Юрий Краков
Магическая вспышка
– Иногда одной ночи с нужным человеком достаточно для появления чувств, – сказала Нора. – Это лишь у тебя проблемы! У остальных всё с началом проще.
Нора налила себе ещё вина и продолжила слушать.
Позавтракав приготовленной наспех кашей, Эндан объявил, о принятом решении. Чтобы быстрее найти Скидра, надо было снова разделиться. Они решили это сделать так: Эндан берёт с собой Джарвиса и Атикина и идёт обыскивать лавку на мятежной площади, Бен с Фионой, Люком и Пэйблом отправиться на улицу имени Валгуса, а Спайк, Фалкон и Ква попытаются найти его в лавке на площади магии. Решив исправить свой недочёт о вечном назначении Налли на роль посыльного, Эндан уже решил, что назначит её к в отряд Спайка.
– Налли нет, – сказала Фиона. – Она убежала ещё вчера и так и не вернулась.
– Что ж она собака самостоятельная, думаю, волноваться не стоит. Тогда действуем без неё, – произнёс Эндан. – И если кто-то найдёт Скидра, пусть подаст магический импульс34 десятого разряда. Так что, Фиона, Фалкон, внимательно отслеживайте колебания в магии, я знаю, что в этом городе лучи часто колеблются, всё-таки школа магии рядом да и просто кудесников множество, но уверен отличить импульс от заклинания вы сможете.
Так попрощавшись с Норой и оставив после себя почти прибранный дом, все направились обследовать выделенные им участки. Разойдясь в разные стороны, Джарвис обратился к Эндану:
– Ты хотя бы папку открывал, за которую десятку заплатил?
– Конечно, оттуда и узнал адреса. Правда, всё остальное я пропустил. В любом случае он всего лишь охотник, переживать не из-за чего, – как ни в чём не бывало, ответил Эндан и глотнул из свой фляги.
Говорят, площадь Магии это одно из самых красивых мест всего Магграда. Может это и так, но днём в толпе людей Спайку и его спутникам так не показалось. Ночью Фалкон с Ква, конечно его посетили, и оно им понравилось тогда куда больше, и людей меньше, и криков нет. В общем, ночь лучшее время для прогулок по красивым местам.
В толпе людей у Ква с Фалконом вдруг прорезалось желание выспаться и отдохнуть, что сейчас было не допустимо. Тогда Фалкон достал из кармана своего плаща синий пузырёк и, глотнув из него, протянул его Ква. Фалкон ещё после посещения монастыря, сварил для себя зелье силы, решив, что с ним как-то надёжнее будет, на нём-то они с Ква последние несколько часов и держались, стараясь не тратить слишком много.
Обойдя площадь по кругу, разглядывая различные вывески, Спайк обратил внимание лишь на лавку с названием "Товары на все случаи в жизни". И решив, что это единственный возможный вариант на этой площади, Спайк крикнул борющимся с усталость спутникам.
– Эй, нам сюда! – крикнул им Спайк и зашёл в лавку.
Лавка была небольших размеров буквально вся забитая всяким хламом, привлекающим туристов и желающих купить всё по дешёвке. Однако людей в ней сегодня практически не было, хотя на площади они толпились в очень большом количестве.
Спайк осмотрел полки и не нашёл ничего, что могло бы заинтересовать его, как дракона, купившего звание барона. На пару медных подделок он ухмыльнулся, но не больше. Потом он подошёл к парню стоящему за прилавком.
– Смерть не вяжется с богатством, – сказал Спайк с хитрым прищуром.
– А жизнь без богатства ничего не стоит, – произнёс парень, отвернув взгляд от счёт, лежавших на столе. – Подождите недолго, я сейчас закроюсь на обед, тогда и поговорим.
Парень встал со стула и пошёл к паре покупателей, которые только-только присмотрели себе нужный товар. Спайк же улыбнувшись во все свои зубы повернулся к слегка недоумевавшим Фалкону и Ква.
– Что? Я уже не первый раз веду дела с охотниками, поэтому мои методы отличаются от метод Эндана. Я бы даже сказал, мои способы получения информации превосходят его, – сказал Спайк.
Однако эффект неожиданности для Фалкона и Ква никуда не делся, они всё также стояли в недоумении, хоть юный некромант и попытался запомнить сказанную Спайком реплику.
Лавочник сделал всё, как и сказал, что редкость для представителей данной профессии. Он достаточно скоро выгнал из лавки всех посетителей, даже не отбирая у них тот хлам, что те присмотрели, закрыл лавку на обед и принялся за потенциальных клиентов.
– Итак, барон Спайк, я полагаю? Наслышан о вас. Не волнуйтесь всё что слышал, было сказано в барах, не на работе. Что же Вам и Вашим подопечным нужно в моей лавке? – достаточно быстро говорил лавочник. – Оружие из болотной стали? Или золотой скипетр гномов, украшенный камнями их тщательной и точной огранки? В любом случае, я уверен, что бы Вы ни пожелали, у меня Вы это найдёте. А если нет, я готов его раздобыть за полцены. Если, конечно, Вы не будете вмешивать в это дело гильдию, они не любят мои расценки.
– Мне нужен рог-чародейства. Он у тебя есть? – серьёзно спросил Спайк.
– Ну, это очень редкая вещь…
– Да или нет, – дракон начал раздражённо мять в руке стальную булаву, лежавшую на одной из полок. – Моё время дорого.
Скидр посмотрел ему прямо в глаза. Да он долго ждал чего-то подобного, какой-нибудь такой крупной сделки, а их не было уже давно, но он знал, что рано или поздно одна из выкраденных им на задании вещей выстрелит с нужной силой
– Да, он у меня, – сказал Скидр, – Но вещь весьма редкая и очень ценная, поэтому её стоимость будет соответственной.
– Цена не имеет значения.
– Тридцать тысяч золотом.
Тут замолчали все. Даже Спайк будучи драконом держал в руках такую сумму лишь пару раз, хотя и хранил у себя, что уж говорить о Фалконе, лицо которого аж перекосилось. А Ква, не понимавшая до конца смысла использования денег, лишь шмыгнула носом.
– Пятьдесят тысяч магических, – сказал Спайк.
Магические хоть и стоили не намного меньше золота, но раздобыть их, было в Магграде куда проще, чем золото в таких объёмах. Лавочник посмотрел в глаза Спайка. О да этот взгляд он всегда узнает, взгляд человека, умеющего поторговаться. Он ещё немного подумал.
– Если я правильно помню, у драконов, когда ломается один зуб, вырастает следующий. Так? – Спайк качнул головой, – Тогда пятьдесят тысяч магических и клык душегуба, и я сам решу какой.
Спайк согласился. Фалкон понял, что теперь его черёд действовать. Он полдошёл к окну и отправил дёрнул за магический луч, а затем повернулся к торговцу.
– А можно увидеть товар?
– Нет. Его нет в этой лавке. Но когда мне будет вручена половина суммы, я вас отведу.
– Но дело в том, что денег у нас тоже нет, – сказала Ква, лавочник вопросительно глянул на Спайка. – Они у наших друзей, которые скоро подойдут.
– Тогда мы их подождём.
Эндан спокойно шёл по Мятежной площади, на которой к удивлению в этот день никто не бастовал, и осматривал всё вокруг. За ним шёл Джарвис, у которого с сегодняшнего утра проснулось чувства что что-то не так, такое же какое родилось у Бена четырьмя днями ранее, а замыкал ряд Атикин, который пытался самостоятельно прочесть колебания в магическом поле.
Вдруг когда они прошли половину круга площади, Эндан почувствовал импульс нужного разряда, исходящий с площади Магии. Насколько бы сами импульсы ни были слабы, волна поднятая ими всё равно была ощутима. Атикин вдруг почувствовал холодок пробежавший по его телу и посмотрел на Эндана.
– Это оно?
Эндан качнул головой и, ускоряя шаг, двинулся через площадь, чуть не попав под колёса кареты, из окна которой было видно чьё-то худо женское лицо, какого-то ненормально серого цвета. Это лицо, увидев спешащего Эндана, постучало в окошко к кучеру и попросило скорректировать маршрут.
Время шло, и Спайк тратил его на объяснение Фалкону анатомии драконов, говоря как лучше ударить, если столкнёшься в бою, как делать кровопускание, если дракон в человеческом виде, что было очень трудной задачей, ведь куда бы ты ни прицелился, будет расположен какой-нибудь орган. Также Спайк показывал, как его надо будет ударить, чтобы выбить только нужный зуб.
Ква в это время пыталась нарисовать портрет лавочника, который и оказался Скидром, на листке бумаги простым грифелем, чему она замечательно обучилась сидя в поместье магистра Архилуса. Внешность Скидра была весьма противоречащей себе же, так каждый сразу обращал внимание на сочетание не сочетаемого: карие глаза и светлые волосы, редко встречались у одного человека, настолько редко, что все этот образ запоминали сразу. Также потом кто-то как Ква мог заметить другую несопостовимость: с одной стороны Скидр выглядел достаточно молодо для столь развитого охотника, которых даже собственную лавку умудряется держать, а с другой на его лице уже были заметные толстые шрамы, а его руки, которые были открыты по локоть были все усеяны следами от битв, что говорило о хорошем боевом опыте.
Вдруг Ква увидела движение какой-то группы в красном одеянии в сторону лавки.
– Эй, все сюда! – произнесла она, – К нам кто-то идёт.
– Друг? – спросил Спайк.
– Скорее нет, чем да. Судя по обличию монахи Дьябло.
Скидр быстро вскочил с места и начал быстро складывать деньги в походную сумку. Спайк подошёл к окну и пригляделся. Да шло монахов семь, а впереди подозрительно знакомый лысый парень в татуировках. Где-то он его уже видел.
– Здесь есть чем защищаться? – спросил дракон.
– Пара волшебных палочек, два-три гномьих меча и один арбалет, – ответил охотник. – А что своего оружия нет?
– У него нет, – произнёс Спайк. – А запасной выход?
– В подвале есть подземные ходы. По ним можно попасть в две другие лавки.
– Что ж тогда побежали!
Когда все ринулись в подвал, Фалкон, услышавший про волшебные палочки, решил найти одну из них. Оказалось, Скидр их даже не прятал, а поместил в небольшой сосуд вместе с гусиными перьями. Всего есть три способа творить магию: с помощью рук, посоха и палочки. Чаще всего молодые кудесники используют руки, их противомагический барьер, не дающий магии повелевать их действиями, ещё достаточно силён. Посох используют уже постаревшие кудесники с ослабевшим барьерам и те кто плохо связаны с магическими лучами. А с палочкой получилась очень интересная история. Изначально ими пользовались те, кому не хватало денег на посох, но время шло, и эти люди стали весьма обеспеченными и палочки стали уже признаком богатства и знатности человека. Фалкону палочка была и не сильно нужна, просто внутри что-то щёлкнуло и, он решил воспользоваться ею.
Фалкон подобрал палочку и лёг у входа в подвал. Он сказал, чтобы все уходили и что он скоро их догонит. Никто не пытался его отговорить, лишь Ква как-то встревожилась, но всё равно послушалась его.
Какое-то время не было ни одного шороха, но вскоре около входа раздались шаги. Кто-то начал выламывать дверь. Фалкон достал палочку и уже приготовился использовать заклинание. И вот в лавку ворвались монахи.
– Где вы? – сказал Айден, – Мы пришли за своей вещью. Скидр, выходи же! Ты мерзкий ворюга! Тебе не принадлежит этот рог!
– Арнумат, – тихо произнёс Фалкон и прикрыл за собой подвал, обвалив с помощью магии шкаф.
Вдруг всю лавку окутал густой туман, будто сливки от молока заволокли весь мир. Большинство монахов выбежали на улицу, лишь двое остались, пытаясь хоть что-то разобрать.
Тем временем в подвале Фалкон уже добежал до своих.
– Они нас… не догонят. Вход… завален, – сказал Фалкон.
Все переглянулись. Они спаслись, вход завален. А Эндан? Он ведь бежит не подозревая опасности. И ладно Эндан! А Фиона? Люк? Как же те, кто не являются опытными агентами Совета, а только прошли боевое крещение? Только сейчас до Фалкона дошло, что он сделал. Спайк подумал и перевоплотился в дракона, и быстро кинулся обратно. Фалкон, прекратив отдышку, тут же бросился следом.
Скидр вытащил из сумки нечто похожее на мини-арбалет. Зарядив его, тоже побежал за ними.
– Чёрт! – сказал Скидр. – Вот только сделка наклеиваться начала.
Но сказал он это уже в пустоту, так как Ква просто растворило в воздухе.
С площади Магии народ стража гнала во все стороны, стараясь вывести всех гражданских в безопасное место. Эндану как раз наоборот нужно было туда и как можно скорее. Расталкивая толпу, он двигался по направлению к охранительной линии, притом, чем ближе он подходил к площади, тем меньше его хотели пропускать. Лишь вплотную приблизившись к стражам, Эндану наконец удалось всё по человечески разглядеть.
Площадь оцепил отряд стражи под руководством некого лейтенанта Хафера. Стражи носились с мирными жителями по всей площади, сдерживая периодически напор толпы. В то же время, семь монахов сражаясь с драконом, который старался не использовать огонь, чтобы не спалить весь город, парнем в охотничьем костюме и одним кудесником. Иногда когда приходила дополнительная подмога, лейтенант отправлял их в бой против монахов, но демон, каждый раз оказывался шустрее. Одного демон даже взял за горло и сжёг.
– Офицер, пропусти не медленно! – крикнул Эндан. – Это мои ребята бьются.
– Пропускать не положено, – строго отметил один из стражей. – Мы бы и тех выгнали, если бы это было возможно, но они участники беспорядков.
Вдруг на противоположной стороне он увидел Фиону, которая тоже пыталась пробиться на площадь, и уже просто не смог сдержаться. Эндан перепрыгнул через ограду, врезал паре стражей и побежал к месту боя, видя что Фалкон и Айден находятся на грани поединка кудесников.
Однако демон увидел приближающегося Эндана раньше, чем тот успел что-то сделать и, бросив очередного стража, телепортировался к Айдену, схватив которого, снова исчез.
Оставшиеся в живых стражи скрутили пятерых монахов и увели их. Однако неприятности на этом не закончились. Через проход открытый Энданом бросилась целая толпа, крича, что у них дела, а негодяи стражи лишь жить мешают. Пока стражи потихоньку убирали выстроенную линию, сзади к Эндану подошёл тот самый Хафер, который как только Эндан повернулся к нему, ударом в челюсть сбил Эндана с ног.
– Граф Меценгейт вы арестованы за нарушение общественного порядка, – со злостью довольно произнёс лейтенант.
Эндан поднялся и хотел уже накинуться на стражника, но вовремя сдержался.
– Если бы я этого не сделал, вы бы с ними ещё очень долго возились.
– Это не вам судить, – сухо сказал Хафер. – Пройдёмте.
Тут к ним подъехала карета и из неё вышла дама с сероватым оттенком лица и в чёрно-красном платье. Она протянула руку лейтенанту Хаферу, тот поклонился и поцеловал её ладонь.
– Герцогиня Реют, – тихо произнёс Хафер.
– Друг мой, – обратилась она к лейтенанту. – Я всё видела и знаю, что Вы поступали, так как следует по уставу. Я полностью на Вашей стороне, но думаю, что Вам не очень хочется сейчас проблем с правительством. Оно сейчас и так на взводе. Поэтому я предлагаю Вам поступить так, Вы отпускаете юного графа и его компанию и приходите ко мне на ужин сегодня.
– Я почту за честь, герцогиня, – сказал Хафер, поклонившись, чтобы его недовольство было не так заметно.
– Вот и чудесно, – она повернулась к Эндану. – Вас это тоже касается. Вы все тоже приглашены.
– Благодарю, герцогиня, только вот одежды парадной у нас нет.
– Я в этом и не сомневалась, – фыркнула герцогиня.
Герцогиня Реют села обратно в карету и поехала дальше по своим делам, связанными с устройством сегодняшнего ужина.
Лейтенант Хафер злобно посмотрел на Эндана и хотел уже что-то сказать, как вдруг резко передумал и ушёл. Эндан тоже не стал возвращаться к произошедшему конфликту, а повернулся к Спайку.
– И где рог?
Спайк указал на Скидра вытаскивающего стрелу из тела одного монаха, которого уже решили увозить и назвал сумму. Эндана сначала потрясло сказанная цифра, как трясло Пэйбла, когда ему говорили, что вот мы опять потратили деньги на еду, но потом он вспомнил, что это всё равно государственные финансы, а значит, потратить их было не так страшно.
Глава 11
Однако достать пятьдесят тысяч магических оказалось не так уж и легко. Пэйбл заверял Эндана, что на выписку настолько большой суммы у него нет разрешения, что она превышает в пару раз тот лимит, который ему установили. Норкус предлагал даже бросить этот рог с наёмником здесь, так как у них была возможность заполучить и другие артефакты, но Эндан не хотел бросать дело, на которое убил почти неделю. Тогда Норкус предложил сдать Скидра страже, как контрабандиста и конфисковать имущество, но на это предложение негативно отреагировали абсолютно все, так как считали это низким и подлым поступком.
Понимая, что решение данного вопроса начинает затягиваться, Эндан предложил Скидру в качестве доказательства их серьёзных намерений получить зуб Спайка прямо сейчас, на что охотник с удовольствием согласился, отметив, что рог будет ждать их до восхода следующего дня, иначе он продаст этот рог культистам, ведь они уж точно заплатят, притом золотом.
Вручив зуб Скидру, Эндан стал припоминать всех, кто мог бы вручить ему столь большую сумму. Он вспомнил родителей, с которыми был в ссоре; Лонгресса, который сейчас был вообще на территории другого государства, как и семья Бена. Он вспоминал всех тех богатеев, с которыми пересекался на званных вечерах, с школьных друзей из знатных семей, торговцев и купцов. Он припомнил даже всех членов совета, которые могли бы хоть как-то ему помочь, в силу личностной симпатии. Иными словами ему вспоминались лишь те, кто не особо ему доверял и не решился бы выдать ему столь большую сумму. Вдруг в его голове пронеслась странная мысль, ведь в городе жил человек, который уже давно говорил Эндану, что если возникнут какие-либо трудности, пусть обращается к нему, они уж договорятся что да как. Но человек жил этот в другой части Магграда и, возможно, он был сейчас занят. Но другого выбора у них не оставалось.
Эндан остановил пару свободных повозок подешевле, и, назвав адрес, они двинулись. За время пути, Фалкона и Ква, так убаюкала эта тряска, что по прибытию их пришлось будить используя холодную воду, но к счастью никто кроме сидящих в той же повозке Спайка, Фионы и Пэйбла этого не видел.
В предобоеденное время обе повозки доехали до большого каменного дома, вся территория вокруг которого была вычищена и ухожена, что вызывало резкий контраст со всеми домами поблизости. Они вышли у парадной лестницы, устеленной фиолетовым ковром, ведущим до самого порога. Наверху у двери их встретил дворецкий, проводивший их в гостиную, обещав, что если у хозяина не будет назначенных встреч, он обязательно их примет.
Вскоре часы пробили два, и из кабинета действительно показался хозяин. Это был седой мужчина лет шестидесяти на вид, хотя все знали, что ему было не меньше восьми десятков35. Его волосы были всклокочены, словно после удара молнии, а он сам был весьма тощ и бледен. Услышав, что граф Эндан Миценгейт вдруг прибыл к нему на порог, очень взбодрил его и даже заставил пересмотреть свои планы на день. Обычно после обеда, он рассматривал пару не напрягающих дел, переданных снизу, чем же ещё мог заниматься верховный судья Магграда, герцог Вердуго Иссекас.
– Кого я вижу?! Граф, неужели Вы всё же решили посетить нас? Притом как раз вовремя, обед нас только дожидается, – проговорил герцог, принимая Эндана в объятия. – Я уверен, вы все достаточно голодны, чтобы отобедать со мной и обсудить все последние новости. А то вы представляете, я со своими делами совсем забросил политику, даже не представляю как проведу в итоге этот званный вечер.
– А разве у герцогини Реют мы не сможем более детально обсудить её, рассмотреть, так сказать, со всех сторон? – спросил Фалкон.
– Мой друг, – абсолютно не типично для себя обратился к Фалкону Атикин, – ты ещё ничего не понимаешь о высшем обществе. Чтобы вести диалог о чём-то нужно знать эти темы изначально, а не разбирать их, попутно вникая в новые подробности.
Герцог был поражён столь хорошо сформулированным ответом, как ему показалось даже он сам не смог бы объяснить этот механизм проще и качественнее.
– Вот, сразу видно, эльф благородных кровей, – сказал герцог. – Но это в наше время не так уж и важно, сейчас всем важнее твоё состояние. Так, например, для богатого человека покупка титула лишь формальность для появления в высшем свете, без которой его также будут спокойно звать к себе все от баронов до герцогов. А кого-то пусть и из древнего дворянского рода почти никогда и звать не будут, потому что денег ноль. Правда, ведь? – спросил судья Вердуго, обращаясь к Джарвису.
Джарвис лишь негодующе посмотрел на герцога. Он терпеть не мог тех людей, что смотрят на него как на пожизненного неудачника, только из-за того, что он родился в древнем обнищавшем роду кудесников без малейшей чувствительности к магии из-за чего единственный путь, открывающий для него возможность вырваться из круга бедности, был военный путь.
– Что же пройдёмте в столовую, – сказал герцог, пропуская Атикина вперёд.
Обед, поданный в тот же самый момент, когда все уселись за стол, был на голову выше той еды, что подавали у магистра Шуалтыша. Все блюда были приготовлены по рецептам высокой кухне линнских эльфов, к которой тот же самый Пэйбл никогда не притрагивался. Различные салаты, гусь печённый с яблоками, фаршированные копыта и вина на любой вкус. Такое обилие пищи герцог объяснял тем, что он открыл в левом крыле своего дома ресторан, куда после его обеда отправляются все остатки и где с ними придумывают нечто новое, а то, чему применения не нашли, отдавали в небольшую забегаловку на окраине города, прибыль от которой также шла в карман Вердуго. Герцог был очень доволен своей системой, поэтому даже не стал пытаться вывести кого-то на спор с собой, насчёт моральных и этических принципов, ломая которые идёт данная система, хотя он очень любил проворачивать такие операции и в итоге убеждать своего оппонента в бессмысленности всех его принципов.
Во время трапезы герцог больше всего общался с юным Атикином, в чертах которого, как он говорил, он сразу угадал принца Ардории, да с Энданом, выступавшим на данном обеде давно желанным гостем. Так именно от них он и узнал подробности нынешней ситуации с Убийцей и культистами. Конечно, он врал, когда говорил, что уже давно не интересовался политикой, ведь ему только и надо было вывести обстановку на чистую воду, чтобы в последствии умело воспользоваться приобретёнными знаниями. Он, правда, как и Скидр с украденными предметами, не знал, когда конкретно они могли понадобиться, но собрать её он считал своим долгом.
– Как интересно, – проговорил герцог. – Значит, мирная эпоха Илдура окончена? Жаль, очень жаль. Ведь он первый из правителей, кто умудрился на протяжении более пятнадцати лет не ввязаться в военный конфликт. Нет, вы ведь вдумайтесь, из чего состоял для нашего государства прошлый век. Это ведь сплошные войны, притом с самого начала! В первом году мы посылали своих солдат на помощь манкратам в войне с гоблинами. Потом в пятнадцатом эта война с орками, благо я её хотя бы не застал, я через год после её окончания родился. А потом какой ужас начался! Это же массовые бунты, волнения в обществе. Затем наши короли опять что-то не поделили и снова гражданка. А сколько лет мы готовились к войне с драконами, которая так и не началась? Потом ещё этот появился Кесон Сод со своими анархистами. Сколько же с ними мороки было, уж я как судья вам говорю, не дай боги опять этому произойти. Ну, а потом эта убойная гражданка с чисткой, устроенной Илдуром. Многих мы тогда поубивали, но я об этом не жалею, нет. Ведь что мы в итоге получили? Правильно, стабильность на целых семнадцать лет. Сколько людей за это время успело вырасти, не видящих ужасов войны? Да вы большинство тут такие сидите! А вот если бы всё осталось как было, может мы так и воевали каждые пять лет. Так что дерзайте, друзья, хорошее дело вы делаете, правильное. Людям стабильность нужна, а не это всё. А я если чем надо помочь помогу.
– Господин, Иссекас, как раз помочь Вы нам и можете, – произнёс Эндан.
На этих словах обед, начатый как незатейливое обсуждение еды, и закончился. Герцог Вердуго усадил путников в своей гостиной с шахматами и прочими развлечениями и пообещал, что лично обеспечит их транспортом для поездки к герцогине Реют. Эндана же он позвал к себе в кабинет для обсуждения той самой помощи.
Выслушав историю об артефактах и их стоимости, герцог Вердуго ни разу не сводил глаз с Эндана, он ждал какого-то поворота или затруднения, помимо суммы, которая для него сейчас была пшиком. Но выслушав всё до конца, он понял, что никакой заковырки здесь нет.
– Пятьдесят тысяч… Пффф! – задорно отвечал старый герцог. – Мне кажется, что и у твоих стариков с сестрой таких денег уйма. Ну, ладно-ладно, все знают, что у вас в семье тёрки, а с другой стороны у кого их нет? Но с деньгами проблем нет, эту брешь я быстро закрою из госбюджета, только учти, спишу я эту сумму на твоё имя. Так что если провалишь миссию и поставишь нынешний режим под удар, я не знаю, как поведёт себя старый параноик, – как он называл Илдура за глаза. – Но и ты, я надеюсь, в долгу не окажешься.
Герцог достал из ящика стола какую-то папку и протянул её Эндану.
– Я хочу, чтобы ты поехал в Загорье и раздобыл мне всю информацию о магистре Нортикусе. Я знаю, что он был сообщником Курджа, но у меня нет никаких доказательств, он всё очень хорошо подтёр в восьмидесятые. И единственные люди, которые ещё живы и могут дать против него показания сейчас находятся там.
– Вы хотите, чтобы я нарыл под магистра?
– Да, но это как ты понимаешь большая тайна, так что только за свой и мой счёт, без всякого государственного вмешательства.
Герцог на самом деле почитал режим, установленный Илдуром, но по его Совет он уже давно копал. И дело было не в жажде справедливости, которая к такому возрасту у большинства уже сошла на нет, а в желании, наконец, получить место в Совете, на которое он претендовал уже десять лет. Если бы хоть с одним из членов совета, что-нибудь случилось, то Илдуру бы пришлось назначить нового магистра и побороться с ним мог бы лишь один молодой перспективный политик князь Астрал Офрейн, которого он за противника даже не считал.
Эндан не считал, что такое дело будет благородно и правильно даже если вскроется, что магистр Нортикус на самом деле был сторонником Курджа. Но выбор надо было делать между исполнением своих прямых обязанностей и нравственными принципами.
– Я согласен, – сказал Эндан и взял папку.
– Отлично, – произнёс с улыбкой судья, считая это своей личной победой. – Деньги я выдам тому, кого ты выберешь посыльным.
Герцог достал из шкафчика бутылку коньяка и разлил его по бокалам, один из которых протянул Эндану и, чокнувшись в знак удачной сделки, которую он спустя пару минут оформил на бумаге, выпил до дна.
В час отъезда к герцогине Эндан поручил Спайку, Джарвису и Люку довести сумму до Скидра и заполучить, наконец, этот рог-чародейства и доставить его ему лично в руки, притом как только получат, не следующим днём, а сразу. Герцог Вердуго как и обещал выдал им мешок денег и выписал им карету с кучером, приказав тому довезти их туда, куда попросят, а потом сразу к дому герцогини Реют, без всяких остановок. Для остальных он велел подать ещё две кареты, чтобы не смешивать громкость имён. Так с собой он посадил Эндана, принца Атикина, которому старался всячески угождать, и Бена для полной комплектации. И конечно же эта карета ехала не просто первой, она выехала раньше и даже обогнала пару других повозок, чтобы приехать точно в разное время.
У Эндана всегда было спорное отношение к подобным мероприятиям. Он презирал всю ту фальшь и надутость званных обедов или ужинов. Все говорили на одни и те же темы только с разным окрасом, который менялся в тот же момент, когда правительство заявляло о своём пересмотре данного вопроса. Он видел во всём этом лишь свод традиций, который ты должен соблюдать, чтобы тебя не сочли окончательно поехавшим. Однако иногда, особенно среди молодёжи, отыскивались личности, шедшие в разрез с общественным мнением, но о таких говорили: «Ничего, ещё одумаются». И большинство из них действительно с возрастом принимало правила этой игры и становилось такими же лицемерными шакалами не способными к собственному анализу ситуации. Те же, кто отказался меняться даже спустя десятилетия, сам переставал посещать данные встречи, видя в них лишь пустую трату времени и сил на попытку переубедить упрямых баранов, не видящих дальше собственного носа.
Бен с Атикином же хоть и расходились во взглядах относительно званых вечеров, в отличие от Эндана, не испытывали к ним никакой особой злости. Оба принца были приучены к постоянному вниманию на таки мероприятиях с рождения. Они привыкли, что сказанные ими слова быстро эхом распространялись по всему дому, что их мнение не осуждалось. Даже когда они говорили полную чушь, их хвалили, хоть вскоре уже и не помнили за что.
Дом герцогини Реют располагался в историческом центре Магграда, это был один из самых старых домов всего города, выполненный весь в старых традициях с использованием и кирпичей, и брёвен и валунов, и главное всё это смотрелось очень органично и качественно. Этот дом был завещан ей её покойным мужем, скончавшемся двадцать три года назад при невыясненных обстоятельствах, однако в обществе все были уверены, что это всё старость. Однако долго она не печалилась и очень скоро начала давать в своём доме самые роскошные обеды, перемешивая общества на почве обсуждения последних новостей. Её единственный сын уже давно вырос и съехал от неё, после этого она потеряла свою единственную цель в жизни: научить сына жить. Тогда то она заделалась всеобщей тётушкой, помогающей всем своими советами, к которым к удивлению люди прислушивались, считая герцогиню женщиной мудрой и опытной из-за тех слов, которые она всегда находила в трудных ситуациях за ужинами, когда кто-то вдруг начинал идти против её, то есть государственного, мнения.
Ужин, который сегодня давала герцогиня Реют, был ежегодной традицией, заявляющей о конце богатых встреч в этих тяжёлых городских условиях, ведь наступает лето, а значит, пора переезжать в свои летние дачки, небольшие деревянные по размерам знати, построенные в отдалении от крупных городов. Каждое лето все богачи выезжали из города, чтобы отдохнуть от этой суеты и всех сложностей их жизни, и три-четыре месяца они не давали ни громких обедов, ни дорогих балов, проживая тихо и спокойно дни в глуши, выбираясь периодически к кому-нибудь в гости.
Сегодняшний вечер был не хуже остальных, но и ничего особенного не мог предложить за исключением, ряда неожиданных гостей, которых герцогиня буквально подобрала на улице, будучи абсолютно уверенной, что они смогут даже самый незаурядный вечер превратить в нечто запоминающиеся. Она составила для себя даже некий план на бумаге относительно того, какой разговор и когда стоит начинать, что случалось лишь по особенным случаям.
