AnaVi
Черная Принцесса: История Розы. Часть 2
– София!.. – Разорвал тишину помещения голос Александра, затыкая всех и выбивая саму девушку: не только из ее внутренних мыслей, но и внешнего «кокона». Да еще и так, что и лишь расцепившись, она только и успела мельком осмотреться, как почти тут же закашлялась, подавившись резким притоком воздуха и рвотным позывом-рефлексом – семена, наконец, и сами «попросились» наверх, к свету и из нее; сначала – простым чесанием и покалыванием, щекоткой в носу, а после – уже и в горле и самом рту.
– Расступись!.. – Влетел следом же в помещение Влад, захлопывая за собой дверь с ноги и глубокой белой фарфоровой тарелкой в руках: которую, сев подле девушки, сразу же выставил перед ней, ловя ее саму в момент испуга, от своего неожиданного появления, и наклоняя лицом к посуде. Тут же – послушался и чих. И не один!.. Затем на дно тарелки – упали небольшие светло-желтые овальные зернышки и девушка прижалась к Егору, его правому плечу: который, как и все, сначала наблюдал за всем этим со скепсисом, не без «своего», как и лютым же еще непониманием, потом и шоком, ну а после, продолжая ожидать хоть и какого-то уже комментария от самого же «мастера-ломастера» и какое-то еще время держа руки по бокам от нее, вытянутыми прямо и никак не реагируя, положил правую на ее спину, а левую – на шею, прижимая к себе и вжимая в себя. – Молодец, малышня!.. – Улыбнулся он, хваля испуганную, еще и этим всем, брюнетку. – Думал уж, руку тебе выкручивать придется, чтобы их выдавить, а после – и обратно вправлять. – После чего – повисла неловкая пауза, в которой и сам рыжий и те, кто был рядом с ним, рассматривали «обретенное»: в кромешной темноте и на дне тарелки. – Что?.. – Обвел их все же взглядом парень, так и не услышав никакой реакции: коль уж и не благодарности. – Роза – расцвела!.. Дала – и ствол. То есть: стебель! Бутон… с лепестками. И листву… Се-ме-на!.. Ну?.. Только не говорите, что так крепко спали, что… Ладно, окей, «не увидели»! Но и даже – не услышали: как мы из Анны дерьмо выбивали?!.. – Снова – тишина, молчание: и как в знак согласия. – Правда, что ли?.. – Обвел он их затем и своим уже прямо-таки и ошалелым янтарным взглядом. – Ну вы и… сони!.. Всю же жизнь свою, а там и не… свою: так проспите!.. – И вернулся, чуть спокойнее, к Софии. – Без обид, Соф!..
– «Мы», да?.. – Фыркнул Егор, параллельно еще теперь и успокаивая девушку: не только нашептыванием и нашепченными, на ее же все и левое ухо, словами; что «Это был – просто и только лишь: “сон”. Ты – очнулась… Мы – здесь!.. “Все” вместе. И ты – в безопасности!»; но и движениями, поглаживая ее своей правой ладонью – через ткань его же все и рубашки.
– Ну, ты!.. Да и неважно же! – Отмахнулся Влад, но и после чего все же закатил глаза – под серьезным прищуром темно-синих: таки и сдавшись. – Хорошо-хорошо!.. Тебе – важно! Тогда: так… Пока Егор делал это с ней, с Анной, я спасал Софию: которую та «благополучно»; перед тем, как и выбраться-сбежать; вырубила – почти что и в самой же кладовой, оставив одну-одинешеньку на полу, в темноте!.. Ну а только что, вот, окончательно спас: изъяв эту ядовитую хрень – из ее организма!.. Занавес. Аплодисменты!
– «Делал… это»? – Напряглась София, и почти развернулась в руках блондина, чтобы посмотреть на него и уточнить в этом вопросе: еще и «с глазу на глаз», по глазам; но и была вновь плотно прижата к его груди – с его же сдавленным стоном, почти что и рыком, но и обращенным уже, а там и еще не к ней, а к рыжему: – Ты можешь – не разделять фразы и не рвать их?!.. Теперь же, вот, и все всё – не так поняли! – Обвел он взглядом собравшихся и грузно выдохнул, обращаясь к девушке. – Не было ничего. Для Влада: еще раз! Да, она притворилась Софией. Да, пробралась в комнату. Да, попыталась меня соблазнить… Но и дальше этого – дело не зашло; и я ответил ей: тем же. Ни-чем!..
– Да!.. – Протянул Влад, прямо-таки и довольствуясь успехами своего брата-ученика. – И пусть под конец – она все же вернула должок; и свое же дерьмо; будто бы еще и рожки нам поставив на фото, а не наставив, в кои-то веки… Как и планка-планкой; и шутки-шутками… Но и с этой… егозой. Блин!.. Не получать же коленями и между ног, правда?.. Ну и все. Да и… Кстати!.. Не лежала б она на спине – со всех бы сторон ее «проткнул»! – После чего взглянул на прямо-таки уже и растерявшуюся, пока не расстроенную Софию и похлопал ее по ее же голой правой коленке своей такой же рукой. – Не волнуйся, Софи!.. У него – даже не встал! Ну. В смысле: как!.. – И тут уже и сам даже растерялся, запутавшись в аргументах: так что отдернул руку, от греха подальше, и нервно зачесал свои рыжие волосы назад, пытаясь договорить, а перед этим же еще и грамотно все сформулировать; чтобы еще и за это – не получить. – На нее! На нее: в твоей одежде. И… В виде тебя! Только – на тебя; и именно. Да… И лишь тебя – он любит. Вот!..
– Жизненно-важное – добавление-утверждение, Влад!.. Слов нет – одни эмоции! – Хохотнул в кулак своей правой руки Александр, левой же – оправив черную футболку: дернув ее на того же цвета длинные спальные штаны. Но и все-таки сдержал серьезное выражение лица, стараясь таки не добивать и не добить сим саму Софию: как и не «раскраснеть» до нельзя – начавшего уже и прямо-таки пунцоветь Никиту. Который, таки и поймав на себе его взгляд, тут же нервно растрепал свою мелированную шевелюру правой рукой: одновременно стараясь спрятаться и сбить все внимание к себе от других. Но и тут же подоспел-присел с ним рядом и Женя, закатав до колен уже и свои светло-коричневые длинные спальные штаны, и приобнял его: в поддержке; как еще и самого же все, так и что ни на есть, «ребенка» – среди них всех: не физически, так морально. И да, пусть подобные и подобного же рода темы и трогались, так или иначе, в их «братском кругу», но и точно же – не в таком, еще и конкретном контексте и разрезе: да и к тому же – относясь к его подруге и… сестре!.. Где и последняя уже, к слову, сама уже поджала губы в каком-то, только и ей же все понятном стеснении: что ж, как-то и она не могла подумать, что понятия «встречаться» и «спать», в его сознании, рано или поздно, а и точнее же все здесь и сейчас – приобретут разную направленность-положение и «окраску». Хотя!.. Было бы и чему удивляться. В этом и не в этом мире – было же возможно: все. Проще же было сказать: что не. Ни-че-го. А уж и что он – чуть более чувственнее, ощутимее и эмоциональнее: всех них?.. Можно было – и не начинать!
– Как: мог!.. – Развел руками Влад, а затем и куда более серьезно взглянул на брюнетку. – И только ты теперь не говори, что и тебя она вокруг пальца обвела. Прошу!.. Не порть – мое впечатление-мнение: о тебе. Лучше скажи, что: «В неравном бою – она!..».
– Влад!.. – Шикнул на него уже и сам Никита. – Ты и так уже – много сказал! «Озолотись»… немного… молчанием!
– «Обвела», Влад!.. Прости… – Выдохнула София, получая тут же легкий поцелуй поддержки же в макушку и немного еще разваливаясь затем, облокачиваясь на Егора же: позади себя. – Причем!.. До того… тупо, что даже мне… «тем более» мне… стыдно – за саму же себя. Могла же, поверила этой… «розе»: как апофеозу и… окончанию ее трансформации. Ха!.. Да… Как оказалось, и оказывается, там было: еще кое-что. Но!.. – И закусила губу, отрицательно покачав головой. – Да и даже – не в этом суть! Сейчас. Как и смысл… Я – повелась: на ее слова. Полностью отказавшись – от слов Егора и… вас всех: о ней. Тот сон!.. – И сглотнула, стараясь больше говорить, а не думать и вспоминать. – То, что я в нем увидела… И кого! Это была – она. Все – она. Анна! И да!.. – Отсекла она сразу же все открывшиеся рты, «окружившие» вдруг ее. – Я прекрасно понимаю, что это никак не обделяет и не выгораживает Розу. Она же ее – и учила!.. Но. Как бы это ни звучало… Она, Анна, делала все – сама. Вместе… с Артемом. Роза же, как и в моем же все случае, уже и с Андреем – «выкладывала» все это трафаретом: выстраивая лестницей… в небо. – Очередная пауза!.. Но и теперь уже – от самой девушки: в которой – все переваривали поступившую информацию; и которая, вместе с тишиной и молчанием, разрушилась-рухнула вмиг – лишь из-за какой-то возни и шагов за пределами комнаты. – Я все – расскажу!.. – Решила-таки и затем дополнить свою речь-монолог брюнетка, раз никто слово после нее так и не сказал-взял. – И даже, может, «покажу»! Информации – много!.. Сама еще – перевариваю. Но… Перед этим!.. Где Полина и… Карина? А Артем?..
– Спит!.. – Залетела вдруг, как и ранее же все Влад, предпоследняя; и тут же затормозила. – Ой! – Оправляя и оттягивая вниз бордовую свободную и явно же еще ей и большую рубашку в вертикальную тонкую белую полоску с длинным рукавом и доходящую ей до середины бедра: мужскую же все, как видно, да и Никитину, как впрочем, в чей комнате она, к слову, еще и ночевала; до этого момента. Что ж!.. Кто-то видел ее и в этом – еще и до, кто-то уже после и сейчас: но никто так и не сделал на этом явный акцент. А сама шатенка, и без того, покраснела и чуть «сковалась», готовая уже даже и провалиться сквозь пол: под мимолетно лишь брошенными на нее и только заинтересованными взглядами. И нет!.. Словами бы они ее вновь, конечно же, не добили, как и действиями: но и кому от этого, так еще и сразу, хоть и раз – легче-то становилось. Никому. Как и Никите же все, к слову!.. Что был и сам по себе – не лучше ее, а уж и с ее появлением: еще, может, и хуже. С какой стороны, опять же все, как и с какого угла, посмотреть; и как стеснение оценить; с мужской и-ли женской точек зрения. Но а от молчания и тишины, в ее же все одну, будто бы, и сторону, она зарделась – пуще прежнего и, нервно оправив выбившиеся пряди своих каштановых волос, так еще и упавшие затем на ее же все пунцовое лицо, захлопнула дверь за собой: заставив Софию содрогнуться – по новой; но и теперь уже – от громкого хлопка: после появления подруги. На что уже и Егор – тут же резанул ее взглядом, но и ничего более не сделал, как и не сказал: обращенный куда больше и поболее всем же своим видом и вниманием – к девушке в своих же руках; и продолжая нашептывать ей – что-то успокаивающее. Так еще и параллельно – выспрашивая о произошедшем; но – безуспешно!.. «Всем», значит: всем. Отныне!.. И без исключений. Только: правило!.. И хоть и впервые же, но и ему прямо захотелось, чтобы она вернулась к себе прежней: и как Карине – рассказала, только и ему уже первому, все, про вся; и лишь затем уже – всем. – Прости… те!.. – Стушевалась она и, пискнув, юркнула: ко всем собравшимся; приземлившись-сев затем – еще и на кровать.
– Я – позвал ее: с нами!.. Но и перед этим – попросил проверить! – Проговорил Женя и пересел на другой край кровати, поближе к Владу: уступая свое место ей и подле же все Никиты; пока и Александр же все, как облюбовал, так и оставался у подоконника: приняв еще просто же «идеальную позицию» – для слежки и контроля над всеми и… сразу. – Карина – здесь. Полина – спит… А Артем – пошел искать твоего медведя!.. Ты же без него – плохо спишь, как он знает. Хотя, и вряд ли же уже знает, что он – уже не действует. По крайней мере, так и именно же все «так»: как раньше. Кстати!.. – И вдруг, опомнившись от перечисления, воззрился внимательно на свою «сестру». – Не знаешь: где он?.. Может, где оставила? Или Егор от него – уже избавился, наконец-то, окончательно?..
– Он – у Анны!.. – Ответил за нее последний, а сама же брюнетка сжалась еще сильнее в его руках: от замерших просто и в мгновение же все ока взглядов на ней и нем; а еще и от «личной порции» – молчания и тишины, буквально рухнувшей на них: снова и прямым, ровным и сплошным же слоем-потоком. Собственно, как и на Влада!.. Но, как и в случае, отличие же все и от них же двоих, он сидел – спиной ко всему и всем; и не особо обращал на это – свое хоть и какое-то внимание, принимая и это же все: как и за данность. Ну да, налажали!.. Бывает. А с кем: и нет?.. А уж и с ним-то – и подавно: уж точно – не впервые. А все будто только сейчас и поняли, приняв, смысл сказанный им ранее же все и фразы: «…перед тем, как выбраться и сбежать…». Что ж!.. Да. Он принял это – на свой-их счет: но и не собирался как-то излишне, да и вообще же хоть как-то рефлексировать по этому поводу, так же все поняв и приняв, что и чуть ли ни единственный, из них всех, пока еще способен трезво соображать. За ним же уже – шел и Егор: начав чуть сдавать и под-сдавать позиции – чувствам. Но и это же все – не плохо. Каждому – свое!.. А вот был, есть ли смысл – что-то доказывать: остальным?.. В свою же все уже и их очередь: не соображающим!.. «Спорить». Зачем? Бесполезно же. Да и не поспоришь. И не про-споришь, конечно же. Они же, как проснулись оба, так и заснули: проспав, сравнительно, равно и недолго – до пробуждения Софии; в холодном поту и соленых слезах. И все же!..
– У кого?!.. – Задал уточняющий вопрос Александр, взяв таки уже и слово на себя, интересовавший, неожиданно, всех: в этой комнате; но и кроме, опять же, тех же самых все троих. Но и это – нужно было сделать: хотя бы уже и ему. Чтобы!.. Мало ли. Они только же все и сами все – до-проснулись. Так еще – и не особо же все соображали. Не все и понимали-принимали. Как то и, действительно, следовало!.. Но и тут же почти левая рука блондина, что и чуть же все сжимала шею Софии до, сжала ее еще чуть сильнее и оторвала, наконец, девушку от своего-его правого плеча: чтобы только обратить на себя ее внимание, увидеть и ее глаза; не говоря уж и о том, чтобы все перестали так пожирать ее своими взглядами и чуть ли ни уничтожать ими, вместе с тем и ними, парнями, с ним и Владом, они-то – вынесут, не раз уж и проходили, а она!.. Но а она – вновь прижалась к его плечу и спрятала лицо в шее, хрипло дыша и начиная уже даже прямо и поскуливать-подвывать: то ли еще таки и от сорвавшегося, и все не во вовремя, голоса мужчины, то ли уже и от всеобщего непонимания и какого-то теперь же еще недоверия, а то ли и от всего же и вместе; да и плюс же еще ко всему – сна, а перед этим – и от встреч же с Анной.
– Малыш, по-моему: самое время – начать рассказывать… – Решил достучаться до нее уже и словами Егор, не прекращая гладить ее по спине и шее. – Что все-таки случилось?.. До встречи с Анной. Во время и… После. Что случилось – и в твоем сне? И… Пусть я и не жалую – этого самого медведя!.. И в какой-то степени – еще даже и рад, что она его забрала. Хоть и что-то положительное сделала: не только для тебя, но и для нас… всех. За все же это время!.. И не побоюсь же этой фразы: за всю же свою жизнь. Но и если дело только в нем, как и в кошмарах из-за него: в его же все и отсутствие. Тем более: таких кошмарах!.. – Сделал акцент он и, не кажется, сам даже ком сглотнул, раздиравший его горло до этого: и так и не отпустивший-отступивший – с их и всех же все пробуждения-пробуждением: оно и понятно – попробуй проглотить солено-сладкую горечь свежескошенной травы с кислотой молока и разрыхленной земли под жареным попкорном, упавшим в камин; и не подавиться. – Которые снятся; и так – мучают-кошмарят тебя: без и вне его. Хоть он уже – и без своей подушки!.. Но и что-то же все же – должно было остаться. Вроде: запаха или ошметков, частичек лепестков… – И Влад кивнул!.. Что и блондин даже осекся, не понимая сперва: к его ли фразе – это было. Но и тот уже – никак затем не отреагировал, как и все, собственно, со спокойным выражением лица: ожидая продолжения. И он – продолжил, отмахнувшись от этого и его же все какого-то собственно-личного интереса – в этом и к этому, но и только же все: здесь и сейчас; сделав пометку-заметку – на подкорке. – В общем!.. Если тебе станет от этого лучше и легче – мы отправимся за ней; и отберем его – у нее. Вернем его – тебе!.. Но…
– Я – умерла!..
Старо-новая пауза, в этот раз, стала уже и точно – «апофеозом на костях»: всего и вся же, всех; начавшись под вздох Карины и закончившись подавившимися воздухом парнями. И не только!.. Даже сам Александр – не сдержался: как и не сдержал – всегда серьезную, а тут еще немного и строгую, маску на своем лице. Так еще и она же все сама стала – куда более продолжительной, чем и все же предыдущие; гнетущей и тяжелой! Тяжелей!.. Так и прибивая же к полу – и уж точно: не «силой притяжения». Что и оставалось – только переглядываться в ней между собой. Но так ничего не увидев друг в друге, как и не поняв-приняв, да и не предприняв ничего, как снаружи себя, так и внутри: все они вновь и дружно взглянули на трясущуюся фигурку девушки в руках Егора, что и вновь же все первым попытался вывести ее на и хоть какой-то уже пусть, но и диалог:
– Соф…
– Я видела – свою смерть, Егор!.. – Оторвалась уже и она же сама от него, обрывая и его самого, и всех в своих-их мыслях, взглянув в его глаза. – Видела: как я умерла. И… Кто меня убил! Убил… а! – Исправилась тут же она и закусила нижнюю губу. – Сначала – мне показалось, что это: Роза! Но – нет, хм, не она. А… А-нна! Ну а в процессе – уже и у-видела, как… как она и… убила… убивала и всех же оставшихся… остальных. Точнее!.. Что стало – с ними! То «тату»… – Как и Влад же все, чуть ранее, она говорила сбивчиво и сама же себя сбивала, сбиваясь и… сбивалась, переключаясь с одной темы на другую, но и несмотря же на это, просто ни на что: говорила в одной плоскости, параллели которой – вытекали друг из друга, перетекали меж собой и втекали же друг в друга. – И люди на ней. И их фигуры… Девушки и парни. Все те, кого… Кого она, так или иначе… Без меня… Или со мной и… Во мне… Вместе и с Артемом! А я… Я – последняя!.. И… «Ты понимаешь, о чем я? Тут вообще кто-нибудь понимает: о чем я?!..».
– Т-шш… – Сжал ее в своих объятиях сильнее Егор, вновь привлекая ее, таким еще образом, к себе и тут же обращаясь взглядом к почерневшему, не хуже грозовой тучи, Александру: подоконник нещадно трещал под его, сжатыми и вжавшимися в него, руками; но держался он – до последнего и изо всех сил, своих и к нему же приложенных. – Ты так не успокоишься, а еще больше надорвешься и нам сердца разорвешь. Давай… Давай ты напишешь, м?.. Хорошо? – И взгляд его серо-зеленых глаз метнулся к Никите. Но Женя – уже стоял подле него и них: пробежав до и по его же все комнате, от одного угла к другому, за ее темно-фиолетовым ежедневником и синей ручкой, лежавшими рядом: в ее рюкзаке. «Последний… в своем роде!.. Как и она»: подумалось ему. И не ему же одному!.. Собственно, как и с подоконником и мужчиной, держащими и держащимися друг и за друга, Егор и Женя сейчас были солидарны. И ровно, как и по тому же все балансу с равновесием, не говоря уж и про гармонию, если те все же к счастью, эти же к горю, тут же отогнав эту и похожую, похожие же ей мысли куда подальше, обменялись обоюдно-взаимными взглядами, при передаче объектов и уже сам блондин затем вложил в ее руки твердый переплет с ручкой, благодарно все же и затем кивнув «брату». – Напишешь, а мы прочтем!.. И тебе – легче станет. И мы поймем, что было: на самом деле.
И уже с утвердительным кивком, приняв их и чуть отстранившись, чтобы удобнее было писать, а не столько отдалиться и сесть, от Егора же все и привалившись к нему лишь своим левым боком, она мельком утерла щеки и нос правым рукавом рубашки и обхватила дневник с «вложением» обеими руками!.. Проведя ладонями по его краям подушечками пальцев и лишь легонько цепляя страницы – она еле уловимо содрогнулась: легкий холодок от них, с улицы еще, а и точнее уже прохлады балкона, прошел по ней, заставляя мурашек пробежаться по ее коже и вернуться к рукам; позволяя еще, вместе с тем, чуть взбодриться и прийти в себя. И, более-менее, спустя какое-то совсем небольшое время все-таки приведя рассудок в порядок, взбодрив и тут же успокоив его и себя, отдав-делегировав, тем самым еще, и хоть какую-то толику контроля и «света», прояснив и проявив сознание, она собралась начать писать, убрав синий колпачок на другой конец ручки, но, и перед этим, все-таки решилась на еще одну просьбу, точнее «предложение»:
– Я… Я могу озвучивать, что пишу!.. – Проговорила уже и куда более спокойно она, не отрывая своего карего взгляда от обложки. – Чтобы… Ну!.. Вам не читать и… каждому… после. И только лишь: себе. Чтобы… Чтобы: всем и… сразу! Здесь и сейчас!..
– Если только тебе – не станет тяжелее и… больнее: от этого!.. – Пробасил мужчина, держа самого себя, как мог и как вообще представлялось возможным: чтобы сейчас же и отсюда не рвануть – и не пойти открывать головы всяким… «разным»!
– Нет… – Отрицательно покачала головой брюнетка, еще крутя ручку меж указательным и средним пальцами правой руки: отвлекаясь и тут же сосредотачиваясь – на важном. – Только… Еще кое-что! По поводу – него… м… Артема! Можно, чтобы он… ну… он всего этого – так же все: не знал? Да и не… не догадывался же еще изначально: об этом!.. Всем. Как и Полина! Пока!.. Во всяком случае. Женя ей сам – потом и после же все: расскажет! – Все так же не поднимая головы, как и глаз, но и найдя уже чистую страницу в мелкую голубу клетку, попросила София: зная, что так – нужно было сделать; и не только для безопасности. Но и для изложения – точности и точного, в точности же все и материала. Она же обещалась – более: не врать; и говорить – только правду. Как на суде. Как и: говорить – все и всем! И пусть же все всем, сейчас и здесь, да не всем: но и это же все – исключение и… «пока». И они же всё и все – это заслужили: правда, по-разному; да и поймут только – после всего. И все же!.. Меньше всего же ей сейчас хотелось: до-тревожить одну и взаимодействовать с… чужим; во всех смыслах. – Ничего не спрашивайте, по… пожалуйста. И не перебивайте!.. Мне так… так – будет проще и… легче. Я ему и… и раньше не доверяла… особо! А… А теперь – и подавно! Понятно, что по… понадобятся и потребуются подтверждения – своим до… догадкам! Не «доводам»… И я… я вряд ли сейчас смогу объяснить – что-то проще и понятнее, чем есть уже и без… без фактов! Без Розы и… Андрея. Как и себе же: самой. Просто ин… интуиция! Ладно?.. А еще опыт: из чужих и со… собственных ошибок. Пусть я – и не «мудра»!.. Ни разу.
– Начинай!.. – Кивнула Карина, решив взять-таки и последнее же слово, как и решение-мотивацию, на себя. И да!.. Пусть она ее и не так хорошо знала, зная «в меру»: как знали друг друга и все, большая же часть подруг и друзей, чтобы продержаться и не устать друг от друга… за целый год, не «подисчерпаться»; но и могла понять, а там и принять же сразу: где пустой и ничем не подкрепленный страх, а где и полное понимание, основанный и обоснованный фак-т. И это – был явно не первый случай: как и явно-точно же – второй. Так что, «изолировав» их комнату, на пару же все и уже с Никитой, пройдясь глазами по всем углам и поверхностям, объектам и субъектам в ней, она зафиксировала дверь на ключ, оставаясь на кровати, и вновь перевела свой зеленый взгляд на Софию, которая уже, и под не менее внимательными взглядами всех и в кольце же все рук Егора, с его же все и головой на ее-своем левом плече, упертой в него подбородком, начала не спеша излагать свои мысли, суть проблемы, отступая от края и переплета: «как всегда»!..
****
– Кто-нибудь в курсе, где этот дом?.. – Обвел своим синим взглядом, собравшихся в ночи, Егор, продолжая обнимать так и уснувшую, после двух часов объяснений и пояснений, Софию: вымотавшуюся настолько, морально и физически, что даже ежедневник с ручкой не убрала или хотя бы уж отодвинула от себя, а обняла его обеими руками и прижала к своей груди, оставив «перо», казалось, впервые да и сама же еще – меж страниц; прижимаясь теперь уже и своим левым боком к его груди. Ему же самому, в то же самое время, теперь приходилось говорить шепотом, но и от того же все – не более мягко и нежно, вообще не меняя и не убавляя свой нервный и грубый тон: ему же, как и всем вокруг, эта ситуация если не в печенках и еще сидела, то уже в глотке была и точно; и нужно было срочно что-то решать и так же что-то делать, к чему-то приходить. И не потому, что их по всей квартире уже разыскивал Артем, грозя разбудить Полину; но и благо же все пока не повышая излишне голос; которая грозила подключиться к нему и продолжить вместе с ним, а после, еще и к «горке» же всего, могла и обидеться на них же всё и всех, что, опять и снова же, без нее, а потом уже и из-за того, что даже Анну к этому всему приурочили, а потому, что стоило бы и уже все бросить и идти за ней, но вот и только лишь мешало же все отсутствие координат и сбитое «чутье»: главный источник, и причина же еще чего, сейчас сопел-а на его руках и впервые же в жизни, как никогда, мешал-а. Но и кто – это признает; и когда? Точно – не он; и никогда. Да и, как назло же все, тот, к кому он как бы еще и обращался, будто бы же и через всех, вообще никак не реагировал на его провокацию и тонкий, даже и тончайший намек. – Да ладно тебе, Ксан!.. Ну вот только не сейчас и… тебе – показывать незнание и непонимание всей ситуации, в целом! Лишь София может еще играть в эту игру «Я не я; и корова не моя», но и ей, рано или поздно, осточертеет эта свечка, горящая с двух концов, под названием «Солидарность 50:50» или «Мне он не так плохо сделал; а за остальными – нужно еще до-проверить!..».
– Даже если я что-то и знаю…
– Даже!.. – Фыркнул блондин, утыкаясь подбородком в макушку брюнетки. – Знаешь – ты: все! И про сны. Воспоминания!.. И про их «осуществление». Почти что… Хм!.. – И, на мгновение сделав вид, что задумался, сдержанно прорычал. – Всегда! И про «место»: откуда восходит и за-ходит – это… чертово солнышко; а и точнее же все «луна»… под личиной солнышка. Ничего личного, да?.. Да и повезло же еще, что хоть и в способности – близнецы: не близнецы. Нельзя вдруг и сказать: наоборот. Или Сергеем – тебя заменить. А там и… Наоборот!.. Но и специально же уже – ничего не говоришь! Тебе не кажется, что, и как минимум же уже, разгуливающая по окрестностям городка София, «версия 1.1», никак не помогает, а и только лишь: мешает? И очень крупно: по-мешает! Не учитывая еще то, что она как бы наша; а учитывая, и как раз же уже то, что и как бы: не. А уж и как максимум, что «версию 1» – ищут чуть ли и ни со всеми ищейками. И, только лишь и пока же все, возможно, уже и вместе с версией же… «той»! А тут, с и при ней, еще и «карта проходки в рай», м-мм!.. Ле-по-та… – Ухмыльнулся злорадно, но и скорее же все злостно он и продолжил, чуть ли и ни давясь слюной: с кислотой, желчью и… ядом. – Два в одном!.. С кондиционером. Три!.. Хватай – Поднимай – Меняй. Ком-бо!..
– Ну… Не со всеми!.. Ты же – здесь! – Решил все-таки разрядить обстановку Никита и тут же заслужил яростный взгляд в свою сторону, как и тихий смешок одобрения от Карины, которая уже, как и шатен, сразу же спрятала свои бесстыжие серо-зеленые глаза: дабы не попасть под «горячую руку», а там и ногу; как оказалось затем.
– Радуйся, что у меня – руки заняты! – Шикнул ему Егор. – И грусти – потому, что ноги, как никогда, свободны: и я легко, как нефиг делать, забью ими тебя – на раз. Быстрее, чем руками!.. И даже Софу – не разбужу! – Кивнул он на нее головой и взглядом, легко качнув в руках. – Только – лучше: укачаю, успокоив себя и заткнув, наконец, тебя!..
– Хватит!.. – Влез Александр. – Мы. Никуда. Не пойдем… По крайней мере: все. Потому что здесь еще, а там и уже, в нашей квартире, есть недостаточно адекватный и сознающий все, как и себя, кадр!.. Как в частности, так и в общем, да и в принципе: не отвечающий ничему; как и за себя. От слова: совсем. Ни за слова. Ни за действия!.. – И взвихрил свои русые волосы правой рукой. – Если мы оставим Софию тут одну – мы так же легко, как ты и сказал же все ранее-выше, Егор: ее уже и не Анне, а им передадим! Только – через вторые и… третьи руки, соответственно. А там уже – и «рукастый» Андрей… подсуетится: который и так же все «на раз» ей – то же самое зальет и-ли проявит. Какая-то же часть темной энергии – в ней еще присутствует… И да!.. В самых дальних уголках. И все же!.. Он – не дурак! – И, скрипнув зубами, как и хрустнув морской солью, продолжил: ни капли не радуясь сему обстоятельству, а и скорее, именно грустя. – Вполне мог – и спрятать: одно под другое и… темное в темном. Выдавит обратно, на «поверхность», и все. И вот оно – твое настоящее: ком-бо! – И тоже фыркнул, цитируя парня и разводя руками в стороны. – Анна – тоже не дура, чтобы палиться и попадать на глаза: как наша. Тем более: прыгать в руки! Все – она: сделает!.. Но – вернется ли, как: не?
– И я – о том же!.. – Утвердительно кивнул Егор. – Она могла и «загореться» – предложением Софии! Что бы это ни было… Так же ведь и не сказала все, засранка!.. – Хмыкнул он в ее макушку, растрепав темные прядки и заставив саму же их хозяйку сморщиться во сне и покрутиться в его руках: то ли от того, что услышала и поняла, что про нее, то ли и опять что-то не то снилось; а то ли и вновь же – все вместе. И как же ему хотелось, чтобы это было: именно первое!.. Да. Пусть обижается, злится, но и только лишь – не мучается и не плачет: больше. – Что или… кого: под нож отдала; а там – и гильотину. Но могла – и нет!.. Что, к слову и кстати, куда логичней и… в стиле же самой Анны: работать… самой; и ни от кого не зависеть. Чем ни пример: Роза? Они могут, с Андреем, уже сами мутить революцию, во всех смыслах; и без нас! «Получив» же – все то, что могла наобещать им, от себя, София. Получив все это – и без нее!.. Черт! Пусть тут останутся – эти трое!.. – Обвел он своим уже и темно-синим взглядом Никиту и Карину, извиняясь затем и за эти, перед и в отношении же самого Жени, не только глазами, но и мысленно: «Случайно зацепил». Но и на что тот уже сам – даже и внимания не обратил: хоть и положительно кивнул – больше отмахиваясь, чем понимая, а там и принимая же на свой или Полинкин счет; тем более. – Положим Софию – с Полиной: вместе. Каринка – их «закроет», с собой и… Ником; или «нет», сами разберутся; они «закроются» – и не будут никого допускать. И дело – в шляпе!.. Кстати. О «ней»… О нем!.. – И сжал челюсти, сузив глаза и сразу же опустив их на место: где до этого – еще сидел неназванный. – Влад-то… «наш»… далеко намылился? Помогатор… хренов! Как суть да дело – так с… слился. Рванул… за близняшкой!.. Как он – ее: найдет-то? И не пора ли и нам – рвануть за ней?.. Точнее: ним и… ней же?! Ни-ми. Эх!.. Впервые рад, что не избавился от Артема – раньше срока! – Осклабился он, только и представляя эту: «картину маслом». – Так еще и Владика – приберег, по ходу пьесы, прямо: на десерт и… следом! Опять ж – налажает, а «белых тапочек»: на всех – не хватит!.. Сами – ее вернем: до «побудки»; и из его же рук – еще уведем! Мало ли, мож, он с ними: заодно?.. Вон, как припустил!.. Никто не думал, а?
