Владимир Михайлович Сушков
Делион. По следам древней печати
– Так ты думаешь, что и этот монстр как-то связан с темными делами, которые происходят в Рэвенфилде? – этот очевидный вопрос напрашивался сам собой на язык и Галарий озвучил его.
Как оказалось, табак в трубке по-прежнему тлел и альв решил раскурить его. Как только кольца дыма вновь появились из его рта, он ответил на этот вопрос.
– Господин страж, не веришь ли ты в столько нелепые закономерные случайности? Я думаю, там, где оставлен след, неизменно, должен быть и хозяин этого отпечатка.
– Козни вампиров? – произнес Галарий.
– Я бы сказал того вампира, что убивал всю последнюю седмицу, – ответил сказитель. Странно, но меня это пугает больше, чем окружающих людей.
Сказитель обвел своим взглядом всю таверну и прочистил горло холодным пивом.
– Здешние рыцари полны бравады, бьют себя в грудь и желают попасть в кровные летописи, не зная, что встреча с этими силами сулит лишь попадание в Дадур, – сложил поэтически свои слова альв. Герцог озабочен лишь своей пропавшей дочерью, не замечая, что происходит у него под носом.
– Я тебя услышал, – кивнул Галарий, этот скромный жест означал у стража благодарность, а затем он перевел свой тяжелый взгляд на пастуха. Тебе следует отдохнуть некоторое время, пока я не вернусь за тобой. Мне нужно поговорить с торгашами, о которых говорил трактирщик, и с собирателями трупов, затем я зайду за тобой, и мы направимся к лекарю. Ты мне будешь там нужен.
Как всегда, у Галария все было по расписанию. Это удивляло Флавиана.
– Зачем? – спросил юноша.
– Потом объясню, – обронив эти слова, Галарий вышел из-за стола и отправился к выходу и трактира.
Флавиан проследил, как страж широким шагом бредет к двери, не замечая окружающих его людей. А ведь кто-то может за ними присматривать и наблюдать. Есть ли среди посетителей шпионы?
"Может быть. Но я чувствую себя рядом с Февани защищенным."
Как только Галарий открыл дверь, Флавиан не мог не заметить, что на улице уже вечерело и солнце скоро окончательно уйдет под горизонт, а сумерки окутают Вороний Город. Как только страж исчез за дверьми, в трактир вошел один из рыцарей и двое его прислужек. Рыцарь выглядел чем-то озабоченным, постоянно оглядываясь по сторонам и смеряя взглядом каждого, кого он встретил глазами. Его прислужники разбрелись по разным сторонам здания.
"Они ведут себя как разбойники", – подумал Флавиан и затем осекся.
Он еще раз посмотрел на лицо рыцаря, который медленными шажками пробирался через столы.
Он перевел свой взгляд на альва, чья улыбка слегка померкла. Как только Галарий их покинул, у Флавиана возникла мысль. Перед ним открылся необъятный простор для того, чтобы услышать песни и речи сказителя!
"О боги!", – Флавиан уже и позабыл о том, что за ним могут наблюдать и, что он постоянно находится одной ногой в опасности. "Что у него спросить? Может быть про далекое странствие Мефиада? Или о временах первой Великой Войны со Тьмой? Он что-то должен знать и о Петере Разбойнике. Гудрии Драконоборце?"
– Лучше иди к себе, – внезапно его мысли оборвались словами сказителя.
– Что? – переспросил Флавиан и заметил, что Февани пристально наблюдает за продвижением рыцаря.
– Иди в комнату, – нежно и заботливо проговорил альв. Я думаю без потасовки сегодняшний вечер будет не полным.
Сетьюд и забыл, что у него под носом стоит здоровая кружка с пивом, его пузырьки устремлялись вверх, а пена, похожая на волнующееся море, стекала по деревянным стенкам сосуда. Он сделал несколько глотков, перед тем как подняться в свою комнату. Юноше не хотелось смотреть на драку альва с этим рыцарем, хотя и не представлял, что такого ему сделал сказитель?
Флавиан поднялся из-за стола только тогда, когда рыцарь, одетый в кольчугу и зеленый плащ заметил альва, продолжавшего раскуривать трубку. На его поясе висели ножны, в котором покоился до поры до времени одноручный меч с блестящим серебряным навершием.
– Ты! – воин тычил пальцем в сторону Февани.
Флавиан сидел насупившись и опустив свой взор на пол, стараясь не встречаться взглядами с серьезно разозлившимся рыцарем.
"Пора отсюда сваливать", – мысль мелькнула в голове и Сетьюд решил воплотить ее в жизнь.
Как только он отодвинул стул с характерным звуком, рыцарь разразился бравадой. Краем глаза, северянин увидел, как сказитель поднял свой взгляд на ошарашенного рыцаря и улыбнулся своей мягкой и беззаботной улыбкой.
– Ты, грязное альвийское отродье! – завопил рыцарь и направился по направлению к столу сказителя, расталкивая посетителей на своем пути. Ты опорочил мою честь, древнее восточное говно!
Флавиан стремительно ретировался поближе к трактирщику, который настороженно наблюдал за всем этим представлением. Сетьюд мог держать пари, что такое здесь происходило часто, но он никак не мог понять, чем же альв так насолил рыцарю.
– У вас какие-то претензии к моей поэзии, месир? – сказитель поднялся с насиженного места, аккуратно положив свою тлеющую курительную трубку рядом с бокалом пива. Я могу исправиться, продекларировав свои новые стихи.
– Хватит! – завопил рыцарь и заругался на речноземном диалекте, ударив обоими кольчужными перчатками в стол.
Юноша держался все это время ближе к стойке, считая это самым защищенном месте в таверне. Сердце его здорово колотилось, и он волновался за сказителя, его окружили помимо рыцаря и его оруженосцы, но Февани не выдавал в себе волнения. Руки Сетьюда затряслись от страха и выброса адреналина, он готов был сорваться, чтобы защитить альва. Однако этому помешал трактирщик, который не посмел бы оставлять безнаказанным порчу его личного имущества.
– Месир, я не хочу чтобы вы устраивали дебош в моей таверне, – Лебизье храбро выступил вперед, направляясь к столику, где происходило основное действие.
Вся таверна практически умолкла, все смотрели за этим представлением, многие из столиков начали перешептываться, другие же навострив уши, делали вид, что общаются между собой. Оба оруженосца стояли спиной к Флавиану, в непосредственной близости от Февани. Юношеская и горячая северная кровь пастуха бурлила от адреналина, и он полез своей рукой под стойку Лебизье, не отводя взгляд от служек.
Когда в дело вступил Лебизье, ярость рыцаря ни на пядь не отступила от него, и воин перевел взгляд на хозяина заведения, начал отчитывать его.
– В твоей таверне? – злобно оскалился рыцарь. А тебе делает честь поселять в свою таверну это дерьмо, которое используя свои альвийские магические штучки околдовал мою суженную и воспользовался ею?
Народ в таверне ахнул то ли от возмущения, то ли от столь неожиданного поворота событий и сразу же поднялся ропот. В глазах у Флавиана начало краснеть, он не понимал, что с ним происходит. Туман начал заволакивать его мысли и образу стали менее резкими и расплывались яркими картинками.
– Магические штучки? – переспросил альв? Нет, конечно нет, просто вашей суженной понравились мои стихи.
– Ах ты, сукин сын, – в несколько движений рыцарь освободил свой меч, до селе скованный кожаными ножнами и лезвие обоюдоострого оружия остановилась в ладони от кадыка Февани.
– Хватит! – вмешался Лебизье громким рыком. Именем герцога Ордерика, я приказываю выметаться отсюда, или тебе показать грамоту, подписанную самолично правителем города?
Кажется, это немного остудило пыл ввалившегося в таверну и принесшегося сюда хаос воина.
– За дебош в "Уставшем волке" полагается десять публичных ударов плетьми на площади, – эти слова трактирщика действительно подействовали отрезвляюще для воина и сплюнув с презрением на пол, убрал меч обратно в ножны.
Злобно метнув, подобно молниям небесным, свой взгляд в сторону альва, рыцарь развел свои руки и обратился к завсегдатаем таверны, чей покой он и нарушил.
– Вы позорите кровь своих предков, пролитую на речноземней земле! – начал говорить рыцарь. Якшаясь с этой тварью под одной крышею.
Он тыкнул пальцем на альва, Флавиан конечно не видел того, что Февани нервно улыбался, стараясь не усугубить ситуацию.
– Эти лесные ублюдки нас презирают, и считают нас подобно каким-то насекомым, они вешали ваших братьев, сестер и предков на деревьях, а ты трактирщик, поишь его тем же самым пивом, что подаешь высокородным рыцарям, в чьих жилах течет голубая кровь, – смутьян сделал несколько шагов назад не поворачиваясь спиной к своему сопернику. Воистину, Дева оставила это гибельное место.
С этими словами рыцарь толкнул дверь и вышел из таверны, с проклятиями на устах.
Флавиан точно не помнил, что произошло, но он очухался после того, как к нему подошел Лебизье.
– Что с тобой, сынок? – нежным голосом произнес трактирщик, аккуратно разжимая пальцы пастуха с рукояти кухонного ножа. Я сейчас позову свое Перышко, она тебя проводит до комнаты, хорошо?
Флавиан нервно кивнул головой и бросил свой взгляд в сторону кухни. Теперь ему хотелось только сомкнуть свои очи и провалиться в объятия бескрайних сновидений. Он устал. Слишком много сил было потрачено за этот день. За эти дни. За это время, с того самого момента, как Утворт был затоптан черными копытами Тьмы.
***
Как только голова Флавиана коснулась подушки, он погрузился в сон, забыв обо всех проблемах хоть на несколько часов. В тот момент, его мало волновало то, когда придет Галарий и то, что в итоге случилось с Февани. Северянин словно одним шагом очутился в бездне сновидений, бесконечно погружаясь в глубокий сон.
Трактирщик приказал проследить Перышку за Флавианом. Она стояла подле его кровати, пока юноша не засопел во сне. В комнатушке была грязная сальная с давно изображенным голубоватым рисунком цветов занавеска, над одним единственным окном, и женщина задернула его, чтобы закатные лучи меньше тревожили мальчишку, а затем и сама удалилась из комнаты.
***
Он оказался в чистом поле, где при свете яркого красного закатного светила колосилась золотая рожь. Уходящее за горизонт Светило было необыкновенно больших размеров, но Флавиана удивило то, что он мог наблюдать за ним воочию и оно совершенно не жгло глаза. Это было странным ощущением, словно он мог заглянуть на лик божества, что нельзя созерцать обычному человеку. Свет разливался по бескрайней поляне, и куда бы Флавиан не повернул свою голову, вокруг простиралось покрывало из рожи, и нежно покачивающееся стебли по ласковом и приветливом ветру.
– Где я? – Флавиан не понимал, задал ли он этот вопрос вслух, или просто подумал об этом.
Он оказался в совершенно чужом месте, но здесь не было месту волнению или страха, а скорее наоборот. Юноша вдохнул воздух полной грудью, его юношескую небритость ласкал южный теплый ветер, и все здесь казалось таким беспечным и безопасным. Он сделал несколько шагов вперед, и стебли злаков дружелюбно стегали путника по его отдохнувшему телу. Сначала рожь словно склонялась перед ним, но как только Флавиан делал еще один шаг, ее стебли начинали прикасаться к нему, совершенно не чураясь человеческого присутствия.
Злаковое растение росло здесь очень плотно, куда-бы не проникал взор Флавиана, везде он видел крохотные золотые семена на раскачивающихся стеблях. Но было ощущение, будто злаки расступались перед ним, это сложно передать словами, но в тот момент, Сетьюд это чувствовал и никак не мог объяснить это рационально. У него не возникало вопроса в какую сторону ему двигаться – здесь был один единственный ориентир, гигантский светящиеся желто-красными языками диск, медленно садившийся за горизонт. И Флавиан брел и брел, шаг за шагом, да не считая количества пройденного пути, понимая, что время здесь не имеет никакой ценности.
Так могло продолжаться долго, пока Флавиан не поднял голову вверх. На небе не было не единого облачка – ярка-голубая синева распростерлась по всей плоскости небосклона, она была столь яркой и безмятежной, что Флавиану показалось, что это покрывало было соткано самими богами, чтобы оно защищало это место от чуждого космогенного черного ужаса. Но в небе Флавиан увидел медленно плывущую точку, которую двигалась в его сторону и ничуть не испугался. Он знал, что это место не причинит ему вреда, оно защитит его от всяких неприятностей, здесь не может быть никаких бед. Точка медленно приближалась к нему, летела навстречу одному единственному живому человеку и сейчас в этих темных очертаниях угадывались формы знакомой для пастушка птицы.
– Ворон, – промолвил Флавиан, дивясь пернатому гостю в этом месте.
Теперь он не чувствовал себя одиноким, однако, эта черная птица смогла задеть струнки его души. Вороны были посыльными птицами, но разве есть кто посылает добрые весточки? Не предупреждения ли обычно несут вороны на своих хвостах? Не записки ли от бед крепят птичники к хрупким вороньим лапам?
Пернатая птица кружила высоко в небе прямо над головой пастуха, выписывая чудные и изысканные пируэты, словно начерчивая в воздухе очертания фигур. Флавиан высоко задрал голову к верху и наблюдал за гостем. Хотя нет, скорее наоборот, казалось, что это Флавиан гость, а ворон здесь хозяйничает и повелевает бескрайними полями. Что-то внушило эту мысль в голову юноши. Внезапно, сделав очередной круг, ворон спикировал вниз, расправив свои черные крылья. Сетьюд поразился красоте и грацией этой птицы, птица быстро набирала скорость и начала сбавлять ее, только при приближение к высоким колосьям.
Когда птица подлетела слишком близко, Флавиан смог рассмотреть ее детально и поразился увиденному. Ворон был слеп, обе его глазницы были пусты, но больше всего удивляло, что правое крыло было белым. Животное парило над головой пастуха, в трех локтях от его головы.
– Ты, – Флавиан отшатнулся от ворона и чуть не упал наземь от смеси страха и удивления.
Он мог поклясться, что ворон каркнул, но… Юноша смог понять, какой смысл был вложен в его птичий звук.
– Ты пришел, – по всему телу юноши пробежали мурашки, он понимал карканье ворона и не знал, что ответить.
– Я тебя понимаю, – ответил пастух. Как такое может быть?
Ворон хотел подлететь ближе, но все случилось внезапно. Словно гигантское землетрясение обрушилось на здешние поля и Флавиан проснулся.
***
Он пробудился, почувствовав, как чья-то могучая рука дергает его за левое плечо, пытаясь разбудить. Сетьюд широко раскрыл свои глаза, не осознавая реальность и думая о том, что он снова оказался во сне. Но над ним нависало хмурое квадратное лицо Галария с его рыжей кустистой бородой.
– Просыпайся, – промолвил страж. Нам нужно идти к лекарю.
Флавиан сел на край кровати, пытаясь прийти в себя и отойти ото сна.
"Что мне снилось?" – эмоции, полученные им внутри сновидения до сих пор будоражили юношу.
Галарий своей грязной мощной рукой выволок его за шиворот из того места, где он чувствовал себя спокойно и умиротворенно, впервые, за много дней, в эту жестокую и отвратительную реальность.
"Что это могло значить?" – в голове Флавиана возник образ того самого слепого ворона, он попытался вспомнить окончание своего сна, но это было невозможно.
– Мне снился странный сон, – объявил он Галарию, который в этот момент копался в каком-то странном холщевом мешке.
Страж его не слушал, впрочем, как и всегда.
"Может оно и к лучшему", – эта мысль внезапно посетила голову Флавиана, который осознал, что-то место представлялось для него сокровенным и интимном. Не стоит о нем никому рассказывать.
Следующий шаг Галария удивил пастушка.
– Где ты это взял? – Флавиан не осознал того, что он улыбается.
Страж не обернулся, но ответил, при этом выкладывая вещи из мешка.
– Я ходил до купеческого конца, узнать про того странного торгаша. Выложил десяток грифонов, я думаю тебе будет по размеру.
Галарий достал из мешка и небрежно кинул на кровать одежду, предназначенную для Флавиана. Здесь была и льняная рубаха блекло серого цвета с шнуровыми завязками на груди и рукавах, темно-синяя котта с выделанным из кожи ремнем, легкие сапоги и новые штаны. Сетьюд не мог поверить в то, что Галарий по собственной инициативе решил купить всю эту одежду и даже не знал, что ему сказать.
– Я благодарю тебя, – ответил с улыбкой на лице Флавиан, но ожидаемо, что Галарий ничего на это не ответил.
– Одевайся, я буду ждать тебя внизу.
Юноша хотел поинтересоваться, что же Галарий узнал у торгашей. Пока все эти поиски изобиловали мелкими и невыразительными деталями, словно ты вглядываешься в клочок земли и пытаешься понять, где ты находишься. Но стоит немного отойти от сего места, и ты узришь, что этот клочок земли был крутым холмом. Тоже самое и с этими поисками, все что нашел Галарий было важно для дела, однако воссоединить все эти детали красной линией и сделать какой-то вывод мог только страж.
Флавиан не хотел, чтобы Галарий долго ждал его и решил по-быстрому переодеться, даже позабыв о своем странном сне. Рубаха была для него чуть велика, но она была сухой и чистой – этого было достаточно, чтобы насладиться ею с комфортом. Штаны были в самую пору, а вот обувь малеха жала его большие пальцы на ногах. Но сапоги были из кожи, и он наделся, что со временем они разносятся.
"Почему я на это жалуюсь? Я несколько седмиц ходил босым и мечтал о самых простых лаптях, а теперь на мне кожаные сапоги!"
Флавиан радовался столь простым вещам как настоящий ребенок и улыбка не сползала с его лица. Настал черед котты, которая смотрелась по-настоящему богато. Котта была прерогативой горожан, и в поселениях, например, таких как Утворт нельзя было встретить крестьянина в котте. Обычно бедняки носили шерстяные туники, спасавшие от весенней или осенней прохлады, горожане же предпочитали льняные котты.
Облачившись в котту, Флавиан почувствовал себя совершенно другим человеком. Рукава верхней одежды были узкими и доходили почти до самых кистей рук, на горловине находился вырез средних размеров, однако на правой его части была небольшая фибула в виде ворона – застежка предназначалась, чтобы скреплять две части выреза, позволяя в холодную пору сохранять тепло. Получалось так, что когда вырез оставался в своем обычном положении, этой прекрасной застежки видно не было и Флавиан решил пожертвовать своим удобством, чтобы показать окружающим эту удивительную фибулу. Застежка была сделана из латуни, даже в сумеречное время суток она слегка поблескивала, пытаясь быть братом-близнецом золота, да, более бедным, более глупым, но так на него похожем. Латуневый ворон соединил две части горловины – Флавиан с удовольствием посмотрел бы на себя в новом наряде, но была темень, а до ближайшей речке идти не мало.
Тогда он решил не задерживать Галария и спустился вниз. Поначалу, новая одежда, особенно обувь, создавала впечатление, что сковывает пастуха. Рукава котты были узкими, а сапоги, несмотря на то, что были сделаны из тонкой кожи, несравненно тяжелее чем самые большие лапти Нозернхолла. Но Флавиан не сомневался, что он привыкнет к своей новой одежде.
Страж сидел за одним столов в одиночку, опустошив за это время кружку пива. Так как завечерело и местные горожане, окончив свои работы, ломанулись в трактир и сейчас здесь несравненно больше народа, чем днем. Теперь пастух понял, что в трактире жизнь начинается именно с наступлением сумерек, каждый горожанин, после тяжелого рабочего дня хотел найти покой на дне кружки и оставить его там, до следующего рассвета. Флавиан поискал глазами сказителя Февани, но судя по всему, после того инцидента, он удалился из "Уставшего волка." Девочки Лебизье только и успевали, что разносить кушанье своим гостям, в дальнем углу за двумя грузными мужчинами ухаживала Перышко, и мило улыбаясь, что-то им объясняла. Трактирщик не обратил никакого внимания на Флавиана и собирал сплетни с уст мещан, собравшихся возле его стойки, словно виноградарь ожидавший спелости гроздьев своего винограда. Но какое вино готовит сам Лебизье?
– Ты готов? – спросил Галарий, не поднимая своего взгляда.
– Да, – ответил Флавиан. Мы направляемся к лекарю?
– Да.
– Ты что-то хотел от меня, – вспомнил слова Галария пастух.
– Да.
Небольшая пауза. Грохот деревянных кружек, гомон горожан, неординарные певческие таланты людей из дальнего угла, пересуды бондарей и споры торгашей, кузнец рассказывает своим соседям о крупном заказе на ковку мечей от самого герцога, сплетни о вновь прибывших рыцарей, слухи о некой Одноглазой Башне, Лебизье, кровные летописи, турнир в столь смутное время, вампиры, злые жены и беременные любовницы....
– И что же именно? – не выдержал Флавиан.
Галарий наконец-то поднял свою голову и осмотрел таверну в поисках хвоста или тех, кто умеет слушать.
– Знаешь, как выглядит низовка? – поинтересовался страж у Галария.
Флавиан опешил от этого вопроса, но незамедлительно ответил.
– Знаю, – и он вспомнил, как видел эти траву на опушках близлежащего от Утворта леса.
Низовка обычно растет в дубовых рощах, по южной безветренной стороне холмов, не любит влагу, предпочитая яркий дневной свет. Флавиан никогда не собирал низовку, и особо не обращал внимание на это низкорослое растение. Ее небольшие зеленые листы были трехлистными с небольшими выемками по краям и применялась низовка при бессонницах и проблемах с сердцем.
Галарий кивнул головой.
– А вихлист?
– Нет, – покачал головой пастух.
– Не удивительно.
– А что это за трава?
Дальше, Галарий, отодвинув пустой бокал пустился в пространственное пояснение.
– Вихлист растет в очень редких местах и найти его может только самый искусный травник. Вихлист совершенно не терпит дневного света, и не выносит при этом высокую влажность. Но при этом его свойства уникальны – растение содержат, как говорят сами травники в своих трактатах, такие элементы, которые заменяют для человека Светило.
Флавиан совершенно не понял, о чем хотел поведать ему страж.
– Объясни, – попросил пастух.
– Этот феномен обнаружили путешественники еще до начала Четвертой Эпохи, в Великостепье, где Светило мало активно, но одно из племен потребляло листья вихлиста в качестве напитка. Это племя своим цветом кожи мало отличалось от чернокожих язычников юга.
Флавиан никогда не слыхал ни о чем подобном, и это больше смахивало на легенду, а не правду.
Мимо их столика проходила одна из дам трактирщика Лебизье, и завидев пустой стол, незамедлительно обратился к двум гостям. Она предложила что-нибудь заказать, даже продекларировав список тех блюд, что сейчас готовятся на кухне, но пришельцы отказались от еды.
– И в чем же ценность этого вихлиста для людей? – Флавиан до сих пор не понимал, где бы могло применяться это растение.
– Ее нет. Для людей нет.
Флавиан перестал понимать, к чему клонит Галарий. И почему речь зашла вообще за травы? Несомненно, все это касалось предстоящему походу к лекарю.
– Вампиры слишком чувствительны к дневному свету, – продолжил страж. При длительном нахождение при Светиле, у них начинается зуд, раздражение кожи, жар и проявляется излишняя бледность по всему телу. Но вихлист нивелирует все эти симптомы.
Сетьюд чуть было не присвистнул от удивления и поддался немного вперед, ковыряя одной рукой застежку в виде ворона.
– То есть, потребляя вихлист…
– Вампиры могут спокойно маскироваться среди людей, – продолжил страж.
– Жирак…
– Нет, – покачал головой рыжебородый. Нельзя его спугнуть. Он говорил, что собирает травы для здешнего лекаря.
– Жирак может вообще не знать о том, для чего лекарю вихлист.
– Может и знает, – парировал Галарий. Вихлист стоит очень дорого из-за, что его редко встретишь в природе, и его свойства известны любому травнику.
– Понятно, – кивнул Флавиан.
– В любом случае – наша цель лекарь, – пояснил страж. Он нас выведет на вампира, или хотя бы на более короткую руку.
Это было все логично и складывалось пока все хорошо.
– Но зачем тебе нужен я?
– Я уверен, что он не оставляет вихлист на виду, но стоит попробовать, – отвечал Галарий. Пока я буду его расспрашивать, ты должен рассмотреть все его травы, или книги, в общем все, что у него будет дома.
Флавиан сомневался, что я него это получится, к тому же он изрядно нервничал. Он никогда ни за кем не наблюдал, не следил, в чужие дома не врывался, однако пастух понимал, что от этого зависит встретится ли он со своим старым другом и псом Снежком. Стоит попробовать, но руки уже начали предательски потеть.
– Хорошо, – однако Сетьюду пришлось согласиться на предложение Галария.
В конце концов, страж не поставил его перед выбором.
– Расскажи, как выглядит вихлист.
Галарий кивнул и встал из-за стола, направившись к выходу.
– Расскажу по пути.