Юрий Краков
Магическая вспышка
– Так занят же был…
– Да знаем мы эти ваши занятия! Уезжать на год на работу, да возвращаться без оплаты потратив всё на девушек всяких! – она с некой опаской оглядела Ква. – Да дайка хоть тебя обниму, ирода бессовестного такого. Мог ведь хотя бы предупредить.
Матушка Сизар ни капельки не изменилась за те годы, которые Эндан пропустил, по крайней мере если сравниватьего воспоминаниями. Это была всё такая же грузная женщина с маленькими ладошками с добрым, но грубым складом характера.
– Я наверно пойду на стол накрывать, – сказала Дади.
– Да погоди ты со своим обедом, прям с голоду будто помираешь. Сначала надо о гостях подумать, – сказала матушка Сизар. – Чего это ты сейчас как снег на голову к нам нагрянул? Ещё и дружков этих с собой прихватил! Небось выслужиться решил, чтобы поместье старика по наследству заполучить. Так это ты поздно, в бреду он давно, не может завещание переделать.
– Плохо вы как-то обо мне думаете, матушка Сизар, – с ноткой обиды сказал Эндан.
– Да как же ещё о тебе думать, когда ты годами не появляешься?
– Я ведь почему зашёл, – не обращая внимания на ответную реплику, продолжал Эндан. – Нам помощь нужна. Дело в том, что Ванамис единственный, кто точно знает о нынешнем расположении артефактов одного обряда культистов Дьябло.
– Это ты зря старик себя-то толком не помнит, а ты об артефактах каких-то твердишь.
– Да, но ведь у него могли сохраниться хоть какие-то записи того периода? Просто этого ведь дело государственной важности.
– Он делал какие-то пометки тогда, – вмешалась Дади. – Я же вместе с ним ездила тогда, так что я хорошо помню, как он что-то писал. Но после случившегося, я не знаю, куда мы их точно положили. Они могут быть как в его кабинете, так и валяться в каком-нибудь подвале.
Матушка Сизар сперва даже погрозила кулаком глупой девке, влезшей в разговор, когда речь коснулась государственной важности, которую матушка всегда понимала как простой предлог для мужчины. И её можно понять. Приходит взрослый парень не навещавший твоего больного уже много лет с кучкой незнакомых прихвостней и заявляет о деле государственной важности. А ведь она не знает кого в дом пускает, вдруг они на самом деле пришли ограбить её подопечного? А ведь она сейчас отвечает за весь дом и его содержимое.
– Эх, ладно. Чую обман я какой-то, но да ладно, – сказала матушка Сизар. – Можете искать свои записи. Только пусть девки ваши на кухне нашей Дади помогали, а не у вас под ногами путались. А то мало ли ещё что вы тут устроите! И да пусть этот половой коврик за дверью сидит!
– Кто это тут половой коврик?! – возмутилась Налли. – Это я тут половой коврик? Да я тебе сейчас покажу, ты кошкино отродье, кто тут ещё за дверью сидеть будет!..
Но на этом речь Налли оборвалась, так как какая-то сила её вдруг подняла в воздух и вышвырнула за дверь. В это время Фиона постаралась объяснить, что в принципе для этой собаки подобное поведение дело естественное и что нечего так удивляться говорящим животном, ве5дь те не удивляются немым людям.
– Что ж на этом я думаю и порешим, – сказал Эндан. – Фиона и Ква отправляйтесь с Дади на кухню и приготовьте обед старику. Ты, Атикин, с Люком обыщешь первый этаж. Спайк, ты с Пэйблом обыщи второй этаж и чердак. А ты Бен отправься в подвалы.
– Не беспокойтесь я составлю вам компанию, – раздался из-за его спины юношеский голос. – Заодно укажу всем, куда идти.
Это был высокий шатен с желто-карими глазами, одетый хоть и небогато, но и по-нищенски не выглядевший. Эндан его видел в первый раз, но сообразив, что за семь лет могли нанять кого-нибудь новенького, сказал:
– Вот и отлично, а я постараюсь разболтать старика.
Закончив говорить, Эндан развернулся и зашёл за ширму, перегораживавшую комнату.
Кухня располагалась во флигеле, как это и было положено пару веков назад, когда поместье только строилось. Сам флигель уже потихоньку разваливался, никто не следил за ним, только лишь комнаты три-четыре, хоть как-то убирались, да за кухней старались приглядывать.
Дади только приведя на свою прибранную кухню гостей сразу же распределила роли, притом по её интонации данное занятие действительно приносило ей больше удовольствия чем раздражения. Как она сказала: «Я уже настолько привыкла ко всему здешнему порядку, что чтобы здесь что-то испортить мне нужно очень сильно постараться».
– Мне кажется, я успею и за вами приглядеть, и с едой повозиться, и обсудить что угодно.
– О, давайте будем готовить и болтать, – радостно подхватила Ква, толкнув плечом Фиону.
Однако кудесница не была этому шибко рада. Её состояние итак было весьма нервным в последнее время, она не могла на что-либо реагировать так, как привыкла, а на девушку, бросающуюся в объятия Эндана тем более. Ведь ладно если бы это была Сегреда, которую Фиона хоть и ненавидела, но терпела, а тут какая-то неизвестная девица. Фиона была так выбешена этим моментом, что она не могла нормально трудиться тем более, под руководством Дади. Тем более готовя обед! Она терпеть не могла готовку еды, всегда делала это перешагивая через себя и то лишь потому, что об этом просил Эндан.
– Хорошо, – с чисто вампирской мрачностью ответила Фиона. – Давайте поговорим, например о том, как ты здесь оказалась?
– Давайте, – всё также приветливо отвечала Дади, хоть в душе она уже хохотала над состоянием Фионы. – Я люблю возвращаться в те дни. Самые приятные и захватывающие дни моей жизни. Конечно, началось всё не очень-то радостно… В пожаре, когда мне было семнадцать погибли мои родители, а вместе с ними и всё имущество, что ту меня было, кроме сарафана, бывшего в тот день на мне. Да и он обгорел. Я ведь выросла в той деревне, которую вы наверняка проезжали, когда направлялись сюда. Она ведь построена на земле господина Ванамиса, вот он, узнав о столь ужасном событии и приехал к нам. Он сначала долго расспрашивал наших… моих соседей о том, кто я? Что могу? И прочие такого рода вопросы, чтобы не взять с улицы какого-то монстра, склонного к убийствам. Но на самом деле я уже тогда видела по его глазам, что он меня не прогонит. Так я оказалась в его доме.
Сказать, что в первые недели было трудно, не сказать ничего. Вы видели Тэнтона? Ну, кентавра? Вот, а представьте, что дом населён множеством сознаний абсолютно разных видов и что кроме вас, хозяина и злой матушки Сизар, которая кричит на вас больше, чем работает, больше нет ни одного человека в доме. И говорят все на ломаном языке, притом часто ты носитель даже понять не можешь, что они хотят. Благо иногда к нам приезжал Эндан, ему тогда было лет двенадцать и он хоть как-то развлекал меня. То мы с ним сыграем во что-нибудь, то книжки почитаем. И главное, что когда я с ним возилась, никто на меня и крикнуть не смел, ведь ругань на Эндана это почти что ругань на хозяина.
Однако однажды Эндан поругался с Ванамисом, я не знаю из-за чего, но он больше не приезжал. Да и Ванамис закрылся после этого и зациклился на своей идее сборника обрядов культистов. И ведь он поехал, и даже взял меня с собой. Не матушку Сизавр, не Тэнтона, а меня! Чудный выдался год. Сколько я тогда всего увидела и не пересчитать и господин был очень ласков ко мне. Насколько же всё было тогда прекрасно!
Жаль только закончился плохо… Ванамис так увлёкся проведением всех этих обрядов, что когда дошёл до «призыва Дьябло», бог явно был уже раздражён настолько, что не хотел и слышать ничего о нём. Дьябло тогда не просто откликнулся на обряд, а уничтожил всех не кудесников поблизости. Вот почему Ванамис всегда старался исполнять обряд в классическом стиле, потому что иначе боги могут очень сильно разгневаться… Но в тот раз в спешке, чтобы не утерять из виду все предметы, ему пришлось проводить его, будучи единственным кудесником, вот его и покарал Дьябло. И ведь он меня тогда спас, специально запер в комнате, чтобы не пострадала случайно, а ведь я очень хотела присутствовать тогда.
– Вот с тех пор я тут и служу, уже даже просто за еду, а не за плату. И мне всё не даёт покоя мысль, что он знал об опасности, но всё равно полез, – закончила Дади.
На этом моменте ни у Ква, ни у Фионы уже не было сил готовить, они просто сидели за столом и смотрели как Дади быстро нарезает овощи и готовит обед, лишь изредка пуская одинокую слезу, говоря о Ванамисе.
Фиона, всхлипнув, встала и взялась за кастрюлю.
– И что ты все эти годы просто живёшь и заботишься о нём? – спросила Фиона.
– А как же иначе? Он столько сделал для меня, а я его брошу одного? Это было бы неправильно. Он спас мою жизнь, и если бы он очнулся я бы возможно высказала ему всё, когда останусь с ним одна, но ведь единственное, что я могу это поддерживать его в этом состоянии и молить Дьябло отпустить его обратно сюда, поэтому приходится ждать. Мир так устроен, ты либо действуешь, либо ждёшь, но иногда первое нам недоступно и тогда приходится просто набраться терпения. Ну, а когда ты можешь уцепиться и изменить ситуацию, лучше забыть о всяком ожидании и просто начать действовать. Иначе ты так и просидишь всю жизнь, ожидая, что суп сам себя сварит.
Когда Спайк поднимался по лестнице на второй этаж, ему казалось, что ещё немного и дерево проломиться под ним. Каждый его шаг отзывался треском, но это было лишь начало. У этого дома каменной была лишь основа, всё остальное возводилось вокруг неё из дерева, а за ним как известно следует следить, чтобы не рассохлось и не прогнило. За этим домом не ухаживали как следует уже семь лет, как только старик потерял связь с нашим миром, доход поместья резко сократился настолько, что уже не просто за зданием нельзя было следить, а даже персонал содержать.
Окна были завешены во всём доме, потому, ещё поднимаясь наверх, Спайк с Пэйблом решили, что Норкус будет идти перед драконом и открывать окна в следующей комнате. Однако обилие пыли при солнечном свете было ещё заметнее.
И пыли на втором этаже на самом деле было так много, что если бы кто-то решил собрать всю в одном месте, то потребовалась бы ни одна комната. Шкафы, пол, столы, диваны – всё было в пыли. Спайк боялся уже не только слишком громко топнуть ногой, но и дыхнуть, ведь одна его искорка могла бы сжечь весь второй этаж за считанные секунды. Зато об обряде он уже не думал.
Пэйбл же был напротив скор в передвижении, ведь впервые со дня отправления в поход он занимался самым привычным для себя делом, разбором бумаг. Он буквально метался по комнатам в поисках материала, лишь иногда, найдя какую-нибудь бумажку, он останавливался, внимательно вчитывался и, понимая, что это не то, клал её на место, а затем устремлялся к следующей части комнаты. И его сильно раздражала медлительность Спайка, она мешала ему скорее переходить в следующее помещение, что их сильно задерживало. Пару раз он даже пытался высказать Спайку свои претензии, прося его ускориться, на что получал в ответ:
– Что не нравится? А мне-то как не нравится, когда ты возясь на привале со своими бумажками да отчётами нас задерживаешь! Ты же сам нас в походе тормозишь и ничего! Я же тебе ничего не высказываю! – на этом моменте Спайк глубоко вдыхал, стараясь отгородиться от пыли. – А дракону в таких местах вообще не место. Я же ненароком могу тут всё спалить. Один чих и всё! И нет у нас даже шанса найти эту чёртову информацию.
После этих слов Пэйбл на время затихал и они в молчании продолжали идти, не беспокоя друг друга.
На первом этаже пол был не лучше. Конечно же, в паре ещё жилых комнат можно было ходить без особой опаски, но вот выходя за их пределы, ступая ногой в домашнюю библиотеку или в одну из гостевых комнат, спокойная безмятежность быстро улетучивалась. Люк старался отслеживать каждый свой шаг и посторонний шум, в надежде не услышать треск под собой. Он был так занят этим делом и проверкой всего вокруг, что его мозг даже не был способен на какую-нибудь острую фразу. Ну, а Атикин оставался Атикином.
Больше всего времени они потратили на библиотеку. Это было ужасно. Они просматривали каждую книгу, и пыли в них было больше чем букв. Периодически они даже стояли пару минут, отвернувшись от шкафа, успокаивая уже красные от пыли глаза и прочихиваясь. Покинули библиотеку они уже совсем не похожими на себя. Это были скорее недавно поднятые мертвецы каким-то некромантом недоучкой, чем живые и здоровые парни, вошедшие в неё.
За библиотекой шла детская, которую поначалу восприняли с энтузиазмом, но буквально после первого же чиха Люка, они лишь больше засуетились. Дело в том, что после библиотеки ни Люк, ни Атикин уже не следили за тем, куда наступают, что привело под действием громкого звука к неутешительным последствиям. Раздался треск и пол под Люком просто развалился, разбив хрустальный шар, выданный им Энданом для освещения библиотеки и кабинета Ванамиса, до куда они ещё не дошли. Образовалась кромешная тьма.
– Атикин, ты меня слышишь? – раздался тихий хриплый голос Люка.
– Да, – ответил принц. – Но не вижу.
– Так зажги что-нибудь! Кто из нас тут магии обучался!
Атикин пытался нащупать какую-нибудь палку на полу, но ничего совсем тонкого не нашёл, потому повозившись пару минут зажёг игрушечную деревянную саблю. Пока он с ней возился, пот ручьями пролился по его спине, ещё никогда ему не приходилось зажигать что-то кроме свечей.
Атикин посмотрел вниз и увидел застрявшего между первым этажом и подвалом Люка, который пытался хоть как-то упереться руками и выбраться из этой дыры.
– И что ты стоишь? Помогай, давай! – возмущался разгневанный на весь мир Люк.
Атикин попытался его вытащить, но сил его не хватало.
– Люк, да не могу я, – сказал, присев рядом, уставший принц.
– Так используй магию левитации! Чего я-то тебе подсказываю!
– А разве так можно? Эндан ведь говорил, что хороший кудесник использует магию лишь там, где без неё не обойтись.
– А что ты можешь вытащить меня отсюда не прибегая к ней?!
– Да я и с ней пока не смогу, – тиха вздыхая, произнёс принц. – Мне отдохнуть нужно, я все силы потратил на поджог этой деревяшки.
– Ну, потрясающе.
Они замолчали. Говорить было нечего, мыслей не было никаких, даже малейшей идеи, как можно вытащить Люка. Вдруг Люк сам по себе начал подниматься из ямы, будто его кто-то поднял заклятием левитации. Атикин смотрел на это не понимая, что происходит. Когда Люк ступил на ещё целую часть пола, принц осветил яму и увидел там трёх метрового тролля. Он смотрел на них и улыбался, а потом покрылся ярко зелёными искрами и превратился в Бена. Люк радостно наклонился к яме и посмотрел ив лицо Бена.
– Бен, Бен, спасибо! Ты нас очень выручил! – сказал Люк.
– Да, я догадался, – ответил Бен.
Ещё раз поблагодарив Бена, Люк с Атикин при свете всё ещё горевшей сабли стали осматривать детскую, а Бен со стоящим за его спиной парнем пошли дальше обследуя подвал.
– То есть ты, Фалкон, к превращенцам относишься нормально? – спросил Бен
Фалкон, а именно так звали того молодого парня, решившегося составить компанию Бену, посмотрел в пристально глядевшие на него глаза превращенца. Парень знал, что данный вопрос независимо от того с какой интонацией он был задан, был очень важным для Бена, как и для любого превращенца, покинувшего территорию своего родного государства. Недолго подумав над формулировкой ответа Фалкон сказал:
– Знаете, я считаю, что не расовая принадлежность должна влиять на отношение к живому, а лишь его поступки, поведение да принципы с идеями, которым он верен. Иными словами превращенец может быть хоть в сто раз лучше эльфа, но только если этого захочет.
– Хороший ответ, почаще бы такие слышать, – сказал Бен.
Какое-то время после этого они шли молча, просто осматривая коридоры подземелья, пока не увидели старую газету о разгроме анархистов около тридцати лет назад.
– Забавно, – сказал Бен. – Вроде бы уже доказали людям, что идеи анархизма ужасны и несут только вред, а они опять воскресли.
– Вы об Убийце? Но он же не анархист, а просто революционер, – поправил Фалкон.
– Да, революционер, желающий разрушить систему, что и приведёт сначала к анархии и беспорядкам, а позже вернёт всё к тому от чего ушло.
– Это если у власти не окажется сразу человек с достаточно сильным характером. А у Убийцы он, по-моему, как раз подходящий.
– Да, только люди, которые обычно делают эту самую революцию обычно у власти надолго не остаются. Потому что они не созданы для управления целым механизмом государства. Они этого не умеют.
– Но зато их поддерживает народ, – произнёс Фалкон.
– Неужели? Весь? Почему же, по-твоему, никто в нашей компании не поддержал Убийцу и не примкнул к нему? Ладно, я – принц, Атикин, Фиона, Люк, тоже представитель знати да и не с этого континента. Почему же, например, Эндан, который сам ненавидит всю эту систему и лишён состояния своих предков отказался присоединиться к нему? Дело ведь непросто в долге, чести и осознании какой вред принесёт эта революция! А ещё и в понимании, что этот мир станет лучше лишь тогда, когда каждый наконец станет заниматься тем, что умеет. Только когда врачи будут лечить, солдаты служить, а знать править, мир станет лучше. А пока у нас все, кроме знати, лезут в политику мир так и будет трести.
– Но ведь и сейчас у власти стоят уже давно не те, кто умеют, а те кто урвал, – слегка опустив глаза сказал Фалкон. – Так что думается мне пусть лучше правит тот, кто знает о проблемах своего народа, а не зажравшиеся старики.
Оба спорщика поняли, что переубедить друг друга невозможно. Да и как может богатый убедить бедного и наоборот, каждый из них смотрит на мир со своей колокольни и видит абсолютно разные пейзажи.
– А Вы правда принц, – неожиданно спросил Фалкон.
– Да, только я предпочитаю именоваться Лордом. Он намного лучше звучит принц, да и менее громогласный. И к тому же королём мне всё равно не стать, им будет мой старший брат. Так что вот он пускай и носит данный титул со всеми, выходящими из него обязательствами, да обучается методам управления, а я лучше побуду агентом или хотя бы генералом.
Проверив очередной коридор, Бен с Фалконом завернули налево и больше уже не возвращались к теме политики и больше говорили о своих жизнях.
Эндан сидел возле кровати Ванамиса и старался привести старика хоть в какое-то сознательное состояние. Он даже выгнал из комнаты матушку Сизар, чтобы та своим взглядом случайно не испортила их общение.
Эндан с печальной улыбкой на лице брал в руки безразличную ко всему руку старика с уже обвисающей кожей и смотрел в его полные пустоты словно стеклянные голубые глаза. Эндан сидел нам корточках перед Ванамисом, которого усадили в кресло, и говорил, рассказывал их совместные истории из детства, иногда даже упоминая Тэта. Но реакции никакой не было. Ванамис как сидел бессмысленно, периодически закрывая глаза, так и сидел. Даже губ не разжимал.
Эту чудесную беседу прервала лишь Дади на один раз, чтобы напоить старика лекарством, прописанным ещё пять лет назад лекарем из Магграда. Но даже тогда Ванамис сидел всё также, поглядывая лишь полузакрытым стеклянным взором на противоположную стену.
Но вдруг Эндану вспомнилась детская песенка, которой его учил Ванамис, говоря, что эту песенку пели ещё в его молодости.
«Помнят горы, и помнит лес,
Помнят реки, и помнят травы,
Как один молодой бес
Дом покинул искать правду
Он за солнцем шагал вдаль,
И луна ему в спину светила,
Никого ему было не жаль,
Ничего ему не было мило…»
Эндан пел очень тихо, но даже этого оказалось достаточно. Лицо старика менялось, словно нечто важное пробуждалось в его голове. На последних строчках куплета он даже начал тихо мычать в ритм. А во втором куплете, что стало большой неожиданностью для Эндана, Ванамис даже смог произнести несколько слов. Пусть и совсем тихо, но ведь смог.
Столь глубинное воспоминание, проходящее нитью через всю жизнь старого кудесника вывело старика из полного беспамятства и хоть он всё также сидел перед Энданом, без сил произнести хоть слово взгляд его изменился. Он посмотрел на Эндана и провёл по его лицу рукой. Он медленно тянулся к его руке, чтобы поцеловать её, но даже этого он уже не мог. Зато он очевидно хотя бы узнал его.
Так они ещё долго сидели в почти полном безмолвии, Ванамис всё водил по нему руками и улыбался с какой-то жизнью в глазах, но вдруг к ним вбежали Люк с Атикином, не замечая ничего, с какой-то тетрадкою в руках. Ванамис от подобной скорости сам дёрнулся, его кончики пальцев мимолётно дотронулись до зелёного шрама Эндана, и он уснул.
Эндан со злостью, но тихо сказал, чтобы они вышли и сам вышел за ними.
Усевшись на стул в столовой, ещё одной комнате, за которой хоть как-то приглядывали, Эндан начал их слушать.
– В общем, так, – начал Люк, – мы поверили сначала библиотеку там ничего не оказалось, а потом дошли до кабинета старика, где нашли все его походные вещи и это, – Атикин протянул толстую красную тетрадку. – Мы с Атикином её уже пролистали и знаешь что? Там описана вся его история изучения обрядов культистов, заканчивая именно тем, который нам нужен. Он там написал кучу лишней информации о спешке из-за отсутствия должного финансирования и так далее, но он так же на будущее для себя записал, куда отправляются все артефакты, после выполнения обряда! Иными словами кто молодец! Правильно, мы с Атикином.
Эндан быстро пролестал страницы в дневнике до нужной записи и прочитал найденную Люком с Атикином информацию.
– Ну, вот можете же работать! Теперь мы знаем, куда двигаться!
– А что вы уже уезжаете? – спросила возникшая из ниоткуда матушка Сизар. – Вы бы хоть на обед остались, который девки готовили, а то ведь не дело заставлять их работать на такой большой стол и смыться, ничего не попробовав. Да и вон старика ты порадовал, давненько с ним такого не случалось, всё чаще просто уставившись на стену сидит, а тут даже подпеть пытался.
С этими словами матушка Сизар медленно, переваливаясь с ноги на ногу, пошла к двери кричать Дади накрывать на стол.
Обед действительно получился, что надо, довольными были все, особенно Налли, увидев, что о ней не забыли, когда Дади принесла ей в тарелочке небольшой кусок поджаренного мяса. По словам Дади, обед состоящий из трёх блюд накрывали редко, а на такое большое число гостей и вообще уже очень давно.
За обедом обсуждали всё подряд, начиная с сегодняшних историй и до сельскохозяйственных новостей. О политике решили просто умолчать, потому что итак эту тему слишком часто поднимали, из-за чего она успела некоторых уже достать, да и Дади с матушкой Сизар вряд ли смогли бы поддержать беседу. Зато историй из прошлого было рассказано уйма. Так матушка вспомнила, как однажды Эндан после игр с деревенскими ребятами провёл одну тайком в кладовку и угостил вареньем, которое в тот год было в большом дефиците. А Дади рассказала, как забавно было играться с чёрным котом Эндана, который был явно у себя на уме: то начнёт кукарекать как петух, а то и с собаками в драку полезет, после чего придёт побитый, но с собачьим хвостом в зубах.
Весело за столом было всем, кроме Фионы, которая хоть и старалась не показать своего подавленного настроения, скрывая его за улыбкой, а всё равно думала над словами Дади: «забыть об ожидании и просто действовать» – эта фраза рефреном звучала в её голове и мыли её уносились всё дальше и дальше от стола и их простых житейских обсуждений.
Однако продолжаться вечно так не могло, и уже вскоре пришло время прощаться. Сказать, что Ква и Фионе тяжело было расстаться с Дади, было слегка неверно, ведь всегда, узнав историю человека, прикипаешь к нему. Однако мысли, в которых Фиона к тому моменту уже зарыла себя с головой, сглаживали данную трудность.
Бену же очень хотелось поговорить с Энданом, он хотел это сделать ещё за обедом, но тогда разговор о делах явно не мог зайти далеко. Бен подошёл к Эндану, когда тот обменивался последними словами с Дади.
– Как же тебе всё-таки удалось вывести магистра из беспамятства? – спрашивала Дади.
– Всё просто, – отвечал Эндан. – Понимаешь, люди как деревья, и когда ты пытаешься спилить его ствол, самое трудное перепилить сердцевину, заложенную в самом начале жизненного пути. Так что я просто взял нечто значимое из его детства, то что забыть невозможно: колыбельную матери.
Дади смотрела на него с восхищением, но, видя, что его уже ждут, сказала:
– Дай обниму тебя ещё раз, умник. Хороший ты всё-таки вышел, жаль только со свадьбой поторопился.
Сказав это, Дади быстро отошла от лошадей на крыльцо и встала возле матушки Сизар.
– Эндан, тут разговор есть, – начал Бен. – Видел же с нами за столом паренёк сидел, Фалконом звать. В общем, я подумал, может, возьмём его с собой. Он ведь и кудесник, и повар, и человек хороший, со своими мыслями правда, но это ведь не плохо. А история у него знаешь такая обычная. Родители умерли, когда ему ещё и пяти не было. Вырос в приюте, а после жил в школе магии. Ну а после не нашёл себе места, знаешь ведь всем сейчас престижные имена нужны, а не люди с фамилией Пашкович. Взяли его только сюда. А как начали работающий состав урезать, так он долго не попадал под удар, а тут пару месяцев назад и его сократили. Только он всё равно остался, деваться то ему некуда, работал за кусок хлеба и кровать. Слушай, я уверен лишнего кудесника в команде точно не будет, а человек он хороший…
Эндан посмотрел на возившегося у лошади Люка Фалкона, помогающего натянуть седло.
– Сирота, говоришь?.. – произнёс вслух Эндан. – Похоже на Ванамиса. И откуда уверенность, что он хороший человек?
– Эндан, я хоть раз в людях ошибался.
Эндан задумался. Конечно, он давно знал Бена и знал, что в разгадывании людей он скор, осторожность он обязан был соблюдать.
– Ладно, бери с собой, пока в качестве повара, – Сказал Эндан, походя к своему коню. – И с Пэйблом разбираться тоже сам будешь.
Бен ничего другого и не ожидал, потому уже заранее приказал Тэйтону заготовить ещё одну лошадь, а Фалкону быть готовым к отъезду. Даже с Норкусом он уже все дела обсудил, сказав записывать расходы паренька на него, как и оплату его передать Фалкону.
Вдруг Бен свистнул Фалкону, подавая сигнал на отправку и двинулся к своей лошади. С этого дня в команде было уже четыре участника с магическими способности.
