Владимир Михайлович Сушков
Делион. По следам древней печати
По началу Сетьюд растерялся и не знал, что ответить. От этого человека веяло могущественной силой, а осанка подчеркивало, что он отнюдь не простолюдин. Одного взгляда на этого человека было достаточно, чтобы понять, что он является не только рыцарем, но и самим герцогом.
– Да, милорд, – ответил Флавиан, стараясь не отводить свой взгляд от глаз герцога. Я попал в плен, но Аргий смог убежать в Рэвенфилд.
Тот кивнул, удовлетворившись ответом и перевел свой взор на стража.
– Почему именно к моему человеку сбежал этот мальчик? – поинтересовался Ордерик и сложил руки на груди. – Винарий уже давно не причастен к вашему ордену, но этот выбор отнюдь не случаен.
Этим вопросом герцог мог поставить Галария в тупик. Ордерик догадывался, что дело именно в артефакте, но не понимал, почему все сложилось так, как сложилось.
– Этот артефакт имеет непосредственное отношение к нашему ордену, – Галарий как всегда был скуп на слова.
– К вашему ордену? – вставил свое слово жрец. – К твоему. К Винарию ваш орден больше не имеет никакого отношения, и он является человеком герцога.
Флавиан понимал, что беседа заходит в тупик и придется рассказать Ордерику и его жрецу о расколе в ордене стражей и о самом артефакте. Но Галарий молчал и смотрел своим тяжелым и непроницаемым взглядом в глаза герцога.
– Оставь его, Гонорий, – герцог удивил Флавиана и отступился от своей любознательности.
Жрец был недоволен этим приказом, но не стал перечить своему герцогу и отступил на один шаг назад. Ордерик вновь обратился к Галарию.
– Выйдем наружу, я не хочу осквернять это священное место словоблудием.
Страж с этим согласился и кивнув головой, направился в сторону выхода. Флавиан за это время беседы успел согреться – тепло исходящее от сотни свеч поддерживало в храме оптимальную температуру.
Выйдя на улицу, герцог направился к одной из деревянных лавок, стоящих по аллеи. Ордерик сел и пригласил к себе жестом стража.
Теперь Сетьюд смог получше разглядеть герцога. Картина, сложившееся по описаниям с чужих языков шла в разрез с тем, что Флавиан видел сейчас. Лицо Ордерика было языком контрастов, трудно было ему дать определенный возраст, потому как он выглядел и на восемнадцать и одновременно на сорок оборотов. Темная челка спадала на его покрытый морщинами лоб, широкий подбородок был гладко выбрит, а щеки отдавали алым румянцем, схожим с щеками жреца. Рот его был небольшим и аккуратным, однако время не пощадило его, властью обремененного человека – по всей шеи были вздуты вены и торчал ярко-выраженный кадык. Этого человека трудно было назвать неписанным красавцем, но все же, какие-то черты его лица были способны притянуть к себе чужие взгляды. Он был крепко сложен, хотя в привычку ему вошло слегка горбиться. Если бы Ордерик выпрямился до конца, то ростом бы ничуть не уступил Галарию, но герцог привык к аристократичной осанке только при толпе народа.
– Уже прошло десять дней с тех пор, как похитили Оделию, – заговорил Ордерик. – Словно кто-то наслал проклятие на меня, или может я чем-то прогневал богов? Но, Фонарщик так и не ответил на мои молитвы, Дева Битвы по-прежнему молчит, а мои советники не знают, что делать.
– Десять дней? – спросил страж.
– Да, – ответил герцог. – Никаких зацепок. В ту ночь, когда ее похитили, мои стражники спали все поголовно. На следующий день первым делом я объявил поиски и сам отправился с небольшим отрядом патрулировать окрестности. В тот же день ко мне прибыл мой магистр – Аувин, которого я не видел более месяца. Он срочно хотел меня видеть и два раза подсылал ко мне гонцов, но я вернулся поздней ночью.
Флавиан слушал эту историю затаив дыхание. Им уже рассказали о том, что магистр Рэвенфилда погиб, но каждая история рассказывалась по-разному.
– Я вернулся слишком поздно, – произнес Ордерик. – Аувина убили в его покоях.
Лицо герцога изменилось. Оно стало жестче, а взгляд – задумчивым, словно он вспоминал тот день и прокручивал его в собственных мыслях.
– Загрызли на смерть, – продолжил повелитель Рэвенфилда. – Высосали всю кровь. Когда мне показали его тело – оно все было бледным и скорченным в жуткой позе. Все это время, прошедшее с его убийства, меня мучает вопрос, о чем так настойчиво хотел поговорить со мной магистр Аувин?
Теперь, подумал Флавиан, эту тайны магистр унес с собой в могилу.
– Вампира так и не нашли? – Галарий знал ответ на этот вопрос.
– Первым подозреваемым был наш цирюльник, – продолжил герцог. – Слуга Аувина сказал, что в тот вечер, перед встречей со мной, магистр хотел привести себя в порядок и желал подстричься. Слуга нашел цирюльника и отправил его к магистру.
"Значит цирюльник и есть вампир", – сделал очевидный вопрос Флавиан. "Но видимо его так и не нашли".
– Поиски увенчались успехом? – спросил Галарий.
– Да, цирюльника нашли, – ответил герцог. – Точнее то, что от него осталось. Вампир сначала убил его, а уже потом, под видом цирюльника проник в покои магистра.
– Это было на следующий день, после похищения Оделии?
– Да, – кивнул головой герцог. – Я знаю, какой вы вопрос хотите задать. Но я не знаю, есть ли связь между пропажей дочери и убийством магистра. Знаю только то, что такие совпадения вряд ли могут быть случайны.
Галарий согласился с герцогом. Слишком много было в этой истории совпадений.
– Что дальше? – поинтересовался страж.
– Когда я узнал, что мою Оделию похитили, я заключил в тюрьму тех, кто дежурил по замку в тот вечер. Один из стражников – Вердуан вообще отсутствовал в замке, и я велел его разыскать. Видимо он сбежал, когда узнал о собственной оплошности.
– Дайте угадаю, герцог, его нашли мертвым, – Галарий читал наперед.
– Да, – согласился герцог. – Его нашли с небольшим ножиком в глазу, сразу за банями. Все остальных стражей, которые спали на посту, я сослал в Одноокую крепость на несение гарнизонной службы. На следующий день нашли еще одну жертву вампира…
– Кажется его зовут Жон, – не дал вставить герцогу слово Галарий.
Ордерик казался удивленным.
– Мы проезжали мимо Столберга, – прояснил ситуацию страж. – Как связан этот крестьянин с вашим стражником Вердуаном? Имеют ли они какое-то отношение к похищению вашей дочери?
Ордерик задумчиво посмотрел на своего собеседника.
– Винарий считал, что да, – продолжил герцог. – В тот же день, он начал поиски связующих улик и пытался найти мою дочь. Он считал, что убийца – магистра является похитителем моей дочери.
– Вероятно так и есть, – согласился Галарий.
– Утром следующего дня прибыл тот юнец с севера, – продолжил Ордерик. – На следующий день Винарий отправился на поиски Оделии вместе с юношей, и они оба пропали.
Флавиан понял, что страж оказался прав. Винарий действительно отправился на поиски дочери, и чтобы найти Винария им следует идти по следам убийцы.
– Вы отчаялись? – задал вопрос страж. – Или продолжаете верить в то, что ваша дочь еще жива?
– А вы как думаете?
– Я помогу вам найти вашу Оделию, – ответил страж.
Галарий попросил у Ордерика осмотреть комнату Оделии и все те места замка, которые ему понадобятся. Герцог разрешил ему это сделать, однако предупредил, что рядом с Галарием будут постоянно наблюдающая пара стражников.
– Мне не нужно еще одного потерянного стража, – прокомментировал этот приказ Ордерик.
На удивление Флавиана, Галарий с этим согласился.
Дальнейшая беседа была прервана вторжением нежданных гостей в святилище. Один из рыцарей, чье лицо было измазано кровью, хватавший воздух, упал на колени перед герцогом.
– Милорд! Одноокая крепость пала.
Глава 12
Речноземцы уделяют большую часть своей духовной жизни ритулам, кажущимся для любого имперца варварским. Их дети должны быть обязательно рождены от речных духов – новорожденных, трех месяцев от роду, топят в речной воде и если на то будет благоволение речных нимфид, ребенок выживет после своего утопления. Их идолы обычно располагаются в глубинах рек, либо они стругаются из дерева, что растет посередине реки. Жертвоприношение не отличаются оригинальностью – домашней скот или первые плоды также топятся в реке. Говорят, что там где три речки вливаются в одну, на самой глубине Делоса, находится лунный город, который появляется под слоем воды раз в несколько месяцев, когда Мольвия закрывает Анулу.
(с) Путеводитель по Делиону.
Убийства в городе, похищение дочери герцога, вампир, терроризирующий окрестности, трагическая гибель магистра Рэвенфилда, исчезновение Винария и Аргия – все эти события были ничем иным, как длинными нитями, переплетающиеся между собой в большой клубок. И этот клубок Галарий должен будет распутать, чтобы найти Винария и юношу с севера. Флавиан рад был бы помочь этому, чтобы ускорить продвижения поисков, но он отчетливо понимал, что от него будет мало пользы. Он таскался на рыжебородым, как хвостик, чувствуя себя здесь не в своей кормушке, везде чужой язык, чуждый народ и незнакомые обычаи.
Жизнь этого города била ключом, это ни шло ни в какое сравнение с тихим и размеренным житием в Нозернхолле. Флавиан по-настоящему боялся здесь заблудиться – в Рэвенфилде было десятки косых и узких улочек, дома грозно нависали над ними и увидеть хоть какой-нибудь ориентир можно было с центральной улицы. Поэтому пастух всегда держался стража и знал то, что Галарий предпочитает, чтобы он не мешал ему в поисках.
"А что в конце концов я смогу сделать самостоятельно, без Галария? Я скорее сам потеряюсь здесь, чем кого-нибудь найду."
Поэтому, прямиком из храма Фонарщика, даже и не думая ни об обедах, ни о сне, путники отправились обратно в замок, чтобы исследовать покои пропавшей дочери герцога – Оделии. У Флавиана возникали в голове мысли о том, что Ордерик мог и соврать им. Каждый родитель пойдет на все возможное, ради спасения своего ребенка – потушит Светило, или подожжет океан.
"Может быть Винарий просто скрылся с Аргием? Он же понимает, насколько важнее печать, чем чья либо жизнь. А под предлогом поиска Оделии, они попросту сбежали из Рэвенфилда. Но куда? Они могли пойти куда угодно."
Как-бы то ни было, но Галарию пришлось начать с нуля. Возникали ли у него такие мысли? Флавиан не ведал, но рыжебородый никогда не делился своим мнением или тем, что варится у него в черепушке. Но другого выхода у них попросту не было – они решили начать поиски дочери герцога, в надежде на то, что это выведет их к бывшему стражу Рэвенфилда.
Ордерик выполнил свой приказ – или угрозу, смотря с какого ракурса на это посмотреть. Он приставил к нежданным гостям двух стражников, закованные в кольчугу с причудливым цилиндрическим шлемом. Но стражники сыграли и свою положительную роль – они вызвались проводить Галария до комнаты, где проживала дочь герцога.
Один из стражей поделился информацией, касаемо девочки. Оделии было четырнадцать лет и она редко покидала замок, ее мать – жена Ордерика, умерла при родах и естественно, что в этом случае, Оделия стала для герцога драгоценностью, которая напоминала ему о жене. Девочка общалась только со слугами или с теми редкими детьми, кто приезжал вместе со своими отцами-рыцарями в замок – большая часть из них была мальчиками ее же возраста. Вот и все, что поведали Галарию стражники.
"Какой смысл был в похищении дочери герцога?" – этот вопрос всплывал в голове Флавиана и раньше.
Выкуп? Прошло десять дней с момента ее похищения, за это время разбойники могли связаться с герцогом и назначить награду. Провокация? Возможно, Оделию похитил вампир, а ее отец собрал бы все войско и отправился в поход на Мертвенные курганы. Возможно. Но Ордерик был суровым правителем и на чашах судьбы королевства с тысячами жителей перевесило жизнь его дочери. Но даже если бы, он и отправился в поход, где гарантия, что вампиры ее уже не убили. Все же Ордерик поступил разумно, что не поддался безрассудству и не отправился сломя голову в земли нежити. Может быть тут было что-то иное? Флавиан понимал, что знает не все детали и сложно написать картину, имеет под рукой только три цвета.
Комната Оделии располагалась на втором этаже замка, в одной из башен, что можно узреть даже за стенами старого города. К покоям девочки вела небольшая, но узкая винтовая лестница из камня, дверь была закрыта на ключ и стражник начал перебирать связку, позвякивая металлическими предметами, пока не нашел нужный.
– Ночью дверь на ключ закрывали? – Галарий нащупал первую ниточку.
Флавиан оценил гибкий и пытливый ум стража. Каким-бы хмурым и беспринципным не был страж, но в толковой голове ему не откажешь.
– Нет, – ответил страж с характерным речноземным акцентом. – Это замок хорошо охраняется и…
Стражник осекся и не высказал до конца свою мысль. Но он был прав – кто мог представить, что в вооруженный до зубов замок сможет пробраться похититель. Сама по себе цитадель была пугающей махиной и естественно, постоянно патрулировалась местной стражей герцога.
– Под ключ закрывается только казначейская комната и архивы герцога, – тут же вставил свое слово второй стражник.
Галарий ничего на это не ответив вошел в пустующую комнату. Даже на лестнице Флавиан смог отметить, что комната была очень просторной и светлой – мрак рассеялся в одно мгновение. Он стоял на одном месте, думая о том, что не следует идти следом за стражем. В конце концов кто он такой, чтобы присутствовать в комнате дочери герцога? Он же обычный простолюдин, тем более иноземных кровей, не знающий речноземных порядков. На страже остался стоять один человек, второй же проследовал во внутрь, вслед за Галарием. Флавиан поднялся на пару ступеней и подошел вплотную к открытой двери, чтобы получше рассмотреть, как живут богатые люди.
"О, Двенадцать Милостивых", – Флавиан раскрыл от изумления рот, поразившись богатым убранством помещения.
Комната была прямоугольной формы, так как располагалась внутри вытянутой конусовидной башни. Шикарная кровать была заправлена атласовым покрывалом и застелена шелковым одеялом, набитой овчиной. Флавиана более удивило количество подушек – их тут было шесть штук, все разного покроя и размера, сделанные в персиковых и нежно-розовых тонах. Кровать стояла прямо перед окном и едва вынырнувшее из-за туч солнце освещало место сна. Но на окне были и шторы, которые регулировались незамысловатым механизмом – веревка из конского волоса, покрашенная в изумрудный цвет расправляла шторы если потянуть один ее конец, и закрывало окно, если опустить второй.
Рядом с кровать находилось то, что Флавиан ни разу не видел в своей жизни – овальное зеркало, которое было окаймлено дубовым деревом с резными орнаментами в виде разных видов птичек. На тумбе лежала расческа Оделия, а в вазе стояли уже увядшие цветы. По всей окружности комнаты висели теплые ковры-гобелены, чтобы ветра не задували в это помещение, сотканные искусными речноземными мастерами. Судя по изображением, как понял пастух, здесь изображался речноземный фольклор, с большим количеством водяных, русалок и речных духов. Комната была наполнена цветущими растениями и все выглядело здесь довольно опрятно. Даже неопытный взгляд Сетьюда смог распознать, что здесь не было следов борьбы. Возможно, Оделию застали врасплох?
Галарий не использовал свои эфирные способности. Прошло слишком много дней с момента похищения девушки и эфирные разломы уже давно затянулись. Но Галарий не был бы Галарием, если бы не нашел зацепку.
Он встал на четвереньки рядом с кроватью и принялся обнюхивать мебель, словно дикий пес, пытаясь распознать запахи. Сначала он нюхал покрывало, водя носом по гладкому и приятному на ощупь атласу. Сопровождающие гостей воины смотрели на рыжебородого с недоумением, но не пытались высказать свои сомнения, если не всецело доверяя этому человеку, то скорее всего просто побаиваясь этого дикаря.
Галарий обнюхал каждую подушку, переворачивая их на разные стороны, пристально разглядывая их и пытаясь найти хоть какую-нибудь деталь. Затем он перевел взгляд на небольшой деревянный столик, где судя по всему дочь герцога пила горячие напитки. Он быстро м0етнулся к этому предмету мебели и начал рассматривать пятна, оставленные какой-то непонятной жидкостью, и снова страж начал водить носом по деревянному столику.
– Я знаю этот запах, – Галарий произнес эти слова в воздух, скорее констатируя этот факт самому себе.
Встав с кровати, страж указал пальцем на чайный столик и сжал одну руку в кулак, подняв свой взор куда-то к потолку. Солнечные лучи, проникающие через широкое окно, наполняли помещение ярким дневным светом, а кустистую бороду Галария превращали в огненно-рыжие локоны.
– Их было двое, – он посмотрел на того стражника, что стоял ближе к нему. – Оделия и похититель.
– Откуда вы…
– Кто убирался в комнате? – Галарий сделал один шаг вперед.
Страж оторопел и чуть не попятился назад, чуть оторвав мыски от пола. Но видимо гордость не позволила ему отступиться от надвигавшегося на него стража.
– Френ, – этот стражник обернулся к своему соратнику. – Кто?
– Насколько я знаю, никто не убирался, – ответил этот Френ. – После исчезновения Оделии тут постоянно дежурила стража. Герцог снял ее только недавно.
Флавиан конечно мог бы сказать, что его спутник нахмурился, но его гроздевые брови всегда придавали ему хмурый и агрессивный вид.
– Пусть один из вас найдет мне чашку, из которой пила дочь герцога, – обратился Галарий к обоим стражникам. – А второй проведет нас до сторожки, где ночуют стражи.
Галарий что-то нащупал. Флавиан видел ту энергию и бегающий взгляд стража, то, как он отреагировал на те предметы, что некогда находились в покоях Оделии. Стража тоже это почувствовала и незамедлительно сопроводило двух путников на первый этаж замка, в небольшое, но продолговатое помещение с минимумом источников света – здесь горело лишь несколько свеч, а дневной свет и вовсе почти не добирался до сюда. Это была сторожка стражей – то место, где они проводили свое свободное время, и по большей части оно предназначалось для приема пищи и сна. Койки стояли по всей площади помещения, мрак нависал над комнатой, покрывая все предметы, находившиеся здесь. В углу стоял небольшой перекошенный деревянный стол, к нему были задвинуты шесть стульев со спинкой. На столе стояло две чашки для воды, рассыпаны игральные карты и лежало два кубика. Так стражники проводили свой досуг.
Галарий войдя в помещение поводил головой вокруг, осматривая скудные достопримечательности. В этот раз Флавиан решил зайти вместе со стражем, ожидая, что его спутник будет исследовать здесь каждую дыру, осматривать каждую койку и побудет в каждом закутке. На самом деле, Галарий не продвинулся дальше стола – он взял в обе руки по чашке и начал обнюхивать их.
– Есть еще? – обратился он к стражнику, которого звали Френ.
Стражник ответил утвердительно.
– Остальные в прикроватных тумбах.
Сетьюд понимал, что все эти Галарий заинтересовался этими предметами не случайно и начал догадываться, какая между ними связь.
– Герцог сказал, что этих стражников отправили в Одноокую крепость, – продолжил страж. – Вы виделись с ними после инцидента?
Оба стражника это отрицали.
Внезапно появилась толстая женщина с очень странной прической, напоминавшей птичье гнездо. Как оказалось, это была кухарка и она сообщила одному из стражников, что прочесав всю кухню, она не нашла чашку Оделии. Стражник сразу же сообщил об этом Галарию, но тот только отмахнулся.
– Бездна с ней, – произнес рыжебородый. – Итак, все понятно.
Стражники только переглянулись между собой, но Галарий задал уже свой следующий вопрос.
– Как звали погибшего стражника?
– Вердуан, – ответил Френ.
– Вы были с ним знакомы? – это уже было больше похоже на допрос.
– Отчасти, – ответил второй стражник. – Но вообще его должны были уже давно попереть из стражи. Он постоянно околачивался в таверне "Усталый волк", и наверно там подцепил герпес.
– Мутная харя, – согласился со своим соратником Френ.
– Все понятно, – Галарий закончил разговор очень быстро и тут же удалился из помещения.
Флавиана это смутило. Чем обусловлена столь резкая перемена в Галарии? Он даже не попрощался со стражниками, впрочем, это не в его духе. Он то и здоровается с людьми нечасто, то ли, из-за своего надменного поведения, толи он просто был невоспитанным человеком. Но сейчас это было не важно. Пастух решил поспешить вслед за своим спутником и уточнить, куда он направляется. Галарий явно спешил, широко шагая направившись к выходу из замка.
– Куда мы? – поинтересовался Флавиан, еле поспевая за спешащим стражем.
– В таверну, – коротко бросил Галарий, не замедляя шаг.
Флавиан не понимал подобной спешки, но всецело полагался на острый нюх стража и его интуицию. По крайней мере, пастух не сомневался в том, что Галарий напал на след.
Тучи перестали рассекать небесное пространство и на месте громоздких тучных облаков выплыло весеннее Светило, которое сподобилось поливать окружающую местность своими яркими солнечными лучами. От этого стало немного теплее, но ветер по-прежнему был холоден и Флавиану приходилось согреваться быстрым шагом, обнимая руками себе и не выпуская собственное тепло на волю. Земля, по которой он шел босыми стопами еще была холодной, он старался обходить грязь, оставленную после себя небольшим уже прошедшим дождем, его согревала мысль о таверне и тепле очага. Светило уже начало медленно садиться за горизонт, вечерняя мгла еще не накрыла город, но жизнь города постепенно начала тухнуть вместе с заходом солнечного диска.
"Не плохо было бы перекусить. А еще поспать."
Но он понимал, что Галарий скорее всего откажется от всего этого, на благо продвижения поисков Винария и Аргия. С одной стороны, это безумно радовало Сетьюда, а с другой – он уж очень устал и не помешало бы поваляться на кровати часик другой. Но не стоило рассчитывать на благосклонность стража – его железное сердце не могло проявить сочувствие к более слабым людям.
В таверне по-прежнему кипела бурная, вязкая и по-своему кисленькая жизнедеятельность. В первую же очередь Флавиан бросил свой взгляд на тот стол, где сидел анонимный наблюдатель, но стол, к счастью, оказался пуст. Впрочем, и его собаки не было тоже.
"Интересно, кто это такой и что он от нас хочет?"
Флавиану стало не по себе, когда он представил, что за ним следят, его передернуло только лишь от одной этой мысли. В целом, таверна была такой же, как и некоторое время назад – Лебезье стоял за стойкой, продолжая наводить там порядки и сортируя собственные блюда, несколько безземельных рыцарей играли в кости, обычные горожане сдвинули друг к другу два стола и активно потребляя речноземное вино, спорили о чем-то друг с другом. Рядом с барной стойкой сидел человек в капюшоне и Флавиану он сразу же показался подозрительным. На его столе, помимо вина и курьих ножек, политых томатных соусом было то, что Сетьюд не ожидал увидеть в таверне – чернильница и пергамент, на которой незнакомец что-то выводил длинным лебединым пером.
Галарий сразу же направился к стойке трактирщика, пастух последовал за ним, при этом одним глазком подсматривая за блюдами, что стояли на чужих столах. Попросить у стража заказать еды, у Флавиана не хватало толи духа, толи совести, и приходилось голодать из-за своих человеческих недостатков. Или достоинств. Смотря с какой стороны на это посмотреть.
– О, вы уже вернулись, – удивился Лебезье, в данный момент, занимавшийся нарезкой сыра. – Ну как, нашли своего друга?
Галарий на вопрос естественно не ответил, а сразу же полез в карман за кошелем с деньгами. Флавиан понадеялся на то, что сейчас он закажет пищи.
– Сделай что-нибудь быстрое и сытное, – сделал наказ страж, выкладывая несколько серебряных дукатов на стол.
От взора Флавиана не сокрылась и та единственная монета, которую зажал между мозолистыми указательным и средним пальцем Галарий.
– Это тебе за другую еду, – дал понять рыжебородый трактирщику. – Ту, которую потребляют ртом.
Лебезье сразу же поменялся в лице. По правде говоря, Флавиан никогда до этого не видел золота, и только слышал о нем. Причем слышал довольно пренеприятные вещи – оно развращает, создает союзы и может их же рушить, с помощью золота человек может править людьми, но на самом деле правит не человек, а этот драгоценный металл. Единственное, что мог отметить для себя Флавиан – что это железяка действительно красивая, но почему столько шума из-за каких-то монет? Разве не более достойно владеть наделами земли и кормиться с них? Люди воюют и за землю, но воюют они за нее лишь потому, что хотят содержать в своих сундуках побольше золота, а не потому, что хотят возделывать больше земли.
Лебизье осмотрелся вокруг, думая не привлекать к себе лишнего внимания и принял из рук Галария монету. Трактирщик развернулся в пол оборота и окликнул свою жену.
– Принеси горячего и пару бокалов пива! Быстрее, перышко мое!
На лице Флавиана возникла совершенно глупая и неуместная улыбка, а в предвкушение пищи желудок отозвался громкими звуками.
– Говаривают, что к тебе заходил ныне покойный стражник Вердуан, – начал разговор Галарий.
Флавиан понял. Золото не только калечит, является объектом раздором и целью наживы, но и развязывает языки. Люди, получившие в дар несколько золотых монет более сговорчивы.
– Захаживал? – усмехнулся Лебизье, умело орудуя ножом.
Лезвие кухонного орудия быстро и ровно нарезало желтый и вкусно пахнущий ломоть сыра. Нарезанные крупные дольки, трактирщик сразу же отправлял на деревянную миску.
– Мало того, что захаживал, он мне денег много должал, за свои попойки, – ответил на вопрос Галарий Лебизье. – Только не думай, что это я его… Ну того.
– Конечно нет, – уверил его страж. – Что о нем можешь рассказать?
Хозяин постоялого двора остановил свою работу ножом и начал беседовать с Галарием. Флавиан поглядывал одним глазом на незнакомца, который теперь откинулся на стуле и держал перо чуть ли не в зубах.
"Еще одна слежка? Или мне уже начинает мерещиться?"
– Пренеприятный тип, я так скажу вам, – охарактеризовал Вердуана трактирщик. – Хамло и разгильдяй – на дно речное ему дорога.
Лебизье подался немного вперед, перегибаясь через стойку и ребром ладони уперся в уголок губ, принимая заговорческий вид.
– Мои девочки на него жаловались, если понимаешь, о чем я, – Флавиану удалось расслышать шепот трактирщика.
Галарий кивнул головой, поняв, что речь идет о здешних шлюхах.
– Как дождь на голову, явился ко мне незадолго до кончины, – продолжил Лебизье. – Отдал долг, осыпал меня грифонами и в ту ночь крепко надрался. Девах озолотил, выпивку покупал всем входящим, а потом еле протащил ноги до выхода. На следующий день его нашли в ножом в глазном яблоке, местные говорят, что беднягу перекосило от ужаса. Клянусь нимфидами, я не знаю почем его было убивать, но тот, кто проткнул его – настоящий монстр.
– Ты не поинтересовался, откуда у него столько серебряков? – спросил Галарий.
– А почем надо? – пожал плечами трактирщик. – Я в чужую пойму удочку не сую, господин. Но конечно же, заприметил я, что выдают монеты стражникам в конце месяца, а то была середина. Стало мне подозрительно, мож че украл где? А вот и перышко мое идет с вашем кушанием.
Из кухни вышла объемная женщина с причудливым кухонным колпаком на голове и в засаленном жаренном фартуке. Ее груди были большими и на них вполне мог уместиться поднос с едой. Однако свою работу она выполняло здорово – в одной руке несла две деревянных тарелки с пищей, а во второй кружки с пенящимся пивом.
– Господа, это вам, – улыбнулась миловидная женщина, опустив все добро на стол.
Флавиан сразу же вдохнул аромат вареной репы и жареной свинины. Наложено в тарелку было добротно, хозяйка ничуть не пожалела для гостей еды. В тарелках лежало по краюхе пшеничного хлеба, но Флавиан первым делом взялся на холодную кружку пива. Было ясно, что оно только что с погреба.
– Спасибо, – улыбнулся Флавиан даме, стараясь быть как можно более вежливым.
Перышко улыбнулась в ответ и пастушку показалось, что женщина ему подмигнула. Галарий опять не притронулся к еде и продолжал увлеченно беседовать с трактирщиком, пытаясь выудить всю информацию. Страж понимал, что постоялый двор – это место где слухи рождаются и живут. Но не умирают – это им не свойственно.
– Ладно, – продолжил Галарий. – Помнишь те дни? Когда Оделию похитили?
Трактирщик кивнул головой.
– Конечно, каждая рыба была на ушах, – ответил Лебизье. – Сначала дочерь герцога выкрали, потом магистра порешили, и в тот же вечер у меня был Вердуан.
– Что-нибудь еще было подозрительным на твоей памяти? Может быть до похищения девочки?
Пока они беседовали между собой, юноша успел отправить себе в рот вкусную и аппетитную еду. Варенная репа таяла во рту, как первый снег, а жареная свинина была хрустящей и Флавиан глотал целыми кусками, даже не пытаясь пережёвывать мясо.
– Дайка подумаю, господин, – трактирщик почесал свою голову. – Ну слухи ходили о том, что новый граф появился в Отевиле. Но таким бредням я конечно не верю. А так больше ничего.
Трактирщик виновато пожал плечами.
– Хотя постой, – вспомнил Лебизье. – В день перед тем, как пропала дочерь герцога, от Матиана я слыхал кое-что.
Галарий подвинулся чуть вперед и облокотил обе руки на стол.
– Матиан, говаривал, что чудак какой-то приехал к ним в купеческий конец. Говорит, что вся скотина у него мором передохла, и зерно погрызли мыши. Ты представляешь? Целый амбар зерна.
Страж кивнул головой и продолжал слушать Лебизье, пока Флавиан жадно поглощал пищу, запивая ее темным пивом.
– Так приехал сюда, за тридевять земель, купить у здешних торгашей девяносто галлоном зерна. Представляешь господин? Накой ему столько в одно рыло? Подвирал он, как пить дать. Ну так Матиан торгаш крепкий, поднял цену так, что даже сам император не сыскал столько денег. Ну и что ты думаешь?
– Купил, – ответил Галарий.
– Вот именно, дурак старый.
– А как звали его? Торгаша то?
– А почем мне знать? – пожал плечами трактирщик. – Если что хочешь узнать еще, то сходи в купеческий конец, тут недалеко, через один квартал.
– Хорошо, – серьезным тоном ответил Галарий. – Что-нибудь еще?
Лебизье взял из-под прилавка ветошь и начал натирать деревянную стойку, за которой стоял. Трактирщик уловил взгляд Галария и кивнул в сторону загадочно человека, прятавшего свое лицо под глубоким капюшоном. Незнакомец сидел тихо и не обращал внимание на окружающую его суеты, продолжая следовать вдохновению и писать на пергаменте свои вирши.
– Гляди, зришь того типа? – Лебизье обратился полушепотом к стражу. – Это сказитель.
"Сказитель!?" – Флавиан чуть не подавился репой, кусок застрял у него в горле, а на глазах сразу же выступили слезы.