Владимир Михайлович Сушков
Делион. По следам древней печати
– Где твой связной? – задал резонный вопрос пастушок.
Рыжебородый не двинулся с места, пока из кухни не вышел человек, больше походивший на приведение, чем на хозяйственного мужика. Впалые щеки, короткая седая борода и большой красный нос, такими характеристиками обладал хозяин трактира. На его груди красовался весь перепачканный кровью фартук, заляпанный сажей, а в руках он держал два ножа и точил их друг об друга.
– Мир вам, – кивнул трактирщик, сначала осмотрев Галария, а затем перевел свой хмурый взгляд на Флавиана. – Не часто можно встретить у нас тут гостей.
Трактирщик улыбнулся и начал предлагать блюда на свой вкус.
– Ваше поселение выглядит запустевшим, – ответил на это рыжебородый.
Хозяин заведение еще раз улыбнулся, на этот раз отложив в сторону и оперся руками на свою деревянную стойку.
– Отрицать не буду, месир, – пожал плечами трактирщик. – В день все наши мужики, да бабы работают на болотах, добывают торф. Я думаю вы заметили, что благодаря этому наша деревня еще держится на плаву.
Галарий с пониманием кивнул головой.
– Хорошо, принеси нам мяса и пива, – воин выложил на стойку несколько серебряных грифонов.
– Мяса, конечно, – кивнул головой мужичок. – Я как раз сейчас готовлю на вечер мужичкам, вам могу принести уже пожаренное.
Галарий и Флавиан сели за самый не грязный стол из тех, которые были в трактире. Рыжебородый решил сесть напротив пастуха и поглощал того своим пристальным, но отстраненным взглядом.
– Я знаю про печать, – начал говорить Галарий. – Знаю, что приключилось с вами в Утворте.
Сердце Флавиана замерло, время будто застыло на одном месте.
«Неужели я оказался в ловушке? Может быть он хочет от меня тоже самое, что Тень, и инквизитор?»
Но Галарий словно бы прочитав эти мысли, тут же решил успокоить человека, спасенного от виселицы.
– Я знаю твоего дядю Клепия, – ответил он. – Мы состоит в одном ордене.
Флавиан онемел от такого поворота событий и даже не знал, что сказать своему собеседнику.
– Ты тоже страж? – задал вопрос северянин. – Ты давно видел моего дядю?
– Да, мой плащ, оружие и доспехи сейчас находятся в покоях этого здания, на втором этаже, – ответил Галарий. – Твоего дядю я не видел уже давно, с тех самых пор, как он отправился на Морской Восток. Но я получил от него письмо.
– Письмо, – с жадным видом спросил Флавиан.
– Он писал, что отправил печать тебе в Утворт, – ответил страж. – Он попросил меня сопроводить тебя до Оплота – место базирования нашего ордена, древний остров, раскинувшийся в озерах Северноводья.
Эта информация буквально поразила северянина до глубины души. Скорее, ему стало радостно от того, что теперь он будет не один, и с ним будет тот, кто поможет Флавиану спасти его друга.
– Когда я добрался до Утворта, он уже был уничтожен Тьмой, – продолжил говорить рыжебородый и в тот самый момент трактирщик принес с кухни пищу.
– Вот вам, месиры, мясо, по моему собственному рецепту, – хозяин заведения поставил на стол две деревянных тарелки с большими, жирными и сочными кусками мясо, вместе с подливой. – Прошу подождите мужички, сейчас я вам из погреба ячменное принесу.
Я Флавиана потекли слюни, перед ним лежал большой шмат мяса, источавший по-хорошему дикий и невероятно аппетитный аромат. Все его проблемы, казалось бы, отошли на второй и третий план, теперь ему предстояло закрывать свою пирамиду потребности с самой ее верхушки. Еда. Ночлег и крепкий сон. Остальные проблемы могут и подождать.
– Они не нашли при тебе печати, – это был скорее не вопрос, а констатация факта, на что Флавиан лишь покорно кивнул.
Пальцы мальчишки опустились на сочный кусок мяса, тактильные ощущения передавало самое настоящее блаженство. Юноша был зверски голоден, до того питавшись несколько седмиц одними лишь хлебными корочками, поэтому и аппетит он нагулял просто чудовищный.
– Не нашли, – подтвердил Флавиан, почувствовав своими пальцами каким горячим было мясо. Они нашли у меня только ложную печать.
Галарий кивнул головой, казалось, что еда ему не приносит столько удовольствия, как для Флавиана.
– Понимаю, – ответил рыжебородый. – Ты отдал ее второму, тому, кто с тобой бежал из Утворта.
– Аргию, – произнес Флавиан, несмотря на то, что он обжигался, он не переставал отщипывать куски мяса, друг за другом, разделывая этот шмат. – Ему удалось сбежать в Рэвенфилд.
– Хорошо, – кивнул головой Галарий. – Набирайся сил, я пойду за своими вещами, наёмник, который предложил услуги отряд разбойников, должен был их оставить на втором этаже.
Флавиан последовал совету того человека, кто его спас и начал потреблять мясо, в предвкушении холодного пива, которое обещал трактирщик. Мясо было очень сытным и через чур жирным, но хозяин заведения словно бы прочитал мысли мальчишки, я вышел из кухни с двумя большими дубовыми кружками.
– Несу, ячменное, месиры, – произнес мужичок, но его глаза почему-то округлились, он был чему-то очень удивлен.
– А где же ваш друг, храни его нимфиды? – поинтересовался трактирщик у мальчишки, поедавшего мяса. – Хочу вам предложить постель на ночь.
Флавиан тут же взял в руку тяжелую и полную пива кружку и сделал несколько глотков холодного ячменного напитка. Лестница, которая вела на второй этаж халупы тут же скрипнула, под тяжелой ногой Галария и страж застыл на одном месте.
– Юнец, поставь кружку на место, – грозным могучим голосом пробасил страж. – И не вздумай есть мясо.
Флавиан испугался и сделал так, как велел ему рыжебородый.
– Трактирщик, скажи, а как называется твое заведение?
Хозяин заведения застыл на одном месте, в одном положении, сжимая в одной из своих рук, подол своего грязного халата.
«Тут что-то не так», – догадался юнец и тут же отодвинул кружку с пивом поодаль от себя. «Кажется Галарий говорил, что связной его ждет в Сладких топях.»
– Спящий грифон, конечно же, – улыбнулся трактирщик, но быстро сообразив что к чему, тут же побежал в сторону кухни.
В два прыжка его опередил Галарий и набросился на старого мужика, но хитрый и юркий трактирщик увернулся от него.
– Выплюни мясо! – крикнул страж. – Это наш связной!
Флавиан не мог поверить в то, что сказал ему Галарий. Вся та бойня, а точнее избиение, что происходило на кухне, прошла мимо него, пастух боролся с тошнотой, но в конце концов его вырвало.
«О боги, я ел человечину», – от этого Флавиана начало мутить еще больше, он не мог сдерживаться и начал заливать рвотой весь обеденный стол.
Шум бойни доносился до него с кухни, крики боли и крики о помощи со стороны трактирщика едва доносились до ушей пастушка. Шматы непереваренного человеческого мяса, крольчатина и пареная репа выходили из пастуха безостановочно. Следовало прекратить думать о том, что он съел зажаренную часть тела человека, однако рвотный рефлекс не стихал, и он попросту чуть не задохнулся, от фонтана блевотины. Кухня начала гореть ярким огнем и языки пламени начали облизывать деревянные стены и стойки.
Дым начал быстро заполнять всё помещение, рвота мальчика тут же прекратилась, и он начал задыхаться от едкого дыма. Галарий, вернулся спустя некоторое время, неся в одной руке плащ, а в другой доспехи и тут же начал облачаться в них.
– Уходи, быстро! – приказал ему страж, но Флавиан совершенно обессилев упал в обморок.
Спустя какое-то время он почувствовал, как чья-то могучая рука начала трясти его за плечо.
– Пойдем, быстро!
Вдруг, несмотря на все зарево, гуляющее по заведению, Флавиана сковал приступ страха и по его телу побежали мурашки. Дул затхлый могильный воздух, а покосившаяся дверь, начала судорожно биться и издавать скрипучие звуки.
– Уходим, это Тень!
Флавиан лишь краем глаза успел увидеть, что через окна врывается какая-то расплывчатая темная материя и пастуху показалось, что она была живой и умело мыслить, двигалось согласно каким-то материальным законом и в ней чувствовалось биение… Темного сердца. Казалось, что Галарий прочитал его мысли и ответил на его вопрос.
– Это Тьма от Тени, – прокричал Галарий. – Одно касание, и ты мертв.
Это воодушевило Флавиана бежать еще быстрее и даже обогнать Галария. Воин намеревался отыскать в трактире черный ход, который непременно здесь был. Одна деревянная горящая балка сверху упала прямо перед носом Флавиана, его обдало жаром, и он отступился назад. Флавиан не стал оглядываться, почувствовав, что могильный холод, источаемый Тенью и его приспешниками совсем близко, но лезть напролом через огонь тоже было равно самоубийству.
И тогда Галарий использовал то, что Флавиан совсем не ожидал. Галарий выставил руку вперед и использовал магию ветра. Или магию огня? Во всяком случае, пламя расступилось перед ними, слово войско перед полководцем.
– Скорее! – прикрикнул он на Флавиана, чтобы тот прошел через расступившийся коридор.
Запах дыма сковывал дыхательные пути Флавиана, и он прикрыл свой рот и нос влажной от рвоты рубахой. Видимость была практически нулевой. Галарий закашлялся, но все же сумел перебраться через удерживаемый огнем коридор. Пламя было послушным, хоть и облизывало их со всех сторон. Огонь перекинулся и на второй этаж, лестничные проемы горели и обгоревшие полу тлевшие ступени падали с высоты на пол.
– К двери, – ели смог выговорить закашливающийся воин.
Тени уже миновали огонь и были лишь в паре метров от Флавиана. Галарий бросился на деревянную дверь изо всех сил и выбил ее с петель своим могучим плечом. В руках по-прежнему у него был меч, однако он вряд ли, мог что-нибудь предпринять против теней. Вблизи Флавиан смог их рассмотреть получше. Это темная полупрозрачная субстанция несомненно отличалась от едкого дыма, обладая как разумом повадками, так и размеренностью действий. Они излучали некую темную ауру вокруг себя и все же, их можно было различить так же ясно, как и двух людей, стоящих рядом с другом.
Как только Галарий выбил двери, сквозняк сразу же ворвался в трактир и пламя возгорелось с новой силой. Флавиан поспешил вслед за рыжебородым воином и скрывшись за дверью, высевшей на одной петле, они оказались во внутреннем дворе таверны.
– Бежим в леса! – крикнул Галарий и дернул со всех ног.
Флавиан сомневался, что от бесформенных теней можно убежать. Но все же он доверился товарищу, он страж и как никак жизненного опыта в столкновениях с потусторонним у рыжебородого было больше
Внутренний двор ничем отличался от остальных дворов домов. Разве что, наличием большого количества грязи, одноосевой телегой с сеном, небольшим амбаром.
– А как же лошади? – вспомнил про ездовых животных Флавиан.
Галарий кажется расслышал голос, точнее вопрос Флавиана и бросился вокруг таверны к месту, где они оставили лошадей.
Тени ходили за ними по пятам. Расстояние между ними увеличилось, но это было ненадолго. Однако, воина и пастуха ждало разочарование, когда они приблизились к фасаду здания. Двое лошадей, точнее все, что от них осталось лежали бездыханно в уличной грязи. Их внешний вид был ужасен. Тогда Флавиан осознал, что будет с тем, к кому прикоснутся тени. Из них будто бы высосали всю жизненную энергию: Их кости были обтянуты кожей, словно они постарели в одно мгновение на сотню лет, оставив лишь скелет и лишившись мяса. Кровоподтеков и крови не было. Галарий бежал напрямик через ограды соседних домов к самому короткому пути в лес. Флавиан сомневался, что от Теней можно убежать, он настолько испугался, что попросту был в шоке от произошедшего, за последние две минуты. Он не чувствовал страха, его сердце билось и гнало его вперед, он никогда так быстро не бегал.
Тени неустанно следовали за ними и при соприкосновение с оградой, летели щепки, будто от рубки леса хорошо наточенным топором. Они оставляли за собой тропу разрушения, увядающую траву и сломанные ограды. Початки репы мгновенно же завяли, как только тени коснулись их. Выбив в очередном доме ставни окон, Тьма попросту рванула напрямик, нагоняя уставших путников, бежавших к лесу. Флавиан хотел было задать вопрос Галарию, а что будет потом? Ну достигнут они леса? Неужели они там могут затеряться? Однако он не хотел сбивать свое дыхание напрасно, хотя чувствовал, как в правом боку началось покалывание.
" О боги, всемилостивые! Боги альвов, боги людей, речные духи, хоть кто-нибудь, помогите нам!" – взмолился про себя Флавиан, даже не оглядываясь на всепоглощающую пустоту.
Вскоре путники добрались до опушки леса и Галарий петляя узкими тропами и маневрирую между великовозрастными деревьями, которые казалось бы смотрели на погоню с верхушек своих крон, находил лаз между различными кочками, и его тропка уверенно виляя, миновала влажную почву.
Флавиан оглянулся, однако Теней он не увидел.
" Неужели отстали?" – потрясенно задал сам себе вопрос пастушок.
Но не тут то было. Послышался треск сучей, а некоторые деревья даже стали накреняться и падать на землю, либо на соседние деревья. С крон слетали ночевавшие в тишине леса птицы и испуганно бросались в разные стороны. Стоял грохот падающих деревьев и казалось, цепной принцип домино настигнет убегающих Флавиана и Галария.
Вскоре, бежать Флавиану стало труднее и скорость неминуемо упала. Ноги начали увязать вместе с обувью в топкой почве, с характерным хлюпающим звуком. Влажный мох щекотал щиколотки, а грязь долетала до голени, Галарий так же сбавил ход, чтобы выбрать более сухой путь. Тени неумолимо приближались все ближе и ближе. Флавиан понимал, что в очередной раз за сутки он на волосок от старой и костлявой.
Бег по болотам продолжался. Галарий углублялся в болота, и пастух уже сомневался в том, что воин понимает, что он делает. В болотах их поджидала лишь только смерть.
Теперь тени были не более чем в десяти метрах от них и с каждым шагом героев только лишь приближались к ним. Вода из зловонных болот, пахнущих сыростью и гнильем была уже чуть ниже колена, поэтому пришлось загребать ногами так, что брызги летели во все стороны. За ноги цеплялись кувшинки, а на рубахи, подбородке и даже на голове Флавиана находился водяной мох.
"Теперь это точно конец", – подумал про себя пастух, увидев, как без проблем тени миновали этот участок болота.
Все. Галарий остановился, чуть не уйдя на дно болота. Уровень воды был чуть выше, чем по грудь. Кувшинки окончательно запутались за ноги Флавиана, илистая почва же засасывала его все глубже и глубже.
– О Боги, – молвил Флавиан. Это конец.
– Ждем, – промолвил лишь рыжебородый.
А чего ждать? Неминуемой смерти? В темноте было трудно различить эту темную субстанцию, которая направлялась в их стороны. Павший из легенд и миф, из страшных сказок, коими пугают детей, настигал их и болото не было для его темников преградой. Одно было ясно – останавливаться, они не намерены. Вокруг была лишь только вода и походу одно сваленное дерево, которое было покрыто водорослями и пиявками. Огромное бревно плавало по болоту, как рыба, что слегка удивило Флавиана.
Тени уже окружили путников и круг с каждой секундой сужался. Да и обычный меч Галария тут ничем помочь не мог. Вдруг, Флавиан заметил, что вокруг бревна начали появляться пузырьки. Сначала появилась мелкая рябь, а затем и целая волна. Из болотистой воды восстало бревно, которое до жути перепугало Флавиана и отвлекло Тень, которые мигом сменили свою заинтересованность на неизвестное чудище. Восставшее бревно было антропоморфным – то есть, имело туловище в виде огромного дерева, вместо рук и ног коряги причудливой формы, а вместо головы что-то похожее на старый трухлявый пень, увешанный кувшинками. С тела болотного чудища стекала мутная вода и падали куски ила, мох так же ринулся вниз вместе с водорослями. Болотное чудище издало ужасное рычание и кинулось на создания Тьмы. Флавиану, с одной стороны было интересно посмотреть, что станет с чудищем, когда до него дотронутся тени, с другой стороны, здравый смысл молил пастушка о том, чтобы тот бежал сломя голову. О чем и намекнул Галария, хватая Флавиана под руку и убегая плавь через Смрадные Болота.
Тени накинулись на болотного монстра и стали извиваться вокруг него, словно питон, вокруг своей жертвы. Однако, первым же своим ударом, болотное чудище проткнуло своей рукой-корягой темника насквозь. Флавиан обернулся посмотреть, что случилось со слугой Тени и удивился, когда увидел, что так, проткнутая субстанция испускает какой-то странный визг, и растворяется в воздухе, оставляя лишь подобие темного пепла.
Болотному чудищу пришлось несладко. Все же магия подействовала и на него, одна из теней обволокла его ногу, и та с хрустом разломилась, а чудовище падая на свое так сказать колено, пригвоздил еще одно создание Тьмы. Что происходило дальше Сетьюд не видел, выбравшись на твердую почву, он сломя голову бежал за Галарием, надеясь на то, что боги вновь даровали им шанс прожить хотя бы еще один день.
«Я петляют тропами, и избегаю прикосновение костлявой. Может быть Ткачихе нравится украшать гобелен моей судьбы?»
Глава 7
Речноземцы по своей натуре люди не богобоязненные и больше подвержены всяким суевериям, связанными с лесными или речными духами. Они поклоняются нимфидам – речным русалкам, воплощая их в деревянных идолах, что обычно стоят по центру их рек. Там они и приносят свои жертвоприношения. Таинство погружения в воду они называют крещением, многие дети умирают еще будучи новорожденными после погружения в воды бурных рек.
(с) Путеводитель по Делиону.
– Сколько нам еще идти?
Все, что приключилось с ним за последнее время казалось долгим и затянувшимся кошмаром, от которого нельзя пробудиться. Мозг отказывался думать рационально, отказывался признавать все пережитое правдой, все что случилось с Флавианом казалось для него чем-то неестественным и невозможным. Гибель Утворта, расставание с матерью, заключение в темнице, дыхание смерти с песочными часами на эшафоте, Павший в Верхних Рудах…
Сетьюд ощущал себя главным героем на страницах приключенческого романа, которую в свою пору писали Эрегий Вертилий, Жак да Лонгиль, или Энрике Коссоло. Одинокий человек, чудом спасшийся от погибели, в конце концов становится героем, которое уничтожает зло и становится как-нибудь королем.
«Может ли быть такое на самом деле?»
Нет. По крайней мере Флавиан очень сильно сомневался в этом. Все, это было жизнью, а не повествованием фикийских, речноземных, или февсийских писателей, настоящая жизнь была намного сложнее. Там главные герои побеждают драконов, пройдя через всю страну, Сетьюд же за пару дней натер на ногах кровавые больные мозоли. О таком в сагах не пишут. В эпопеях люди объединяются, чтобы сражаться со злом, в жизни – люди главные злодеи. О таком песни не слагают. Герои книг проходят путь от безызвестности к великому воину, от обычных мальчиков до достославных королей. Флавиан остается тем же самым пастухом, с исполосованной ранами спиной. В книгах не пишут о назойливых комарах и мухах, что донимают в пеших переходах, не пишут о том, что благоговейные жрецы отправляют невиновных на виселицу, и там не умирают главные герои.
Однако, один раз судьба уже благоволила к пастуху, послав ему на помощь Галария, который спас его от неминуемой гибели. Не это ли чудо из книг, или все же удачное стечение обстоятельств? Однако, не стоит уповать на судьбу дважды, ведь рок подобен молнии, что никогда не бьет в одно и то же древо дважды. Но чаще всего, люди таковы, что любое удачное стечение обстоятельств они называют божественным промыслом, не понимая того, что боги тут не причем, а причудливый случай решил поступить таким странным образом. Люди олицетворяют случайность и наделяют ее божественными атрибутами, в то время как случайность это всего лишь совпадение множества факторов.
Галарий так и не ответил Флавиану на вопрос, сколько еще двигаться до Рэвенфилда. Ноги ужасно болели, кровавые натоптыши в виде красных надувшихся волдырей приходилось прокалывать каждые два часа пути. Юнец прокалывал их острой иголкой, которую предварительно смазывал своей слюной. Ступни Сетьюда походили на одну большую болячку, и он очень сожалел о том, что их лошади погибли в Верхних Рудах. Он ковылял всю дорогу, ели успевая за стражем и постоянно наблюдая, как колесо богов, на его плаще, развевается по ветру. Они проделали уже солидный путь от болот, где встретили болотного монстра, который так же по воли случая спас их от темных всадников.
«А ведь на их месте, могли бы оказаться и мы.»
Флавиан понимал, что болотник попросту защищал свою территорию и под его древесные и крепкие ветвистые руки могли попасться, и они с Галарием. Однако, воля случая распорядилась судьбами этих путников таким образом, что вот они, идут и бредут по проторенной дороге к Рэвенфилду, а темники остались там… По крайней мере, задержались.
«Воля случая или божественное провидение?» – размышлял Флавиан над всем приключившимся.
Это было трудно назвать случайностью. Но если боги и в самом деле помогли молодому пастуху уже в четвертый раз избежать гибели, значит у них есть какие-то планы на него. Но каковы эти планы? Что они хотят от неизвестного пастуха, жившего на окраине малозначимого северного королевства? Как обычным людям определить то, что хотят от него боги? Приношений? Жертвы? Соблюдение двенадцати догм? Боги ни разу за всю жизнь так и не ответили пастуху, не сподобились поговорить с ним, а теперь взвалили такую непосильную ношу на его хрупкие плечи.
"Тебя спасли не боги, а Галарий. И эту ношу взвалили не Двенадцать из Пантеона, а твой дядя."
– Где мы? – Флавиан опять едва поспевал за стражем.
Несмотря на то, что Галарий спас ему жизнь, он казался пастуху подозрительной и странной личностью. Молчаливый, вечно хмурый и весьма скупой на слова, он излился в фонтане изречения собственных мыслей только один раз, когда они обедали в таверне в Верхних Рудах. С тех пор Галарий говорил по минимум, но даже теперь, после всего того, что они пережили со стражем, Флавиан не знал, стоит ли доверить ему истину и говорить ли ему правду?
«Вдруг он тоже охотится за печатями?»
Но, Флавиан пришел к компромиссу со своим внутренним я. Без Галария он не доберется до Рэвенфилда и вообще, если бы не страж, то сейчас пастух кормил бы своим телом черных воронов, слетевшихся на эшафот.
– Скоро Рэвенфилд, – сухо ответил рыжебородый воин. – Но мы заночуем в Столберге.
Но Флавиан не стал отрицать того, что Галарий может оказаться еще одним из тех охотников, кому нужна печать. Дядюшка в письме предостерегал племянника доверяться кому-бы то ни было, тем более в их ордене зреет раскол.
С другой стороны, если печать нужна силам Тьмы, то тогда зачем темные всадники пытались убить рыжебородого стража? Возможно темники не совсем разборчивы в том, кого надо зарубить, чтобы найти печать, или кого подвесить на дыбе, дабы узнать все о том, где она сокрыта. Флавиан очень жалел, что ему так и не удалось прочитать до конца послание от своего дяди. Возможно, хотя нет, скорее всего, она бы пролила свет на все те тайны, что укутали Флавиана, словно младенца, в пеленальные одежды. Ему не хватало дядиного плеча или маминого совета. Ему не хватало улыбки Аргия, споров и диалогов со своим другом. Флавиан молил богов, чтобы с его товарищем было все в порядке. Сетьюд искренне надеялся, что толстяк добрался до Рэвенфилда и передал печать Винарию. Если же не добрался… Флавиан даже не хотел об этом думать.
«Матушка», – что-то внутри пастуха перевернулось и больно укололо, когда в его мыслях вновь возник образ матери.
Юнцу показалось, что сердце сжалось до крошечного размера, а внутри живота будто-то кто-то замешивал тесто. Скорбь вновь обуяло его и начала пожирать его изнутри. Думы мешали ему нормально спать, находясь в симбиозе со страхом и переживаниями касаемо матери и его собственной жизни. Пастух был очень зол на себя за то, что он не отправился к пойме реки и не встретился там с матерью. Судьба ли распорядилась таким образом, что Флавиан так и не встретился со своей матушкой? Да, возможно, что Ткачиха сплела свой узор собственными божественными руками. А может быть пастух был сам виноват в этом? Нет, судьбу обвинить удобнее.
«А что если ее уже не было в живых?»
Флавиан отвергал эту саму мысль. Смахнув ладонью влажные соленые слезы с лица, он поравнялся с молчаливым стражем и поковылял рядом с ним, вновь погружаясь в собственные мысли.
С той поры, как они выбрались из болотистой местности, Светило уже начало опускаться за горизонт. Они шли как через густые леса, которые полнились живностью и певчими птицами, так и через нераспаханные поля, брели по опушкам лесов, перекусывая съедобными едва созревшими ягодами, щавелем и запивая березовым соком. В конце концов путники выбрались на тракт, который должен был их привести в Рэвенфилд – столицу Восточной Марки.
Они часто делали остановки. Галарий часто останавливался, чтобы сориентироваться на месте. Стражи обладали острым, словно бритвой, умом и феноменальной памятью, могли легко и без труда ориентироваться в неизвестных для них землях. Дядя редко рассказывал о том, как проходили его будни в стенах Обители, однако был слишком говорлив, когда речь заходила про его очередное путешествие. Тогда Флавиан даже и не догадывался, что весь этот героический эпос, связанный с дядиными деяниями обязательно сопровождался погонями, убийствами, голодом, холодом, крученым животом, блохами, вшами и прочими нерадостными атрибутами.
Каждый приезд Клепия в Утворт был для Сетьюда праздником. Дядя не приезжал к племяннику с пустыми руками, обязательно привозил съестные гостинцы с далеких земель. Так Флавиан успел попробовать сочный и вкусный апельсин с палящих солнечных полей Гаскони, и причудливые вытянутые дугой сладкие фрукты, с побережья Южноземья, чудесные лимоны, с которыми травные напитки обретали воистину вторую жизнь. Мало того, Галарий пичкал племянника и различными книгами, которые Флавиан буквально затирал до дыр, перечитывая их по несколько раз. Он был одним из немногих в Утворте, кто знал письмо и мог читать книги. Клепий обещал устроить Флавиана писцом в Магический Конклав Нозернхолла, но судьба отобрала и этот шанс у начитанного пастуха.
«Хорошие были времена», – слеза вновь покатилась из уголка его глаза и Флавиан не заметно для Галария стер ее, делая вид, что чешет бровь.
Ему хотелось сейчас только одного. Подбежать к матери и крепко обнять ее за плечи, поцеловать в ее розовые щеки и сказать ей, как он ее любил.
«Люблю», – слезы не переставали литься из его глаз, хотя он и пытался сдержать их натиск.
Страж не заметил этого, или по крайней мере сделал вид, что не видел этого. А скорее всего ему и вовсе были не интересны чувства юнца. Пастух в очередной раз попытался убить в собственном разуме все негативные мысли и домыслы. Матушка часто говорила о том, что даже в плохом можно найти хорошие вещи. И конечно лишь только отчасти, но хорошей вещью Флавиан мог назвать то, что он впервые за свою юную и недолгую жизнь покинул Утворт и отправился в самое настоящее путешествие.
Судя по тому, что тракт был покрыт слоем влажной хлюпающей грязи, в эти земли пришли южные весенние дожди. Дорога не была размыта, однако в глубоких ямах и небольших канавах стояла мутная дождевая вода. Флавиан потерял свои сандалии в болотах, когда они со стражем убегали от внезапно нагрянувших в Верхние Руды павших. Поэтому юнец немного косолапя, своими босыми ногами ступал по влажной тропе, грязь забивалась ему между пальцев, но она холодила его мозоли и слегка облегчала муки боли. После побега, мальчик шагал как косолапый мишка, постоянно морщась от боли кровоточащих мозолей, сейчас же он погружал ногу в прохладную грязь.
Они остановились забравшись на невысокий пригорок, Галарий сошел с дороги и отправился к ближайшим кустам. Пока страж облегчался, Флавиан сел на мягкую, но не прогретую Светилом землю. Опустившись на почву, он наконец-то смог расслабить свои ноги и немного помять свои затвердевшие во время пути икры. Потянув на себя мыски раздался характерный хруст костей. После заключения в темнице спина время от времени доставляла неудобства, старые шрамы иногда ни с того, ни с сего начинали кровоточить. Сзади, льняная рубаха Флавиана была темно-бордовой от запекшейся крови и во время кровотечения начинала прилипать к больной части тела. Одежда пастуха жутко воняла старым потом и кровью, вши чувствовали себя здесь как дома. Волосы представляли из себя копну старого сена и Флавиан постоянно чесался, мечтая окунуться в реку, пусть там и была бы холодная вода.
Размышление о водных процедурах были прерваны внезапными посторонними звуками, которые нарушали тихий и привычный гул ветра и щебетание птиц. Несмотря на то, что Галарий был нелюдимым и неразговорчивым человеком, рядом со стражем Флавиан чувствовал себя защищенным. Судя по всему, страж тоже услышал эти звуки, и выйдя из кустов, он схватился за рукоять меча и посмотрел в сторону источника этих звуков. Пастух настолько устал, что он с великим трудом смог подняться с насиженного места, и встав на больные истоптанные ноги он начал всматриваться вдаль.
– Там кто-то едет, – произнес очевидную вещь северянин, понимая, что Галарий смог рассмотреть незваных незнакомцев и без его помощи.
Рука стража медленно сползла с рукояти меча, благодаря своему острому зрению он посчитал этих людей не опасными. Запряженная старая кобыла тащила за собой обоз, в котором ехала целая семья, безобидные люди, с виду уставшие и перепуганные. Путники медленно двигались им на встречу, старик с седой бородкой, сидевший на козлах, натянул поводья и остановил свою лошадь, опасно приглядываясь к незнакомцам, бредущих по дороге. В телеге началось шевеление, сверкнули крестьянские вилы, женщина укрыла своего малого ребенка, а любопытные мальчишки встали у бортов телеги, дабы разглядеть странных пришельцев. С телеги спрыгнул юнец, ровесник Флавиана, выглядевший очень хило, но его выражение лица говорило о том, что он был готов защищать своих родственников до последней капли крови.
Когда иноземцы сблизились с телегой, Галарий вскинул правую руку вверх в приветливом доброжелательном жесте.
– Благослови Двенадцать вашу дорогу, – произнес рыжебородый.
Флавиан обратил внимание, что лошадь оказалась самой настоящей старой клячей, со множеством шрамов по телу, и огромным лишаем на шеи. Мухи облепляли ее круп и грудь, она лениво разгоняла их своим потрепанным хвостом и размахивала головой в разные стороны, пытаясь спастись от этих надоедливых насекомых, что старательно облепляли ее выдранную кусками гриву.
– Боги имперцев тут не имеют власти, – прищурившись ответил старик, но в конце концов он склонил свою голову и поприветствовал путников. – Да благословит ваш путь Дева Битвы и все речные нимфиды.