Юрий Краков
Магическая вспышка
Глава 9
Однако силу человека часто определяют не его способности, а умение их правильно использовать. Так понаблюдав затем, как Фалкон аккуратно подвинул Ква, взяв обязанность приготовления ужина на себя, и даже поставил палатку для Атикина, который никак не мог справиться с нею сам, подозвал паренька к себе.
– Забавно, мне казалось, что все семнадцатилетние кудесники любят похвастаться своими магическими способностями перед окружающими, особенно получив какое-то продвижение по службе. Ты же даже сейчас, когда я разговариваю с тобой, не используя магию, пытаешься проследить за похлёбкой в котле. Почему?
– Я считаю, что магия нужна лишь там, где люди сами справиться не могут, – ответил Фалкон, смотря Эндану прямо в глаза. – Ну, а с этим я могу справиться и сам.
– Интересная мысль в столь юном возрасте, – подметил Эндан. – Я помнитсяв то время, лишь понял, что хвастаться ею перед девушками пустая трата сил. А что же за направление в магии, у меня просто досье на тебя нет, приходится так расспрашивать.
– Я кудесник смерти.
Ответив, Фалкон подбежал к кипящей похлёбке закинуть пряности. В этот момент Эндан подумал, что такой подход начинает его раздражать, но, вспомнив, что мысль та верная, смолчал.
– Значит, некромант третьего круга, – тихо произнёс Эндан. – А манеры у сироты…
– Господин Эндан, если человек хочет быть воспитанным, он им будет независимо от социального положения, – резко ответил Фалкон снимая котёл с огня.
За ужином Пэйбл поднял вопрос об их направлении, куда конкретно они несколько часов двигались и вообще о сведениях, полученных ими у Ванамиса. Тогда Эндан достал из сумки красную тетрадь и зачитал отрывок:
«Времени на поиски кудесников для обряда у меня нет, я итак еле-еле уговорил Аннаба Раха потратить деньги на сборы всех нужных артефактов, и он дал мне срок до послезавтрашнего вечера, а после артефакты разъедутся по своим хозяевам. В принципе я мог бы позже попытаться их все собрать уже без финансирования Аннаба, но принять верное решение я ещё вечером могу успеть, а вот вспомнить, кто разберёт мои артефакты, я уже не смогу.
Хозяина Рубина Аннаб не раскрыл, он его привёз сам откуда-то с гор Лариона, но думается мне хорошего информатора среди гномов найти нетрудно за достойную плату.
Нож всегда хранился и будет храниться под алтарём Каматьона в храме Мёртвого леса.
С кровью у меня возникли проблемы, но наёмник Скидр смог мне достать последнюю колбу из лаборатории в Магграде.
Ну, а рог увозят монахи к себе в крепость Те-Поуре…»
– Думаю по антуражу бессмысленно говорить, что это не лес Смерти, да и двигаться туда я считаю бессмысленно, ведь Каматьон монахи итак оттуда забрали, а значит и нож тоже ушёл. Судя по Солнцу, мы всё время двигались на запад, или на северо-запад, а значит, пешком я вас в гномьи горы не веду. Ну, а кровь итак всегда с нами, значит остаётся?..
– Рог-чародейства быстро выпалил Люк, ожидая реакции со стороны Фионы, которой не последовало.
– И далеко ещё до этого монастыря? – спросил Атикин.
– Он стоит вон на том холме, – Эндан указал пальцем на лесистую возвышенность справа от себя. Завтра утром двое из вас за ним отправятся.
– а почему только двое? – спросил Спайк.
– Потому что я не хочу пытаться взять крепость девят… десяткой воинов. Понятно?
Пока все утвердительно мотали головой Налли только фыркнула. Она уже привыкла, что её никто не воспринимает здесь как реальную боевую силу, хотя с точки зрения биологии в обороне и нападении её обходили здесь только Спайк да Фиона. Бена она вообще в расчёт не брала, потому что считала его таким же искусственно созданным, как часы или сковородки.
Перед сном, когда все уже устроились в своих кроватях, а Фалкона приютил у себя Бен, Фиона вдруг решила поговорить с Ква. Ей так было ужасно в течение последних суток из-за того, что ей просто некому было высказаться, что она чувствовала себя чуть ли незаражённой чумой. Ей казалась противной сама её мысль прошлой ночи, её желание, из-за чего она видела в себе лишь осквернённую сущность, которую больше не примут ни в одно серьёзное общество. И вот она, смотря на крышу шатра с текущими каплями слёз и дрожащим голосом рассказывала единственному человеку за свою жизнь, которого могла назвать подругой все свои преступные мысли и жуткие переживания, зародившееся в ней после встречи с демоном.
– И вот знаешь, слова Дади о бездействии меня очень сильно тронули. Я ведь люблю его понимаешь? Так сильно люблю, что готова пожертвовать ради него всем. Но при этом я же бездействую, хотя я ведь сильная личность. Я умею принимать решения и выстраивать для себя план действий. Я как-то лет в пятнадцать даже продумала как отомстить одному знакомому, разбив ему сердце. Но в то же время я просто стояла перед этим демоном уже готовая отдаться ему. Это ужасно!..
– Но ты ведь не отдалась.
– Но мысли то были! – сказала Фиона и снова расплакалась.
Ква сидела возле неё и потихоньку гладила её по голове, пытаясь успокоить.
– И знаешь, я думаю, что если уже сейчас у меня такие мысли, то потом ведь всё может стать ещё хуже, – продолжала Фиона. – Может, Дади права, и нужно просто действовать. Может, мне следует прийти к нему и всё рассказать?
– Я сомневаюсь, что Дади говорила это именно о данном случае. Мне кажется, он бы не посоветовала бы тебе отбивать у кого-то мужа. Тем более у них и сын есть.
– Но ведь он её не любит! Ты просто не видела их! Он точно её не любит! Так что в этом нет ничего такого.
– А как же сын?
– Загрота я готова растить как своего, лишь бы он был рядом!
– Я так не могу больше, Ква! Не могу, – плакалась Фиона. – Мне слишком тяжело… Вот ты когда-нибудь испытывала такие чувства?
– Нет, – с ноткой грусти отвечала Ква.
– Что вообще никогда?
Ква ненадолго задумалась и покопалась в своей памяти, но лишь развела плечами. Ей никогда ещё до отправления на миссию за тридцать восемь лет жизни не удавалось побыть по настоящему не под присмотром магистра Архилуса, опекавшего её сколько она себя помнила. Ей даже не удавалось найти себе подругу, а о влюблнности речи и вообще не шло. Все свои познания об этом она могла брать только из любовных романов да рассказов нянюшек.
– Ну, может это связано с тем, что ты другого вида, хотя многих это не останавливает, – говорила Фиона. – Вот я слышала, что одна дракониха очень полюбило гоблина и хоть их осудило общество, они всё равно вместе живут на каком-то острове. Неужели тебе никто даже симпатичен не был?
– Не знаю. Вроде этот новенький не дурён, да и галантность присутствует…
– Слуга что ли? Смазливый он какой-то… но это ведь не недостаток, – быстро добавила Фиона. – Главное чтобы характером слаб не был. А то будет прогибаться подо всех как Пэйбл, и зачем тогда он такой нужен. Правильно?
Ква лишь по инерции качнула утвердительно в ответ головой, продолжая поглаживать белоснежные волосы подруги.
Следующим утром, когда солнце только поднималось из-за горизонта на единственной дороге, ведущей к монастырю культистов Дьябло, можно было увидеть двух плетущихся босоногих парней в красном давно потрёпанном одеянии с накинутыми на головы капюшонами. Они шли, уверено поднимаясь на холм. Шли молча и даже не оглядывались по сторонам.
Лишь по дороге наверх можно было узреть монастырские стены Те-Поуре, которые так замечательно вписались в ландшафт голой скалы, что не заметить их было очень легко. А вот им было видно сверху всё, и для сохранения такого уровня обзора монахи в конце весны всегда выходили из крепости и поджигали растущие поблизости растения.
Эти двое незаметными для стражей монастыря тоже не стали, потому когда они подошли к воротам в них сверху был сделан предупредительный выстрел.
– Кто вы? – спросил один из стражей крича со стены. – Зачем пришли к воротам нашей обители.
Путники посмотрели наверх. На стене помимо говорившего человека стояла парочка бесов33 с наведёнными на путников арбалетами.
– Наставник Тайро послал нас убедиться в сохранности святыни. Пропажа Каматьона заставила его пересмотреть подход к отслеживанию реликвий, – сказал более высокий монах с нотками пафоса в голосе.
Страж пристально посмотрел на них. Что-то в них казалось ему очень странным и неправильным. Он не доверял им, и его недоверие росло с каждым произнесённым словом. Второй путник заметил это и протянул письмо с печатью служителей Дьябло.
– Думаю, в этом письме всё подробно изложено, – сказал путник пониже.
Страж спустился за письмом, приказав бесам не спускать взгляда с путников и стрелять на поражение, если попытаются что-то предпринять. Забрав письмо, он скрылся за воротами и больше не показывался. Путники тихо, чтобы бесы не услышали заговорили между собой.
– Фалкон, ты вышел из образа! Служители Дьябло все говорят как-то пафосно, а ты сказал так, как сказал бы обычный человек, – укоризненно сказал Люк.
– Где ты слышал, в словах этого стража пафос? Они говорят также как и все, лишь горстка из них говорит так, как ты показывал, – ответил Фалкон. – Понимаешь, чтобы тебе поверили, нужно вести себя более естественно, а иначе ты так и будешь выдавать себя излишне нервничая.
– Напомни, кем ты служил у Ванамиса? Слугой-посыльным? Странная должность для такого философа.
– Не всем же везёт родиться в семье клонизатора и жить всю жизнь на деньги с продаж урожаев. Многие образованные люди сейчас вообще безработные, – говорил Фалкон.
Оба замолчали, понимая, что эта тема весьма серьёзная и что обсуждать её сейчас, стоя под стенами монастыря, когда на тебя направлены арбалеты, было крайне не удобно да и не хотелось.
– Эндан не говорил почему он отправил именно нас? – спросил Люк , для которого использование людей как собственную записную книжку начинало входить в привычку.
– Нет.
– Тебя он наверное решил испытать, мол взялся из неоткуда, ничего о тебе неизвестно, способен ли ты на что-нибудь кроме хозяйственной деятельности не понятно. Кстати ужин вчерашний был на высоте, никогда так в походах ещё не питался, – рассуждал Люк. – Но почему я? Я же не единственный похож на нормального человека. Есть ещё Бен и Фиона, хотя о её адекватности я бы ещё поспорил. Но Бен то точно справился бы лучше меня! Да и именно он нашёл тебя.
Фалкон старался запоминать интересные идеи, высказанные Люком, но чем дольше он говорил, тем больше приходило понимание того, что это говорит в нём неуверенность в возможности выжить на этом задании, что порождало жалость к самому себе, а это Фалкон никогда не считал хорошим качеством в человеке. Однако назвать Люка трусом или самолюбцем могла лишь Фиона в их очередной перепалке. Просто необходимость надевать на себя чужую шкуру и играть какую-то роль очень сильно било по эмоциональному состоянию Люка, вот он и начинал жаловаться на всё подряд.
– И долго нам так стоять? – спросил Люк.
– Это проверка. Монахи всегда очень выдержанные, они могут стоять на одном месте часами преодолевая жажду и голод, холод и ветер. Так что нам повезло, мы просто босыми стоим на камнях.
– Раз это называется «повезло», то я теперь точно уверен, что монашество это не моё, – сказал Люк и глубоко вздохнул, стараясь набраться хоть какого-то терпения.
Через час ворота отворились, и перед Люком и Фалконом предстал уже не стражник, что вернулся на свой пост и отдал команду бесам опустить оружие, а семь служителей, причём явно рангом выше обычных псевдомонахов монахов. Они поклонились и пригласили путников войти в монастырь.
– Письмо наставника Тайро раскрыло нам глаза на все обстоятельства вашего прихода, – заговорил старший из монахов, одетый в самый парадный из имеющихся нарядов, но сшитый явно не по его параметрам. – Мы покажем вам всё для подтверждения нашей готовности к нападению этого осквернителя святынь.
Монахи повели их по яблоневой аллее к одному из зданий. Люк, сдерживая улыбку, подошёл к Фалкону и тихо спросил:
– Ты знаешь, что написал Эндан в письме?
– Мне куда интереснее, откуда он взял эти рясы и печать для письма, – повернув голову, ответил Фалкон даже без намёка на улыбку.
Когда они вошли в здание, их провели по коридорам в большой зал, посреди которого на огромном столе была разложена карта монастыря. Фалкон сразу подошёл к схеме и стал осматривать её стараясь запомнить каждую деталь на случай скорого отсупления, а Люк в это время изучал комнату.
Зал был сконструирован так, что только свет от огня, ни солнца и ни искусственный магический свет, открывал настоящую красоту его. Потолок был покрыт изображениями пламени, все колонны были украшены золотыми узорами, а пол переливался всеми оттенками красного и оранжевого цвета, отражая колеблющийся красноватый свет факелов.
Старейшины окружили план со всех сторон, а самый бородатый из них взял лежащую на столе палку и начал рассказывать.
– Сейчас мы находимся здесь, – старик показал палкой на изображение самого небольшого здания, однако украшений у которого было больше чем у других. – Это здание для собраний и принятия почётных гостей. Вот это кельи монахов, – он указал на две вместительные постройки по бокам яблоневой аллеи. – А тут у нас сооружён храм…
Люк очень скоро заскучал и начал переминаться с ноги на ногу, посматривая на сверкающий пол. Ему никогда не нравились подобные теоретические части, они были всегда нудны и абсолютно не запоминающимися. Фалкон же наоборот внимательно вслушивался в слова старика, отмечая про себя некоторые его слова. А старик говорил и говорил о постройках и их стойкости, расхваливая сооружения словно купец, пытающийся продать тебе чахлую больную кобылу.
– …А вот здесь у нас хранится рог-чародейства, – Старик указал на самое небольшое здание, напоминающее скорее погреб, вынесенный на улицу, нежели алтарь для реликвии. – Теперь же, если вы хотите, мы покажем вам, как всё это выглядит в реальности, а не на плане, и даже устроим для вас небольшой смотр наших войск. Но если же вам пора выдвигаться назад, то…
– Что, Вы, – прервал его Фалкон. – Мы с братом затем и прибыли, чтобы всё здесь осмотреть. Вы же и сами же понимаете, что в отчёте может быть одно, а на практике совершенно другое.
Старик понимающе, но с ощутимым недовольством качнул головой и повёл их на улицу.
– Вот мы обошли весь монастырь, – говорил старейшина, который раз, ведя путников среди цветущих яблонь. – Надеюсь, вы убедились, что мы можем выдержать любую атаку. А теперь Вы можете вернуться к Тайро и доложить ему обо всём.
Пару часов Люка и Фалкона спешно водили по территории монастыря и показывали каждое здание снаружи и внутри, заводили их в каждую комнату, освещали им каждый уголок. Под конец осмотра, сразу после проведённого смотра монашеских сил, Люк устал так сильно, что ни одно слово не могло вырваться из его уст. И вот они с Фалконом уставшие и голодные стояли перед равнодушными монахами и радостным старейшиной.
Фалкон посмотрел на голубое небо с иногда пролетающими мимо облаками и тяжело вздохнул. Как бы он не устал, он продолжал соображать. Они пришли сюда узнать, где лежит рог-чародейства, но за два часа они узнали лишь как его охраняют,но никак не место его хранения.
– Да, всё это чудесно, – с явной усталостью и непониманием в глазах сказал Фалкон, – но мы ведь за всё то время, пока мы бродили по этому хорошо укреплённому монастырю, так и не увидели его достояние, рог-чародейства. Вы нас не провели даже к самому его хранилищу.
Старик взорвался внутри себя от злости, но ни один нерв на его лице этого не выдал. Он лишь улыбнулся и, сказав гостям: «Прошу прощения, запамятовали,» – повёл путников к маленькому сооружению, напоминающему сарайчик для инструментов
Отперев старую тяжёлую дверь, старейшина попросил у одного из монахов факел и осветил гостям лестницу, уводящую глубоко вниз. Проход абсолютно не выглядел заброшено, в нём не было ни единой паутинки. Пол был чистым и даже сверкал в свете факела.
Внизу пред ними открылось помещение в центре, которого на небольшом столике стоял деревянный ящик. Фалкон подошёл к нему аккуратно провёл рукой. Старик встал за юношей и следил за каждым его движением. Фалкон уже хотел открыть сундук, как тут…
– Его не открывали уже около десяти лет, – сказал старик, – Эта реликвия, которую смеют взять лишь избранные.
Фалкон внимательно посмотрел на старика и прекрасно понял, что именно значит слово "избранные", которое сейчас толковалось так: "Только попробуй открыть, и вам отсюда просто не выйти! По крайней мере, такими же живыми, какими вы сюда вошли". Притом Фалкон видел и другую угрозу, они могли подложить туда, какой-нибудь другой рог, и если они с Люком не узнают в нём рог-чародейства или же наоборот, решат, что это он, их порежут на куски.
Фалкон убрал руки от сундука и повернулся к старейшине.
– Думаю, теперь мы действительно увидели достаточно, – сказал Фалкон и подтолкнув Люка к выходу двинулся вверх по лестнице.
Поутру Эндан решил никого не будить и дать всем выспаться после почти бессонной ночи, к тому же спешить им было некуда. По его плану весь свой следующий день они должны были провести на одном месте, сначала дожидаясь Люка с Фалконом, а затем ночи. Таким образом он решил совместить испытание нового участника похода, дать всем отдохнуть, но при этом продолжить дело.
Конечно, его посещали мысли, что рога-чародейства в монастыре могло и не быть, ведь наверняка Айден знал о местонахождении артефакта и уже мог прийти за ним, но так это или не так можно было лишь наведавшись туда самим. Притом даже если рога там и нет, то они бы всё равно не ушли бы с пустыми руками, ведь знание о том, насколько тебя опережает противник тоже несёт в себе пользу. В общем, Эндан решил воспользоваться децентрализованностью культа и получить хоть какую-то информацию.
Однако, уложив всех той ночью спать, он сам остался на посту часового и отыскивал нужную для миссии экипировку. Заклинателю предметов было бы проще возиться со всем этим маскарадом, наложил чары, воздействующие на мозг и все видят, что на человеке красный монашский наряд. Эндану же пришлось трансформировать уже имеющиеся предметы, по памяти восстанавливая их внешний вид, из-за чего они и получились такими потрёпанными. И энергии на подобное дело уходит гораздо больше, что сильно утомляет. С печатью было куда проще, начертал нужную последовательность рун, описал её в круг и вот, на их месте уже возникла печать, очень похожая для невооружённого глаза на оригинал. А вот как он писал письмо, Эндан и сам плохо помнил, на тот момент, чтобы не уснуть он уже хлебнул своей настоечки и уселся у костра, который он всю ночь поддерживал.
Сейчас же Эндан, перекусив остатками вчерашнего ужина сидел на мокрой от росы траве и наслаждался мыслью, что полдень ещё нескоро, а значит он может продолжать тихо, никого не трогая пить и не думать обо всём этом деле.
Но желанию Эндана сбыться не удалось. Фиона, уснувшая прямо на коленях у подруги уже проснулась и, увидев Эндана, сидящего в одиночестве под лучами утреннего солнца, решила, что всё же это боги дают ей намёк, что её ночные мысли были верны. И вот она уже подсела к Эндану.
– Доброе утро, – нежно сказала Фиона.
– Доброе, – измученным голосом ответил Эндан и глотнул ещё настойки. – Что-то ты рано проснулась.
– Где уж рано? Вон птицы щебечут! И муравьи бегают… – сказала Фиона, стряхнув с себя пару.
– Но остальные же спят.
– Остальные не вампиры.
– Так тем более, – продолжал Эндан. – Вы ведь хоть и переучились, но биология всё равно берёт своё. По ночам вам как-то комфортнее. Кстати тебе эта способность ночью и пригодится. Я пока сидел тут уже весь план продумал. Тебе придётся слетать в темноте в монастырь и унести рог. Не беспокойся, Люк с Фалконом как раз сейчас выясняют его точное местоположение.
Услышав это, Фиона тут же вскочила с места и даже забыла ради чего она вышла к Эндану, хотя могла бы ещё понежиться в кровати. Она могла принять ещё, что при выборе кандидатуры для охоты за планом поставили малознакомого ей человека, но то, что её будущее будет зависеть от памяти доставучего и язвительного Люка, она выдержать не могла.
– Ты что совсем уже напился?! – громко произнесла Фиона. – Как можно давать такое ответственное задание человеку, который не похож ничем на монаха! В нём нет ни спокойствия, ни рассудительности! Ни одно добродетели монаха в нём нет!
Сначала Эндан старался сказать Фионе, чтобы она перешла с повышенных интонаций на какие-нибудь более лёгкие, чтобы уж больше пока никто не проснулся, но в итоге сдался и уставился на неё с той же пустотой в глазах, с какой старый Ванамис недавно смотрел на всех, приходивших к нему. Увидев подобное безразличие в глазах наставника, Фиона успокоилась и снова, присела рядом.
– А кого ты хотела, чтобы я послал? – начал тихо Эндан. – Атикина? Он бы точно босиком по камням не пошёл. Спайком рисковать сейчас безрассудно, хоть и говорят, что культисты это… децентрализованы, но кто знает как у них всё на самом деле устроено. Отпускать туда Ква тоже глупо, она ещё совсем не приспособлена к подобным ситуациям. А с Пэйблом и так всё ясно.
– Я понимаю, – виновато произнесла Фиона. – Прости, просто не нравится мне этот Люк.
Сказав это Фиона положила голову на плечо Эндана. В тот момент ей казалось, что никогда прежде не была к нему так близко, хотя нередко его обнимала. Они сидели так пару минут и он ей ничего не сказал. Он не гнал её, не просил так больше не делать, он просто сидел, а она всё ждала, что вот его голова сейчас повернётся, и он поцелует её в волосы, но вдруг говорила сама себе: «Ждать бесполезно! Твоё ожидание ничего не изменит! Коли решилась идти, то иди до конца!»
Эндан же просто сидел и не замечал даже, что что-то изменилось. Для него они всё также по-дружески сидели, а её голова, лежащая на его плече, была всего лишь ещё одним дополнительным извинением. Вритом он и этого не думал, он просто это так воспринимал. Мыслей в тот момент у него и не осталось, все были потрачены ещё на рассвете, когда его мозг ещё хоть что-то соображал.
– Эндан, – протяжно произнесла Фиона. – Я хочу тебе кое-что сказать…
И тут её прервал грохот, катящегося из леса на холме тела. Это был Люк его ноги не смогли удержать равновесия после очередной шишки, и он покатился вниз, прикрывая голову руками. Он докатился до самого лагеря, где уже энергия у его тела окончательно закончилась, и он просто развалился на зелёной травке.
– Фух, добрались… – восстанавливая дыхание, сказал весь вспотевший Люк. – Фалкон, ты там как?
– Нормально, – не повышая голоса сказал Фалкон.
Фалкон спускался с холма медленнее люка, но куда безопаснее. Он первым делом подошёл к ведру с водой, за которым он вчера сам ходил и налил из него две кружки, а остальным облил Люка.
– О, да! Хороша водичка, сказал Люк, который всю дорогу просил Фалкона окатить его водой.
Хоть как-то утолив жажду, Фалкон посмотрел на Эндана с Фионой. Эндан смотрел на них как двух бестолочей или как на человека, который уверен, что прыгающая и уукающая обезьяна это смешно, но злости в его глазах не читалось, а значит, как рассудил Фалкон волноваться нечего. Фиона же глубоко вдохнула, чтобы не сорваться на них и, бросая злые взгляды, ушла в свою палатку.
– Что это с ней? – спросил Фалкон.
– А привыкнешь, – не вставая с земли ответил Люк, – Лучше расскажи пока Эндану итог твоего первого задания.
И Фалкон рассказал всё сегодняшнее утро Эндану, который продолжал смотреть всё также бессмысленно как и прежде. Весь пересказ Фалкона прошёл мимо ушей архимага, но под конец слушатель всё же подал признаки жизни и сказал:
– Это, конечно, хорошо, что тебе понравился твой первый день, но не мог бы ты мне всё это оформить на бумаге? И кстати карту раздобыли?
– Нет, но я могу начертить примерную схему. – ответил Фалкон.
– Вот и отлично. Вот и работай. А ты, Люк приготовь-ка всем обед, за водой сходи. Главное Фионе в блюдо щепотку этого порошка добавь, – Эндан кинул ему небольшой мешочек. – И это… вы меня не трогайте, а то я ведь выкину что-нибудь.
И Эндан ушёл в свой шатёр, решив наконец выспаться. Люк приподнял голову, взглянул на мешочек с порошком и на Фалкона.
– А почему поваром у нас устроился ты, а готовить буду я? – спросил Люк.
– А что? Хочешь карту чертить?
Люк ненадолго задумался и, взяв ведро пошёл к речке, осознавая, что с обедом справится легче, чем с написанием отчётов.
К ужину в лагере всё вернулось на свои места. Эндан проснулся уже вменяемым и, с охотой изучив отчёт о монастыре, стал готовить Фиону к ночному полёту. Фалкон снова занялся хозяйственными поручениями, хотя Ква и настаивала на его отдыхе. Остальные же в столь тёплый день пошли к речке, которая от присутствия в ней Спайка скоро нагрелась до летней температуры.
Пока Фалкон готовил ужин, Ква никак не могла найти себе место. Она с удивлением открыла для себя то, что в её походной жизни не было ничего кроме разговоров с Фионой, кочевания с места на место и приготовления еды. Она прошлась до леса на холме, думая чем бы себя занять и вспомнила слова Фионы прошлой ночью. Вдруг мысли полетели в её голове с неслыханной силой. Она начала рассуждать про себя о влюблённости, её природе и смысле. О том насколько влюблённость важна в жизни и есть ли от неё вообще прок. Она задавала вопрос, вспоминала Фиону и быстро давала на него ответ. Затем вспоминала книжки и находила другой ответ. И никак не могла понять, что же действительно из этого является правдой.
Когда она пришла обратно в лагерь и снова уселась возле костра, на котором Фалкон в этот раз решил пожарить рыбу, пойманную Спайком, она решила, что влюблённость это как книжка, отзывы на которую разделились и чтобы сформировать своё отношение к ней, надо её самой прочитать. Но можно ли влюбиться, просто захотев этого?
Она уже не стала искать ответа на последний вопрос, для неё это стало всё равно, она просто решила попробовать сначала хотя бы первой заговорить с малознакомым человеком. Иными словами она решила научиться делать то, на что не способны даже многие те, кто не рос под всевидящим оком в большом одиноком доме.
– И чем же ты решил нас угостить в этот раз?
– Жареными сюрмао под содийским соусом, – сказал Фалкон, не отрывая взгляд от рыбы, из которой медленно вытаскивал поджелудочные железы.
– Сюрмао? Мне казалась эта рыба ядовита… – Ква улыбнулась. – Ты нас точно не отравишь?
От этого вопроса у Фалкона даже щипцы с железами выпали из рук, но он вовремя остановил их падение с помощью магии. Он оскорблёно и зло посмотрел на испугавшуюся Ква. Ква действительно испугалась, такого резкого изменения в Фалконе, который прежде старался вести себя максимально элегантно и вежливо. Она ждала абсолютно другой реакции, какая последовала бы у Люка или Атикина на подобное замечание, отшучивания или ухмылки, но этого она точно никак не ждала.
– Никогда не смей сомневаться в моей компетенции, – тихо без крика произнёс Фалкон. – Если я что-то делаю, значит я это умею. Если я что-то не умею, я этого не делаю. А если ты решила шутки шутить, то ты не по адресу, я здесь сейчас занят именно тем, что спасаю наши жизни от убойного ужина, после которого выживет лишь Спайк, и то если это правда, что у драконов желудки непробиваемы как алмазы.
Ква виновато опустила голову. Она поняла, что опять начала не вовремя и не так как надо, всё же каждый человек индивидуален и подход к каждому нужен свой. Внутри у неё стало так плохо, что ей даже захотелось заплакать.
– Прости, я опять… всё сделала не так, – запинаясь сказала Ква. – …я правда не хотела… тебя оскорбить своими… словами, просто… просто…
Фалкон оставил щипцы, висящими в воздухе, и присел рядом с Ква и приобнял её.
– Это ты меня прости, я просто ещё с детства не люблю, когда кто-то во мне сомневается. Особенно, когда я напряжённо занят чем-то. А ты подошла в один из таких моментов, так что постарайся не держать на меня зла. Хорошо?
Ква, слегка схлипывая, качнула головой в знак согласия, и Фалкон пошёл дальше возиться с рыбой.
Фалкону действительно удалось приготовить рыбу так, чтобы никто не отравился, только вот Фиона оценить рыбу вместе со всеми не смогла. Когда все садились ужинать она уже направлялась к монастырю.
Когда всё стемнело и большинство монахов разошлось по кельям, на крышу западной башни монастыря приземлилась белая летучая мышь, разложившая на черепице карту. Конечно, заметить её было трудно в ночной тьме, пусть она и белая, да и кто будет отслеживать каждую летучую мышь, пролетающую мимо в своё гнездо. Уж точно не бесы, которые хоть и могли бы это делать, если бы им приказали, но были настолько ленивыми и хорошо обманывающими, что всё равно бы забили на это.
Фиона долго разворачивала карту своими маленькими лапками и ещё дольше пыталась сориентироваться на местности, так как с изменением облика её угол её обзора резко уменьшался. Однако ей всё же удалось найти нужный подвал в реальности. И вот она, уже бросив карту, летела к нему сквозь ночную мглу.
Летя над яблоневым садом Фиона всё приглядывалась к постройкам снизу и людям, ещё передвигающимся по дороге. Долетя до нужного места Фиона начала потихоньку спускаться, стараясь не привлекать к себе внимания. Присев на ручку двери Фиона наклонила голову к скважине и произнесла заклинание: «сенъюнха клев» – открывающее двери, после чего протиснулась в маленькую щёлочку и полетела вниз. Однако там её ждал сюрприз.
Если бы Фиона не старалась следить за скоростью, а резво бы помчалась вниз, то сейчас она была бы уже убита главным старейшиной монастыря, который вместе с шестью другими заперся в этом подвале и обсуждал сегодняшний день.
– Да непростой выдался денёк, – сказал старейшина. – Они что теперь через день проверять нас будут? Если так, то скоро я окажусь там же, где и мой предшественник, – он указал на свой наряд. – Нет, надо что-то придумать, иначе всем скоро станет известно, что рог у нас похитили.
Старейшина отошёл от стола и закурил трубку, от которой как он всем говорил, он уже давно отвык. Тем временем Фиона смогла разглядеть тот самый сундук, который Фалкон не решился открывать, и он был абсолютно пуст.
В голове у Фионы тут же пронеслась серия мыслей о том, что она разочарует Эндана, все от неё отвернуться и поставят на ней крест, Эндан же и вообще может вернуть обратно отцу, назвав её абсолютно негодной для работы, после чего и отец поставит на ней крест. И всё это под насмешки Люка. Эти мысли так сильно подействовали на неё, что она начала уже было паниковать, но тут:
– А я ведь предупреждал его, – продолжал старешина, – что это не дело связываться со всякими наёмниками. А он: «сложные ситуации требуют от нас риска» – вот же дурак был. И ведь мы нанимали других охотников, чтобы найти этого Скидра, но ведь никто так и не вернулся, лишь их головы присылали нам в коробках из чёрт кому известных городов! Нет, что-то надо делать.
