Юрий Краков
Магическая вспышка
Несмотря на то, что кудесники в бою старались экономить магическую энергию, используя только самые примитивные заклинания, типа левитации, их внутренние запасы истощились, а извне не было возможности черпать энергию, так как территории вокруг пока ещё не успели восстановиться после обряда. Магии просто не осталось.
Затяжной бой забирал силы у всех, каждый слабел на глазах, и никто не знал, кому придётся проиграть. Да и как всегда, никто проигрывать и не собирался, все желали только одного, победы. Кому-то она нужна была, чтобы прославиться, кто-то просто хотел заработать, третьи добиться уважения, другие же хотели выжить для исполнения цели или мечты.
Единственным, кто старался не биться в полную силу, был Убийца, он с лёгкостью уворачивался от ударов и старался держаться подальше от Эндана, чтобы не вступить в затяжную схватку. Он ждал. Он смотрел на море и ждал чего-то, что по его представлению должно было появиться и всё изменить. Но корабля, что он ждал, всё не было. Ещё до начала боя он отправил магический импульс девятнадцатого разряда (в армии Убийцы это сигнал о помощи) такой силы, что любой кудесник на планете мог его почувствовать.
Вдруг у Убийцы заболела голова, его мозг разрывался на части, но, несмотря на это, он продолжал бой. Ему казалось, что его мозг кто-то взламывает и переворачивает, перестраивает. Он внезапно получил ответы на вопросы, над которыми ломал голову, начал чувствовать природу, как чувствуют её друиды, и что для него являлось главным, узнал, что Дьябло исполнил свою часть сделки.
Голова, хоть по ощущениям Убийцы раскалывалась несколько минут, на самом деле болела меньше минуты, именно поэтому он за это время не лишился руки или ноги.
Когда боль утихла, Убийца осознал, что победа заключается для него не в полном уничтожении сил противника, а сохранении жизни тех, кто находится сейчас рядом с ним и в удачном уходе от битвы. «Как всё-таки было бы легче, если бы лучи магии не были бы истощены…» – думал архимаг, когда ему в голову ударили воспоминания из детства, вспомнились слова отца, а вместе с ними и победный план.
Все продолжали бой. Лязг металла раздавался на несколько километров. Эндан, как и все, бился мечом, бросив на землю посох, что мог пригодиться только в случае использования магии. От махания мечом он устал также как и остальные, но вот с его внутренним запасом магии творилось что-то неладное. Ещё никогда ему не приходилось бывать в полной изоляции от магических лучей, даже в горах они были хоть и слабыми, но здесь они были полностью истощены. Именно эта изоляционная обстановка открывала для всех странность Эндана, на которую во время боя никто не обращал внимания. Его внутренний запас магии был полон, хотя он использовал заклинания наравне с остальными. Магия внутри него просто не исчерпывалась, не имела конца, словно ключ, бьющий из-под земли. Только поток воды однажды прекратиться, а магия внутри Эндана нет.
На странность юного архимага никто вовремя боя не обращал внимания, как и на исчезновения одного из бойцов, а если быть точным на пропажу Убийцы. Возможно, его отсутствие никто бы так и не заметил ещё какое-то время, но он сам привлёк к себе внимание.
– Кхм-кхм! Я считаю сейчас самое время начать переговоры, – раздался голос Убийцы, с небольшого холма, мимо которого отряд промчался в темноте при нападении на участников обряда. – Эндан, ты со своими людьми отойдёшь за этот холм, а мои люди отойдут к обрыву.
Конечно, можно сказать, что слова во время боя каждый пропустит мимо себя, собственно в битве двух армий так и случается, но у нас здесь численность бойцов не превышает тридцати и потому услышать мощный и крепкий голос Убийцы смог каждый. Мало того, все даже подчинились ему, при том у обеих групп не было выбора. То, что его воины подчинятся ему без разговоров, было понятно с самого начала, остальным же потребовалось некоторое время на анализ происходящего и оценку ситуации. Убийца на холме стоял ни один, вместе с ним стояла Ква, к чьей шее был приставлен острый нож.
– Правильно, Эндан, лучше делай то, что я говорю, а то одной из твоих подружек будет не очень хорошо.
Все молча ждали следующих приказаний Убийцы. Сторонники Эндана стояли, боясь пошевелиться, ведь на кону была жизнь человека, с которым они прошли путь от Магграда, прошли через горы, плен орков и битвы с монахами.
Ква же чувствовала себя неоднозначно. С одной стороны она, как и кто угодно в любом из миров жаждет жизни и умирать не собирается, и поэтому глаза её автоматически излучают страх, а язык отнимается. Но есть и другая сторона медали. За время, проведённое в пути с Энданом, она чего только не пережила: она убегала от служителей Дьябло по болоту, пережила встречу с Убийцей, осталась с разбитым сердцем (об этом она кстати думала тогда меньше всего, ведь страх перед смертью затмевает всё остальное), чуть не стала блюдом на ужине у орков и участвовала ни в одном сражении, но стоит отметить, что в бою не переступила через себя, она так никого и не убила, хоть ей и вручили кинжал. И что играло сейчас самую важную роль для сохранения спокойствия: она уже была как-то раз заложницей, да может тогда были другие обстоятельства куда удачнее, чем сейчас, но Китекин вызывал у неё намного больше эмоций и страха. Может, это связано с внезапностью нападения старого эльфа, а может с его таинственной личностью, от которой неизвестно чего стоило ожидать, а возможно это тюремная атмосфера запугала её – точно неизвестно. Но в одном Ква была полностью уверена: в первый раз ей было страшнее.
– Значит так, – начал говорить Убийца, – я предлагаю вам два способа окончания этой бесконечной потасовки, мы можем разойтись по-хорошему, а можем и по-плохому. Выбор за вами. Если мы расходимся по-хорошему, то я спокойно вас отпускаю. Отпускаю всех, кроме неё, – Убийца провёл лезвием по шее Ква, но даже не надавив, – поскольку только она является гарантом нашего мирного расхождения. Второй вариант подразумевает смерть каждого из вас. Выбирайте.
Пока кто-то злился, кто-то пытался принять решение, Астрал задал себе лишь один вопрос: «А как?» Кудесник был уверен, что без численного перевеса сейчас никому победить не дано. Запасы магии истощены, люди устали, как лошади после дневной скачки. Не было такого ресурса, чтоб можно было уничтожить весь отряд, максимум пару человек.
– Знаешь, есть ещё одно решение, – сказал Эндан. – Ты сдаёшься в плен, вместе со своими воинами, и мы сдаём вас Совету Магии. Обещаю, каждый из вас уцелеет.
– Фантастка! Даже находясь в проигрышном положении, ты умудряешься быть верным своему делу, – говорил Убийца. – Человек, который никогда не предаст, будет верен делу, правителю до самого конца, даже будучи несогласным с ним – образ истинного героя; человека, творящего добро! Я бы хотел, чтобы у меня были в армии такие воины и генералы, тогда бы у меня была армия способная покорить весь мир. Только вот, Эндан, в реальности такие люди проигрывают, они не способны подстраиваться под обстоятельства, не способны создавать гениальные планы. Они действуют, как боевой слон на службе южных орков или сарафийцев, прямолинейно, как им скажут, по уже известной им дорожке. Они не способны прокладывать новый маршрут.
– О, я способен на то, о чём ты дальше не мечтаешь! – отвечал Эндан.
– На что же?
– Я могу даже сейчас горы свернуть!
Большинство, включая Убийцу и сторонников Эндана, отнеслись к его словам, как к простой метафоре, не подразумевающей под собой ничего серьёзного, только Фалкон и Назурукт слегка испуганно попятились назад, не понимая, как такое возможно. Они ни сейчас, ни потом не скажут, что именно заставило их отойти, потому что тогда бы их начали считать предателями за скрытие важной информации о противнике, к тому же на тот момент они не были полностью уверены в том, что собирается сделать юный архимаг. Чтобы увидеть внутренний запас магической энергии человека, необходимо самому иметь хорошую подпитку от лучей или внушительный внутренний запас, но как я уже говорил, за время боя все изрядно истощили свои хранилища.
– Так, что же? Это означает, что ты хочешь продолжить бой? – спросил Убийца.
– Да.
Убийца изменился в лице. Улыбка исчезла, а её место заняло выражение грусти и лёгкой печали. Кто-то мог даже подумать, что он не хотел убивать Эндана, и вообще ему не нравилось то, что он собирался сделать. Но если бы такой человек появился, его бы не стало очень быстро, Убийца избавился бы от него, не задумываясь о чести и эстетики.
– Да будет так! – сказал Убийца. – Ригл, подойди сюда.
Никогда раньше Эндану не приходилось видеть испуг на чёрно-красном лице демона. «Неожиданно! – подумал Эндан, – А я думал, что под этой тяжёлой железной бронёй, они умеют только злиться».
Ригл подошёл к Убийце и встал на колени. Он не знал, что собирался делать Убийца, и от этого становилось лишь страшней. Если бы перед ним в тот момент стоял какой-то сумасшедший военачальник с желанием покорить весь мир, Ригл бы сбежал, не думая о том куда, но в твёрдой уверенности, что там будет лучше. Но перед ним стоял Убийца – человек, который рассчитал свою победу до мелочей; человек, что выигрывал при любом исходе; тот, кто сдержал слово данное ордену монахов, воскресив Дьябло.
Убийца убрал нож от горла Ква, но не для того, чтобы отпустить; он бросил её на землю, туда, где стоял на коленях демон.
– Знаешь, почему я выбрал её в качестве пленника? Потому что она особенная. А знаешь что в ней такого особенного? Она способна к телепортации, а это значит, что природа приспособила её чувствовать и запасать магическую энергию. Она сама не знает про этот запас, поскольку использовать его её организм может только при угрозе жизни, притом угроза должна быть естественной для её среды обитания. Надеюсь, ты понимаешь, к чему я клоню; ведь то, что можно накопить, можно и отобрать.
На этом Убийца решил закончить свой монолог и приступить к действию. Он закрыл глаза и начал искать, искать магию внутри Ква и Ригла. Найти её в демоне для Убийцы не составило труда, мозг служителя Дьябло сам дал доступ ко всему без особого сопротивления инстинктов, а вот с девушкой пеннифилаксом пришлось повозиться, но и она проиграла очень быстро, лишь крик разнёсся над простором полуострова.
После крика тела Ква и Ригла застыли стоя на коленях. Каждый кудесник ощутил появление в воздухе магии: два магических луча шли от демона и девушки к Убийце, но никто не мог вобрать эту энергию в себя, будто что-то окружало её.
Вдруг Убийца повернулся к отряду Эндана. Его глаза были ярко оранжевые, буквально сверкавшие истинным светом магии.
– В этом нет ничего сложного, всего лишь надо знать особенности данных видов, уметь копаться в чужих мыслях и внушать людям то, что тебе надо. Всё в лучших традициях магистра Шуалтыша, если верить словам моего отца, – сказал Убийца и посмотрел в лица Астрала и Эндана, – но он ведь вас этому не учил. Что ж, быть может, когда-нибудь вы сами разгадаете этот фокус, лично у меня на его освоение ушло порядка пятнадцати лет, или я по доброте душевной расскажу, если вы, конечно, выживите. Пора это кстати узнать.
Убийца в одно мгновение поднял руку и из неё вылетела молния, но она не была похожа на обычную грозовую или ледяную молнии. Нет, она была другой, чёрной, как космос, что описывали все, кто летал на Галию или Срам. И она летела направленно, Убийца точно знал, кому она предназначалась. Молния попала в тело Спайка.
В мгновение ока дракон изменился, он расправил крылья и начал испускать тепло. Адведь сразу понял, в чём дело и потому начал кричать, чтобы все отошли от него, притом желательно укрывшись за чем-то плотным, чем-то, что не сможет загореться. Сам же архкор начал зачитывать заклинания для возвращения Спайка в прежнее состояние, но ничего не выходило.
Спайк взмыл в воздух и недолго будто бы соображал, что делать, но потом с рёвом полетел вниз, изрыгая пламя. Он сжигал всё: траву, сухие листья, ещё не развеянные ветром, оружия, тупы – но убить кого-то ему так с первого раза и не удалось. Правда у Люка загорелась походная куртка, которую он тут же скинул и начал тушить землёй. Фиона пыталась с Атикином его образумить, но вещь то недавно купленная, почти не ношенная, и потому клонизатор не мог её просто так бросить догорать. Одно дело потерять что-то новоприобретённое в бою с демоном или в плену у орков, а другое от огня своего товарища, он не мог так оставить куртку.
Пока все разбегались подальше от Спайка, Эндан начал анализировать происходящее. Он знал, что Убийца прав, и они уже проиграли, но слова о героях его задели. Эндан не собирался признавать себя типичным героем былин и легенд, которому суждено спасти мир, он всегда считал себя другим, и вследствие не мог признать своё поражение. Поэтому он начал анализировать происходящее. Он был зол, и эта злость разгоняла ход его мысли.
«Спайк не атакует людей Убийцы, – рассуждал про себя Эндан, – значит, он не взбесился, а находится под управлением Убийцы. Но если бы это была простая форма контроля разума, Адведь бы уже снял действие этого заклятия, но тут всё не так просто… Помнится, кто-то рассказывал, что для установление нерушимой связи, нужен личностный постоянный контакт, тогда контролируемый будет сродни марионетки… Где же я это слышал? Может Назурукт как-то упоминал что-то подобное… А может, магистр Шуалтыши… Неважно. Вопрос в то, как он может иметь постоянный контакт с Спайком?»
Пока Эндан рассуждал, Спайк успел ещё несколько раз сделать круг и обдать огнём Адведя, которого Астрал чудом спас от огня.
Архимаг всматривался сначала в летающего Спайка, пытаясь понять, как был налажен постоянный контакт, затем в Убийцу. Очень сильно приковывали внимание глаза Убийцы, их оранжевое свечение отвлекало от всего остального. Но вскоре, когда Эндан решил отвести взгляд с глаз, он заметил небольшую чёрную линию, проходящую через всю руку противника и выливающуюся в воздух. Чёрная струя тянулась к телу душегуба и извивалась в разные стороны в зависимости от того, как двигался дракон. И тут Эндан сообразил, как он может прервать связь.
Эндан закрыл глаза. Он знал, что в его арсенале есть лишь одно заклинание, способное прервать связь, но даже оно сейчас могло стать последним ходом юного архимага. Конечно, можно было прервать связь и без магии, всего лишь ударив по потоку волшебным мечом, но такого, к сожалению, не нашлось. Возможно, существовали ещё варианты, но Эндану о них тогда не было известно.
Эндан наполнял магией каждую частичку своего тела до того момента, когда энергию уже некуда было девать. Он не был уверен, что такой манёвр не сотрёт его сознание, что он не сойдёт с ума и не начнёт подчиняться магическому инстинкту61. Но всё обошлось. Когда же Эндан насытился магией, он, не открывая глаз, узрел всё, что его окружало, но не в привычном образе. Деревья вдали, море, сожжённая земля, камни и остатки трав – мир был серым. Серой была вся истощённая территория полуострова, кроме некоторых личностей в ком ещё оставалась магия. Особенно яркими на грустном фоне были тела Ква и Ригла. «У них действительно большой внутренний запас магии… как и говорил Убийца» – пронеслось в голове Эндана. Чуть менее ярким был Убийца, к кому, как теперь видел Эндан, тянулись оранжевые потоки магии от Ква и Ригла. От тёмного архимага шёл чёрный луч, теперь юный Миценгейт его ясно различал, к Спайку, проникая в самую голову. Лишь наблюдая ситуацию полностью и понимая её, можно поменять мир, в противном случае человек будет просто отдаваться течению или барахтаться как рыба на крючке, а у Эндана тогда с пониманием ситуации проблем не было.
Прежде чем произнести заклинание Эндан бросил на землю вампирский клинок и подобрал посох. Он знал, что управится с мощным потоком энергии ему, лишившемуся когда-то правой руки, без вспомогательного инструмента не удастся. Ну, а в качестве такого предмета, Эндан предпочитал использовать свой посох, коим он обзавёлся после потери руки.
– Ите катоа, – тихо прозвучало над полуостровом.
Ещё до похода против Убийцы и даже до поединка с Назуруктом Эндану приходилось использовать это заклинание и всегда оно производило неизгладимый эффект на всех кто его видел, но при этом каждый раз он был всего лишь проводником магии, который принимал её из окружающего мира и направлял на объект, который хотел изменить, при этом лучи магии в округе истощались, но ненадолго. Теперь же он был ещё и источником этой самой магии. С физической точки зрения ему было легче: организм не уставал так сильно перенаправляя потоки магии – но вот сознанию приходилось трудней. Используя магию из внешних источников, кудесникам никогда не приходится допускать магические лучи к своему разуму, хотя такие случаи тоже бывают, а вот извлекая магическую энергию из своего подсознания, барьер сознания потихоньку стачивается, и потому здесь приходится очень сильно следить, чтобы не отдаться потоку.
Эндан направлял поток своей маги прямо на чёрный луч, блокируя так доступ Убийцы к телу Спайка. Очень скоро дракон был освобождён от действия чёрной магии, но чувствовал себя неважно, как больной с температурой, пытающийся ходить после бессонной ночи. Но если больному надо всего лишь перебирать ногами, а он, несмотря на лёгкость задачи, всё равно падает, то что можно ждать от дракона, которому надо махать крыльями, следить за местом приземления и выставить правильно лапы, чтобы ничего себе не сломать в момент приземления. Поэтому очевидно, что спустя несколько секунд на обожжённой чёрной земле лежало упавшее чёрное тело Спайка.
Убийца сразу понял в чём дело и потому даже не стал пытаться заново направить чёрный луч на Спайка, а просто прекратил его излучать, незачем тратить и без того небольшое количество магии в пустую. Но концом битвы даже не пахло, наоборот это было лишь началом поединка, в котором мог победить только тот, кто имел больший запас энергии, или тот, у кого был крепче барьер сознания. Этот поединок никто и никогда бы не посмел назвать магической дуэлью, так как каждый из участников боя намеревался использовать только одно заклинание.
Без лишних слов Убийца послал из своей руки на Эндана новую чёрную молнию, а юный архимаг в ответ направил поток магической энергии, чтобы остановить её.
Два заклинания вступили в резонанс, но в этом резонансе не было никакого пафоса, который так любят описывать барды в своих песнях, просто чёрный луч завис в воздухе, по крайней мере, так видели происходящее все, кто не владел магией или у кого запас энергии закончился. Остальные же могли поступить как Эндан: закрыть глаза, узреть серый мир и столкновение двух потоков.
– И где же та красота, которую так воспевали в песнях, что я слышал с детства? Где вспышки? Избыточная энергия? Яркие цвета? – спрашивал Люк, надевая горелую куртку.
– Они происходят на незримом для тебя уровне, уровне магии, – отвечала Фиона, – обычным людям никогда этого не увидеть.
– Будто все вампиры владеют магией! Превращение в летучую мышь не считается, – говорил клонизатор. – К тому же, насколько я слышал, у вас внутреннего запаса энергии хватает максиму на одно превращение, вез возвращение в прежний облик.
– Так, давай не будем переходить на оскорбление целых видов. Если хочешь, я могу окрасить всю магическую энергию между Энданом и Убийцей, чтобы ты мог её видеть, за счёт своего внутреннего запаса. Но ты за это должен пойти и помочь Астралу и Адведю перетащить Спайка.
– Ты, правда, можешь это сделать для меня? – спросил Люк.
– Конечно, могу, но не для тебя, а чтобы доказать тебе, что внутренний запас энергии у вампиров достаточно велик. А теперь иди, а то я не смогу сосредоточиться и разукрасить лучи.
И когда Люк побежал к телу Спайка, Фиона сдержала своё слово: она закрыла глаза. Ей необходимо было повторить трюк Эндана с объединением двух заклинаний: личин и всезримости – только действие должно было быть обратным: из невидимого она должна была сделать видимое и усилить окраску чёрного луча. К счастью, заклинание личин было общеизвестным и любой кудесник, а не только маг, мог его использовать. Стоит пояснить, что объединение магий – это не наложение одного заклятия на другое, это именно объединение, и для этого кудеснику необходимо отправить энергию обоих заклинаний одним потоком. Объединять можно и больше двух заклинаний, но не каждое соединение будет действовать, так например молния не будет взаимодействовать с ускорением.
Потоки магии стали яркими, а искры, вылетавшие из потоков, делали картину ещё более завораживающей. Оранжевый свет от лучей окрасил половину почти ночного неба. На месте столкновения потоков образовывалась белая сфера, которая с каждой секундой становилась всё больше и больше, а рядом с ней кружились такие же сферы только поменьше, и их количество росло с той же скоростью, с какой увеличивался центральный шар. Вот это уже куда больше походило на то, о чём Люк слышал в историях бардов.
Это зрелище было по истине завораживающим, и потому большинство и тех, кто не был занят делом, просто смотрел на появившиеся магические лучи, не отводя взгляд. Но Айдену, как-то слегка поднадоело смотреть на бой, в котором он не принимает участия.
– Я предлагаю сейчас, пока наш противник приходит в себя после атаки дракона, а моим братом занялся повелитель, напасть на остатки отряда нашего врага, – сказал Айден. – Ну чего нам стоит перерезать их сейчас.
– Никто за тобой не пойдёт, – ответил Назурукт, – хочешь умереть, твоё дело.
– Не понял, – сказал Айден.
– А лично мне кажется, Айден дело говорит, – произнёс Фалкон, только-только оторвавшийся от магических лучей, – сейчас лучший момент для нападения.
– Момент может быть и лучший, – всё тем, же спокойным голосом отвечал Назурукт, – но приказа нападать не было. Последним приказом было стоять здесь, а Убийца не любит, когда кто-то из его воинов нарушает приказы. Вот недели две назад капитан Клейс тоже хотел сделать как лучше, попросил у кузнеца вместе с сотней мечей для войска ещё несколько кинжалов и булав. Вроде ничего плохого не думал делать, а теперь его голова украшает кол рядом с шатром Убийцы. Так что если вам дорога жизнь, лучше не лезьте без приказа.
Айден с Фалконом переглянулись, и у обоих в голове проскользнула одна мысль: «Лучше просто постоим» – собственно эту мысль они дружно послушались и снова уставились на яркие вспышки потоков.
Но наслаждаться этой красотой им оставалось недолго. Вскоре белая сфера достигла своего максимального размера и коснулась земли. Нельзя сказать, что эта сфера начала конец света или точнее этого вообще нельзя сказать, потому что от этого никто даже погиб, просто произошёл взрыв на таком уровне, что никто кроме богов не мог его видеть. Подобные взрывы прежде уже происходили, какие-то были посильнее, какие-то послабее, но у каждого такого взрыва были свои последствие. Этот взрыв называется Магической вспышкой, и связан он с выделением энергии магии в гигантских объёмах. По сути магическая вспышка сродни магическим импульсам, только энергии выделяется намного больше, радиус распространения куда дальше и почувствовать его может кто угодно (чем ближе к эпицентру, тем лучше чувствуется).
У магических вспышек есть своя классификация: они могут различаться по происхождению, по силе действия и по длине волны. Происхождение у вспышек может быть самое разное, начиная от смерти существа, хранившего в себе огромный запас энергии, заканчивая обрядом, связанным с поглощением энергии или открытием портала в другое измерение. Для характеристики силы вспышки нет никакой шкалы, потому что энергия от взрыва может распространяться на абсолютно разные расстояния, и в каждом промежутке энергия будет иметь свою силу воздействия на мир и проживающих в нём существ. У длины волны выделяют пять уровней: локальный, планетный, системный, галактический, пронстранствнно-временной – и границу между 4 и 5. За тот день произошло две магические вспышки. Первую можно классифицировать как вспышку от раскрытия портала в Пустоту, действующую на локальном уровне и пространственно-временном. На локальном уровне сила волны была средней, пострадавших нет, а на пространственно-временном сила волны была слабой (возможно, жители других измерений проснуться с головной болью, а где-то во времени кому-то присниться сон о конце света). Вторая вспышка возникла от столкновения двух заклинаний с действием на локальном, планетном уровнях и на границе 4 и 5 уровней. На локальном сила была средней, нет погибших; на планетном слабой; а вот по границе пришлись сильные точечные удары, энергия распространилась в пустоту.
Последствия от вспышек могут быть самые разные от потери сознания и головных болей до стирания границ между измерениями, правда, для этого должно взорваться что-то действительно большое. Самый мощный взрыв в 13 измерении был зафиксирован две тысячи лет назад, никто точно не знает, что именно тогда произошло, но говорят, что мир тогда раскололся и многие с тех пор больше никогда не видели своих родных. Но сейчас вспышка не имела даже трети той силы.
Последствия этой магической вспышки были достаточно лёгкими, раз в эпицентре взрыва всех просто раскидало и лишило сознания не дольше чем на час. Не было даже ни одного погибшего – все просто упали, словно кто-то использовал сонные чары. В сознание оставался лишь малютка Дьябло, у которого после взрыва заросли все раны на теле, и единственной целью младенца было не стать лепёшкой под телом одного из монахов.
Пока все лежали без сознания, успела наступить ночь. Звёзды загорелись на небе, а Луны взошли и стали освещать пространство над морем. Для создания прекрасной картины не хватало только оборотня, живописно вывшего на утёсе, и художника.
Первым очнулся Фалкон. Его ярко жёлтые глаза глядели то в одну сторону, то в другую, не понятно было толи, он проверял своё зрение, толи никак не мог найти что-то важное. Вскоре он быстро поднялся на ноги и побежал туда, где он в последний раз видел Ква, где из неё выкачивал энергию Убийца.
Фалкон подбежал к телу Ква, сел рядом с ней и положил её голову к себе на колени. Первым делом он решил проверить её пульс. Ох, как же сильно он винил себя в первые несколько секунд из-за того, что за всё время в пути, будучи главным лекарем, поваром и слугой в отряде, он так и не поинтересовался, как проверять пульс у пеннифелаксов. Но оказалось, что особых отличий от человека здесь не оказалось, просто удары сердца у Ква были тише и медленнее, почти неразличимые.
Тогда он снял с пояса фляжку с зельем силы и начал обрызгивать Ква. Её кожа была сухой, как сброшенная чешуя змеи, пролежавшая целый день под палящим солнцем, а это свидетельствовало лишь об одном, защитная система организма отказало. Убить её сейчас могла любая царапина, самый крохотный порез о травинку. Видимо взрыв поглотил всю влагу с её кожи.
Фалкон пару минут обрызгивал девушку зельем и размазывал капли рукой по её телу. Он бы делал бы это и дальше, как минимум пока в фляге не закончилась бы вода, но его остановил голос, раздавшийся за его спиной.
– Отойди от неё!
Это была Фиона. Она держала в руках меч, которым, судя по её глазам, она бы воспользовалась не задумываясь. Фиона навела меч на Фалкона и словно говорила юному кудеснику взглядом: «Давай! Ослушайся меня! Дай мне повод убить тебя!»
Фалкон аккуратно положил голову Ква на землю и отошёл, приподняв вверх руки.
– Фиона я всего лишь пытаюсь ей помочь. Чего в этом плохого? Ты же знаешь, что её кожа периодически пересыхает и в такие моменты ей нужна дополнительная влага. Вот я и поливал её водой.
– Конечно, я так тебе и поверила! – быстро ответила Фиона. – Ты нас предал: завёл в ловушку и отдал Убийце. А сейчас, пока все лежат без сознания, подошёл к нашей подруге и… начал поливать её водой… А вода скорее всего отравленная.
– Стал бы я наливать в фляжку с водой, из которой пью, сыпать яд?! Послушай себя это же бред!
– Бред, не бред, а в одном я уверена точно: ты предал нас, а предателям верить нельзя.
Так они стояли ещё какое-то время: Фиона держала на расстоянии вытянутой руки меч, а Фалкон стоял с чуть поднятыми руками. Но вскоре он заметил, что вода, которой он поливал Ква, испарилась и её кожа вновь начинала засыхать. В обычной бы ситуации, он бы запросто произнёс какое-нибудь заклинание, и через несколько мгновений Ква была бы уже сто процентов жива и здорова. Но сейчас положение на поле было абсолютно не привычным. Магические лучи иссякли, внутренний запас магии закончился, а сражаться бы за жизнь Ква ему бы пришлось с её лучшей подругой.
– Фиона, пожалуйста, одумайся! Я люблю Ква, и я бы никогда не причинил ей вреда! – сказал Фалкон.
– Ты лжёшь!
Конечно, он ждал такого ответа. Иначе и быть не могло, ведь он действительно всё это время работал на Убийцу и, несмотря на то, что он привязался ко всем за время похода, он сдал их своему повелителю. Но он любил Ква. Любил той самой безрассудной любовью, во имя которой совершаются все бессмысленные и смертельно опасные подвиги. Именно поэтому он не смог удержаться на месте.
Пока Фиона угрожала Фалкону, а он стоял и не двигался, начали приходить в себя все остальные, кто лежал на земле. Многие открывали глаза, вставали на ноги, даже делали пару шагов, но всё это было сделано автоматически, по привычке, так как головная боль лишала их способности мыслить. Но подались некоторые личности на вроде Фалкона и Фионы, что подымались и сразу начинали заниматься делом. К этой категории относился и Убийца.
Убийца встал, оглядел себя. Руки и ноги вроде были на месте, насколько он мог судить в ночной мгле. Тогда он посмотрел туда, где раньше стоял Эндан. Юный Миценгейт был ещё без сознания. В голове у Убийцы даже промелькнула мысль, что Эндан не выдержал вторую магическую вспышку за день и погиб, но сам он едва ли в это верил. Но проверить бы не помешало.
Подойдя к телу Эндана, Убийца присел рядом и проверил пульс. Сердце билось. Эта информация не вызвала ни одной эмоции на лице Убийцы. Он посмотрел в лицо лежащего архимага, и произнёс.
– Как же печально, что имея такой потенциал, ты выбрал не ту сторон. А ведь мы могли бы изменить этот мир до неузнаваемости, и никто бы не смог нам помешать. Но ты пошёл против меня, а значит…
Взгляд Убийцы упал на посох Эндана, что лежал рядом с телом архимага. Тогда Убийца поднялся с земли, взял посох и, ударив им об колено, сломал его. Хруст разнёсся над побережьем.
– Желаю удачи кудеснику без связи с магией в чародействе. Не каждому дано остаться кудесником не используя магию.
