Николай Никишин
Орден Превыше Всего
Глава 15
13 октября 1944 год
После встречи с Лахабиэлем вера в Орден у Александра все больше угасала. Он начинал думать, что все, чем он занимался, напоминало замкнутый круг, из которого невозможно выбраться. Артефакты, борьба с монстрами – все это казалось ему бесполезной суетой, ведущей в никуда. Но в октябре сорок четвертого года Великий Магистр лишь начинал осознавать этот страшный вывод.
А пока существовали вещи, которые пугали его больше, чем злодеяния его коллег. Александр не мог простить предательства.
10 мая 1941 года его друг и соратник Рудольф Гесс совершил немыслимое – предал не только его, но и Орден. Его сенсационный перелет в Великобританию потряс не только политическую верхушку Рейха, но и всех, кто находился в тени мировой войны. Коллеги из Лондона рассказывали Александру, что после ареста в Шотландии Гесс заявил, будто прибыл договариваться о мире между Германией и Британией. Он говорил, что англичане и немцы – народы одной крови и должны объединиться в борьбе против большевистской России. В этих словах отчасти была правда, но Великий Магистр знал – его друг продался «светлым».
В обмен на неприкосновенность Гесс обещал передать англичанам Копье Лонгина, но заполучить реликвию он так и не смог. Тогда «светлые» осознали, что больше не нуждаются в нем, и спокойно позволили британским властям решать его судьбу. Отныне Гессу было суждено гнить в тюрьме до конца своих дней. Но для другого выдающегося деятеля Рейха судьба, в лице Александра, приготовила иной вариант.
Великий Магистр направлялся в Ульм. В этом старинном немецком городе, пережившем бурю войны, находился на лечении один из самых известных военачальников Германии – Эрвин Роммель45.
17 июля 1944 года, во время авианалета союзников в Нормандии, штабной автомобиль Роммеля был атакован британскими истребителями. Машина вылетела с дороги и перевернулась, а сам генерал получил тяжелую черепно-мозговую травму. С тех пор его здоровье пошатнулось, а слухи о возможном участии в заговоре против Гитлера сделали его положение еще более шатким.
Александру предстоял сложный разговор с человеком, которого многие считали «Лисом пустыни» – легендарным полководцем, прославившимся в африканской кампании. Но сейчас Роммель не был ни триумфатором, ни стратегом, ни символом блицкрига. Он был раненым, ослабленным человеком, которого судьба загнала в угол.
Великий Магистр знал: этот разговор изменит многое. В первую очередь для него самого.
20 июля 1944 года было совершено неудавшееся покушение на Гитлера. Заговор был раскрыт, и один из заговорщиков назвал имя Эрвина Роммеля.
Александр с уверенностью знал, что непосредственного участия в заговоре Роммель не принимал. Однако была одна проблема: военачальник и, по совместительству, представитель Ордена давно переметнулся к «светлым». Еще во время кампании в Африке он не забывал передавать новым друзьям сведения о поисковых экспедициях Ордена «Возрождения». Именно поэтому древние артефакты, скрытые на Черном континенте, вместо Берлина отправлялись в совершенно другие места. А Александр в ответ получал лишь гробы своих людей.
Но просто взять и расстрелять Роммеля он не мог. Заслуги генерал-фельдмаршала были слишком велики, а его популярность среди солдат и гражданского населения – огромной. Превратить героя войны в предателя значило бы вызвать волну недовольства. Это дело требовало тонкого подхода.
Когда служанка впустила его в дом, Александр сделал пару шагов вперед и учтиво поприветствовал хозяина:
– Приветствую вас, герр Роммель. Вижу, вам уже лучше!?
Роммель ничего не ответил.
Худощавый человек среднего роста, но с крепким телосложением, сидел за письменным столом. Его лицо с высокими скулами, четко очерченным подбородком и слегка впалыми щеками оставалось неподвижным, а светло-голубые глаза, обычно проницательные, теперь казались потухшими. Он смотрел в пол, словно заранее зная, зачем гость пришел в его дом.
Александр спокойно выдвинул стул и сел напротив. Он не стал говорить дальше, ожидая, когда военачальник заговорит первым.
Он изучал его коротко стриженные волосы пепельного оттенка. Жизнь его потрепала. Когда-то перед ним стоял человек с острым умом, холодной сдержанностью и незаурядным стратегическим талантом. Сейчас же он выглядел потерянным.
– Мы всё делаем не так, – глухо произнёс Роммель, подняв на Александра усталый взгляд и машинально поправляя воротник белой рубашки. – Всё, что произошло с тридцать восьмого, было ошибкой.
– Как странно слышать это от человека, который воевал за фюрера, – с презрением бросил Александр.
– Я солдат, а солдаты вынуждены выполнять приказы… – Роммель говорил, но даже сам уже не верил в эти слова.
– Если вы солдат, почему решили лишить фюрера жизни? – усмехнулся Александр. – Я понимаю, вы не отдавали приказов, не строили заговоров, но без вашей помощи попытка, пусть и неудачная, не состоялась бы.
Роммель тяжело вздохнул, словно этот вопрос давил на него физически.
– Всё так, – признал он и сделал движение, будто собирался встать из-за стола, но Александр лишь слегка приподнял ладонь, жестом прося его остаться на месте. – Страна катится в бездну, ей осталось не так много, – продолжил Роммель, подбирая слова. – Придут Советы, придут янки… Не знаю, кто из них раньше, но тогда Великий Германский Рейх падёт окончательно. Хотя, если быть честным, он пал с самого первого дня своего существования, когда фюрер пришёл к власти. – генерал сделал паузу, прежде чем добавить: – Я знаю, вы со мной согласны. Впрочем, в отличие от меня, вам плевать и на Рейх, и на фюрера.
– Верно, – Александр резко встал. – К чёрту всю эту нацистскую верхушку.
Он шагнул к окну, бросив беглый взгляд на двор. Всё здесь выглядело на удивление мирно – словно нет никакой ни войны,
– Но вот что я к чёрту точно послать не могу, так это Орден.
Роммель усмехнулся и покачал головой.
– Орден? Не смешите меня, герр Державин. Если бы вас так заботил Орден, вы бы не допустили всего, что произошло. Вы так же, как и я в этом заговоре, напрямую не участвовали, но, в отличие от меня, не можете сказать, что остались в стороне.
– Орден восстанет, – твёрдо верил Александр. – Он переживёт Рейх. Пережил кайзера – переживёт и фюрера. Переживёт и всех, кто придёт после него. – Он подошёл вплотную к Роммелю, пристально вглядываясь в его лицо. – Зачем вы нас предали? Уж точно не из-за фюрера. Возможно, если бы вы пришли ко мне, я бы закрыл глаза на законы. Я бы вас поддержал.
– Законы? – вдруг вспылил Роммель. – Да вы же давно на них закрываете на них глаза! Даже не замечаете этого. – Его лицо покраснело, а голос дрожал от сдерживаемых эмоций. – Наш Орден разрушает мир похлеще войн! Мы никого не защищаем! Какой смысл бороться с вампирами, если люди убивают друг друга на войне больше за один день, чем все кровососы за год?! – Он ударил ладонью по столу. – А артефакты? Я видел их силу! Я слушал ваши речи о том, как они помогут сделать мир лучше, безопаснее… Где всё это?!
Последние слова он практически выкрикнул, но тут же закашлялся, хватаясь за грудь. Боль пронзила тело – старые раны напомнили о себе.
– Поэтому я делал всё, чтобы вещи, неподвластные нам…
– …достались «светлым», – оборвал его Александр.
Роммель молча опустил взгляд.
– Я не это хотел сказать, – его голос звучал глухо. Словно он говорил сам с собой.
Александр раздражённо выдохнул, облокотился правой рукой на стол, а левой резко схватил военачальника за лицо, вынуждая его смотреть ему в глаза.
– Уже не важно, герр Роммель, – его голос был холодным, безразличным. – Мы могли поговорить, всё обсудить. А вместо этого вы пошли к тем, кого мы презираем. И я сейчас говорю не об охотниках из Ордена «Света», а об этих чёртовых архангелах. Они через «светлых» пообещали вам спрятать святыни от мира?
Роммель чуть вздрогнул, но не от страха, а скорее от осознания того, что больше не имеет смысла что-либо скрывать.
– Скрывать не буду… Всё так, – тихо признался он. – Меня заверили, что мои усилия не пропадут даром, что небеса скроют от нас силу…
– Какой же бред, – Александр оборвал его на полуслове и сжал горло левой рукой.
Роммель дёрнулся, попытался вырваться, но хватка Великого Магистра была непреклонной.
– Сила даёт нам возможность видеть то, что скрыто от других! А вы просто взяли и решили, что божки с золотыми крыльями всё решат за людей?! – В голосе Александра гремел гнев, и он кричал так громко, что слуги в страхе заперлись в своих комнатах. – Только вот проблема… Где эти архангелы, когда люди режут друг друга?! Господь явно не велел им просто наблюдать, как мир тонет в крови!
Роммель побледнел, воздух с трудом пробивался через его сжатое горло, но в глазах всё ещё оставалась упрямая холодная решимость.
Александр вдруг резко разжал пальцы.
Роммель рухнул на стул, хватаясь за горло, пытаясь отдышаться. Великий Магистр медленно отступил назад, словно испытывая отвращение.
– Они такие же твари, как и все монстры, с которыми мы боремся веками, – сказал он с горечью.
Роммель вытер пересохшие губы. Его голос был хриплым, но твёрдым.
– Получается… монстры борются с монстрами?
Александр задержал на нём взгляд.
– Получается так.
Он не видел смысла продолжать этот разговор. Всё было сказано. Всё было решено.
Александр развернулся, подошёл к двери, медленно достал из внутреннего кармана мундира небольшую ампулу с цианистым калием и, не говоря ни слова, положил её на стол перед Роммелем.
Выбор был очевиден.
Генерал-фельдмаршал некоторое время смотрел на ампулу, не двигаясь. В его глазах не было страха, лишь усталость. Всё, что он мог сделать, он сделал. Всё, что он мог спасти, он спас. Теперь оставалось только подчиниться неизбежному.
14 октября 1944 года Эрвин Роммель принял яд.
Официально нацистские власти объявят, что генерал-фельдмаршал погиб от тяжёлого ранения, полученного в автомобильной аварии во время инспекционной поездки. По другой версии, он скончался от редкой болезни, приобретённой за годы службы в Северной Африке.
Но правда останется неразгаданной тайной.
По приказу Гитлера Роммель, как национальный герой Германии, был похоронен со всеми воинскими почестями. 18 октября 1944 года был объявлен днём национального траура.
Глава 16
Начало апреля 1945 года
Советские войска на подступах к Берлину. Ещё пара недель – и они войдут в город. Немецкая часть Ордена «Возрождения» готовится к эвакуации.
Лахабиэль доставил послание дяде Александра, и тот сообщил, что Сталин готов предоставить убежище ему и некоторым его людям в обмен на ценную информацию о позициях Вермахта. Однако остальная часть Ордена не сможет укрыться под защитой советской власти – их готовы принять американские союзники. Часть охотников отправят в Штаты, кто-то останется в Западной Германии. На этом и порешили.
Ранним утром Александр сидел в кабинете с Генрихом Мюллером. Его ожидал важный разговор с человеком, который когда-то был одной из ключевых фигур Ордена, а теперь превратился в начальника Гестапо – человека, чьи руки по локоть в крови.
Поникший Мюллер, по обыкновению, сидел в своём кресле, молча глядя в открытое окно. Они с Александром долго не могли найти в себе силы начать разговор.
Наконец, первым заговорил Генрих:
– Я знаю, о чём вы хотите поговорить, Großmeister. Да, я давно работаю на красных. И знаю, что вы получили эту информацию ещё год назад.
– Herr Müller, я не собираюсь вас в чём-либо обвинять. – Александр встал с кресла и подошёл ближе. – Мне интересно узнать, что вы намерены делать дальше.
– Дальше?.. – Мюллер задумался, затем тяжело выдохнул. – Советские войска войдут в Берлин, и мне придётся исчезнуть. Я прекрасно знаю методы русских. У меня нет ни малейшего намерения попасть к ним в плен. Даже с документами от советской части Ордена мне не избежать смерти. Придётся ждать, пока за мной не придут. Постараюсь добраться до границы, а там… как карты ляжут.
– Даже если вам удастся скрыться, история запомнит вас палачом.
– Я и есть палач, Großmeister. Всё, что обо мне напишут в учебниках истории, будет правдой. Меня давно ждут в аду.
– Тогда займите мне место, если попадёте туда раньше меня.
– Как прикажете, Großmeister.
Александр задержал на нём взгляд, затем кивнул и направился к выходу.
– Берегите себя, Herr Müller. Возможно, ещё увидимся. Вы ведь не сегодня собираетесь бежать?
– Нет, уйду тогда, когда падёт режим.
Александр уже взялся за дверную ручку, когда услышал за спиной откашливание Мюллера.
– Скажите, Großmeister, – негромко произнёс тот. – Почему вы спокойно отпускаете меня, а Эрвина Роммеля заставили принять яд? Он, как и я, нарушил законы Ордена.
Александр обернулся и, не меняя выражения лица, ответил:
– Всё просто. Вы нарушили законы, но не предали Орден. А он продал нас «светлым».
Больше они не сказали друг другу ни слова.
– Auf Wiedersehen, Herr Müller.
Это был их последний разговор. Генрих Мюллер останется в Берлине до первых дней мая, но за месяц они с Александром так и не пересекутся вновь.
Великий Магистр продолжал готовить Орден к бегству. Охотников, в чьей лояльности он был уверен и кто не замешан в зверствах против мирного населения, Александр уведомил о том, что их отход запланирован на десятые числа апреля. В указанном месте в Мюнхене их встретит американская делегация.
Но покинуть Германию собирался не только Орден. Был ещё один человек, с которым Александр хотел потолковать напоследок.
***
Александр встретился с Генрихом Гиммлером в Рейхсканцелярии.
Кабинет, некогда наполненный бумагами, теперь выглядел пустым, словно его уже покинули, словно мародёры вынесли из него всё, что представляло хоть какую-то ценность. Цветов на столе больше не было, шкафы зияли пустыми полками, даже привычный порядок, которым всегда отличался Гиммлер, теперь сменился хаосом и отчаянием.
– О, Großmeister! – воскликнул Генрих, обернувшись к гостю. – Давно мы с вами не виделись.
– У меня были дела…
– Ищете способы сбежать от солдат своей исторической родины? – его голос внезапно стал громче, резче. – Они вас в живых не оставят, верно?
Александр слегка прищурился. Он заметил нечто новое в своём бывшем соратнике. Гиммлер впервые в жизни смотрел на него не снизу вверх, не с осторожностью, не с завуалированным страхом, а как на равного. Более того – он не боялся его вовсе. Сегодня он собирался говорить всё, что думает.
– Я знаю, что вы тайно пытались договориться с США и Великобританией. Насколько мне известно, безуспешно… – Александр усмехнулся, наблюдая за реакцией собеседника. – Вы не сможете сбежать! Я не позволю! Вы нарушили все наши законы, вы погубили миллионы жизней. Такой человек, как вы, заслуживает собачьей смерти!
Голос Гиммлера сорвался на истеричный смех. Он поправил упавшее пенсне и презренно посмотрел на Александра.
– Großmeister, вы обвиняете меня в преступлениях, когда сами не лучше! – голос Генриха задрожал, но не от страха – от ярости. – Прошу вас, не пытайтесь оправдываться. Вы такая же тварь, как и я! – Его смех эхом разнёсся по пустому кабинету. – Будьте уверены, в Аду нам с вами выделят один котёл!
Александр опешил, поражённый сменой тона своего бывшего союзника.
– Не знаете, что сказать? – Гиммлер склонил голову набок, изучая его взглядом. – А нечего сказать. Потому что я прав.
Александр сделал глубокий вдох.
– Всё так, – кивнул он, сдавленно. – Но есть одна разница, Генрих. От меня, в отличие от вас, не отвернутся союзники. Меня никто не будет преследовать. Я умер два года назад, и теперь, когда охотники Ордена «Света» придут за вами, они будут полагать, что вы наш Großmeister.
Он сделал паузу, наблюдая, как по лицу Гиммлера пробежала едва уловимая тень.
– Какая честь! – процедил тот сквозь зубы, после чего резко отвернулся к столу. – А теперь извините, мне нужно поработать!
Александр больше не стал ничего говорить. Он развернулся на каблуках и, тяжёлыми шагами, покинул Рейхсканцелярию, оставив Гиммлера один на один с его страхами.
***
Возвращаясь в своё убежище, Александр не мог избавиться от мыслей о словах Гиммлера. В них была доля правды. Он не лучше его… А может, даже хуже?
Едва ступив на лестницу, ведущую вниз, он услышал странный разговор, доносившийся из его кабинета. Голоса Асмодея и Маттиаса звучали приглушённо, но в гулком полумраке убежища они отзывались резким эхом.
– Я не могу исполнить то, о чём ты просишь, – голос демона был непривычно серьёзен. – Это не в моих силах. Прости…
– Всё в порядке… – ответил Маттиас, явно подавленный. – Вы были моей последней надеждой.
– Я постараюсь разузнать, как тебе помочь, – вздохнул Асмодей, – но на это уйдут годы.
– Время – единственное, что у меня в избытке…
Александр нахмурился, не понимая смысла сказанного. Он толкнул дверь и вошёл в кабинет.
– Я не помешал? – его взгляд перебегал с Маттиаса на Асмодея.
– Нет, Großmeister, – Маттиас выпрямился, резко отсалютовал и направился к выходу. – Орден превыше всего!
– Орден превыше всего… – машинально повторил Александр, но сам уже не верил в эти слова.
Маттиас скрылся за дверью. Асмодей, наблюдая за ним, криво усмехнулся и рухнул в кресло напротив Александра.
– Выпьешь со мной? – спросил Александр, доставая одну из последних бутылок коньяка.
– Не откажусь.
Он налил спиртное в бокалы, один из которых пододвинул демону.
– Как продвигается ваша эвакуация? – поинтересовался Асмодей, с любопытством рассматривая своего собеседника.
– Продвигается… – коротко ответил Александр, не отрывая взгляда от янтарной жидкости в бокале. – Люди, в ком я уверен, получат убежище… и будут служить Ордену так, как должны.
Асмодей чуть заметно покачал головой.
– Значит, ты нашёл в себе силы принять то, что сделал?
– А что я сделал? – прищурился Александр.
Демон поднялся из кресла, медленно обошёл стол и, задумчиво покачивая бокал, встал у окна.
– Мы знакомы много лет, – сказал он негромко. – И всё это время я наблюдал за тобой. К немногим людям я относился с симпатией… и ты был одним из них. – Он сделал паузу, отпил коньяк, хмыкнул. – Но меня всегда удивляло: ты, обладая такой невероятной силой, допустил самую страшную войну.
– Не совсем понимаю тебя… – нахмурился Александр.
– Я говорю о том, что ваш Орден борется с так называемыми силами зла, – спокойно начал Асмодей, крутя в руках бокал с коньяком. – Считаете демонов воплощением греха. Однако я вижу, что вы ничем не лучше нас. А может, и хуже.
Александр уже собирался возразить, но демон предостерегающе поднял руку.
– Создатель сделал нас созданиями Ада, – продолжил он. – Но вы, люди… Вы сами выбираете уничтожение, когда могли бы строить мир, который стал бы лучше Рая.
– Значит, все люди – плохие, а демоны – хорошие?! – резко бросил Александр, выпил коньяк залпом и со стуком поставил бокал на стол. Янтарная жидкость плеснулась через край, оставляя тёмные пятна на полированной поверхности.
– Я так не говорил. – Асмодей не сводил с него спокойного, пронизывающего взгляда. – Я говорю о том, что вы всегда ищете виноватых. Войны, голод, тирания – всё, что случается на этой земле, вы списываете на нас, на дьяволов, на чёрную магию, на кого угодно… но не на себя. А ведь виноваты только вы. – Он сделал глоток, облизнул губы и продолжил: – Да, я исполнил желание Гитлера, и он пришёл к власти. Но мои силы не мешали вам его остановить. Никто не мешал вам свергнуть его до войны. Я предупреждал тебя, что артефакты – не для людей, что вам не совладать с их силой. И в итоге…
Асмодей замолчал. Слова не нужны были – Александр и так знал, что он скажет.
– Пойми наконец, мой друг. Орден не Превыше Всего.
Александр закрыл глаза. Где-то внутри всё ещё теплилась надежда, что всё это – ошибка, что всё можно исправить. Но нет.
– Ксения погибла, – его голос сорвался. – Она, как и я, стала заложницей этой силы…
Из-под век навернулись слёзы, но он не дал им упасть.
– А Вера… – он глубоко вздохнул. – Она меня ненавидит.
Сколько лет он грезил артефактами, искал в них силу, знания, смысл. И что в итоге?
Силу он получил – и потерял всё, что любил.
Знания? Да, он узнал многое. Но что теперь делать с этим знанием, когда жизнь разлетелась на осколки?
Ответа не было.
– Знаешь… мне падать уже некуда. – Александр поднял на друга потухший взгляд. И в этот момент у него родился сумасшедший план.
– Спроси меня.
– Спросить что? – Асмодей вскинул бровь.
– Спроси, что я желаю.
Демон замер. Впервые за долгие века он ощутил страх – не за себя, за кого-то другого.
– Прошу, не надо. – В голосе Асмодея не было насмешки. Только предостережение. – Ты ведь знаешь, что даже я не могу сказать, чем это обернётся.
– Я всё понимаю. Но у меня нет другого выхода.
– Выход есть всегда.
– Я его не вижу. – Александр сжал кулаки. – Прошу. Спроси меня.
Асмодей устало прикрыл глаза. Он понял, что переубедить друга уже невозможно.
– Александр… скажи мне, чего ты желаешь?
Демон произнёс эти слова тихо, но они звенели в голове, словно набат.
Александр поднял голову. В глазах не было надежды, только пустота.
– Я хочу, чтобы Вера меня простила.
Асмодей выдохнул.
– Да будет так.
