AnaVi
Черная Принцесса: История Розы. Часть 2
– А не все ли теперь уже равно, Анна?!.. Просто: вперед! – Сорвался парень, но и почти тут же, не сменяя гнев на милость, придвинулся к ней, сев сзади нее, и прижал ее за шею своей правой рукой к сидению: сдавив ее; душа и, при этом же всем, еще и цедя сквозь зубы, попросил. – По-жа-луй-ста!.. Хотя, ты и этого – не заслуживаешь, дрянь!.. С какой бы эмоцией: ни произносилось! Ты же – портишь: все!..
Да и сама девушка была уже на взводе и грани, чтобы еще чуть-чуть: и разорвать его – на мелкие кусочки. Но – держалась!.. Вновь: терпела. И… Изо всех сил. За себя и… в себе, за руль!.. Благо и рукам же все – нашлось применение: и они были заняты. Пусть и под угрозой уже были, конечно: черная кожаная и пластиковая поверхности, крепление и руля к приборной панели… Но и сейчас же все, здесь – это, как ни странно, в потоке машин и безостановочного их движения: волновало меньше всего. Как и то, что они все-таки могут и уже даже почти что и с-могут: попасть в аварию. Как и до этого еще – раздумывал и сам Влад: правда, и в разрезе же еще того, что не умрут же!.. Сами? Да. Убьют, лишь только, и до чертиков, а там и дьявола народу! Но… Опять же: не людей. Кхм!.. Ее же это волновало – меньше всего. Ведь, и ей же все, сначала хотелось прямо-таки и размозжить его довольную и улыбающуюся, как «Чеширский кот», физиономию-мину: а уже после – злую и мстительную, душащую ее; так еще и наслаждающуюся же этим. Черт!.. Он – узнал: ее! Все-таки: узнал! И равно, как и ей же все было интересно: когда и где именно она прокололась; ей хотелось еще и бросить этот чертов руль, оторвать ему руки или завязать их вокруг своего сидения и начать душить его – уже-еще и своими же руками. Угробив, при этом, половину полосы впереди; и огромную же уже и оставшуюся часть ее же сзади. Или оторвать руль и!.. Тут они, как ни странно, сходились: даже еще и не зная об этом. Но и вспомнив, все же, о «сером» кардинале и третьем в лодке, не считая «собаки», смолчала!.. А кто ему еще скажет, если и не она же сама? А она – и не скажет. Он?.. Тоже: вряд ли. Вот и порешили!.. Да и мало ли, где сейчас мог быть реально Артем. А где и Роза?.. Про Андрея-то – она знала. Не знал – тот. Влад!.. И именно поэтому, по большей части, и боялась всего, больше всего: из-за Розы; которая, наверняка, еще даже и не догадывалась о комфортности багажника, в отличие от самого же мужчины, который отмолчав, благополучно, полпути – вдруг же ведь и завозился, «паля»: выбиваясь своим уже и «стуком» – из ритма ее ноготков по коже руля и мерного рева мотора. Да-да!.. Ее душат, а она отбивает мелодию. Что ж, не впервой же!.. Два раза за сутки, если так посмотреть, идет на рекорд! Свой же. И себе же все придуманный. Как и выкопанная, так же все и давеча, яма!.. Предназначавшаяся – когда-то и кому-то… другим; а теперь так удачно и удобно, впору – подошедшая и ей же все самой! Бывает же!
– Сразу видно: не музыкант!.. – Прорычала себе же под нос Анна, обращаясь к Андрею. – Медведь не только – наступил на уши, но и потоптался, ламбаду станцевав!
– А тебе – это нравится, как я погляжу!.. – Фыркнул Влад и уже левой своей рукой расстегнул черный кожаный ремень на джинсах, извлекая его из петель и тут же затягивая удавкой на шее девушки: после чего еще и затем – только лишь и утягивая, с каждой дыркой, все сильнее и сильнее. Ну а что?.. Руками, да-к еще и долго держать – он ее не хотел: было отвратительно и омерзительно. Так и более того – стало еще отвратительнее и омерзительнее: когда должного эффекта – не произвело; а выда-ви-ло – только ядовитую ухмылку и какие-то еле уловимые стоны!.. Не боли, а удовольствия. Она – кайфовала! – Извращенка чертова!.. Мне кажется или «под нами» – что-то стучит? – Затем обернулся в сторону багажника и «прислушался». – «Кто-то» и… В машине! Напомни мне самому взяться за это – и подучить тебя выбирать машины: правильно!.. – Вернулся он к ней с торжествующей и скалящейся улыбкой. – Как для угона, так и вообще. Мы хоть доедем?..
– Говнюк вернулся!.. Да. С «ублюдком» – я поспешила. Так еще – и не на того… Предлагала же – выйти на ходу!.. – Прорычала уже про него и ему же, но и вновь же все под нос себе же, Анна, резко затем нажимая на тормоз: и заставляя не только самого же парня припечататься лицом к спинке своего же переднего сидения-кресла, но и себя же – к нему спиной; ну а Андрея в багажнике – выйти из строя вновь. Ком-бо!.. Не в лобовое, да, но и так пока вновь сойдет! И знала бы уже она, что он об этом так же все думал, только и раньше. Но и она же – не прет газ, чтобы желания исполнять, его; так еще и расправляться так же – быстро. И уже куда громче добавила. – От извращенца – слышу!.. – Да… уж. Закопав его, Андрея, достаточно глубоко… в розах: если за что-то она еще и могла переживать, так это – за только лишь и возможный «кровавый бассейн»; ведь шипы впивались – не хуже экранизации. Точнее: «карти-низации»; и на ее же руке. Но и он же все – это: заслужил!.. А, вот, что-что и было же по-настоящему уже жалко – обивку; и за нее-то, как раз, и было бы, следовало переживать; в том числе и в том: где бы после и по новостям прошла сводка о «кровавом багажнике», но и, при этом же всем, об отсутствии каких-либо еще улик, способных натолкнуть если уж и не на «труп», который и лежал в нем до, то и хотя бы уж на пачку… томатного сока, соуса… кетчупа. Но и: чего нет – того нет!.. Как и мозгов. Да!.. Большинство тех, кто не принимали еще, уже и «в принципе» сущностей вроде ангелов и демонов, охотно принимали байки про зверей, раздирающих тела в подворотнях. Ну и про сок-соус-кетчуп: вместо крови. Порой представляя и завод или цистерну, без малого, пролившуюся по улице!.. Из-за рукажопости водителя, везшего ее… куда-то! Видимо, все с того же завода. И… В чей-то бассейн. Фантазия была – хорошей. Пре-красной, даже!.. Как и воображение! Но и на руку же все, опять же, тем же все и сущностям-сучностям. – Постучит – и перестанет!.. – Отмахнулась она и хмыкнула. – Тебе ль – не все равно?.. Или хочешь «поплакать» – еще и об этом? Ради всего!.. Кхм… – И тут же скривилась, сплюнув. – Как же она вас… распустила! Слюнтяи!.. Подкаблучники и… Половые тряпочки. Оба!.. Чувства и ощущения… Сердца и души. Э-мо-ции!.. И бла-бла-бла! – Сымитировала вновь рвотный рефлекс девушка. Но и что сейчас, к слову, и именно же все сейчас и здесь, с ним и как раз, сделать было не так уж трудно: плюс ко всему – она и без того, и так хрипела; а уж там – и подавно. – Но спасибо, что открыл для меня – эту сторону и грань… мира! Никогда бы не подумала, не могла же еще и подумать, что: из бара, со слезами, будет вылетать парень, а не девушка!..
– Ну да!.. И сейчас ты опять «не подумала»: говоря это все – мне! – Шикнул рыжий, продолжая утягивать и слышать уже даже и хриплый шепот-сипоту, вперемешку со стонами. – Мужчины – не плачут?.. Ми-ла-я, ты слишком долго – была мертва. Не живя и… В принципе. Да и… Это, к твоему сведению, были: не слезы!.. Я – иг-рал! Как и ты…
– Мужчины-то? Да… А ты – как: сюда; и к ним? – Подавилась очередной порцией воздуха, с повышенной уже прямо-таки влажностью и разрыхленной землей, Анна: и хрипло рассмеялась, давясь всем не своим, но и не только же, так еще и сразу. – Просто: интересно. Чисто… гипотетически! Что же могло довести – до такого состояния? Не тебя, а… Другого. «Какого-то»… В!.. Отказ разделить счет?.. «Гастрономические извращения» слабой половинки, которые не потянул – тот же все и твой счет?.. Да и тут же: желание заменить ее другой и… слабой, но и менее уже, при этом же всем, разборчивой-дотошной. А тут – я!.. И… Не будем уж ворошить «прошлое», верно? – Покачала головой девушка, уже и хлюпая, не клюя, даже носом: от слез – какого-то своего и прямо истерично-истерического счастья. – Завел бы ее – в туалет, «напитался» и убил!.. Будто ты и иначе с кем-то поступал: основательно присевшими на уши и твои деньги. Ты – демон; или что?..
– Останови машину!.. – Приказал Влад.
– И куда пойдешь?.. – Прошептала, но и скорее уже даже прошипела-сипела она: будучи, словно бы, уже и на пике, самой верхней-высокой точке какого-нибудь такого же все и горного хребта; где не было кислорода: не от слова совсем, а от слова «никогда». – К кому?! Мало таких, как я, кто остановится и подберет-таки парня в… ширпотребе, так еще и с красными глазами: с обочины; а там, может, куда тебя и твоя же все игра заведет; из кювета. Посреди… потока машин!.. Разоделся, ха, ишь ты! – Скосила она взгляд на его «прикид» в зеркале заднего вида, решив таки и рассмотреть его дотошно: только сейчас. – По всем законам жанра: чтоб поверили; и не узнали! Но и я-то – узнала; и это я знаю, что это – слезы!.. А у других: могут сложиться и иные мнения-ассоциации – на этот счет.
– Такие, как ты?.. Хм. «Дуры», что ли?! – Прижался он вновь к ее правому уху. Но а после чего – и к шее, чтобы чувствовать и ощущать, а и главное слушать и слышать: «истерию» ее пульса; венка же уже-еще так и билась под кожей, как ненормальная: а грудная клетка – готова была встретить в «широкие объятия» лобовое стекло. – Нет, не дуры! Извращенки и… Мазохистки!.. С садо-?.. Или без? Неважно. Ведь еще и плюс: с цве-тиками – на передне-соседнем; и Андреем, стучащим под задним, в багажнике!..
– Как хочешь!.. – Ударила «по тормозам» брюнетка, съехав в первый попавшийся темный проулок: меж двух серых бетонных многоэтажек с зелеными пластиковыми баками для мусора и черными мусорными пакетами с ним же в них. Что ж, пока цветные кошки серые!.. В темноте уходящей ночи, но и еще не занявшегося рассвета – все казалось: «серым» и… темным; так что она не особо сакцентировала на это-м свое внимание. Собственно, как и он!.. Разве проверил – нет ли еще кого поблизости: кто бы мог их еще заметить; или даже уже – и видеть. – И как угодно! На эту, единичную встречу, я могу по-быть: дурой и всем же тем, выше и ранее перечисленным тобой. А ты тогда – моральным уродом… с тонкочувствующей «душой», говнарем и… мудаком. Согласен?..
– Прекрати меня попрекать – слезами!.. – Отпустил ее таки и из захвата Влад и сразу же вышел из машины, ровняясь с передним сиденьем: и открывая со стороны ее-водителя дверь. – Вообще: не смешно!.. Да и не в твоем положении. Пересаживайся!..
– А что – в «твоем»? – Сделала резкий вдох Анна, отцепляя черный ремень безопасности и от-саживаясь, параллельно-одновременно же еще и откидывая цветы назад: мало заботясь уже об их сохранности – куда более о том, что и вот-вот она поедет в этой же все машине, но и уже под управлением самого настоящего маньяка; ну и дабы добить до траги-комедии – еще и неуправляемого. – Ах да!.. Я забыла! Везла же: эстета!.. – И закатила глаза. – Как там уж?.. Бы-ло!.. Комитета творчества, судью и… главного не все-, а за-знайку по части: всех и вся, все-я дарований. Так еще и во всех разрезах: культуры и искусства!.. Ну-ну! – Цокнула она языком и отвернулась, фыркнув. – Я уже предлагала тебе – выйти на ходу. Не единожды!.. Дважды! Теперь, вот, и трижды! Но – и уже: поздно. Мы – встали!.. А после же еще – и напомнила, кто ты есть: но ты – уже пересел. А ведь мог – бросить меня здесь!.. Не умер бы, вылетев отсюда. Выйдя… И уйдя! Или воспользовавшись своим же все и «демонизмом», в конце концов; и я бы сама еще подсобила – только бы ты уже смахался, скрылся с моих глаз. Сэкономил бы – мне время и силы; так и нервных клеток бы по- и докинул… в придачу. Не говоря уже и про: обоим, причем! Можешь – и прямо сейчас!.. – Указала она спокойно своей левой рукой на руль и ключи в зажигании. – Выведи машину – и вмахайся в любую из стен или в любой из столбов! Мне и самой не нужны – проблемы с Розой! Не сейчас!.. Когда я везу «ценный груз»: который ты уже угадал, но так и не отгадал! – Но и, поймав такой же спокойный и не удивленный взгляд, всплеснула руками. – Не «отгадывал», да? Зна-л!.. Суженно-ряженного ее везу. Романтизируя насилие в кустах, как… «рояль»; роз и… буквально.
– Ми-ло!.. – Цокнул он и выехал из проулка, направляясь теперь уже к своему дому: заблокировав тут же все двери и ставя «свою» заглушку изнутри, благо и хоть где-то уже да и цветы же все в багажнике помогли, чтобы она не вылетела так же, как и представляла его, «на радостях» и «по доброте душевной», тихой его грусти: определяя уже и его затем, тем самым, под белые ручки – тех же самых все правоохранительных органов, что могли их остановить, но и пока лишь только не остановили; а после – и самого же Совета: за все тот же не его, но и кто скажет – самосуд «рояль в кустах».
– Значит, Софии дома нет!.. – Усмехнулась брюнетка, покручивая «хвост» ремня в руках, так и не сняв тот с шеи. – Егора и Александра – тоже. Остается, все-таки, Артем!.. Две «мелкотни»: Никита и Карина. Две взрослоты – Женя и Полина!.. А девчонка… С первыми двумя. Да? – И глянула на Влада, после чего и сама же себе ответила: под его же недовольный «хмык». – Да!.. Не оставили бы они ее – на тех. Да и на… того. А и Жене – слишком жирно: двоих-троих, а там и четверых, с чем черт не шутит, пока купидон воду мутит, на один горб!.. Хотя… – И тут же осклабилась, развернувшись целиком к рыжему. – То ли горб-гроб, а то ли и рога, а, Владик?.. Как тебе – предать свою, веками складывающуюся и сложившуюся же прямо-таки почти, но и «за-для» них же, семью? Предать: и отца!.. На старости лет, по-демонически, решил «маму» завести? А по-людски!.. Мамку? – И скривилась, захрипев затем в припадке: то ли удушья, то ли рвоты, а то ли, и как обычно же еще это бывает, всего и сразу. – Не!.. Я не против, как бы. Кто – как может и хочет: делает… это; и не это. Но!.. Ты – съехал кукухой: дважды! Ты же это понимаешь?.. – Изогнула свою правую бровь Анна и вновь не дала ему ответить, явно нарываясь, но и пока же еще упиваясь его «выгоранием». – Понимаешь!.. Конечно же. Как и то, что тебя не простят; и тебе это – не простят. Не спустят так – с рук! Спустя и рукава… А с плеч, как и голову же все твою саму снимут, вполне; да и Егор же все!.. Сам.
– Ты не знаешь: о чем говоришь!.. – Нахмурился Влад, так и не отвлекаясь от дороги. – Это – он тебе: так сказал?
– Он – предположил; а я – и подслушала!.. – Пожала плечами она и отмахнулась: от его ошарашенного, от ее же еще-уже такого спокойствия, как и спокойного, взгляда. – Какая разница: когда вы всем делитесь! Он же – поделился своим разговором со мной: с тобой?.. Верно? Верно!.. Я же – не дура! Узнала – его; как и свои же все фразы!.. А я – его, со всеми, ну почти, ведь еще и без тебя, с тобой!.. – Улыбнулась Анна, так и осматривая фигуру парня перед собой, продолжая покручивать ремень уже и в правой руке; на левую же, в свою очередь, чуть облокотившись-опершись.
– Мстительная… и извращенная особа! – Глянул на нее рыжий и прикусил нижнюю губу, довольствуясь все же и сам уже тем, что имеет. И да!.. Что не, «пока» не имеет. Но и судя же и уже по тому, как загорелись ее темно-карие глаза и как она сама продолжала «придушивать» себя без него: ей понравились его махинации. А чего и не подыграть?.. «Второе действие». Они уже – и вдвоем. «Втроем»! Почти… Ведь еще и: при свидетеле. Который: не видит, но слышит. Дополнительный интерес!.. Показать то, что скрыто. Дать и послушать!.. Да и это ведь Егору – есть перед кем отвечать-отчитываться, в случае чего; а не ему. Можно и поразвлечься!.. Совсем немного. Но и нужно было все же выждать – ее решения и желания: окончательного и бесповоротного!.. Слишком много было бы ей чести – если бы он сам предложил; и так же все делал. Да-к и потом еще – и «сел»!.. Так же все: сам. Ну да-да!..
– …из-за роз – я ничего не чувствую!.. – Продолжала, тем временем, говорить девушка, так еще-уже и прямо-таки двигаясь на коленях, присев, по своему сиденью: к его и нему же самому. После чего – оперлась своей левой рукой на спинку его водительского кресла; правой же – все еще крутя ремень. Да и пока же все – не касаясь никак самого же парня. – Нюх – отбит: напрочь! – Посетовала она и выпятила свою нижнюю губу. – Собственно, как и у тебя… почему-то. Или нет?..
– Я и не пытался – кого-то учуять!.. – Фыркнул он. – Зачем?.. Я все и так знал. Как ты уже и сама у-знала, сказала!.. Но и если ты про что-то другое, что хочешь и в данный же все момент ты, но не ощущаю и пока лишь не хочу я?.. Другое!.. В голове и… На душе.
– Так – расскажи!.. – Провела, наконец, своей левой рукой по его волосам девушка, растрепав их. Затем – продолжила вести ладошкой по скуле и лишь на миг повернула его за подбородок к себе. – Что бы это ни было! Это явно же – не хуже того, что мы только лишь и планируем сделать с тем господином, Андреем, и с той дамой, Розой!.. Что, и так же все пока, тревогу не забила; но забьет! И придет – забивать всех нас. И тут уже вопроса не стоит, кто забьет и кого: она – нас; или мы – ее?.. Количество – количеством побьем, как на Пасху яйца!.. И все! – Широко улыбнулась Анна, отпуская его ненадолго, чтобы сверить дорогу, но и после же чего: вновь повернув к и на себя. – Качеством же – она всегда хромала; и во всем, по всем и… вся. Заставляя – только лишь хромать, а не умирать!.. Да и явно же еще – не хуже того, что эти, твои же все и «ребята-октябрята», собирались и собираются, пока и так же все не опровергнув, сделать с тобой! – Осклабилась затем уже она и облизнулась, довольная эффектом: его прямо-таки и ошарашенными янтарными глаз. – После всего: тобою же сделанного-содеянного с Софи. Как и с Артемом!.. Но и с последним – скорее всего, а там и точно: перепадет уже Егору.
– С Софи?.. – Съехал на обочину недоумевающий Влад; близ разноцветной вереницы одноэтажных кирпичных магазинов по правой стороне дороги; чтобы договорить и решить уже раз и навсегда: но двери – так и не открыл, как и не сняла уже и свой дымчатый купол Анна, решив, что раз и ему «виться» можно, то и ей парить «зя». – Это – к тому, что думает про меня Егор?.. Что я – с Розой? И… Предатель?! – Сморщился-скрючился затем он и покачал головой. – «Списал» ей – все, что она сделала с Софией, и к ней же все переметнулся, забыв о «семье»?.. Об отце и… «Братстве»?!
– Да!.. И теперь – ты не дури меня! – Клацнула зубами Анна и оскалилась. – Давай же!.. Изымай из своих широких штанин… Шутка!.. Не туда. И не тому… Да. Артему бы – больше подошла; но и уже неважно. Вышла – и вышла!.. Или вышел. То, что ты подобрал в том баре… Ты же кого-то – все-таки успел, «опробовал»; а у меня силы – на нуле! Владичек, пожалуйста!.. Поделись! – Запела она ему в правое ухо, переключаясь левой все и ладонью же своей на его шею: и уходя затем ею под ворот его футболки на грудь. – Оно бы, так и так, попало – ко мне; и в меня! Но зачем нам еще один сосуд, между и так вполне себе совместимыми и… совмещающимися, «синхронизированными», правда? Энергию – дай!.. – Просила она, почти уж и молила, шепча. – Темную и… «Нашу» с тобой. Питавшую того парня или ту девушку, кого ты там поймал; опять же все – неважно! Я же тебя – чуть ли и не «на горячем» поймала, что и после аперитива, точнее и на нем же, обломав и его. София же – все чувствует и ощущает, принимает и воспринимает: через меня. Как и я: через нее. Ей это – не надо!.. – И, поддавшись своему, «из ниоткуда» просто вспыхнувшему животному желанию-голоду, опустила и отпустила свою руку дальше гулять по его прессу и кубикам: а сама – притянулась ближе к нему и его же голове, лицу и… сразу начиная целовать его шею; говоря теперь – между приложениями губ к коже и звонко, при этом же всем, причмокивая ими и зализывая редкие ранки от зубом языком. – И да, это ли не лучший момент, чтобы таки уже и подсидеть Александра?.. Выдать его – не в лучшем свете: за счет неугодного сынка – тебя!.. Так или иначе, а и совратившего дочь члена Совета – на свою сторону! Тогда бы, если бы все вышло и выгорело, у этой парочки – никого достойней в «опекуны»: не было бы. Не подошли бы никто – кроме них же самих!.. А там – кто, кого… и куда. Будут они «вдвоем» или нет – их дело. Важно, что никто из… Ни Александр. Ни Женя… Ни и Сергей. И все!.. «Марионетка» бы была – готова к использованию: что там, что и этам, тут. Да и какая, к черту, разница: тьма же здесь – и так была. А за тем бы – дело не простояло. Но и я – не хочу же этого: впервые!.. Я просто – хочу: силы. «Отключившись» только – от нее; и напитав же – лишь себя! – И, проложив свои поцелуи на и по его же все шее, сверху вниз и снизу вверх, по ее и правой стороне, цепляя и центр, несколько раз, она добралась-таки и до его правого уха и начала посасывать мочку, в которую была вставлена небольшого размера серебряная сережка-кольцо, поиграв и с ней, на манер «Входит-выходит, замечательно выходит» языком и «насквозь», она принялась посасывать и кожу: обводя губами и кусая зубами; языком же, раз от разу, в тот же момент, возвращаясь и орудуя внутри. Ну а рука ее, которая все же это время оглаживала его торс, выбралась из-под футболки и заскользила уже и поверх ткани, по ней, его груди и прессу: спускаясь, при этом же, все ниже и ниже, к его паху. – Черт, Влад!.. – Психанула же уже даже она и больнее прикусила кожу, тут же зализывая и слизывая выступившие капельки крови. – Быстро давай – все на стол и бочку: пока я сама все не взяла; или тебя же – не прибила!.. Мне не стало вдруг не «наплевать» на Софи. Но и если я чего-то и заслужила… за это – так это: не умереть вместе с ней; и сейчас. Здесь!.. Тем более: от голода. Не говоря уж: о тебе; и с тобой. Это – тупо. Без малого… А и без много – слишком легко: что для меня, что и для нее. А если уже и она чего-то не заслужила – так этого же; и вытерпеть все это дерьмо до, чтобы повторить после – но и от моих же уже рук!.. – Отпрянула она и прошептала-шипела в его же губы. – Я прошла через них – дважды: одна; и с ней! Третий?.. Ха! Ни за что!.. И кого. Представ «обычными ангелами», за которых решат все; и из которых – «выпьют» же все. Так еще – и обратно: к этим же все и двоим, иродам же; и вернуться?!.. Ага. «Летим»… И падаем! Может, это и голод, а может и проснувшаяся с нихуя совесть во мне говорит, но я подумаю об этом позже. Дай!.. – Начала уже и давить-продавливать: не прося, а уже требуя. – Да-й то, что я хочу! И ты… Наверняка же: так! Нам же обоим: будет приятно. Я же – все устрою: сама!..
И Влад, наконец, тяжело-тяжко выдохнул-вздохнул; когда же и Анна, в свою же уже очередь, легко усмехнулась: засчитывая себе это, как за победу в бою – и пусть пока же еще не в войне, но и начиная же уже расстегивать пуговицу, а затем и молнию джинсов на нем.
– В том… баре – была девушка!.. Мы с ней – были: вдвоем! – Проговорил он и прохрипел, больше и скорее же даже простонав, когда она пробралась рукой под его черные боксеры и сама же затем тихо простонала, вместе с ним и почти что в унисон: создавая какофонию и будто бы еще же общий «вой на луну»; так и чувствуя, а там уже и даже, тем более ощущая, как его член в ее руке – был тверд, как камень. А что уж говорить и за ее же фантазию, за и под руку с ее же все и воображением, тут же представивших и на-, обрисовавших в ее голове: как этот «драгоценный камешек»… не в груди – сейчас и здесь бы все мог находиться и замечательно «смотреться»: глубоко внутри ее, нее же; и в ней!.. И, как будто бы все прочитав ее мысли, а и скорее, а там уж и до простого-тупого совпав в плотско-животных желаниях и утехах, их и извращенности, что и тоже же все немаловажно, Влад повернул на нее уже и свою голову и накрыл ее губы своими: при этом же еще – отобрав у нее, из ее правой же руки, ремень и потянув его и за него, своей уже правой рукой, ее и… на себя; демонстрируя не только – сильную и твердую хватку, «доминанту», но и как его собственные же янтарные глаза тут же раскрылись и почернели, когда же и ее… Пусть и были, до сих пор, скрыты очками, но и опять же все: до этого момента!.. Параллельно-одновременно – он тут же сбросил их куда-то в сторону, своей уже и левой рукой, на заднее же все и сиденье: заставляя же уже и ее, в то же самое время, буквально и на мгновение – открыть свои, и так, и без того еще изначально «темные», и тут же их прикрыть; пока и он же все, за это самое время, уверился в том, что и она, начав и только лишь получать от него энергию, погрузила глаза в «ночную черноту» и «темную же бездну» – без темно-карих же радужек и блеска хрусталиков; как и без белых же глазных яблок. Руки же его, меж тем, сами выбрали «правильное» натяжение, ну а сами же их и пальцы подобрали, и все так же ведь «по случаю», верную дырку, зафиксировав ремень так: чтобы не задушить, но и «придушивать-таки» основательно; когда он вдруг и захочет же ее потянуть на себя – чтобы уж и несколько раз, лишние, не менять «режим»!.. Анна же, открыв свои глаза, но и продолжая отвечать на его страстные поцелуи, все же посмотрела вперед и по сторонам, насколько это, опять же все, было возможно в ее и их же положении, чтобы убедиться насчет дороги и не окружили ли их зеваки, желающие позалипать, а там и не только «позалипать: но ее «завеса» работала слаженно-отлажено, да и так же еще, что она могла уже и не добавлять ничего еще и из своей собственной силы, как и ее же саму, но и все же сделала это, потратилась-таки еще немного и из личных же запасов: будучи уверенной, что он восполнит и то, и другое… И третье! Пусть: и чуть позже. Но и игра же с ним – определенно, как и всегда, собственно, как стоила, так и стоит: ее личных… ароматических свеч. И, усмехнувшись уже и этому, обратно закрыла глаза и начала сжимать в своей уже и свободной правой руке его член: хозяин же еще которого и от чего – начал еще сильнее стонать и прямо-таки рычать, подвывая прямо ей в рот и под фон ее же стонов!.. Но, и решив таки дать ему его уже и слово, пусть и ненадолго, не «закончить» и так быстро, так уж и продолжить, ну а самой таки и, вновь переключившись, вернуться к его шее, оставив на его губах последний поцелуй, она вновь спустилась к ней же, теперь еще вместе с и своей левой же рукой, царапая ту же ее-его сторону ногтями, в то время как и правой – начала медленные движения вверх-вниз по «стволу»: ловя, и как нельзя же все, приятную, как и для ее же все слуха, так и для любой девушки, хрипотцу его и в голосе – как сигнал и ответ на и о правильности ее действий к нему и с ним. – Изначально же, вообще, это была – пара: без меня. Но!.. Ее парень – отошел ответить на звонок и…
– …ты – подсуетился! – С усмешкой перебила его все-таки Анна, отстраняясь от его шеи, но и чтоб на миг лишь всего взглянуть на него с хитрецой. – Поняла. Так… И?..
– И?.. – Передразнил ее рыжий, удивляясь. – И… все?! «Такая», вот, твоя: реакция: на это?.. И как девушки. И… «В принципе»!.. Ничего больше – не скажешь?
– Ну ты же – еще не «закончил», я надеюсь!.. – Не спрашивая, а все же и утверждая, ответила ему девушка: играя все и вторыми-двойными же смыслами, как жонглируя и бензопилами. – Если это – «все», то скучновато! «Разбить» парочку в баре, поиметь ее, «напитаться», залечить и… свалить; пока ее парень не очухался и, вернувшись, не начал ее искать – из-за долгого же все и отсутствия, нахождения в туалете?.. А я же так надеялась – на экшен и… драму, «слезливый конец», в конце же все и… концов: и до сих пор же все – надеюсь, ведь и который ты, так, засранец этакий, зажимаешь. Слезы – есть: а «конца» – нет. Или?.. Хм!.. Пока: нет! – И, добавив это прямо в его же все и губы, без всякой же уже и «маски ангела скромности»… с приложением к ней, рожками, опустила свой черный взгляд на его распахнутую ширинку и только после это, вернувшись к его и ним же, оставила на последних – свой легкий поцелуй. – Несправедливо!.. И не хватит, в отличие же все и от бензина, чтобы вернуться!
– Парочк-а… людей: из… цирка. «История Пеннивайза», прям!.. Его отец – директор… его же: «цирка»; приехавшего к нам – на гастроли. Он, как и она, канатоходец. Че-ло-век!.. С весом и… «Балансом»! – Вытащив, в то же самое время, уже полностью и плоть же все… его, не «и кровь», как и его, из боксеров и джинсов, брюнетка промычала что-то наподобие и в ответ же все ему «М-хм»: тем самым же еще показывая, что слушает и слышит, прося продолжать; и нагнулась к ней, проводя языком по ее головке. Затем – еще раз. И еще!.. – Не балластом. Без поддержки. И… «Страховки». Пусть, и сзади же нее, «его»… и нее: всегда стоит – парень. Друг. Тоже: человек!.. Ведь, и как скорее же все: опора; так еще и «дополнительная». Что лишь только подает ей жезл – и потом отходит спиной: когда и она же все – должна была пройти, идти и на своего же все парня… лицом: одна. И да, конечно, он следует… сзади: какое-то время. Придерживая: временами. Но… И после чего – все же: полностью останавливается и… они должны пройти оставшийся путь, друг к другу, одни; «парой». Такой себе… парой!.. – А стоило ей, почувствовав, прочувствовать и вкус же все его у себя во рту, как она огорченно простонала тому, почему не хотела и не испытывала этого раньше и, не став останавливаться, продолжила погружать его член себе в рот: срывая уже и с его же все уст, следом же еще и за собой, гортанный стон. – Черт!.. Ты… Я продолжу – мысленно, размышлениями, не против?!.. – Но, и получив от нее лишь положительный кивок, в смеси с прохладным виски, натянул ее «путы» покрепче: сдавливая и сбавляя-сбивая воздух. Тут же за чем получая, уже и от нее, легкий прикус одной из венок на… себе: и, прорычав, откинулся на спинку сиденья – управляя теперь только руками; перекинув в левую – «поводок», правую же – опустил на ее голову и начал зарываться ею в ее темные волосы: прикрывая глаза и продолжая делиться своим. – Как и у «нас» же все, собственно! Он – крутил интрижки за ее спиной: «имея» при себе, во всех смыслах, как и пред собой же все, весь женский состав цирка. Она же – делала вид, что: не замечает… Не замеча-ла. Да… Как и, так и!.. Будучи уверенной, что он – просто влюбчивый, как и она: нравиться же могут – все виды мороженого: любят же – одно. И один-одну!.. «Ее»! Да… уж. Она – его любит; ну а он же ее – нет. «Друг» же – это все: знал, знает…; но и «предусмотрительно» – не лез-ет. В «чужой» монастырь-то… И со «своим» уставом. Пока, и в одном же все из шоу, «этом»… конкретном, с которого они и «сбежали», девушка и с тем самым же все не-другом, понимай, как хочешь, оставив «парня», ее ни бросают!.. Буквально…
Неожиданно, буквально же все и в моменте, здесь и сейчас, с ним вспомнив одну из ночей с Егором, в прошлом и, надо сказать уже, далеком прошлом, так еще и ушедшем, Анна припомнила и что как раз таки тогда, впервые он-то и предложил ей, намекнув, сделать ему то-же, нечто подобное, расслабив, «сделать приятное», а сейчас же все и здесь, не ему – она сама же это делает да и так же еще впервые сама, по своей воле и инициативе, Владу: и сравнивая то с… этим и это же все… с тем, она хитро усмехалась, про себя, осознавая же еще и то – насколько все изменилось и переменилось, с того момента и до этого, сколько утекло и всего – в том моменте было; и есть сейчас же, здесь – в этом; схожего и различного. Подумать же только!.. Там – отель. А здесь – машина… Тогда – Егор. А сейчас – Влад… Да!.. С первым и тогда – у нее просто «не было же выбора»: отказывать она не любила, да и не имела же еще и изначально такой привычки; как понимать и принимать же их – в отношении себя; и «пришлось» согласиться – ведь и он, тот и… там: так почти упорствовал и даже настаивал на этом, делая для нее то же самое, но и без ее напоминаний-«принуждений». А с этим, тут и… второй – был согласен с ее же подачи!.. С ее предложения. Как и она. Хотели же – оба!.. По своим причинам, да. Но ведь хотели – и добились. И в этом – даже был: какой-то азарт и адреналин!.. Мечась между воспоминаниями и… вспоминая ту еще себя и видя себя же уже сегодняшнюю, сравнивая их… Если бы она осталась ангелом, то точно бы не смогла решиться на такое: подобное. Более того: сделать. Осуществить!.. Да и «подумать» же: просто! Что уж говорить: и за именно – в и такой момент. И, наверное, только лишь: благодаря той силе, которая перешла к ней демоном чуть еще ранее, и доходила же все и Владом уже сейчас, что теперь была и почти уже даже и полноправно внутри нее самой – ей не было страшно: ничего; как и не страшен никто. Да-к еще временами же, как и сейчас же все, к примеру, казалось, что она может все. Вот просто: все!.. И всех. И вся. Ну а если уже и не прям все, то многое!.. Определенно. Да и глупо было: не поддаться – своим желаниям!.. Почему нет? Принять уже то, что ее вот-вот: могут и поймать. Да и не только – кто-то отдельно-определенный, но и все! А она – и не прячется!.. Выбрав – отдаться, занимаясь чем-то и подобным! Но и если бы даже ее и поймали сейчас – тем более: было бы, как минимум, интересно; а и как максимум – забавно-чудесатно. В такой позе и с «ошейником» на шее, прижимающим все ближе и давящим все глубже; наравне с рукой – в волосах?.. Ка-й-ф!..
