попрошу вашей руки…
После этих слов он снова завыл от боли.
– Да будьте вы, князь… Кто я? А кто вы? – рассмеялась служанка. – Найдёте себе жену подостойнее.
– Да какой я князь… Больше ни дома, ни семьи, ни здоровья. Титулом можно подтереться. Да и кому я теперь нужен с таким лицом. Только место занимаю… – он замолчал на мгновение. – Вы были в театре?
– Не довелось, – коротко ответила служанка. – А шрам вам лица не портит.
От подслушивания разговора Александра отвлекла Ксения.
– Я принесла тебе чистое бельё и полотенце. Прими ванну, – предложила она. – Надеюсь, ты не против, если я дам тебе старую одежду отца? Твою форму нужно постирать.
– Раненый князь, что лежит за этой дверью… Он с войны? – спросил Александр и закашлял, принимая полотенце и чистую одежду.
– Князь Дмитрий Воронцов. Нет, не с войны, – печально ответила Ксения. – Оборотень… Из пяти охотников выжил только он.
– Разве Лахабиэль не может вылечить его раны?
– Он сейчас на Восточном фронте. Другой ангел пытался, но энергетически оборотень превосходит его по силе…
Александру слова Ксении не дали ответа. Он всё равно не понимал, почему ангел не может излечить все раны. Спрашивать дальше он не стал. Ксения проводила его до ванной комнаты, забрала саблю, пистолет и удалилась.
Парень наполнил ванну и начал мыться. Его тело давно не видело чистой воды.
Закончив, Александр вытерся полотенцем и переоделся в чистую одежду – рубаху и тканевые штаны. После этого он взглянул на себя в зеркало. На него смотрел небритый, уставший от жизни человек, знающий, что такое смерть.
Александр достал из кармана брюк бритву и начал аккуратно бриться. Всё сбривать не стал – решил оставить усы, как носил его отец. Усы были ещё жидкими, но надо с чего-то начинать. Затем он зачесал волосы набок, вышел из ванной и направился в гостиную.
За столом уже собралась вся семья Ксении: её отец, Григорий Иванович Уваров, глава Ордена «Света» в России; её мать, Людмила Анатольевна Уварова; младший брат Андрей, четырнадцати лет; дядя со стороны матери, князь Владимир Бабичев, вместе с супругой и их сыном Василием, двадцати лет. В комнате присутствовали и несколько охотников, которых Александр не знал. Все они так или иначе принадлежали к Ордену «Света».
– Доброго вам вечера! – поздоровался Александр и сел рядом с Ксенией.
За столом не все были рады его видеть, но из уважения к хозяину дома своё мнение оставили при себе. Григорий Иванович, напротив, был рад видеть зятя. Он крепко пожал ему руку, в то время как остальные мужчины за столом лишь сдержанно кивнули.
Разговаривать за ужином особо никто не хотел. Александр тоже не собирался начинать беседу. Он молча ел принесённую еду, запивая её красным вином. Последние месяцы на фронте приходилось перебиваться без изысков.
Время от времени он замечал, как его взглядом сверлит князь Бабичев. Тот изрядно опьянел, почти не притрагиваясь к еде, зато без конца опрокидывая стопки с водкой. Присутствие Александра за одним столом явно его нервировало.
– Прошу, князь, своим взглядом вы проделаете во мне дыру, – отметил Александр, не отрываясь от еды. – Если хотите задать вопрос, задавайте!
– Мне нечего спрашивать у нашего врага, – грубо ответил князь. Его жена шепнула ему, чтобы тот прекратил, но это лишь разозлило его ещё больше.
– Я буду говорить, что захочу! – резко воскликнул Бабичев, вставая из-за стола.
Сын Василий попытался успокоить отца, но тот отмахнулся.
– Тебя не было целый год, и вот ты явился… Сидишь с нами за одним столом. Когда такое было, чтобы охотник из поганого Ордена «Возрождения» ел и выпивал вместе с нами? До чего мы докатились…
– Дорогой шурин, присядь, – спокойно попросил Григорий Иванович. – Война закончилась пятнадцать лет назад. Сейчас не время вспоминать прежние обиды. На повестке дня куда более страшная угроза, чем наши разногласия с Орденом «Возрождения». Мы, как и они, потеряли за последний год на фронтах много хороших охотников. А те, кто выжил, сейчас не могут помочь. Александр был на войне, потерял отца. Он теперь законный член нашей семьи – хочешь ты этого или нет. И он будет находиться в этом доме, за этим столом столько, сколько захочет.
Слова Григория Ивановича не убедили князя.
– Их семья приближена к царскому двору, но они ничего не сделали, чтобы остановить войну. «Кровавый» Император не понимает, что война разрушает страну, а Орден «Возрождения» просто смотрит.
Александр не выдержал. Политические знания князя были явно не на высоте.
– Император Николай не хотел войны, но у него не было выбора. Россия обязана была поддержать союзников. Немецкий Кайзер не слушал никого. Ему нужен был только повод для войны. Великий Магистр в Германии – мой дядя – делал всё возможное, чтобы её избежать. Но, увы, она идёт, и нам от неё не уйти.
Александр пожалел, что пистолет остался в комнате. Он бы с удовольствием припугнул пьяного князя.
– Лучше выпейте ещё стопочку и идите спать, – добавил он.
Слова Александра продолжили злить Бабичева. Он хотел ответить, но его прервал Григорий Иванович.
– Прошу, перестаньте! Оба. В моём доме больше никакой политики. Есть дела поважнее. Андрей, сынок, ты доел? Оставь нас.
Младший Уваров молча кивнул, встал из-за стола и направился к выходу. Проходя мимо Александра, он тихо прошептал:
– Обидишь мою сестру, я тебя найду и убью.
Ксения услышала его слова. Она недовольно посмотрела на брата и строго сказала, что его ждёт серьёзный разговор. Затем, повернувшись к мужу, извинилась.
Александру было совершенно плевать на слова подростка, но он не понимал, с чего вдруг такая агрессия направлена в его сторону.
Кроме мальчика, стол покинули мать Ксении и её тётя, забравшая с собой пьяного мужа. Дверь в гостиную мягко закрылась, оставив в комнате лишь мужчин.
– Поговорим о более важных делах, – предложил Григорий Иванович, вставая из-за стола. Его строгий голос приковал к себе внимание. – По ночам на улицах Петербурга промышляет убийствами оборотень.
Никто не поправил его, назвав вместо Петербурга – Петроград.
– Он уже забрал два десятка жизней, пятеро из которых – наши охотники. Последние дни он молчит, но, думаю, это ненадолго.
– Действует по всему городу или есть определённые районы? – поинтересовался Александр, аккуратно ставя бокал с вином. – Хочется понять, имеем ли мы дело с серийным убийцей или с обезумевшим зверем.
Этот вопрос был важен. Если человек превращается в оборотня по своей воле, он может контролировать себя и планировать действия. Такой хищник умён, что делает его опасным. Если же он окончательно стал зверем, то его поступками управляют инстинкты. Зверь менее предсказуем, но невероятно живуч и силён.
Неожиданно Александра настиг приступ кашля. Не найдя салфетки, он зажал рот рукой. Кулак наполнился кровавым месивом. Григорий Иванович достал из кармана чистый платок и протянул его зятю.
– Спасибо, – хрипло ответил Александр, вытирая руку и стараясь восстановить дыхание.
Когда кашель стих, хозяин дома продолжил:
– Тела находили в центральной части города. Никогда, за исключением охотников, он не убивает больше одной жертвы за ночь. По словам тех, кому удалось выжить, его тактика проста: спрыгивает с крыш, перегрызает шею, а затем исчезает. Думаю, мы имеем дело с маньяком. – Григорий Иванович выдержал паузу. – Охотники во главе с князем Воронцовым столкнулись с ним на Сенатской площади, недалеко от Медного всадника. Той ночью мои люди из полиции сообщили, что тварь убила мужчину. Мы отправили отряд на место, но оборотень уже ждал нас.
Слова Григория Ивановича оборвались, когда в дверях гостиной появился князь Дмитрий Воронцов. Он с трудом стоял на ногах, его тело было покрыто кровавыми бинтами, а лицо обезображено шрамом.
– Он выпрыгнул из-за статуи, – начал князь сиплым голосом, опираясь на косяк двери. – Мы не успели вскинуть винтовки, как он ворвался в группу и начал нас рвать. Не понимаю, как я выжил… Кажется, прежде чем отключиться, я успел пустить ему пулю в глаз. Опытный убийца…
Служанка, стоящая за его спиной, попыталась вернуть его в постель, но он грубо отмахнулся.
– Пустите меня! – бросил князь и, ковыляя, подошёл к столу. – Налейте мне водки.
Один из охотников наполнил рюмку и пододвинул её князю.
– Значит, тварь одноглазая. Интересно, – подметила Ксения, внимательно слушая рассказ. – Он не сможет вернуть глаз, верно?
– Не сможет, – подтвердил Воронцов, опрокидывая рюмку залпом и не морщась. – Он может залечить раны, но конечности, глаза, уши или нос, если потеряет, уже не восстановит.
– Садитесь, князь, – предложил Григорий Иванович, жестом указывая на свободное место за столом.
– Благодарю, – отозвался Воронцов, тяжело опускаясь на стул. Налив себе ещё стопку, он жадно набросился на жареную утку. – Не ел четыре дня…
– Набирайтесь сил. Вы нам нужны, – спокойно произнёс Григорий Иванович. – Можете вспомнить ещё какие-нибудь особые приметы твари? Теперь, когда вы пошли на поправку, это может быть полезным.
Князь замер, обдумывая слова.
– Его косматое тело покрыто шрамами. Значит, в бою он не впервые. Если есть шрамы, значит, они от серебра. Обычные раны у него затянулись бы… Чтобы его убить, нужно не меньше десятка охотников. Судя по тому, как он двигался, он не раз вступал в бой.
Григорий Иванович задумался. Оборотня нельзя оставлять в живых. Тварь не только опасна сама по себе, но и продолжит убивать, а после столкновения с охотниками начнёт действовать из злобы. Каждая его новая атака станет более жестокой и непредсказуемой.
Нужно было организовать патрулирование города, разделив охотников на группы по восемь-десять человек. Прибытие Александра оказалось весьма кстати. Если он сможет поговорить со своим дядей, Петром Андреевичем, то, вероятно, удастся привлечь подкрепление.
– Александр, – обратился Григорий Иванович к зятю. – Если вы поговорите с Петром Андреевичем насчёт людей, это будет весьма кстати. Думаю, его, как и меня, интересует смерть этой твари куда больше, чем продолжение убийств.
– Я постараюсь с ним связаться, – кивнул Александр, откидываясь на стуле. – Он сейчас в Москве. После возвращения с фронта я ни с кем из своих ещё не виделся.
Неожиданно его накрыл приступ кашля. Не найдя салфетки, Александр зажал рот рукой. Сильный удар кулаком по столу показал, как тяжело ему приходилось.
– Прошу прощения… – выдавил он, когда кашель немного отпустил.
– Всё в порядке, – спокойно заверил его Григорий Иванович. – Когда Лахабиэль вернётся, он постарается тебе помочь. Несколько охотников из нашего Ордена тоже подверглись газовой атаке на Восточном фронте. – Он сделал паузу, тяжело вздохнув: – Такую тактику используют только трусы.
– Зато она эффективна, – заметил князь Воронцов, внимательно наблюдавший за разговором. – С помощью газа можно избежать больших потерь. Представьте, если бы его использовать против вампиров или оборотней.
– То химическое оружие, что применяли немцы и французы прошлой осенью, оказалось неэффективным. Если его атаку пережил человек, то вампир и подавно, – отозвался один из охотников. Это был высокий рыжеволосый мужчина лет двадцати пяти с веснушками, гладко выбритый, с серьёзным взглядом. – Но я слышал, что в апреле этого года немцы провели массированную хлорную атаку на Западном фронте в Бельгии. Тогда погибло более пяти тысяч человек. Вот бы посмотреть, как вампир переживёт такую атаку.
Охотник упомянул вторую битву при Ипре, которая продолжалась с 22 апреля по 25 мая. Александр слышал о ней от отца. Тогда немцы установили 150 газобаллонных батарей и выпустили более 180 тонн хлора на позиции британских войск. У союзников не было даже элементарных марлевых повязок, из-за чего солдаты в панике бежали, задыхаясь и падая замертво.
– Правда, развить успех немцам не удалось. Англичане и французы подтянули резервы, и все последующие попытки прорвать оборону провалились, – отметил Александр.
Эти события, однако, стали поворотным моментом, приведшим к массовому применению химического оружия, с которым и столкнулся Александр в Осовце.
– Для этого нужен живой подопытный, – вмешалась Ксения. – А его получить не так-то просто.
– Господа! – строго перебил её Григорий Иванович. – Давайте вернёмся к оборотню. Время позднее, нужно прийти к одному решению и отправиться спать.
– А что тут думать? Ждём подкрепления и идём на охоту. Иного пути нет, – отозвался коренастый лысый охотник лет тридцати пяти. – Сколько нас сейчас?
– С Александром семеро, – подсчитал Григорий Иванович. – Вы же не против, Александр?
– Я с вами! – твёрдо ответил он. Охота могла помочь ему вернуться в привычное русло. – А где Лахабиэль? Его помощь нам очень пригодится.
– Скоро прибудет, – заверил Григорий Иванович. – Он остался в Восточной Европе, чтобы помочь нашим охотникам. Если Пётр Андреевич сможет прислать пару человек, это будет прекрасно.
– Как и обещал, я постараюсь связаться с ним завтра, – кивнул Александр, переводя взгляд на Ксению.
Григорий Иванович обвёл взглядом всех, кто остался за столом. Его строгий и уставший взгляд подчёркивал, насколько он был погружён в тяжёлые мысли. Он слегка поправил рукав сюртука, задумался на мгновение и сказал:
– Завтра утром мы узнаем, выходил ли оборотень на охоту или нет. Пока же у нас недостаточно людей, чтобы составить полноценные группы охотников. Как только соберём хотя бы по десять человек в каждой, тогда и обсудим тактику. А сейчас – всем доброй ночи.
Он медленно поднялся из-за стола, стараясь не показывать усталости, и, кивнув оставшимся, отправился к себе. Все остальные вскоре последовали его примеру.
Гостиная опустела, осталась лишь служанка. Она быстро принялась убирать со стола: собирать тарелки, вытирать капли вина и сметать крошки.
***
Александр вошёл в спальню вместе с Ксенией. Для него это была первая их совместная ночь в браке. За год, проведённый на фронте, они практически не общались – всего несколько писем. Эти редкие строки стали для него глотком воздуха в суровых условиях войны.
Он сам себе не хотел признаваться, но скучал по ней сильно. По ночам, лёжа на холодном полу в сыром блиндаже, Александр представлял её рядом. Видел, как они гуляют по любимым улицам его родного города, держась за руки. Теперь, вернувшись домой, он чувствовал, что это мечта может сбыться, но лишь после того, как удастся решить все накопившиеся проблемы.
Последние недели на фронте были особенно тяжёлыми. Немцы усиливали давление, газовая атака добила и без того измотанных солдат, а смерть отца и товарищей стала последней каплей. Он боялся, что ещё немного – и потеряет рассудок. Если бы не приказ о возвращении домой, он бы окончательно сломался – физически или морально.
Теперь всё позади. Он вернулся к любимой жене, но позволить себе расслабиться пока не мог. Перед ним стояла задача – остановить оборотня. Воспоминания о разговоре с князем Воронцовым и Григорием Ивановичем не покидали его. Тварь, лишившаяся глаза, возможно, скрывается где-то неподалёку, и если они найдут её след, пока она в человеческом облике, появится шанс положить конец её нападениям.
– О чём задумался мой рыцарь? – мягко спросила Ксения, забираясь под одеяло и укладываясь рядом с ним. Её голос звучал тепло, будто она пыталась вытянуть его из водоворота мыслей. – Надеюсь, думаешь обо мне?
– Да, любовь моя, – ответил Александр, скрывая истинное состояние своих мыслей. Он слабо улыбнулся и присоединился к ней в постели. – Даже не верится, что я дома…
– Мне тоже. Мне так тебя не хватало, – прошептала Ксения, укладывая голову на его грудь. – Надеюсь, теперь нас больше ничего не разлучит.
Александр молча обнял её, но вместо спокойствия на него нахлынула волна тоски. Перед глазами встал образ отца. Он представил, как тот, возможно, смотрит на него с высоты, из лучшего мира. Мысленно он просил его совета и поддержки, которые так нужны ему сейчас.
Ксения чувствовала, как тяжело Александру. Она понимала, что его измученное сердце нуждается в заботе и тепле. Она видела перед собой не только мужа, но и раненого человека, которому нужно помочь встать на ноги. Для неё это стало особой миссией. Она считала своим долгом вернуть его к жизни, ведь семья должна поддерживать друг друга.
Когда Александр почувствовал, как Ксения засопела, он понял, что она уснула. Сам же он не мог заставить себя отключиться. В голове роились мысли: кашель разрывал грудь, а разговор о кровавых нападениях оборотня не отпускал его.
Он думал о том, как завтра спросит Григория Ивановича или кого-то из охотников об улицах и местах, где произошли нападения. Возможно, там остались какие-то зацепки. Ранение оборотня в глаз могло сыграть им на руку. Одноглазый зверь, вероятно, захочет отомстить, но это сделает его более уязвимым.
Со временем его мысли начали угасать. Усталость давила всё сильнее, и Александр забылся в тяжёлом, но крепком сне. Это была первая ночь за долгое время, когда он спал не в грязной палатке, а рядом с женой, в тёплой постели, под мягким одеялом.
