AnaVi
Черная Принцесса: История Розы. Часть 2
– Это, конечно, все – очень мило и прекрасно!.. «Сердечки» и бабочки. Вся херня… И мы же все, опять же, рады, что ты спустилась к нам: целой и… невредимой!.. – Влез-таки к ним уже и сам же Влад, теперь уже и на себя, себе ловя и все взгляды же, включая же еще и саму Софию, но и не как уже в ситуации с ней, где таки и присутствовала, была, пусть и легкая, но и паника, страх, с примесью, ко всему же, радости и нежности, здесь же была уже и самая настоящая строгость и злость, хмурость и даже ярость, гнев: за разбитый момент. Но и он, был бы не… им, собой, если бы даже и бровью повел, а там и тем более глазом моргнул, да и «обоими», поэтому и далее же все продолжил так же спокойно и нахально, в своей же все и излюбленной манере. – Но этот… «Андрей»?..
– Я бы могла попросить вас позвать, а до этого и «вызволить» – Те… Анну. Но и вы же…
– Нет!..
– …откажите. Конечно!.. – Усмехнулась София и общей же реакции – на ее слова, так еще и все же еще находясь в полуобъятиях и даже не чувствуя дискомфорт, во всяком случае, пока: вспоминая еще и тот… их… момент на скале; и дыша – ровно. Но и ее же все силы, будучи и так на момент какими-никакими, мало-помалу, а все же и начали уже «приказывать долго жить» и нужно было срочно ей хотя бы и на что-то же еще и тут же уже облокотиться, чтобы не упасть, а там и рухнуть в обморок. И, сказав же все и блондину об этом, своем желании, она сразу же получила легкий положительный кивок его, от него и тут же почти возвращенный и на место же его, так еще и отодвинутый заранее для нее, его же стул: на который и была усажена затем и, опять же, с его же помощью и достаточно-стойно легкой руки; да-к и на который же сам еще и облокотился, с ее же все и спины. – Тогда будет честно и… правильно – предоставить слово Александру!.. – Взглянула и она же сама уже ровно и прямо на мужчину, ловя его встречный: внимательный и заинтересованный взгляд. – За неимением здесь – моего и родного же отца. А после – и я, может быть, что-то да и добавлю-вставлю: от себя же!..
**
…Пре-забавно все-таки было смотреть на их растерянные, а после и «расстроенные» лица, когда Александр открыл им не только свою душу, но и мою: открыл наш секрет и такую же тайну, хотя, и опять же все, кому как!.. Ну а что? Я, как и обычно же все, не видела смысла – распространяться: об этом; как, собственно, и обо всем, что, так или иначе, было связано и касалось меня и-ли моего же все и отца. А и в данном же еще случае – сразу нас двоих обоих. А Александр – не хотел делать этого: без моего же еще позволения; если можно было так сказать да и выразиться, в разрезе же все и меня; или до-зволения уже и моего все отца, своего-его друга. Все-таки!.. И как бы там да и ни же все ни было, а «семья» мы – на словах. Семья… семь-ей. Да. Но – и на действиях же: еще. А и в данном же все случае: мы – разные. Были – разными и… были же: отдельно. То есть!.. Каждый был – за свое и… на своем. В своих и за… своих!.. Не забывая, да, и все же: о и про других, чужих… И все же!.. Но…
«И все же»!.. Их досада, от какой-то и недоговоренности… со стороны уже и Александра, пусть и в отношении же еще и их, была… странной, что ли: как для меня и по мне. Все-таки!.. Какие-то моменты, и дела, просто должны были – остаться: окромя и вне же их. Но, и тут же, в нас: в Александре… и во мне. Но и не оставаться, верно?.. Да и они сколько – скрывали; а «сколько» и еще – будут. Ну а там, и особенно, если все же и учесть, что и Андрея самого – не было: достаточно долго… в поле… всех… зрения-видимости. А мой еще… и папа – и сам уже: не делился – им, как в принципе; так и его же делами и метаположением, его и нахождением где-то… в общем. Как – и в каком конкретно-определенном месте. Что же!.. Ничего нового. Он, как и… тот, будто бы и был: но его так же все – и не было!..
Александр, к слову, и как оказалось же потом: как относил, так и относит же это – к «пагубному влиянию», неожиданно-неприятно, на меня; все-таки и отец – хотел вырастить, до поры до времени, из меня и себе же все… смену и за-мену, а понукания со стороны его… темной же все и стороны, темной и «части», как брата, еще и «близнеца», да-к уже и демона – как, и так же все, всячески вносили-разворачивали, так и внесли бы дисбаланс и вынесли-развернули, отвернув меня однажды и окончательно же уже: от сути и… истины!.. И пусть я же все и сама: как не помнила, так и не помню этого… такого; но и все же, видимо, где-то, а и слова Андрея – сработали; и имели место быть, как и смысл и… вес. Хоть и плохого, именно и с его стороны, как его же и желание-хотелки, я не заметила. Или не предала, как всегда, и особого же все значения поначалу, еще будучи и «мелкой»; а и по итогу… уже… и «забыла» вовсе. Что, конечно же, сказалось!.. И достаточно пагубно: на сегодняшний же все день и момент, сейчас. Но и кто бы знал, что он таки и свяжется с… «любовью всей жизни»… отца: таковою же и не являясь?.. Никем не являясь, если серьезно!.. Ни женой. Ни и… «матерью». Никому. Кто она?.. Демон! Правильно. Одним… словом! Но и во всех же… смыслах. На все случаи… жизни!..
Но и что же было – еще интереснее и… забавнее! Чудесатнее!.. Так это то, что… они будто бы и не хотели даже еще сами – это-го: слушать, слышать и… знать. Такой правды!.. Ну а чего они хотели, собственно? Чего и «ждали»?.. Этого же – и хотели. И ждали!.. А «правда» сладкой – никогда не была; и вряд ли же уже когда – и будет. Хотели, чтобы мы – были открыты: и говорили – правду?.. Так, вот, она: без купюр!.. Но и почему-то все же они смотрят на нас так, будто с Деда Мороза сорвали белую бороду с красной шапкой и белым помпоном, а с меня и «маску молодухи», а там вместо дворника Василия и уборщицы баб Мани – дворник Василий и уборщица баб Маня. Вот уж, правда, не сюрприз-сюрприз. Хотя, и опять же все, кому как: в своей же уже; и фрустрации. Когда: «Только – не ври. Но и не говори лишь – правды». А что?!.. Они все же ждали настоящего Деда Мороза и такую же его внучку Снегурочку? Правда?!.. А жена, бабуля, уже не катит? Эйджисты… поганые. Да пропадите вы пропадом!.. Кхм. Тогда, и с какого же еще перепуга, они все еще и ждут же правду, если не готовы к ней и ее же принимать: такой, какая она есть?!.. То есть!.. Не готовы принимать то, что она, как раз таки, и не то, что они – хотят слушать и слышать. Смотреть и… увидеть!..
А правда бывает – другой? В смысле… Моей и… Их!.. Его и… Их!.. Чужой? Да. Но и другой… какой-то? Иной? Серьезно?! Если они все так же ждут – праздника и сказок… Хотят – их!.. Так пусть – и получают! Не нравится? Что ж!.. Я могу – и сыграть: на публику-то. Они – знают! Могу и соврать, утаить, недосказать… на радость. Они же – этого: ждут!.. Но и почему же все тогда просят – не врать и не утаивать, не недоговаривать; не делать этого?! Не врать – так не врать… Но и не надо потом «тыкать» меня – во мною же и содеянное; и кричать: «Она опять – соврала!..». Они хотели – быть обманутыми. На подсознательном уровне… Хо-те-ли!.. Желали же: и обмануться. По принципу «Терроризма и скулшутинга нет – пока о нем не говорят: с экранов. А его и нет – для таких же все и масс… диванных!.. И покажи же им только казино, по тому же все и «стриму», они сразу захотят сделать ставку». Конечно!.. Ставки сделаны – ставок больше… Все те же, да, кому телек все же и, видать, уже надоел – че-то новое появилось; и нового же все и захотелось. Забытого!.. Старого. Где им и сто пятьсот же раз все говорят-кричат «Свинья», а они только и рады-радехоньки – хрюкать в такт!.. Ну а кто не согласен – пусть первым попробует и бросит-таки камень в меня: после и того, как и все же за- и похлопает; с радостью и на правдивую же речь!.. В кои-то веки. И от кого-то!..
****
– Значит, все же «брат-близнец»!.. – Резюмировал Никита и рухнул на уже и скрещенные перед собой на столе свои же руки: головой и лицом. – Что ж… Это – имеет место быть!.. Да еще и в особенности после того, как и появилась: вторая Софи. Точнее, наоборот. Но и в том порядке, который мы имеем: на сегодняшний и насущный момент!..
– Не зови меня – так!.. – Донеслось уже даже и надрывно-громко: из кладовой.
– Да, не стоит… – утвердительно кивнула уже и сама же София, рассматривая узоры белой скатерти на столе: но и на деле же – все пытаясь, стараясь угнаться и за своими же все мыслями, которые, как и ее же все карие глаза, носились меж линий и то и дело то пропадали, то и вновь же появлялись – из ее же все и прямо-таки уже и «нарочных» дырочек; что еще и ткани, что и уже ее же все и черепной коробки; будто бы и игрушечные мыши, кроты, которых надо было бить дубинкой или кувалдой, в игровом же все и автомате, но и то ли она так и не поняла и до сих пор же все не понимает правил, то ли и слишком медленно же это делала и делает, «медленна для этого», ударяя, по итогу, и по пустым же все уже их «норкам». – Имеет… место… быть. Как и смысл!.. Но и не оправдывает, не определяет – ее же все и появления: не моя же и сестра, да, Александр?
Он – промолчал!.. Но и после же чего, небольшой и драматически-театральной своей же паузы, выдохнул и взял-таки слово: но и явно же не то, как и пусть затем уже, но и оказалось, которое каждый из них, хоть и по-своему, но и все же ждал; как обычно, надеясь на лучшее, но и с полным же отсутствием «хотения» – готовиться к худшему.
– Я и так уже – много сказал!.. – И тут же отвел свой серый взгляд: притворяясь, что и его же все картины на стене, которые он не раз и не два видел, а там и перерисовывал, редактировал столько же, да-к и что еще, и как раз таки, находились за спиной блондина и стулом брюнетки – куда интереснее ее же самой и таких же ее, а там и других же все, вопросов; а и тем более – уже и его-своих ответов на них.
– Ну, Ксан!.. – Пробубнил-бурчал, из своего же все и псевдоубежища, шатен. – Серьезно?.. Ты ж сказал: «А». Теперь уж – говори: и «Б». И дальше – по алфавиту и… -ам.
– Нет!.. – Как не поддавался, так и не поддался же вновь ни в какую мужчина. – И нет, не потому, что я и вот такой вот «гордый». С гордыней!.. А еще, и ко всему, упрямый и… противный. И хочу же вас все – помучить, потянув время! Хотя, и что-то же из этого, и определенно же все, мне шло… да и идет… «до сих пор»!.. – Осклабился он и сразу же подмигнул нахмурившейся Софии, что, и как пить же все дать, про- и засекла его вылазку и «пролазку» в ее-свои же уже все и мысли; так еще и воспоминания – ностальгические мысли. – Да и будет же еще «идти» – все оставше-отведенное же мне время. Подчеркните верное или вычеркните неверное – и получите… получите, все равно же, «первое»!.. Но и я же все, как держался правила… надежды на лучшее, так и буду – держаться его. Оставив что-то – и Сереге. Подготовку к худшему же все: к примеру!.. Он имеет право, коль уж и не «должен» – продолжить этот… и свой же еще, в том числе… рассказ: сам и… за свою же уже семью. Мы его – найдем и вытащим!.. Он – выкарабкается и выздоровеет. И расскажет – все, все, как есть. Как отец. Брат… «Сват»!.. Ну и все прочие же: «регалии».
– Очень: «толсто»!.. Со сватом… – Хмыкнула брюнетка.
– Но и, видимо же все, недостаточно: чтобы и ты же все, наконец, не «не поняла». Как и Егор!.. – Поиграл светлыми бровями Александр, опуская одну, как и свой же все взгляд, сначала на последнего, а после уже – поднимая вторую и его на первую; вызывая еще, и тем самым же, усмешку уже и у парня и небольшой румянец у девушки.
– Хорошо, «противный»!.. – Фыркнула брюнетка, срывая таки и с губ русоволосого же смешок и, таким же еще образом, «подрываясь» галочкой на и в месте, где и он же все все-таки и как бы там ни было – держит позитивный, а и главное же еще здравый, здоровый настрой семьи, обеих семей, для жизнедеятельности: умеючи, когда надо, грамотно перевести тему и пусть даже и совсем чуть, так и не выпуская совсем из своих же все и ежовых рукавиц, но и облегчить страдания и мучения всех. – Допустим… Не сестры! Тогда… Как?.. – Развела руками она и всплеснула ими. – Что?.. Кто?! А «тату»? Ее тату!.. А воспоминания?.. Пусть еще и не все, да и не полностью же все, но… Анны! Это ж, как… «воскрешение». То есть!..
– Как!.. «Совпадение»! – Отрицательно мотнул головой мужчина, никак не соглашаясь идти на попятную, так еще и у них на поводу: хотя и для остальных же все, скорее, а там и точно, подписывать «мирный договор» – не на, так и хотя бы же еще о переговорах; как и «пакт о не-ожиданном-нападении». – Случайность… Отсылка – к прошлому. Роза – все еще: скорбит!.. И вот, сделала это – в память о… памяти же. С Андреем же все; и на пару. Еще ж и «напичкала» – им же: прошлым. И не только: его. Что ж… Она умеет – вменять, когда и ей же все это надо; и другим, «вмененным», кому и вменили, не надо. Тен, Софи!.. – Отсек под конец уже и он. – Не более! Хоть и не менее…
– Ладно… – сузила глаза вновь же все и им же названная, принимая поражение, но и пока, как и не до конца: в битве же все, не в войне. – Не ты – так она расскажет!..
– Не успеет!.. – Отбил вновь он и вперил, уже и принципиально, «глаза в глаза», свой взгляд и в девушку же напротив. Сдаваться же сейчас, как для него, так и для нее, вешать: белый флаг!.. Да и ладно же еще – ей, как отцу, и ему, дочери и для нее же все; но и не перед всеми же, да еще и именно же все, чуть более чем и в отличие же все от нее, сыновьями, для которых он и не такой «белый и пушистый», как уже и для нее; не терять же, в самом деле, еще и отцовский авторитет, если уж и мужской, как и в нынешних же все реалиях, как и таковой, уже и не котируется. – Тебе что, вообще, «первостепенно»: отец или… эта? Та!.. Не думала, «думаешь», что она – и подождать, так-то, может: как и твою же… с Женей… мать, так и в приоритетности и по поступлению же все проблем?
– Хорошо!.. – Сдалась уже и она, даже и поднимая уже свои руки в воздух, так еще и показывая это: в и на натуре. Ведь и, действительно ли, это сейчас – так важно? Тем более!.. Еще и делать ей да и такую же еще услугу – думать о ней больше, чем и об отце. Но и кое-что все же узнать, еще и от него, она была – должна, просто обязана: хотя бы – чисто из принципа; и пусть даже немного сыграв и скорее «гипотетически» уточнив. – Андрей и мой отец – братья… – склонила голову к своему правому плечу она, начиная уже и именно правильно «подбирать» слова, не раскидываясь и подкидывая пустые факты: на которые и каждый же все почти из них, мужской половины же все и собравшихся, мог ответить только – да или нет. – Братья-близнецы!.. Единокровные и… рожденные же вместе. Она же, в свою уже очередь, я. И я – это: она. Мы – вторые… друг для друга; как бы! Но и она – как бы еще: и первая. «Вторая “я”»: для меня!.. Хоть – и отделенная уже, пусть и почти еще, и все же: от меня. Как?.. Я и трижды – готова повторить, если что!..
– Наследственность и… потенциал!.. – Пожал плечами Александр, крутя между большим и средним пальцами правой руки свой же серый, в темно-сером же и матовом чехле, телефон: до этого и преспокойненько же еще покоившийся рядом с ним, и его же все такими же руками, на столе. – Ты родилась – одна, первым и… единственным ребенком, получив «под себя»: не только привилегии и такую же статусность, но и возможность… – и пожал губы, стараясь так же все, как и она, правильно, но и уже для себя, как и других, и иже все и с ним, подобрать слова да и пояснить еще так, чтобы было понятно и поняли же все, коль и пока же все не приняли, – …иметь двойника-не-единокровного: как себя; и в двух же ипостасях. От желания и… нужности, важности. Не должности! Ты – не мученик!.. – Подвел черту он. – Как и Карина – не ниспослана тебе… в нагрузку: как «второй»; с кем бы ты могла – узнавать и постигать. Ты была – для себя. Сама… для себя же. Просто научилась – выявлять и… раздваивать: это!.. «Выносить» – из себя: только – сейчас. «Что ни делается», правда?.. Хоть и что-то же уже Роза сделала – положительно, в своей жизни!.. Пусть еще и, так же все не до конца пока, зная об этом. Осознавая и за-конченность же все – процедуры; как и ее же – обрыв. Или… Уже зная и даже осознав, но и пока не зная и сознавая – где, что и как вернуть все: на свои же места; обратно. Как и о твоей способности – вычленять и расчленять… себя. Собственно, как до этого, не знал и сам Влад!.. – Переключился он взглядом на парня и усмехнулся. – Да?..
– Просто признай, что ты и сам – ничего не знаешь!.. – Закатил глаза уже и другой же именно, но и им же все названный: ловя на себе сразу же и прямо-таки изменившийся хмурый и даже строгий взгляд мужчины. – Что?.. Помнится мне – она не «проходила»… через тебя: как София. Между прочим!.. – И щелкнул пальцами правой руки, придвинувшись к столу и почти нависая над ним, облокачиваясь уже и на обе. – По этой же самой причине! Ты же… Как?.. Отвлекающий? Отвлекающий… маневр! В плане… Да!.. Ты же знал – Анну! Зна-вал – ее. Не «запамятовал»!.. Но и… Как «ученицу» же. Не более и, что, правильно, не менее!.. И ты не можешь отрицать – то, что «там»… – и указал затем наверх, качнув еще и головой в ту сторону: сторону же все и кладовки, – …сидит она: «вырожденная». Да!.. Так же, как и не можешь отрицать, что это все: совпадение-случайность. И так просто вышло, что они с… Тен – ну прям очень похожи. По-хо-жи!.. Да?.. Нет. Они – од-но. Одна – из другой!.. Да и говоря же еще, что там да и в принципе – именно: «Тен». Но ты и не можешь «утверждать», что она – стопроцентно: не сестра Софии. Как и мы – не можем!.. Ведь и пока же мы все были с… Анной – ты был с Софи! – Кивнул уже и в сторону же имеющейся здесь девушки головой он. – И только под конец уже и самой Анны – узнал: чисто… чтоб… и только лишь – «подкинуть» ее наверх. Вернув, параллельно, и Софию же – обратно: еще и так, чтобы они – не встретились; да и приняв ее опять, но и уже обратно – пока и та же уже… там. После всего!.. С нами же. И как старший из… старших! Из старейшин. И самых опытных!.. Не отрицаем ничего – так и не отрицаем! – Развел затем руками он, усмехаясь. – К слову же, как и то, что и ты же все можешь знать и… не знать, когда же и мы просто не знать; или все же и «забыть». Но и опять же таки все!.. На сегодняшний день-момент – мы имеем все возможные и не варианты-версии развития событий: так пусть они – и остаются; до поры до времени!.. Пока, и сам же все Сергей, их не развенчает. И да!.. – Вернулся вдруг и к изначальной же все теме, а и точнее же все «причине», с чего все началось, а и точнее он и начал: когда и к нему же все и всё это же обратилось. – К последнему. Кхм… Эй!.. Я, может, и не знал. Но: подозревал. Да!.. Где-то… на подсознании, что так произойти и могло, но и… все же!..
– Конечно!.. – Хохотнул русоволосый и Егор же, вместе с ним, поддерживая его; так еще и добавляя уже от себя: – Без знаний и адекватного же сознания?.. Сомневаюсь.
И тут бы, конечно, перестрелке взглядов, янтарных и синих, перейти и во что-то же большее, в какое-то и взаимодействие уже даже, а там и тем более – на уровне и конечностей, во взаимодействие уже и их, вроде рук, а там, и кто знает, может, и ног, но София вновь перехватила нужную ей, как в принципе, так и сейчас же все прямо и особенно пару рук и уложила их к себе на плечи: не готовая еще пока морально к такому тактильному контакту, но и физически же все, параллельно и одновременно, к драке и расправе между братьями тоже, так все же и выбрала меж двух зол… «меньшее», горячее сердце, а не холодный разум, которое еще можно было остудить, как и куда, а не откуда и… в никуда, от нуля же все и… только лишь вниз. Так и сверху же еще и на его кисти – положила свои, пусть и пока еще в рукавах, и все же: накрыв его еще, таким образом, и его же все кисти ладошками и сжав: держа его и держа-сь же самой. И, не прошло и нескольких минут, как и его уже сползли чуть вниз, сомкнувшись затем и на ее же ключицах, меж них и почти что в ямочке, в замок. Тогда уже и она – повторила все вновь.
– Смотреть – тошно!.. – Фыркнул рыжий, поджав губы и скрипнув зубами.
– Влад!.. – Насупилась тут же брюнетка, явно недовольная тем, что и спасала зря, но и как уж есть: будто бы он сам и просил же ее об этом. И да!.. Пусть до драки бы – и не дошло: он это знал уже и не столько лишь за себя. Но и так прерывать их, отстаивая и его же самого еще, таким образом, так и переводя же еще тот огонь на себя – он от нее не был готов: ни выпрашивать… ни получать. А уж и видеть все это и не это затем, все же и от них, в их же все и исполнении: не был согласен; да и совершенно еще не напрашивался. Не из завести. Да и ревности!.. Куда уж. А из-за боли, их же все, и прямо-таки общей боли, по частям и… в общем, на двоих, которую они прямо-таки и буквально же все транслировали собой, по раздельности же все и… вместе, тут же еще и борясь с ней: не принимая и проживая. От чего и уже даже больно и физически – становилось и ему: хоть и впервые – не от треска-хруста самого «соленого» же льда, а от сирени же… и в нем.
– Перед тем, как и чьи-то, чьи-либо косяки в свет являть – за своими бы последил и принял!.. – Добавил от себя, после и всеобщего же уже всплеска негодования, Александр. – А там, глядишь, и до других, чужих не доберешься. Я же, вот, к слову, не знал… и не знаю, да, признаю это! Но и признаю не потому, что я, а и потому, что не считаю чуждым – ни себе, ни кому бы то ни было. Тем более, и по части же все, пусть и затем уже: узнать!
– То есть, все же: «отвлекающий маневр»?.. – Вернулась все-таки и к теме же София, решив уже хоть и чуть-чуть, но и дожать уже: в этом вопросе. – А не для сокрытия ли и сестры-то все моей, м? Неугодной скорее и папе, чем и мне. Не в первую очередь!..
– Вот у него это, в скором времени, и спросишь!.. – Хлопнул в ладоши мужчина, делая еще, и таким же образом, отсечку и ставя же точку, уже и не импровизированную, на всем этом. – Вопросы – по мере поступления. Как и ответы!.. По поступлению: объектов и… субъектов. К кому и по кому – они проходят: по касательной, рикошетом или и уже колоколом звонят… Зачем говорить о ком-то – в третьем лице? За «него»!.. Как и сейчас же все, к примеру. Когда можно, а там и нужно, в первом же все и… напрямик?
– Так я и знала!.. – Крикнула с порога Полина, только и войдя, а и точнее же все влетев, так еще и перед Женей, все же и предусмотрительно открывшим ей дверь: заставляя еще, и буквально же все, Софию – вполне себе, пусть и на момент же все, но и удовлетвориться и этим… ответом-не-ответом, прикрывая рот; дабы и именно уже не заставлять нервничать и далее присутствующих и не нервировать еще пришедших. – Стоит нам только лишь отойти, ненадолго, как и они же все – начинают обсуждать: что-то важное и… серьезное; без нас! А как же – мы?.. А нас! Забыли, да?.. Опять? Снова?!..
– Забудешь… вас!.. – Закатил глаза Егор. – Вы ж – и тут же, тут как тут, о себе напомните! Да-да… И, блонди, кстати, не совет, а так, в качестве и порядке же все бреда, чтоб ты знала, дорогая и… родная, не моя, не обязательно быть и в каждой же бочке затычкой – с этим и Карина… наша неплохо: как справлялась!.. – И кивнул на шатенку, весело подвигнув ее: прямо-таки и «злобно-злющему» прищуру… с выпяченной нижней губой. – Так и справляется. Второй такой – не надо!.. А тебе – не убудет, поверь.
– А ты – вообще: молчи!.. – Фыркнула девушка, оставляя свой темно-синий берет и легкое пальто, ему же все и в тон, на вешалке, после чего еще убирая в тумбу для обуви свои черные кожаные полусапоги на плоском ходу и направляясь на второй этаж, оправляя, по ходу, и белую блузку, надетую поверх светло-серых брюк с высокой талией. – Я иду – к Софии; и никто мне не указ! Тем более: ты!.. Всю дорогу же: «Не трогай ее! Не держи!.. Не говори! Не зови!.. Не смотри!». Командир полка! Кто тебя и главным-то – назначил? Главно-командующим!.. Она – моя подруга, а не твоя! Моя – сестра, а не твоя!..
– И поспорить бы – со вторым, да не буду: а лучше приберегу «Джокера» – и отобью им твой же все и козырь; в виде «подруги»! Готова?.. Внимательно сейчас слушай, хорошо? Повторять же – не буду. Она… Моя… «Девушка»!.. – Поделил слова и между собой строгой же все и интонацией он, но и не она, а София, и в тот же миг, поменялась в лице: прямо-таки и вздрогнула, словив «измену»; от первого же еще – и осознания своего и принятия уже – его, как и от такого же еще спокойного и, главное, адекватного, признания его внешне и совершенно же противоположного – с ее… и внутренней же все стороны. Но, и постаравшись же, пусть и не тут же, но и успокоить как можно незаметнее да и приглушить в моменте сбившееся же дыхание и поскакавший галопом пульс, она глубоко вздохнула и так же выдохнула несколько раз, стараясь не придавать этому, как и обычно же все, излишнее значение: а и по-хорошему – не расстроить, и на началах же все, своей и начально-первой же реакцией, Егора; как и своим же все шоком, да и буквально же, чего уж, и страхом, испугом и… неким же еще и ужасом, но а и скорее – просто неожиданностью, «неожидаемостью» ею и… этого от него и… первого, а и не себя, да-к и явно же еще будучи недовольной и собой – за такое же и свое… «второе» место. – А не твоя! И она – здесь, к твоему сведению. Со мной и в моих, как и прежде же все, руках!.. – И качнул головой, в сторону же и стула перед собой, он, подтвердив, тем самым, еще и свои же первые, а там и последующие слова: чуть более и крепким же еще сжатием рук на Софии. – Но если тебе срочно захотелось по каким-то своим естественным потребностям – задерживать, более, не смею; и не стану! Не держи в курсе. Обойдусь: без подробностей.
И стоило же ему лишь только это произнести, как светловолосая застопорилась на пятой ступеньке и развернулась уже затем и на самой лестнице, в секунду провернувшись вокруг своей оси, и устремила свой светло-голубой взгляд – уже… и на пару. Но и больше – ничего!.. Так проходили – секунда за секундой, минуты… В почти полной тишине и молчании. Ведь, и разве что, со скрипом и треском, еле уловимым, но и колесиков – в механизме ее же головы. Но, и по итогу же все которого, с его же все и остановкой, с «щелчка», она сорвалась и, перепрыгнув поручень, оставляя позади и ступеньки, прямо-таки и понеслась к ним; как и тот еще товарняк, если уж и не «Сапсан»; но и тут же почти была пресечена Женей же и сзади; к тому времени уже расправившимся со своим черным пальто и кожаными же ботинками в цвет, отставляя и расставляя, развешивая все по своим местам; и пусть так и не оправившим своей уже и светло-серой рубашки, надетой поверх белой футболки и черных же джинсов, но и оказавшимся все зато и за ее же спиной, с той же скоростью, что и сам же Егор, только спереди и перед ее же лицом. Мгновение!.. И она – по рукам и ногам: в руках же все – и этих самых двух парней, соответственно же все и их «встрече»; так и под смех же еще, уже и всех, уложена – на диван: перед камином.
– Чисто сработано, братан!.. – «Отряхнул» ладони друг о друга темноволосый, после и того, как убедился, что девушка «утонула» во всех возможных и не подушках, как и укрыта белым ворсистым пледом: взятым из их же все уже и комнаты – им же; метнувшимся туда и обратно за доли секунды; и подбитым под нее со всех сторон.
Их комната, еще же как совсем недавно и «гостевая», была самой светлой – во всей квартире, если уж и не доме: начиная кремовым ламинатом, молочными обоями и белым натяжным потолком со встроенным в него таким же почти белым, но и при этом же всем холодным светом и заканчивая бежевой мебелью и техникой… в минимализме, в виде: двуспальной деревянной кровати с высокими и широкими спинками почти посередине, подвесных ножек торшеров с бежевыми же все и плафонами у одной из них, примыкающей к стене, деревянной банкетки «в ногах», небольших тумбочек по бокам же все и ложа, большого деревянного шкафа-купе с зеркалом в пол у ванны, среднего деревянного же рабочего стола со стулом без колесиков у окна и подвесного большого белого телевизора, «плазмы», на стене перед кроватью. Только и входная дверь же все в нее – выбивалась из… всеобщего же и «света». Как и дверь: в ванную!.. Обе были – из темного же уже и дерева: нерушимо со и ото всех… «таких» же. Но и тут же ведь все – и руша, одновременно и параллельно: весь и светлый же помещения уклад. София это помнила, не только и потому, что только и недавно же все там за- и «тусила», «женским же все и клубом», а там и «девичником», на день-два, вспомнить же еще и было что, но и по первости же все, и до Никиты, его и деля же с ним его же комнату, сама ночевала в ней: когда еще и с Кариной же, когда и без. Как помнила – все тот же плед, застилавший и застеленный же до этого момента всегда поверх кровати; и того же цвета – шелковое постельное белье. Ванна же тоже была – под стать комнате: выложенная бежевой плиткой от пола и по стенам до белого натяжного потолка; со встроенным белым светом. Так еще и обустроенно-обставленная: белой душевой кабиной, в «окантовке» таких же стеклянных дверей с металлической ручкой, краном с лейкой и соответствующим же душем, уже и под потолком, в самом конце комнаты, кремовой ванной с металлическими поручнями и таким же краном, молочным унитазом с металлическими кнопками и таким же мусорным ведром; они были – рядом, как и белая же все стиральная машинка, примыкая только к противоположным стенам, друг напротив друга. У самого же почти что и входа-выхода – находилась бежевая деревянная тумба: со встроенной в нее белой раковиной с металлическим краном, бежевой же пластиковой мыльницей с таким же мылом и белой же пластиковой трубой справа; для бежевых маленьких полотенец – для лица и рук. На самой же уже и двери – висели в тон же все и цвет, но и уже побольше полотенца, как и два махровых же все халата, для тела. Над раковиной же – располагалось круглое зеркало с зеркальной полкой: в металлических «оборках»; для бежевого пластикового стакана с «цветными» щетками, упаковкой зубной пасты и такого же рядом, второго, но и уже для металлических бритвенных станков и средства для бритья.
– Как всегда! Цыц!.. – И тут же пресек вмешательство девушки в их разговор. – Никаких: резких движений, а уж и тем более – слов. Беременным – требуется: тишина и покой; а не бега с препятствиями! Да!.. Да ты же еще и сама – знаешь: правила! Это – не людские сроки. А и тем более же еще: когда два… в одном. Формирование и развитие – идет: в два же раза быстрее; как качественно, так и количественно. И тебе, с таким же еще, уже положением дел – двойные тишина и покой: полагаются. А то: и «тройные»!.. Вместе – с тобой и… от тебя! И да… Пусть мы чего-то… всего… еще пока… и не видим. Но и Женя же – еще разрешение не до конца получил. Любой раздражитель – на карандаше! А мы-то уж… все… и не даже: на «ручке». Тем более!.. Как и ты же все – для себя, него и-ли нее! Лежи – смирно и не вякай… лишнего: для тебя, вас же все стараемся!
