AnaVi
Черная Принцесса: История Розы. Часть 2
– Дыши… – прошептал и на ее же все правое ухо хрипло он. – Не «против», а по… Как ветру… Так и «течению». Так – легче!.. «Встройся» в поток – и… дыши.
– Я была с ним; и оказалась у него; не потому, что чувствую что-то к нему… – «сорвалась» затем уже и сама на шепот и тихий же все хрип-сип брюнетка, уже даже и не стараясь, не пытаясь перекричать его; ветер или море, что и также все было и бывало, а там и указать на свою же все и важность, тем самым, да и в этом-этой же все и их недоспоре-переругани, своим уже и повышенным тоном-голосом; а отдавая теперь и всю же себя – на слух и чувства, ощущения и… эмоции: как и глубокое, размеренное, в такт и ритм же все с ним, дыхание. – Или что-то же: «по-чувствовала»! А потому, что… чувствую это же… что-то… и к тебе. И боюсь же за то, что этим самым «чувствую» и… чувством: могу ранить, в любой момент. При этом, будучи же еще и уверенной, что точно же не «я» и та, из нашей же все с тобой и… «пары»: кто это может и, скорее всего, «сделает». Как и так же все и точно «та», кто не позволит – это сделать и тебе: сделать больно… мне! Себя же как, и подкинув же, на замену: на амбразуру. И не потому, что: «боюсь боли»; и не хочу ее – к себе, а хочу ее – и (к) тебе; а потому, что ты – не хочешь ее: сильнее. И да, банально, скорее всего: быстрее простишь – меня, чем себя. Простишь – мою боль; нежели и «свою»!.. Принесенно-причиненную… тобой же – мне.
И, так и оставив свою левую руку при себе, правой же уже и он проскользнул – по ее талии и остановил ладонь на животе, чуть лишь придвинувшись-подойдя сзади к ней, но и только для того, чтобы нормально уже «подняться» от ее уха и коснуться ее же затылка своими сухими губами, никак более не контактируя. За что уже и она же сама была ему безмерно благодарна: представляя, только же и «представляя», насколько ему, наверное, а там и точно, это непривычно и… тяжело. А и там же еще – именно тяжко; и так же все безмерно, но и уже больно. Да и им же обоим! Ей так и точно было – за что и… него. Но, и она же это знала, что он – старался!.. «Старался» не только для нее, но и не показывать же этого: как сам, так и для самого же себя уже; будучи солидарным с ней, как в принципе, так и в общем, относительно же все и: жалости, скорби и сострадания. За что, и опять же все, она была благодарна ему; но и только же уже теперь – еще и вдвойне.
– Ты – не «мученик»!.. – Проговорил он в ее темные волосы, обдавая кожу ее головы и шеи своим теплым дыханием с привкусом хвои и ее же все вплетенной сиреневой сирени… после дождя: сохраняя спокойствие и размеренность, как и среднюю же все громкость своего голоса и тона. – Ты – ангел. Пусть и все же еще: наполовину! Но и ты можешь, а и главное же еще «должна», думать о себе: чуть чаще, дольше и дальше, глубже и… больше, чем о других, чужих, иных… всех; и… «обычно»! И да!.. Как ты уже и правильно сказала, где-то же еще и недосказав… прямо, но и имея же это в виду. Я не могу… И не хочу! – И, резко выдохнув, хмыкнул, покачав еще затем и сам же уже и своей отрицательно головой. – Не буду ничего тебе обещать!.. В разрезе же все и того, что у нас… все будет тихо и мирно, спокойно; без сучка и… задоринки. Без и… «боли»! Начало, как ты уже и сама увидела, видишь и… еще и чуть ранее же все сказала, обуславливает и… располагает, и буквально, да и уже даже не «предполагает» – не к тому и не то, что и могло быть, может, «возможно», а там и точно же: кем-то из нас, а там и обоими, мечталось и мнилось, воображалось и… «фантазировалось»!.. Но и знаешь… – и не успев даже как-то и взгрустнуть от правды, коль уж и не «обидеться», она буквально же и увидела его улыбку, как и такие же хитрые искорки в его глазах: как если бы и смотрела на него, стоящего здесь и сейчас перед ней-собой, а и не за спиной, – …меня это и так – вполне себе устраивает; и больше-го же – не надо. Как и меньше… Но и «больше» – того, уж и имевше-имеющегося, точно! «Не так, как у всех»… Но и «да»: в нашем же все – стиле; и духе! Такое же что-то… с чем-то: ненормально-неадекватное!.. – Но и почти тут же затем стал серьезен, как никогда; как и недообъятия же его – крепче и сильнее. – Но и если же я что-то и пообещаю, и выполню, помимо правды и обучения-выучения тебя твоей-своей же значимости и… ценности для тебя же самой, как самой же себя, так и для остальных, я сделаю все, чтобы отбить у тебя: «право на боль»; потому что, если я, как и «сердце» же все нашей пары, буду медленно, но и при этом же все верно умирать «внутри», ты, как и тот же еще, но и все же «мозг», будешь умирать снаружи – быстро и… неверно, знавшись и заг-навшись. Ты же не простишь – себя; да и чуть раньше же все, чем я; и наворотишь гораздо больше, дальше и дольше, глубже и… хуже, чем я. И если, все так же, и в случае же со мной – я все-таки же и отойду, все трезво и «обмозговав», так или иначе, ты же еще долго не обратишься к сердцу, а как и обратишься – я уж, и к тому же самому моменту, все верну на свои-их же все места, на круги своя и… не один раз! Специально я этого делать, конечно же, не стану!.. Не буду! – Тут же и заверил он ее, как уже даже и прочувствовал на себе же ее пока еще и легкий мандраж; да и затем еще попытку развернуться, чтобы поправить и исправить уже его. – Но и как только – так это буду: я. Сама не уйдешь – я отпущу. Но и чтобы только после – вернуть тебя: домой!..
И, как и получив опору, так же быстро ее и утеряв, София все-таки развернулась, но и никого так и не увидела: ни за собой, ни рядом… и нигде бы то ни было поблизости.
– Отпустил?.. – Нахмурилась она, все же спросив и вслух.
– Разбежалась!.. – Разошлось по всей округе его прямо-таки и басом, но и каким-то все же веселым и даже игривым, мурчаще-рычащим: заставив ее, в этот раз, пусть уже и не содрогнуться, но и подпрыгнуть-усмехнуться. – Разбежалась – и «прыгнула»! Ванна… «Одиночка». Чем и не альтернатива: душу? Для души и… Пока: без меня.
И, поначалу же даже и воспротивившись; плавать же так и не научилась, не умеет; она все же дослушала его и, когда только еще и собиралась, собралась и выказать же, выразить и высказать все свое негодование насчет его же все и предложения, вспомнила про истинное назначение, само же место и, пожав плечами, не находя уж и причин для отказа; «да», так и без исключений «да», да и не враг же он сам себе, куда уж и до нее; так же не желая и далее взвешивать свое согласие и несогласие; как причины, а не возможности, и пусть даже затем и в виде же следствий; «за» и «против»; чтобы случайно еще себя и на автомате, заранее, не разговорить-разубедить; не раздеваясь-разбегаясь, а и с одного же все прыжка, этаким же еще и «топориком», сиганула вниз: навстречу так неожиданно и приятно, а еще и удачно-удобно взметнувшейся к ней темно-синей волне, так еще и уместно подхватившей ее и белой воздушной пене, смягчившей удар ее тела о воду, своими мягкими и даже нежными пузырьками покрыв ее с головы до ног; а там будто еще и внутри, добавляя такой же еще и легкости ее и внутреннему же миру, словно бы и шоколад, и она же сама, как шоколад; и унеся на самое-самое темное и даже черное дно, в самую-самую глубокую пучину и такую же глубинную… «бездну». “Кто проживает на дне?.. А чуть дальше? Кларнет… «Батискаф»”. «Что, “кларнет”?..». “Что: «не смог»!”.
Глава 26
****
Погрузившись во вновь набранную белую ванну полностью обнаженной, девушка ушла под мутную воду сначала по шею, а после – еще и «пряча» подбородок с нижней губой, когда же и верхняя только и успела, что прикоснуться к согнутым коленям, плотно прижатым к груди сомкнуто-скрещенными поверх них руками, и сжалась после уже – максимально и сама: находясь будто бы и в позе эмбриона, но и, в то же время, все еще вертикально, сидя и поперек все той же чаши, смотря теперь лишь поверх нее, ну и себя, в щель так до конца и не закрытой темной двери, ведущей уже и в спальню, в которую она и сама не так давно переместилась – после и того же все своего прыжка со скалы. Что ж, в отличие и от последней же все… серой комнаты, в которой таки и преобладали же больше именно серые, темно– и даже черные тона, ванная же комната – была обустроена ей ровно в противовес: в светло-серых тонах и… с прямо-таки белым наполнением!.. Где и светло-серая же все средних размеров плитка, от пола и до середины стен, уходила под потолок – с каждым разом становясь: все светлее и светлее; чтобы, и под конец, да и так же все без явного перехода – перейти уже и в белый… натяжной потолок: с таким же встроенным в него… холодным светом. В самом дальнем же ее углу – находился душ, отделенный, в самом же этом помещении, своей отдельной стеклянной дверью: просвечиваемой и просвечивающейся… полностью, уже и без матовых вставок; с металлической ручкой и краном, самим душем-лейкой… а так же – встроенной подачей воды с потолка. Рядом уже и с ним – располагалась все и та самая же чаша, в которой и разместилась девушка: с тем же самым все и красном, только уже и без «душа», с соответствующей же «затычкой», ручками по обе стороны ее и… подушкой «в изголовье». Чуть левее же уже и от нее – был в тон же все и унитаз: со встроенными металлическими кнопками на стене и таким же мусорным ведром правее. А у самого уже почти что и выхода – присутствовала подвесная раковина… в цвет; и такая же стиральная машинка, почти что и тумба, да и так же все «в дверь», но так ни разе и не сделала, походу, попыток «к бегству» или и удачных же все, по крайней мере. На самой же раковине – стоял прозрачный пластиковый стакан с «цветными» щетками и… упаковкой зубной пасты; и еще один стакан, в тон-цвет же все и первому, только уже и с металлическим бритвенным станком, лезвиями и средствами для бритья. Чуть поодаль от них – покоилось белое кусковое мыло: в металлической «скелетообразной» мыльнице и белые бумажные полотенца на металлической же стойке. Ну а справа уже и от нее, и над машинкой, на белой пластмассовой отопительной трубе – висели маленькие белые и серые средние полотенца: для лица и рук. Как и на двери – два, белое и серое, банных халата и большие же, серое и белое полотенца: уже и для тела!..
Поименный их как качественно, так и обычно же все и количественно пересчет – позволял Софии же, как и позволил же опять слушать все, что происходило внизу, сосредоточившись, как на «баранах», но и не вслушиваться же все и особо: не боясь, чтобы заснуть, а, и используя же еще шум стиральной машинки, как и тот еще белый, да и чего уж там, уже даже и розовый, иронично, не позволить и не дать своей уже и психике словить спойлеры – раньше же нее самой; уж лучше и поздно, чем уж и… никогда. А что же и так «громыхало» в ней?.. Ее мокрые же все и вещи, вот только уже и не от того прыжка, но и чтобы тоже сразу простирать и высушить, переодевшись, и до этого же все момента, уже и в «новые» вещи, так еще и перед этим, как и прежде, заклеив новыми пластырями с марлей, и забинтовав же все это дело поверх бинтом, левую сторону; избавившись, собственно, соответственно и соответствующе же, от старых – выкинув их сразу и в мусорное же ведро, перед тем уже и как вновь же погрузиться в воду, проделав все же это вновь: только уже – и от конца же к началу. И да!.. Ее – залечили. Обработали – все; и восстановили даже – целостность кожи. Но она все равно – чувствовала: грязь. Чувствовала – мерзость и… Ощущала же: кровь!.. И сливая же все, таким образом, и вновь набирая же воду, она просто отказывалась браться и за что-то же: кроме и обычного же все… твердого мыла. Пусть даже: и практически – без отдушек. Но и другие же запахи, жидкого… мыла или геля для душа, шампуня, были для нее – резки и противны. А это, хотя бы, не раздражало ее обоняние: так еще и создавало, хоть и такую же, какую-то, но и «мутность» же все… воды; без пузырей и… пены. И дело же еще, а там и уже, тут было – далеко и долго, глубоко: не в «трипофобии»!.. Это позволяло ей – именно спрятать, скрыть себя же, ее, от… себя. Ну не могла она… И не хотела!.. Не могла и не хотела – смотреть на себя… такую: даже, а там же все и тем более – с и под же преломлением. Чувствовала же себя и чувствовалась сама, как и сама же все в и по себе – отвратительно. Максимально: отвратительно!.. Да-к еще – и нагрубив Егору. Запретив ему и как-либо же еще себе – помогать: несколько раз подряд!.. И пусть же, уже и он же так же все, никак к этому затем и не вернулся, переключившись, да так и оставшись, в разрезе же все и нее, сразу же и на Артема; но и она-то знала, понимала, а и главное же что уже при-нимала, что это было – обидно. Как минимум!.. А и как максимум же все – неправильно: с ее стороны; и по отношению же все – к нему. А уже и затем – к себе и в… себе. А что уж там и говорить – о нем и… в нем!.. Ведь и не столько же еще отказываться и отказаться, сколько отказываться и отказаться – именно: так. Но и она же еще была – настолько подавлена, впервые же все и секунды своего появления-проявления здесь, оставаясь, да и осталась, оставалась же еще и сколько ей же, так и до сих пор же все считай, что… и не могла же никак: иначе. Настолько же – забитой и… жалкой. Что и не хотела!.. Ведь уже и не столько «казалась», сколько и была! Ей просто не хотелось – видеть… этого всего… к себе. Даже!.. Тем более: от него. Что и затем – перехотелось видеть «даже»: и его.
Андрей был не прав, сказав, что: она – все забудет!.. Что «плохие воспоминания» – сотрутся, за-трутся… и уступят место: хорошим. По обычаю же уже и все: соврав. Ведь и выходило, вышло же все… так, а не иначе. Как и всегда же все, впрочем!.. В жизни. Где все хорошее – стирается: в щелчок!.. Словно бы и сотка же все тех же далматинцев. Без пятен! Помесь… с лабрадором. Только, вот, и стоит же появиться одному, всему же и в пятнах; прямо-таки и темному, черному ламбрадору; как и все они же – срываются и, буквально же еще, отрываются на нем: собравшись, как рейнджеры или… трансформеры – в одного, но и такого же еще большого… некормленого… «белого волка»; что и: «добро же вновь – побеждает зло». Так… кажется, во всяком случае. Ведь и происходит же все, почему-то, до наоборот. И «так» – всю жизнь!.. А и точнее же: существование. Где и за неимением оного; белое да белое, какой прок и толк; было – только… черное. Плохое!.. И пусть: лишь только – в одном пятне. Но – и на целый лист!.. А3. Ватман. Шажок, лилипутик, для человека?.. И гигантик – для… всего плохого. И вот, что и получается, у сознания, а там и подсознания, не нашлось, просто не было другой, иной альтернативы и таких же вариантов, чтобы не, как кроме и прокручивать это: снова и снова. Застирывая пятно – опять и опять… До выцветания. Катышек… И дырки!.. Но и дабы же только – не оставлять лишь: пустоты и… тишины. Не оставлять: и молчания. Уж лучше – вакуум. С его «тишиной перед бурей» и пустым, «молчащим» океаном-морем, чем… рев. А и лучше ли?.. Да и она же еще сама – не хотела!.. Не хотела: забывать. Не могла!.. Ей нужно было – помнить: до деталей и… мелочей; моментов и… частей. Частиц кожи и… капель. Капель: крови… До капель и слез. Помнить – запахи!.. Вкус: «соли»… и металла. И как – с нее же, слой за слоем, фактически и… «на живую»: снимали кожу. Снимали – скальп!.. Чтобы: что?.. Чтобы – жить. А не казаться. Как раз таки: и быть. Пусть и в боли. Бы-ть!..
И, откинувшись, наконец, выйдя из своей же еще до этого и полноценной же прямо «статики», на правую сторону чаши, как еще и стену же, к ней примыкающую, всплеснула руками и прикрыла ими лицо: сняв остатки косметики и «осадки» же лака, к слову, еще и в первый же свой заход сюда. Но и так, что так же, что и этак – не чувствовала и до сих пор же все: свободы и легкости; не ощущала и… «чистоты». Что тогда… Что и… Ни сейчас. Как и очищения… Успокоения и… Спокойствия. Освобождения!.. Пусть: уже и в безопасности. Но – и снаружи. Не внутри!.. Слез – не было. Уже: не было. Все – вышли. И… Всё же – вышло. Вся… Ничего… не осталось! Разве что: кто. Остал-ась же – она. А кто: «она»? Что: она?.. И зачем: она? Почему? А и главное же все: к чему?.. Кому?.. И куда деть – все это… оставшееся же «напряжение»… если и не в капли же… слез?!..
Да… Если уж, действительно, и стоило – о чем-то жалеть, так это о том, что… о детских же все и дурных «шалостях»: вроде ловли насекомых и… ампутации им, тех или иных, но и их же все конечностей. Не со зла!.. Эксперимента же все и… ради. Как и понимания строения и их дальнейшей же все и жизни… существования… для. А нет, все верно, лишь существования и…; только же – хардкор!.. А что уж говорить и за принятие, спустя время. Они же все – умирали!.. Лишившись лап и-ли… тел. А в конце – уже и голов! Ведь и все… же – ползли, до последнего и победного, пытаясь взлететь и… у-лететь. Лишаясь – и этого. И просто затем – пытаясь скрыться в каком-то из углов белого же пластикового подоконника. Но и там – их находили, возвращали и… лишали уже и всего: окончательно!.. После чего – сметали на совок или какую книгу, тетрадку, что и первая же под руку попалась, чтобы далеко и за первым не идти, и выкидывали в мусорку. А дальше?.. Дальше – новый экземпляр и такое же насекомое. Насеком-ые!.. За которыми – вполне бы все и затем: могли пойти и животные; или уже и человек!.. Лю-ди. Но и не пошли. Ведь и понятие морали – пришло раньше. Вместе с совестью и… А уже и принятие!.. Лучше: поздно. Чем и… в свое время, которое может и не наступить. Сейчас. Да!.. Ей же это все дало; догнало и еще же напод-дало; где и она же уже чувствовала и ощущала себя – теми самыми насекомыми и… сразу. И нет, это не был восьмой круг, седьмая щель, по «Божественной комедии»; где и она же вор… жизней; и все же. Под микроскопом – какого-то изощренно-извращенного мань… высшего разума. Не хухры-мухры. Так еще и которому… нравилось!.. Нравил-ась – ее боль. Нравились: ее страдания; и ее же мучения. Вот так карма – становится су… карой! Да и в особенности уже, и после того, как и ее природа же все, мученика, вскрылась – отсутствием этой самой же все и приписки!.. Она была, и есть, обычным, обычный ангел. Точнее: обычно-необычным(ый) же все и ангел(ом)-демон(ом). Но и не суть же, верно?.. Сути-то, и самой, это – не меняло. Все же, что она и успела же уже перенести, было – желанным и самим же все желанием, исключительным желанием и хотением-хотелкой: ее матери. И то-й!.. Не матери… даже! Вновь. Демона!.. Которого она и матерью-то – никогда и не считала. Да она ей – и не была. И не пыталась же: даже. Не старалась ею же и стать: изначально и… тем более. А что уж говорить и за свои-ее же уже и сомнения: по поводу мученика; и ранее? Пусть и скромные, но… И что же теперь – получается? Все же, и точно уже, зря? Все муки и страдания? Зря?! Где этот боже-дьявольский промысел, пути и… проведение? Когда они так нужны. Впервые, наверное. И все же. Да!.. Почему – это? Зачем? И к чему?.. За что?!
Мутная вода – лилась через край: от безостановочных ударов по ней руками; а легче не становилось… ни капли. Только – сложнее и труднее, из-за натяжения и давления-притяжения, их и вверх же все вновь поднимать. И, так и опустив же их все и по итогу, под воду, спустя всего-то каких-то и несколько минут, она начала колотить ладонями уже и по дну чаши: практически и не отрывая же рук от него. Но и водная же масса – вновь тормозила: только уже и не «проникновения», а до- и касания к пусть и не ней самой, но и через нее; и не давал уже, хотя бы и какой-то силы приложению, которая и так нужна же была девушке, чтобы если уж и не заменить окончательно, то и затмить-затемнить одну боль… другой… на время, не променяв до конца, так и обменяв же все и так же внутреннюю на внешнюю. Да и дабы уж если и не разбить ладони в кровь и… мясо… «вновь», то и хотя бы просто ощутить ее: боль. Физическую!.. Набив тройку синяков, пару закрытых травм и открытых ран, ну и раздробив, на дорожку и для легкой же все и последующей походки, несколько костей. Что-то… с чем-то… из этого! И-ли и все: сразу. Но и что-то, что могло спасти ее – от самокопания и самопоедания: от только лишь и понимания, сознания – бессмысленности… всего. А что уж там и до осознанности. Принятия и… Бессмысленности – себя; и в, как и просто же – своей жизни. Своего и «существования»!.. Да, она была, есть – ангел-ом. По и большей, наверное, и все же пока: части. Еще: не хранитель(ем). Тоже – верно. Но и… Была же! Есть. И вполне… Вполне, и неплохим. Но и что и это же меняет: когда и этот же самый все «ангел» – не может «сохранить» себя?.. Не может – и спасти! А только лишь… хоронит. Чувствует спасение – в «уходе». Ощущая свободу – в ней же!.. Смерти. Почему в этом – ее освобождение?.. Почему ей и так хотелось же его – еще тогда? А почему – все еще хочется; и сейчас?.. Бросить – все; и «уйти»! Только бы: не чувствовать… Лишь: не ощущать!.. Забив – на себя и… Окружающих!.. Всех. На близких и родных. Друзей и… Подруг. На отца… Него!..
**
…Телесериал «Дневники вампира», сцена Елены и Бонни с… перьями в кровати(?), 1 сезон 8 серия и 6 сезон 22 серия!.. Так себе объяснение, конечно; но и это же все тогда была «заметка»: на чем остановилась и откуда, собственно же, продолжать; как и ассоциация(ии); да и опять же все, и кому как, но…; я хотя бы и попыталась… вернуться, вспомнить и… прийти из того же все и состояния – в не с… себя, посредством этого, как и… «сожаления», да, что там и не было же Кэролайн, зато уже и затем, теперь и… с нами же все, «такой» Еленой, мной, и этакой же еще и Бонни, Кариной, была… Полина. «Однако», да?.. Если уж и все – циклично, то и действительно же: всё. И все… И!.. Как все же красиво: они сначала парили, потом горели, синим же все и пламенем, а после… и «затем»; так же бы «здорово» – еще и возвращались «к истокам», и опять же все, снова и… вновь. Но увы!.. И ах. Пока же я способна – только на представление этого: лишь – и в своей же все голове. Без помощи Егора!.. Да и… Не внешне. А и хотелось бы! Пережил(а) бы этот «Repeat … Please» и «Please don't stop the music» дом, «который построил…» квартира Александра и гостевая же еще, она же и уже теперь комната Жени и Полины же – вопрос… «под вопросом же» и звездочкой: то есть – не в первую же и очередь, явно!..
…
– Ты рисуешь: грибок?..
– Ага… «Грибок». В «Граффити». И… Наоборот. «Вверх ногами»!.. То есть: «ног-ой».
…
– «Я сейчас с собой покончу!..».
– Ужас!.. Так ему и написала?
– А «оборванные» цветы – не «ужас»?..
– Надо же…
– Мне же – досталось. Хоть и аккаунт был же все: левый. «Добрый» полицейский!.. Конечно.
– Ты была не против – быть: плохим.
…
…Мультсериал «Губка Боб Квадратные Штаны» 11 сезон 48 серия (240(25)b) «Девочки гуляют» или еще… «ДЕВЧОНКИ!». Мне действительно нужна была эта перегрузка с последующей же «разгрузкой» и посиделками чисто и тупо: «Девчонками»:
– Не обижайся на Жеку…
– Да ладно!.. Проехали уже.
– Ну хоть и не пере-ехали. Кхм!.. Помнишь?..
– Не-не. Лучше!.. А помни-те?.. «Нас-рать».
– Боже!..
– Дьявол!..
– Упаси.
– И царя же все… храни. Король – умер!.. Да здравствует… царь: и в ее же голове.
– На весь же еще и автобус!.. Дорогой: туда и… обратно.
– Да… И причем – туда: было же все – и одним словом. А уже обратно – в два!
– Так и ладно же еще – это!.. Это же еще было: полбеды. «Олень – мальчик!».
– О-о!..
– Ну хватит!..
– Никогда же еще, до того момента, не знала: о твоей и такой же еще любви – к биологии и… анатомии; животных!.. Прямо-таки: и «приверженности».
– «Это» и не было – ими!.. Просто…
– Просто… мы слишком много знаем. И нас – пора убить!.. Ты «одна» – прямо-таки и «обсмотрела» его: со всех его же сторон; ну и, конечно же, как и любой же все и тот «кто ищет», нашла то, что и, собственно же все, «искала».
– Да и искать там – не надо было… особо. Все же – было и так: на виду!..
– О!.. Кстати, да. Но и это же уже – «вопросики… о поиске»: к Никите.
– Да!.. Какого… ты… и вообще – на «других-то»: засматриваешься.
– Ага. Оленей!..
– Дуры!..
– Не без этого.
– Он тут – ни при чем. «И вообще»!..
– Он – не «знает», да?..
– Ну… Уже: знает!.. Да и если уж и не «весь дом», то и от этого же уже «нашего» все и «ора выше гор»…
– Позор!.. Ужас-то какой.
– Ладно тебе!.. Нормальные – экскурсии: были.
– Чего не скажешь, конечно, и об экскурсоводах!..
– Это ты – еще про первого; или уже и про «второго»?..
– Не, «Перекресток» – был: зачет и огонь!.. Прямо же еще: и «огнище»!
– И это – без всяких.
– А вот: сексист и… мизогинист!..
– Опять-таки!.. Но и хотя бы, как и тот же, «открытый». Без шор и… прочих стигм.
– Костяков и…
– «Шпилек»!..
– Ага!.. И заколок.
– Ну!.. То есть. Без шкафов… С трупами и… «Скелетами».
– Да уж!.. Эх… Мне бы – такие «способности»: как у вас!
– Похожих – не бывает, сама же знаешь…
– «Знаю»!.. Но…
– Как и что она – не «об этом»!.. Ты же – «поздний цветок», малышка. Смирись и… При-мирись уже. Прекрати и «ждать»!.. Как в принципе, так и… «невозможного». А и именно: все, всего же и… вся; «прямо» – здесь и сейчас. Если умирать и «уже», конечно же, не собралась. А ты: и не «собралась»!.. Не бывает такого: на «живом». Как и: рано или поздно. И так далее. И тому подобное… Бывает – лишь: в «свое» время. И!.. Как и, возможно же еще, что и «все», что ты и сама же еще загадала. Но и: постепенно!.. Не торопи – события. Все же – еще будет. И «твое» от тебя – не уйдет!.. Помнишь же, еще и «сама», что: кто умеет ждать…
– …получает все…
– …«только самое лучшее». «Дьявол» ждал – и тебе завещал! Бери. И «помни».
– «Там» же, вроде, по-другому – было…
– Ага!.. И воспитал же… бог… «терпил».
– Что, «лучше» – стало?..
– Кстати, что с и твоей уже способностью, «мирской», к изучению языков, Кари?..
– На уровне: «Ой, Ник, какой же ты у меня и все-таки умный!.. Столько языков и сразу же знаешь». В кино… Ага!.. Где еще и на экране же все – субтитры.
– Да б… блин!..
– Кари-и-ин!.. Как же я тебя обожаю…
– Ну что?.. Я чуть съехала в кресле, а он, мало того, что и сам же все и по себе – худой и длинный, вылитая «шпала»…
– Ну хоть – и не плоская!..
– Соф!..
– То есть: плоск-ий.
– София!..
– Все-все!.. Молчу. Не «перебиваю».
– Так вот… Так еще – и ровно же, «прямо» же сидел. А я – нижнюю часть экрана: не видела!.. Да и кто ж знал, что он еще и «вслух» – читать соберется?..
– «Да, “тем более”: в випе!..».
– Ник!..
– Думаю, даже если бы он и в «обычном» зале это и так же еще за-читал – все бы были: только рады. Что там шло?.. «Марвел»? «ДС»?..
– А разница? Что?.. Мы так и «этак» – уже: «прокляты».
– Ну да… «Так вот»!.. Все небось, и вместе же еще и с тобой, и так, и э-так, полусидели-полулежали. Как бы – и не «спали»… Так и чего?..
– И что еще находят – в этих «супергероях»?..
– «Сказала – одна из них».
– Ну-ка фу!.. Быть… «таким». Злодеем!..
– «И кто еще сейчас: “меня” и на один уровень с “Человеком-пауком” и “Железным человеком” поставил? Да и после них, как видно!.. Так и не вспомнив».
– «Всуе»?..
– «Да… Так – не пойдет».
– И ты – Брут!.. Или: и «Иуда»?
– «Да!.. Тем более, что и она же все – никогда и “сама”: в последних же все и рядах – не стояла. Чего уж и до: пред-…».
– «Как и Софа!.. В первом случае. Но а и не в “последнем”…».
– Я – выросла… потом!..
– «Конечно-конечно… И Софию же все – пере-росла».
– А мне вообще как было, так и есть же все фиолетово: что пред-последней, что и последней же все… стоять.
– «Главное, не с конца!.. Да. Все – ради и для: только бы ты – не расстраивалась».
– А головы… этого самого поезда: «в Пусан»! Да ну вас!.. Кар, «паук» или человек?
– Да идите вы… уже; и «все»!.. «Ник»!.. Они – меня: обижают.
– Ха!.. Тоже мне. Будто бы и предложили: из «Защитников» – выбрать.
– Только: «Медведь»!..
– Да. «Только» – хардкор!
*Отбитый кулачок*
– Да!..
– «Но и никто еще, между прочим, не запрещает выбрать – нечто… “среднее”».
– Человека-паука в… «железном панцире»?..
– «Кос-тю-ме!.. Железного человека».
– И маске: «Медведя»!..
– Коллаб!
*И отбитая уже и ладошка*
– «П-с-с!.. Карин. Выбери Стефана – и обидь “сама”: теперь “уже”; и их».
– Да было бы и «чем»!..
– Точно!.. Нет никого лучше: Никлауса.
– И «Деймона».
– И!..
– «“А”!.. А вы не прифигели там… “все” уже; и часом?!».
– Не буди лихо!..
– Помяни… «черта» же; и всуе!..
– «И “буквально”».
– «А который, кстати, сейчас “час”?..».
– «Свое-временно».
– Да хватит!.. Шутки за три… сотни… «секунд». Вы там, что, все – уши греете?..
– «Да!.. Пока и вы же все и сами, дамы, языки свои: “проветриваете”. Ничего так – других мужиков: обсуждать?».
– Так это ж: персонажи!..
– «И “они” – заняты!».
– «Да, кстати!.. Как и “актеры”, их же все и сыгравшие».
– Действительно, блять, «аргумент»!..
– Полинке – больше всех свезло: в этом плане… Только: “линзы” – найти!..
– Ну да!.. Не в другую ж страну переезжать – и отбивать у Розали… с «Ренесми».
– Как говорится – кто успел!..
– «И да не проклянут меня – все и за вся, “все” же и выше сказанное: с тобой же все – и куда труднее!..».
– Хотя и куда уж мне и всему же тому – до закона об инцесте; пусть и не прямому!
– Точно: “проклянут”!..
– «Так, все!.. У меня уже у самого – уши горят: а я и через две стены; в мастерской».
– «Ничего… Сейчас и у них – что-то загорится: коль и у нас же все – там и так довольно давно уже “пригорает”!..».
…
– Отличное все же питание было – в детском саду!..
– Ну не знаю, не знаю!.. Не скажи.
– Я не про: листву и… “траву”.
– Ты их – ела?.. Я же ими – только «расплачивалась». И как оно?.. Круче – песка?
– Да я не… Ладно!.. Вспомнить хоть «любовь» и к одной же лишь воспитательнице… из двух. И не только потому, что она была хорошей: как и сама по себе. А еще и потому, что: в ее смену – давали кефир!.. С булочкой. На полдник…
– М-мм… Лепота!..
– Да!.. Когда в другую и… с другой же – биточки. И молоко… с пенкой!
– Ради всего!..
– «Раньше было – лучше»!.. Не так ли? Та же: хрень. И почему такое чувство, что я одна блевала – дальше, чем видела?.. Прям как и в той же все шутке: «Умяла полхолодильника, «ночной жор», а отравилась – пирожком». «Первым», что съела!.. И нет, не «ротовирус» или кишечная палочка. Именно: сардельки!.. Фу. До сих пор воротит.
– Да!.. Помню еще, как и там же все – познакомилась с двумя девчонками: с которыми мы прямо и быстрее же всех – вязали шнурки… на игрушках.
– Вот это я понимаю: «мелкая моторика»!..
– Тогда же еще впервые, и так же все сильно, испугалась!.. Показалось, что к саду пришла собака, что жила у соседей… на первом этаже: и вот всегда, просто «всегда» – выходила на лестничную клетку и лаяла; рычала «так», что я даже пару раз и в сам сад-то не пошла-попала. Бабушка их – жуть как боялась!.. Родители же – работали: и раньше выходили из дома. И вот, пока ее ни загонят, мы не могли – и в квартиру-то вернуться, не то что и из дома-то выйти!.. Еще подумала: «Ничего себе – ее отпустили одну, и от дома, погулять». Не так, правда, и «далеко», да и животные все-таки лучше ориентируются в пространстве, чем… «не»; и даже, если и на километр отойдут, вроде, все равно возвращаются, зная «свое» место; и все же. Да и оказалось же затем… после, кстати, что и вовсе же – и не она была!.. Гораздо позже уже, как и лучше же присмотрелась – очень просто похожа. А там уж – и забыла: за этим… «вязанием»!..
